Объявление войны

Я помню, как позвонил в полицию сразу же, как Кевин назвал адрес. Потом мы сидели с Амандой, обнявшись, и просто слушали тот ужасный разговор. Аманда плакала, отказываясь верить в происходящее, а я внимательно слушал, пытаясь что-то для себя решить.

Я спросил Аманду, почему та плачет, но она ничего мне не отвечала. Она просто рыдала, крепко обняв меня. Я не совсем понимал, почему ее реакция настолько сильная, но потом, когда в трубке раздались короткие гудки, она сказала, что в голосе того, кто называл себя Саймоном, она узнала голос мужа…

Саймон лежал на полу, не в силах пошевелиться. Кровь еще сочилась из простреленной ноги и уже изрядно залила ковер, постеленный на полу. В голове был туман, а боль пронизывала его всего насквозь.

Саймон не знал, сколько он уже лежит, но вскоре он услышал чьи-то шаги. Сначала он решил, что это полицейские, но потом увидел в дверном проеме высокого мужчину в черном пиджаке и белой рубашке, и понял, что это кто-то другой.

- Я от Мистера Х, - твердо произнес человек и, подхватив Саймона под руки, понес его к машине, припаркованной у дома. – Полиция скоро будет здесь, так что нам нужно быстрее сматываться.

Завелся двигатель, и через мгновение машина уже набирала скорость по направлению к Манхэттену.

В то утро шел снег. Он падал большими тяжелыми хлопьями, покрывая тротуары Нью-Йорка белым. Прохожие были одеты в теплые куртки, шарфы, а на некоторых были шапки.

Приближалось Рождество, и горожане были заняты привычными занятиями: покупкой подарков и елочных игрушек. Повсюду продавались елки, причем по доступным ценам. Они были разной высоты и густоты, и каждому могла приглянуться хотя бы одна из всего этого многообразия.

Адам Воркел, который продавал елки на пересечении 33-стрит и Пятой-авеню в тот день получил немалую прибыль. Было еще только четырнадцатое декабря, но товар Адама распродавался быстрыми темпами. Адам чуть ли не прыгал от счастья, когда очередная молодая пара подошла к нему и попросила выбрать им красивую елку. Это был хороший день для Адама Воркела.

Для Джона Апдайка четырнадцатое декабря стало по-настоящему знаменательной датой. В этот день у него родился сын.

- У вас мальчик, три семьсот, - сказала медсестра, выходя из кабинета. – Можете войти.

Джон вошел в кабинет и увидел Саманту, свою жену, которая лежала на белоснежной простыне с ребенком на руках. Он видел слезы счастья в ее глазах и чуть не расплакался сам. Это был хороший день для Джона и Саманты Апдайк.

Вот и для меня этот день мог бы стать хорошим, если бы не то, что случилось накануне…

Аманда, слезы, звонок, и снова слезы… Это был один самых тяжелых вечеров в моей жизни. После того, как мы услышали короткие гудки в телефонной трубке, мы легли на диван вдвоем, крепко обнявшись, и попытались уснуть. Но сделать это было просто невозможно.

Я решил ничего не спрашивать Аманду об ее муже, так как ей итак было очень тяжело. Я и представить не мог, что творилось в ее душе в тот вечер. Любой другой человек, который находился бы на ее месте, просто не выдержал бы случившегося. Я очень беспокоился за нее.

В это утро я не стал ее будить, проснувшись чуть раньше девяти. Я решил создать для Аманды самые благоприятные условия, чтобы она могла пережить этот тяжелый момент в своей жизни в спокойном месте, где никто не задавал ей лишних вопросов.

Саймон – ее муж… Как же так могло случиться, что ее муж, и тот человек, про которого я слышал от Кевина еще тогда в баре – один и тот же человек? Как все было тяжело… Саймон, как и Кевин, попал в жуткую передрягу, и не смог противостоять этому загадочному Мистеру Х. Тот просто поработил их обоих, лишив их нормальной жизни. Теперь я начал наконец-то понимать, насколько тяжело было Саймону возвращаться домой после всего того, что он делал по воле Мистера Х. Очевидно, что тот просто не мог смотреть в глаза своей жене, раздражался по любому даже самому мелкому поводу, был просто не в себе. А как же иначе, когда тебя просто уже нет в этом мире и ты всего лишь инструмент в чьих-то руках.

Я не мог себе представить в каком состоянии была Аманда. Я несколько раз подходил к ней, но она крепко спала.

Тишина.

Я не стал включать телевизор в своей спальне, хотя знал, что в этот час идет повтор вчерашнего шоу с Джерри Спрингером. Я просто сел на кровать и достал мобильник. Я искренне не понимал, откуда у Кевина был мой номер телефона. Впрочем, сейчас найти в интернете можно почти все.

Я вертел в руках телефон, раздумывая о том, позвонить ли Кевину. Конечно, я должен был это сделать, потому что ясно понимал – на этом ничего не закончится.

Тишина.

Полиция приехала очень скоро. Несколько вооруженных полицейских ворвались в дом, но здесь они нашли только Уильяма Хадсона. На полу валялись куски веревки, а в противоположном углу комнаты полицейские заметили лужу крови и пистолет.

- Ты что-нибудь понимаешь, Кенни? – спросил Майкл.

- Кровь есть, а нет ни трупа, ни даже пострадавших... – Ответил Кенни в ответ.

- Ладно, звони в участок, пусть вызывают следователей. Здесь произошло что-то необъяснимое.

Я решил написать Кевину sms, и договориться о встрече. Вот что я написал: «Давай встретимся. Я уверен, что это необходимо». Я отправил сообщение и положил телефон на тумбочку, стоящую перед кроватью.

Все, теперь нужно только ждать.

Мне было очень интересно, могу ли я помочь чем-то Кевину. Я почти не понимал сложившейся ситуации. Мои рассуждения подвели меня лишь к одному – Кевин этой ночью соскочил с крючка того ужасного Мистера Х, предотвратил убийство некого Уильяма Хадсона и прострелил ногу Саймона, который является мужем Аманды…

Это все, что я знал… Ситуация касалась не только Кевина, но и Аманды, и я это понимал. Я должен был уберечь ее от опасности и должен был сделать для этого все, что было в моих силах.

Через несколько минут пришла sms. Она была от Кевина: «Да, я сам хотел тебе написать. Давай встретимся в «Старбаксе» на углу 72-стрит и Мэдисон-авеню через полтора часа».

Аманда крепко спала, и я решил ее не будить. Я написал записку и оставил ее на журнальном столе рядом с диваном:

«Я на встрече с Кевином. Тебе нужно выспаться и отдохнуть, поэтому я не стал тебя будить. Завтрак на плите. Если что, звони».

Я вышел из дома и потуже завязал шарф. На улице был мороз, и шел крупный снег. Это было четырнадцатое декабря – самое время для мороза. Помню, обычно в этот день всегда было холодно, и я предпочитал в этот день сидеть в офисе или в каком-нибудь ресторане, где можно было удобно расположиться с ноутбуком и поработать над статьей. Сегодня гулять я тоже не планировал, поэтому сел в машину и поехал на Мэдисон-авеню, где у нас должна была случиться встреча. Однако, если бы я поехал сразу в «Старбакс», то приехал бы очень рано, поэтому я решил прогуляться по Центральному Парку.

Я быстро доехал до парка и припарковался неподалеку. Я шел по дороге, разглядывая идущих мимо меня людей. Я заметил, что когда хожу по улицам, то разглядываю лица людей, их одежду, обувь, походку. Мне было интересно, что представляют из себя люди, окружавшие меня день ото дня. Никого из них я не знал, но мы жили в одном городе и, уверен, тысячу раз пересекались на светофорах, в кафе, кинотеатрах, выставках. Мы даже могли ловить такси, стоя совсем близко на тротуаре, задержавшись в баре допоздна. В общем мы были друг другу совсем не чужие люди.

Скоро уже нужно было снова садиться в машину и ехать в «Старбакс». Я шел по направлению к парковке, когда встретил Сьюзен. Она шла, укутавшись в плотный шерстяной шарф, из которого выглядывала только верхняя часть ее лица. На ее голове была очаровательная вязаная шапочка, а на ногах сапоги на высоком каблуке.

- Привет, Сьюзен! – крикнул я ей.

Она помахала мне рукой и прибавила шаг.

- Как я соскучилась! Мы не виделись несколько дней, а кажется, что целую вечность! – сказала она после того как подошла и поцеловала меня в щеку.

- Да, я тоже скучал.

Сьюзен улыбнулась и взяла меня под руку.

- Джеймс, ты чего это в такой холод на улице?

- А ты?

- Я ходила к подруге. Вчера она была на свидании с одним парнем и… Ну в общем, решила рассказать мне все.

- Вы всегда так делаете? – спросил я, улыбаясь.

- Что делаем?

- Ну, рассказываете о свиданиях, новых бойфрендах, всяком таком.

- Какой ты смешной, Джеймс. Ну конечно, мы же девушки. У нас это в крови. Нам очень важно, чтобы каждую нашу ситуацию с нами кто-то разделял, а у кого это лучше всех получится, если не у подруги… Послушай, Джеймс, - говорила Сьюзен, - Мне кажется, что что-то не так…

- Ты о чем?

- Твоя улыбка выглядит натянутой, а глаза какие-то суетливые, ну или что-то очень похожее на это.

- По правде говоря, вчера вечером кое-что случилось.

- Что? Что-то с родителями? – забеспокоилась Сьюзен.

- Нет, с ними все в порядке. Тут другое…

- Ну что? Говори давай…

- Вчера мне позвонил Кевин…

- Кевин?!

- Да-да, тот самый Кевин. Я ума не приложу, как он нашел мой номер телефона, но он звонил.

- Что он говорил?

- Слушай, а ты не занята сейчас?

- Нет, - ответила Сьюзен.

- Мне уже пора ехать на Мэдисон-авеню, на встречу с Кевином. Давай, и ты поедешь, а по дороге я тебе расскажу, как все было.

- Давай.

Мы пошли к парковке и скоро уже сидели в машине. Я завел двигатель и мы поехали на встречу. Я ехал небыстро, так как не боялся опоздать – дорога была относительно пуста, да и ехать было не слишком далеко.

- Так что он говорил, Джеймс? Что говорил Кевин? – спросила Сьюзен.

- Это был диалог.

- Диалог?

- Да, именно. Диалог Кевина и Саймона. Это тот самый Саймон, про которого Кевин говорил тогда в баре. Так вот, тот, так называемый Дьявол, про которого нам говорил Кевин в баре, послал их на еще одно дело. По-видимому, они должны были убить какого-то Уильяма, фамилию его я не расслышал. В итоге все закончилось тем, что Саймон буквально силой заставил Кевина взять в руки пистолет и направить его на Уильяма. Тот должен был убить его, но вместо этого прострелил Саймону ногу, а затем сбежал оттуда…

- Я не понимаю, а как же ты слышал их разговор?

- Каким-то образом Кевин незаметно достал телефон и позвонил мне. По всей видимости, потом он положил телефон в карман, чтобы я мог все слышать.

- Вот это да!.. А что было потом?

- Кевин назвал адрес, и я сразу же вызвал полицию по этому адресу. А что было потом я не знаю… Сегодня я написал Кевину, и мы договорились встретиться в «Старбаксе» на пересечении 72-стрит и Мэдисон-авеню.

Сьюзен смотрела куда-то вдаль, не двигая головой, словно что-то обдумывала. Я тоже на пару секунд замолчал, а потом продолжил:

- Когда вчера Кевин позвонил мне, я был с Амандой.

- Как она?

- Она страшно испугалась, но в целом держалась нормально. Сейчас она у меня дома, спит. Я не стал ее будить.

Сьюзен была не в том состоянии, чтобы сейчас шутить или как-то подкалывать меня, и поэтому она ничего не ответила. Я тоже замолчал, потому что мне просто нечего было больше говорить. О том, что Саймон – муж Аманды, я почему-то умолчал. Мне показалось, что это слишком личное, и не стоит об этом говорить.

Мы подъехали к «Старбаксу», где меня уже должен был ждать Кевин. Признаться честно, я очень удивился тому, что встреча была назначена почти в центре Манхэттена. Кевин либо был очень смел, либо очень глуп. Я склонялся к первому, вспоминая тот разговор, вспоминая вчерашние события. Он держался молодцом, и не позволил Саймону контролировать ситуацию. Правда, я до сих пор не знал, что случилось с Уильямом. А вдруг Саймон успел его убить до приезда полиции? А что, собственно, с самим Саймоном? Где он? Уже в участке, или успел бежать? Вопросов было намного больше, чем ответов. Однако, чего можно ожидать в такой сложной ситуации.

Я припарковался и мы вышли из машины. Погода была все той же, только снегопад все-таки немного уменьшился. Если бы он остался таким сильным еще на несколько дней, то коммунальные службы города стали бы не справляться с его уборкой.

Мы зашли в «Старбакс» и я оглядел зал. Нам почти сразу предложили столик, но я сказал, что нас ждут. В самом углу я увидел Кевина, сидящего за столиком. Мы подошли к нему.

- Привет. Это Сьюзен, ты помнишь? – спросил я, помогая той снять плащ.

- Здравствуйте. Да, конечно помню. Я думал, ты будешь один.

- Мы встретились в Центральном парке случайно, и я не мог не рассказать ей о вчерашнем, потому что мы очень близкие друзья. Ты не против, если она посидит с нами?

- Ладно.

- Спасибо, - сказал я, сняв с себя куртку и сев на стул.

К нам подошел официант, и мы заказали у него три эспрессо и чизкейк «Нью-Йорк» для Сьюзен.

Сьюзен была очень сосредоточена. Она пристально смотрела на Кевина, ожидая, что тот начнет говорить, но он молчал, скрестив руки на груди. Я сидел и смотрел на других посетителей кафе, которых было почему-то совсем немного.

Наконец Кевин заговорил:

- Джеймс, ты вызвал полицию вчера?

- Да.

- Я знал, что ты правильно меня поймешь…

- Что там произошло, Кевин? – спросил я.

- Ты все слышал, Джеймс. Я решил, что больше просто не могу так жить.

- Ты поступил правильно, Кевин.

- Возможно… Только дело в том, что Мистер Х обязательно отомстит мне за… предательство. Мне страшно шевельнуться. Я договорился о встрече с тобой именно здесь, решив, что устраивать пальбу из пистолетов в центре оживленного Манхэттена он не посмеет. Однако, я до конца в этом не уверен, Джеймс. По всей видимости, в ближайшее время он меня найдет и отомстит.

- Может, этот Мистер Х будет только рад, что ты соскочил?

- Почему?

- Ведь теперь у него остался только преданный ему Саймон, который не будет губить ему операции.

- Я опасен, потому что я очень много знаю. Он обязательно убьет меня… Ну или возьмет в плен.

- Плен? – спросил я недоуменно. – Мы не на войне, Кевин.

- Знаешь, Джеймс, стоя с пистолетом в руке, направленным на Уильяма Хадсона, я так не думал. Я смотрел на Саймона и видел, какие глаза были в тот момент у него. В них была непередаваемая ярость! Я видел в его глазах исключительно войну…

Я знал, почему ярость была в глазах Саймона. Она никак не была связана с Уильямом Хадсоном. Она стала причиной его размолвки с Амандой, случившаяся чуточку раньше. Он в один момент потерял ее окончательно, а потом еще и предстоящее убийство… Все произошло в считанные часы, и Саймон явно был на грани нервного срыва.

Нам принесли кофе, и я сразу сделал несколько больших глотков, так как очень хотелось пить. Кевин сделал то же самое, а Сьюзен начала говорить:

- Нам очень жаль, Кевин, что все так получилось. И мы готовы тебе помочь, чем сможем, да, Джеймс?

- Да, конечно, - ответил я. – Мы не позволим причинить тебе вред, и готовы помочь тебе.

- Спасибо вам… Вот только я пока не знаю что и делать. У меня нет никакого плана. Одно ясно, мне нужно где-нибудь спрятаться – дома находиться просто опасно.

- Ты можешь пожить у меня, Кевин, - сказал я, похлопывая его по плечу. – Уверен, это безопасно, ведь ни Саймон, ни Мистер Х не знают обо мне.

- Спасибо, Джеймс, но это слишком щедрое предложение.

- Да о чем ты говоришь? – возмутилась Сьюзен. – У Джеймса большая квартира, и ты совсем ему не помешаешь. Ведь так?

- Да, конечно, - согласился я. – Мы не бросим тебя, Кевин. Мы поможем тебе обязательно.

- Ты не думал сообщить обо всем в полицию, или ФБР? – спросила Сьюзен.

Кевин улыбнулся и ответил:

- Я не знаю, ни как его зовут, ни как он выглядит. Я ни разу с ним не встречался лично. Более того у него серьезные связи везде, в том числе полиции и ФБР. Он влиятельная личность, и ему никто не страшен.

- Так уж и никто?

- Вы правда думаете, что человек, который отправляет оружие на ближний Восток, отмывает миллионы долларов ежемесячно, скупает, а затем распродает целые заводы и держит в страхе десятки таких же влиятельных политиков, генеральных директоров крупных фирм, способен бояться тех, кто подчиняется ему же?

- Ну он же не Господь Бог! – выпалил я.

- На минуту не забывайте, что в этом всем замешан и я… Один неверный шаг, и меня посадят в тюрьму едва ли на меньший срок.

- Ситуация действительно скверная… Но нам нужно действовать! – сказал я, и сделал большой глоток кофе.

- Действовать, действовать… Несомненно нельзя сидеть сложа руки, но я пока не имею понятия, как можно выпутаться.

- Может, тебе просто уехать подальше? В Лос-Анджелес? Хотя нет, может тебе перебраться в Европу? – спросила Сьюзен.

- Я думал об это, Сьюзен. И знаешь, я мог бы сделать это прямо сейчас, но мне кажется, аэропорты уже предупреждены Мистером Х, и меня смогут легко там схватить. А даже если и нет, и у меня получится улететь… то как жить потом?

- Что ты имеешь в виду? – спросил я.

Сделав паузу, Кевин ответил:

- Как жить, зная, что ты просто ушел, струсив? Как жить, зная, что этот беспредел продолжается? Ведь на мое место придет кто-то другой, и люди будут продолжать страдать… Как жить с этим чувством? С чувством того, что я не предпринял ничего, чтобы покончить с этим.

Я понимал Кевина. Я смотрел на него и на то, как тяжело ему даются слова. Он сидел, сжав кулаки. Он был очень напряжен, и было видно, как сильно он хочет отомстить Мистеру Х за всё то зло, которое тот совершил и еще, быть может, совершит.

- Но что ты можешь сделать? – спросила его Сьюзен.

- Я еще ничего не придумал, но сделаю это обязательно.

Конечно, и я должен был что-то сделать. Я не мог оставаться безучастным. Я хотел помочь этому человеку чем смогу. Да дело даже не в этом… Зло не должно оставаться безнаказанным, как бы пафосно это не звучало. Почему бы не помешать распространению зла? Почему бы не сделать то, что в моих силах с одной лишь целью – сделать мир чуточку лучше?..

- Кстати, что с Уильямом? – спросил я.

- Я не знаю. Если он жив, то в полиции и, очевидно, дает показания.

- Это ведь значит, что полицейские могут составить фоторобот и твой, и Саймона…

- Там было темно. Я уверен, этот Уильям не мог видеть наших лиц.

Саймон проснулся около десяти утра.

Он приподнялся и осмотрел комнату, облокотившись на спинку кровати. Это была не его квартира. Шкаф, огромное зеркало, кровать – все было отделано очень дорого, чуть ли не позолочено… На невысоком столике стоял поднос с фруктами и рядом свежий выпуск «The Sun».

У Саймона раскалывалась голова, но больше болела нога. Он хорошо помнил события вечера, поэтому откинул одеяло, чтобы посмотреть что с ногой. Она была забинтована, следов крови нигде не было. Саймон выдохнул, понимая, что ему вовремя оказали помощь, с его ногой все в порядке. Поболит конечно еще недельку, да и бегать теперь получится разве что через месяц, но что поделать. Саймон хорошо помнил тот выстрел Кевина… Нет, он не считал его другом, но человеком, с которым его связывало многое – считал совершенно точно.

У Саймона не укладывалось в голове, что Кевин стрелял в него, плюнув и на него и на Мистера Х. Он был уверен, что Мистер Х не простит того, что случилось, и убьет его. Ведь еще чуть-чуть, и его, Саймона, схватила бы полиция, и кто знает, чем бы все закончилось в этом случае…

Саймон попытался встать с кровати, но нога болела, и он остался лежать. Шторы на окнах были распахнуты и в комнате было светло. Саймон взял поднос с фруктами со стола и положил себе на колени. На тарелке лежало несколько апельсинов и аккуратно разрезанные кусочки ананаса. Саймон накинулся на фрукты и уже через десять минут тарелка опустела.

Где он? Саймон подумал, что он у Мистера Х, и тут же это подтвердилось, потому что входная дверь в комнату открылась и он появился на пороге.

- Здравствуй, Саймон, - сказал Мистер Х, проходя в комнату. – Как ты себя чувствуешь?

- Нога сильно болит, но в целом мне уже лучше.

- Ты не беспокойся, мы отомстим Кевину за его проступок. Он не останется безнаказанным.

- Я не сержусь на него, Мистер Х. Я могу его понять.

- Вот как?

- Да. То, чем мы занимались в последнее время, не могло не сказаться на его психике. Он просто не выдержал. Все бывает.

- Нет, Саймон. В нашей работе нельзя вот так взять и выключиться раз и навсегда. Разве ты не понимаешь, что Кевин опасен для нас. Он многое знает…

- Он трус, Мистер Х. Трус, который вчера сделал все что мог, и больше он ни на что не способен.

- Не нужно его недооценивать, Саймон, - говорил Мистер Х размеренно. – Пока он на свободе и в добром здравии он опасен. Я обеспокоен этим.

- Вы это серьезно? – Удивился Саймон.

- Можешь мне не верить, но да.

- Вы же неуязвим…

- Это все чушь, Саймон. Я уже не очень молод, да и моя поддержка с каждым днем уменьшается – я теряю друзей. Это связано прежде всего с теми рисками, которым подвергаю своих товарищей. Они не могут мириться с этим и все менее охотно начинают сотрудничать со мной. Уильям Хадсон был одним из них… Мы должны найти Кевина, иначе можем пострадать. Это касается и тебя – если Кевин будет мстить, то не только мне, но и тебе.

- Мы были с ним очень близки, о многом говорили… Он не желает мне зла.

- А нога?

- А что нога? Это была его единственная возможность и он ей воспользовался. Другого такого шанса могло и не быть.

Мистер Х прошелся по комнате, встал около окна и стал смотреть вдаль:

- Человеческая психика крайне слаба, это так. Я не исключаю и того, что через некоторое время и ты пожелаешь отойти в сторону и разорвать со мной все отношения.

- Нет, Мистер Х, я полностью предан вам.

- Нет, нет, Саймон, это случится обязательно. Ведь ты не злодей – это я сделал тебя таким. В какой-то момент ты скажешь себя, что тебе противно жить такой жизнью, и выстрелишь в меня. Я почти уверен, что это будет выстрел в сердце, а никак не в ногу…

Мистер Х глубоко вздохнул, улыбнулся Саймону и вышел, закрыв за собой дверь. В комнате воцарилось молчание, едва нарушаемое лишь негромким тиканьем настенных часов.

Уильям Хадсон находился в полицейском участке. Он приходил в себя после произошедшего.

Уильям был крупным бизнесменом. Его бизнес включал в себя несколько нефтеперерабатывающих заводов, один из крупных американских банков, а также подавляющая доля акций в «GM» и «General Electric». Ему не раз предлагали переехать на Капитолийский холм, но политика была ему чужда. Денег ему хватало и без того, а власть виделась ему ненужной, ведь перед ним итак было не много преград, которые мешали бы его бизнесу.

Сейчас Уильям Хадсон был в участке. Туда уже подъехал его адвокат, и они уже почти все обсудили со следователем, который долго выяснял, кому бизнесмен мог перейти дорогу. Хадсон, отвечая на вопросы, искренне отвечал, что никаких конкретных имен назвать не может. Однако потом добавлял, что, учитывая его разносторонний бизнес, это мог быть абсолютно кто угодно.

Полицейские обратились к Хадсону с просьбой описать нападавших, но тот уверил их, что в комнате было темно, а света их фонаря было недостаточно, чтобы разглядеть лица.

- Вы точно не видели их лиц?

- Да, точно. Я же говорю, было темно, - отвечал Уильям. – Был только фонарь, но они не светили им друг в друга. Они действовали очень аккуратно, и если бы у них не произошли разногласия, то они бы несомненно убили бы меня этой ночью.

Следователь расспрашивал обо всем, в том числе и о Мистере Х:

- Они говорили о неком Мистере Х? Хм, интересно… По-видимому, это тот, кто хотел навредить вам. Эти двое были только наемники.

- Да, я тоже так подумал. Они говорили о нем так, как будто он не человек, а сущий дьявол, которому все ни почем.

Следователь хмурил брови, делая какие-то записи в своем блокноте.

К утру Уильяма отпустили.

- Вы можете ехать домой, мистер Хадсон. Если мы что-то узнаем, мы вам обязательно сообщим, - сказал следователь, пожимая бизнесмену руку.

Хадсон вышел из участка и сел в машину, которая уже ждала его. Через мгновение черный «Мерседес» начал набирать скорость и вскоре скрылся за поворотом.

Мы решили, что первое время Кевин поживет у меня, в Гарлеме. Найти его здесь было бы невероятно сложно. Мы решили, что Кевин не будет выходить из дома, иначе сильно рискует. Он согласился, сказав, что пока ничего не придумаем, его это устраивает.

Вообще у Кевина было совсем мало вариантов. Я не мог представить, каково это оказаться в такой ситуации, когда каждый твой выход на улицу может стать последним. Для меня это было дикостью, но что не дикость во всей этой истории?..

- Мы должны ехать домой, а то мы тут уже долго, да и посетителей немного, чтобы рассчитывать здесь на какое-то убежище, - сказал я, обращаясь к Кевину.

- Да, нужно ехать.

- Сьюзен, ты с нами?

- Да, я поеду с вами, потому что мне как-то жутковато, чтобы одной находиться сейчас в своем доме. Мне нужно успокоиться.

- Хорошо, тогда пойдемте.

Мы расплатились и вышли из «Старбакса». Я невольно оглядывался, ища что-нибудь подозрительное, но ничего не бросалось в глаза.

Мы сели в машину и поехали ко мне домой. Я ехал быстро, потому что жутковато было не только Сьюзен, но и мне самому.

Вскоре мы оказались уже у дома. Поднявшись на мой этаж, мы быстро зашли в квартиру, и я, окинув взглядом лестничную площадку, захлопнул дверь и закрыл ее на все замки.

- Аманда! Мы пришли, - крикнул я.

Сняв верхнюю одежду, мы прошли в гостиную. Кевин и Сьюзен сели на диван и стали о чем-то говорить. Я включил телевизор, поставив небольшую громкость и пошел к спальне. Подойдя к двери, я постучал.

- Джеймс, ты? Входи, - услышал я из-за двери.

Я зашел в свою спальню и прикрыл дверь. Аманда сидела на кровати и смотрел в окно. Я сел рядом и поцеловал ее в щеку. Она обернулась ко мне и спросила:

- Ты пришел не один?

- Да, со мной Кевин и Сьюзен, моя коллега по работе и просто хорошая подруга

- Я должна поговорить с Кевином. Пригласи его сюда.

- Хорошо, как скажешь. Тебе принести чего-нибудь?

- Нет, спасибо.

Я пошел к двери, и уже открыв ее, услышал:

- Джеймс.

- Да, - сказал я, обернувшись.

- Спасибо за поцелуй, - сказала Аманда, изобразив улыбку.

Я улыбнулся в ответ и вышел. Пройдя в гостиную я позвал к себе Кевина.

- Там в спальне Аманда, жена Саймона. Она хочет поговорить с тобой.

Кевин кивнул и прошел в спальню, а я сел рядом со Сьюзен на диван и сделал звук телевизора чуточку погромче – сейчас там шел какой-то фильм, в котором двое готовились ограбить банк.

Кевин вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

- Аманда, здравствуйте, - сказал он и сел рядом с Амандой.

- Наверное вы уже знаете, что я жена Саймона.

- Джеймс сказал мне об этом только что…

- Он сильно ранен? – спросила Аманда и пристально посмотрела Кевину в глаза.

- Нет, не думаю. Я выстрелил ему в ногу, но, уверен, все будет хорошо. Понимаете, я не мог поступить иначе…

- Я понимаю, понимаю, - ответила Аманда, опустив глаза. – Знаете, я его совсем не люблю. Скажите, он виноват в чем-нибудь?

Кевин тяжело вздохнул. Ему не хотелось, чтобы эта очаровательная девушка услышала обо всем том, что было сделано руками Саймона, но все-таки ответил:

- Мы вместе с ним наломали немало дров, это точно. Мы связались с сущим дьяволом и не смогли вовремя понять всей безвыходности ситуации. За последние годы мы сильно изменились. Для нас перестало существовать понятие чести и справедливости. Мы стали помогать Мистеру Х грести миллионы, устраивать тому свою жизнь так, как ему нужно, совсем забыв о том, что жизнь есть и у нас… Я не раз слышал от Саймона о вас. Он говорил о том, как вы не можете найти с ним общий язык в последние годы, как он раздражается, вымещая свою злость на вас. Но поверьте мне – это не потому, что он стал меньше вас любить, а потому что работа у Мистера Х сделала его бессердечным и холодным. То же она сделала и со мной, но у меня нет жены, и мне в этом плане было проще.

Аманда заплакала, и Кевин, увидев это, протянул ей носовой платок.

- Эти годы мы все больше погружались в ад, и поверьте, нас там уже давно ждут. Все преступления были совершены руками не Мистера Х, а нашими, вот этим самыми руками, - говорил Кевин, рассматривая свои руки. – Вчера я не выдержал и сделал шаг в пропасть, и мне теперь не светит ничего кроме гибели. Я растерян.

- Саймон убивал?

- Нет, Уильям Хадсон должен был стать первым, которого бы мы убили. Однако, мы отправляли суперсовременное оружие на Ближний Восток, и я думаю, в связи с этим мы вправе называть себя убийцами.

- И что теперь будет с Саймоном?

- Я не знаю, Аманда. Его могли забрать в полицию, но моя интуиция почему-то подсказывает, что Мистер Х его не бросил. Ведь там, где мы работали, всегда есть так называемые машины поддержки, которыми нас снабжал Мистер Х на случай непредвиденных обстоятельств. Вероятнее всего он уже у Мистера Х.

Аманда вытерла глаза платком и протянула его Кевину.

- Я просто не могу понять, как он обманывал меня все эти годы. Он рассказывал мне о своих встречах с очередным покупателем его картин так, как будто это действительно было.

- Аманда, он и правда рисовал. Много рисовал. Он регулярно встречался с покупателями, и с энтузиазмом рассказывал о каждой своей картине. Ты бы видела его глаза, когда он заглядывал ко мне в гости и рассказывал об очередной встрече…

- Я не знаю, что и делать теперь, Кевин. Вчера я сказала ему о том, что подаю на развод. Понимаешь?! Мы разводимся…

- Я сожалею, Аманда. Я могу чем-нибудь помочь?

- Да я уже и не знаю, может ли кто-то мне помочь. Я не люблю его, но услышав то, что ты мне сказал, я в полном замешательстве. Чувство жалости смешалось с чувством глубочайшего отвращения.

- Все будет хорошо.

- Правда?

- Да, несомненно. Я понимаю, как вам тяжело.

- А вам?

- Что мне?

- Каково вам сейчас? – спросила Аманда.

- Мне очень плохо, Аманда. Вчера, правда, мне немного полегчало, но в целом мне все так же. Я стараюсь даже не думать о том, сколько плохого я сделал в своей жизни. Я стараюсь не думать о том, что за последние годы я не сделал ничего хорошего, даже когда меня просили помочь. Мне стало стыдно смотреть на свое отражение в зеркале.

- Но это же все не вы, а Мистер Х!

- Это были мы, Аманда. Именно мы. То, что мы связались с Мистером Х это тоже только наша ошибка. Сплошные ошибки, одна на одной. Это не жизнь, Аманда, и вчера вечером я покончил с этим.

- Что мы будем делать, Джеймс?

- Я тут подумал, пока мы ехали сюда… Нам нужно предать огласке все, что мы знаем.

- В каком смысле?

- Мы напишем статью, в которой расскажем все, что знаем. Мы узнаем у Кевина обо всем и напишем статью, которую пусти в наш следующий выпуск журнала.

- Ты сошел с ума, Джеймс!

- Разве?

- Ты думаешь, у нас получится сделать это без ведома Питера? Это невозможно.

- Стоп. А кто сказал, что без его ведома? Да он сам рад будет напечатать такое! Он же уже давно хотел, чтобы наш журнал стал ближе к реальности. Он давно мечтал, чтобы страницы журналы были полны острой политики. А что может быть острее того, что мы сможем написать? Только представь, что будет с обществом, которому в одночасье раскроют глаза?!

- Ты правда думаешь, что Студмайер пойдет на это? – спросила Сьюзен.

- Да, мы уговорим его!

- Это очень опасно, Джеймс! Ведь таким образом Мистер Х найдет тебя и, поверь, он не будет жалеть тебя…

- Да, это дело действительно непростое!.. Я придумал, мы оставим автора статьи неизвестным. В поисках автора он же не посмеет уничтожить всю нашу редакцию, придя в наш офис как-нибудь в разгар рабочего дня с кучкой больших парней с автоматами наперевес. Но что он сделает точно, так это испугается. Он поймет, что он не один в Америке, кто умеет запугивать людей.

- Представляю, как он разозлится…

- Я стараюсь об этом не думать, - сказал я тихо.

- Когда ты поговоришь об этом с Кевином?

- Как только он освободится – он сейчас у Аманды. Саймон ее муж, и ей сейчас хуже всех. Она жила, не подозревая ни о чем. Эта правда о муже для нее настоящее потрясение.

- Я не могу даже представить себе ее чувств.

- Надеюсь, тебе не придется пережить подобное, Сьюзен.

Я подумал о том, что я вообще никому не пожелаю ничего подобного – даже самому злейшему врагу. Физическая боль ничто по сравнению с болью в душе.

Я должен был помочь Аманде справиться со всем тем, что навалилось на нее в эти дни. Она очень дорога для меня, и я не позволю, чтобы она плакала. Я отомщу и за ее страдания, и за страдания всех тех, кто оказался на пути у Мистера Х.

Он дьявол.

Он самый настоящий дьявол!

Тогда в баре это был не пьяный бред Кевина, а самая настоящая правда. Он называл вещи своими именами и для Мистера Х выбрал самое подходящее из громадного списка.

- Джеймс, слушай… До следующего номер же еще долго!..

- Значит у нас будет время сделать все так, как нужно.

- А что если Кевина найдут раньше?

- Если мы будем аккуратны, то этого не случится, Сьюзен. Кевин будет все время у меня дома, да и нам с тобой нужно будет реже высовываться на всякий случай. В любом случае я считаю, что мы не должны сидеть сложа руки. Мы объявим Мистеру Х войну! Да, мы надавим на него! Мы покажем ему, что против одной силы, всегда найдется другая сила.

- Мне страшно, Джеймс… - сказала Сьюзен и испуганно посмотрела на меня.

- Я не буду настаивать на том, чтобы ты занялась этим вместе со мной. Я не вправе решать за тебя, что тебе делать. Если ты останешься в стороне и не поможешь, я не обижусь. Однако меня не перестает мучить мысль о том, что человек живет один раз, и его задача прожить эту жизнь достойно. Конечно, понятие достойно прожитой жизни широкое – тут у каждого действительно свое представление, но мое таково, что я должен обязательно помочь кому-нибудь, спасти кого-то от гибели, сделать что-то такое, что принесло бы пользу. Нет, это все не ради славы, как может показаться! Просто не хочется прожить жизнь зря. Не хочется умереть, так и не сделав всего того, что мог бы, пусть и рискуя собственной жизнью. Это вопрос цели в жизни. Если она – прожить как можно дольше, то конечно тут и говорить вряд ли стоит об этом. А если она состоит в том, чтобы делать людям добро, бескорыстно помогать им, вытаскивать из самых жестоких передряг, чтобы умереть, не стыдясь своего прошлого, то тогда стоит рисковать. И это как раз тот случай, когда мы действительно можем сделать что-то такое, что заставит нас гордиться самими же собой. Мы не так много можем, и пускай наши идеи далеко несовершенны, но мы обязаны совершить поступок, о котором с гордостью будем рассказывать своим детям.

ГЛАВА 4

Исповедь

Читая приключенческие книги, я всегда удивлялся, как самые обыкновенные люди выпутываются из очень непростых ситуаций. В эти моменты они проявляют свои самые лучшие качества: смекалку, храбрость, отвагу. В такие моменты им удается все, несмотря на все препятствия. Конечно, почти всегда героям книг благоволит удача, и без нее шансов у них не было бы никаких.

Они бежали из глубоких ям, выкопанных индейцами, скрывались в пещерах гор от преследовавших их племени туарегов… Когда эти люди начинали осознавать, что нет шага назад, они преображались и давали врагам такой отпор, какой те и ожидать не могли. Они объединялись вместе, действовали сообща, и если во время погони кто-то оступился – за ним возвращались. Под стрелами нападавших они бежали за теми, кто был для них дорог давно, или стал таковым совсем недавно, только чтобы спасти.

Помню, как я прыгал от счастья в детстве, когда герои романа Жюля Верна «Дети капитана Гранта» сумели перейти через Анды без проводника, с более чем скромными запасами воды и физических и моральных сил. Я вспоминаю, как они радовались, когда увидели своими глазами, в которых уже почти не было надежды ни на что, Роберта Гранта, схваченного ястребом.

Герои не остались в прошлом. Они есть и в настоящем, и несомненно будут в будущем, иначе какова будет жизнь без них.

Прошло уже три дня со дня не совершённого убийства на Южной улице Джерси. И, к счастью, все было спокойно. Кевин, я и Сьюзен жили у меня, работая над статьей.

Я поделился своей идеей с Кевином почти сразу, как она родилась у меня в голове. Он воспринял мою идею с большим энтузиазмом и я видел его глаза, которые наполнились надеждой.

Мы договорились, что Кевин не будет выходить из квартиры, чтобы его не могли найти. Нью-Йорк огромный город, и затеряться в нем никому не составит труда.

Аманда была уже второй день у своих родителей. Она намеревалась рассказать им об их с Саймоном разводе и о том, что она уже встречается с одним человеком. Этим человеком был я, журналист «La Magazine», который после своей прошедшей статьи получил от главного редактора, а по совместительству директора, право написать свободную тему. Она будет помещена в номер журнала, который должен выйти почти сразу после Рождества – 27 декабря.

Аманда звонила утром. Она проснулась рано, чтобы перебрать свои старые фотографии. В телефонной трубке я слышал шелест страниц фотоальбома:

- Вот эту фотографию я сделала, когда мне было семь лет. Жаль, ты не можешь видеть ее… Ладно, я тебе ее как-нибудь обязательно покажу. Я гуляла в тот день в парке. Была осень, на земле лежало много листьев. Дворник сгребал их в кучу, и я лежала тогда на одной из них. Я была тепло одета, поэтому мне было не холодно. Я лежала и смотрела вверх на синее небо и на падающие прямо на меня желтые листья. Я подняла фотоаппарат наверх и сделала несколько щелчков…

На календаре было двадцатое число, когда Аманда созвонилась с Саймоном и договорилась о встрече. Саймон уже звонил ей несколько дней назад, когда тот вернулся домой от Мистера Х с перебинтованной ногой. Не увидев дома Аманду, он сразу набрал ее номер, и та сказала, что у родителей. Теперь они должны были встретиться, чтобы решить все окончательно и подготовить все документы для расторжения брака.

Она ехала домой на своем «Мини», слушая радио. У нее в машине были только диски с лирической музыкой, а сейчас ей меньше всего хотелось думать о высоком…

Не хотелось, но пришлось. Она не знала как вести себя с Саймоном. Она знала, что не должна делать вид, что ей обо всем известно, но разве это было возможно? Ей предстояло смотреть в глаза человека, чувства к которому умещались в широчайший диапазон от сочувствия до ненависти.

Она знала, что ей предстоит выслушать какую-нибудь фантастическую историю о том, почему у Саймона перебинтована нога, но это было сущим пустяком – она наслышалась уже много вранья от мужа.

На одном из перекрестков она не заметила красный сигнал светофора, и проехала, чудом избежав аварии. Остановившись у тротуара она несколько раз ударила по приборной панели, а потом расплакалась, положив голову на руль.

К полудню она все-таки доехала до дома. К счастью, в дороге с ней больше ничего не приключилось. Аманда была подавлена, но сдерживала себя, как могла. Сейчас, открывая входную дверь, она просила Господа лишь об одном – сдержаться и не высказать все, что так хочет сказать.

Я, Кевин и Сьюзен работали над статьей. Кевин рассказывал нам все в мельчайших подробностях, припоминая каждую мелочь. Некоторые вещи он говорил дрожащим голосом, и в эти минуты было понятно, с каким трудом ему давались эти слова.

Мне было не по себе. Я только сейчас понял, как все на самом деле. В какой-то момент я даже подумал, что шансов у нас нет никаких. Кевин рассказывал о том, что представляет собой Мистер Х и сколько в его власти, и у меня перехватывало дыхание. Я понял, что иных вариантов вырваться из рук Мистера Х, кроме того, которым воспользовался Кевин, не было.

- Мы просто выполняли то, что он нам приказывал, - говорил Кевин. – У меня не было никакого права обсуждать это с ним. Оно было у Саймона, но тот редко что мог изменить. Он приходил ко мне после очередной встречи и рассказывал о том, как она прошла. Из его рассказа я понимал, что Саймон пытался отговорить Мистера Х, но у него не вышло. У него ни разу этого не получилось…

Я слушал Кевина, а параллельно набирал текст своими дрожащими пальцами. Я понимал, что Кевину и еще миллионам людей угрожает опасность, и мною овладевало волнение вперемешку со страхом, который я не мог скрыть от Сьюзен. Она сидела рядом и слышала, как я стучу коленкой по ножке стола. Она видела капли пота, которые выступали у меня на лбу. Кевин в это время ходил по комнате и говорил, не замолкая. Он старался говорить размеренно, чтобы мы успевали записать все, но порой он не выдерживал, его захлестывали эмоции, и он тараторил что-то так быстро, что никто бы не поспел за ним.

- Тогда, в банке «Barclays» на 15-стрит, когда мы взяли в заложники девушку, вымогая несколько миллионов… Я не понимаю зачем это вообще было нужно! Мистер Х был совладельцем американского представительства этого британского банка, и в его руках было, кажется, 21% акций. Он грабил собственный банк!..

Я записывал все, что говорил Кевин. Потом мы со Сьюзен должны были из всего этого хаоса и нагроможденных друг на друга предложений, описывающих события даже не в хронологическом порядке, должны были сделать статью, которая должна была стать бомбой.

Вряд ли Саймон думал, что все, что будет им по неосторожности сказано Кевину, станет настоящим оружием в руках напарника.

- Мы подкупали судей. Мы делали это часто, и скоро для нас это стало нормой. Мы запугивали тех, кто отказывал нам за любые деньги. Мы угрожали семьям этих судей смертью, и в итоге они были вынуждены принять наши условия. Это кажется фантастикой, но нас действительно было никому не остановить. Мы делали все очень чисто и тихо. Мы планировали все заблаговременно, поэтому у нас почти не было осечек. Конечно, все было бы не так гладко, если бы мы не имели такого покровителя, как Мистер Х. Признаться честно, я до последнего не верил в то, что все что происходит – правда… Мистер Х имел такую власть… Нельзя было описать, какая она была безграничная.

Я промахивался мимо клавиш, забывал ставить запятые, хотя прекрасно знал, где их место.

Мы менялись со Сьюзен каждые полчаса, чтобы работа шла быстрее. Через два дня нужно было подать статью на рассмотрение Питеру Студмайеру. В нашем случае нам не хватит просто положить папку на его рабочий стол и удобно расположиться в кресле в ожидании вердикта.

- Мы ни разу не стреляли из оружия. Тогда, в доме Уильяма Хадсона был единственный случай, когда один из нас нажал на курок. Мне горько от мысли, что это сделал именно я.

- Если бы это сделал не ты, Кевин, то в тот вечер был бы убит Хадсон. Ты сделал все правильно, - сказал я, встав со стула и пройдя к окну. – У тебя не было выбора. Ты все сделал правильно.

В комнате было тихо. Кевин говорил негромко, а мы молчали. И только клавиши постукивали…

То, что говорил Кевин, было похоже на исповедь человека, который готовился к смерти. Он словно бы подводил итоги последнего этапа своей жизни, ничего не боясь и не утаивая.

- С нами работала Айрис, одна очень безумная девчонка.

- Ты не говорил о ней раньше.

- Да, не говорил. В последнее время она все меньше работала с нами – Мистер Х перестал ей доверять.

- Почему? – Спросил я.

- Она была взбалмошная, можно сказать несколько тронутая. Она любила ночные клубы больше чем что бы то ни было, и проводила там почти все свое время. О ней стали забывать ее друзья, а родители уже давно потеряли над ней какой-нибудь даже самый малый контроль. Естественно, что такой ветреной особе, как Айрис, доверять целиком и полностью Мистер Х не мог, и потому все реже стал использовать ее в своих схемах.

Я снова оказался за ноутбуком. Мои пальцы быстро забегали по клавиатуре, а Кевин продолжал говорить.

Казалось, что вся жизнь Кевина прошла под влиянием Мистера Х, потому что его слова не кончались. Мы прерывались, чтобы покушать и просто отдохнуть, но было ясно, Кевин сказал еще не все. А между тем у нас оставалось совсем мало времени.

Аманда открыла дверь своим ключом и вошла в квартиру. Она сняла обувь, плащ и прошла в гостиную. На диване лежал Саймон и смотрел телевизор. Аманда подошла к нему и села рядом.

- Что случилось? – спросила она, придавая своему голосу удивленную интонацию.

- Я попал в аварию, Аманда.

- Что-то серьезное?..

- Нет, все нормально. Удар был несильный. Перелома нет, просто глубокая рана. Но мне придется провести в лежачем положении еще пару дней. Ты была у родителей?

- Да, я поживу у них, пока мы не решим все дела с квартирой.

- Если хочешь, я могу подыскать себе пока жилье, чтобы ты могла быть здесь, дома.

- Нет, не нужно, Саймон. Как ты будешь его искать с такой ногой. Лучше будь здесь – быстрее поправишься. Все необходимые документы у моего адвоката – он встретится с тобой на днях. Хорошо?

- Да, да, конечно…

Аманда смотрела на Саймона, но ничего к нему не чувствовала. В ее голове вдруг даже промелькнула мысль, что Бог справедливо наказал того за все, что он сделал, но она попыталась скорее эту мысль из головы убрать. Она вспомнила все то, что говорил Кевин о Мистере Х и обо всей этой тупиковой ситуации. Для того, чтобы ему можно было противостоять, нужно быть героем, но Саймон не был им.

- Прости меня, Аманда. За все, - сказал Саймон, смотря ей прямо в глаза. – Я правда не хотел причинить тебе столько боли.

Аманда хотела расплакаться прямо здесь, не сдерживая себя больше… Она хотела закричать, что она все знает, и не винит его в том, что все так сложилось. Но не могла… Она сидела с опущенной головой, не зная что ответить.

- Я понимаю, все понимаю, - говорил Саймон тихо. – Рано или поздно твое терпение должно было закончиться.

Аманда поднялась с дивана и прошла в спальню. Она открыла свой шкаф и взяла с полки несколько кофточек, которые потом положила в пакет. На столе, стоявшем у окна, она увидела фотографию в рамке, которую она подарила Саймону еще пять лет назад. На фотографии они вдвоем стояли на высокой снежной горе, с лыжами в одной руке и палками в другой. Аманда хорошо помнила их поездку в Солт-Лейк-Сити, а оттуда чуть севернее – там горы пониже, но места более дикие и от того более привлекательные.

Аманда взяла в руки рамку и внимательно посмотрела на фотографию. Она увидела лица двух счастливых людей, которые клялись друг другу в вечной любви, стоя у алтаря…

Аманда решила долго не задерживаться у себя в квартире и, пожелав Саймону скорейшего выздоровления, уехала к родителям.

В тот же день она встретилась с одной из ее подруг. У нее как всегда были проблемы с Дэвидом, ее парнем, и ей не терпелось поделиться с подругой.

- Дэвид меня выбешивает! – говорила Кэйседи, хлопая длиннющими ресницами.

- Что случилось?

Девушки сидели в кафе на пересечении Пятой-авеню и 32-стрит. Это кафе посоветовал Кэйседи как раз ее парень, который был сейчас в командировке в Европе.

- Он сказал мне недавно, что его раздражает мои наращенные волосы, представляешь?

- Это мелочь, Кэйседи.

- Мелочь? Да знаешь сколько времени у меня уходит на то, чтобы держать себя в отличной форме, ухаживать за собой и делать все, чтобы нравиться Дэвиду?

- Торчишь у зеркала часами?

- А как же! А он, представляешь, это не ценит!

- Может он скучает по тебе настоящей?

- Что ты имеешь в виду? – спросила Кэйседи.

- Он соскучился по тебе без макияжа, накладных ресниц…

- Ой, Аманда, да какой же мужчина все это не любит? Они все просто тащатся по всему этому! Для них это как глоток воды! А как им приятно раздевать такую девушку…

Аманда вспомнила в этот момент меня, потому что я не раз ей говорил о том, как люблю смотреть на нее тогда, когда на ней нет ни слоя макияжа, ни прически, ни соблазнительной кофточки, оставляющей неприкрытыми плечи. Я делал комплименты ее естественной красоте, хотя Аманда и не считала себя красавицей. Для нее было очень важно то, что она нравилась мне такой, какая есть.

- Для человека, который по-настоящему тебя любит, совсем не важно, как сегодня подведены глаза и как на тебя сидит твой топик. Он любит тебя вовсе не за это.

- Хочешь сказать, что с моим пупсом что-то не так? Он не любит меня?

- Нет, Кэйседи, не перевирай мои слова – я такого не говорила.

- Ладно, фиг с ним! Давай лучше поговорим о твоем новом романе. А?

- Что-то не хочется. Ты уж извини, - сказала Аманда, а потом добавила, - я, пожалуй, пойду, мне не здоровится.

- Как, мы же еще даже не допили кофе… - разочарованно сказала Кэйседи.

- Я пойду.

Аманда встала из-за стола, сняла с вешалки свой плащ и пошла к выходу. Кэйседи была сейчас явно не тем человеком, с которым Аманде хотелось разговаривать. Она была довольно поверхностной девушкой, лишенной всяческой глубины как в отношениях с подругами, так и в отношениях с мужчинами. Возможно, это было в силу возраста, ей было всего двадцать четыре, но Аманда так не думала. Она вспоминала себя в двадцать четыре, и не находила почти ничего общего с Кэйседи.

Аманда одела плащ, накинула шарф и вышла на улицу.

Был вечер. Пятая-авеню светилась многочисленными огнями. Это были фонари, фары проезжающих машин, подсветка зданий. Здесь, в центре Манхэттена, на этом нисколько не экономили. Небоскребы, словно высокие свечки, поднимались вверх на десятки и сотни метров. Манхэттен словно праздничный торт со свечами в этот вечер, как впрочем и в любой другой, радовал в эту минуту Аманду. Нет, во всех этих огнях бессмысленно было искать спокойствия и сопереживания. Напротив, город вдохновлял, возвращал силу и энергию, заставлял поднять голову выше и раскрыть глаза навстречу всему хорошему, что сам же он мог подарить. Прежде всего это был свет. Свет, который как ничто другое способен рассеять темноту.

Аманда по натуре своей была неподатливой такому недугу, как депрессия, но сейчас она находилась в состоянии очень близком к этому. Слишком большое количество событий произошло за последнее время. В совокупности они дали очень страшную смесь, которая могла бы вывести из состояния равновесия кого угодно.

Шел снег. Было не холодно, и Аманда не торопилась сесть в машину. Она стояла рядом со своим «Мини» и смотрела по сторонам. Рядом находился ночной клуб, и в это время около его входа толпилась большая группа молодых людей. Они громко смеялись, некоторые, как показалось Аманде, уже немного выпили. Взглянув на них пристально, она решила, что никаких проблем с фэйс-контролем у них не должно быть.

Эти люди были из разряда той молодежи, которая на следующее утро на занятиях или будет спать, или вообще не пойдет на них. Они современны во всех смыслах, и Нью-Йорк – это город для них. Он и создавался такими же, как они – амбициозными, решительными и смелыми.

Через пару минут этих молодых людей кто-то позвал, и они вошли в открытые для них двери. Они протискивались через толпу других молодых людей, которым в этот вечер не очень-то везло, и вероятнее всего им в этот вечер предстояло простоять на улице допоздна и, возможно, вообще уйти ни с чем.

Мы поздно легли спать в тот вечер. Мы допоздна сидели у меня в кабинете, набирая текст. Когда на часах уже был первый час ночи, Кевин сказал:

- Все, я устал. Пора спать.

- Ты еще не все рассказал? – спросил я с улыбкой.

Кевин улыбнулся мне в ответ:

- Почти все. Правда. Мне кажется, еще пару часов работы, и все. Только прошу, не показывайте мне статью, когда ее подготовите.

- Но как? Мы хотим, чтобы ты все проверил.

- Нет, я не хочу это читать. Мне противно…

- Хорошо, Кевин. А теперь давайте спать.

Я спал все эти дни в гостиной, у окна, на надувном матрасе. Кевин спал на диване, а Сьюзен в моей спальне. Аманда была уже который день у своих родителей, но мы регулярно с ней созванивались.

Я скучал по ней. За всеми этими событиями и каждодневными тревогами я совсем забыл о том, что обещал себе стать для Аманды самым заботливым, самым любящим и самым дорогим человеком. Я погряз в мыслях и переживаниях и был просто не в силах думать о чем-либо еще. Все эти дни я не звонил родителям, но пообещал себе, что скоро обязательно исправлюсь.

В тот вечер я не мог уснуть. Кевин и Сьюзен уже спали, а я сидел на кухне и пил чай. Я думал об Аманде, и о том, какое важное место она заняла в моей жизни. Мне кажется, подобное чувство я испытывал впервые.

Что у меня было с Джессикой? Нет, это совсем другое…

Я положил сахар в кружку, а уже через несколько минут снова потянулся за сахарницей… Я уже взял в руки ложку, чтобы насыпать еще сахара, но вовремя остановился, улыбнувшись.

Двадцать второго декабря мы со Сьюзен правили нашу статью, потому что уже завтра мы должны были предоставить ее Студмайеру.

Если честно, мне до последнего казалось, что он будет против. Питер всегда боялся влезать в политику, хотя и очень хотел, и неоднократно об этом говорил. Он знал, что у него в штате просто нет людей, которые способны написать сильную статью об этом. Почти все журналисты были заточены под развлекательные статьи, мир кино и музыки, современную молодежь и другое из этой серии. У Студмайера просто не хватало квалифицированных кадров.

Мы хотели удивить Студмайера острой политической статьей. Она была даже скорее криминальной, и именно это могло спугнуть Питеру. Однако мы со Сьюзен решили, что он все-таки одобрит статью. Во-первых, потому что он всегда желал повышенного внимания к своему журналу, и к себе в частности. А во-вторых, от «La Magazine» уже многие ждут чего-то большего, какого-то резкого скачка вверх. Главный редактор «The Sun» сказал однажды в каком-то интервью, что «La Magazine» в ближайшие годы способен догнать их журнал по объему продаж и рейтингу Международной Ассоциации Журналистов.

Я был вялым после бессонной ночи, да и Кевин тоже выглядел не выспавшимся. Сьюзен варила кофе, а Кевин попросил его не беспокоить, сославшись на головную боль. Он некоторое время рылся на книжной полке и, выбрав понравившуюся книгу, сел в кресло у окна.

Я сидел на кухне. Сьюзен варила кофе, стоя у плиты. На ней были легкие спортивные брюки и голубой топ. Она была очень красива и я не смог этого не отметить:

- Как ты хорошо выглядишь этим утром, Сьюзен.

- Спасибо, Джеймс, - рассмеялась она, - Я просто выспалась сегодня. У тебя очень удобная кровать. Я бы даже сказал, уютная.

- Спасибо. Ее выбирала Джессика…

- Ах да, ты рассказывал, как вы провели в мебельном магазине почти целый день. В тот вечер ты мне жаловался об этом…

- Я тогда жутко устал, Сьюзен! Это было невыносимо. Ноги, спина, голова – болело все.

- Это была плата за покупку хорошей кровати.

- Она и без того немало стоит.

- Ты хорошо зарабатываешь, Джеймс. Уж кому-кому, но только не тебе говорить о нехватке денег.

- А я и не говорю, Сьюзен. Я просто говорю о том, что Джессика выбрала самую дорогую кровать в этом магазине, и я никак не мог сопротивляться. В какой-то момент я даже сделал лицо «а-ля милашка», чтобы Джессика сдалась, но у меня ничего не вышло.

- Твои девушки всегда были с чертинкой. Помнишь Катрин?

- Ой, я ее никогда не забуду! – громко рассмеялся я.

Катрин Хамманд. Американка с немецкими корнями, поражавшая меня своей любовью к экспериментам, была моей девушкой в университете. Мы встречались полтора года, и все это время она преподносила мне сумасшедшие сюрпризы, которые лишали меня дара речи. Однажды я пришел с работы, а она рисовала на обоях в моей гостиной. Это было просто ужасно! Это были темные цвета, лишенные всяческой жизни. Она рисовала какие-то непонятные рисунки под классическую музыку, едва прикрывая легким халатиком свое обнаженное тело… Я хотел уже было звонить психиатру, но она остановила меня, сказав, что хочет меня. В общем, это была та еще девица.

- Скажи, Джеймс. Только честно, - сказала Сьюзен, улыбаясь, - А я бы могла стать твой девушкой?

В этот момент я чуть не выронил ложку, которую крутил в руке.

- О, Сьюзен, ты была бы лучшей из моих девушек! – сказал я с саркастической улыбкой, на что Сьюзен ответила состроенной на лице гримасой.

- Ты невыносим, Джеймс, - ответила она и села рядом, - Ну хоть раз ответь серьезно. Твой ответ «нет», ведь так?

Я немного подумал, но понял, что не имею оснований изменить свой ответ:

- Сьюзен, я серьезно. Ты очень красивая, умная, с тобой всегда есть о чем поговорить и мне не нужно изображать из себя кого-то, быть не собой. Мы близки по духу, поэтому думаю, мы были бы отличной парой.

- Ах, Джеймс!.. Жаль, что ты мне как брат, а то я бы так и кинулась к тебе в объятия! – сказала Сьюзен и рассмеялась.

У нее сегодня было очень хорошее настроение, несмотря на то, что сегодня предстояло сильно потрудиться. Я бы даже сказал, очень сильно… У нас был набран весь необходимый текст, но над ним еще нужно было поработать. Во-первых, скомпоновать, не нарушая хронологию событий, описанных в статье. Во-вторых, переписать все это так, чтобы не было мысли о том, что статью писали необразованные школьники, решившие занять себя чем-нибудь на вечер. В-третьих, нам нужно потратить немало времени на подборку слов… Текст был и без того острый, поэтому смысла в кричащих резких словах и выражениях я не видел. Сьюзен была со мной в этом полностью согласна, и уже к полудню мы сидели за ноутбуком и вместе работали над статьей. Для нас обоих это было в новинку, так как мы еще никогда в своей карьере не делали совместных статей с кем бы то ни было. Оказалось, что в этом нет ничего сложного, и нужно предложить Студмайеру хоть иногда выпускать совместные статьи.

Скажу честно, было нелегко… Каждое предложение давалось для нас с небывалым трудом. Писать об этом нам еще не приходилось. Мы всегда писали о жизни, в которой были только яркие краски, и от этого статьи получались у нас очень сочными, добрыми, жизнеутверждающими… Сейчас было совсем не так. Статья не походила ни на одну из тех, которые мы когда-то писали. Когда мы написали где-то половину, я перечитал ее, и не мог поверить в то, что это было написано мною. Автор этой статьи был совсем не похож на меня. В каждом его предложении слышался некоторый страх, и этого нельзя было скрыть. Сьюзен сказала, что хочет поскорее с этим покончить, а потом вообще взять двухнедельный отпуск. Было нелегко…

К восьми часам вечера статья была готова. Мы перечитали ее несколько раз и вновь убедились в том, что она несомненно вызовет большой отклик в обществе. Я уже представлял в голове, во что превратиться работа секретаря Студмайера, которой предстоит не один день принимать сотни звонков читателей, которые захотят позвонить. Они захотят высказаться, поделиться мнением, спросить правда ли это. И мы попросим переводить звонки на наши телефоны, чтобы попытаться ответить если не на все, то хотя бы на часть вопросов. Однако мы твердо решили, что на вопрос «откуда эта информация» мы не будем ничего пояснять, чтобы не выдать Кевина.

Конечно было страшно. Сьюзен несколько раз произносила фразу о том, что мы ставим себя под удар этой статьей. Она говорила, что пресловутый Мистер Х не оставит нас в покое, и обязательно найдет. Сьюзен говорила с таким серьезным лицом, что и я волей-неволей начинал нервничать.

Опасность для нас началась не сегодня, а тем вечером в спортивном баре, когда после хоккея мы немного там задержались и познакомились с Кевином. Все началось еще тогда. Это было уже довольно давно, но это уже стало частью истории. Если бы тогда мы сразу после матча ушли, то ничего этого сейчас бы не было.

Я успокаивал Сьюзен, уверяя, что Мистер Х ничего не узнает. Мы не подпишем статью, и даже можем заплатить Студмайеру для того, чтобы тот забыл нас как авторов этой статьи. Угрозы? В офисе, в котором сотни людей, даже люди Мистера Х ничего не смогут сделать. Я действительно считал, что наша безопасность если не полностью обеспечена, то уж процентов на 90 точно. На тот момент мне было этого вполне достаточно, потому что я уже давно все для себя решил. Я решил, что если я оказался впутанным во всю эту историю, то я не могу просто взять и в какой-то момент выйти из нее. Сюжет пишется вместе со мной, и уже поздно менять начало. Первая глава уже далеко позади… Я не мог бросить Кевина, я не мог думать обо всем происходящем без чувства долга перед людьми, которые в опасности. И это не героизм, а всего-навсего позиция человека, которому не все равно.

Аманда по-прежнему была у родителей. Сегодня мы несколько раз созванивались с ней, и она каждый раз говорила, что соскучилась. Эти дни она была занята разводом со своим мужем, и я решил не мешать ей. Я хотел, чтобы она скорее покончила со всем этим. Мне хотелось, чтобы Саймон скорее остался в прошлом, а я…вошел в ее настоящее и будущее.

В тот день Саймон позвонил Аманде. Он все еще не мог самостоятельно ходить и поэтому попросил ее приехать за теми документами, которые он подписал. Документы касались их развода, и они были последним этапом в этом вопросе. Уже сегодня их брак мог быть расторгнут. В первом часу дня Аманда села в машину и поехала к Саймону.

Аманда припарковала свой «Мини» прямо у дома, удачно уместившись в небольшом промежутке между двух припаркованных джипов. Выходя из машины, она невольно улыбнулась, смотря на соседние автомобили. Они выглядели гигантскими на фоне ее крошечного «Мини».

Уже через минуту Аманда открыла дверь своим ключом и зашла в квартиру. Ее разделением бывшие супруги должны были заняться уже после развода, но пока там жил Саймон. Аманда перевезла все вещи к родителям еще пару дней назад, и сегодня приехала сюда только ради документов.

- Аманда, это ты? – спросил Саймон, убавляя громкость на телевизоре.

- Да, это я.

Аманда сняла плащ, сапоги и прошла в комнату. В окна проникал яркий солнечный свет и потому в комнате было очень светло и как-то по-особому радостно. В комнате был порядок, и Аманда тут же спросила Саймона откуда такая чистота:

- Ты сделал уборку? Но как?

- Я позвонил своему старому другу, и он приехал. Мы немного поболтали о том о сем, посмотрели вместе бейсбол, а потом он немного прибрался.

- Я его знаю? – спросила Аманда, перебирая в голове всех друзей Саймона.

- Это Фил, Фил Финчерс. Думаю, ты его не помнишь…

- Почему это? – спросила Аманда, садясь в кресло.

- Единственный раз, когда вы могли увидеться, была наша поездка в Неваду, а, как ты помнишь, мы встретились с моими друзьями вечером, когда ты была уже в отключке, - ответил Саймон, улыбнувшись.

- Да, я тогда много выпила… - сказала Аманда, приподняв голову немного вверх, вспоминая подробности той поездки. – Вот только не помню, почему я так много выпила тогда.

- Как же? Не помнишь? – удивился Саймон.

- Нет…

- В тот день тебе позвонил твой агент и сообщил, что твою книгу «Прерии» отказались печатать все издательства, в которые он обращался.

- Да, вспомнила. Ну ты представляешь, какой это был для меня удар? – сказала Аманда больше куда-то в пустоту, чем обращаясь к Саймону.

Дата добавления: 2015-10-30