Уилбур Смит Седьмой свиток 25 страница

– А оттуда до монастыря?

– Еще два дня пути. Мы окажемся там как раз вовремя, чтобы получить передачу от твоего толстого друга в толстом самолете.

Ниммур отвернулся и дал последние указания командиру отряда, который оставался охранять склад. Потом командир партизан собрал шестерых отправляющихся с ними через границу. Мек разделил между ними поклажу. Самым важным было радио, современная военная легкая модель, которую понес лично Николас.

– Ваши сумки слишком тяжелые. Придется их перепаковать, – сказал Мек Николасу и Ройан.

Они пересыпали содержимое своих рюкзаков в два брезентовых ранца, подготовленных Ниммуром. Двое его людей вскинули их на спину и растворились в темноте.

– Нет, он не возьмет это с собой! – Мек в ужасе посмотрел на увесистые ножки теодолита, который Сапер вытащил из контейнера. Уэбб не говорил по-арабски, поэтому Николасу пришлось перевести.

– Он говорит, что это очень нежный инструмент. Сапер не может бросить его с самолета, потому что прибор повредится и нельзя будет выполнить работу, за которую ему платят.

– Тогда кто его понесет? – спросил Мек. – Мои люди взбунтуются, если я попытаюсь их так нагрузить.

– Скажи этому сварливому козлу, что я сам его понесу, – с достоинством выпрямился Сапер. – Я не позволю этим неуклюжим громилам даже пальцем коснуться теодолита. – Он поднял сверток, взвалил его на плечо и удалился с прямой спиной.

Мек дал разведчикам пять минут форы, а потом кивнул:

– Теперь пора.

Через тридцать минут после взлета «Толстой Долли» они оставили посадочную полосу за спиной и отправились по темной и тихой равнине, держа путь на восток. У Мека с Николасом глаза как у кошек, подумала Ройан, следуя за ними. Они видели в темноте, и только благодаря их предупреждениям она не падала в ямы или не спотыкалась о кучи камней. Когда же все-таки Ройан задевала ногой за очередное препятствие, Николас всегда оказывался рядом, поддерживая крепкой, надежной рукой.

Они шли в полной тишине. Только во время кратких привалов – на пять минут каждый час – Харпер и Мек садились рядом, и до Ройан доносились обрывки слов. Она поняла, что баронет объяснял другу подлинные причины возвращения в ущелье Аббая. Англичанин часто повторял слова «Мамос» и «Таита», а эфиоп подробно его расспрашивал. Потом они снова поднимались и продолжали путь в ночи.

Через некоторое время Ройан окончательно утратила ощущение пройденного расстояния, и лишь ежечасные остановки говорили ей о минувшем времени. Ее медленно охватывала усталость, и становилось трудно поднимать ногу для каждого нового шага. Несмотря на ее заверения в обратном, коленка начинала болеть. Николас то и дело касался руки Ройан, подсказывая путь в трудных местах. Иногда они резко останавливались по знаку спереди, а потом стояли в темноте, пока после другого знака не продолжали быстро двигаться дальше. В один момент до нее донесся прохладный болотистый запах реки в сухом теплом ночном воздухе, и Ройан поняла, что они идут рядом с Нилом. Даже без слов она чувствовала нервное напряжение идущих впереди людей, настороженность, с которой они держали оружие.

– Переходим границу, – выдохнул Николас, и его опасения передались ей. Она позабыла про усталость, а кровь застучала у нее в висках.

На сей раз они не остановились на обычную передышку, а шли еще час, пока настроение людей не начало ощутимо меняться. Они легче шагали навстречу светлеющему небу. Вскоре месяц показал свои острые рожки над темными силуэтами далеких гор.

– Все чисто. Мы прошли, – сказал Николас нормальным голосом. – Добро пожаловать в Эфиопию. Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке.

– Я тоже устал, – ухмыльнулся он в лунном свете. – Довольно скоро нас ждет сон и отдых. Осталось недалеко.

Разумеется, Харпер солгал. Они шли и шли, пока ей не захотелось заплакать. А потом неожиданно донеслись звуки бегущей воды, и в рассветных лучах показался бурный поток Нила. Впереди Мек заговорил с поджидавшими их людьми, а после этого Николас заставил Ройан сойти с тропы и сесть. Сам он опустился на колени и развязал ее ботинки.

– Ты молодец. Я тобой горжусь, – сказал Харпер, снимая с нее носки и осматривая ступни в поисках волдырей. Потом англичанин размотал эластичный бинт. Колено слегка опухло, и ему пришлось массировать его искусными и нежными пальцами.

– Не останавливайся, – вздохнула Ройан. – Это очень приятно.

– Я дам тебе таблетку брюфена от воспаления. – Он вытащил пузырек из рюкзака, а потом расстелил свою куртку для нее. – Прости, но спальники прибудут вместе с нашими остальными вещами. Придется обойтись без комфорта до того момента, когда Джанни сбросит груз.

Николас протянул Ройан флягу и, пока она запивала таблетку, вытащил упаковку сухих пайков.

– Не лучшая пища для гурманов. – Он понюхал содержимое. – В армии мы называли их крысиными пайками.

Ройан заснула, не успев до конца прожевать безвкусное мясо и похожий на пластик сыр.

Когда Николас разбудил ее, принеся кружку сладкого чая, Ройан, открыв глаза, обнаружила, что день клонится к вечеру. Харпер сел рядом и отхлебнул горячего напитка, шумно дуя на него после каждого глотка.

– Тебе будет приятно узнать, что Мек полностью введен в курс дела и согласился нам помогать.

– Что ты рассказал ему?

– Ровно столько, чтобы заинтересовать, – ухмыльнулся Николас. – Теория постепенного открытия карт. Никогда не говорите все сразу, говорите по чуть-чуть. Он знает, что именно мы ищем и о наших планах запрудить реку.

– Как насчет рабочих для строительства?

– Монахи в монастыре Святого Фрументия сделают, что он им скажет. Наш Мек – великий герой.

– И что ты ему обещал взамен?

– До этого момента мы еще не добрались. Я сказал, что не представляю, какие находки нас ждут. А он засмеялся и сказал – я верю тебе.

– Глупый мальчик, верно?

– Я бы не стал так описывать Мека Ниммура, – пробормотал Николас. – Думаю, что в подходящий момент он назовет нам цену своего сотрудничества. – Англичанин поднял голову. – А мы как раз о тебе, Мек.

Партизан подошел к ним и присел на корточки рядом с Николасом.

– И что вы говорили?

– Ройан считает тебя жестоким злодеем, заставившим ее идти всю ночь.

– Николас тебя испортил, женщина. Я видел, как он возится с тобой, – рассмеялся Мек. – А я говорю: обращайтесь с ними пожестче. Женщины это любят. – Он заговорил серьезнее: – Прости, Ройан. Граница всегда неприятное место. Здесь, дома, ты найдешь меня меньшим злодеем.

– Мы очень благодарны тебе.

Он почти торжественно кивнул.

– Николас – мой старый друг, а ты, я надеюсь, новый друг.

– Я пришла в ужас от того, что рассказала Тессэ. Ну, о нападении на монастырь…

Мек нахмурился и дернул себя за короткую бороду, вырвав клок волос от гнева.

– Полковник Ного и его убийцы. Это хороший пример того, против чего мы сражаемся. Мы избавились от тирании Менгисту, а теперь попали в новый кошмар.

– Что случилось, Мек?

Сдержанно, но красочно он описал резню в монастыре и похищение сокровищ.

– Нет никаких сомнений в том, что это был Ного. Каждый монах, переживший бойню, запомнил его лицо. – Ниммур поднялся, не в силах сидеть от ярости. – Монастырь много значит для людей Годжама. Меня крестил сам Джали Хора. Убийство аббата и осквернение церкви – чудовищное преступление. – Он нахлобучил на голову кепку. – А теперь нам пора в путь. Дорога впереди крутая и сложная.

Теперь, после перехода границы, стало безопасно двигаться днем. Весь второй день они шли вверх по ущелью. Там не было предгорий, и казалось, будто путники входят в ворота огромного замка. Стены поднимались по обе стороны от них почти на четыре тысячи футов, а в глубинах змеилась река, вспененная порогами и перекатами. К полудню Мек велел расположиться на привал в роще возле реки. Под ними находился небольшой пляж, укрытый огромными валунами. Должно быть, камни скатились с утесов, возвышавшихся неподалеку, словно крепостные стены.

Все сидели порознь. Сапер еще переживал из-за перебранки с Меком по поводу теодолита. Он поставил тяжелый инструмент на видное место и расположился подчеркнуто близко к нему. Мек и Тессэ казались странно притихшими, ушедшими в себя, пока молодая женщина неожиданно не схватила возлюбленного за руку.

– Я хочу рассказать им! – выпалила она. Мек посмотрел на реку и кивнул.

– Почему бы и нет?

– Пусть они знают, – настаивала Тессэ. – Они имели дело с Борисом и поймут.

– Ты предпочитаешь, чтобы история прозвучала из моих уст? – негромко спросил Мек, держа ее за руку.

– Да, – кивнула она. – Так будет лучше.

Предводитель партизан помолчал, ища подходящие слова, а потом начал говорить своим низким голосом, глядя не на них, а на лицо Тессэ.

– Как только я увидел эту женщину, то понял – ее мне послал Господь.

Она придвинулась ближе.

– Мы с Тессэ произнесли клятвы в ночь Тимката и попросили у Бога прощения. А потом я сделал ее своей женщиной.

Она положила голову на мускулистое плечо Ниммура.

– Русский пошел за нами. И обнаружил здесь, на этом самом месте. Он пытался убить нас обоих.

Тессэ посмотрела на берег, где она и ее возлюбленный чуть не умерли, и вздрогнула от ужаса.

– Мы сражались, – продолжил Мек. – Когда русский был мертв, я кинул его тело в реку.

– О его смерти нам известно, – заметила Ройан. – Люди из посольства рассказали, что полиция обнаружила тело Бориса ниже по течению, возле границы. Только мы не знали, как это произошло.

Все помолчали, а потом Николас нарушил тишину:

– Жаль, что я не видел. Думаю, это была страшная драка.

– Русский был силен. Я рад, что мне не надо драться с ним во второй раз, – признал Мек, поднимаясь. – Если выйдем сейчас, то доберемся до монастыря засветло.

Май Метемма, недавно избранный аббатом монастыря Святого Фрументия, встретил их на террасе, выходящей на реку. Он был не сильно моложе Джали Хоры, высокий, с головой, убеленной сединами, и по случаю прибытия такого почетного гостя, как Мек Ниммур, надел голубую митру.

После того как гости искупались и отдохнули час в предоставленных им кельях, монахи повели их на приготовленный приветственный пир. Когда бутылки с теем наполнили в третий раз, а настроение аббата и его паствы заметно улучшилось, Мек зашептал старику на ухо:

– Вы помните историю святого Фрументия? Как Господь выкинул его на наш берег из штормового моря, дабы он принес нам истинную веру?

Глаза аббата наполнились слезами.

– Его святое тело было захоронено здесь, в нашем макдасе. Но варвары пришли и похитили священную реликвию. Мы осиротели. Исчезла причина, ради которой были построены эти храм и монастырь. Церковь забыла о нас. Мы на грани падения. Монастырь сгинет, а монахи разлетятся, будто сухие листья на ветру.

– Когда святой Фрументий пришел в Эфиопию, он был не один. Из Византии с ним пришел еще христианин.

– Святой Антоний. – Аббат потянулся к фляге, дабы заглушить свою печаль.

– Святой Антоний, – согласился Мек. – Он умер раньше святого Фрументия, но был не менее святым человеком, нежели его брат.

– Святой Антоний также великий и святой человек, заслуживающий нашей любви и почета. – Метемма сделал глоток из фляги.

– Пути Господа неисповедимы, – покачал головой Мек, будто изумляясь чудесам устройства Вселенной.

– Да, они глубоки, и не нам сомневаться в них или пытаться постичь.

– И все же он милосерден и награждает верных ему.

– Господь милосерден. – Из глаз аббата заструились слезы, потекли по щекам.

– Вы и ваш монастырь понесли тяжелейшую потерю. Драгоценную реликвию, мощи святого Фрументия забрали – и, увы, их не вернуть. Но что, если Бог пошлет другие? Если он пошлет вам мощи святого Антония?

Аббат поднял заплаканное лицо, которое неожиданно обрело заинтересованное выражение.

– Это было бы настоящим чудом.

Мек Ниммур обнял старика за плечи и начал шептать ему в ухо. Метемма перестал рыдать и внимательно слушал.

– Я нашел для вас рабочих, – сообщил Мек Николасу по пути вдоль ущелья на следующее утро. – Май Метемма обещал нам сотню человек через два дня и еще пятьсот на следующей неделе. Он отпускает грехи тем, кто согласится работать на строительстве плотины. Принявшие участие в столь чудесном замысле, как поиски тела святого Антония, избегнут адского огня.

Обе женщины остановились и воззрились на него.

– Что ты обещал этому бедному старику? – вопросила Тессэ.

– Тело взамен того, что похитили из храма. Если нам удастся найти могилу, то доля монастыря – мумия Мамоса.

– Это ужасный поступок! – взорвалась Ройан. – Ты обманом заставил их помогать.

– Это не обман! – Темные глаза эфиопа вспыхнули в ответ на обвинение. – Да, они владели ненастоящим телом святого Фрументия, и все же сотни лет оно объединяло монашеское сообщество и притягивало христиан со всей страны. Теперь, когда мощи исчезли, под угрозой само существование монастыря. Они лишились смысла жизни.

– Ты внушил им ложные надежды! – продолжала злиться Ройан.

– Тело Мамоса не менее подлинно, нежели утраченное ими. Какая разница, древний это египтянин или древний христианин, если поклонение ему укрепляет веру людей и поможет монастырю просуществовать еще пятьсот лет?

– Думаю, Мек прав, – высказался Николас.

– С каких пор ты стал экспертом по христианству? Ты – атеист! – напустилась на Харпера Ройан, а он поднял руки, словно отбивая удар.

– Ты права. Я и в самом деле ничего в этом не понимаю. Поспорь лучше с Меком. А мне куда полезнее поговорить о теории плотиностроения с Сапером. – Он быстро зашагал к голове колонны и пошел рядом с инженером.

Время от времени до Николаса доносились яростные голоса спорящих, которые заговорили на повышенных тонах. Он знал Мека, но начинал понимать и Ройан. Интересно узнать: кто одержит верх в этой словесной перепалке?

К полудню они добрались до начала каньона. Пока Мек искал подходящее место для лагеря, Николас с Сапером немедленно отправились к узкому месту реки, перед самым водопадом. Инженер устанавливал теодолит, его друг вытащил рейку с делениями. Сапер гонял Харпера вверх-вниз по обрыву, подавая знаки рукой и неотрывно глядя в объектив теодолита. Николас, пошатываясь на небольших выступах, пытался держать рейку прямо, чтобы Уэбб мог проводить замеры.

– Отлично! – проревел Сапер, сделав двенадцатый замер. – Теперь мне нужен человек на другой стороне реки.

– Чудесно! – прокричал в ответ Харпер, – Мне лететь или плыть?

Николасу пришлось пройти три мили вверх до брода, а потом пробираться сквозь приречные кусты до места, напротив которого Сапер лежал на спине, покуривая сигарету.

– Ты здесь не особо надрывался, верно? – закричал баронет через реку.

Сапер закончил снимки только к сумеркам, а его другу еще предстоял долгий путь через брод. Харпер прошел последнюю милю почти в полной темноте, ориентируясь только по свету костров. Наконец изрядно уставший Николас добрался до лагеря, проковылял мимо шалашей и швырнул наземь мерную рейку.

– Надеюсь, ты скажешь, что оно того стоило! – прорычал он Саперу, не поднимавшему головы от логарифмической линейки. Уэбб работал над составлением новых чертежей при свете маленькой бутановой лампы.

– Ты не слишком ошибся в оценке, – поздравил он Николаса. – В самом узком месте, над водопадом, река в ширину достигает сорока одного ярда, и именно там я хочу расположить строение.

– Скажи мне одно: можно там построить плотину? Сапер ухмыльнулся и постучал пальцем себя по носу.

– Добудь мой трактор, и я запружу чертов Нил!

После обеда – они съели еще несколько сухих пайков – Ройан посмотрела на Николаса, сидящего по другую сторону от костра. Встретившись с ним взглядом, она коротко мотнула головой, пригласив его отойти в сторонку. Потом Ройан поднялась и незаметно ушла из лагеря, оглянувшись и убедившись – Харпер следует за ней. Николас освещал тропу фонарем, пробираясь вместе с Ройан к месту будущей плотины. Там они отыскали камень, с которого открывался вид на воду, и присели на него.

Англичанин выключил фонарь. Николас с Ройан помолчали, привыкая к звездному свету. Потом она прошептала:

– Были моменты, когда я сомневалась, что вернусь сюда. Словно все это только сон и заводи Таиты не существует.

– Может быть, для нас ее и не будет. Без помощи монахов из аббатства, – проговорил он.

– Вы с Ниммуром победили, – негромко рассмеялась Ройан. – Разумеется, нам придется принять их помощь. Аргументы Мека на удивление убедительны.

– Значит, ты согласна вознаградить их мумией Мамоса?

– Я согласна отдать им ту мумию, которую мы отыщем. Если отыщем вообще, – пояснила Ройан. – Насколько мы знаем, настоящей мумией Мамоса может оказаться похищенная Ного.

Харпер вполне естественным жестом обнял ее за плечи, и через мгновение она спокойно приникла к нему.

– О, Ники, я так боюсь и надеюсь. Боюсь, что все надежды тщетны, а надеюсь, что мы отыскали ключ к головоломке Таиты. – Ройан повернулась к баронету, и ее дыхание коснулось его губ.

Николас нежно поцеловал ее, потом отстранился, ощущая тепло губ. Он пристально посмотрел на ее лицо в звездном свете. Она не попыталась отстраниться. Вместо этого Ройан качнулась навстречу и поцеловала его в ответ. Сначала это был сестринский поцелуй плотно закрытым ртом, но Харпер, запустив пальцы правой руки в волосы Ройан, притянул ее к себе и приник к губам. Она издала какой-то протестующий звук.

Англичанин медленно, нежно раскрыл ее губы. Возмущение стихло, когда он проник языком в глубины ее рта. Теперь Ройан издавала звуки, напоминающие о котятах, которые сосут молоко матери. Она обняла Николаса, впилась пальцами в его спину, открывшись поцелуям, и их языки переплелись.

Другой рукой Харпер расстегнул пуговицы ее рубашки до самого пояса. Ройан слегка откинулась назад, упрощая его задачу. Николас с восторгом обнаружил, что под тонким хлопком нет лифчика. Он обхватил одну из грудей – она оказалась маленькой и твердой, как раз помещалась в ладонь. Англичанин нежно сжал сосок пальцами. Тот набух и затвердел, словно спелая земляника.

Николас оторвался от ее губ и склонился к груди. Ройан негромко застонала и одной рукой направила его голову, глубоко вздохнув, когда он взял ее сосок в рот. Она вонзила ногти ему в спину как кошка, отвечающая на ласку. Все ее тело трепетало в его объятиях, но через некоторое время Ройан отвела голову Харпера. На мгновение Николасу показалось, что она отвергает его. Но Ройан только вложила ему в рот другой сосок и снова резко выдохнула, когда он коснулся его губами.

Ройан все больше теряла голову, да и его возбуждение росло. Он не мог уже сдерживаться. Рука мужчины скользнула вниз по ее животу, ладонь легла на мягкий холмик лобка. В тот же миг она резко отстранилась и вскочила на ноги, расправляя одежду и застегивая рубашку дрожащими пальцами.

– Прости меня, Ники. Я хочу тебя, Бог свидетель, как я хочу тебя. Но, – Ройан покачала головой, все еще тяжело дыша, – не сейчас. Пожалуйста, прости меня, Ники. Я разрываюсь между двумя мирами. Половина меня безумно хочет тебя, а другая не позволяет…

Он поднялся и целомудренно поцеловал ее.

– Спешить нам некуда. Хороших вещей и подождать приятно, – проговорил Николас, легонько касаясь губ Ройан. – Пойдем! Я отведу тебя домой.

Следующим утром, когда было еще темно, первый отряд монахов, обещанный Май Метеммой, поднялся по ущелью, разбудив своим пением лагерь. Все вышли из шалашей поприветствовать длинную колонну обитателей монастыря.

– Боже мой, – зевнул Николас. – Похоже, мы начали новый крестовый поход. Они, должно быть, вышли в середине ночи, чтобы добраться сюда в этот час. – Он отправился к Тессэ и заявил ей: – С этого момента ты назначаешься официальным переводчиком. Сапер не знает ни слова ни по-арабски, ни по-амхарски. Не отходи от него.

Как только полностью рассвело, Мек и Николас вышли из лагеря подготовить зону заброски снаряжения. К полудню они пришли к выводу, что надо использовать саму долину. По сравнению с окружающими ее скалами местность в ней была ровной и достаточно свободной от препятствий. Заброску следовало производить как можно ближе к будущей плотине, потому что каждая миля, которую пришлось бы тащить снаряжение, неимоверно увеличивала затраты времени и сил, столь нужных для работы.

– Время – наш основной сдерживающий фактор, – объяснил Николас Меку, когда они стояли возле выбранной зоны заброски следующим утром. – До начала сезона дождей каждый день на счету.

Мек посмотрел на небо:

– Моли Бога о поздних дождях.

Они разметили место заброски на милю ниже по реке, в самой широкой части долины с удобным подходом через разрыв в холмах. Джанни предстояло лететь низко и ровно около пяти миль с поднятыми закрылками и распахнутым погрузочным люком.

– Что ж, подходит, – заметил Мек, оглядывая зубчатые скалы, окружающие их. – Твой толстый друг умеет летать?

– Летать? Да он наполовину птица.

Они спустились по долине, чтобы разместить маркеры и сигнальные ракеты. Маркеры выглядели как кресты из кварца. Их расположили в середине поля, сделав хорошо заметными с воздуха. Сапер трудился выше по долине. Его силуэт выделялся на фоне неба – он расставлял дымовые шашки, отмечающие приближение к зоне заброски.

Николас обернулся и посмотрел в противоположном направлении. Там он заметил двух женщин, сидящих на камне в дальнем конце долины. Сапер уже помог им установить сигнальные шашки, означающие дальний конец зоны. (Отсюда Джанни должен был подниматься вверх.)

Потом Харпер обратился к людям Мека, заканчивающим выкладывать последний снежно-белый кварцевый знак. Когда приготовления закончились, командир партизан приказал всем покинуть зону выброски. После этого, прихватив радиостанцию, он и Николас поднялись к Саперу. Мек помог Уэббу раскинуть антенну. Затем радио включили и тщательно настроили на условленную волну, и только тогда Харпер нажал кнопку микрофона.

– «Толстая Долли». Слышишь меня, «Толстая Долли»? – проговорил он, но в ответ донеслись только хрипы и писк.

– Наверное, они опаздывают, – предположил Николас, стараясь не показывать волнения. – В этот раз Джанни летит прямо с Мальты. После первой выброски он вернется на вашу базу в Судане за вторым грузом. При удаче мы получим оба груза до завтрашнего полудня.

– Если толстяк вообще прилетит.

– Джанни – настоящий профи, – проворчал Николас. – Он будет на месте. – Англичанин поднес микрофон к губам. – «Толстая Долли», ты слышишь? Отбой.

Каждые десять минут он снова посылал призывы в тишину эфира и, не получая ответа, мысленным взором представлял суданские «МиГи», нацеливающие свои ракеты, и старый «геркулес», падающий в клубах пламени.

– Ответь, «Толстая Долли», – в очередной раз взмолился Харпер. И наконец в наушниках раздался тонкий скрипучий голос:

– Фараон, это «Толстая Долли». РВП^[5] сорок пять минут. Прием, – коротко сообщил Джанни. Он слишком давно занимался контрабандой, чтобы дать враждебному уху время обнаружить его в небе.

– «Толстая Долли». Понял, четыре пять. Это Фараон. Прием. – Николас подмигнул Меку. – Похоже, мы все же в игре.

Партизан услышал звук первым. Его уши были натренированы долгими годами войны. На этой земле, если ты хотел жить, приходилось реагировать на звук приближающегося с воздуха противника задолго до того, как он оказывался рядом. Николасу не хватало практики, поэтому отчетливый гул моторов, странно отдающийся эхом от стен ущелья, он услышал почти на пять минут позже. В направлении Харпер не был уверен, но и он, и Мек прикрыли глаза ладонью от солнца и посмотрели на запад.

– Вон она, – восстановил свою честь Николас, заметив крохотное темное пятнышко, летящее так низко, что почти сливалось со стенами ущелья. Харпер кивнул Саперу.

Тот побежал к сигнальным шашкам и занялся ими. Вскоре от них повалили облака густого желтого дыма, разносимого легким ветерком. Таким образом Джанни узнал не только начало зоны выброски, но и силу и направление ветра.

Николас поднял бинокль, разглядывая другой конец долины. Тессэ и Ройан тоже подожгли шашки, и от них пошел темно-красный дым. Обе женщины вернулись на свое место и посмотрели на небо.

Харпер негромко сказал в микрофон:

– «Толстая Долли». Дым идет. Он в прямой видимости?

– Ответ утвердительный. Вы видимы. Возблагодарите Бога за его дары! – жизнерадостно прокричал Джанни с заметным южноафриканским акцентом.

Самолет все рос и рос, пока крылья не загородили половину неба. Потом его силуэт резко изменился: опустились закрылки и распахнулся люк грузового отсека. Казалось, будто «Толстая Долли» висит на невидимой нити, привязанной к высокому солнцу Африки. Самолет медленно приближался, резко опускаясь, пока Джанни ориентировался по дыму. Ниже, ниже и ниже… Он летел прямо к встречавшим.

С жутким ревом, от которого все непроизвольно пригнулись, «Толстая Долли» пролетела, едва не сбив их с гребня холма. Николас заметил Джанни, глядящего из кабины и с улыбкой поднявшего руку в кратком приветствии.

Англичанин выпрямился и посмотрел, как «Толстая Долли» величественно летит к центру долины. Первый поддон вылетел из нее и устремился к земле, а потом раскрылись парашюты, напоминающие свадебный букет. Падение тяжелого контейнера резко замедлилось; он повис на стропах, но через несколько мгновений с грохотом, слышным даже с холма, рухнул на землю в туче желтой пыли. За ним последовало еще два, тоже зависших в воздухе на пару секунд перед приземлением.

Двигатели «Толстой Долли» оглушительно взревели, и, подняв нос, она пролетела над багровыми облаками дыма и выбралась из смертельной ловушки долины. Развернувшись, самолет сделал еще один заход. И снова контейнеры вылетали из его чрева, пока он летел над кварцевыми маркерами. И опять он поднялся над холмами, избежав каменных пиков, готовых сбросить его на землю.

Шесть раз Джанни повторил опасный маневр, всякий раз выкидывая по три прямоугольных груза. Они лежали, рассеянные по долине, окруженные складками белого шелка парашютов.

Наконец Баденхорст вышел из последнего захода и в наушниках Николаса раздался его голос:

– Не уходи, Фараон! Я вернусь. – Потом «Толстая Долли» закрыла люк, напоминая старую женщину, натягивающую штанишки, и улетела на запад.

Николас с Меком побежали в долину, где монахи уже смеялись и болтали возле контейнеров. Ниммур начал раздавать указания, разделив людей на команды. Те принялись разбирать грузы и уносить их к лагерю.

Сапер с Николасом распределили контейнеры так, чтобы в первых оказались самые нужные вещи. Таким образом прибыли еда сушеная и консервированная, личные вещи и оборудование для лагеря, а также другие вещи для комфорта, которые позволил себе Николас, включая противомоскитные сетки и ящик солодового виски. Он с облегчением увидел, что из драгоценного ящика нет течи. Значит, ни одна бутылка не разбилась при падении.

Сапер занялся строительными материалами и тяжелым оборудованием. Тессэ переводила его приказы, и все вещи разобрали и отнесли к древней каменоломне. Там их оставили до той поры, пока они понадобятся на месте строительства. Наступила темнота, а половину контейнеров еще не успели разобрать, и они лежали там, где упали. Мек поставил вокруг вооруженную охрану, а все остальные устало потащились в лагерь.

Вечером, после глотка виски и хорошего ужина, лежа на пенополиуретановом коврике и под противомоскитной сеткой, Николас заснул с улыбкой на губах. Они положили хорошее начало.

Его разбудили монахи, поющие заутреню.

– Здесь нам не понадобится будильник, – простонал Харпер, плетясь к реке умываться и бриться.

Когда солнце позолотило верх скалы, они с Меком были уже на своих местах, вглядываясь в небо на западе. Согласно задуманному плану, Джанни должен был провести ночь в Судане. Люди Ниммура в это время загрузили бы в самолет остатки груза, привезенного в первый полет с Мальты. Эта часть операции была одной из наиболее уязвимых. Хотя Мек уверял, что в той зоне почти нет армии, хватило бы одного правительственного патруля, чтобы попасть в беду. Поэтому, услышав знакомый гул моторов, отдающийся эхом от скал, все вздохнули с облегчением.

«Толстая Долли» пошла в первый заход над долиной и, пролетая над кварцевыми крестами, выпустила из своего чрева желтый погрузочный трактор. Николас невольно задержал дыхание, глядя, как тот устремился вниз, а потом повис на парашютных стропах. Раскачиваясь на нейлоновых веревках, трактор падал, сопровождаемый удивленными и восхищенными криками монахов. Обрушившись на землю, машина подняла клубы пыли.

Сапер стоял рядом с Николасом, не переставая стонать. Уэбб даже закрыл глаза, чтобы не видеть поднятой тучи земли.

– Надо же так уделаться! – упавшим голосом проговорил он.

– Это приказ или просто просьба? – спросил Харпер, хотя ему тоже не было весело.

Когда упал последний контейнер, Николас включил микрофон:

– Большое спасибо, «Толстая Долли». Счастливого полета домой.

– Иншалла! Да будет на то воля Бога! – ответил Джанни.

– Я сообщу, когда понадобится обратный рейс.

– Буду ждать, – откликнулись с «Толстой Долли», исчезающей на горизонте. – Ни пуха ни пера!

Дата добавления: 2015-07-25