мысли? Поэтому он, скрепя сердце, решил поведать только часть правды, не касающуюся его
самого. — Я думаю, что не ошибся еще и потому, что Снейп— ментолегус. Черт, я всегда это
подозревал! Но и Вольдеморт, оказывается, тоже.
— Ого!— Гермиона вытаращилась на Гарри. Ее глаза стали похожи на криволапсусовы—
такие же огромные и блестящие. Она явно знала, о чем говорит Гарри.
Рон тоже знал, но он прежде всего поинтересовался:
— А почему ты считаешь, Гарри, что это— доказательство его родства с Вольдемортом?
— Гарри прав— взволнованно перебила его Гермиона. — Чтение мыслей обычно передается
детям от родителей, я как-то листала книгу об этом. Я, правда, не знаю больше никого, кто умеет
делать такие вещи…
— Снейп сказал, что Дамблдор и Моуди— тоже ментолегусы— объяснил Гарри.— Он
говорил, что есть еще и другие колдуны, которые читают мысли, но он не назвал их имена.
Дамблдор не годится в отцы Снейпу— слишком стар. А Моуди, в общем, я не думаю, что их со
Снейпом связывает что-то, кроме ненависти.
— Ты же сам говорил, что Снейп предал своего отца— возразил Рон. — А если речь шла о
том, что он перешел на сторону Упивающихся Смертью? Если его отец— Моуди, то он должен
был бы живьем вкрутить его в землю! Он не Барти Сгорбс! Он бы пришил своего родного сына за
здорово живешь, если бы заподозрил его в чем-то подобном.
— Не думаю— пробормотал Гарри. Эти выяснения в стиле «мыльной оперы», которые
обожала тетя Петуния, нагнали на него очередной приступ ступора. Какая разница, кто отец
Снейпа? Гарри не был уверен, что способен признаться в этом вслух, но его стойкая все эти годы
ненависть к омерзительному учителю Зельеделия куда-то делась, прошла, растворилась в
благодарности к человеку, которые спас ему жизнь, чуть ни пожертвовав своей. И в жалости к
полумертвому, израненному физически и духовно человеку, который упрямо отказывался
показать хоть кому-то, что он способен испытывать те же чувства, что и остальные простые
смертные. Отказывался простить самого себя.— Рон, мисс Эвергрин сказала, что мы останемся у
вас до завтра— бесцветно сказал Гарри подушке, сегодня сменившей свою рыжую наволочку с
эмблемой «Пуляющих Пушек» на обычную серую. — Можно я здесь слегка посплю?
— Ага. Я постелю себе на тюфяке. Ты— Рон переглянулся с Гермионой и стал отчаянно
пытаться подыскать правильное слово.— Не должен мучить себя. Гарри нам пришлось…
— Да, Рон. Конечно. Спокойной ночи.
Рон еще и утешает его! Дикость какая-то. Он сам нуждается в утешении. А Джордж— еще
больше. А Молли Уизли— тем более. Ну почему он не может подобрать нужного слова! Я—
камень, думал Гарри, засыпая. Хагрид, Чу, Фред, даже Сириус— это его потери. Не оплакать—
больше сил нет. И не простить себя. Никогда. Только идти вперед. И думать, думать…
Но даже сквозь сон где-то глубоко внутри его продолжали щекотать невыясненные детали, и
остатки детского любопытства подбросили ему еще один неразгаданный секрет:
За кого же выходит замуж профессор Эвергрин?
Глава 2. Жених профессора Эвергрин.
тро оказалось серым, мрачным и холодным, в отличие от душного вчерашнего дня. Гарри
вышел на веранду и, зябко поежившись, завернулся в мантию покрепче. Сильно задувало
за воротник. Он вышел за калитку Норы и посмотрел на расстилающееся перед ним поле и
темную кромку леса на холмах вдали. Почему-то у Гарри возникло чувство, что если он побежит к
этому лесу быстрее ветра, так, чтобы его безжалостно хлестали жесткие прутики вереска, чтобы
ноги увязали в зеленой тяжести июньской травы, чтобы ненасытный медовый запах цветов
обволакивал его жадным туманом, то он сможет убежать от смерти. Не своей. Гарри больше
всего желал, чтобы другие перестали отдавать жизни за него. Ему скоро будет шестнадцать, и он
не хотел, чтобы, начавшись со смертей, его юность оказалась погребена под ними навсегда. В
таком возрасте желания берут верх над разумом, но разум Гарри до сих пор не допускал его в
дебри желаний. В воздухе так сладко пахло летним лугом, что Гарри устыдился своего странного,
налетевшего ниоткуда ощущения полноты жизни, потому что, напомнил он себе, прямо за этим
лесом находится маленькое семейное кладбище, на котором вчера стало одной могилой больше.
Но жизнь не хотела уходить, несмотря на острую боль потери. Она цвела в каждом лилово-
розовом лепестке вереска, жужжала с каждой присевшей на этот лепесток пчелой, таинственно
шелестела листьями в саду и осторожно, но целенаправленно, пробиралась вместе с
Криволапсусом сквозь заросли выродившейся малины вслед за пестрой несушкой миссис Уизли.
Кот мяукнул и походя потерся плоской мордочкой о ногу Гарри. Что-то есть хочется, не
находишь? Как считаешь, эта толстая глупая птица не подходит мне в качестве небольшой
закуски?
— Криволапсус! Кис-кис! Молочка не хочешь?— Валери Эвергрин, с еще мокрым после
умывания лицом и полотенцем через плечо ставила на веранду миску с молоком. Криволапсус
издал утробное «Мр-р-р-ря-у-у-у!» и, топоча как небольшой слон, побежал к своему завтраку. —
Доброе утро, Гарри. Ну что, готов ехать к родственникам?
— Доброе утро, профессор. Вы считаете, что это не опасно? Вольдеморт, наверное, уже знает
наверняка, где меня искать. Нас могут там поджидать, чтобы убить.
— Упивающиеся Смертью? Нет, не думаю. Хотя, возможно, они по другой причине
постараются войти в контакт с твоими родственниками,— она вытерла лицо и присела на перила,
наблюдая за тем, как Криволапсус, забыв о вальяжно гуляющей по двору курице, жадно хлюпает
молоком в миске.
— С Дурслеями? Да они же не терпят волшебников! Они даже говорить с ними не захотят!—
перед глазами Гарри возникла картина: тетя Петуния орет на Люциуса Малфоя, размахивая
своей любимой чугунной сковородкой, и требует, чтобы он немедленно убрался из их дома, а
дядя Вернон держит Вольдеморта на мушке своего ружья. Дико, конечно, но Дурслеи способны
поступать только так, если речь идет о волшебниках, и им наплевать, добрые они или злые. Это
может быть для них слишком опасно, вдруг пришла мысль в голову Гарри.
— Ты еще помнишь нашего бывшего друга Смиткинса, Гарри?— поинтересовалась мисс
Эвергрин. Гарри кивнул.— Так вот, у твоих дяди и тети вполне могут появиться точно такие же
причины пообщаться со сторонниками Вольдеморта, как и у него. Дурслеи ведь любят деньги.
Значит, нам нужно успеть раньше Упивающихся Смертью, иначе даже закон не сможет спасти
тебя от них. Надо вытаскивать тебя с Бирючиновой аллеи, такие родственники, как твои дядюшка
и тетушка, способны продать родную мать.
— Вы считаете, что Дурслеи могут просто продать меня Вольдеморту?— Гарри осторожно
взвешивал эту идею.
— Не исключено. Привет, Чарли,— Валери кивнула одному из старших братьев Уизли. Он
выходил из кухни, дожевывая оставшийся от вчерашних поминок пирожок, и заправлял в штаны
обыкновенную клетчатую ковбойку. Чарли выглядел ужасно усталым и заспанным. На щеке
виднелся рубец от подушки.
— Уезжаешь?— видимо, Чарли был с ней на ты, несмотря на разницу в возрасте, впрочем,
подумал Гарри, это естественно, они же когда-то вместе учились. Он с трудом проглотил остатки
пирожка и ожидающе уставился на Валери. Между ними пробежала короткая искра понимания,
которой не мог не заметить Гарри.
Ó
— Да, прямо сейчас. Нужно успеть, пока кое-кому не пришли в голову те же мысли, что и мне.
Надеюсь, что мы пока опережаем их на пару дней,— мисс Эвергрин торопливо рылась в
карманах, разыскивая ключи от машины. — Мистер Флетчер уже дезаппарировал?
— Пару часов назад,— кивнул Чарли.— Он встал, наверное, в три ночи. Они с папой долго
говорили.
— Отлично. Флетчер сказал тебе, что нужно делать?
— Угу. Начну, пожалуй, с родителей Гермионы. Она вчера уже написала им письмо,—
коренастый и серьезный, Чарли достал из кармана небольшой блокнот и быстренько пролистал
его, просматривая содержимое.— Грэйнджеры, Томасы, Криви, Макферсоны— и это только на
сегодня. Не хотелось бы оставлять маму, но делать нечего, к тому же с ней будет Рон. Да, со
своими драконами мне придется пообщаться еще не скоро, — вздохнул он.— Хорошо хоть
Джинни и Джордж не будут участвовать в этом. Им больше чем всем нам нужно время,— Чарли
неловко глянул на Валери, и она моментально раскусила его взгляд.
— Не бойся, твоему дяде Джону можно полностью доверять. Я— доверяю. А нервы у Джинни
еще покрепче, чем у меня. Она сильная девочка.
— Хотел бы я сказать то же о себе,— проворчал Чарли.
— Где Билл?— немного нервно спросила мисс Эвергрин. — Он мне срочно нужен. И еще—
Перси уже ушел?.
— Билл на кухне, допивает кофе, а Перси дезаппарировал вместе с мистером Флетчером. Ну,
удачи всем нам, я пошел. Гарри, береги себя,— Чарли приветливо кивнул подростку и тут же с
легким хлопком испарился.
— Билл! — громко заорала Валери, нарушив сонную тишину утра.
Билл Уизли выглянул из-за двери.
— Чего вопишь, люди спят,— недовольно сказал он, собирая рыжие волосы в хвост.— Иду я
уже! Что, есть задание, мисс начальница?
— Есть, есть, дорогуша, да еще как много,— мисс Эвергрин уселась на перила террасы и
извлекла из недр своей необъятной куртки небольшой пакет с документами. — Вот эти бумаги
возьмешь с собой в Министерство и отдашь Катберту Мокритцу лично в руки. Он знает, что это.
Скажи, что все подписано без вопросов. Он спросит, к кому нужно обратиться, скажешь— к
Хвостодеру, он у наших местных гоблинов за главного. Это первое,— она вручила Биллу
сверток. — Так. Дальше ты отправишься к Перси… нет-нет, не криви физиономию! У него ты
встретишься с одной знакомой тебе барышней и поступишь в полное ее распоряжение. Она
знает, что делать, Перси заверил меня, что она прекрасно говорит на языке троллей. Ты за нее
головой отвечаешь, понял?
— Интересно, о какой это барышне идет речь?— Билл смешно выкатил глаза.— Она хоть
симпатичная?
— Тебе понравится, дорогуша, — пообещала Валери. — Эта красотка всем нравится. Голову
только не потеряй, она тебе и на плечах еще понадобится.
— Многообещающее начало, — хмыкнул Билл и растворился в воздухе.
— Так,— Валери мысленно перебирала еще кучу дел, которые необходимо было
переделать. — Гарри, теперь ты. У меня есть и для тебя кое-какие ценные указания.
— Да, мисс Эвергрин, — подтянулся Гарри.
— Собственно, они такие же, как и в прошлом году. Никуда без меня не ходить. Во всем меня
слушаться. У тебя пока нет палочки, ты не можешь себя пока защитить, понимаешь? Как только
разберемся с твоими родственниками, я тут же отправлю сову мистеру Олливандеру, но до тех
пор ты должен быть предельно осторожен. Ясно?
— Ясно. Профессор, а как вы хотите с ними разобраться? Вы попросите у них разрешения
снова забрать меня на лето?— этого Гарри хотелось больше всего на свете.
— Нет, я намерена более коренным образом изменить твою жизнь, — она тряхнула головой, и
пушистая белокурая челка заплясала у нее на лбу. — Садись-ка рядом со мной. Вот так. Знаешь,
Гарри, у меня есть к тебе предложение. Уж и не знаю, как ты его воспримешь, но…—
предложение, по всей вероятности, было очень серьезным, так как мисс Эвергрин даже слегка
смутилась. Ее рука легла на плечо Гарри с приятной ободряющей надежностью.— Прошлым
летом ты уже жил со мной. Тебе понравилось? Я не была с тобой слишком резка или, возможно,
слишком натягивала поводок? Ты ведь уже взрослый парень, Гарри, но тебе и семья нужна,
нормальная семья. Я знаю, когда-то ты мечтал жить с Сириусом. Впрочем, не будем сейчас об
этом, — спохватилась она, увидев, как у Гарри потемнело лицо.
— Что вы, мисс Эвергрин. Прошлым летом было очень здорово,— поскорее ввернул Гарри,
чтобы сгладить ситуацию и заставить себя не думать о Сириусе.
— Ты не согласишься снова провести лето у меня?
— Что, опять в Хаммерсмите?— Гарри вспомнил жирный загривок Паджетта и осколки горшка
на голове у Ральфа МакАбра.
— Нет-нет. Эту квартиру для меня снимало Министерство Магии. Она, конечно, была чудесна,
но сейчас я уже не работаю у них, поэтому мне придется вернуться в свой старый дом в
Девоншире. Поедешь со мной? Я хочу сказать, ты не согласился бы остаться жить со мной
насовсем? Если ты скажешь, что согласен, то я договорюсь с твоими дядей и тетей о передаче
опекунства над тобой мне, — она перевела дух, и сразу стало видно, как трудно ей было
оформить эту мысль. Она явно волновалась, что скажет Гарри, потому что его слова озвучили бы
его отношение к ней. — Директор Дамблдор уже одобрил мое решение, — быстро добавила она.
Гарри врос в землю. Боже! Навсегда попрощаться с Дурслеями! Это же мечта всей его жизни!
Не будет больше изнуряющей пахаловки по дому, полуголодного существования под тем
предлогом, что дурслеевского Диплодока-Дадли нужно держать на диете. Не будет решеток на
окнах, домашних заданий, спрятанных под одеялом, и жалкой полки с учебниками вместо
книжного шкафа. Не будет криков, запретов, язвительного шипения тети Петунии, холодной
злобы дяди Вернона и увесистых плюх от Дадли и его компании. Уехать от них, быть от них
свободным— что может быть лучше?! А то, что сменить опекуна для него, значит, остаться с
Валери Эвергрин, совсем не вызывало у него чувство неловкости и смущения. Напротив, из всех
взрослых, которых он знал, она вызывала у Гарри ощущение наибольшего доверия и надежности.
Разве что кроме Дамблдора. Но Валери была молода, из нее прямо-таки извергалась энергия, и
он иногда чувствовал, что она не совсем похожа на учителя, а, скорей, на хорошего друга,
который мог серьезно и методично обучать его чему-то, а через несколько секунд она уже будет
хохотать до слез вместе с ним над какой-нибудь шуткой, как девчонка. Остаться с ней? Это был
отличный выход! Но как же…
— Но как же ваш жених, мисс Эвергрин? Он не будет против?— воображение уже давно
нарисовало Гарри здоровенного красавца с могучей мускулатурой, тупо пялящегося на Валери
Эвергрин, наподобие Паджетта. Волшебника, конечно, из какого-нибудь богатого старинного
рода, имеющего большое влияние, которое так сейчас необходимо Дамблдору и его сторонникам,
чтобы поднять все магическое сообщество против Вольдеморта. Гарри совсем не был уверен, что
мисс Эвергрин так уж хочется замуж, тем более, за такую фигуру, но ничего другого он просто не
мог себе представить.
— О, об этом ты и вовсе не должен волноваться, Гарри. Мой жених совсем не против того, что
ты будешь жить с нами. Он сделает то, что я ему скажу только потому, что ему будет приятно
доставить мне радость! Он чудесный человек, очень добрый, умный и никогда и ни в чем не будет
возражать мне, — последние слова, как показалось Гарри, Валери Эвергрин произнесла с едва
заметным оттенком сожаления. — Вы понравитесь друг другу, обещаю тебе! Так что ты
скажешь?— вновь забеспокоилась она, осторожно заглядывая ему в глаза.
— Черт, да, конечно да! Я всегда хотел, чтобы… Но как же заставить Дурслей согласиться
отпустить меня?— Гарри был уверен: несмотря на то, что дядя и тетя его ненавидят,
возможность отпустить его туда, где ему будет хорошо, заставит их еще упорнее сопротивляться
такому исходу дела. Нет, так просто он не вырвется из их когтей.
— А это уже мое дело. Если ты согласен, то я сегодня же вытащу тебя из этого омута.
Клянусь, — Валери Эвергрин радостно затянула молнию на куртке и еще раз проинспектировала
содержимое многочисленных карманов. Обнаружив палочку, она обрадовалась ей, как доброму
другу. — Ага. Ну, что ж, трогаем?
— Уже?— растерянно пробормотал Гарри.
— Конечно, чего же время терять?
— Погодите минуточку, а мне можно попрощаться с Уизли и Гермионой?— взмолился Гарри.
— Ладно, давай, только быстренько, и поедем к твоей родне, — Валери кивнула Гарри и
извлекла свой маленький серебристый мобильник. — Бода? Привет, красавчик, да это я. Ну что,
мой ненаглядный уже у вас?..
Ненаглядный? Это не про своего ли жениха она спрашивает? Бода, кажется, раньше работал
вместе с ней в Отделе Тайн, может, ее будущий муж тоже оттуда? Странное описание она дала
своему будущему мужу. Не понять, то ли она любит его, то ли нет. Может быть, ей не нравится,
что ее избранник в перспективе— подкаблучник? Любопытство терзало Гарри, как девчонку-
первоклашку из Слизерина, но он сдержался. Может, она сейчас будет говорить с ним, ему бы не
хотелось, чтобы мисс Эвергрин поймала его на том, что он подслушивает подобные разговоры.
Миссис Уизли с черными кругами под глазами сидела за столом, на который накрывали
Гермиона и Джинни. Рон и Джордж медленно возили ложками в тарелках с овсянкой,
демонстрируя потрясающее нежелание двигаться и вообще что-то делать. Гарри заметил, что,
наверное, только сейчас Рон позволил горю прорваться наружу сквозь свою сдержанность. На его
щеках отчетливо виднелись следы слез, пальцы с обглоданными ногтями, дрожа, обрывали
кружево со скатерти.
— Рон,— внезапно строгим голосом сказала Джинни. — Оставь скатерть в покое!
— Что?— еле-еле проснулся Рон.
— Не обрывай оборку, я сказала!
В то время, когда миссис Уизли явно не могла справиться со своей трагедией и пребывала в
полной прострации, тихонько покачиваясь из стороны в сторону (Гарри в ужасе понял, что именно
так вела себя безумная Лиза Лонгботтом, уже много лет находящаяся в психиатрической
клинике), Джинни твердо решила взять на себя роль главы семьи. Гарри увидел, что она точно
так же ловко, как обычно это делала сама Молли Уизли, обращается с кастрюльками и
сковородками. Ее палочка в несколько взмахов отправляла в мойку грязную посуду, а кухонные
ножи рьяно набрасывались на огурцы и булки хлеба. Из Джинни выросла хорошая хозяйка.
Внезапно Гарри осознал, что Джинни уже не та маленькая рыжая девочка, которая краснела
каждый раз, когда ухитрялась поймать его взгляд. Перед ним была вполне взрослая девушка,
невысокая, бледная и худая, с грустными глазами, твердо поджатыми решительными губами и
хрупкими тонкими пальчиками. Каждое движение Джинни было порывисто, точно взмах крыльев
молодого лебедя. Такая юная, она, тем не менее, на фоне убитой горем матери казалась намного
старше. Да, мы все повзрослели, ничто так не старит, как горе (в волосах мамы Рона явственно
виднелись новые седые пряди), подумал Гарри, в который раз удивляясь своей неспособности
сказать что-то в утешение. Почему нельзя просто подойти и обнять ее? Нет, тогда Джинни
уткнется ему в плечо и расплачется, а ее слез Гарри уже не смог бы вынести. К тому же, Джинни
не могла проявить свою боль при матери, чтобы миссис Уизли не стало еще хуже, поэтому она
прятала горе за внешней твердостью, изредка позволяя ему прорваться только на скорбно
изогнутые уголки губ.
— Овсянки, Гарри?— Джинни подошла к нему с кастрюлькой.
— Нет, спасибо. Я хотел попрощаться, — после некоторой заминки сообщил Гарри. — Я
уезжаю.
Миссис Уизли подняла мокрые от слез глаза.
— Сынок, но куда ты пойдешь? Не возвращаться же тебе к этим, — она не терпела Дурслей
почти так же, как и сам Гарри. — Останься здесь, Гарри, у нас безопасно!
— Не могу. Мисс Эвергрин сказала, что забирает меня. Дамблдор тоже так хочет.
— Гарри, тебе сейчас нельзя показываться никому на глаза! — воскликнула Гермиона, бросая
вилки в раковину. — Если Вольдеморт узнает, что ты вернулся к Дурслеям, то…— она
покосилась на миссис Уизли.
— Гарри, малыш мой, я не хочу, чтобы и с тобой случилось то же, что и с Фредом!— громко
заплакала Молли Уизли. Гарри не выдержал вида слез миссис Уизли и рискнул перебить ее:
— Я обещаю, что со мной ничего не случится! Я не могу позволить этого, слишком много нам
еще нужно сделать!
Некоторое время все переваривали его отчаянный возглас. В глазах у Гермионы мелькнул
огонек одобрения и гордости за самообладание Гарри. Рон долго смотрел на него, а потом
кивнул.
— Если ты считаешь, что так лучше, Гарри, то делай то, что должен, — их взгляды
встретились, и Гарри понял: медальон Ордена Феникса оттягивает шею не только ему одному,
Рон и Гермиона тоже знают, что им, скорее всего, придется много поработать в этом году.
— Обещайте, что позаботитесь о Гермионе.
— Обещаю!— тут же воскликнул Рон, но миссис Уизли перебила его.
— Артур вчера сказал, что маглорожденным колдунам и их родственникам лучше укрыться у
знакомых чистокровных волшебников. Во всяком случае, на первое время. Поэтому…
— Поэтому Чарли привезет сюда еще и моих маму и папу, — призналась Гермиона. —
Честное слово, я не знаю, как они отреагируют на это, но я буду спокойна за них только, когда они
рядом со мной. Мистер Уизли был так любезен, что разрешил всем нам остаться здесь на все
лето.
— Мы будем рады принять их у себя, милая,— тихо сказала Молли Уизли. — В такое время
все должны держаться вместе.
— Здорово, что можно будет познакомиться с твоими родителями поближе, Гермиона,—
добавила Джинни, и смущенный Рон яростно зыркнул на нее. — Гарри, ты, честное слово, будешь
осторожен?— она с надеждой вскинула на него все еще отчаянно влюбленный взгляд.
Интересно, понимает ли она, как к ней относится Невилл, внезапно подумалось Гарри.
— Да, Джинни, конечно. Вы с Джорджем скоро уезжаете, верно? Это не будет опасно?—
Гарри покосился на миссис Уизли.
— Дядя Джон поедет с нами, — беспечно заметила Джинни.— Он снимает помещение на
Диагон-аллее под наш хохмазин, и мы с Джорджем поедем туда, чтобы прибраться. Уж на Диагон-
аллее с нами точно ничего не случится, я уверена, мам, — мягко добавила она.
— Папа нас отвезет, вот от Клариного отца вернется. Он по кружаной сети решил отвести
Клару домой, да что-то вот задержался, — добавил до сих пор молчавший Джордж.— Видимо,
сэр герцог до сих пор прочищает ему мозги.
Несмотря на тяжелую атмосферу, царившую в доме, Рон громко хмыкнул.Джинни и Гермиона
нахмурились.
— Ладно, я поехал,— поспешил разрядить обстановку Гарри. — Я напишу вам, обещаю.
Пока, Рон, — он обнял Рона и постучал его по костлявому плечу.— Крепись, — шепнул Гарри.
— Ты тоже, — шепотом ответил Рон. Гермиона повесилась на шею Гарри и зашмыгала носом.
Джинни не посмела последовать его примеру и лишь пронзительно посмотрела в глаза Гарри,
точно пытаясь запомнить его лицо перед долгой разлукой. Это заставило Гарри несколько
неловко поежиться: сам он не питал к Джинни иных чувств, кроме дружеских. Джордж встал и
через стол крепко пожал Гарри руку.
— Не пропадай!
Легко сказать— не пропадай, думал Гарри, бредя с клеткой для Хедвиги по росистой траве
заднего двора к совяльне, распугивая всполошенно хрюкающих поросят, с наслаждением
роющихся в луже у свинарника. Кто знает, что еще с ним случится в этом году, когда Вольдеморт
объявился уже открыто и возвестил о своем появлении первыми жертвами? Кого ему еще
предстоит потерять? О собственной смерти Гарри даже и не думал, просто удивительно.
Он поздоровался с обитателями маленькой, темной и сырой совяльни Уизли. Подслеповатым
старым Эрролом, рыжим нагловатым Гермесом и гордо выставившим обросшую взрослыми
перьями грудь Свинринстелем. И тут же попрощался с ними, запихнув сонную Хедвигу в клетку.
Она обиженно взъерошила перья и отвернулась— нахал, спать, понимаете, не дает. Ты попроси
меня еще письмо отправить, узнаешь, что такое месть разбуженной не вовремя совы!
Валери Эвергрин ждала его на той же веранде. Впрочем, не совсем ждала, она до сих пор
говорила по телефону:
— Да. Тот же самый адрес, ничего не изменилось. Привезите его прямо туда и приведите
перед этим его в приличный вид, чтобы тамошние маглы не слишком испугались… Да… Я знаю,
но вы постарайтесь!— сердито сказала она трубке. — Не нервничай, Кешифр, старина. Знаю, что
у всех нас много работы. Свою часть я наверняка обеспечу, не сомневайся. Значит, насчет
охраны я могу быть уверена?.. Но моей тете не двадцать лет, чтобы с палочкой поджидать на
углу Упивающихся Смертью! — она замолчала и терпеливо подождала, пока трубка перестанет
кричать. — Вуд? Ну, пусть он, хорошо, хорошо. Привет Аластору и передай: ежели что
случится— мой дом абсолютно безопасен. Пусть отправляет людей туда в любое время, даже
если нас там уже не будет. Все, привет. Жду, — она чирикнула выключаемым мобильником и
повернулась к Гарри.— Ты готов? Вот и отлично, твои вещи уже погружены. Можем ехать, — она
спустилась с веранды на дорожку к калитке, за которой стоял тот самый феррари в виде
кадиллака, на котором она увозила Гарри из дома в прошлом году. Возле заднего колеса нагло
задрал хвост Криволапсус, пяля на Валери откровенные хамские глазищи. — Вот нахальная
животина!
— А нам долго ехать?— Гарри засунул клетку с Хедвигой в багажник.
— Меньше секунды,— хмыкнула Валери. — Пока ты там копался, я даже успела превратить
машину в портшлюз. Садись, скорей!
Гарри устроился на переднем сидении рядом с мисс Эвергрин, выпихнув на заднее
небольшой, но тяжелый черный чемодан. Когда она посчитала до пяти и повернула ключ
зажигания, его привычно дернуло за пупок, поволокло в никуда, а затем отпустило. Серебристый
туман, сгустившийся в машине, рассеялся. Гарри огляделся и удивленно осознал: они уже на
Бирючиновой аллее. Знакомые палисаднички с ухоженными газонами, калитки, увитые
старомодными розами и выглядывающие из-за белых заборчиков лапы давно отцветшей
черемухи. Они проехали мимо домика миссис Фигг, и Гарри успел заметить, что его хозяйка,
суровая старуха, усиленно делает вид, что подстригает кусты, совершенно в стрижке не
нуждавшиеся. Гарри так часто приходилось заниматься у Дурслеев такой же работой, что он
вполне мог считать себя садовым дизайнером высшего класса, поэтому он сразу же приметил,
что Арабелла Фигг с Бирючиновой аллеи на самом деле вовсю бдит, ожидая их приезда, а вовсе
не стрижет живую изгородь. Когда их машина пронеслась мимо, миссис Фигг даже бровью не
повела, точно ее это не касалось. Валери Эвергрин тоже не повернула головы в сторону своей
внучатой тетки и поехала дальше. Мимо купы тисовых саженцев, в которых ковырялся садовник.
Мимо отчаянно милующейся на скамейке парочки (немного растерянный парень почему-то
показался Гарри знакомым). Мимо первого утреннего бомжика, неизвестно каким образом
забредшего в их квартал. Бомж уныло искал что-то грязной пятерней в зубах и проводил их
машину завистливым взглядом. Мимо уткнувшегося в газету бизнесмена с сигарой, он опирался о
свою машину и поминутно смотрел на часы, наверное, кого-то ждал.
В газете была дырка.
— Профессионалы, черт их побери, — недовольно покачала головой Валери Эвергрин. — Так
откровенно переигрывает!
— Так это— колдун из отдела Тайн?— догадался Гарри. Он чуть не свернул шею, пытаясь
разглядеть увлеченного утренней прессой человека, но у него оказалось настолько неприметное
лицо, что Гарри его не запомнил.
— Ага. Эти люди— подсадки, Гарри. В такой час на Бирючиновой аллее все жители еще спят,
сам знаешь, — она вывернула машину на стоянку возле дома мистера и миссис Дурсль и
остановилась. — Подай-ка мне тот чемоданчик. Спасибо. Нет, мантию можешь не снимать, —
остановила она его, увидев, что Гарри пытается снять с себя школьную форму и остаться в
стареньком свитере. — Не то, чтобы мне самой нравились мантии, но глаза твоей тетки, когда она
увидит, во что одеваются волшебники— на это стоит полюбоваться! — Она поставила машину на
охрану и решительно прошла к дому.
Гарри перевел дух. Сейчас все решится. Или свобода, или… что дальше будет, он не успел
подумать, потому что Валери Эвергрин уже позвонила в дверь. Гарри думал, что теперь им
придется ждать целую вечность, пока кто-нибудь из обитателей дома не проснется, но к его
изумлению дверь открылась почти мгновенно. На пороге стоял дядя Вернон и с таким
отвращением смотрел на мисс Эвергрин и Гарри, точно их появление означало, что его уволят с
работы. Гарри сразу заметил, что дядя Вернон выглядит как-то странно. Усы у него устало и
нервно обвисли, он дергал воскресным пиджаком, не попадая в рукав. Было похоже, что он куда-
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |