Егерь. Последний билет в рай 12 страница

Против ожидания бокс оказался пуст, однако присутствовали следы борьбы — разбросанные по комнате тряпки, рухнувшая полка с книжками (которую я сам и вешал не так давно) и треснувший пластик в оконном проеме недвусмысленно свидетельствовали, что девушка сопротивлялась до последнего. Впрочем, отсутствие кровавых пятен внушало маленькую надежду, что хохотушка-лаборантка еще жива. Знать бы только, куда ее уволокли. Эх, если бы не шторм! Петрович бы в два счета по следу провел…

Где-то в районе эллинга вдруг послышался короткий вскрик, сразу же затерявшийся между раскатами грома — над островом проползала очередная туча, еще не растратившая заряд, и потому беспрестанно сверкавшая молниями. Сидевший рядом Петрович настороженно прянул ушами и застыл в характерной позе, вытянув морду в сторону основного комплекса.

— Тоже слышал?

Кот в ответ фыркнул и нетерпеливо дернул хвостом, дескать, сколько можно ждать? Проверить же нужно!..

— Разведка, — легонько хлопнул я напарника по холке, — только осторожно давай!

Петрович дернул усом, сорвался с места и стремительно заскользил над самой поверхностью луж, благоразумно держась в тени от строений. Визуальный контакт я потерял уже через несколько секунд и отслеживал напарника только по компьютерной метке на забрале, но оно и к лучшему — агрессоры его тем более не заметят, разве что биосканером засекут. Но на этот счет я не беспокоился, вряд ли кто станет палить по коту, слишком сильны в людях стереотипы мышления. Никто из моих знакомых Петровича не воспринимает как реального противника, что уж про залетных молодчиков говорить!

Обогнув по широкой дуге окраину поселка, я вышел к центральному комплексу с правой стороны, оказавшись аккурат на задах купола лаборатории, и притаился, пригнувшись, за выступом фундамента — как раз в этом месте был проложен крытый переход к миниатюрному смотровому пузырю, лежавшему на дне бухточки чуть в стороне от эллинга. Предполагалось, что оттуда мы будем общаться с афалинами, но пока что те все приглашения игнорировали, даже Варька не соглашалась соваться в наш крошечный фьорд. Насколько я сумел понять из ее невнятных объяснений, именно что из-за тесноты и отсутствия второго выхода. С моей позиции открывался вполне удовлетворительный вид на эллинг, а вот центральный шлюз лаборатории совсем не просматривался. Некоторое время я настороженно прислушивался, но крик больше не повторился, да и разглядеть что-либо, кроме неясных отсветов дежурного освещения в эллинге не удалось. Сканирующая аппаратура помогла мало — наведенное электричество, отравлявшее нам жизнь по возвращении из моря, и тут проявило себя во всей красе, сузив радиус буквально до нескольких метров.

Петрович между тем приблизился к центральному комплексу с другой стороны, и я ощутил его беспокойство — моему напарнику что-то отчаянно не понравилось, но без ППМ разобрать детали не получилось. Одно ясно — в лаборатории тоже не все ладно. Черт-черт-черт! Что делать, что делать?! Проклятые нервы…

Я машинально извлек из кобуры «дефендер», передернул затвор, дослав унитар в ствол, и коротким импульсом послал напарника ближе ко входу в эллинг. Кот сразу же сорвался с места, правда, из тени благоразумно не вылезал, предпочитая ползти по грязи в непосредственной близости от символического бордюра, отделявшего аккуратную дорожку от неряшливого газона. При развертывании поселка монтажники долго не заморачивались и просто-напросто раскатали рулоны сантиметровой толщины пористого пластика. В хорошую погоду лучшего покрытия нечего было и желать, но сейчас нанесенные ветром пыль и песок превратились в скользкую жижу, так что приходилось осторожничать. Я медленно двинулся вдоль крытого перехода, намереваясь перемахнуть его у самого берега и подобраться к глухой стене эллинга, однако довести дело до конца не успел — во флигеле, пристроенном с противоположной стороны, зазвенело выбитое стекло. До моего слуха донесся полный отчаяния женский вопль, тут же заглушенный очередным раскатом грома, и я без раздумья рванул на звук, легко перепрыгнув препятствие. Буквально за секунду преодолев открытое пространство, я привалился спиной к стене эллинга и осторожно высунулся из-за угла, держа пистолет по-военному двумя руками и сопровождая взгляд движением ствола. Против ожидания, у входа никого не было, но внешняя переборка шлюза была наполовину утоплена в стене, удерживаемая в полуоткрытом положении каким-то довольно массивным предметом. Присмотревшись, я понял, что это ноги кого-то из техников — очень уж характерные ботинки и штанины рабочего комбеза. Судорожно сглотнув слюну, я поспешно скрылся за углом и несколько секунд глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Блин, как же все-таки не хватает даже не специфической подготовки, а элементарного боевого опыта! Ну не десантник я, не привык к таким мертвецам — хладнокровно убитым своими же соплеменниками! Чувствующий мое состояние напарник прошелся по голове мягкими лапами — фигурально выражаясь, само собой, но легче мне не стало. Одно дело, когда люди пали жертвой агрессивного животного — это можно понять. Да, жалко, да, придется зверя выследить и обезвредить, но тот не понимает, что творит — просто следует инстинктам хищника. Ничего, как говорится, личного, голая необходимость. Но какая необходимость заставляет двуногих хищников уподобляться диким зверям? Я после Находки почти месяц не мог спать спокойно — каждую ночь видел убитых мной безопасников. А ведь я всего лишь оборонялся, к тому же защищал любимую девушку, да и лиц убиенных не видел — они навсегда остались для меня изломанными куклами в шлемах с непроницаемо-черными забралами. Боюсь представить, в каком виде ко мне будет являться зарубленный, да и Пауль, хоть и не по моей вине концы отдал, к нему, несомненно, присоединится.

С трудом задавив очередной приступ дурноты, я осторожно двинулся к флигелю, аккуратным перекрестным шагом, высоко задирая носки, чтобы ни за что не зацепиться, и не опуская пистолета, однако не успел преодолеть и половину пути, как услышал очередной крик — долгий, отчаянный, переходящий в характерное бульканье. Долбанные мясники, и ее зарезали! Я потрясенно застыл на месте, но через долю секунды из замешательства меня вывел противный писк сканера — прямо по курсу комп обнаружил два крупных объекта, идентифицированных как Охотники в полном снаряжении. Буквально сразу же я их увидел и невооруженным взглядом — из плотной тени выступили две массивные фигуры, четко очерченные потоками воды. Правый поигрывал тесаком, с клинка которого ливень стремительно смывал кровавые потеки, левый же держал наготове мощный «вихрь» и не спускал с меня сосредоточенного взгляда. Забрала оба затемнять не стали, и я сразу же узнал их: они были из текущей смены, прибыли дня три назад, но примелькаться уже успели.

— Привет, дрищ! — хмыкнул правый, и ловко вогнал клинок в ножны. — Мы тебя уже хотели искать идти, а ты сам нарисовался! Решил сдаться добровольно?

— А хрен по всей морде не хочешь? — от безнадеги огрызнулся я, мысленно «успокаивая» напрягшегося в паре метров от предателей Петровича. — Вы чего вообще творите?!

— Не твоего ума дело! — отрезал левый, с пальцем на спусковом крючке автомата. — Бросай пукалку.

— Попробуй отними!

— Легко! — хмыкнул правый, с этакой ленцой подхватывая висящий на ремне стволом вниз «вихрь». — Вообще-то, тебя велено по возможности взять живым. Но если ты настаиваешь… Ключевое слово — «по возможности», усекаешь? Так что…

Договорить я ему не дал, начав движение посреди фразы — стандартный психологический прием. Правда, обычно происходит наоборот — заговаривающий зубы переходит к активным действиям сам, пока оппонент стоит, развесив уши. Но со мной этот номер не прошел — активировав усилитель, я изо всех сил оттолкнулся ногами и отпрыгнул назад, одновременно заваливаясь всем телом. Левый успел среагировать, но выпущенная им очередь прошла гораздо выше — примерно на уровне моей головы, если бы я остался стоять на месте. Однако в этот момент я уже рухнул на спину и скользнул по жидкой грязи прямо к шлюзу лаборатории, на ходу открыв огонь — две пули в одного, еще две в другого. Больше не успел, остановился, уперевшись головой и плечами в створку, и тут же откатился в сторону, уходя с линии огня. Впрочем, обоим Охотникам пока что было не до меня — словив по паре унитаров в головы, в данный момент они пребывали в легком ошеломлении: удар пули, хоть и пистолетной — не шутка. Впрочем, шлемы их уберегли даже от сотрясения мозга, не говоря уж о более серьезных повреждениях, поэтому фору я выиграл совсем небольшую — пару-тройку секунд от силы. И, что самое обидное, использовать это время с толком не успел. Проклятый шлюз оказался заблокирован, судя по всему, случайным попаданием — унитар ударил прямо в замок и намертво заклинил фиксатор, так что справиться с дверью не удалось, даже задействовав усилитель.

Замедлившееся от адреналинового выброса время позволяло подмечать даже мельчайшие детали и успевать реагировать, так что и от второй очереди я увернулся. Мощные уэсы сокрушили окно за моей спиной, обрушив на меня целый поток пластиковых обломков, но я на это не обратил внимания, мгновенно перевалившись через широкий подоконник, и распластался на полу у стены. Воздух надо мной загудел от пронизывающих его унитаров, а треск уродуемых попаданиями перегородок заглушил даже очередной раскат грома. Изо всех сил загребая локтями и коленями, я переместился к шлюзу и застыл в простенке между внутренней створкой и оконным проемом, выжидая удобного момента. Не успевшие толком прийти в себя Охотники вскоре мне его подарили, почти одновременно опустошив магазины автоматов, и я незамедлительно высунулся из укрытия, всадив очередной «дабл-тап» в многострадального «левого». «Правый» успел откатиться с линии огня, по пути выронив «вихрь», и я уже не особо скрываясь один за другим высадил оставшиеся унитары в рухнувшего противника, последним попаданием отправив того к праотцам — пуля ударила снизу в открывшийся подбородок и пробила довольно слабую в этом месте армированную ткань. Боевик пару раз дернулся и затих, я же в лихорадочном темпе заменил в «дефендере» магазин и снова замаячил в окне, выцеливая второго врага.

На этом мое везение закончилось — сообразительный «правый» выдернул чеку из осколочной гранаты и уже занес руку, выбирая, куда бы ее зашвырнуть. Я дернулся в сторону, краем глаза заметив, как выпрыгнувший из темноты Петрович врезался в конечность — как раз в момент броска — и сбил ребристую болванку с траектории. Та на излете ударилась в стену чуть в стороне от окна и с леденящим кровь стуком откатилась примерно на метр, позволив мне распластаться на полу. Глухо хлопнул взрыв, завизжали разлетающиеся осколки, но вреда мне причинить не смогли. Я же, сместившись ко второму окну, выбитому еще в начале перестрелки, взял на прицел рухнувшего в грязь «правого», и нажал на спуск, возблагодарив небо, что наши Охотники щеголяли в облегченной броне без генератора поля — иначе хрен бы я кого достал. Попал удачно, в стык наплечника и грудной бронепластины. «Правый» зашелся в крике, пытаясь отползти в сторону, но подошвы ботинок скользили по грязи, сводя на нет его усилия.

Добить подранка я не успел — откуда-то со стороны эллинга прилетела длинная очередь, заставившая меня грохнуться под защиту стены, и я в очередной раз помянул добрым словом строителей — по большому счету, это была и не стена, а продолжение фундамента из пенобетона, в котором вязли даже мощные унитары «вихрей». Про слабенькие гражданские боеприпасы и говорить нечего — они даже в «сэндвичах» перегородок застревали, пробивая их насквозь в одном случае из трех. Однако появление вражеского подкрепления ввергло меня в состояние паники — я про красавцев в легких брониках и думать забыл — и тело мое предательски обмякло, отказываясь повиноваться. Я чуть было не выронил в бессилии пистолет, но тут меня вдруг затопила волна самой настоящей звериной ярости, и в окно маханул вывозившийся как черт Петрович: глаза горят, распушенный хвост хлещет по полу, шерсть на холке дыбом — в общем, мой напарник был полон решимости защищать меня до последней капли кошачьей крови. Не важно, как — зубами, когтями, лишь бы дотянуться до ненавистного врага. Устыдившись собственной слабости, я ласково провел перчаткой по лобастой голове напарника и суетливо выполз из-под окна, укрывшись в простенке. Осторожно высунулся и в следующее же мгновение сгреб кота за шкирку, выпустив рукоять бесполезного сейчас «дефендера». Размахнувшись, зашвырнул обиженно взвывшего Петровича почти к самому срезу воды — кот в полете изогнулся немыслимым образом и приземлился на четыре лапы. Неловко съехал по скользкой глине вниз, подгоняемый моим мысленным «Брысь!!!», и растворился во тьме, рассекаемой струями ливня. Я же, облегченно выдохнув, рухнул на четвереньки и бросился с максимально возможной скоростью вглубь помещения, суетливо расталкивая осколки пластика и сшибая остатки мебели. Едва успел укрыться за стойкой «ресепшн», как в комнате рвануло — замеченный мной недалеко от эллинга гранатометчик выпалил из своей дуры, а его напарники поддержали начинание коллеги дружной пальбой.

Когда разбросанный взрывом хлам перестал барабанить меня по ногам и загривку, я чуть приподнял голову и наткнулся на Вениамина. Электронщик лежал на спине, раскинув руки, и с первого же взгляда становилось ясно, что он мертв. Правда, в отличие от несчастных Охотников, обнаруженных мною в жилых боксах, техник был убит из автомата — несколько унитаров пробили ему грудь на вылет. Теперь понятно, что за дыры в шлюзе, и почему окно выбито — в Веню стреляли прямо с улицы, застав того врасплох. Злобно выматерившись, я высунулся из-за стойки и зашарил взглядом по помещению в поисках утерянного «дефендера» — без оружия мои шансы на выживание стали и вовсе уж призрачными — но обнаружить пистолет не успел: за окном коротко полыхнуло, и я вновь юркнул в свое ненадежное укрытие.

Вторая граната рванула удачнее — стойку снесло ударной волной, едва не накрыв меня, и я почел за благо убраться из вестибюля в глубину лаборатории. Покореженная попаданиями дверь не сопротивлялась — я попросту врезался в нее всем телом и рухнул уже по ту сторону стенки. Не разбирая дороги, рванул по коридору влево, но уже через секунду вновь распластался на полу: кто-то шарахнул из «вихря» и мощные уэски прошили здание насквозь, даже не заметив преграды в виде межкомнатных перегородок. С тыла зашел, сука! Оглушающий страх накатился всесокрушающей волной, лишая способности мыслить, но тут вмешались вбитые множеством тренировок рефлексы — тело совершенно без участия мозга перекатилось от стены до стены, и я, оказавшись на четвереньках, стартанул с места, не задаваясь вопросом, куда и зачем. Остановился лишь у спуска в подвал — из всего оборудования, размещенного там, Галя пользовалась только холодильными камерами, полностью игнорируя остальные приблуды, и я периодически над ней подшучивал, предлагая устроить здесь уютное любовное гнездышко. Плохо соображая, что делаю, ткнул в сенсор, и усиленная переборка поползла в сторону, открывая проход. Машинально шагнул, какой-то частью сознания удивляясь, как это я так ловко загнал сам себя в угол, и в этот момент наверху рвануло особенно сильно. Я еще успел подумать, что наверняка что-то термобарическое, или вовсе боеприпас объемного взрыва, но тут тугая волна спрессованного воздуха швырнула меня вглубь тамбура, и я нырнул в спасительную тьму беспамятства…

Глава 5. Синьор Робинзон

Система тау Кита, планета Нереида, 22 января 2538 года, раннее утро

Сознание вернулось как-то сразу, одним коротким рывком — по субъективным ощущениям, буквально через секунду после взрыва. Не было ни мучительного подъема из глубин небытия, ни медленного осознания собственного тела, и, что самое странное, ничего не болело, хотя я отчетливо понимал, что словил как минимум тяжелую контузию. Однако уши не были заложены, ни «белого шума», ни ощущения ваты, ни толчков крови — просто мертвенная тишина. От испуга я неосознанно вцепился в шлем и грубо содрал его с головы, едва не расцарапав лицо не успевшими втянуться гибкими элементами герметизирующего воротника. В то же мгновение на меня обрушилась лавина разнообразных, преимущественно не очень громких, звуков — шорох осыпающегося где-то неподалеку песка, капающая вода, даже треск электрического разряда на самой границе слышимости, плюс собственное дыхание — на удивление ровное. Я помотал головой, не сразу осознав, что она вовсе не раскалывается от боли, как должна, и с некоторым трудом рассмотрел очертания собственной руки, поднесенной почти к самому лицу. Все понятно, зрение тоже в порядке, просто в подвале темно, хоть глаз коли. Выходит, меня тут засыпало, и, судя по отсутствию освещения и порядочному холоду, системы жизнеобеспечения накрылись медным тазом. Да и воздух отнюдь не похож на регенерированный — наверняка разгерметизация произошла. И это хорошо, поскольку есть надежда выбраться из покореженного пенобетонного мешка. А раз так, то нечего прохлаждаться!

Уперевшись руками в пол, я попытался подняться и сразу же обнаружил, что правая ступня чем-то зажата. Рассмотреть «капкан» не удалось, ощупывание тоже ничего конкретного выявить не позволило, так что я просто принялся дергать ногой, постепенно усиливая рывки. Результат не заставил себя ждать — уже буквально через полминуты сапог с тихим скрипом начал выскальзывать из западни. Наконец, нога выскочила из ловушки, и я завалился на спину, не удержав равновесия. Судя по звуку, это спасло меня от порядочной неприятности — завал, лишившись опоры в виде моей многострадальной конечности, с громким шорохом осыпался, едва не накрыв меня с головой. Наглотавшись пыли, я торопливо отполз вглубь коридора, по пути зацепив локтевым сгибом шлем, и, оказавшись в относительной безопасности, от души выматерился. Нет, вслепую барахтаться себе дороже, того и гляди от малейшего неверного движения перекрытия рухнут, и вот тогда мне однозначно кранты!

Торопливо ощупав самого себя, я убедился, что повреждения отсутствуют — по крайней мере, все конечности в наличии и переломов нет — и занялся снаряжением. Судя по первоначальной слепоте и глухоте, шлем вырубился при падении. А может и от ударной волны — не суть важно. Осторожно водрузив его себе на голову, я ткнул в сенсор герметизации, но реакции не последовало. Автозагрузка также не сработала, равно как и принудительная активация. Ругнувшись, я скинул шлем и принялся тщательно ощупывать внутреннюю часть, для надежности содрав с правой руки перчатку. Так и есть — буквально через несколько секунд раздался щелчок севшего в гнездо аккумулятора, запитывавшего микросхему БИОС, и на забрале приветственно засветилась иконка готовности. Едва не заорав от нечаянной радости, я нахлобучил шлем обратно на голову и запустил систему — баллистический комп благополучно загрузился, и я поспешил врубить ноктовизор. Окружающая тьма рассосалась по углам и закоулкам, и я наконец сумел оценить обстановку.

Если глаза меня не обманывали, подвал уцелел практически весь. Вход, само собой, оказался завален покосившейся стенной панелью и кучей разнообразного мусора, раскопать который нечего было и думать — судя по оползню, случившемуся при выдирании из завала ноги, сверху было навалено еще много чего. Это направление отпадало. Зато с противоположного конца коридор был всего лишь прикрыт заклинившей примерно на середине сдвижной створкой, и в оставшуюся щель я мог пролезть без особого труда. Что я и проделал, машинально отметив открывшиеся в потолке щели меж плитами перекрытия. Из них потихоньку сыпалась подозрительного вида труха, на поверку оказавшаяся мелкодисперсной смесью самых разнообразных материалов — пластика, пенобетона, дерева и даже металлов — из чего я сделал вывод, что моя догадка относительно боеприпаса объемного взрыва была верна. Если бы рванул обычный фугас, купол бы просто разнесло в клочья, разбросав мебель и оборудование по окрестностям. Так что мне очень крупно повезло — останься я наверху, и превратился бы в точно такой же порошок. Черт! Получается, неведомые агрессоры — серьезные парни, если сумели раздобыть такой специфический товар. У наших Охотничков-ренегатов таких боеприпасов отродясь не водилось, это сугубо армейское имущество.

Оказавшись в тамбуре, из которого расходилось несколько коротких коридорчиков, я устало привалился спиной к стене и прислушался к собственному организму. Как ни странно, усталость была чисто психологическая — тело чувствовало себя просто прекрасно, как будто я хорошенько выспался, а потом слегка размялся, заряжаясь энергией на предстоящий день. Что-то тут не чисто, особенно если вспомнить собственное состояние непосредственно перед взрывом — стресс, адреналиновый выброс, множественные ушибы: в горячке боя я на них особого внимания не обращал, но сейчас они уже должны были о себе напомнить, равно как и тянущая боль в перенапряженных мышцах. Однако ж ничего подобного не ощущалось, кроме некоего психического дискомфорта. Про последствия контузии вообще молчу — я сейчас должен от головной боли загибаться и выблевывать остатки желудка из-за сотрясения мозга. А я, выходит, даже сознания не потерял? Вернее, вырубился на секунду…

«Ответ отрицательный».

Мля! Опять чертов «искин»! И чего ему неймется? Или…

«Сохранение функциональности организма альфа-разумного Денисова — приоритетная задача Программы».

Это что же, вживленная в организм хреновина Первых меня залатала? А как же автоматическая аптечка? Я машинально хлопнул по закрепленной в специальном гнезде на поясе плоской коробочке — аптечка на месте. Но у меня же электроника вырубилась! Значит, все-таки «внутренний искин» постарался…

«Ответ положительный. Медикаментозное воздействие штатных средств заблокировано. Вычислительная система защитного снаряжения деактивирована для исключения воздействия. Активированы регенерационные резервы».

Твою мать! Значит, комп не от взрывной волны вырубился?! Но как?!

«Ответ положительный. Второй вопрос требует более корректной формулировки».

Да тьфу на тебя! Тут бы очередной разрыв шаблонов пережить… Сколько же я в отключке тогда был?

«Восемь стандартных часов, тридцать одну минуту и семь секунд».

Спасибо, мля! Теперь понятно, откуда дискомфорт — таймер-то прямо перед глазами, вот только мозг отказывался эту информацию усваивать. Н-да, положеньице! По-любому надо выбираться, не думаю, что давешние ребятишки все еще на Пятачке прохлаждаются. И, судя по не самым приятным воспоминаниям, я на острове остался один. Случайные люди вроде Ларисы-лаборантки, техника Вениамина и троих Охотников мертвы, а неслучайные наверняка уже свалили на катере. Интересно, куда? Транспорт у них не сказать, чтоб слишком дальнобойный, но и до самой Астерии легко дотянет, не говоря уж про многие сотни и даже тысячи островов вокруг. Правда, насколько мне известно, кроме Флоранс ни один из них толком не населен, так что вывод напрашивался сам собой. Черт-черт-черт! По всему выходит, что именно на основную базу неведомые боевики нацелились, а нас зацепили краешком, дабы свидетелей не оставлять… И акция готовилась заранее, иначе как еще объяснить наличие предателей не только среди гражданского персонала, но и среди Охотников? А если еще учесть наличие в организме безвременно почившего Пауля какого-то биоконтроллера с явными следами технологий Первых… Отчего-то мне вдруг захотелось завыть и хорошенько боднуть лбом стену.

Я уже вовсе было собрался осуществить это желание, как вдруг ощутил знакомую теплую волну, мозг изнутри пощекотала мягкая кошачья лапа, разом прогнавшая тоску, и сознание затопил всепоглощающий радостный «вопль», заставивший меня снова прижаться к стене — на сей раз от облегчения. Петрович, жив, курилка! Я отфутболил полученную эмоцию назад, присовокупив ощущение скользящей вдоль хребта ладони — «хороший котик!» — и постарался перевести «беседу» в конструктивное русло. Без ППМ да еще и сквозь порядочной толщины экранирующий слой получилось не очень, перевозбужденный напарник посылы воспринимал плохо, улавливая лишь отголоски эмоций, поэтому пришлось отложить общение до лучших времен. С трудом достучавшись до кошачьего разума, я уговорил Петровича на время угомониться и ждать — под таким эмоциональным прессом соображать довольно трудно, а выбираться из этой задницы надо. И чем быстрее, тем лучше. Кот моим доводам внял и отцепился, затаившись где-то неподалеку. Ладно хоть по завалам шастать не принялся — состояние перекрытий оставляло желать лучшего, даже под его весом все может рухнуть, если удачно наступит.

Разобравшись на какое-то время с напарником, я приступил к обследованию подвала. Если не считать потолков, помещения практически не пострадали, так что достаточно обширную дыру найти не удалось. Я последовательно обшарил холодильник, прозекторскую и пару отдельных боксов-лабораторий, но безрезультатно. Разве что короб вентиляционной системы в «морге» выглядел достаточно перспективно, но лезть в узкую пластиковую трубу прямоугольного сечения отчаянно не хотелось. Вот если бы удалось Петровичу объяснить, что я хочу, и отправить его на разведку… Но придется этот вариант на крайний случай отложить, ибо, как я уже говорил, по завалам шастать опасно даже ему. Оставался лишь тесный проход к смотровому «пузырю», тот самый крытый переход, за выступающим перекрытием которого я прятался накануне перед вылазкой к эллингу. По идее, он должен был уцелеть, а если мне хоть немного везет, взрывом должно было смести перекрытия, и тогда у меня есть реальный шанс разгрести завал и выбраться из ловушки…

Не повезло — коридор был абсолютно цел, даже щелей между плитами не образовалось. Видимо, основное воздействие взрыва пришлось на купол, а периферию поражающие факторы не затронули. В сердцах сплюнув, я прошлепал к самому «пузырю» и уперся в переборку шлюза — обесточенная дверь заклинила и на рывки не поддалась. И что теперь делать? Лезть через вентиляцию? Или попробовать все-таки выломать, взорвать, например? Чем, интересно? Обшарить лабораторные боксы и попробовать поэкспериментировать с химреагентами? Так я в этом деле полный профан… Порыться в библиотеке? КПК так и торчит в кармане, что характерно, целый — я незамедлительно ткнул сенсор включения и удивленно уставился на перечеркнутую аннтенку в верхнем левом углу: связь по-прежнему отсутствовала. Желание копаться в файловой помойке сразу же куда-то испарилось, и я уселся прямо на пол, привалившись спиной к заблокированной створке — навалилось лишающее сил, глухое отчаяние. Млять, да что это с нервами, в конце концов?! Как барышня экзальтированная, ей-богу! Я со злобой приложился затылочной частью шлема о дверь, потом еще и еще раз, и, наконец, меня слегка отпустило. Медленно поднялся на ноги, скользя ладонью по гладкому пластику переборки, и вдруг ощутил, что правый локоть упирается в какую-то странную неровность на броне. Точно! У меня же есть две «глушилки», которые я у зарубленного боевика экспроприировал! А вот это уже что-то…

Раньше я со светозвуковыми гранатами дела не имел, не довелось как-то, но в общих чертах устройство представлял, а потому сразу же ухватился за предоставленный шанс. Правда, с наскока разобрать гладкий пластиковый цилиндрик с торчащей сверху чекой не удалось — необходимого инструмента при себе не нашлось. Да и отличались мои экземпляры от армейских. Однако теперь меня такая мелочь не остановила, я лишь вернулся в один из лабораторных боксов, где и разжился набором медицинских приблуд зловещего вида. Дело сразу же пошло веселее — после нескольких неудачных попыток мне удалось подцепить скальпелем донце цилиндрика и высыпать на загодя подстеленный кусок упаковочной пленки начинку «глушилки». Запал я, само собой, предварительно выкрутил, но все равно приходилось соблюдать осторожность — насколько я знал, мелкодисперсный горючий порошок мог воспламениться даже от незначительного ударного воздействия. Полноценной ослепляющей вспышки, конечно, не будет — горение пойдет относительно медленно, но и с таким трудом добытый ресурс, что называется, вылетит в трубу.

Слава богу, обошлось без эксцессов, зато сразу же возникла новая проблема — как нанести порошок на створку? Пластик двери не то чтобы совсем гладкий, но порошок на нем удерживаться отказался — отменно сухие крупинки сразу же скатывались на пол, сводя мои усилия на нет. Выход нашелся относительно быстро — все в той же лаборатории я разжился мотком скотча. Осторожно насыпав на клейкую сторону ленты тонкие дорожки «горючки», я изобразил на переборке кусками скотча нечто, отдаленно напоминающее силуэт ростовой мишени и вновь задумался. На сей раз предметом тяжких дум стал способ воспламенения собранного на коленке заменителя «симплекса». Запал от гранаты для этой цели определенно не годился — не к чему присобачить, к тому же он был пьезоэлектрическим: перед броском после выдергивания чеки полагалось утопить кнопку на верхнем торце «глушилки», которая «взводила» пьезоэлемент и одновременно служила замедлителем. После падения фиксатор кнопки срывался, пьезоэлемент выдавал искру меж двух электродов, погруженных в горючий порошок, и тот взрывался с резким звуком и ослепительной вспышкой. Впрочем, думал я не особенно долго. В очередной раз вернувшись в лабораторный бокс, я раскурочил первый попавшийся ЗиП к оборудованию и стал обладателем пары коротких проводов с «крокодильчиками». Оборвав несколько силовых кабелей, после недолгих «шаманских плясок» с матюгами сумел их срастить, заизолировав стыки все тем же скотчем, и вернулся в коридор. Дальше было уже дело техники: разломав бесполезный корпус «глушилки», я с мясом выдрал электроды и присоединил к ним длинный провод. Кое-как приспособив эрзац-взрыватель к «вышибному заряду», отошел вглубь коридора, насколько позволила длина кабеля, и запитал собранную примитивную схему от блока питания собственной брони.

Дата добавления: 2015-11-04