Глава 30. Была середина марта.

Была середина марта.

Тренировка, назначенная на этот день, проходила на полигоне, где технический персонал построил объект в масштабах территории посольства. Все размеры были соблюдены и даже выстроена часть сте­ны для преодоления её личным составом.

Я принял бы участие в тренировке вместе со всеми своими людьми, если бы не был связан с переговорами по телефону. Когда я за­кончил переговоры и повесил трубку, я прошел через, Стокейд. Что-то толкнуло проверить меня обстановку в районе учебного центра.

Никого не было видно. Комната была пуста. Но то, что лежало на полу расстроило меня. Здесь без всякого присмотра находилось тридцать или сорок фунтов взрывчатки. Стремительный Эдди использовал центр в качестве склада. На столе лежали горы взрывателей. Непо­далеку находились пара щипцов и гальванометр. Другими словами совершенно без присмотра, полностью брошенное, в комнате находи­лось все необходимое для крупного взрыва.

Я прыгнул в свою машину и поехал к полигону. "Красные", "Бе­лые" и "Голубые" были доставлены туда на грузовых автомобилях, пе­ребрались через стену, захватили макет посольства, отступили в другой район, изображающий футбольный стадион, и там выстроились в очередь для посадки в вертолеты. "Дельта" проделала эту тренировку, по крайней мере, сотни раз. Она стала нудным однообразием. К середине марта люди начали говорить: "О черт, только бы опять не это!"

На полигоне резко затормозил и начал искать троих людей. Не могло быть ни какого оправдания за то, что я нашел в Стокейде. Первым я нашел Бакшота.

"Ты оставил все брошенным в учебном центре, а я не могу поз­волить оставлять взрывчатку без всякого присмотра. Ты знаешь пра­вила, возвращайся и приведи все в порядок".

Я схватил старшего сержанта Шумейта. Он не имел ни какого от­ношения к взрывчатки, но он отвечал за помещение.

Это было всего детской игрой по сравнению с тем, что я сделал с Быстрым Эдди.

"Ты, глупец! Ты знаешь, что ты наделал?" "Не знаешь? Ты оста­вил 40 фунтов взрывчатки на полу в Стокейде без присмотра".

"Да, но, Босс..."

"Я не дам тебе ни гроша. А сейчас несись туда, или ты выле­тишь из подразделения".

"Босс, это просто недоразумение. Я не по­думал, что кроется какая-либо опасность".

"Ты не очень-то затрудняешь себя мыслями. Убирайся отсюда".

Быстрый Эдди старался держаться от меня подальше. Он действи­тельно был виноват и теперь старался показать свою лояльность. Он боялся, что я потеряю доверие к нему. Чтобы вновь заслужить мою благосклонность, он хотел сделать что-нибудь экстраординарное, что-нибудь такое, чтобы доказать, что я не должен терять своего расположения к нему.

В середине марта больше не произошло ничего такого, что можно было бы назвать неожиданным или драматическим, или, по крайней ме­ре, интересным. Это было мирное время, время летаргии и даже депрессии.

Было проведено шесть полных тренировок: самолеты C-130, вертолеты, рейнджеры, все, что нужно, еще одна тренировка была запланирована на конец марта.

Макет посольства на поле полигона был атакован сотни раз. Сот­ни и сотни раз мы взбирались и спускались со стены высотой в девять фунтов, построенной прямо в Стокейде. Мартовские дни были мрачными днями. Вместе с тем, к этому времени были получены ответы на 90% вопросов, которые волновали нас с ноября. Мы теперь знали, что за­ложники содержались в 4-х зданиях: в резиденциях посла, а также в канцелярии и коттеджах персонала. Мы знали, каким образом открыва­лись двери, где находились ключи и другие приспособления для их открытия. У нас имелись описания повседневных процессов, которых придерживалась охрана мест, где они находились. Дела, которые ве­лись нами, распухали от деталей.

Однако никто не знал точно, где находятся легкие бронемашины ЗСУ. На случай, если бы они двинулись по направлению в сторону тер­ритории посольства, мы разрабатывали ряд мер, которые смогли бы их нейтрализовать.

Материалы, которые все же приходили дважды в день, становились короче, и не содержали большого количества новой информации. Иш, однако, продолжал работу, стремясь довести всё до идеала, пытаясь определить комнату за комнатой, где находился каждый из заложников и каким образом они охраняются.

"Красные", "белые" и "голубые" утром выезжали на стрельбы. Они становились всё более готовыми к возвращению в Юма для прове­дения седьмой комплексной тренировки. Комментарий, который можно было наиболее часто услышать, звучал так: "Мы, наконец-то, узна­ем, каким образом садиться в самолет C-130". Никто не смеялся.

Бакшот обычно прибывал раньше меня, около 8.00. Он находился в секторе сбора секретной информации, читая сообщения, полученные ночью, когда прибывал я. Он спрашивал, должны ли мы реагировать на тот или иной запрос, который он прочитал и в большинстве слу­чаев он сам уже набрасывал кое-что для моего утверждения. Затем он покидал помещение и проводил утро, наблюдая за подразделениями.

Борис мог ждать до середины дня, прежде чем отправиться на полигон, чтобы поработать над модификацией, которую он сделал на винтовке HK-2I.

По утрам, чтобы улучшить знание языка, он прочитывал несколь­ко русских журналов и газет.

Аллен, очень серьезный человек, находился на месте в 7.30 ут­ра, изучая модель.

Он был сержантом "голубых" и проводил время, дважды или триж­ды сверяясь с планом, пытаясь определить, не пропустил ли он чего-либо.

Затем он собирал свое подразделение, где каждый говорил о своей роли и задаче. Если у кого-нибудь появлялась новая идея, это было время для её обсуждения.

Затем Аллен отправился на полигон, где он встречался со мной и мы оба взрывали заряды почти до завтрака.

Быстрый Эдди был очень занят. Он заходил ко мне:

"Босс, завтра я хочу, чтобы Вы поехали со мной и посмотрели последнюю дырку в стене. Я сделал все, как надо. И хотел бы, чтобы Вы посмотрели сами".

Я уже десятки раз видел, как прекрасно разваливается его сте­на. На этот раз я вынужден был отказаться от его предложения. Я послал с ним Бакшота. В этот день в марте Бакшот вернулся к завт­раку полный впечатлений после проведенной Быстрым Эдди демонстра­ции. "Босс, Вы должны были это видеть. Она развалилась просто пре­красно". Эти слова сделали Быстрого Эдди просто счастливым.

Я часто и долго думал о предстоящей операции, об оптимальных сроках ее проведения.

Январь – это было слишком рано, но февраль или начало марта было самое подходящее время для проведения операции. Новые фото­графии, относящиеся к этому периоду, показывали, что вооруженные охранники проводили большую часть времени, греясь у костров, кото­рые они разводили в 55-ти бочках. В Тегеране было холодно. Когда охранник мёрзнет, он расслабляется. У него появляются посторонние мысли: о кровати, женщине, горячей пище. Он не хочет бесполезно проводить следующую холодную ночь, похлопывая нога об ногу, чтобы удержать тепло, одновременно шагая вверх и вниз по пустынной, ветреной улице, ведущей вокруг посольства. Все это благоприятствовало проведению запланированной операции. Лучше было проникнуть в Иран, когда погода подходила больше нам, чем им.

Для "Дельты" середина марта была не просто однообразной, она была чертовски бесполезной.

Дата добавления: 2015-07-08