Глава 34. На протяжении всего полета через Европу в Вашингтон генерал Вот и я не сомкнули глаз

На протяжении всего полета через Европу в Вашингтон генерал Вот и я не сомкнули глаз. В самолете мы вновь и вновь обсуждали то, что произошло в Иране и что могло произойти. Я узнал, что на вертолетах, когда они были доставлены на "Нимиц" не было ни одного человека из нашего обслуживающего персонала. На авианосце верто­леты обслуживались своими техниками. Эти механики также как и их начальники понятия не имели, для чего предназначены эти машины. Кто знает, что с ними делали? Два из них так и не добрались до пункта "Пустыня-1". Те, кто принимал участие во Вьетнаме в специаль­ных операциях повышенной опасности с использованием вертолетов, знают, что для обслуживания этих машин необходимо иметь свой тех­нический персонал. Вертолету требуется тщательный и любовный уход.

В специальных операциях вопрос исправности вертолетов является вопросом жизни или смерти. В регулярной армии или ВМС этот вопрос не стоит так остро.

Мы приземлялись на базе ВВС Ленгли в Виржинии. Нас встречал генерал Отис. Генерал Вот немедленно направился вместе с ним в Пентагон. Я подумал, что ему не придется поспать еще несколько ча­сов.

Перед тем, как группа загрузилась в C-130 для следования до­мой в Кемп Смоуки, командир корабля, который не знал, кто были эти люди, прочитал им лекцию о том, как покидать самолет в случае пожара. Когда он закончил, парни, многие из которых были с обож­женными волосами и все еще пахли дымом встали и устроили ему ова­цию.

Команда "Дельта" прилетела в Кэмп Смоуки рано утром в воскресенье. Как только люди были размещены, я нашел свою койку и уснул, как убитый.

В 11.00 мне позвонили из Комитета начальников штабов и сооб­щили о том, что вечером в наше расположение прибудет президент.

Генералы Джоунс и Вот прибыли в середине дня и пообедали с нами. Вместе с ними прилетели другие участники операции: пилоты вертолетов из морской пехоты, водители и переводчики.

Несмотря на то, что дождя не было, день выдался холодным и пасмурным. Президент прилетел в сопровождении Бжезинского, минист­ра обороны Брауна и других сотрудников ЦРУ. Когда президент подо­шел ко мне, я принес ему свои извинения за провал операции. Направ­ляясь к ангару, где были собраны все участники операции, президент тепло и по дружески обнял меня.

Генерал Вот поднялся на импровизированную трибуну и произнес краткую вступительную речь. Бойцы "Дельты", одетые в гражданскую одежду замерли в строю. Закончив речь, генерал Вот предоставил слово президенту Картеру.

Президент говорил не громко и проникновенно. Он высоко оценил, что эти парни сделали для своей страны. Затем он выразил свою оза­боченность за судьбу заложников, которые, как можно было видеть, по-прежнему были в центре его внимания. Он заявил, что необходимо помочь ему найти путь к их освобождению.

После этого короткого обращения президент сказал мне, что он хотел бы поговорить с каждым в отдельности. Затем он прошел сквозь строй и беседовал минуту-другую с каждым персонально. За ним сле­довал Бжезинский, обмениваясь с каждым сердечным рукопожатием.

Перед тем, как направиться к своему вертолету, президент ска­зал мне: "Я очень сожалею о том, что не познакомился с людьми из команды "Дельта" ранее. На меня произвела большое впечатление встреча с ними. Не знаю, если у нас еще такие люди, готовые принес­ти в жертву все ради интереса своей страны. Я горд тем, что мы имеем таких людей".

Утро следующего дня было серым и прохладным, снова собирался дождь. Неожиданно позвонил генерал Вот и сообщил, что до него дошли слуха о моём якобы намерении выступить на пресс-конференция в Вашингтоне с осуждением провалившейся операции. Ничего подобно­го я делать не собирался. Единственно, что я сделал после того, как уехал президент, это немного отдохнул, а затем поработал над отчетом. И зачем мне это нужно - ехать в столицу и выступать с критикой? Это не имело никакого смысла.

Около 19.00 зазвонил телефон спецсвязи. Снявший трубку Бакшот сообщил мне, что звонят из канцелярии министерства обороны и же­лают говорить со мной. Звонил один из помощников Брауна. Мне пред­лагалось прибыть на следующий день в Вашингтон для участия в пресс-конференция.

Повесив трубку, я долго думал о сложившейся ситуации и пришёл к выводу, что идут поиски "козла отпущения". В самом деле, кто больше меня знает об отряде "Дельта"? Правда, еще ранее кое-что просочилось в прессу об этом подразделении, однако принимались са­мые решительные меры по вопросам конспирации из зашифровки даже самого факта существования "Дельты". И зачем об этом нужно знать рядовому американцу.

На следующий день я вылетел в Вашингтон и по прибытии связал­ся с председателем объединенного комитета начальников штабов гене­ралом Джоунсом. Он подтвердил, что мне надлежит принять участие в пресс-конференция.

Я настоятельно просил его отменить это мероприятие, на что он мне ответил, что все уже решено и что мне придется участвовать в пресс-конференции независимо от того, хочу я этого или не хочу. Тогда я попросил его разрешения встретиться с начальником штаба сухопутных войск генералом Мейером.

Я буквально метался по Пентагону из одного кабинета в другой. Прошло лишь три года с тех пор, когда в этих кабинетах решался вопрос о создании "Дельты", в тот период я нашел здесь помощь и поддержку. Теперь мне также нужна была помощь, только другого ро­да. Разыскав генерала Вота, я обстоятельно доложил ему о том, что мне приказано принять участие в пресс-конференции.

Это сообщение буквально взбесило Вота, мы вместе направились в кабинет Мейера. Мейер ничего об этом не знал. "Чарли, - сказал он, - тебе ни в коем случае нельзя выступать перед представителями прессы. Я постараюсь всёуладить и перед началом пресс-конференциисвяжусь с тобой".

Позднее, когда я сидел в кабинете генерала Вота, ко мне вернулось спокойствие. Я был абсолютно уверен, что Пентагон, несомненно, возьмет меня под защиту перед людьми от большой политики. Вско­ре в кабинет вошел подполковник из отдела прессы в Пентагоне. Уви­дев его, генерал Вот заметил: "Чарли, я знаю этого офицера. Полагаю, тебене придется выступать, однако на всякий случай он тебя проинструктирует, как держать себя с представителями прессы".

Битый час подполковник рассказывал мне о порядке проведения пресс-конференций, давал советы, рекомендации и т.п. Все это в од­но ухо влетало, в другое вылетало. Меня не нужно было учить уму-разуму. Во Вьетнаме мне не раз приходилось участвовать в пресс-конференциях, и в этом отношения я был тёртый калач. Больше всего меня беспокоило то, что волей-неволей придется касаться крайне де­ликатных вопросов, когда утечка секретных сведений неизбежна.

Однако мои надежды на генерала Мейера не оправдались: ни он, ни кто-либо из его штаба так и не появились до начала пресс-кон­ференции. Вместо этого я был вызван к генералу Джоунсу, который заявил: "Чарли, ты можешь говорить обо всем, что касается событий в точке "Пустыня-1", не больше". В ответ я высказал мнение о том, что представителям прессы ни в коем случае нельзя раскрывать весь механизм операции, поскольку это нанесет ущерб вопросам националь­ной безопасности. В это время в разговор вмешался министр обороны Браун, который находился в кабинете и которого я вначале не заме­тил. Он сказал: "В этих стенах говорим только правду. Если Вам за­дадут вопрос, ответ на который, по Вашему мнению, затронет пробле­мы национальной безопасности, посоветуйте журналистам обратиться непосредственно к нам". Это в корне меняло дело, и я был удовлет­ворён.

Вскоре меня пригласили в зал, где собрались журналисты. Пока меня представляли, я вспомнил слова, сказанные мне Браззом Милеем много лет назад: "Когда тебе задают вопрос на пресс-конференции, прежде чем открыть рот, подумай что ответить".

Я ответил на все вопросы. К моему удивлению, все они касались событий в точке "Пустыня-1". Пресс-конференция продолжалась около 40 минут.

Вопрос: Как Вы отнеслись к тому, что вертолеты не прибыли в установленный срок?

Ответ: Я сказал пилотам: "Команда "Дельта" прибыла к месту в точно назначенный срок. Мы вправе требовать этого от вас. Мы должны наверстать упущенное. Давайте немедленно грузиться".

Однако надо учитывать то, через какие тяжелые моральные ус­ловия и испытания прошли эти люди, не выполнив приказ.

Вопрос: "Полковник, Вам была поставлена задача государственной важности, которая должна была быть выполнена, во что бы то ни стало. Почему Вы не решились продолжить операции с 5-ю оставшимися верто­лётами?"

Ответ: "Я служу в армии более 27 лет. Видимо с учётом всего этого мне была вручена эта задача, судьба операции ижизнь самых замечательных в мире солдат. Я считал и уверен до сих пор, что у нас не было ни одного шанса на успех".

Вопрос: " Какие чувства Вы испытали, принимая решение об от­мене операции?"

Ответ: "Я испытал только одно чувство: мы потерпели провал и нам необходимо поскорее убраться".

Вопрос: "А что говорили ваши солдаты?"

Ответ: "В этот момент у нас не было времени для разговоров. Все помыслы были направлены на то, чтобы скорее погрузиться, взле­теть и покинуть воздушное пространство Ирана до наступления рас­света".

Вопрос: "Чем Вы мотивировали свое решение не выполнить свой долг перед погибшими - не забрать их тела?"

Ответ: "Самое дорогое на свете - жизнь человека. Спасая тела погибших, мы понесли бы дополнительные потери".

После окончания пресс-конференции меня провели в канцелярию министра обороны, где нас поджидал бригадный генерал. Он сообщил мне, что нужно немедленно прибыть в Белый дом.

В Белом доме нас встретил Браун и проводил в кабинет прези­дента. Там были Картер и Бжезинский. После небольшой паузы Картер обратился ко мне: " Я только что получил материалы конференции и успел ознакомиться с ними. Откровенно говоря, мне не хотелось, чтобы Вы выступали перед представителями прессы, однако, к сожалению, имеются люди, считающие сам факт подготовки и проведения подобной операции непростительной политической ошибкой, поэтому мы вынуж­дены были пресс-конференцию провести. Благодарю Вас за взаимопо­нимание и помощь в этом деле. Президент сердечно попрощался со мной, затем Браун и я покинули кабинет.

У выхода из Белого дома нас догнал Бжезинский и отозвал меня в сторону: "Полковник, я в своё время был рядом с президентом, ког­да он принимал решение, находясь на прямой радиосвязи с вами. Ког­да Вы сообщили, что 3 вертолета вышли из строя и просили разреше­ния на прекращение операции, я почти упросил президента продолжить мероприятие.

Я уверен в том, что если бы я был более настойчив, Президент бы со мной согласился. Как вы думаете, каковы были бы последствия, если бы такое решение было бы принято?" Я ответил не задумываясь: "В этом случае случилась бы катастрофа и наша с вами беседа не состоялась". Я сам неоднократно думал над этим вопросом. И я знал в глубине души, что цель операции, в которой мы оказались в точ­ке "Пустыня-1", если бы я получил приказ продолжить операцию, я бы ни в коем случае не стал делать этого, сославшись на радио помехи и плохой радиоприём.

Наконец наступил день, когда все ключевые фигуры принявшие участие в подготовке и проведении операции "Орлиный коготь" (гене­ралы Вот и Гаст, полковник Килл, подполковник Эйферт и я стали перед специальной комиссией Конгресса. В комиссию входили такие известные конгрессмены, как Стеннис, Турмонд, Джексон, Голдуотр, Канн и Харт. 7 всех был один вопрос; почему это произошло.

Ко мне обратился сенатор Канн: "Прежде всего, полковник Беквит, я хочу послушать Вас, и не потому, что мы с вами родом из одного штата, а потому, что Вы - боевой офицер и, откровенно го­воря, мне симпатичны. Вы прекрасно знаете, что наши соотечествен­ники весьма безразличны к тому, что произошло в Иране. Мы ждем от вас побед. Мой вопрос состоит из двух частей: какие уроки Вы из­влекли из того что произошло и что нужно сделать, чтобы такое не повторилось в будущем?

Я ответил: "Сенатор, я твердо убежден в том, что все звенья операции были продуманы и подготовлены хорошо, однако фортуна бы­ла не на нашей стороне. Ответ на ваш второй вопрос я знал еще тогда, когда имел звание капитана. Постараюсь проиллюстрировать свою мысль на примере из области спорта. Если мы возьмём лучших футболистов из лучших клубов и составим из них команду, то это совсем не означает, что игра их будет безупречной. Будут солисты, но не будет команды.

Именно так и получилось с нашей операцией в Иране. Мы нашли компоненты, представляющие собой людей и технику, формально связа­ли эти компоненты в единое целое и направили его на решение слож­нейшей задачи. Все прекрасно исполнили свою партию, однако оркестра не получилось. На мой взгляд, необходимо все специальные военные подразделения: отряд "Дельта", рейнджеров, спецподразделения сухопутных войск, ВВС и ВМС - объединить в одно расширенное подразделение.

Оно должно иметь единое командование, своё тыловое и матери­ально-техническое обеспечение, свои самолеты, корабли, вертолеты. Должна быть разработана единая система подбора и подготовки личного состава, необходимы соответствующие ассигнования в государ­ственном масштабе. Только тогда у нас будут победы".

Шли дни, недели, месяцы после нашей операции в Иране. Всё это время, на службе и досуге, я мысленно прокручивал ход подго­товки и осуществления операции, анализировал причины провала. Вы­вод был один: мы должны найти основополагающие причины создания и функционирования такого специфического подразделения, как отряд по борьбе с терроризмом. Безусловно, многие вопросы могут быть решены на высоком уровне правительства.

Три раза мне приходилось выступать перед различными комиссиями Конгресса. Понимают ли наши конгрессмены, что нам необходимо создать объединенное подразделение, о котором я говорил выше? По­нимает ли наше правительство роль разведки для осуществления та­кого рода операций? Достаточно ли иметь информацию, полученную через ЦРУ и Госдепартамент? Понимают ли бюрократы из Министерст­ва Обороны и других правительственных учреждений, что при необхо­димости можно и нужно воспользоваться услугами наших союзников? Или мы опять откажемся от помощи, которую нам предлагали англича­не и западные немцы в период иранского кризиса?

Необходимо кардинально изменить порядок принятия решений и систему управления. В подобных операциях в будущем лимит времени может стать решающим фактором. Его может не быть для проведения дипломатических переговоров.

В период подготовки операции я получил категорический приказ из Министерства Обороны не иметь никаких контактов с Госдепарта­ментом по этому вопросу и не пользоваться его услугами в целях предотвращения утечки информация. Правильно ли это? В будущем не­обходимо использовать любые правительственные учреждения, если они в состоянии помочь.

И еще один немаловажный момент. Уже к середине января "Дель­та" была готова к проведению операции. В то время погода для это­го была благоприятной. Однако по политическим соображениям опера­ция была отсрочена до апреля. Не говоря уже о том, что погодные условия значительно ухудшалась к тому времени, моральный настрой участников операции значительно понизился. Следует учитывать, что чемдольше длится кризис, тем больше и больше возникает факторов, препятствующих решению кризиса военным путем.

Поскольку операции по борьбе с террористами являются полити­ческими акциями, воинское подразделение типа отряда "Дельта" пре­вращается в инструмент внешней политики. Президент должен не толь­ко знать, что такое подразделение существует, но и ясно и четко представлять, на что оно способно. Однако Картер впервые посетил "Дельту" только после провалившейся миссии в Иране.

Одним из недостатков в период планирования и подготовки опе­рации являлось отсутствие хорошо продуманных и организованных операций против режима Хомейни. Мы не использовали это оружие в Иране, так жекак и во Вьетнаме. Наши же противники очень умело используют его против нас.

В середине мая на один день в Форт Брэгг прибыл генерал Мейер, которого я не видел с тех пор, когда была пресс-конференция в Пентагоне. После его встречи на аэродроме, когда мы ехали в машине, Мейер обратился ко мне: "Между прочим, Чарли, мне очень понра­вилась идея создания объединенного подразделения для борьбы с тер­рористами. Жду тебя в Вашингтоне завтра в середине дня. Подготовь обстоятельную записку по этому вопросу".

Остаток дня и всю ночь я имои помощники готовили указанные документы. Все вопросы были мной неоднократно взвешены и тщатель­но продуманы. Это был плод моих размышлений долгих последних ме­сяцев.

Прибыв на следующие день в Вашингтон, я немедленно доложил подготовленные документы Мейеру. Внеся в них 2-3 поправки, он забрал их и ушел. Не прошло и полчаса, как генерал Мейер появился в дверях. Его лицо улыбалось. "Чарли, - сказал он, - вручаю те­бе скелет будущей организации. За дело, твоя задача - нарастить на него хорошие мышцы"»

Дата добавления: 2015-07-08