– Вы можете представить одинокого бизона, запертого в клетке?! – подвыпивший Александр Иннокентьевич тяготел к рискованным аллегориям. Берта, почему-то представив визави в клетке московского зоопарка, давилась от смеха, но вида не показывала и только сочувственно кивала. Она с таким трудом сохраняла дистанцию, понимая, что этот потерявший от любви голову человек может быть ей очень полезен.
– Александр Иннокентьевич, ради бога, простите, что я отнимаю у вас время, но, во-первых, я хотела вас увидеть, а во-вторых, лично пригласить на юбилей нашей компании. Вы, как никто другой из всех наших друзей, поддерживали нас все эти годы. Так что милости просим!
– Спасибо, Берточка, я рад вас видеть, а когда юбилей?
– Через неделю…
– Какая жалость, через неделю я буду в Поднебесной. В Китай летит огромная делегация. Я в ее составе… – на лице Волкова отразилось неподдельное огорчение.
Берта же, отлично знавшая про визит в Китай, а также собиравшаяся отметить юбилей своей компании через полгода, изобразила на лице отчаяние:
– Как же так?! Что же теперь делать?! Я даже распорядилась насчет вашей любимой оленины…
– Так, так, только не расстраивайтесь. – Волков наконец решил, что пуговицы пиджака надо оставить в покое, и бросился к телефону: – Меня нет, пусть ждут, или перенесите всех на завтра, словом, как хотите… – бросил он помощнику. И, обратившись к Берте, произнес: – Мы сейчас с вами поедем пообедать, а там все и обсудим.
Он обнял ее за талию и увлек в смежную комнату, там была еще одна дверь, о которой никто из посетителей не знал. Они прошли какими-то коридорами и уже через десять минут ехали в сторону Останкина, где на краю парка в специально отреставрированном особняке находился один из самых дорогих ресторанов Москвы.
Опыт дал Берте бесценное умение: «Не говорить прежде, чем нужно. Говорить, когда нужно и внимательно наблюдая за собеседником». Это умение она считала самым главным своим навыком, благодаря ему она приобрела сторонников, не нажила врагов и заимела репутацию умного человека. Вот и сейчас она сохраняла приветливое и независимое выражение лица, глядя, как Волков суетится, отдавая многочисленные распоряжения метрдотелю.
Она благодарно улыбнулась, когда на стол поставили букет очень мелких, необычной расцветки роз, и кивнула, когда Волков взялся делать заказ.
В том, как он выбирал икру, мусс из оленины (совершенно несъедобное, на взгляд Берты, блюдо), лобстера и прочие деликатесы, угадывался гурман и сибарит:
– Только трюфель тоненько, тоненько, как вот французы умеют, – донеслось до Берты, и она подумала: «И когда только этот «вяземский пряник» – а ведь Волков, говорят, родом из-под Вязьмы, – успел обзавестись всеми этими знаниями, привычками и слабостями!» Она вспомнила, что до того, как занять свой пост, Александр Иннокентьевич был всего-навсего управляющим в каком-то СМУ, ездил на подержанной иномарке и отдыхал исключительно в Турции в четырехзвездочных отелях. Сейчас же это был холеный, дорого и строго одетый мужчина, не без приятности в лице, портили его лишь только чуть длинноватые редкие волосы, которые он, маскируя лысину, укладывал крайне фантазийным способом. «С этой прической он похож на растрепанного грифа». Берта каждый раз удивлялась, как портит Волкова обильно смазанный гелем беспорядок на голове.
– Так как вы думаете, Берта? – Александр Иннокентьевич удивленно смотрел на нее.
– Ах, простите, я задумалась, что же можно придумать с нашим юбилеем. Мне так хотелось, чтобы вы приехали.
– Ну, что ж поделать, я не могу отказаться от поездки в Китай, там такая делегация… Да и вопросы важные обсуждать будут.
– Ну, тогда я перенесу празднование! Решено, я сегодня же все отменю, а вы приедете, и мы согласуем с вами дату. Договорились, – тут Берта ласково посмотрела на Волкова и с удовлетворением отметила, что тот расплылся в улыбке.
– Берточка, ну, зачем ради меня?!
– Именно ради вас, ради кого-то другого я бы даже и не подумала это сделать. – Тон Берты был строг, словно она отчитывала Волкова за какой-то проступок. – Все, даже не буду ничего слушать, быстрее лучше из своего Китая возвращайтесь. А что у вас нового? Я как-то не решалась позвонить вам… отвлекать вас не хотелось…
Александр Иннокентьевич поддел вилкой кусок севрюги, поднял на Берту влюбленные глаза и пустился в долгое повествование, в котором он был и Ильей Муромцем, и Соловьем-разбойником, и Василисой Премудрой одновременно.
Как и искусством говорить, искусством слушать Берта овладела в совершенстве. Она виртуозно умела обдумывать собственные проблемы, глядя в глаза собеседнику и изображая живейший интерес. Она вовремя кивала, поддакивала, выражала различными междометиями согласие, восторг и возмущение. Никому и в голову не могло прийти, что она в данный момент размышляет о своем. Сейчас, почти не прислушиваясь к словам Александра Иннокентьевича, а только лишь реагируя на повышения и понижения голосового регистра, она взвешивала свои шансы. «Да, влюбленного мужчину уговорить несложно, вот только я не знаю деталей этого проекта. Конечно, так, не подготовившись, броситься решать эту задачу – чистой воды авантюра. Но времени у меня нет. Думаю, что с этим предложением вчерашний посетитель обратится не к одному, и не к двум, и не трем… И кое-кто согласится, а вот уже против коалиции бороться будет намного сложнее. Так что у меня только что и есть – сегодняшний обед!» Она улыбнулась, покачала головой и, воспользовавшись тем, что Волкова отвлекла утиная грудка под брусничным соусом, произнесла:
– Теперь я понимаю, что только вы сможете мне дать правильный совет!
– Относительно? – Александр Иннокентьевич невольно поморщился, он еще не закончил рассказа о своих славных подвигах в борьбе за реконструкцию московских хрущевок.
– Вы же знаете, я давно хотела поучаствовать в каком-нибудь благотворительном проекте. Это и мне самой хочется, и для имиджа компании важно. Вот только боюсь ошибиться, сейчас столько сомнительных личностей в этом деле.
– Это верно, – Волков важно кивнул.
– Ну да, вот ко мне приходили тут, предлагали принять участие в строительстве. Говорят, часть квартир поступит в распоряжение благотворительного фонда… Вы же знаете, строительство – наш конек. Мы отлично смогли бы сработать…
– А кто к вам приходил?
Берта сделала вид, что вспоминает, потом неуверенно и переврав произнесла фамилию давешнего визитера:
– Что-то вроде Михальченко.
– Да нет, вы ошибаетесь, наверное, Михайличенков. Он со своей компанией действительно занимается жильем. Только там благотворительностью и не пахнет. Там высококлассное дорогое жилье. Цены там такие, что гость из Эмиратов задумается, прежде чем чек подписать на предоплату…
Берта оценила шутку, представив шейха в бурнусе, вносящего аванс.
– Значит, меня пытались обмануть?
– Скорее всего, хотя за ними таких дел никогда не водилось. Они стараются действовать исключительно легитимными методами. Да и не до этого им сейчас. Они всеми силами пытаются выбить разрешение на строительство этого жилого комплекса в районе Тимирязевки. А там, сами понимаете, это практически невозможно.
– Почему? – Берта сделала круглые глаза.
– Ну как, лес, Академия, экология, сформировавшаяся инфраструктура, которая будет нарушена таким строительством. Да что там говорить… Я, наверное, никогда не подпишу им эти бумаги. Пускай ищут себе другую площадку. Мало, что ли, в Москве, пустырей?! – Волков с серьезным видом пригубил коньяк.
«Рассказывай, голубчик, – Берта усмехнулась про себя, – подпишешь, только не сразу, а после всяких там «танцев с бубнами». Берта очень хорошо знала господина Волкова.
– Да, наверное, зря они так упрямятся.
– Ну, иным не объяснишь.
– Александр Иннокентьевич, а я хотела вас попросить, у меня там почти рядом площадка одна продается. Может, вы посмотрите, там проблем не будет?
– Берточка, конечно, посмотрю. Вам я помогу, невзирая ни на что… Жаль только, что вы никак не цените мое участие…
Берта поняла, что Волков слегка перебрал коньяка. Но она спешить не стала – с удовольствием отпробовала изысканных закусок, выпила вина, перевела разговор на легкие игривые пустяки, и через некоторое время довольный и повеселевший Волков отвез ее в офис.
– Так, я вас жду завтра, в крайнем случае послезавтра, чтобы успеть до Китая дать ход вашим документам! Вы меня поняли?! Поспешите, – Волков по-отечески погрозил пальцем, сделал неудачную попытку поцеловать ее и, растрепав свой волосяной камуфляж, плюхнулся на заднее сиденье машины. Берта быстро вошла в здание, поднялась в свой кабинет, и уже через пятнадцать минут весь ответственный состав компании собрался за длинным столом.
Место, которое облюбовал господин Михайличенков для своего строительства, было великолепным. С одной стороны старый лес с широкими березовыми аллеями, с другой – дачи старых партийных работников, с третьей – сквер из канадских кленов. Четвертая сторона была «проблемной» – она граничила с территорией старой больницы, которую из года в год обещали перевести в новое здание. Жилищный комплекс Михайличенков собирался строить не очень большой – для него было достаточно освободить хотя бы немного больничной территории. Правда, первоначальные договоренности в Министерстве здравоохранения пока ни к чему не привели – больницу снова поставили в очередь на ремонт. Застройщику дали понять, что вопрос вряд ли решится положительно, а потому пусть довольствуется пограничными с медицинским учреждением территориями. А тут еще, как назло, Совет содействия жилищному строительству громко объявил об аукционе по продаже участка между больницей и парком. Михайличенков запаниковал – стало ясно, что цена на землю может взлететь до небес.
Берта, внимательно изучив все, что ее сотрудники собрали по этому проекту, не могла не оценить размах – территория немаленькая. Выдели в новом комплексе несколько квартир для сирот, посодействуй больнице, разбей парк на каком-нибудь пустыре, и, пожалуй, никаких особых вопросов ни у кого не возникнет. А вот стоимость квартир в этом районе явно будет выше, чем на том же Ленинском проспекте. Было в этом месте что-то такое… Берта еще раз посмотрела на отсканированную и увеличенную карту: «Проезд Соломенной Сторожки». Она улыбнулась. Это надо же, какая улица! Берта на минуту задумалась, что-то напомнило ей и это название, и само место. Что-то очень похожее, или ей так показалось… Она еще раз взглянула на карту, потом отогнала неясное воспоминание. Сейчас было не до этого, надо было получить разрешение на строительство в этом месте. Она окинула взглядом присутствующих и спросила:
– С каким проектом мы будем работать? Какое архитектурное бюро задействуем?
На ее вопрос ответила дама средних лет – бывший архитектор, она в компании занималась отбором проектов.
– Проекты есть, но, на мой взгляд, ничего интересного. Все как обычно – стекло, башенки и прочая «фурнитура», – Галина Павловна знала, о чем говорила, в этих вопросах она разбиралась отлично, – хорошо бы что-то такое, эксклюзивное… С «броском» в историю.
Берта одобрительно кивнула. Ей нравилась лаконичность и простота ответов. Она терпеть не могла многословия.
– Когда мы закончим, останьтесь, обсудим некоторые детали.
Еще минут двадцать Берта потратила на раздачу заданий – документация, заявления, расчеты – все должно быть готово через пару дней. Но сначала надо выбрать проект.
Галина Павловна рассматривала фотографии и карты района.
– Что-то абсолютно английское есть в этом районе. Даже удивительно, может, дело в этих старых дачах или ухоженных лужайках и лесе? Я даже понять не могу… – Галина Павловна подняла голову и посмотрела на Берту. Та замерла.
– Вы правы. Английское. А мы и будем строить английское…
Дорога домой в этот день была быстрой. Берта, насколько это возможно, сократила путь и уже через двадцать минут подъехала к воротам своего дома. Едва переодевшись, она устроилась в библиотеке, предварительно взяв с полок все альбомы по архитектуре. Пересмотрев множество, она наконец дошла до главного, до той книги, которую оставляла себе «на десерт». Берта знала, что именно оттуда она почерпнет идею для нового проекта, но ей надо было проверить себя, а потому она потратила столько времени на архитектуру Америки, Франции, Испании. «Вот оно. Я хочу, чтобы этот комплекс выглядел именно так!» Берта наклонила тяжелую книгу, чтобы получше рассмотреть фотографию. Потом она прошла в спальню, открыла верхний ящик комода и достала ворох фотографий. Берта уселась тут же на полу и еще очень долго, до самой ночи, перебирала их, внимательно рассматривая.
На следующий день в кабинете Берты сидели представители архитектурного бюро и тщательно фиксировали в своих блокнотах пожелания начальства. По стенам были развешаны увеличенные фотографии, чертежи и планы. Берта, постукивая каблуками, прохаживалась вдоль стола за спинами присутствующих и говорила:
– Я хочу, чтобы здания или здание, как хотите, выглядело так. – Она указала на снимки. – Мне совершенно неинтересно, будет ли это копия или придумаете что-то свое. Но внешне это должно быть таким. Внешний вид и расположение должны вписываться в пейзаж. Климат наш никто не отменял. Задача ясна? Времени у нас нет. В пятницу у меня должны быть первые эскизы и расчеты.
Присутствующие в кабинете долго рассматривали увеличенные секретарем фотографии.
– Это, если я не ошибаюсь, город Бат. А вон то здание на крайнем левом снимке – это знаменитый Королевский полумесяц? – один из архитекторов показал на снимок.
– Браво! Вы отгадали! Да, это именно Рояйл Крисчен. Я хочу построить что-то подобное. Как это сделать – ваша задача. Меня детали не интересуют – меня интересует результат. Быстрый и качественный.
Берта встала, дав понять, что разговор окончен, добавить ей нечего, а присутствующим следует немедля приниматься за работу.
«Так, это запустили. Теперь надо понять, что делать дальше». Берта взяла большой лист бумаги и стала чертить. Через несколько минут она критически взглянула на свой рисунок. Получалось, что сейчас три прямоугольника – три самостоятельные территории образовывали в плане русскую букву «П». Основания, опоры этой условной буквы находились на территории больницы и парка, а перекладина проходила по первой линии старых большевистских дач. Внутри буквы располагалась территория, где были заброшенные гаражи и небольшая пустующая площадка. «Интересно, на аукцион выставлен только этот участок. По городским меркам – не очень большой. Огромный дом не построишь – одна надежда «прирезать что-нибудь с боков», немного от больницы, немного от дач, немного от парка. Хотя, в идеале, надо было бы все эти участки соединить!» Берта еще раз посмотрела на свой рисунок.
«Так, сейчас необходимо узнать, что можно сделать для увеличения площади. Надо съездить в больницу, поговорить, потом в Сельскохозяйственную академию, на чьей территории эти самые березовые аллеи, а кленовый парк – он почти бесхозный.
Кое-что вырубим, кое-что из саженцев, подороже и поэкзотичнее, купим и с помпой, под звуки фанфар, на фоне нашего логотипа и в присутствии телевизионщиков посадим где-нибудь в этом районе. Затраты – копейки! Значит, так, в эту самую больницу я поеду прямо сейчас. Только вот кофе выпью». Берта вызвала секретаря.
Берту тошнило от всего, что она построила в этом городе. Она вообще редко задумывалась, что и для кого она строит. Она из процесса застройки выключалась ровно в тот момент, когда были подписаны и получены все разрешительные документы. Дальше все было делом техники, и результат ее волновал только с точки зрения прибыли. Берта никогда не бывала там, где возводились эти уродливые однотипные дома с безумными башенками и якобы воздушными конструкциями на крышах. Она знала, что, по сути, эта градостроительная халтура просто приносит ей большие деньги. Вчера, разглядывая альбомы и рассматривая фотографии из прошлого, она вдруг с чисто женской непоследовательностью загорелась идеей построить то, что когда-то произвело на нее такое впечатление.
«Все в моих руках! Я закажу похожий проект, его сделают. Я заплачу большие деньги за это. Я могу это построить – для этого у меня все есть! Так в чем же дело?!» То, как она этим загорелась, очень напоминало непонятное мужчинам типично женское стремление к старому, потрепанному пальто пришить новые дорогие пуговицы и дорогой воротник. Казалось, это украшательство изменит не только пальто, но и саму жизнь его обладательницы. Впрочем, у этого стремления – построить нечто, что до этого она не строила, – были и другие корни.
«Невелика радость подниматься все выше, если по-прежнему остаешься на лестнице», – эта фраза, прочитанная в какой-то книге, врезалась Берте в память, но в душу она долго ее пыталась не пускать. И все же однажды утром, открыв глаза и обнаружив себя глубоко несчастливой, она вдруг опять вспомнила эти слова. Действительно, она все время поднимается, выше и выше. Эта высота определяется возможностями на уровне потребления и независимостью в самом противном смысле этого слова. Берта уже давно не обращала особого внимания на курсы валют, на повышение цен на продукты и тарифы ЖКХ, ее не волновали автопошлины, стоимость одного квадратного метра московского, парижского или лондонского жилья. У нее было все, и с каждым годом это все росло в размерах и абсолютных числах. Казалось, та самая цель, которая была ею поставлена давным-давно, достигнута. Она богата и независима. Но почему же ощущение усталости от изнурительного бега и недовольство собой посещают ее все чаще? Ответ был сформулирован неожиданно, в тот момент, когда Берта увидела фотографии улицы с чудесным названием – проезд Соломенной Сторожки. Она вдруг подумала, что эта улочка почти вечная. Она была вчера – с этими старыми липами, была позавчера – с серыми кирпичными «немецкими» домами послевоенной постройки, была третьего дня и много лет назад – с маленькой остановкой на углу, где притормаживал паровичок, следовавший в Сельскохозяйственную академию и на котором ездили пожилые бородатые профессора и юные студенты. Эта улица вдруг стала для нее олицетворением времени. Она осознала, что ее стремление к богатству, достижение его не удовлетворили ее настоящие амбиции. Все, что она делала до сих пор, нужно было только ей, а потому закончилось бы с ее исчезновением. И этот примитивный результат вдруг ее оскорбил. «Я все-таки поднимусь по этой лестнице на самый верх. Туда, откуда пути больше нет. Там я и остановлюсь». Берта никогда не любила пафос, но сейчас эти слова соответствовали ее настроению.
В больницу, которая спрятала свои малоэтажные старые корпуса в густом орешнике, она приехала почти в обед. Проходя по коридорам, она вдыхала смесь запахов – камфары, хлорки и овощного супа. Берта каждый свой шаг планировала и просчитывала, как полководец планирует и просчитывает военную операцию. В больницу она приехала в мешкообразном сером платье, которое стоило целое состояние, но об этом знала только его хозяйка. Человеку со стороны оно казалось бедненьким и несуразным. Берта понимала, что, приезжая в такое место решать свои проблемы, она не должна выделяться и уж тем более подчеркивать свое превосходство, даже в одежде. Это умение слиться со средой, эта способность к мимикрии ей всегда служили отличную службу – она научилась не вызывать зависть и не восстанавливать людей против себя. А расположив их с первого взгляда, Берта пускала в ход свое оружие.
Сейчас, идя по коридорам больницы, она отмечала острую нехватку мест и дешевый, сделанный наспех, ремонт. Только та часть больницы, где располагалась администрация, имела более или менее приличный вид. В кабинете главврача ее уже ждали.
– Простите, что отрываю вас от дел, но мне бы хотелось именно с вами решить вопрос, который касается той территории, что выходит на проезд Соломенной Сторожки. – Берта пустилась с места в карьер. Она уже увидела, что дама, приятной полноты с черным бархатным бантом в обесцвеченных волосах, ничуть не насторожилась. Этот врач-администратор ежедневно, ежемесячно, ежеквартально металась, едва-едва сводя концы больничного бюджета.
– А что с этой территорией? – главврач уставилась на нее голубыми глазами.
– С территорией ничего. Более того, с ней все в порядке. Дело в том, что мы бы хотели попросить у вас ее в аренду.
– Куда?! – изумленно переспросила главврач.
– Арендовать у вас можно этот участок? – Берта терпеливо повторила и стала выкладывать на стол копию кадастрового плана и чертеж, на котором были отмечены мельчайшие детали данного участка. – В случае, если мы с вами договоримся, все придется согласовывать в вышестоящих инстанциях – в Минздраве и различных городских комитетах. Но ведь сначала было бы правильнее узнать ваше мнение?
«Дамочка не так проста, как выглядит. Прикрывшись этой своей серой хламидой», – главврач держала паузу. Ей надо было прикинуть, во что выльется это предложение. Участок, о котором шла речь, был не занят – так, небольшое пространство, засаженное деревьями и заставленное небольшим количеством скамеек. Там в хорошую погоду гуляли больные и там, почти у забора, больничный завхоз, вопреки всем правилам и невзирая на периодические выволочки, устроил свалку из старых кроватей. Зимой, когда оголившиеся деревья разоблачали ленивого строптивца, скелеты кроватей производили ужасно тоскливое впечатление.
– Как вы себе это представляете? – почему-то тихо спросила главврач. Она вдруг поняла, что эта тощая белобрысая фея послана ей провидением. Везти этот больничный воз с неизбежной текучкой кадров, недостатком денег на оборудование, препараты, питание ей было давно не под силу.
– Как угодно. Вариантов – тьма. – Берта лукавила, но сейчас было важно заручиться согласием главврача и не дать ей опомниться и передумать. – Мы можем просто арендовать, и вы будете получать каждый месяц арендную плату. Это очень приличная сумма. Можно оформить как спонсорство. Наша компания помогает вашей больнице, ну а вы в качестве благодарности… Ну, вы меня понимаете?
Главврач почти ничего не понимала, но все равно кивнула. Берта еще минут пятнадцать рассказывала об административных радостях, которые принесут ей, главврачу, грядущие перемены, и только потом, произнеся пару комплиментов про ум, коммерческое чутье и подвижничество будущего партнера, покинула больницу.
Берта ехала в Министерство здравоохранения, к своей знакомой. Она надеялась, что та устроит ей встречу с заместителем министра и вопрос с больничным участком, выходящим на проезд Соломенной Сторожки, будет решен.
В кабинет своей министерской знакомой Берта вошла преображенной – в машине на свое серое платье она надела большой натуральный жемчуг, в уши вдела серьги в виде маленьких жемчужных крестов. Еще Берта достала маленький флакон духов, их она заказывала в Арабских Эмиратах. Духи имели сложный восточно-пряный аромат, но послевкусие было неожиданно свежим, с лимонно-лавандовым оттенком.
– Все очень просто! – объяснил ей как-то давно парфюмер из Эмиратов. – Мы ваши духи готовим из трех составляющих. Первый аромат тяжелый, сладкий – самый сильный, но нестойкий, вы его чувствуете в первую очередь. А когда он выветривается, остаются стойкие – лимонный и цветочный шлейфы.
Эти духи Берта очень любила и давно заметила, что окружающие всегда реагируют на этот дорогой и необычный запах. Вот и сейчас:
– Господи, где вы такие духи покупаете?! Это что-то божественное! – Татьяна Николаевна, начальник одного из министерских отделов, поднялась ей навстречу.
– Таня, у меня дело к вам. – Берта по опыту знала, что здесь любят конкретику. – Вы знаете больницу на проезде Соломенной Сторожки? Ну, ту, которую никак не могут перевести в новое здание? – Берта дождалась утвердительного ответа и продолжила: – Наша компания хотела бы ее взять под свое крыло, шефство. Я давно уже думала над целевой благотворительностью, но вот сегодня случайно мимо них проезжала, посмотрела – плоховато у них. Думаю, мы сможем помочь.
Татьяна Николаевна внимательно слушала и решала ребус – что стоит за этой благотворительностью. А пока, чтобы потянуть время, сказала:
– По секрету, больница будет расформирована, здание строить смысла не имеет.
– Как это так?!
– Так. У них мало койко-мест, району не хватает. Да и здание старое, новое строить под такой медицинский ресурс смысла не имеет.
– А кто будет в этом здании?
– А никого, пока никого. Наверное, снесут, – ответила Татьяна Николаевна, а сама подумала: «Вот оно в чем дело! В этом здании!»
– Так, понятно. А что, если мы эту больницу возьмем «под себя» – отремонтируем, закупим оборудование, будем платить персоналу. Конечно, понадобится открыть коммерческое отделение, но жители района будут обслуживаться бесплатно.
– Даже не знаю. У замминистра как раз об этой больнице разговор был. К нему приезжал кто-то, просил ее закрыть. Мол, бесхозяйственность там, даже антисанитария и прочее.
«Я даже знаю – кто приезжал. Или от кого приезжали. Ну что ж, посмотрим», – Берта делала ласковое и вместе с тем озабоченное лицо, слушая Татьяну Николаевну.
– Я понимаю, что идти с таким предложением, не подготовившись, нельзя. Как вы смотрите на то, чтобы через пару дней я приехала для разговора с замминистра уже с подготовленным предложением, а если и успеем, может, и экономику посчитаем?
– Да, – Татьяна Николаевна обрадовалась. Во-первых, она пока договорится с замом – к нему тоже подход нужен. Во-вторых, поразмыслит, что здесь может быть интересного. А в-третьих – попробует узнать, откуда такой ажиотаж вокруг еще недавно никому не нужной больницы.
Из министерства Берта вышла окрыленная. Ей пока не сказали «да», но очевидно, что за эту вечно нуждающуюся в деньгах больницу никто особенно держаться не будет. «Представим, она переходит в мои руки. Вложения туда надо сделать достаточные, но… Но это все становится моим. И распоряжаться я буду этим так, как сочту нужным. Конечно, больницу я не закрою. Я из нее сделаю образцово-показательное медицинское учреждение. Чтобы никто не подкопался».
К большому удивлению многоопытной Берты, вопрос решился быстро – старую больницу с территорией продали ей, обязав построить новое здание больницы. Хотелось бы, чтобы эта сделка была «образцово-показательной, мы вас еще в пример всем будет ставить», – пошутили городские чиновники. Обрадованная Берта подсчитывала расходы и радовалась – она попросту не знала, что министерство не могло решить, что делать с больницей, – и закрыть не закроешь, население района будет недовольно, и на строительство новой больницы нет денег, и выделить бюджет на нормальный ремонт и содержание – тоже довольно сложно. Были в городе заведения и более нуждающиеся.
На следующий день Берта выслушала своего директора по спецпроектам. Сравнительно молодой, но уже очень опытный финансист-экономист не мог взять в толк, что их пусть и многопрофильная, но все же тяготеющая к строительству корпорация будет делать с этим, судя по всему, бездонным объектом.
– Ничего особенного делать не будем. Надо возвести новый корпус. Быстро. На этой территории, только ближе к дороге. – Берта еще раз бросила взгляд на карту района, где собиралась строить свой жилой комплекс. – Надо так расположить здание, чтобы территорию больницы можно было выделить, так сказать, в автономию. Подъезд и вход только с одной стороны, со стороны вот этой улицы. Вы понимаете меня?
Финансист-экономист понял. Их генеральный расчищает себе площадку под строительство. Грамотно, но затратно. Впрочем, перед затратами в этот раз корпорация не постоит. Этот ее проект – это ее мечта, судя по всему. Что там строительство какой-то больницы!
Темп, в котором жила теперь Берта и от которого она, надо сказать, получала огромное удовольствие, выдерживали немногие. Например, получивший задание решить проблему с кленовым парком ее заместитель свалился с давлением. Берта, узнав об этом, по телефону выразила сочувствие и даже посоветовала принять модные французские таблетки, но, положив трубку, вызвала секретаря и потребовала созвать всех начальников подразделений на совещание. Там она позволила себе повысить голос и недвусмысленно дать понять, что времени у них для реализации этого проекта нет. А потому отменяются болезни, семейные обстоятельства и прочие неуважительные, по ее мнению, причины.
– Мне надо получить разрешение, как можно быстрей. Для этого надо договориться со всеми, кто так или иначе будет иметь отношение к нашему делу. Затем нам следует быстро и без проволочек утвердить проект и выйти с этими документами на подписание «в город». К этому моменту мы должны быть подстрахованы со всех сторон.
Подчиненные молчали, они знали, что начальство сурово и наказание следует неминуемо.
Вопрос «с дачами старых большевиков» Берта опять же взяла на себя. Она понимала, что в процессе решения проблемы могут открыться обстоятельства, которые необходимо решить на месте. По сути, ее планам мешало два больших участка, следовательно, два старых деревянных дома. Берта сначала походила по этой деревенской московской улочке, внимательно оглядела все стоящие здесь дома и, придя к выводу, что без переговоров не обойтись, постучала в нужную калитку. Калитку долго не открывали, только лаяла собака, что-то гремело, скрипело и шуршало. Наконец дверь открылась, и показался молодой человек в спортивном костюме. В ушах у него были наушники от плеера, на лице застыла маска отрешенности. Берта со значением посмотрела на молодого человека и, когда он снял наушники и осмысленно на нее взглянул, произнесла:
– Я могу войти? Мне поговорить надо.
Парень посторонился, она вошла во двор, и у нее сжалось сердце. То, что она увидела, было из какой-то другой жизни, из той, где на дачных верандах по вечерам пили чай с пряниками и вареньем, где большие тяжелые полотенца с кистями сохли на веревочках, натянутых между деревьями. Где любили качаться в гамаках и читать потрепанные книжки. Берта вдохнула воздух – он был тоже другим, хотя за забором шумела обычная московская улица.
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |