– Ничего я не забыла, – возразила я. – Просто с такими оценками меня ни один колледж не примет.
– Не узнаешь наверняка, пока не попробуешь!
– Что скажешь, если я подам документы в Университет Теннесси и буду учиться вместе с Калебом?
– Ну, не вместе с Калебом, просто ты поступишь в тот же колледж, что и он, только на год младше. А так да, возражать не стану. Если честно, я буду в восторге. Калеб не против, что ты за ним увяжешься?
– Ни в коем случае! – заулыбалась я.
– Ну, все равно, мне нужно с ним серьезно поговорить. Я и так собирался. Он должен знать границы дозволенного…
– Пап, я поняла. Ты хочешь как следует над ним поиздеваться, рассуждая о моей девственности и его порядочности, о сексе, вечеринках и ночевках вне дома. Все ясно. Вперед!
Отец фыркнул и уставился на меня так, будто я напилась или что похуже.
– Ладно, – наконец сказал он.
– Вот и хорошо! – Я спрыгнула на пол и поцеловала его в щеку. – Спокойной ночи! Люблю тебя, папа!
– И я тебя, дочка!
Глава 13
Я почистила зубы и даже приняла душ, чтобы смыть любое напоминание о Чеде. Спать хотелось невозможно. Я понятия не имела, что затевает Калеб. Он обещал вернуться и придумать, как бы нам переночевать вместе. Я ему верила, однако вряд ли в этом мире есть сила, способная убедить моего отца разрешить Калебу остаться.
Как только я вышла из душа, сразу ему написала.
«Привет! Цирк окончен. Жду тебя не дождусь! Мэгги».
Он ответил:
«И хорошо! А то я чуть не умер:)»
Я решила немного почитать, чтобы отвлечься. Иначе я либо металась бы по комнате, либо мигом уснула бы.
Внимательно изучив гардероб, я надела короткий топ на бретельках, пижамные штаны вишневого цвета и свернулась в кресле калачиком. Слишком сексуальной выглядеть не хотелось, но и чучелом рядиться тоже не стоило. Мы просто будем спать рядом – и все! Тем не менее, сегодняшняя ночь казалась особенной, шагом к чему-то большему.
Я читала свою любимую книгу – «Гордость и предубеждение». Страницы давно были зачитаны до дыр, переплет едва держался. Знаю, этот роман обожают все девчонки без исключения, но ничего не могу с собой поделать. Сюжет замечательный! Элизабет – обыкновенная девушка, которая знает себе цену и в то же время не очень уверена в себе и у нее целая куча семейных проблем, а мистер Дарси – образец идеального мужчины.
Минут двадцать спустя я начала волноваться. Мне не хотелось писать Калебу, чтобы он не подумал, будто я его контролирую или навязываюсь. И все же я боялась, что он уже заходил, а папа его выставил.
Вдруг что-то стукнуло по стеклу. Сердце едва не выпрыгнуло из груди! Парень бросал камешки в мое окошко! Прямо как в кино! Я подняла раму и выглянула. Внизу стоял Калеб с улыбкой на губах.
«Разумеется, этаж второй», – подумал он.
Услышал в своем сознании его голос, я чуть не задохнулась от радости, рассмеялась и пожала плечами. Калеб вскарабкался по водосточной трубе, перекинул ногу на крышу над крыльцом, подтянулся и с легкостью добрался до окна моей спальни.
– Можно войти? – спросил он.
– Да. – Я подвинулась. – Так это и есть твой гениальный план? Прокрасться тайком? – поддела я.
– Ага. Больше ничего не придумалось. Дверь в комнату запирается?
Я защелкнула замок. Калеб тем временем сбросил рюкзак.
– Я принес вкусняшек! – объявил он и достал два пакета медовых плюшек.
– Ура! Класс! – Я быстро развернула бумагу и впилась в плюшку зубами. – Ты определенно набираешь очки!
– Потому я и опоздал, – рассмеялся Калеб. Он попробовал свою плюшку и съел ее в два укуса. – Отличная штука!
– Ты их раньше не ел?
– Не-а. Я обожаю печенье с орехом макадамия. Мама печет их для меня каждую неделю и высылает почтой.
– Здорово! Я тоже люблю печенье, но медовые плюшки – самое то. – Я улыбнулась и неожиданно зевнула.
– Опять спишь? – спросил Калеб и усадил рядом с собой на кровать.
– Ага. Поверить не могу, ведь я уже спала сегодня.
– Так куда делся твой бывший? – с напряжением в голосе спросил Калеб. – Я был прав?
– Увы, – неохотно признала я. – И хотя это он бросил меня, мне все равно немного не по себе. Он здорово расстроился.
– Он предложил снова сойтись, а ты отказалась?
– Что еще я могла ему ответить?
– Не знаю, может, что сожалеешь о случившемся.
– Ты о себе?!
Калеб промолчал, но я и так знала ответ.
– Ничуть я не сожалею! Он не дал мне и половины того, что дал ты всего за несколько дней нашего знакомства. Так я ему и сказала.
– Он тебя поцеловал! – едва слышно проговорил Калеб.
– Да, – честно ответила я. Он сердит? Или сожалеет о случившемся между нами? Вдруг он думает, что я разрешила Чеду себя поцеловать или сама этого хотела? – Ничего я ему не позволяла, если ты об этом! А когда он не выпускал меня, я ударила его током или что-то вроде того.
– Не выпускал?! – мигом вскинулся Калеб.
– Не волнуйся, я с ним справилась.
– Он сделал тебе больно? – Калеб вскочил и навис надо мной. – Мэгги, скажи правду!
– Ничего такого не было, просто Чед немного увлекся. Я вроде как ударила его током и сказала, что хочу быть только с тобой. Потом сразу ушла в дом.
Калеб раскраснелся и тяжело дышал.
– Эх, попадись он мне на глаза…
– Ладно тебе.
Я тоже встала и коснулась его пылающей щеки. Дыхание сразу выровнялось, Калеб вздохнул и опустил голову.
– Потом на меня набросился отец, будто это я во всем виновата. А еще он сказал, что ему нравится идея с колледжем!
– Не может быть!
– Да, – тихо ответила я. Мне ужасно не хотелось его разочаровывать, но пришлось. – Только я не смогу с тобой поехать. В этом году я почти не училась, а отметки за предыдущие классы никого не волнуют. Так что с колледжем ничего не выйдет.
– Позволь нам этим заняться. У Джейкобсонов есть связи в Теннесси. Если ты действительно хочешь учиться, то будешь!
– Какие такие связи?
– Ну, тут без Бенджамина Франклина не обошлось.
– Он что, твой двоюродный прапрапрадедушка или типа того?
– Нет! – рассмеялся Калеб. – Я говорю про стодолларовые купюры. На деньги Джейкобсонов содержится университетская библиотека. Вдобавок у всех бывших студентов есть особые привилегии!
При мысли об этом сердце радостно подпрыгнуло, потом снова упало.
– У меня не осталось никаких сбережений! Все забрала мама… А у папы сейчас дела неважные, со студенческим займом он вряд ли поможет.
– Не волнуйся, мой отец с удовольствием обо всем позаботится.
– Что?! Оплатит мою учебу? – Я возмущенно уставилась на Калеба. – Ни за что!
– Почему бы и нет, Мэгги? Деньги у него есть, на что еще их тратить, как не на своих близких? – Калеб прижал лоб к моему. – Теперь ты часть семьи. Все наше – твое!
– Это уже слишком!
– Вовсе нет! Сама подумай. Я точно это знаю, мы с отцом все обсудили. Кстати, наш дом теперь и твой дом тоже.
Мы с ним даже не целовались, а он уже пытается оплатить мою учебу в колледже!
– Не я, а мой отец, – поправил Калеб, прочитав мои мысли. – Он действительно хочет и может помочь. Ведь мы – семья! Собственно, ради этого мы все так много и работаем.
Он говорил серьезно и искренне.
– Хорошо, я подумаю, но это так неожиданно и мне, право, неудобно…
Калеб кивнул, глядя на меня.
– Я уже говорил, что у тебя отличная пижамка?
– Ага, – хихикнула я. – Вроде бы да. Чем не тема для разговора?
– Сработало же, – усмехнулся Калеб, и ямочка на щеке стала четко видна.
Я не могла ждать ни секунды!
Закусив губу, я скользнула руками по его груди, потом по шее и зарылась пальцами в его волосы. Какие они кудрявые и мягкие! Калеб прикрыл веки и едва слышно простонал. Именно так я все себе и представляла!
– Я мечтала об этом с тех пор, как ты сбил меня с ног, – непринужденно заметила я и улыбнулась.
У Калеба был такой вид, будто ему нечем дышать. Я вспомнила его слова о том, что мои прикосновения действуют на него с удвоенной силой.
Он потянулся ко мне, провел пальцами по волосам и по шее. Никогда ничего подобного не испытывала! Калеб наклонился и поцеловал меня в лоб. Я опустила его лицо чуть ниже, чтобы наши губы были друг напротив друга. Помедлив секунду, я увидела, как его глаза вспыхнули, притянула его к себе, и тогда… И тогда мы наконец поцеловались! По яркости ощущений это было близко к запечатлению.
Губы начало покалывать и жечь, затем ощущение дошло до шеи и устремилось вниз. По венам разлился холод, а по коже – нестерпимый жар. Тело звенело от мелкой дрожи и электрических разрядов, комнату будто окутал густой туман, похожий на опиумный дым. Я была совершенно спокойна, даже слишком, и в то же время целиком захвачена Калебом и касаниями его губ.
Я увидела несколько вспышек и отблесков в его сознании и поняла, что он чувствует то же самое. Мы не остановились. Я провела пальцами по его затылку, он нежно скользнул языком в мой рот. Я сама не верила, что это происходит со мной.
И тогда Калеб осторожно толкнул меня на кровать и опустился сверху, ни на миг не прерывая поцелуя.
Пульс будто взбесился, но я еще настойчивей прильнула к губам Калеба. Я согнула ноги в коленях, обхватив его бедра с двух сторон. И внезапно поняла, о чем пытались нас предупредить бабушка с Рэйчел. Рано или поздно эмоции прорвут дамбу благих намерений, и мы не сможем остановиться…
Я всегда решаю сама за себя и не позволю эмоциям взять надо мной верх! Я знаю, что мы с Калебом можем друг другу доверять, быть вместе и не терять голову.
Я сосредоточилась, и туман начал рассеиваться. Губы разомкнулись, мы оба хватали ртом воздух, стараясь отдышаться и прийти в себя.
– Неужели от этого мы отказывались? Даже не верится! – пробормотал Калеб, потом сдавленно рассмеялся и провел пальцами по моей щеке.
Я не знала, что и сказать. По-моему, это был первый настоящий поцелуй в моей жизни. Я улыбнулась Калебу. Он медленно откатился в сторону и помог мне сесть. Он отошел и опустился в кресло.
– Хм, посижу пока тут.
Я смутилась. Неужели он понял, что не сможет остановиться? Почему он отстраняется? Он меня не хочет? Я поторопилась? Или я плохо целуюсь? Надо же, с Чедом я никогда ни о чем таком даже не задумывалась.
Калеб бросился передо мной на колени, положил руки мне на бедра и крепко их сжал.
– Ты серьезно? Конечно, я хочу тебя! И да, это было прекрасно. Даже слишком! Просто я считаю, что не стоит заходить чересчур далеко.
– Неужели ты думаешь, что мы не сможем вовремя остановиться? – Я недоверчиво посмотрела на него.
– Ну, мама сказала, что иногда это сложно. Так и вышло. Ты и сама почувствовала.
– Да, но мы же справились. Только без обид, ты действительно классный! Думаю, мне это по плечу. Я не боюсь, что ты потеряешь голову. Я смогу тебя остановить. Ты никогда не причинишь мне боль! Ведь твои родители нам доверяют, верно?
– Угу. Только мама беспокоится о тебе. Она думает, что я уговорю тебя сделать такое, чего ты не хочешь… Что я слишком увлекусь, и потом мы оба будем жалеть.
Я смутилась еще больше.
– Ничего не понимаю! Пожалуйста, объясни. Тебе сдержаться труднее, чем мне?
– В каком-то смысле да. Для меня это очень нехарактерно. – Калеб густо покраснел и отвернулся. – Мужчины – защитники клана и лидеры. Я испытываю к тебе не просто влечение, хотя и это тоже. Я должен тебя оберегать и заботиться о твоем благополучии. Когда меня нет рядом, я все время пытаюсь убедить себя в том, что ты в безопасности и не нуждаешься во мне именно в эту секунду. Эти мысли непрерывным потоком несутся в моем сознании.
Я нервно облизнула губы.
– Прости, я даже не догадывалась.
– Постой. – Он нежно взял мое лицо в ладони. – Я сам этого хочу, потому что так могу тебя защитить и сделать счастливой. Я не читаю твои мысли постоянно, если только специально не стараюсь. Зато я чувствую все, что чувствуешь ты, особенно при выбросе адреналина или на пике эмоций. Ты ведь иногда слышишь мое сердцебиение?
Я кивнула.
– А я твое сердце слышу всегда! – заявил Калеб. – Даже когда тебя нет рядом, я слышу его так отчетливо, будто оно бьется рядом.
Я представила, сколько раз от его прикосновения мое сердце подпрыгивало. И даже когда я просто думала о Калебе, оно ускоряло бег и металось в груди. Теперь уже я покраснела как свекла.
– Именно поэтому я ничего не сказал тебе раньше. Не хотел, чтобы ты постоянно смущалась в моем присутствии. И сейчас не хочу! Будь собой, и тогда ты узнаешь меня по-настоящему.
И тут я сообразила.
– Вот откуда тебе известно, что Чед меня поцеловал? – упрекнула я, все еще чувствуя, как горят щеки.
– Да. – На лице Калеба мелькнуло раздражение, хотя он быстро овладел собой. – Видишь ли, твое сердце бьется иначе, когда ты радуешься или расстраиваешься.
Я покраснела еще сильнее.
– Вовсе я не радовалась, когда Чед меня поцеловал! – возмутилась я.
– Знаю. – Калеб погладил меня по щекам, и я затрепетала. – Когда тебя кто-то целует, твое тело невольно реагирует. Я все сразу понял, и мне едва хватило силы воли, чтобы довериться тебе и не примчаться сюда убивать Чеда.
Я рассмеялась. Калеб потерся о мой нос своим.
– Я чувствую все, что чувствуешь ты. Однако у меня есть и свои чувства, поэтому мне трудно вдвойне. Если я прикасаюсь к тебе и тебе это нравится… Одно накладывается на другое, и мне еще сильнее хочется дотронуться до тебя, – хрипло проговорил Калеб и обнял меня за талию. – Иногда мне кажется, что я ни за что на свете не перестану тебя трогать! – Он коснулся губами моих губ.
– Чего же в этом плохого? – пробормотала я.
– Ничего. Пойми, если мы чересчур увлечемся, то я вряд ли смогу нас остановить.
– Это не страшно. Я же говорила: у меня с этим никаких проблем. И я тебе доверяю.
– Спасибо. Хочу, чтобы ты мне верила и чувствовала себя в полной безопасности. Я никогда тебя не обижу и не позволю, чтобы с тобой случилось плохое.
– Знаю, – кивнула я.
– Теперь ты во мне, – сказал Калеб и взял меня за руку, положил себе на грудь, где наши сердца бились в унисон. – Ты для меня все. Единственное, чего я хочу, – чтобы ты была счастлива и невредима. Для меня это жизненно важно! Ни о чем не бойся мне рассказывать. Если я становлюсь слишком навязчивым, чересчур внимательным или мегазаботливым, ты только скажи!
– Кому же такое не понравится! – умильно проговорила я.
– Мэгги, я не шучу.
– Я тоже. – Я притянула его к себе и обняла за шею. – Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив. И могу повторить то, что ты сейчас сказал мне. Все наладится! Мы оба будем честны друг с другом и в мыслях, и в чувствах. Я вовсе не собираюсь скрывать раздражение, понимаешь?
Калеб грустно улыбнулся.
– Не совсем.
Он рассказал мне не все. Я это чувствовала. Я сосредоточилась и мысленно потянулась к нему. Калеб взглянул на меня и все понял. Он не стал сопротивляться и сомкнул веки. Мы полностью открылись друг другу.
Он все еще считал, что лишил меня права выбора. Якобы если бы не наша случайная встреча, я никогда не обратила бы на него внимания и осталась бы с Чедом. Он ужасно беспокоился и злился из-за эхо-сна. И ему нестерпимо хотелось снова меня поцеловать, он еле сдерживался. Я расстроилась. Неужели ради меня ему приходится бороться с влечением столь невероятной силы? Такого я даже представить себе не могла.
Но самое важное, что я узнала, читая его мысли, – Калеб меня любит!
Он не собирался в этом признаваться, потому что не хотел меня напугать своей поспешностью. Калеб не понимал главного. Произошедшее с нами невероятно, и в то же время мы связаны навеки, теперь я уже не боялась. К чему отрицать очевидное? Хотя мы с Калебом едва знакомы, в глубине души я знала его как никто. Моя душа выбрала его, а его душа – меня, потому что мы с ним созданы друг для друга.
И я тоже его люблю!
Калеб удивленно уставился на меня. Вслух не было сказано ни слова, но мы друг друга поняли. Его лицо расплылось в широкой улыбке.
Он притянул меня к себе, зарывшись пальцами в мои волосы.
– Мэгги! – вздохнул он.
– Ты вовсе не лишал меня права выбора. С Чедом у меня ничего не вышло бы. У нас с тобой все по-другому! И с темпом я уже определилась: тебе не придется ждать, пока я надумаю, – озорно прошептала я и улыбнулась.
Калеб не стал терять время даром: он прижал меня к себе и дал волю чувствам. Во время поцелуя мы не прервали связь и держали мысли открытыми друг для друга. Как правило, я улавливала отдельные проблески и вспышки света, однако на этот раз нас затопило волной эмоций и мыслей.
Из осторожности я больше не ложилась на кровать, а просто присела на краешек. Калеб стоял на коленях, крепко меня обнимая, и мы целовались до умопомрачения. Он держался как истинный джентльмен! Ну, насколько это возможно во время страстного поцелуя. Его руки не пытались залезть куда не надо, и все же он думал об этом. Точнее, этого отчаянно хотело его тело.
Калеба это сильно смущало, зато я убедилась, что я для него желанна. И он для меня! Это же самое важное в отношениях! С Чедом было иначе: он не испытывал ко мне ни физического, ни сексуального влечения, даже долговременной связи не хотел, пока не понял, что потерял меня. Честно говоря, с ним мне тоже ничего не хотелось. Я ждала того, кто сможет мне это подарить, а я ему. И дождалась!
Руки Калеба на моих бедрах сжались, напоминая, что уже поздно, ведь вечер у нас выдался непростой и крайне насыщенный эмоциями. Я с легкостью отстранилась. Мы отдышались, я его поцеловала напоследок, свернулась калачиком, и Калеб накрыл меня одеялом.
Я кивнула в знак того, что ему тоже пора ложиться.
Калеб усмехнулся и нарочито медленно снял рубашку. Я уставилась на него во все глаза. То, что я увидела, мне очень понравилось. На плече татуировка – зеленый контур звезды, на предплечье черная «плетенка», узор тот же, что и на воротах дома Джейкобсонов.
Он выключил лампу. Послышалось шуршание. Видимо, Калеб переодевался, готовясь ко сну. Затем кровать слегка просела, и он лег рядом.
Я недолго раздумывала, хотя раньше мне ни с кем не приходилось спать вместе, даже с Чедом. Нерешительно протянув руку, я нащупала мягкую футболку и твердые мускулы под ней. Калеб тут же прижал меня к груди.
В темноте вспыхнул синий экран.
– Надо поставить будильник на вибрацию, чтобы я успел уйти до того, как твой отец зайдет пожелать тебе доброго утра, – пояснил Калеб.
– Неплохая идея. К тому же завтра мне на работу.
– Сколько длится твоя смена?
– С одиннадцати до семи.
– Эх! Похоже, мы увидимся лишь вечером, когда твой папа ляжет спать. Завтра у нас с отцом и парой его братьев намечается одно семейное мероприятие, явка обязательна. Я приду к тебе, как только освобожусь, обещаю!
– Так надолго мы еще не расставались, – растерянно пробормотала я, уже чувствуя тяжесть разлуки.
– Да. Ты справишься? Хочешь, я заскочу к тебе на работу перед тем, как поеду к отцу?
– Не стоит, справлюсь. Мы же не можем быть вместе каждую секунду, особенно когда начнутся занятия в университете. Пора отвыкать! – с запинкой проговорила я и поморщилась.
– Не хочу я отвыкать! – прошептал Калеб мне в ухо.
– Я тоже, но придется, – хихикнула я. – Это будет полезный опыт.
– Н-да. Мэгги, станет совсем плохо – только позови! Если твое тело будет страдать, я почувствую это на любом расстоянии и мигом примчусь.
– Знаю. Спасибо, но я и сама справлюсь.
– А как же я? – воскликнул Калеб. В свете уличного фонаря его усмешка была прекрасно видна.
– А ты – тем более, – заверила я и улыбнулась.
Калеб поцеловал меня в кончик носа.
– Очень может быть. Помни, я с тобой, даже если меня нет рядом. – Он постучал себя по груди. – Я всегда настроен на твою волну.
– Всегда, – кивнула я, стараясь говорить ровным голосом. При мысли о том, что мы не увидимся до позднего вечера, у меня ком встал в горле. – Спокойной ночи, Калеб.
– Спокойной ночи, Мэгги.
Он положил себе на грудь мою ладонь, накрыл ее своей и поглаживал до тех пор, пока я не уснула под ровный стук наших сердец.
Глава 14
Утром я проснулась отдохнувшей и чувствовала себя превосходно. Мне не понадобилось ни потягиваться, ни тереть глаза, ни валяться в постели. Я была готова к новому дню. Вчерашний дневной сон с Калебом был хорош, но он не шел ни в какое сравнение с целой ночью вдвоем.
Калеб тоже выглядел бодрее некуда.
Мы встали вместе. Он натянул джинсы поверх пижамных штанов и набросил рубашку. Будь у меня кнопка замедленной съемки, я непременно нажала бы ее, когда Калеб надевал футболку. Закусив губу, я наблюдала за ним из-за дверцы шкафа. Он прочел мои мысли, улыбнулся и покачал головой. Затем поцеловал меня и велел держать себя в руках, иначе он не уйдет никогда. В ответ я хихикнула.
Калеб поднял раму, перекинул ногу через подоконник и обернулся. Не знаю, кому из нас пришлось труднее на сей раз. Наверное, не выдержали оба. Я схватила его за рубашку, а он порывисто заключил мое лицо в ладони. Мы пообещали друг другу, что все будет хорошо и что вечером мы увидимся. Потом Калеб снова меня поцеловал, поспешно выскочил из окна и слетел вниз по водосточной трубе. Мое тело тут же заныло, заявляя о том, что прикосновение Калеба мне понадобится гораздо раньше, чем я думала.
Я смотрела ему в след. Махнув на прощание, Калеб скрылся из виду. Я пошла отпирать дверь и одеваться. На работе я ношу специальную форму: платьице с карманами и фартучек. На груди табличка «Горошинка». Платье коротковато, но по замыслу владельцев кафе под него полагается надевать белые легинсы. Вместе смотрится довольно мило, хотя без легинсов выглядишь словно распутная официантка из какого-нибудь сомнительного бара.
Я оделась и посмотрела на часы. Почти десять! Калеб ушел в девять. Отец никогда не встает рано, на работу ему к одиннадцати. Так что все выходит как нельзя лучше! Раньше я работала вечерами, но после окончания школы моя смена передвинулась на утро.
Я спустилась в кухню позавтракать и обнаружила на столе свою кружку-термос с кофе, в который папа добавил сливки со вкусом французской ванили. Он не делал ничего подобного со времени маминого ухода.
Папа вернулся на кухню, мы поболтали о работе, о расписании наших смен и планах на ужин. А потом он взял газету! С того эпизода он не прочел ни одной… Теперь, когда все потихоньку налаживалось, я решила называть уход мамы «эпизодом».
Я гордилась, что мне удалось вытащить отца из болота депрессии, пусть и случайно. Его можно понять: дочка встретила нового парня, чем не повод прийти в себя? Мне это было чудно, и все же я очень радовалась.
В завершение совсем обычного утра я чмокнула папу в щеку и поблагодарила за кофе. На прощание он назвал меня своей крошкой, и у меня глаза защипало от слез… Вот теперь он действительно стал прежним! Некоторые девочки не любят, когда их папы нежничают, но после всего случившегося мне этого очень не хватало. Это не пустой звук, и то, что папа не называл меня так с прошлого лета, а сейчас вернулся к прежним привычкам, означало одно: с ним произошло нечто серьезное. Долгое время его не было рядом, а теперь он снова со мной!
И вот я отправилась на работу. Утренняя прогулка длиной в пять кварталов оказалась теплой, но не жаркой. Я встретила школьных знакомых, которые выходили из кафетерия, радостно хихикая и держась за руки.
– Привет, Мэгги! – поздоровалась одна. Кажется, ее звали Лесли.
– Привет, – ответила я на ходу.
– Куда поедешь летом?
Они увязались следом за мной. Обе учились на класс младше, который я проскочила, потому что окончила школу экстерном.
– Ну, пока работаю. Через пару месяцев собираюсь в колледж.
– И где будешь учиться? Отправишься во Флориду вслед за Чедом?
– Не-а.
– Правда?! – удивилась она. – А куда?
– Может, в Теннесси.
Если бы Калеб меня слышал! Он улыбнулся бы от уха до уха.
– Да ну? А почему не во Флориду? Тебе наверняка удалось бы вернуть Чеда.
– Больно надо! – разозлилась я и вздохнула. – Прости. Послушай, тебя Лесли зовут? – Она кивнула. – Мы с Чедом уже год как расстались, и я не собираюсь к нему возвращаться.
– Ах, как жаль! Вы были такой милой парочкой!
К счастью, мы дошли до кафе «Жаровня». Я с натянутой улыбкой повернулась к девочкам.
– Мне пора на работу. Приятно было поболтать.
– Нам тоже. Пока!
Они пошли дальше. Я толкнула вращающуюся дверь и проскользнула внутрь. Будто сто лет здесь не была! Меня тут же окутал привычный аромат жареной картошки.
– Привет, – прокричал Большой Джон, перекрывая шкворчание гриля. – Едва успела вовремя! Думаешь, раз такая умная и окончила школу, теперь можешь приходить когда вздумается? А?
Я уперла руки в бока и сердито на него посмотрела.
– Иди сюда, прелестная девчушка, и обними своего старого босса! – усмехнулся он.
Я рассмеялась и бросилась за стойку. Большой Джон вышел из-за гриля, приподнял меня, крепко стиснув в объятиях, и осторожно опустил на пол.
– Ах! – Ко мне подлетела Умница, жена босса и старшая официантка. К груди она прижимала блокнот для заказов, в волосах торчал карандаш. – Как же наша малышка выросла!
Я обняла и ее тоже.
– Ладно вам! Подумаешь, событие! Ну окончила школу, ничего особенного.
– Еще какое событие! – воскликнул Большой Джон и достал из-под кассового аппарата маленькую коробочку. – Держи, Горошинка, это тебе сюрприз. Жаль, мы не смогли прийти на церемонию, сама знаешь, гриль никогда не остывает!
– Ох, ну зачем вы! – улыбнулась я и взяла коробочку.
Умница и вторая официантка, Эна-Бена, подошли посмотреть, как я ее открою. Я ахнула, увидев серебряный браслет, на который крепятся подвески. На нем уже сияла крошечная звездочка. Внизу лежала открытка: «Жаль, что ты не можешь остаться с нами навсегда! Куда бы жизнь тебя ни занесла, сияй там как звезда! С любовью, персонал «Жаровни».
По щекам мигом хлынули слезы. Умница пылко меня обняла.
– Ах ты, моя милая! – проворковала она.
– Спасибо, ребята! – всхлипнула я. – Для меня это очень много значит!
– Всегда пожалуйста. Вроде пустячок, а приятно, – сказал Большой Джон, похлопал меня по спине и вернулся к грилю. – Как отец?
Я отстранилась от Умницы, вытерла слезу и угодила в объятия Эны-Бены.
– Ну, он… Не знаю. Мне кажется, он очнулся от спячки и стал почти прежним.
– Неужели?! – обрадовалась Эна. – Милочка, это же замечательно!
– Ага.
Я оглядела их всех. Думаю, вы понимаете, за что Большой Джон получил свое прозвище. Он мужчина крупный, а зовут его… ну, тут все ясно. Он владелец кафе и самый лучший босс на свете! Ему лет сорок пять, высоченный, массивный. Жену его на самом деле зовут Алиса, но мы называем ее Умница. Чтобы отвадить особо назойливых посетителей, Большой Джон всем дал прозвища. Думаю, ему нравится атмосфера, которую они создают. Так вот, ей около тридцати, у нее чудесный характер, а сама она очень стройная, но не тощая. Белокурые волосы всегда собраны в конский хвост.
Оба относятся ко мне как к родной дочери. Поскольку работать в кафе я начала сразу после того, как оба моих родителя покинули семейный корабль, то с начальством мне крупно повезло.
Здесь есть еще несколько официанток (Эна-Бена, Шутки-Плохи, Красуля) и второй повар, Складный. Больше мне нигде не приходилось работать, поэтому я не знаю, как обстоят дела в других местах, но судя по жалобам моих знакомых, мне здорово повезло.
Мы вечно смеемся и подтруниваем друг над другом. Повара споро жарят гамбургеры, блинчики и яичницу. Посетители обожают смотреть на их представления, особенно в часы наплыва клиентов. Повара выкрикивают наши прозвища вместе с заказами, мы снуем туда-сюда под орущее на всю катушку кантри. К нам приходят не только из-за еды, но и из-за атмосферы заведения.
На двери звякнул колокольчик, сообщая о посетителе, и мы поспешно разошлись по своим местам. Я ополоснула в умывальнике пылающее лицо, схватила блокнот и приступила к работе.
Миновала обеденная суматоха, потом часы ужина, и моя смена закончилась. Время промелькнуло незаметно. К своему удивлению, я совсем не устала. Наверное, благодаря хорошему сну с Калебом, подумала я и украдкой улыбнулась. И все же у меня ныли ноги и спина. Перед самым уходом заболела голова. Я схватила сумочку и выбежала на улицу в предвкушении встречи с Калебом.
Я быстро дошла до дома, открыла дверь и бросила сумочку на столик в прихожей. В кухне папа возился с ужином.
– Привет, пап! Что стряпаешь?
– Эх, – с несчастным видом вздохнул отец, приподнял крышку и сморщил нос. – Хотел приготовить ризотто, но оказалось, что рис варить не так уж просто.
Я подавила смешок.
– Хочешь горячих сандвичей с сыром?
– Похоже, придется. Кулинар из меня никудышный. Без вас с матерью я бы пропал.
– Папа, ну что ты! – Я обняла его, и он похлопал меня по руке. – Я тоже тот еще повар. Мы обязательно что-нибудь придумаем, а пока сандвичи вполне сойдут.
– Ты всегда обо мне заботишься, – ласково сказал отец.
– Мне нетрудно!
Я открыла холодильник и достала продукты. Когда я обернулась, отец уже ушел. Я сделала сандвичи и позвала его ужинать. Он спустился, поблагодарил меня, но ел молча. Закончив, помыл свою тарелку и взял мою, чтобы тоже сполоснуть. Потом улыбнулся, поцеловал меня в лоб и пожелал доброй ночи.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |