— Но это именно так, — возразил рабби. — В Одессе твоего отца звали Шрулик Штаркер. Он был знаменитый конокрад и контрабандист.
Рабби улыбнулся, увидев замешательство на моем лице.
— Моего отца в Одессе звали «могучим и сильным Израелем»? — В моем голосе было изумление и восхищение.
— Да, — сказал рабби. — Единственная причина, по которой я тебе это рассказал, заключается в том, что ты, как мне кажется, ценишь в людях только такие качества.
— Как случилось, что он столь сильно изменился, рабби?
— Вышло так, что мы вместе приехали с ним в эту страну, и я помог ему обрести новый путь; а потом, обратившись и приняв Бога, он захотел искупить свои прошлые грехи. — Рабби направился к двери, продолжая говорить на ходу: — В Библии сказано: грехи отцов… — Он остановился и благодушно улыбнулся. — Как говорят в Америке, каков отец, таков и сын. Придет день, и я позабочусь о том, чтобы ты научился вести себя как хороший еврей. А пока — спасибо вам за все и шолом алейхем, мальчики.
— Заходите как-нибудь, рабби, посидеть и поговорить, — сказал я ему вдогонку.
— Лучше я приду к вам, чтобы выпить шнапса и получить финансовую помощь в каком-нибудь неотложном случае, — улыбнулся он.
— Мы всегда будем вам рады, — произнес я.
Когда рабби ушел, я некоторое время сидел молча и потягивал виски.
Макси подтолкнул меня локтем:
— Очнись, Лапша, о чем задумался?
— Что? — Я глубоко погрузился в свои мысли.
— О чем думаешь, спрашиваю?
— А… я думал о своем отце. Он был крутой парень, как ты думаешь? Его звали Шрулик Штаркер. Слушай, Макс, ты не знаешь какого-нибудь оптового торговца, у которого я мог бы купить новый большой камень на могилу своего отца?
— Да, я знаю одно местечко. Когда будет случай, мы съездим туда вместе.
К нам ненадолго заглянули Джейк Проныра, Гу-Гу и Труба.
Макс сказал:
— Как раз те парни, которых я хотел увидеть. Вы что, читаете мои мысли?
Джейк покачал головой:
— Нет, мы зашли, чтобы немного выпить и перехватить пару баксов. Кошельки у нас плоские, как…
— Как безгрудая шлюха? — сухо закончил Макс. — Наверное, сначала мы послушаем какой-нибудь стишок. Ты уже сочинил что-то новое?
— Макс, не провоцируй его, — взмолился Патси.
— Давай, Джейк, прочитай им то, что ты сочинил сегодня днем. — Гу-Гу ободряюще подтолкнул его локтем.
— Хорошо, хорошо, — послушно кивнул Джейк. — Слушайте:
В кровать взяла овечку Мэй:
«Мне спать так будет веселей».
Овца была мужских кровей.
Теперь ягненок есть у Мэй.
Мы сидели и ждали, когда Джейк продолжит. Он посмотрел на нас и пожал плечами. Он закончил.
Я простонал:
— О нет!
Макс сказал:
— Господи.
Косой рассмеялся:
— Да не слушай ты их, Джейк. По-моему, очень здорово. Ты — настоящий гений.
Макс поддразнил Проныру:
— Значит, как ты сказал, когда появился здесь: у вас полно денег?
— Будь у меня деньги, — уныло ответил Джейк, — мне хватило бы их до конца жизни, при том условии, что я умер бы сегодня вечером.
Макс бросил ему сотню и сказал:
— Это аванс. У меня есть для вас небольшая работенка. Приходите сюда в десять вечера.
Джейк спросил:
— А что за работа?
— Узнаете, когда придете.
Они выпили по стаканчику и ушли.
Я спрашивал себя, за каким чертом они понадобились Максу. Что на этот раз он вытащит из рукава?
В половине четвертого Мо объявил:
— Пришел Профессор.
Макс сказал:
— Впусти его.
Он вошел стремительно, как энергичный коммивояжер, блестя глазами и сияя дружеской улыбкой. Профессор с сердечной теплотой пожал нам руки. Было видно, что ему действительно приятно снова нас увидеть.
Он спросил:
— Ну что, парни, хотите увидеть предварительную демонстрацию?
— Да, если вы не против, — ответил Макси.
Он улыбнулся:
— Ничуть, ничуть. С удовольствием. Кто-нибудь поможет мне с аппаратом?
Вызвался Косой.
Вдвоем они втащили машину. Она оказалась довольно громоздкой, шесть футов в длину и два в высоту. Это было крепкое сооружение. Его аккуратно поставили на стол.
Профессор начал свое представление. Он был очень убедителен. Глядя, как аферист демонстрирует свою машину, я начал понимать доверчивость его жертв. Прямо у нас на глазах он вставлял в аппарат листочки чистой бумаги размером в денежную купюру, а с другой стороны из маленького отверстия выпадали новые хрустящие десятидолларовые банкноты. Впечатление было неотразимое. Машина действительно печатала десятидолларовые купюры. Было слышно, как внутри позвякивает работающий механизм. Звук казался очень знакомым, но я не мог вспомнить, где слышал его раньше.
Макси шутливо сказал:
— Эта штука слишком хороша для Химмельфарбов. Лучше оставим ее для себя.
— Иногда я сам начинаю в нее верить, — заметил Профессор, улыбаясь. — Подождите, вы еще не видели ее внутри.
Он откинул крышку. Внутри находилась масса колесиков, пружин и шестеренок.
— Будь я проклят! — воскликнул Макси. — Неужели это они, Профессор?
Тот улыбнулся:
— Они самые, Макси. Я поставил сюда два игральных автомата Синдиката, только без фруктов и картинок на табло.
Профессор приподнял установленный внутри агрегат и показал нам потайной ящичек, где лежали новые десятидолларовые купюры. Когда мы поворачивали ручку аппарата, механизм зажевывал поступавшую в него чистую бумагу и прятал его в другом потайном ящичке, стоявшем ниже первого.
Потом механизм начинал выталкивать через щель настоящие деньги, и они выпадали из машины так, как будто он только что их распечатал. Работа шла по принципу перекладывания груза с руки на руку, только груз по дороге менялся. Начинка игрального автомата была немного переделана, чтобы производить впечатление сложного агрегата и издавать внушительные звуки. Мы решили, что все придумано замечательно. Наши похвалы доставили Профессору большое удовольствие.
— Еще одна вещь, — сказал Макс, обратившись к изобретателю машины. — Я хочу точную копию такой же штуки, но только без начинки.
Профессор поднял брови:
— Прошу прошения?
Макси повторил свою просьбу и добавил с улыбкой:
— Не волнуйтесь, Профессор, я не собираюсь с вами конкурировать. Просто мне нужна еще такая же машина минус механизм. У вас нет пустого экземпляра? Я пока не могу сказать, зачем он мне нужен, но это важно.
— Безусловно, Макси, безусловно. Если бы я знал, то обязательно бы захватил с собой пустую заготовку.
Макси сказал:
— Когда мы закончим с Химмельфарбами, я пошлю Косого к вам в магазин, и он ее заберет. Хорошо?
— Пусть возьмет столько, сколько захочет.
— Хватит и одной.
Я не мог понять, зачем Максу понадобилась вторая машина. Потом до меня дошло. Эта идея не привела меня в восторг. Вечно этот Макси со своим ненужным риском, подумал я.
Профессор вернул машину в рабочее положение. Он загрузил ее сорока десятидолларовыми банкнотами, отсчитал сорок листочков чистой бумаги и положил их в карман. Мы отнесли аппарат в грузовичок Профессора. Потом сели в «кадиллак» и поехали к фабрике Химмельфарбов, показывая путь ехавшему вслед Профессору.
Когда мы прибыли, Химмельфарбы уже очистили все помещения от персонала. Охранника они отпустили до конца смены с сохранением полного оклада. Насчет оклада настоял Макс.
Профессор безупречно исполнил свою роль. Братья смотрели, вытаращив глаза, как банкноты по десять долларов вываливаются из машины. Потом Профессор поднял крышку и показал им сложный механизм. Это произвело большое впечатление. Старший из Химмельфарбов возбужденно обдавал всех слюной. Все его замечания были в превосходной степени.
— Чудесно! Волшебно! Потрясающе!
Когда дело дошло до выплаты тридцати пяти тысяч, произошла маленькая заминка. Химмельфарб хотел получить письменную гарантию, что машина будет исправно работать в течение года.
Наконец Профессору удалось его убедить.
— Завтра я принесу вам настоящую, абсолютно законную гарантию, напечатанную на официальном бланке.
Профессор отлично умел сбывать товар.
Макси прошептал:
— Этот парень даст сто очков вперед любому коммивояжеру.
Химмельфарб дрожащей рукой протянул Профессору тридцать пять тысяч.
— Это большие деньги, — сказал он.
Аферист похлопал его по спине:
— Не волнуйтесь. Завтра мне доставят партию чистой бумаги, и я сразу отправлю ее вам. Я гарантирую, что вы заработаете больше тридцати пяти тысяч за одну неделю.
Я был в восторге от находчивости Профессора и от того, как братья проглатывали все, что он им давал.
Мы оставили Химмельфарбов подсчитывать свои прибыли. Они уверяли нас, что, как только придет бумага, машина будет работать круглосуточно. Когда мы выходили, я заметил, что Косой вот-вот взорвется. Он уже задыхался от едва сдерживаемого смеха.
Мы поехали прямо в профессорский магазин. Это был все тот же тусклый подвал, только теперь в нем появились самые современные инструменты для работ по дереву и металлу. Профессор отсчитал тридцать тысяч долларов и протянул их Максу.
— У тебя нет на примете еще таких же олухов, как эти Химмельфарбы? — спросил он.
Макси ответил, улыбаясь:
— Ничего личного, Профессор, каждый занимается своим ремеслом, но обычно мы не беремся за такие вещи. Просто эти Химмельфарбы давно нас доставали. Надо было от них избавиться.
— Это очень прибыльное ремесло, уверяю вас, — ответил Профессор. — Я продаю по меньшей мере одну машину в месяц. За каждую из них я беру от трех тысяч и выше. Самый крупный куш, который я когда-либо получал, — это пятьдесят тысяч долларов от одного итальянского графа. Я соотношу свою прибыль с финансовыми возможностями потенциальных инвесторов или, лучше сказать, потенциальных жертв. — Он издал смешок и продолжал уже более серьезно: — Разумеется, предупреждать вас излишне. Вы знаете, что некоторые из этих простофиль иногда обращаются к властям.
Макси только рассмеялся:
— Мы с ними справимся. Кроме того, вот что я вам скажу, Профессор. У них не будет никаких улик. Думаю, что вы получите свою машину обратно сегодня вечером в том же виде, в каком ее отдали. Как раз это я и собирался сделать, если получится. У вас есть рулон туалетной бумаги?
Я понимал, зачем Максу понадобился пустой ящик, но на кой черт ему сдалась туалетная бумага?
Профессор в замешательстве переспросил:
— Рулон туалетной бумаги? Есть, конечно. Туалетная бумага в туалете.
Он пошел в заднюю часть магазина, где находилась уборная, и вернулся с распечатанным рулоном туалетной бумаги. Он протянул ее Максу, все еще недоумевая.
Макси подошел к пустому аппарату с откинутой крышкой, положил в него рулон и спросил:
— Вы можете сделать так, чтобы бумага при вращении ручки выходила из отверстия машины?
— Да, конечно. Я понимаю, о чем ты говоришь. Это займет минут пятнадцать. — Приступая к работе, Профессор от души смеялся. — Еще один фокус, верно, Макс?
Я попытался его отговорить. Я спросил:
— Зачем тебе все это нужно, Макс?
Тот обернулся ко мне, сияя возбуждением и радостью:
— Ты понял, в чем дело, да, Лапша? Забавная шутка, правда?
Я не удержался от улыбки, глядя на его мальчишеский энтузиазм.
Профессору понадобилось добрых двадцать минут, чтобы установить в ящик рулон с бумагой и заставить машину правильно работать при вращении ручки. Макси радовался, как ребенок, получивший новую игрушку.
Мы вынесли аппарат на улицу и погрузили его в «кадди». Макси спросил:
— Вы будете в магазине сегодня вечером часов в одиннадцать? Я привезу вам машину, которую вы продали Химмельфарбам.
Профессор ответил:
— Если надо, я могу ждать всю ночь. Было бы очень здорово получить ее обратно. Возвращение машины сэкономит мне неделю работы.
Мы отвезли пустой ящик в нашу комнату у Толстяка Мо. Мы поставили ее на пол. Я улыбнулся Макси. Он готов был на что угодно, лишь бы иметь повод посмеяться.
Я сказал:
— Может быть, нам засунуть туда мистера Мура?
Я расхохотался, увидев реакцию Макси. Он буквально подскочил на месте.
— Прекрасно. Приступим к делу.
Мы зашли в туалет и подняли мистера Мура.
— Как тебе пришло это в голову? — спросил Макс.
— Элементарно, мой дорогой Ватсон. Ты же знаешь, что я варю своей башкой. Даже Косой мог бы до этого додуматься.
Косой пробурчал:
— Kish mir in taches,[18] Лапша.
— Парни, а наш друг уже немного переспел, — сказал Макс.
Мы аккуратно вынесли мистера Мура и положили его в ящик.
— Фу, «Шанель номер пять»! — пробормотал Макс.
— Гораздо крепче, — усмехнулся я. — Он воняет, как по меньшей мере номер семь.
Макси серьезно спросил:
— Ты хорошо его уложил? Мистер Мур не будет мешать движению туалетной бумаги?
— Все в порядке, Макс. Я раздвинул его ноги в разные стороны, так что он не помешает.
Мы плотно закрыли крышку.
Макси покрутил ручку. Из отверстия поползла лента туалетной бумаги. Макс изобразил старшего Химмельфарба, плюясь слюной и восклицая:
— Чудесно! Волшебно!
Косой сказал:
— Парни, хотел бы я быть там, когда они начнут крутить и увидят эту дерьмовую бумагу.
— А потом откроют крышку, чтобы посмотреть внутрь, — засмеялся Патси, — и увидят, что на них смотрит мистер Мур!
— Готов поспорить, они сами умрут от страха, как этот мистер Мур, — сказал Косой.
Мы оставили ящик стоять на полу.
Макси сказал:
— После такой работенки самое время что-нибудь выпить.
Косой высунул голову в бар и прокричал:
— Выпивку!
Мо пришел с подносом виски. Патси некоторое время потренировался с боксерской грушей. Макс поработал со своим револьвером, выскакивающим из рукава. Косой тихо играл на гармонике. Я практиковался с ножом, рассекая им свистящий воздух.
Джейк Проныра, Труба и Гу-Гу пришли ровно в десять. Как обычно, они появились в том же порядке, один за другим. Сначала вошел преувеличенно развязный Джейк, потом Труба, похожий на улыбающегося хорька, и под конец Гу-Гу, который качался из стороны в сторону и все время оглядывался назад, как будто ждал неожиданного удара.
— Что-нибудь выпьете? — спросил Макс.
Вопрос был чисто риторический, поскольку я не помнил, чтобы они когда-нибудь отказывались.
Косой мотнул головой в сторону бара:
— Обслужи их, Мо.
Мо их обслужил, принеся поднос с выпивкой. Джейк и его ребята не сводили глаз с ящика. Наконец Джейк спросил:
— Что за дерьмо ты держишь в этом ящике, Макс?
Тот небрежно ответил:
— Я вам сейчас покажу; это новый товар на рынке. — Макси взял газету и разорвал ее на длинные полосы примерно в четыре дюйма шириной. Он вставил одну из пол ос в приемное отверстие машины. Потом стал крутить ручку, сопровождая появлявшуюся из щели туалетную бумагу серьезным комментарием: — Это новейшее изобретение столетия — машина по производству бумаги для дерьма.
Я сказал:
— Да. Это самое крупное из последних изобретений. Каждая семья захочет иметь ее у себя дома.
Джейк Проныра закивал и глубокомысленно произнес:
— Ребята, представляете, сколько люди сэкономят денег, особенно в больших семьях, если смогут делать туалетную бумагу из старых газет?
Я сказал:
— В науке это самое крупное событие после изобретения Эдисоном электрической лампочки.
Макси серьезным тоном заявил:
— Этот аппарат изобрел Маркони. Вы когда-нибудь слышали о Маркони, который придумал беспроводную связь?
Гу-Гу ответил:
— Да, мы слышали о нем — он умный итальянец.
Макси сказал:
— А теперь слушай внимательно, Джейк. Я расскажу, что вы должны сделать, только не надо задавать мне всякие глупые вопросы.
Джейк выглядел задетым. Он обиженно спросил:
— Разве мы когда-нибудь задавали тебе лишние вопросы, Макс?
— Ладно, ладно, не надо быть таким обидчивым. Вы знаете фабрику братьев Химмельфарб?
Джейк кивнул.
Гу-Гу прибавил:
— Да, Макс, у меня там двоюродный брат работает.
— Вот и хорошо. Я хочу, чтобы вы сегодня вечером отвезли туда этот аппарат, а вместо него взяли точно такой же ящик, который там сейчас стоит. Честный обмен, понятно?
Джейк переспросил:
— Сегодня вечером? Но они закрываются в семь. А сейчас уже одиннадцатый час.
Макси нетерпеливо сказал:
— Если бы я хотел доставить груз в их присутствии, то нанял бы обычных перевозчиков, а не тебя, Проныра.
Лицо Джейка расплылось в счастливой улыбке.
— А, понял. Ты хочешь, чтобы мы сделали это незаметно?
Макси улыбнулся:
— Умнеешь на глазах. У вас найдется небольшой грузовичок?
Джейк ответил:
— Да, мы можем одолжить его у Клеми, чистильщика ковров.
Макси усмехнулся:
— Клеми одалживает свой грузовик всем подряд, верно? Когда-нибудь он на этом погорит.
— Мы тоже сделали ему немало одолжений, — сказал Труба.
Гу-Гу с надеждой спросил:
— А мы можем почистить заведение, когда будем там?
— Не знаю. — Макси был в сомнении. — Вот что я вам скажу. Не трогайте никаких материалов или готовую продукцию, но если найдете где-нибудь деньги, они ваши.
Джейк сказал:
— Спасибо, Макс.
Я посмотрел на него, думая, нет ли в его тоне иронии. Но он был серьезен — сказал то, что думал.
Макс объявил:
— Все, можно начинать.
Джейк обернулся к Гу-Гу и сказал:
— Отправляйся домой к Клеми и скажи ему, что нам нужен его грузовик.
Гу-Гу быстро опрокинул стаканчик и пустился в путь.
Пока мы ждали, когда Гу-Гу вернется с грузовиком, Груба и Джейк возбужденно о чем-то шептались друг с другом. Труба настаивал:
— Спроси у него. Спроси у него. Говорю тебе, спроси.
Наконец я вмешался:
— О чем вы там шепчетесь, Джейки? Выкладывай, не стесняйся.
— Я не стесняюсь, Лапша.
Джейк прочистил горло и на мгновение задумался; потом он произнес извиняющимся тоном:
— Мы вот с Трубой подумали. — Он снова замолчал.
Макс подсказал:
— Подумали о чем?
Джейк решился идти напролом.
— Мы хотели бы войти в этот бизнес, — сказал он и указал на ящик.
Макс не понял:
— В какой бизнес?
— По изготовлению туалетной бумаги, — с чувством сказал Труба.
— Господи Иисусе! — Макси не мог поверить своим ушам. — Вы это серьезно?
Я подумал — боже ты мой! Перед нами двое крутых, прожженных парней из Ист-Сайда, парней, искушенных во всех мошеннических проделках, которые когда-либо изобретало человечество, и вот теперь они так легко попались на один из экспромтов Макси. Барнум[19] был прав.
Макси недоверчиво спросил:
— Вы что, ребята, хотите вложить деньги в эту штуковину?
Джейк и Труба кивнули.
Джейк сказал:
— Конечно, Мак. У нас есть немного денег, — прибавил он, немного заколебавшись, — те, что вы дали нам, а недостающую часть мы надеемся взять у вас взаймы.
Макси с трудом удалось сохранить серьезность.
— Вот что я вам скажу, — ответил он, подумав. — Производство туалетной бумаги для вас не годится. Это легальный бизнес. Вам он совершенно не подходит. Кроме того, сейчас депрессия — все дела стоят.
— Даже метро сидит в дыре, — вставил Патси.
— Да, — добавил Косой, — даже Палисады[20] на мели.
Макси сказал:
— Эти старые шутки так протухли, что от них несет за милю.
— Он просто ревнует, Пат, — сказал Косой, потому что мы первые их придумали.
— Я думаю, мы вот что сделаем.
Макси прошелся по комнате, склонив голову и покусывая губы. Он остановился и посмотрел на Джейка и Трубу. Его лицо осветила широкая нежная улыбка. Он посоветовался со мной.
Я одобрительно кивнул:
— Конечно, я не против.
Он обернулся к Джейку и Трубе:
— Я дам вам кое-что. Это находится в вашем районе, и на нем можно заработать неплохие деньги. — С широким жестом барона, дарующего милость своим старым и верным вассалам, он произнес: — Начиная с сегодняшнего дня болтушка на Брум-стрит принадлежит Джейку, Трубе и Гу-Гу. Скажите Иззи, управляющему, чтобы выдал вам ключи, а если у него будут вопросы, пусть звонит мне. Я и не знал, что вы хотите заниматься бизнесом, ребята. Как вам такое предложение? Подойдет?
Макс еще спрашивал, подойдет ли им такое предложение. Это было все равно что спросить у начинающего клерка, хочет ли он стать во главе банка. Болтушка для них являлась вершиной успеха.
Голос у Джейка был сдавлен от избытка чувств.
— Спасибо, Макси, Лапша. Большое спасибо вам, ребята.
Малыш Труба торопливо вытер нос рукавом пиджака. Он едва держал себя в руках.
— Будь я проклят! Что скажет Гу-Гу, когда услышит об этом? Большое спасибо, парни.
— Услышу о чем, Труба?
Это был Гу-Гу. Он запыхался от спешки. Он с любопытством обвел нас взглядом.
— Я пригнал грузовик Клеми.
Труба положил руку на плечо Гу-Гу:
— Мы в деле. Макси и Лапша с ребятами отдают нам болтушку на Брум-стрит.
Гу-Гу так сильно вытаращил глаза, что я испугался — не выпадут ли они у него из орбит. Он с трудом глотнул воздух и зашелся в приступе кашля. Джейк похлопал его по спине и сказал:
— Успокойся. Все в порядке.
Наконец Гу-Гу удалось из себя выдавить: «Спасибо, парни».
Макс обернулся ко мне и спросил:
— Сколько нам дает болтушка на Брум-стрит, Лапша?
Я вытащил маленький блокнот и открыл его на странице «Болтушки». Я спустился до места, где были записаны данные по Брум-стрит, и сказал:
— Она дает приблизительно двадцать восемь сотен долларов в неделю на пиве и виски и примерно четыре сотни на игральных автоматах. За вычетом расходов на обслуживание, доставку, ренту и тому подобное остается около двенадцати сотен долларов в неделю.
— Отлично, ребята, — сказал Макс, — все это ваше. Ведите дело так, как раньше: заведение должно быть уважаемым и чистым. — Он строго посмотрел на Джейка. — Никаких пьяных оргий. — Он взглянул на Гу-Гу и Трубу и, покачав у них под носом пальцем, предупредил: — И никаких шлюх.
Джейк сказал:
— Я обещаю, в заведении будет чисто.
— И еще одно, — продолжал Макс, сурово покачивая пальцем. — Я знаю, что у вас есть собственный бизнес, на котором вы зарабатываете по четыре сотни баксов на каждого в неделю. Приберегите его на черный день. Сухой закон не будет продолжаться вечно. Помните это и не бросайте свое дело. Ладно, а теперь займемся нашей машиной. — Макс ткнул пальцем в ящик. — Будьте с ней поосторожней. Внутри очень хрупкий механизм, — предупредил он, когда Труба и Гу-Гу грубо взялись за ящик. — Вы захватили свои инструменты, чтобы открыть дверь фабрики?
Джейк обиженно посмотрел на Макса:
— Ты за кого нас держишь — за каких-то фраеров? — Он вытащил связку отмычек и погремел ею в воздухе. Их было штук двадцать пять, все разных видов и размеров. — У Трубы есть еще один набор. Могу поспорить, что мы откроем любую дверь в Нью-Йорке за десять минут, не прибегая к взлому, а если уж придется взламывать, то никто не сможет сделать это лучше, чем Гу-Гу.
— Ладно, — сказал Макс, — все в порядке. Я просто хотел убедиться, что вы взяли с собой инструмент. И не забудьте вот что. Вы должны забрать у Химмельфарбов второй ящик и доставить его сюда. Это очень важно.
Джейк нетерпеливо махнул рукой: «Ладно, не забуду», и они направились к двери. На ходу Джейк обернулся и заметил:
— Такое впечатление, что мы тащим гроб.
Я мрачно произнес:
— Прощайте, мистер Мур.
Джейк обернулся:
— Что?
— Ничего, — сказал я.
Они вышли за дверь.
Операция заняла больше времени, чем мы предполагали, но ребята вернулись веселые и довольные, волоча с собой тяжелый ящик.
— Как все прошло? — спросил Макс. — Трудно было попасть на фабрику?
Джейк ответил:
— Не труднее, чем в бордель Пегги. Что еще мы можем для тебя сделать, Макс? Потому что, если дел больше нет, нам не терпится отправиться в свою болтушку. — Джейк сказал это с робкой и гордой улыбкой.
Макси улыбнулся ему в ответ:
— Все в порядке, Джейки. Пусть Иззи позвонит мне, и я дам «добро», если у него будут к вам вопросы.
Они все втроем сказали:
— Спасибо, ребята.
На Брум-стрит они летели, видимо, на крыльях. Потому что уже через несколько минут нам позвонил Иззи, спрашивая, все ли он правильно понял.
Макси ответил:
— Да, да. Заведение теперь у них, и скажи Джейку, что он должен повысить тебе зарплату на двадцать пять долларов. — Макси повесил трубку и повернулся к Косому и Патси. Указав на обоих, он сказал: — Ты и ты — вы назначаетесь добровольцами для доставки ящика Профессору. Вопросы есть?
Когда мы остались одни, я спросил у Макса:
— Как ты думаешь? Химмельфарбы наверняка что-нибудь предпримут. Не такие они люди, чтобы безропотно терять пятнадцать штук.
Макси с усмешкой ответил:
— А что они смогут доказать? Если кто-нибудь поинтересуется, мы скажем, что нас самих надули на двадцать штук. Химмельфарбы могут догадываться, что мы в сговоре с Профессором, но доказательств у них нет. А теперь у них даже машины не осталось. Кроме того, мы подкинули им новую проблему, которую им срочно придется решать, — что делать с мистером Муром.
Макси пыхнул сигарой, отодвинул кресло и с умиротворенным видом закрыл глаза. Я подумал, что он заснул.
Макс слегка шевельнулся и лениво пробормотал:
— Знаешь, Лапша, от добра добра не ищут, так что Химмельфарбы вполне могут заняться производством туалетной бумаги.
Глава 19
— Срочно позвоните в клуб, — вместо приветствия сказал нам Мо, когда мы пришли на следующее утро.
Макс посмотрел на меня, многозначительно подняв брови.
— Я так и думал. Он не сказал зачем? — обратился Макси к Мо.
Толстяк Мо покачал головой:
— Нет. Он не сказал; он только сказал, что это очень важно. Он звонил уже дважды за это утро.
Макси залпом выпил виски и позвонил окружному лидеру Таммани. Поговорив всего минуту, он повесил трубку с несколько озадаченным видом.
— Едем, это срочно.
В кабинет лидера мы вошли без стука. Он сидел за столом с озабоченным выражением лица. Он пригласил нас сесть в кресла, стоявшие посредине комнаты. Мы пододвинули их ближе к столу.
Макс спросил:
— В чем дело?
— В это утро у меня было два звонка. Один с Центральной улицы… — Он посмотрел на нас, как будто ожидал, что это произведет на нас впечатление.
Макс сказал:
— И что?..
— Звонок был из полицейского управления. А во второй раз мне позвонили из офиса окружного прокурора.
Макс спросил:
— Так, дальше? Что-нибудь еще?
— Я просто хочу, ребята, чтобы вы знали, что у меня есть своя работа.
Макс сказал:
— Да, мы знаем, что у вас есть своя работа. Какие еще новости?
— Ладно, Макс, я расскажу, что мне сообщили по телефону. Речь идет о довольно странной и запутанной истории с теми Химмельфарбами, за которыми ты просил меня присматривать. В интересах твоего друга, так ты сказал, Макс.
Макс и я обменялись взглядами.
Я спросил:
— Так, и что случилось с этими ублюдками?
Окружной лидер внимательно посмотрел на меня.
— Этим утром Химмельфарбы приехали на свою фабрику и попытались запустить какой-то аппарат, который, как они утверждают, является особой разновидностью печатной машины. Машина не работала. Тогда они подняли крышку, чтобы заглянуть внутрь. Механизма в ящике не было. — Он сделал драматическую паузу. — И что вы думаете, парни, было в ящике?
— Что было в ящике? — спросил я с притворным интересом.
— В ящике было тело.
— Мертвое тело? — без улыбки спросил Макси. — Какие еще новости?
— Да, мертвое тело, — иронически сказал окружной лидер, бросив острый взгляд на Макса. Он продолжал тем же тоном: — Разумеется, вы, ребята, ничего об этом не знаете, особенно если учесть, что на теле не было признаков насилия. — Он усмехнулся. — Естественная смерть не входит в вашу сферу деятельности.
— Прекрасно, но к чему весь этот разговор? — сухо спросил Макси. — Когда мы появимся на сцене, если появимся вообще? Они сказали, что должна была печатать эта машина?
— Не волнуйтесь, вы сейчас появитесь на сцене, парни. Нет, они не сказали, что она должна была печатать. Так или иначе, старший Химмельфарб попал в больницу, не то в шоке, не то с сердечным приступом; двое других обратились к копам с невразумительной историей, в которой фигурируете вы.
— И как же мы участвуем в этой смешной истории? — спросил я.
— Они утверждают, что купили машину через вас.
— Нас винят во всем, что случается в Ист-Сайде, — пожаловался я.
— Что верно, то верно, Лапша, — сказал он, окинув меня едким взглядом. — К счастью, человек умер своей смертью, так что особых проблем быть не должно, тем более что Химмельфарбы очень уклончиво объясняют, что за машину они приобрели. В общем, я думаю, потребуется не так уж много, чтобы погасить интерес к этому делу со стороны полиции и окружного прокурора.
— Сколько? — спросил Макс, вытаскивая пачку денег.
— Две таких вот бумажки с портретом Кливленда.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |