- Прошу извинить родителей Вильяма за то, что они не могут встретиться с вами, - говорит она. – Боюсь, что они…
Она отворачивается, но лицо ее остается приветливым и спокойным.
- Я привез некоторые его вещи, - Шерлок достает из кармана пальто карманное издание «Бхагавад-гиты» и рыжевато-коричневый сверток.
Шерлок наклоняется вперед, и Рами забирает вещи из его протянутых рук, задумчиво проводит большим пальцем по потрепанному срезу книги.
- Вы читали ее? – спрашивает она, не поднимая головы.
- Нет… не читал, - отвечает Шерлок.
- В ней рассказывается о воине, отправляющемся на битву, - произносит Рами чуть хриплым, но все еще ровным и спокойным голосом. – Он спрашивает, как ему заслужить прощение за все те смерти, причиной которых он станет…
Темные глаза девушки наполняются слезами, но лицо остается спокойным и неподвижным.
- …и получает ответ: ты понесешь это бремя на своих плечах, но в итоге ты будешь прощен, потому что ты воин, и ты делал то, что должно воину.
Густые черные ресницы уже не могут сдержать слез, и те стекают по щекам, оставив две мокрых дорожки. Шерлок сводит брови. Рами не пытается вытереть слезы, на самом деле, ничто в ней – ни выражение лица, ни осанка, ни голос – не выдает потерю контроля, ничто, кроме этих блестящих полосок. Она разворачивает сверток ткани и достает бумажник Хинда, набитый листиками, билетами и фотографиями, его жетоны и серебряный талисман.
- Вы были с ним, когда это случилось, - произносит она.
- Да, - тихо подтверждает Шерлок.
- Его командир звонил сегодня утром, - чуть хрипло говорит Рами. – Сказал, что, по его сведениям, все случилось очень… быстро.
- Да, так и было. Думаю, он даже не успел ничего понять.
- Но ведь он погиб не напрасно? – спрашивает Рами. – То есть… то, что он был там, сыграло какую-то роль?
- Для меня – да, - отвечает он. – Он защищал меня.
Рами кивает, смотрит на фотографию Хинда.
- Вы с ним долго были знакомы? – спрашивает Шерлок.
Рами пытается улыбнуться, но губы ее не слушаются.
- В феврале у него было десять дней отпуска, - рассказывает она. – Тогда мы и встретились. Безумие, да? Помолвка с человеком, которого знаешь всего десять дней.
- Нет, - в глазах детектива мелькает какое-то странное выражение. – Вовсе не безумие.
Рами качает головой, смотрит на бумажник в своих руках и достает оттуда сложенную в несколько раз журнальную страницу. Это фотография Хинда во весь разворот. Он снят в профиль у грубой глинобитной стены, на нем камуфляж, в руках - штурмовая винтовка, а у ног пара тощих бродячих псов.
- Фото из «Обзервера», - тихо произносит Шерлок.
Он хмурится, прижимает к губам кончики пальцев. Взгляд его изучающее скользит по фотографии, переходя от точеного профиля Хинда к его винтовке, а затем - к морде собаки, тыкающейся носом в карман штанов десантника.
- Отличный кадр. Вы снимали?
- Хотела бы я быть таким профи, - отвечает Рами. – Это работа Митчелла Гована, он американец. Глаз у него наметанный, да и возможности фантастические.
Шерлок вопросительно наклоняет голову.
- Он был морпехом, - продолжает девушка. – И, по слухам, весьма достоверным, он был в Афганистане еще в восьмидесятые - сражался против русских на стороне муджахединов.**
- Как и Дэниэл Рост, - резко добавляет детектив.
- Вместе с Дэниэлом Ростом, если верить тому, что говорят, - поправляет Рами. – Похоже, они очень близко сдружились. Именно Гован сделал то фото Роста и Амара Ахади, которое попало в «Таймс» пару месяцев назад.
- Оу, - выдыхает Шерлок. – Думаю, он снимал их и еще раз, причем не так давно.
- О чем вы? Я не понимаю, – произносит девушка.
- Зато я – да. Или, по крайней мере, начинаю понимать, - детектив вскакивает на ноги. – Прошу прощения, мне пора.
Рами убирает с колен вещи Хинда и поднимается с дивана, недоуменно нахмурившись.
- Вы хотели знать, сыграло ли какую-то роль то, что Хинд был там, - Шерлок сжимает ее руки. – Я собираюсь доказать, что он там был не напрасно.
Он разворачивается и быстрым шагом выходит из гостиной, оставив Рами в немом изумлении. Шерлок захлопывает за собой входную дверь и торопливо идет вниз по улице к главной дороге, на ходу доставая из кармана мобильный телефон и набирая номер.
- Майкрофт, это я, - говорит он, свернув на улицу, ведущую к вокзалу. – В середине восьмидесятых Дэниэл Рост служил в Афганистане вместе с Митчеллом Гованом, и, поспорить готов, тогда они и познакомились с Амаром Ахади. Мне нужна полная информация об Ахади – вся его биография. И найди Гована. Думаю, он – один из трех заговорщиков.
- Я этим займусь, - следует ответ.
Шерлок слегка поворачивает голову и скашивает глаза.
- Майкрофт, ты пустил за мной наружку? – спрашивает он.
- Нет, - резко отвечает тот. – Это было совершенно излишним. В Бристоле превосходная система видеонаблюдения. Что ты…
Шерлок прерывает звонок и кладет телефон обратно в карман. Ниже по улице он замечает бар - убогое одноэтажное здание, втиснутое в ряд безликих домов. Шерлок проходит мимо занавешенных до половины окон и сворачивает в узкий дверной проем. Потертый пол, тусклая мебель, слабая претензия на старину в виде светильников с круглыми плафонами и барной стойки из вишневого дерева. Плоскоэкранный телевизор у входа работает на полную громкость, заглушая разговоры немногочисленных дневных посетителей. Шерлок решительно проходит мимо барной стойки к свободному столику у окна в дальнем конце зала, садится и смотрит на дверь.
Следом за ним в баре появляется худой мужчина среднего роста. Одежда - оливково-зеленая куртка военного покроя, застиранная футболка цвета хаки и синие джинсы – болтается на нем как на вешалке, наводя на мысль, что худоба его – неожиданное и относительно недавнее приобретение. Неровно отросшие каштановые волосы падают на лоб и плечи. Очевидно, что когда-то он носил короткую стрижку, но не был у парикмахера уже несколько месяцев. Посетитель приближается к столу Шерлока, и тот понимает: он еще молод, вряд ли старше него самого. У него мальчишески-тонкие черты лица и яркие голубые глаза, но из-за напряженного выражения лица он кажется старше.
- Мистер Шерлок Холмс, - утвердительно произносит он.
- Вряд ли бы вы за мной шли, если бы я им не был, - отвечает детектив.
Собеседник наклоняет голову и вопросительно приподнимает брови.
- Прошу вас, - лениво тянет Шерлок и указывает на соседний стул. – Мистер?
- Капитан МакЭвой, Второй Стрелковый, - представляется тот и садится. – Документы о моем увольнении еще не подписаны.
- Вы были ранены.
- Я калека, - поправляет МакЭвой. – Просто это не так заметно.
- Чем могу быть полезен, капитан МакЭвой? – Шерлок хмурится.
- Да ничем, - отрезает тот. – Мне уже не помочь. А вот сотне тысяч, все еще сражающихся в Афганистане, – вполне.
Детектив сужает глаза, внимательно оглядывает собеседника, тот качает головой.
- Можете упражняться на мой счет в дедукции сколько угодно, - говорит он, - но я всего лишь курьер, и я даже не знаю, кто автор послания, что мне велено передать. Но я знаю, чего они хотят, и сам хочу того же.
- И что это? – осторожно уточняет Шерлок.
- Чтобы такие, как я, как Вильям Хинд, как ваш приятель, перестали умирать ни за что ни про что.
Он наклоняется вперед, и Шерлок замечает неравномерно выцветший шрам над правым ухом, прикрытый темными волосами.
- Меня ранили во время операции по зачистке села неподалеку от Муса-Кала от талибов, - говорит МакЭвой. – Двое наших погибли, шестеро получили ранения, но мы выиграли тот бой. А потом нам приказали отступить, просто потому, что ни сил, ни техники, чтобы удержать позиции, не было. Мы ушли, а талибы спокойно вернулись туда.
Шерлок хмурится и сверкает глазами.
- И это происходит все время, снова и снова. Мы сражаемся, мы погибаем, и все впустую. Это надо прекратить.
- Но… Рост и другие заговорщики вовсе не намерены прекратить войну, - возражает детектив.
- Разумеется, - МакЭвой тихо фыркает. – Какой солдат захочет остановить войну? Нет. Они хотят ее выиграть.
- Им нужно больше денег, - скучающим тоном уведомляет Шерлок. – И они их получат. В данный момент мой брат готов пойти на уступки.
- Им нужно не «больше», - возражает его собеседник. – Им нужно «достаточно». Ровно столько, сколько потребуется, чтобы одержать окончательную победу. На такое ваш брат вряд ли согласится с легкостью.
- И чего же вы хотите от меня? – резко произносит Шерлок, но голос его звучит мягко и немного дрожит.
- Возвращайтесь, - МакЭвой сверкает глазами. – Поставьте себя на линию огня. И у вашего брата появится личная заинтересованность сделать то, что его так или иначе заставят сделать.
Шерлок прищуривается, а затем недоверчиво распахивает глаза.
- Вернуться обратно в Афганистан...
МакЭвой кивает.
- А если я откажусь? – детектив неестественно дергает головой.
- На нашу войну не отправляются по обязательной повинности, - собеседник пожимает плечами. – Люди, от имени которых я говорю, считают нужным брать лишь то, что им предлагают по доброй воле, и никак иначе.
- Вы сумасшедший, - тихо произносит Шерлок.
- Моя работа - подставляться под пули. Разумеется, я сумасшедший, - МакЭвой улыбается, широко и искренне.
Во взгляде детектива мелькает беспомощность.
- Подумайте хорошенько, - МакЭвой поднимается со стула. – Именно от вас зависит то, как быстро ваш брат пойдет на уступки, - откровенность и искренность на его лице уступают место безжалостному предупреждению, - а также то, на что еще они будут вынуждены пойти, чтобы заставить его сдаться.
Он делает шаг назад, разворачивается и неторопливо выходит из бара. Шерлок прижимает пальцы ко лбу, тяжело дышит открытым ртом.
Монтегю-стрит, Лондон
Пальто Шерлок бросает на пол, сразу у входной двери, снимает пиджак и проходит в гостиную. Он ложится на диван, лицом к спинке, поджав ноги и уткнувшись в нее лицом. Кладет под голову согнутую руку, пальцами другой проводит по кожаной обивке, слегка нажимая. Рука его скользит к сиденью, поворачивается, и он проводит пальцами по шее, к расстегнутому воротнику рубашки.
Шерлок немного сдвигается, прижимается крепче к спинке дивана. Рука его двигается вниз, к животу и бедрам. Он закрывает глаза и сжимает пальцами пах, что-то едва различимо шепчет, облизывает губы и прикусывает нижнюю. Тело его выгибается, он то сгибает, то выпрямляет ноги, широко распахивает глаза и резко выдыхает. Рука его замирает, дыхание становится прерывистым и неровным. Он утыкается лицом в стык между спинкой и сиденьем и крепко зажмуривается, но слеза все равно просачивается меж ресниц и застывает капелькой на переносице.
______________
От переводчика
* В оригинале – «Where Every Path I Take», строчка из песни «Paved With A Little Pain», исполнитель - Dot Allison.
** «Харакат-уль-Муджахедин» (в переводе с арабского - "Движение борцов за веру", старое название "Харакат уль-Ансар" ("Движение соратников Пророка"), известна также как "Аль-Хадид", "Аль-Фаран") - одна из наиболее развитых и организованных террористических организаций Пакистана. Была создана в начале 80-х в Пенджабе радикальными исламскими активистами с целью борьбы с советскими войсками в Афганистане.
Подстрочник песни (1 куплет + ключевой припев)
Если бы я был пастором, то встал бы на колени и молился
Будь я игроком, сберег бы себя для тебя,
Если бы был охотником, остался бы дома с тобой,
А будь я солдатом, отдал бы тебе все свое оружие.
Я должен идти, потому что люблю тебя.
И путь, что мы проделали, был напрасен.
Какой бы я не выбрал путь,
Он приведет меня к тебе,
И будет вымощен болью.
Но я готов буду пройти его заново,
Несмотря на то, что он вымощен болью.
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |