Торжество. 23 страница

Я представила себе, как осталась в аэропорту, чтобы дождаться Эдварда. Я представила себе, как стояла бы на носочках, чтобы быстрее увидеть его лицо. Как быстро, как грациозно он шел бы сквозь толпу, разделяющую нас. А потом я бы побежала к нему, чтобы сократить последние метры между нами – безрассудно, как и всегда – и оказалась бы в его мраморных руках, наконец-то в безопасности. Думала о том, куда бы мы поехали. Куда-нибудь на север, чтобы он мог выходить на улицу днем. Или возможно в какое-нибудь отдаленное место, чтобы мы снова могли лежать вместе на солнце. Я представила себе его на залитом солнце берегу, его кожа сияет, как море. И уже не важно, сколько нам придется прятаться. Сидеть с ним взаперти в номере отеля было бы просто раем. Столько вопросов, которые я бы хотела ему задать... Я могла бы разговаривать с ним вечно, никогда не засыпая, никогда не расставаясь с ним, никогда не покидая…

Сейчас я так четко могла видеть его лицо… почти слышала его голос. И, несмотря на страх и безнадежность, на короткое время я была почти счастлива. Я так увлеклась своими мечтами, что потеряла счет времени.

- Какой номер дома?

Вопрос таксиста безжалостно разрушил все мои красочные иллюзии, и их место тут же заняло отчаянное, беспросветное чувство страха.

- Пятьдесят восемь двадцать один, - мой голос звучал сдавленно. Водитель внимательно посмотрел на меня и, видимо, решил, что я тороплюсь успеть на любимый сериал.

- Тогда мы приехали, - он торопился выпроводить меня из машины, вероятно надеясь, что я не попрошу сдачу.

- Спасибо, - прошептала я. Бояться не нужно, напомнила я себе. Мой дом пуст. Мне нужно торопиться – меня ждала мама.

Подбежав к двери, я автоматически вытащила ключ из-под карниза и открыла дверь. Внутри было темно и пусто – все как обычно. Включив свет на кухне, я побежала к телефону. На белой доске, на которой мы писали напоминания друг другу фломастерами, аккуратным почерком был написан десятизначный телефонный номер. Пальцы дрожали, когда я набирала номер – пришлось сбросить и начать набирать цифры заново, стараясь сосредоточиться только на кнопках. На сей раз получилось. Дрожащими руками я прижимала трубку к уху. Ждать пришлось только один гудок.

- Привет, Белла, - ответил дружелюбный голос. – Это было очень быстро. Я впечатлен.

- С моей мамой все в порядке?

- В полном. Не волнуйся, Белла, у меня с ней нет разногласий. Разве что если ты придешь не одна.

- Я одна, - никогда не была более одинока за всю свою жизнь.

- Очень хорошо. Теперь, ты знаешь балетную студию за углом от твоего дома?

- Да, я знаю, где это.

- Что ж, тогда очень скоро увидимся.

Я повесила трубку и выбежала из комнаты на улицу.

Не было времени оборачиваться и смотреть на свой дом, кроме того, я не хотела видеть его таким, как сейчас – пустым, ассоциирующимся скорее со страхом, чем с убежищем. Последний, кто ходил по знакомым комнатам, был моим врагом.

Я почти видела, как моя мама стоит в тени большого эвкалипта, где я играла, когда была ребенком, или возится над клумбой возле почтового ящика – кладбище цветов, которые она пыталась вырастить. Воспоминания были лучше любой реальности, с которой мне сегодня предстоит столкнуться. Но я убегала от них, поворачивая за угол дома, оставляя все позади.

Мне казалось, что я двигаюсь так медленно, словно бегу по мокрому песку – у меня даже не хватало ловкости, чтобы просто идти по бетону. Несколько раз я спотыкалась, один раз упала, успев выставить вперед руки, затем встала, пошатываясь, и тут же упала снова. Наконец я дошла до поворота. Осталось только пройти через улицу. Я бежала вперед, задыхаясь. Солнце обжигало кожу и ослепляло меня, отражаясь от асфальта. Я чувствовала себя невероятно беззащитной. Никогда бы не подумала, что буду так страстно желать видеть зелень, покровительственные, надежно укрывающие собой от опасности леса Форкса…моего дома.

Миновав последний поворот, я увидела студию – она была именно такой, какой я ее помнила. Парковка перед зданием была пуста, вертикальные ставни на всех окнах плотно закрыты. Я уже не могла бежать, не могла дышать – физические усилия и страх лишили меня всех сил. Я думала о маме, заставляя себя идти вперед.

Подойдя ближе, я увидела объявление на двери – оно было написано от руки на ярко-розовой бумаге. Там говорилось, что танцевальная студия закрыта на весенние каникулы. Я коснулась дверной ручки и осторожно потянула ее на себя. Дверь была не заперта. Я затаила дыхание и открыла ее.

В фойе было темно, пусто и прохладно – слышалось жужжание кондиционера. Складные пластиковые стулья были сложены вдоль стен, ковровые покрытия пахли шампунем. Сквозь окошко в стене я видела темный западный класс. В классе справа – самом большом из всех - горел свет, окна были зашторены.

Ужас сковал меня с такой силой, что я буквально приросла к полу, не в силах сделать шаг.

А затем я услышала голос мамы.

- Белла? Белла? – та же паника в голосе. Я бросилась к двери на звук ее голоса.

- Белла, ты меня напугала! Никогда так больше не делай! – продолжил ее голос, когда я влетела в длинную комнату с высоким потолком.

Я оглядывалась вокруг, пытаясь понять, откуда доносился ее голос. Затем услышала ее смех и повернулась на звук.

И увидела ее – на экране телевизора она взъерошила мне волосы. Это был День Благодарения, мне было тогда 12. Мы поехали навестить мою бабушку в Калифорнии, это было за год до того, как она умерла. В один из тех дней мы пошли на пляж, и я подошла слишком близко к краю пирса. Она увидела, как я балансирую на краю, пытаясь удержать равновесие. «Белла? Белла?», - в страхе окликнула она меня тогда.

А затем экран телевизора погас.

Я медленно повернулась. Он тихо и неподвижно стоял у запасного выхода – именно поэтому я и не заметила сначала. В руках он держал пульт. Мы долго смотрели друг на друга, а затем он улыбнулся.

Он подошел ко мне, затем сделал еще пару шагов, чтобы положить пульт рядом с видеомагнитофоном. Я осторожно за ним наблюдала.

- Прости за это, Белла, но разве не лучше, что твоя мама на самом деле во всем этом не участвует? – его голос был учтивым, добрым.

И тут до меня дошло. Моя мать была в безопасности. Она все еще была во Флориде. Она не получала моего сообщения. И она никогда не видела этих темно-красных глаз на бледном лице, которые сейчас смотрели на меня. Она была в безопасности.

- Да, - ответила я, вздохнув от облегчения.

- Похоже, ты не злишься, что я тебя обманул.

- Нет, - неожиданное открытие сделало меня храброй. Какое теперь это имеет значение? Скоро все будет кончено. Чарли и маме никогда не причинят вреда, им не нужно будет бояться. Я ощущала почти эйфорию. Какая-та часть моего разума предупреждала меня, что я опасно близка к тому, чтобы вырваться из состояния стресса.

- Как странно. Ты на самом деле имеешь это в виду, - его глаза с интересом оценивали меня. Радужка его глаз была почти черной, лишь только легкий оттенок рубиново-красного у самого края зрачка. Голоден. – Должен признать, что вы, люди, бываете довольно интересными. Я даже могу понять, как интересно наблюдать за тобой. Это удивительно – у некоторых из вас, похоже, вообще нет никакого эгоизма или инстинкта самосохранения.

Он стоял в нескольких метрах, скрестив руки на груди, с любопытством глядя на меня. В его позе и выражении лица не было никакой угрозы. Он выглядел абсолютно обыкновенным, ничего примечательного или необычного ни в лице, ни в фигуре. Лишь белая кожа и темные круги вокруг глаз, но, полагаю, так и должно быть. На нем была светло-синяя рубашка с длинными рукавами и вытертые голубые джинсы.

- Полагаю, ты собираешься сказать мне, что твой парень будет мстить за тебя? – с надеждой в голосе спросил он.

- Нет, я так не думаю. По крайней мере, я попросила его об этом.

- И что он ответил?

- Не знаю, - было странно легко разговаривать с этим благовоспитанным охотником. – Я оставила ему письмо.

- Как романтично – прощальное письмо. И как ты думаешь, он тебя послушает? – его голос слегка изменился, в его вежливом тоне проскользнула нотка сарказма.

- Я надеюсь.

- Хм. Что ж, в таком случае наши надежды не совпадают. Видишь ли, все это было слишком просто и слишком быстро. Если быть совсем уж честным, я разочарован. Я ожидал, что все будет намного труднее и интереснее. А все, что мне понадобилось в итоге, это немного удачи.

Я молча ждала продолжения.

- Когда Виктория не смогла добраться до твоего отца, я велел ей узнать о тебе как можно больше. Нет смысла гоняться за тобой по всей планете, когда я могу спокойно ждать тебя в месте, выбранном на свой вкус. Так что, после того как я поговорил с Викторией, я решил приехать в Феникс и нанести визит твоей матери. Я слышал, как ты говорила, что собираешься ехать домой. Сначала я думал, что именно сюда ты ни за что не поедешь. Но затем все же решил проверить. Люди могут быть очень предсказуемы, им нравится находиться в каком-нибудь знакомом, безопасном месте. И разве это не прекрасная уловка – отправиться в последнее место, где тебя будут искать, когда ты прячешься – место, о котором ты говорила?

- Конечно, я не был уверен, это было лишь подозрение. Обычно у меня появляется предчувствие о жертве, на которую я охочусь, шестое чувство, если хочешь. Я прослушал твое сообщение, когда приехал в дом твоей матери, но, конечно, не был уверен, откуда ты звонишь. Было бы полезно узнать твой номер, но ты могла находиться в Антарктике, и игра бы не продолжилась до тех пор, пока ты не подобралась бы ближе.

- А потом твой приятель сел на самолет до Феникса. Конечно, Виктория следила за ними для меня – в игре, где много игроков, я не мог работать один. Так что, таким образом они подтвердили то, на что я надеялся – ты находишься здесь. Я подготовился – я уже просмотрел все ваши очаровательные домашние записи. А остальное было чистым блефом.

- Очень просто, как видишь, совсем не соответствует моим стандартам. Так что я надеюсь, что ты ошибаешься насчет своего парня. Эдвард, правильно?

Я не ответила. Моя напускная храбрость иссякла. Я чувствовала, что он подходит к концу своей тирады. Дело было вовсе не во мне. Не было ничего великого в том, чтобы убить меня, слабого человека.

- Ты не будешь очень уж против, если я оставлю свое собственное небольшое письмо для твоего Эдварда?

Он сделал шаг назад и коснулся маленькой цифровой камеры, лежавшей поверх стереосистемы. Маленькая красная лампочка показывала, что запись началась. Он отрегулировал ее, увеличил масштаб съемки. Я в ужасе смотрела на него.

- Прости, но не думаю, что он сможет удержаться от мести после того, как посмотрит это. И я не хочу, чтобы он хоть что-нибудь пропустил. Конечно, все это только ради него. Ты всего лишь человек, который, к сожалению, оказался не в том месте, не в то время, и к тому же, бесспорно, связался с неподходящей ему компанией.

Он сделал шаг ко мне, улыбаясь.

- Прежде чем мы начнем…

Я почувствовала, как при этих словах меня слегка замутило. Такого я не предвидела.

- Я хотел бы кое-что прояснить, совсем немного. Ответ лежал на поверхности уже очень давно, и я боялся, что Эдвард его увидит и разрушит мое веселье. Это случилось однажды, много лет тому назад. Один-единственный раз, когда моя жертва сбежала от меня.

- Видишь ли, один вампир, который так глупо полюбил эту несчастную маленькую жертву, принял решение, для которого твой Эдвард был слишком слаб. Когда тот узнал, что я охочусь на его маленькую подружку, он выкрал ее из психиатрической больницы, где работал – я никогда не пойму то сумасшествие, которое некоторые вампиры, похоже, испытывают к вам, людям – и как только он ее обратил, она оказалась в безопасности. Она даже не почувствовала боли, бедное маленькое создание. Она слишком много времени провела в той дыре. Несколько веков назад ее бы привязали к столбу и сожгли за ее видения. А в двадцатых годах двадцатого века были психбольницы и шоковая терапия. Когда она открыла глаза, будучи молодой, и потому сильной, это было так, словно она никогда не видела солнца. Старый вампир сделал ее сильным новым вампиром, и после этого у меня не было причин трогать ее, - он вздохнул. – Я убил его в отместку.

- Элис, - пораженно выдохнула я.

- Да, твоя маленькая подружка. Я был удивлен, увидев ее в стае. Так что, полагаю, их странное сборище все же утешится. Я получил тебя, но они получили ее – единственную жертву, которая от меня сбежала. Это честь.

- И она пахла так вкусно. Все еще сожалею, что так и смог попробовать… Она пахла даже лучше, чем ты. Извини – не хотел оскорбить тебя. У тебя очень хороший аромат. Немного цветочный…

Он сделал еще один шаг, оказавшись всего в нескольких сантиметрах от меня. Взял в руку прядь моих волос и осторожно вдохнул их запах. Затем аккуратно вернул локон на место, и я почувствовала его холодные пальцы на своей шее. Он наклонился и с любопытством мягко провел большим пальцем по моей щеке. Я ужасно хотела бежать, но словно застыла, не в силах пошевелиться.

- Нет, - тихо пробормотал он сам себе, опуская руку, - не понимаю.

Он вздохнул.

- Что ж, полагаю, нам пора заканчивать. А потом я смогу позвонить твоим друзьям и сказать им, где найти тебя и мое маленькое послание.

Теперь меня точно мутило. Будет больно – я видела это в его глазах. Для победы ему не будет достаточно просто насытиться и уйти. Быстрого конца, на который я рассчитывала, не будет. Колени начали трястись, я боялась, что упаду.

Он отошел назад и начал спокойно ходить вокруг меня, словно выбирал самый удачный ракурс статуи в музее. Его лицо все еще было открытым и дружелюбным, пока он решал, как лучше начать.

Затем он наклонился вперед, припав к полу – поза, которую я сразу узнала – и его довольная улыбка стала еще шире, превратившись в оскал, обнажая ряд ослепительных зубов.

Я ничего не могла с собой поделать – я попыталась сбежать. Я знала, что это будет бесполезно, но паника нахлынула на меня и я рванула к запасному выходу.

В мгновение ока он оказался передо мной. Я не видела, двинул он рукой или ногой – он сделал это слишком быстро. Я поняла, что падаю назад, а затем услышала грохот, когда моя голова ударилась о зеркало. Стекло треснуло, осколки со звоном падали на пол вокруг меня.

Я была слишком шокирована, чтобы чувствовать боль. Я даже не могла вдохнуть.

Он медленно подошел ко мне.

- Очень неплохой эффект, - сказал он, изучая осколки стекла, его голос вновь звучал дружелюбно. – Я подумал, что эта комната визуально добавит драматизма моему маленькому фильму. Именно поэтому я выбрал это место для встречи с тобой. Оно идеально, не правда ли?

Я не ответила, и попыталась поползти к другой двери.

Он тут же нагнал меня и наступил мне на бедро. Я услышала жуткий хруст, прежде чем почувствовала это. Но затем я почувствовала, и не смогла удержаться от мучительного крика. Я повернулась, держась за ногу, и он стоял надо мной, улыбаясь.

- Не хочешь изменить свою последнюю просьбу? – дружелюбно сказал он. Он ткнул носком в мою сломанную ногу, и я услышала пронзительный крик. В шоке до меня дошло, что он был моим.

- Неужели ты не хочешь, чтобы Эдвард нашел меня? – настаивал он.

- Нет! – простонала я. – Нет, Эдвард, не…, - а затем что-то ударило меня по лицу, и я отлетела на груду битого стекла.

Сквозь боль в ноге я почувствовала, как острый осколок впился в затылок. А затем теплая влага потекла по моим волосам с невероятной скоростью. Я чувствовала, как она впитывается в мою футболку, слышала, как она капает на пол. От ее запаха мне свело живот.

Сквозь тошноту и головокружение, я увидела что-то, что дало мне неожиданную крупицу надежды. Его взгляд, до этого просто напряженный, теперь горел неконтролируемой жаждой. Кровь – расплывающееся алое пятно на моей белой футболке, капли на полу – сводила его с ума от голода. Не важно, каковы были его изначальные намерения, долго терпеть он не сможет.

Пусть теперь это будет быстро – все, на что я надеялась, пока утекающая кровь уносила с собой сознание. Глаза закрывались.

Я слышала, словно под водой, финальный рык охотника. Я смутно видела темную тень, которая приближалась ко мне. В последнем усилии, я инстинктивно подняла руку, чтобы защитить лицо. Мои глаза закрылись, и меня унесло в беспамятство.

Глава двадцать третья

Ангел.

Пока меня несло течением, мне снился сон.

Пока я плыла под глубокой темной водой, я слышала самый прекрасный звук, который только могла вообразить – прекрасный, счастливый и невыразимо страшный. Это был еще один рык – более низкий, неистовый от ярости.

Острая боль, пронзившая мою руку, почти вернула меня назад, на поверхность, но у меня не было сил, чтобы открыть глаза.

А потом я поняла, что умерла.

Потому что сквозь толщу воды я слышала голос ангела, который звал меня по имени, звал меня на небеса, как я того хотела.

- Нет, Белла, нет! – в ужасе кричал голос ангела.

Помимо этого крика я слышала отдаленный шум – ужасный грохот, который упорно старалась не замечать. Низкое злобное рычание, громкий резкий треск, высокий пронзительный крик, внезапная тишина…

Вместо этого я попыталась сосредоточиться на голосе ангела.

- Белла, пожалуйста! Белла, слушай меня, пожалуйста, пожалуйста, Белла, пожалуйста! – умолял он.

Я хотела ответить. Хоть что-нибудь – что угодно. Но не чувствовала своих губ.

- Карлайл! – позвал ангел, и в его совершенном голосе слышалось отчаяние. – Белла, нет, пожалуйста, нет, нет! – и ангел заплакал без слез.

Ангелы не должны плакать, это неправильно. Я пыталась сказать ему, что все хорошо, но вода была такой глубокой, она давила на меня, и я не могла вздохнуть.

Что-то давило мне на голову – и это было неприятно. А потом сквозь темноту ко мне прорвалась боль, потом еще и еще. Я закричала, вздохнув, наконец прорвавшись сквозь толщу темной воды.

- Белла, - умолял ангел.

- Она потеряла немного крови, но рана на голове не глубокая, - сказал мне спокойный голос. – Осторожнее с ее ногой, она сломана.

Яростное рычание сорвалось с ангельских губ.

Я почувствовала острую боль в боку. Так, это не может быть раем, верно? Для небес здесь слишком много боли.

- И, похоже, еще несколько ребер, – продолжал методичный голос.

Но острая боль исчезала. Появилась новая – жгучая боль в руке перекрыла всю остальную.

- Эдвард, - пыталась сказать я, но мой голос был неразборчивым, слова давались с трудом. Я не могла понять сама себя.

- Белла, с тобой все будет хорошо. Ты слышишь меня, Белла? Я люблю тебя.

- Эдвард, - я попыталась снова. Мой голос прозвучал чуть понятнее.

- Да, я здесь.

- Больно, - захныкала я.

- Знаю, Белла, знаю, - а затем кому-то другому, умоляюще – Ты можешь что-нибудь сделать?

- Мою сумку, пожалуйста… Задержи дыхание, Элис, это поможет, - пообещал Карлайл.

- Элис? – простонала я.

- Она здесь, она знала, где тебя найти.

- Рука болит, - я попыталась объяснить ему.

- Знаю, Белла, Карлайл даст тебе обезболивающее, это поможет.

- Моя рука горит! – закричала я, наконец окончательно вырвавшись из темноты и открыв глаза. Я не могла разглядеть его лица, что-то темное и теплое заволакивало глаза. Почему они не видят пламя и не потушат его?

Его голос звучал испуганно.

- Белла?

- Огонь! Кто-нибудь, потушите огонь! – кричала я.

- Карлайл! Ее рука!

- Он ее укусил, - голос Карлайла больше не был спокоен – он был в ужасе.

Я услышала, как у Эдварда перехватило дыхание.

- Эдвард, ты должен это сделать, - это был голос Элис, где-то рядом с моей головой. Холодные пальцы касались моих век.

- Нет! – взревел он.

- Элис, - застонала я.

- Возможно, есть еще один шанс, - произнес Карлайл.

- Какой? – взмолился Эдвард.

- Ты можешь попробовать высосать яд. Рана чистая, - пока Карлайл говорил, я чувствовала, как тяжесть в голове усиливалась, словно в ней что-то переворачивали раскаленной кочергой. Но боль от огня на руке перекрывала ее.

- Это сработает? – напряженно спросила Элис.

- Не знаю, - ответил Карлайл. – Но нам нужно торопиться.

- Карлайл, я…, - Эдвард колебался. – Я не знаю, смогу ли это сделать, - в его голосе снова звучала мука.

- В любом случае, это твое решение, Эдвард. Я не могу помочь тебе с этим. Но мне нужно остановить кровотечение, если ты решишься.

Я скорчилась от боли, и в ответ на это движение в сломанном бедре словно полыхнуло огнем.

- Эдвард! – закричала я. Только сейчас до меня дошло, что я вновь лежу с закрытыми глазами. Я открыла их, отчаянно стараясь отыскать его. Наконец, мне это удалось. Я смогла увидеть его совершенное лицо – он смотрел на меня, и в его глазах я видела боль и нерешительность.

- Элис, принеси мне что-нибудь, чтобы перевязать ей ногу! – Карлайл склонился надо мной, стараясь обработать рану на голове. – Эдвард, ты должен сделать это сейчас, иначе уже будет поздно.

Выражение лица Эдварда изменилось. Я увидела в его взгляде, как сомнение неожиданно сменилось суровой решимостью. Он стиснул зубы. Я почувствовала, как его холодные сильные пальцы сомкнулись на моей пылающей руке. Затем он наклонился, и его холодные губы прижались к моей коже.

Сначала боль усилилась. Я кричала и вырывалась из сильных рук, которые удерживали меня на месте. Я слышала голос Элис, пытавшейся меня успокоить. Что-то тяжелое прижимало мою ногу на полу, и Карлайл железной хваткой придерживал мою голову своими мраморными руками.

Наконец, постепенно, моя боль унялась, вместо нее в руке появилось онемение. Пожар угасал, превращаясь в крошечный уголек.

Я чувствовала, как сознание покидает меня, в то время как утихала боль. Я боялась вновь упасть в ту темную воду, боялась, что снова потеряю его в темноте.

- Эдвард, - попыталась сказать я, но даже не смогла услышать саму себя. Однако они меня услышали.

- Он здесь, Белла.

- Останься, Эдвард, останься со мной…

- Я буду рядом, - его голос звучал напряженно, но в нем слышалось торжество.

Я удовлетворенно вздохнула. Огонь исчез, остальная боль унималась по мере того, как я погружалась в сон.

- Все? – откуда-то издалека спросил Карлайл.

- Ее кровь чиста, - тихо ответил Эдвард. – Я почувствовал морфин.

- Белла? – позвал меня Карлайл.

Я попыталась ответить:

- М-м-м?

- Огонь исчез?

- Да, - вздохнула я. – Спасибо, Эдвард.

- Я люблю тебя, - ответил он.

- Я знаю, - устало выдохнула я.

Я услышала мой самый любимый на свете звук: тихий смех Эдварда, и в нем звучало облегчение.

- Белла? – вновь позвал Карлайл.

Я нахмурилась – ужасно хотелось спать.

- Что?

- Где твоя мама?

- Во Флориде, - вздохнула я. – Он обманул меня, Эдвард. Он просмотрел наши домашние видеозаписи.

Гнев в моем голосе звучал крайне жалко и неубедительно.

Но это заставило меня вспомнить о другом.

- Элис, - я попыталась открыть глаза. – Элис, видеозапись – он знал тебя, Элис, он знал, кто ты и откуда, - я пыталась говорить четко и быстро, но голос звучал слабо. – Я чувствую запах бензина, - добавила я, удивляясь.

- Пора забирать ее, - сказал Карлайл.

- Нет, я хочу спать, - запротестовала я.

- Можешь спать, любимая, я понесу тебя, - успокоил меня Эдвард.

И я оказалась в его руках, положив голову ему на грудь – покачиваясь, словно на волнах, вся боль исчезла.

- Спи, Белла, - последние слова, которые я услышала.

Глава двадцать четвертая

Тупик.

Когда я открыла глаза, мне в лицо бил яркий белый свет. Я была в незнакомой комнате, тоже белой. Стена передо мной была закрыта длинными вертикальными жалюзи, над изголовьем кровати были включены яркие лампы. Я полулежала на жесткой и неудобной постели, по бокам которой были специальные ручки. Подушки были плоскими. Где-то вблизи слышалось неприятное пиканье. Я надеялась, что это значит, что я все еще жива. Смерть не должна быть такой некомфортной.

Мои руки были опутаны прозрачными трубками, кроме того какая-то штука, закрепленная у меня под носом, касалась моего лица. Я подняла руку, чтобы ее сорвать.

- Даже не думай! – и холодные пальцы поймали мою ладонь.

- Эдвард? – я слегка повернула голову, и его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего – его подбородок опирался на краешек моей подушки. Я снова поняла, что жива, на сей раз ощущая благодарность и ликование. – О, Эдвард, мне так жаль!

- Ш-ш-ш, - успокоил он меня. – Теперь все хорошо.

- Что случилось? – я не помнила все точно, и мой рассудок боролся с моими усилиями вспомнить.

- Я чуть не опоздал. Я почти опоздал, - прошептал он, и в его голосе слышалась боль.

- Я была так глупа, Эдвард. Я думала, моя мама у него.

- Он обманул нас всех.

- Мне нужно позвонить Чарли и маме, - вспомнила я сквозь туман в голове.

- Элис уже позвонила им. Рене здесь – в смысле, в больнице. Она сейчас пошла пообедать.

- Она здесь? – я попыталась сесть, но головокружение усилилось, и Эдвард мягко толкнул меня обратно на подушку.

- Она скоро вернется, - пообещал он. – И тебе нужно лежать.

- Но что ты ей сказал? – запаниковала я. Меня незачем успокаивать. Моя мама здесь, и это я поправляюсь после атаки вампиров. – Как ты объяснил ей, почему я здесь?

- Ты упала с лестницы, пролетела два пролета и выпала из окна, - он помолчал. – Признай, такое могло случиться.

Я выдохнула и почувствовала резкую боль. Посмотрев вниз, на свое тело, прикрытое простыней, я заметила гигантский валик, которым стала моя нога.

- Насколько у меня все плохо? – поинтересовалась я.

- Ты сломала ногу, четыре ребра, несколько трещин в черепе, синяки покрывают каждый дюйм твоей кожи, и ты потеряла много крови. Они сделали тебе несколько переливаний. Мне это не понравилось – из-за этого некоторое время ты пахла совсем неправильно.

- Но это же должно быть хорошо для тебя.

- Нет, мне нравится, как пахнешь ты.

- Как ты это сделал? – тихо спросила я. Он сразу понял, что я имею в виду.

- Я не знаю, - он отвел взгляд от моих любопытных глаз, и осторожно взял мою перевязанную руку в свои ладони, стараясь не касаться трубок, соединяющих меня с мониторами.

Я терпеливо ждала.

Он вздохнул, не отвечая на мой взгляд.

- Было невозможно… остановиться, - прошептал он. – Невозможно. Но я смог, - наконец он снова посмотрел на меня, неуверенно улыбаясь. – Должно быть, я все же люблю тебя.

- На вкус я так же хороша, как и на запах? – улыбнулась я, и тут же почувствовала боль.

- Даже лучше – лучше, чем я себе представлял.

- Прости, - извинилась я.

Он картинно поднял глаза к потолку:

- Нашла, за что извиняться.

- Ладно, тогда за что мне нужно извиниться?

- За то, что я почти потерял тебя навсегда.

- Прости, - снова извинилась я.

- Я понимаю, почему ты это сделала, - его голос звучал утешительно. – И все же, это было неразумно. Ты должна была дождаться меня, ты должна была сказать мне.

- Ты бы меня не отпустил.

- Да, - мрачно согласился он. – Не отпустил бы.

Какие-то очень неприятные воспоминания начали возвращаться ко мне. Я задрожала, затем вздрогнула.

- Что случилось, Белла? – обеспокоено спросил он.

- Что случилось с Джеймсом?

- После того, как я оттащил его от тебя, Эммет и Джаспер о нем позаботились, - в его голосе слышалось явное сожаление, что он не смог к ним присоединиться.

Это сбило меня с толку.

- Я не видела там Эммета и Джаспера.

- Им пришлось выйти из комнаты – там было слишком много крови.

- Но ты остался.

- Да.

- И Элис, и Карлайл, - удивленно сказала я.

- Они тоже любят тебя, ты знаешь.

Вспышка болезненных воспоминаний о том, когда я в последний раз видела Элис, напомнила мне еще кое о чем.

- Элис видела кассету?

- Да, - его голос снова помрачнел, в нем слышалась ненависть.

- Она всегда была в темноте, именно поэтому ничего не помнит.

- Я знаю. Теперь она это понимает, - он говорил спокойно, но его лицо было полно гнева.

Я хотела коснуться его лица своей свободной рукой, но что-то мне помешало. Я посмотрела вниз и увидела капельницу в своей руке.

- Ой, - я поморщилась.

- Что? – заботливо спросил он, все еще не до конца отвлекаясь от своих мыслей.

- Иголки, - объяснила я, отводя взгляд от руки. Перевела глаза на потолок и принялась старательно изучать его, одновременно стараясь дышать ровно и глубоко, несмотря на боль в ребрах.

- Иголок она боится, - тихо пробормотал он самому себе. – Вампир-садист, который собрался пытать ее до смерти – конечно, нет проблем, она вприпрыжку бежит к нему на встречу. А вот капельница…

Я закатила глаза. По крайней мере, меня радовало то, что боли в его голосе больше не было. Я постаралась сменить тему.

- Так почему ты здесь? – спросила я.

Дата добавления: 2015-07-16