Автор: шахматная лошадка 4 страница

***

Девушка приняла из рук директора чашку чая и с наслаждением сделала большой глоток. Наконец-то ей было тепло и комфортно. Если, конечно, не считать волнения, которое у неё вызывал предстоящий разговор. А так же непреодолимого желания кинуться на шею к Дамблдору, заливаясь слезами, и рассказать ему всё-всё-всё, что они пережили с момента его смерти, как страшно обернулись дела и как до сих пор тяжело справляться с последствиями. И то, как он сочувственно смотрел своими ласковыми мудрыми глазами... она и не представляла, что это будет настолько сложно.
- Итак, мисс, чем я могу вам помочь? - директор придвинул ещё одно кресло к огню и удобно расположился в нём, всем своим видом показывая готовность выслушать гостью.
- Меня зовут Джин. Джин Найтли, - наконец начала она. - Сэр, вы слышали что-нибудь о хроноворотах? - Дамблдор отрицательно покачал головой, но в его глазах сверкнуло мальчишеское любопытство. - В общем, я из будущего. Довольно далекого будущего, - Джин сделала ещё один глоток, собираясь с мыслями. Директор хранил внимательное молчание. - Я пользовалась прибором, который пока ещё не изобретён, он позволяет возвращаться на определённое время в прошлое, таким образом... Ну неважно, мне его выдали, чтобы я могла посещать дополнительные занятия. При получении хроноворота я заключила контракт с Министерством, который обязывает меня соблюдать определённые правила. Вмешательство во время должно быть минимальным, поэтому я в общем-то не имею права упоминать о том, что пользуюсь хроноворотом, или тем более делиться с кем-либо информацией, полученной в будущем.
Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и виновато взглянула на Дамблдора, ожидая его реакции. Директор задумчиво кивнул и откинулся на спинку кресла, медленно сплетая и расплетая пальцы.
- И всё же вы сейчас пришли ко мне, и рассказали то, чего не имели права рассказывать? - мягко спросил он.
Джин выдержала его испытующий взгляд и продолжила:
- Потому что мне отчаянно нужна помощь, сэр. Правила предусмотрены для пользования хроноворотом в обычном режиме, и они составлены для того, чтобы путешественник во времени не внёс в прошлое непоправимых изменений. Я же в результате несчастного случая оказалась слишком далеко в прошлом, хроноворот потерян, к тому же он всё равно не имел обратного хода, и мне теперь нужно найти возможность вернуться в своё время. Если и существуют какие-нибудь способы, они должны быть строго засекречены, потому что даже в моём настоящем путешествия во времени не являются обычным делом. В Министерстве никто не станет делиться со мной результатами секретных исследований, у меня нет дома, мои родители ещё даже не познакомились друг с другом, у меня нет документов и средств к существованию...
Она смущённо умолкла, но Дамблдор ободряюще улыбнулся и протянул ей поднос с шоколадным печеньем.
- И поэтому вы обратились ко мне, - констатировал он очевидный факт.
- Потому что я знаю вас, сэр. Потому что вы всегда говорили, что любой, ищущий в Хогвартсе помощи, найдет её. Потому что вы имеете достаточный вес и связи в Министерстве, чтобы получить ответы на вопросы, на которые там не станут отвечать мне. Потому что вы достаточно мудрый волшебник, чтобы...
- Я понял, чтобы не внести в прошлое непоправимых изменений, - пришел он на помощь окончательно смутившейся девушке. - Что ж, мисс Найтли, ваши комплименты растопили моё старое сердце, и я готов предоставить вам помощь и покровительство.
- Спасибо, сэр! Я постараюсь, чтобы вы об этом не пожалели! Я могу тоже быть чем-нибудь полезной...
Дамблдор ласково усмехнулся в бороду и поднялся из кресла.
- Не сомневаюсь в этом, но сейчас, я полагаю, вам необходимо лечь спать, - он зачерпнул из горшочка, стоящего на камине, горсть летучего порошка и бросил его в камин, крикнув "Больничное крыло!"
Встрёпанная голова медсестры через несколько минут показалась в языках зелёного пламени:
- Профессор Дамблдор? Что-то случилось?
- Всё в порядке, Поппи. Вы ещё не спите?
- Нет, я только закончила с ранами Тимсона. Вы ведь слышали, что произошло сегодня на Уходе за магическими существами?
Директор кивнул.
- Поппи, комнаты для посетителей сейчас в каком состоянии? Туда можно поселить гостью?
Медсестра, любопытствуя, высунула голову из камина, и Джин поразилась тому, какая она молодая. "Возможно, моя ровесница, надо же!"
- Конечно можно. Комнаты в полном порядке. Я сейчас постелю бельё... - и Поппи пропала из вида.
Дамблдор протянул девушке горшочек с летучим порошком.
- Спокойной ночи, мисс Найтли. Завтра я приглашу вас к себе, обсудить всё подробнее.
Джин кивнула.
- Спокойной ночи, сэр! Огромное вам спасибо, - с этими словами она шагнула в камин и перенеслась в кабинет мадам Помфри, мельком подумав, что та явно ещё не мадам, а следовательно и не Помфри.

***

Запасные комнаты при больничном крыле предназначались в основном для родителей пострадавших студентов, если вдруг их присутствие требовалось в школе. В замке существовали и другие гостевые комнаты, но в них со дня на день должны были поселиться члены экзаменационных комиссий, приглашенные для СОВ и ТРИТОНов. Джин была очень довольна как самими комнатами, так и их удалённым расположением. Её апартаменты состояли из двух комнат: маленькой спальни, из которой вела дверь в ванную, и гостиной, имевшей два выхода - в тупиковый коридор больничного крыла и на небольшую каменную террасу, с которой можно было выйти к теплицам. Террасу оплетали разные вьющиеся растения, скрывая её от посторонних глаз, и Джин даже предположила, что на гостевые комнаты наложены отвлекающие чары - иначе как могло получиться, что она шесть лет своей учёбы проходила мимо этого места несколько раз в неделю и не замечала ничего подобного? Уединённость комнат более чем устраивала девушку, потому что школа пока что была полна учеников, а ей вовсе не хотелось ещё кому-то объяснять своё присутствие в замке. Хватит с неё и столкновения с Малфоем.
Джин замечательно выспалась и проснулась в чудесном бодром настроении. Всё утро она провела на террасе, выполняя комплекс упражнений, которые использовались на тренировках в Академии, потом заботливая Поппи прислала к ней домашнего эльфа с завтраком. Его звали Майси, и он был прикреплён к больничному крылу, отвечая за чистоту палат и за питание пациентов. После завтрака Джин немного позагорала, радуясь тому, что сквозь просветы в листве солнца попадает внутрь ровно столько, чтобы её ненатурально белая после ожогов кожа приобретала загар постепенно. Спустя полчаса девушка поняла, что начинает потихоньку звереть. День ещё только приближался к полудню, а она уже умирала от скуки. В гостиной не было ни книг, ни письменных принадлежностей - ничего, чем бы можно было занять голову. Навестить Поппи казалось заманчивой идеей, но пока Джин колебалась, к медсестре доставили какого-то первокурсника с носовым кровотечением, и девушка, постояв под дверью кабинета, на цыпочках вернулась к себе. "Как я выдержу этот месяц, пока студенты не разъедутся? - в отчаянии спрашивала себя она. - И выпустит ли меня Дамблдор потом? Может быть действительно разумнее всего было оставаться в Мунго?" С этой депрессивной мыслью она попыталась уснуть, но в результате только проворочалась с боку на бок до самого обеда, который с ней разделила освободившаяся Поппи.
Медсестре оказалось двадцать три года, и сейчас подходил к концу первый год её работы в Хогвартсе. Поппи была очень рада наконец обрести собеседницу, близкую ей по возрасту и интересам. Хоть Джин и не призналась, что тоже учится на медсестру, но охотно поддержала разговор на медицинскую тему, в результате чего обе расстались довольные друг другом и проведённым временем. Поппи даже обещала взять на своё имя в библиотеке что-нибудь для Джин, и, когда медсестра вернулась в свой кабинет, девушка попросила Майси принести ей пергамент и перо и принялась составлять список книг, которые бы она хотела прочитать. Когда список был закончен, Джин поймала себя на мысли, что даже если Поппи доставит сюда всю Хогвартскую библиотеку, пребывание в четырёх стенах сведёт её с ума ещё до конца этой недели. Её тоскливое состояние было нарушено незнакомым домашним эльфом, который передал записку от Дамблдора, приглашавшего её в свой кабинет. Едва не прыгая до потолка от радости, Джин помчалась к Поппи, чтобы воспользоваться её камином.
Директор ходил по кабинету туда-сюда, время от времени останавливаясь перед насестом Фоукса, чтобы погладить птицу по нежному алому оперенью. Когда девушка вывалилась из камина, он сел за стол и указал ей на стул напротив. Джин села, предчувствуя, что не услышит ничего обнадёживающего. И хотя Прорицания никогда не были её коньком - и это ещё мягко сказано, на этот раз прогноз ситуации оказался точен.
- Мне удалось найти в Министерстве человека, который ответил на мои вопросы. Но эти ответы вам вряд ли понравятся, - сразу приступил к главному Дамблдор. - В данный момент самая первая модель хроноворота находится на стадии тестирования, и не так давно в Отделе Тайн приступили к созданию более мощного прибора. И обе эти модели предназначены только для перемещения в прошлое. На создание хроноворота, который бы вернул вас в ваше время, могут уйти десятки лет, - он снова встал со своего места и, проходя мимо застывшей в шоке Джин, ободряюще похлопал её по плечу. - Ну, ну, не надо так переживать. Вы же были готовы к этому, не правда ли?
Девушка слабо кивнула, чувствуя, как глаза наполняются слезами:
- Да, конечно, но я надеялась... Вдруг есть какое-нибудь заклинание? Ритуал? Ведь на чём-то же основан принцип действия этих проклятых штук! - и она, не выдержав, сгорбилась на стуле, спрятав мокрое лицо в ладонях.
- Мисс Найтли, - голос директора был полон сочувствия, но в то же время звучал достаточно твёрдо, чтобы она прекратила хлюпать носом и снова начала слушать. - Мисс Найтли, вы должны были быть готовы к тому, что изобретение хроноворота, работающего "по часовой стрелке", попросту невозможно... Может быть вам придётся переместиться во времени естественным путем, просто прожив его.
Сказав это, Дамблдор на некоторое время исчез в глубине своего кабинета, предоставив Джин возможность окончательно взять себя в руки и переварить полученные известия. "Для того, чтобы переварить это, будет мало всего того времени, что мне предстоит прожить до 99-го года. О Мерлин, это же двадцать восемь лет, что я буду делать?!"
- Поэтому, - как ни в чём не бывало продолжил директор, снова появляясь в комнате, - я считаю, что уже сейчас, с этого момента вам необходимо начать просто жить. Заниматься тем, что вам интересно, общаться с людьми...
Он пристально поглядел в её изумлённые глаза, как будто пытался влить в неё порцию уверенности в том, что ничего ужасного в её ситуации нет, что это всё ещё её жизнь, которую она имеет полное право прожить так, как ей захочется, а не прятаться до самого возвращения в "своё" время. "Это время и есть моё, - вдруг поняла она. - Может быть, другого уже и не будет, учитывая приближающуюся войну". Дамблдор будто почувствовал изменение в её настрое и заговорил совсем другим, деловитым тоном:
- Итак, чем вы занимались раньше? В смысле - позже, - он вернулся обратно к своему столу, сел и, подняв глаза, встретил её встревоженный взгляд. Тут же на лице его отразилось понимание: - О, я совсем не это имел в виду. Не нужно рассказывать мне ничего конкретного про свою жизнь, раз уж это запрещено, меня всего лишь интересует уровень и направление вашего образования.
Джин сосредоточенно нахмурилась, пытаясь решить, является ли эта информация запрещённой к разглашению, и в конце концов пришла к выводу, что нестандартная ситуация оправдывает некоторые отступления от правил. Тем более - это же был Дамблдор, которого она сама только вчера назвала достаточно мудрым, чтобы не натворить ничего непоправимого.
- Я закончила магическую школу, - наконец призналась она. - И теперь продолжаю получать профессиональное образование сразу в нескольких областях: колдомедицина, боевая магия, тактика и всякие сопряжённые предметы. Собственно, с моего выпуска прошло всего полгода...
- То есть вы сдали ТРИТОНы, я правильно понимаю?
- Да-а, - ответила она неуверенно. - Но только я сдавала их экстерном. В смысле - на последнем курсе я не посещала занятия. Подготовилась к экзаменам по книгам и...
Ей до сих пор было стыдно вспоминать свои ТРИТОНы. Нет, все, кому Министерство разрешило сдавать экзамены, несмотря на целый пропущенный год, честно подготовились. Более того, они все занимались как проклятые, пытаясь отвлечься от потерь, от недавнего ужаса, всё ещё вызывающего ночные кошмары, от разорённых окрестностей замка, от мыслей о том, что где-то до сих пор бродят оставшиеся на свободе Упивающиеся... Но девушка не могла не понять, что "героев войны" аттестовали бы в любом случае, какую бы чушь они не несли. Отчасти из уважения к юным ветеранам и их заслугам, но больше потому, что заставить их учиться ещё целый год значило бы снова признать их детьми. А это было невозможно - считать детьми тех, чьи руки обагрены кровью, пусть даже пролитой только ради защиты, назначать взыскания тем, чьи глаза видели смерть друзей и родных, снимать баллы с тех, с кем плечом к плечу шёл умирать. Джин не винила Министерство и уж тем более не винила преподавателей Хогвартса, но после ТРИТОНов у неё осталось ощущение, что её обокрали. Вот для этого она шесть лет изнуряла себя, Гарри и Рона бесконечными бдениями в библиотеке? Вот ради этого составляла графики подготовки к летним экзаменам ещё во время рождественских каникул? Ради того, чтобы в итоге участвовать в жалком фарсе, чтобы получить свой аттестат, не чувствуя никакой гордости за то, что многолетний труд наконец окупился?
- Понятно, - сказал директор, отвлекая её от воспоминаний. - Дело в том, что довольно тяжело устроить свою жизнь, не имея документов об образовании, не так ли? Поэтому вам имеет смысл пересдать ТРИТОНы, чтобы заново получить на руки аттестат. Можно было бы организовать это прямо сейчас, но экзамены начинаются уже на следующей неделе, и вы можете не успеть как следует подготовиться. Всё-таки уже полгода прошло, как вы говорите.
- Уже почти год, - поправила его Джин. - Полгода я провела там... - она неопределённо махнула рукой, имея в виду "своё" время. - А потом ещё три с лишним месяца пролежала в больнице здесь.
- Ну тем более, - почему-то обрадованно продолжил Дамблдор. - Значит не нужно никуда торопиться. За будущий учебный год вы как следует всё повторите и сможете снова сдать ТРИТОНы экстерном, вместе с нашими студентами. Что такое? - спросил он, заметив, что девушка помрачнела.
- Экстерном... - разочарованно повторила она. Конечно, иметь целый год в запасе - это гораздо лучше, чем скомканные два с половиной месяца, в течение которых их напичкивали знаниями тогда, но всё же... всё же...
- А вы хотели бы заново пройти седьмой курс? - голубые глаза остро блеснули.
- А можно?! - тут же не задумываясь выпалила девушка, подскочив на стуле, и смутилась, встретив его смеющийся взгляд. - Я имела в виду - с точки зрения невмешательства в будущее.
- А что ему сделается, будущему? - легкомысленно пожал плечами Дамблдор. - Как я понимаю, раньше вы носили другое имя, поэтому не будет большой беды, если в Великобританию прибудет студентка... ну, скажем, из Канады, и закончит свое обучение в Хогвартсе. А потом, имея на руках аттестат, будет решать, куда пойти учиться или работать дальше, и каким образом избегать встреч, которые могут привести к катастрофическим последствиям. При этом вовсе не обязательно ожидать катастрофы за каждым углом, вы меня понимаете?
Джин радостно закивала, едва удерживаясь, чтобы не кинуться обнимать директора:
- Канада - это чудесно. Я даже французский знаю и наверное смогу изобразить канадский акцент. А в какой школе я там училась?
- Любите шпионские игры, мисс Найтли? - усмехнулся Дамблдор. - Не переигрывайте только. Что до школы - ну например Академия Кленового Листа. Это одна из самых крупных школ Северной Америки, вы можете найти достаточно информации о ней в нашей библиотеке. Сложнее с переводными документами. Подделать их невозможно, по крайней мере я не являюсь специалистом такого класса... - он вновь насмешливо улыбнулся при виде широко распахнутых изумлённых глаз "студентки из Канады". - Но вы можете сдать экзамены за шестой курс, подтвердив соответствие уровня своего образования нашим академическим стандартам. Хотя возможно вспомнить материал шестого курса будет ещё сложнее для вас, чем подготовиться к ТРИТОНам? - он задумчиво погладил бороду.
- Нет, вовсе нет! - пылко выкрикнула Джин. - Материал шестого курса я помню очень хорошо, это был последний год моей нормальной учёбы... И вы сказали, что у меня есть ещё неделя - я успею подготовиться! Но только... будет ли это действительно - я имею в виду, мне достаточно сдать экзамены, и я буду переведена вместе с остальными на седьмой курс?
- Этот вопрос я улажу, - пообещал директор. - Ваша задача - доказать свои знания. Справитесь?
- Разумеется, - самоуверенно пообещала она. - А вы сможете выдать мне разрешение на пользование библиотекой? Пока я еще не студентка...
Дамблдор одобрительно кивнул и, не теряя времени даром, выписал разрешение.
- Возьмите. Пока вы не являетесь официально студенткой Хогвартса, вам придётся жить в комнатах при больничном крыле, и еду вам будут приносить туда, по крайней мере до начала каникул. Но вы уже сейчас можете свободно ходить по замку и окрестностям. Хочу однако предупредить, что Запретный лес является...
-...запретным, я понимаю. Спасибо, сэр! - прижав заветную бумажку к груди, Джин вскочила, готовая мчаться в библиотеку прямо сейчас. Дамблдор заклинанием распахнул перед ней дверь. - До свидания, сэр!
- Мисс Найтли? - окликнул он девушку, когда та уже стояла на пороге. - На каком факультете вы учились?
- Не скажу, - выпалила она, и тут же прикусила язык, но было поздно. - С чего вы взяли, что я вообще училась именно в Хогвартсе?
- Всё очень просто, Джин, - лукаво улыбнулся директор. - В той формулировке, что вы вчера процитировали - про то, что всякий, ищущий помощь, найдет её здесь - я предлагал поддержку только своим ученикам. И теперь думаю, что впредь это будет своеобразным паролем... для тех, кто заблудился.
Спускаясь по винтовой лестнице, девушка слышала его негромкий смех, и впервые за долгие месяцы на душе её было так же хорошо, как в детстве.

Глава 8.
Ночная гроза в начале недели ознаменовала долгожданное наступление нормальной летней погоды. После катастрофически холодной весны, не подарившей Альбиону и двух солнечных дней подряд, приход июньской жары почти точно по расписанию произвёл какой-то сложный эффект на неокрепшую подростковую психику студентов Хогвартса. По этой причине последняя неделя перед экзаменами выдалась совершенно непродуктивной: на занятиях, проходивших в замке, студенты тоскливо пялились в заоконную синь, а объяснения Кеттльбёрна и Спраут и вовсе пропадали даром, так как, очутившись на свежем воздухе, ученики окончательно теряли чувство реальности. В меньшей степени страдали уроки Слэгхорна, так как в прохладных подземельях с приходом лета ровным счетом ничего не поменялось, но эйфорическое настроение потихоньку просачивалось и сюда, заставляя даже самых сознательных считать минуты до звонка. Наконец профессора, посовещавшись, решили предоставить изголодавшимся по солнцу детям самим решать, как и где именно готовиться к экзаменам. Студентам было выдано расписание консультаций и официальное разрешение проводить время от подъёма до отбоя там, где им вздумается. Дважды предлагать не пришлось. Теперь все ученики - от первого до седьмого курса - выскакивали из замка сразу после завтрака, нагруженные книгами, мячами, мётлами и едой, захваченной из Большого Зала, а возвращались только для того, чтобы посетить очередную консультацию и вновь умчаться туда, где тёплый ветер пах свободой и юностью.
Слизеринские старшекурсники имели на школьной территории своё любимое место, на которое были наложены чары ненаходимости, каждый год обновляемые очередным поколением выпускников. Это был высокий берег озера напротив одного из небольших каменных островков, поросший соснами и сухим серебристым мхом. Пролив между островком и берегом был слишком узок для гигантского кальмара, поэтому, когда озеро достаточно прогревалось, студенты устраивали здесь заплывы. Сегодня, несмотря на солнечные дни и тёплые ночи, вода всё ещё была обжигающе-ледяной, и желающих купаться не было, хотя Белла уже второй день пыталась взять на слабо кого-нибудь из семикурсников. Но сейчас те отправились в замок на консультацию по нумерологии, и она принялась доставать Макнейра:
- Уолли! Ну Уолли же, не спи! - она капризно выпятила губу и весьма ощутимо пихнула парня крепким кулачком.
- Я не сплю, - ровным тоном отозвался Уолден и, по-прежнему не открывая глаз, перехватил запятье её руки, занесённой для нового удара. - Я думаю.
- Ай, пусти, дурак! - Белла поморщилась от боли и треснула Макнейра свободной рукой, одновременно пытаясь выкрутиться из его стальной хватки. - Синяки мне оставишь.
- Сама ты дура, Блэк, - меланхолично сообщил ей Уолден и захватил вторую руку девушки. - Синяки украшают настоящих мужчин. А ты же у нас свой парень, правда?
Он наконец открыл глаза и слегка приподнял с земли голову, уставившись в её побледневшее от злости лицо.
- Пусти, - прошипела Белла, извиваясь всем телом в попытке освободиться. При этом она как бы случайно оказалась практически прижатой к груди Макнейра, и с того места, где сидел Люциус, нельзя было понять, чья это инициатива. - Пусти меня, я сказала!
- Добавь ещё "пожалуйста", - всё тем же невыразительным тоном посоветовал Уолден и снова прикрыл глаза.
Белла некрасиво ругнулась и попробовала достать его коленом, но добилась только того, что Макнейр слегка вывернул её запятье, заставив девушку вскрикнуть от боли.
- Пожалуйста, - униженно выдавила она наконец, и он тут же разжал руки, в результате чего Белла не удержалась и упала лицом в мох. - Урод ты, Уолли, - добавила она, поспешно отползая в сторону.
Макнейр только пожал плечами, закинул руки за голову и мечтательно улыбнулся каким-то своим мыслям. Эта улыбка совершенно преобразила скуластое рябое лицо Уолдена, полностью опровергнув последнюю реплику Беллы. В такие минуты юноша не просто не был уродом - он был по-настоящему красив истинной мужской красотой, напоминавшей изображения воинов на средневековых барельефах и гравюрах. Люциус всегда гадал, подозревает ли его друг о том, что за его ординарной внешностью кроется неодолимая привлекательность, и каждый раз приходил к выводу, что Макнейру на это искренне наплевать. Так же, как ему было наплевать на идиотские заигрывания Беллы, совершенно свихнувшейся от перспективы неотвратимо приближающегося замужества.
Ходили упорные слухи, что договор, связавший помолвкой первенцев Блэка и Лестрейнджа, был заключён в исполнение дурацкого школьного вызова и скреплён Нерушимой клятвой, когда оба приятеля ещё даже не познакомились со своими будущими жёнами. Лестрейндж первый обзавёлся наследником, поэтому родись Белла мальчиком - тут же осталась бы сиротой. Но старик Цигнус оказался везуч. Впрочем, у Люциуса на этот счёт была собственная версия, согласно которой удачливость его будущего тестя была результатом действия абортивного зелья. Во всяком случае до рождения старшей дочери у Друэллы Блэк в течение пятнадцати лет были "проблемы с вынашиванием". Однако Беллу она выносила и родила безо всяких проблем. Очевидно теперь перед Друэллой стояла задача наконец родить деспотичному мужу сына, но природа, не терпящая над собой насилия такого рода, отомстила чете Блэков по-своему. Спустя год у них родилась Андромеда, всего через одиннадцать месяцев на свет появилась сильно недоношенная Нарцисса, а потом была только череда выкидышей, окончательно подорвавших здоровье миссис Блэк. Слушая пересуды своих тётушек из Реймса о страданиях "бедняжки Друэллы", Люциус окончательно убедился в том, что вся эта сплетня была весьма близка к истине, но опровергнуть или подтвердить её мог лишь сам Цигнус Блэк. А спросить старика прямо, почему он отдаёт свою юную красавицу-дочь ничем не примечательному жениху вдвое её старше, рискнул бы разве что безумец.
Как бы то ни было, прошлой зимой состоялась официальная помолвка, связавшая магическим контрактом саму Беллу. Бедняжка, видимо, до последнего надеялась, что отец отдаст концы раньше, чем она достигнет необходимого возраста, и когда эта надежда рухнула, девушка будто сорвалась с цепи. За прошлый год в Хогвартсе не осталось ни одного чистокровного студента старше четвёртого курса, которому бы она себя не предложила. Другой вопрос, что больше половины из них не приняли её щедрого дара - кто из страха перед загадочным женихом, который по слухам увлекался чёрной магией и имел очень неприятных "друзей по интересам", а кто по личным причинам. Тех, кто не устоял, было вычислить легче лёгкого: Белла исключила их из второго захода, который она предприняла в начале шестого курса. Впрочем, от Люциуса она тоже довольно быстро отступилась, не желая окончательно испортить отношения с сестрой.
А вот бедняге Макнейру пришлось выдержать настоящую осаду - от неуклюжих девчачьих приставаний, вроде сегодняшней попытки затеять драку, до сильного афродизиака, подлитого однажды в его тыквенный сок. И хотя в личном списке Беллы находилось ещё немало имён, возле которых она пока не поставила победную галочку, почему-то именно упорство Уолдена задевало её больше всего. Или всё дело было в самой манере, с которой он раз за разом давал ей понять, что не заинтересован? В результате она совсем потеряла вкус к коллекционированию, сосредоточив все свои усилия на единственном объекте, и Люциус уже приготовился стать свидетелем увлекательнейшего противостояния, как вдруг неожиданно всё закончилось.
После рождественских каникул Белла снова стала самой собой. Ну или почти собой. Она вернулась к прежнему образу королевы Слизерина с замашками полководца, вновь начала общаться с однокурсниками без непременного сексуального подтекста, а для тех, у кого хватало дурости намекать на какие-то бывшие "отношения", у неё всегда была наготове палочка. Но в то же время что-то в ней кардинально изменилось, словно девушка в одночасье повзрослела, а теперь тщательно играла роль той Беллы, какой она была до своего бунта. Зная, что каникулы Белла провела в гостях у Лестрейнджей, Люциус поинтересовался у Нарциссы, нашла ли её сестра общий язык со своим женихом. Цисси только замахала руками, уверяя, что "такой неотёсанный мужлан, даром что чистокровный" по определению не мог вызвать у Беллы никаких чувств, кроме глубокого презрения. Но зато о его друге она буквально прожужжала сёстрам уши. И действительно, с начала года старшая Блэк неоднократно упоминала о таинственном аристократе, с которым её познакомил будущий муж, а после Пасхи у них завязалась активная переписка. Когда длиннохвостая неясыть Блэков приносила ей очередной свиток с характерной чёрно-зелёной печатью, Белла на несколько дней впадала в особого рода задумчивость - она всерьёз работала над ответными письмами и даже засиживалась в библиотеке, выискивая там какие-то необходимые сведения. "Можно подумать, он тебя экзаменует, - съязвила как-то Цисси. - Ты будто не письмо сочиняешь, а эссе для Биннса". В ответ Белла только сверкнула тёмными глазами, и больше её в общей гостиной за написанием ответов никто не видел, но все и так знали, что она продолжает тщательно обдумывать каждую фразу и, обложившись всей доступной литературой, проверяет каждое слово, выходящее из-под её пера. В это было трудно поверить, но семнадцатилетняя девчонка действительно пыталась впечатлить своим интеллектом волшебника, который, по сведениям всё той же Нарциссы, был даже старше, чем жених Беллы, а тому было около сорока. Это было бы довольно смешно, если бы за поведением девушки не просматривалась пугающая одержимость.
В остальное же время, свободное от мыслей о загадочном корреспонденте, Белла вела себя соответственно возрасту: волновалась об экзаменах, надувала губки, костерила Филча, сплетничала, крутилась перед зеркалом и невинно флиртовала. Но Макнейр и тут умудрился стать исключением из правила. По крайней мере Люциусу казалось, что Уолден был единственным, кто не попал под личную амнистию Беллы, которую она объявила мужскому населению Хогвартса. Она честно старалась вести себя с ним так же, как и со всеми остальными парнями, но какое-то остаточное напряжение всё время прорывалось наружу, убеждая внимательных наблюдателей, что на самом деле противостояние продолжается, только теперь на более глубоком уровне. Что обо всём этом думал Макнейр, Люциус не знал.
Несмотря на то, что из всех студентов его курса Уолден был ближе всего к тому, кого Люциус мог бы назвать своим другом, их отношения строились на необычном фундаменте. Они практически не говорили о серьёзных и личных вещах, не стремились проводить друг с другом как можно больше времени и разделять какую-нибудь общую деятельность, но некое внутреннее родство делало все эти атрибуты обычной дружбы необязательными, а порой даже лишними. Люциус восхищался железной выдержкой Уолдена, ещё когда тот на младших курсах противостоял своре богатеньких студентов, в числе которых был и сам Малфой, осыпавших его насмешками по поводу утерянного семейного состояния Макнейров. Уолден был не первым сыном в семье, и уже тогда, когда большая часть его однокурсников ещё не думала ни о чём серьёзнее квиддича или ближайшего похода в Хогсмид, уделял всё своё внимание учёбе, понимая, что по окончании школы ему не придется рассчитывать ни на родительские деньги, ни на полезные связи, если только он сам таковыми не обзаведется. Люциусу надоело его дразнить, когда он повзрослел достаточно, чтобы оценить спокойное достоинство, с которым представитель рода не менее древнего, чем род Малфоев, принимает своё жалкое положение, и то, как мало он на самом деле по этому поводу переживает. А к старшим курсам уважение сменилось жгучей завистью - Уолден, который с первого курса учился благодаря стипендиальному фонду, Уолден, который должен будет пойти служить в какой-нибудь захудалый отдел Министерства, чтобы прокормить себя, Уолден, за которого ни один чистокровный волшебник не отдаст свою дочь - этот Уолден был намного свободнее, чем единственный наследник богатейшей семьи Британии, с пелёнок привыкший к жизни принца, и, подобно принцу, готовящийся унаследовать целое королевство. Макнейр, не имеющий ничего, кроме благородного имени, был истинным хозяином своей жизни, в то время как Люциус, который мог получить всё, что угодно, с каждым годом всё яснее осознавал, насколько он опутан семейными правилами, обязательствами и необходимостью соответствовать ожиданиям отца.
Со своей стороны Уолден, казалось, понимал природу сумбурных чувств, владевших Малфоем, и спокойно принимал их. Если Люциус - любитель копаться в человеческих душах и рассортировывать всех своих знакомых по полочкам с ярлыками - обнаружил в независимом однокурснике интересный экземпляр и получал огромное удовольствие, осторожно и неторопливо изучая его, то Макнейр наоборот никогда не пытался копать глубже, как будто уже выяснил для себя самое главное о "слизеринском принце" и счёл его достойным своего доверия и спокойной молчаливой привязанности, не нуждающейся ни в каких внешних проявлениях. Их общение в основном происходило в режиме обмена взглядами: вопросительными, понимающими, одобрительными, насмешливыми, сочувственными - и этого в самом деле было достаточно, чтобы ощущать настоящее родство, особую связь, которую не понять никому, кроме двоих вовлечённых. Вот и сейчас Люциусу надо было лишь на мгновенье поднять взгляд от конспекта, чтобы поймать предостерегающий блеск в прищуренных серо-зелёных глазах, означавший просьбу воздержаться от озвучивания пришедшей на ум мысли, какой бы свежей, оригинальной или остроумной она ни казалась. Слегка пожав плечами, Люциус вернулся было к прерванному чтению, но в этот момент к его плечу прильнула по-прежнему слоняющаяся без дела Белла:
- А ты что делаешь, Люц? - протянула она тем же капризным голосом, каким только что пыталась привлечь к себе внимание Макнейра.
- Готовлюсь к экзамену, - поддержал разговор Люциус. Давать девушкам от ворот поворот было не в его стиле, к тому же он ясно видел, как Беллу душит досада на то, какой дурой она только что себя выставила перед всеми, и как она отчаянно жаждет показать, что ровным счетом ничего не произошло. - По истории магии. И тебе бы, кстати, не помешало...
- История магии - совершенно бессмысленный предмет, - скривилась она. - Министерство исключило из школьной программы темы, связанные с преследованием волшебников в средние века, чтобы не провоцировать предубеждённое отношение к маггловскому населению, - последняя фраза была произнесена с нажимом, будто девушка цитировала кого-то, с кем категорически несогласна. - Нас пытаются убедить, что вся магическая история состояла лишь из бесконечных войн с гоблинами, высшими вампирами и гигантами, беззастенчиво вымарывая самые позорные страницы...
- Это неправда, - вмешалась Теодора Бёрк, отрываясь от книги. - Ничего не вымарывают. Даже в прошлом году задавали эссе по биографии Виклифа, не помнишь? А на седьмом курсе мы как раз будем подробно средневековье проходить. Я точно знаю, даже видела у Кристиана в билетах к ТРИТОНам отдельный вопрос - "Святая Инквизиция". Да можешь хоть у наших выпускников спросить!
- Что у них спрашивать, я своими глазами видела учебник, - глаза Беллы мрачно загорелись. - Подкину тебе информацию к размышлению: всю деятельность Инквизиции там списывают на политическое противостояние, которое сами же маги организовали и поддерживали. Даже Торквемада - и тот был всего лишь спятившим сквибом, который Испанию в крови утопил из жажды мести за детское разочарование! Правда, прелестно?!
- По другой версии он вообще был под Империо, - прокомментировал Люциус. - Только вот имя того, кто его заколдовал история не сохранила. Очень удобно...
- Вот! Вот и я про то же, - обрадовалась поддержке Белла. - Магическая Европа практически выродилась - и какое объяснение нам предлагают? Да никакого! Даже ребёнок не поверит во всю эту чушь насчет того, что охота на ведьм не имела ничего общего с реальным преследованием колдунов. Британии, конечно, повезло - у нас был Виклиф, но проблема-то никуда не делась. И если Министерство считает магглов такими безопасными, то почему же мы продолжаем от них прятаться?
- А что изменится, если признать их опасными? - Тео завела за ухо длинную русую прядь и, захлопнув книгу, поднялась с поваленного ствола, на котором сидела. - Объявить им всем войну? Или прятаться по-прежнему, только ещё трястись от страха?
- Не убаюкивать себя сказочками, - отрезала Белла, тоже вставая на ноги. - Насчет того, что магглы на самом деле вовсе не хотели пытать, травить и жечь на кострах наших предков. Насчет того, что они вовсе не виноваты в уничтожении уникальных библиотек и бесценных артефактов. Насчет того, что времена изменились и теперь с ними можно смело дружить, а то и детей от них рожать, - её лицо скривилось в гримасе отвращения, а глаза вновь хищно блеснули из-под тяжёлых век.
- Не драматизируй, Белла, - Теодора слегка нахмурилась, явно недовольная, что позволила себя втянуть в дискуссию о политике. - Ты обвиняешь современных магглов в том, за что они никак не могут отвечать. Если хочешь знать, то "Молот ведьм" был ещё в конце пятнадцатого века осужден Инквизицией, а уж простой народ вообще никогда не поддерживал этой инициативы католической церкви...
- Всего лишь ходили полюбоваться на еженедельные аутодафе... - мурлыкнул вполголоса Люциус.
-...потому что страдали от инквизиторских методов дознания ничуть не реже, чем настоящие ведьмы, - невозмутимо продолжила Тео. - И, между прочим, сами магглы считают деяния Святой Инквизиции позорной страницей своей истории, даже несмотря на то, что не подозревают об истинных масштабах ущерба, нанесённого магическому миру.
- Тео, ну до чего же ты наивна, в твоём-то возрасте, - пропела Белла приторно-сладким голосом, в котором отчётливо проступали угрожающие нотки. - Они готовы признать деятельность Торквемады, Реми, Фосса, Крамера чудовищной ошибкой именно потому, что считают, что магии не существует. А если бы узнали, что ведьмы есть на самом деле - то тут же пересмотрели бы своё отношение и к методам инквизиторов, и к их задачам. И с улюлюканьем потащили бы на костры всех тех, кого не добили в шестнадцатом веке. Вот почему необходимо понимать, что каждый магглорождённый, допущенный в наш мир - это угроза всем нам. Не говоря уже о том, что они своими грязными руками ломают вековые традиции, даже не задумываясь об их существовании, они рожают сквибов и ослабляют наш генофонд, они самим своим присутствием оскорбляют чистокровных волшебников, вынужденных терпеть, что потомки палачей теперь имеют равные права с теми...
- Насчет сквибов и генофонда - это, кстати, неправда, - быстро перебила ее Бёрк. - Нам на маггловедении приводили статистику, из которой ясно видно...
- И ты этому веришь? - спросил Люциус. - Мне кажется, что разговор начинался с того, что Белла выразила недоверие нашему Министерству, которое подтасовывает образовательную программу так, чтобы уже со школьной скамьи формировать в подрастающем поколении определенное отношение к современному магглолюбивому политическому курсу. И кстати тут я склонен с ней согласиться во многом. В частности, подделать статистику вообще не стоило бы никакого труда...
- Вы не можете знать этого наверняка! - Тео упрямо выпятила подбородок. - Я люблю магглов не больше вашего, но не понимаю, зачем циклиться на средневековых страшилках, которые не имеют никакого отношения к нашей сегодняшней жизни. Вся эта магглофобия, как и любая фобия, только усложняет нам всем жизнь - посмотрите хотя бы на межфакультетские войны! А политика Министерства всё равно определяется не нами, поэтому не вижу причин, по которым им бы понадобилось что-то подтасовывать и подделывать в школьной программе.
- А тебе никогда не приходило в голову, что судьба магического мира уже после выпуска окажется в наших руках? - пафосно изрекла Белла. - И именно нам предстоит определять политический курс, поэтому-то они и промывают нам мозги заранее!
- Лично я после выпуска не собираюсь заниматься ничьими судьбами, кроме своей собственной, - сказала Тео, мечтательно улыбнувшись. - Сразу после школы мы с Кристианом поженимся и будем воспитывать маленьких чистокровных Ноттов, поэтому проблема интеграции магглорождённых занимает меня исключительно в теории. Здесь, в Хогвартсе, я вполне могу выносить их присутствие, а в будущем мне вообще не придется с ними сталкиваться. Честное слово, вы высасываете проблему из ничего - вот моё мнение. А ты что думаешь, Уолли? - она обернулась к Макнейру, который молча слушал их спор, всё так же лёжа на спине с закинутыми за голову руками.
- Я думаю, - медленно начал он, принимая сидячее положение, чтобы лучше видеть однокурсников, - что в хорошенькой головке нашей Беллы с недавних пор водятся занятные мысли. И мне в самом деле любопытно, откуда столько напора... и страсти...
Судя по тому, как яростно раздувались её аристократические ноздри, Блэк явно собиралась вложить в свой ответ упомянутые напор и страсть, но в это время в разговор вмешался Филипп Паркинсон, поднявший голову от лабиринта, который он вместе с Пенеасом Гринграссом выкладывал из камней:
- А я думаю, что, поскольку мы все пропустили сегодня обед, было бы здорово успеть в замок к ужину. Поэтому предлагаю постановить следующее: а - в целях сохранения чистокровного генофонда выцарапывание глаз товарищу по факультету приравнять к предательству крови и карать по законам военного времени, бэ - в целях неумножения негатива и предэкзаменационного стресса воздержаться от обсуждения острых политических вопросов в местах повышенного скопления эмоционально нестабильных однокурсников, и наконец, цэ - снарядить спасательную экспедицию на поиски нашей сладкой парочки, - и он махнул рукой в сторону нагромождения валунов, за которые удалились Прюэтт с Велфарбером.
- Клоун, - презрительно фыркнула Белла и, не дожидаясь никого, направилась к школе, но Люциус видел, что на самом деле она благодарна Филиппу, который не дал ей в очередной раз ввязаться в заведомо проигрышное сражение с непрошибаемым Макнейром. Уникальный талант Паркинсона в нужный момент с невозмутимым лицом выдать истинный шедевр ораторского искусства неоднократно помогал улаживать конфликтные ситуации на Слизерине. Просто невозможно было продолжать всерьёз кипеть какой-то сиюминутной обидой, наблюдая как невысокий, коротконогий крепыш назидательно тычет толстым пальцем, картинно простирает руки к горизонту или вдохновенно вскидывает лохматую голову, изрекая целые потоки канцеляризмов. Подавая Уолдену руку, чтобы помочь тому подняться с земли, Люциус в очередной раз подумал, что Фил был куда больше достоин значка старосты.
Не дожидаясь, пока Теодора докричится до Аманды и Стефана, Люциус и Уолден последовали за Беллой, но когда они пересекли границу ненаходимости, буйная чёрная грива девушки мелькнула уже возле теплиц.
- Зря ты её дразнишь, - не удержался-таки Люциус. - Белла у нас девушка эмоциональная и злопамятная. С ней связываться...
Макнейр остановил его выразительным взглядом, ясно дававшим понять, что эту тему он не желает обсуждать ни в данный момент, ни вообще когда-нибудь в обозримом будущем. Люциус только мысленно вздохнул, пытаясь загнать поглубже жгучее любопытство, которое было одним из его основополагающих качеств, и избавиться от которого совсем было попросту невозможно.
При входе в Большой зал они столкнулись со Спраут, которая спешила куда-то, прижимая к груди большой свиток.
- О, мистер Малфой, какая удача! - искренне обрадовалась она. - Профессор Макгонагалл оставила на столе график летних отпусков персонала, вы не могли бы догнать её и передать...
- Конечно, мэм, - решил побыть хорошим мальчиком Люциус. - Куда она направилась?
- Думаю, что к себе на факультет, - предположила Спраут не слишком уверенно. - Поднимитесь до Гриффиндорской башни, я надеюсь, вы её догоните, - благодарно кивнув, профессор гербологии вернулась в Большой зал.
- Хочешь, схожу с тобой за компанию? - предложил Уолден. - Опаздывать на ужин вместе не так обидно.
Люциус кивнул и улыбнулся, придя к выводу, что при всей своей невозмутимости встречаться с Беллой в одиночку Макнейр всё же опасается. Но больше поднимать эту тему он не собирался, и некоторое время они молча поднимались по центральной лестнице.
- Наверняка Макгонагалл бегает по лестницам в своем кошачьем обличьи, - нарушил наконец молчание Уолден, уже начавший немного задыхаться. - Так мы её никогда не догоним, а пароля гриффов ты конечно же не знаешь, - он хотел добавить что-то ещё, но вдруг поднял руку, указывая на что-то наверху, и удивленно спросил: - Это ещё что за привидение?
Люциус проследил за его жестом и обнаружил, что на одной из лестничных площадок пятого этажа, прямо на каменных плитах сидит, скрестив по-турецки ноги и уткнувшись носом в какой-то свиток, та самая девчонка, для которой он в понедельник "проводил экскурсию". С тех пор Люциус уже видел директора целым и невредимым, из чего сделал вывод, что либо странная ведьма всё-таки не хотела ничего плохого, либо Дамблдор с ней справился. В любом случае Люциуса это уже не касалось, и он успел совершенно забыть о девчонке, уверенный, что так или иначе она давно покинула замок. И вот опять она - сидит по-хозяйски в ожидании возможности спуститься, как будто ничего привычнее и быть не может! Продолжая подниматься по своей лестнице, Люциус окликнул её:
- Эй, привет! Ты тут чего делаешь?
Девчонка вздрогнула от неожиданности и весьма нелюбезно посмотрела на него сверху вниз.
- А на что похоже? - насмешливо поинтересовалась она. - Возвращаюсь из библиотеки.
- Возвращаешься? - Люциус вопросительно вздёрнул бровь - движение, подсмотренное им у отца. - Куда это?
- К себе, - отрубила она и уставилась обратно в свой пергамент, однозначно давая понять, что считает разговор законченным.
Люциус, независимо пожав плечами, проследовал дальше. Шедший следом Макнейр окинул маленькую нахалку внимательным взглядом, когда они поравнялись с её площадкой, но она больше не подняла головы, полностью игнорируя поднимавшихся мимо неё слизеринцев.
- Так кто это такая? - полюбопытствовал Уолден, когда они сошли с лестницы в коридор, ведущий к Гриффиндорской башне.
- Понятия не имею, - ответил Люциус.

Дата добавления: 2015-11-04