ШЕСТНАДЦАТЬ
Шайлер
Время от времени Шайлер скучала по нему так, что было трудно поместить все в слова. Она знала его в течение такого короткого промежутка времени прежде, чем потеряла его. Однако она всегда помнила о нём. Лоуренсе Ван Алене, ее дедушке. Вампир, который преподал ей четыре фактора глома, кто выучил ее семейному наследию, кто подготовил ее к задаче.
Было удивительно, насколько Питер Пендрэгон напомнил ей о Лоуренсе. Каким надменным способом он приветствовал ее, его аристократическое выражение лица и отчужденную манеру.
Как Оливер объяснил, тамплиеры была отколовшаяся группа венаторов, посвященных защите святых реликвий. Но поскольку время прошло, их важность для Ковена уменьшилась, и ряды их поредели.
Питер Пендрэгон был одним из последних оставшихся участников.
Они встретили его в его исследовании на Ферме Марлборо, которое растянулось на расстоянии в несколько часов от города. Великое старое поместье видело лучшие дни, большинство окон были закрыты ставнями, пятнышки пыли, летящие в воздухе, мебель, закрытая тканью. Дом был красивым сооружением, как многие исторические дома Англии, которые были слишком дороги для содержания, оставленные в запустении.
Возможно, это было то, почему Шайлер чувствовала себя дома в окутанном, темном поместье — оно напомнило ей о ее собственном доме в Нью — Йорке.
Она была ребенком среди фантомов, окруженных воспоминаниями лучшего времени, живущего в темном, уединенном месте, только с огромной бабушкой как компаньонкой.
Она чувствовала это осторожное присутствие снова; это пришло и ушло, и в то время начало беспокоить, как будто за ней наблюдали, но у нее не было сил что — либо сделать. Пока, кто бы то ни был или независимо от того, что этим казались, чтобы быть достаточно мягким.
— Значит ты дочь Аллегры, — сказал Питер, смотря на Шайлер сверху вниз.
— И вы приехали в Лондон, чтобы узнать тайну Врат Обещания?
— Да, Тилли Сент — Джеймс послала нас. Она сказала, что Вы были частью старой команды Габриэллы, точно так же, как она и Лукас Мендрайон.
— Да, я был, — сказал он.
— Садитесь. Будете чай?
Шайлер пыталась быть вежливой, чувствуя, будто мир был на лезвии ножа и все, что она делала, пила шампанское и потягивала чай, в то время как ее любовь была потеряна, и Рим сожжен.
— У вас очень уютно, — сказал Оливер, восхищаясь обстановкой.
Шайлер подтолкнула его локтем, начиная раздражаться.
— Что? — спросил он.
Дерзкость Кингсли дала знать о себе.
Пендрэгон повернулся к Шайлер.
— Я знаю, что Мендрион и остальная часть Ковена уходят в подполье.
Но я останусь здесь и сделаю свой вклад. Кроме того, я слышал через венаторов, что что — то скоро произойдет в Лондоне. Ваше прибытие не случайно, как я понимаю. Дочь Габриэллы. То, что я жив в этом цикле, чтобы встретить Вас — удивляет, меня назначили к Габриэлле, когда Дантес умер во Флоренции в пятнадцатом столетии, во время того уродливого беспорядка. У меня была более короткая служба, чем у него, так как я оставил служение Вашей матери и присоединился к тамплиерам.
— Почему Вы уехали? — спросила Шайлер.
— Это была идея Габриэллы, фактически. Она сказала, что я мог послужить ей лучше в качестве рыцаря, — улыбнулся он.
— Я попытался не принять это близко к сердцу. Мне понравилось работать на Вашу мать.
— Вы можете помочь нам?
— Возможно, — кивнул он.
— Скажите мне, что вы знаете.
— Екатерина Сиенская сказала нам, что Врата Обещания можно открыть только ключом близнецов, — сказала Шайлер. — Вы знаете, что это означает?
— Ключ близнецов — грааль. Святая кровь, — сказала он, ерзая на стуле.
— Святая кровь, — отозвалась эхом Шайлер.
— Другое название его — Кровь Отца.
— Святой Грааль? — предположил Оливер.
— Нет. Чаша Грааля — чаша Христа. Есть некоторая путаница об этом, но это не верно; просто некоторый популярный слух, другое ложное понятие мы пустили к Красной Крови, чтобы бережно хранить чаши Грааля.
— Он пожал плечами.
— Их много? — спросила Шайлер.
— Ну, конечно; Вы не пьете только из одной чашки, не так ли? — сказал он.
— Они скрыты по всему миру. Когда — то давно было достаточно нас, чтобы охранять каждую, но теперь нет, — он вздохнул, и как раз в это время дворецкий вошел в комнату и что прошептал ему на ухо.
— Извините меня, — сказал он им, изо всех сил пытаясь стоять с помощью его тростника.
— Кажется, что — то случилось в одном из мест чашей Грааля, и я должен взять все в свои руки. Пожалуйста, простите меня. Мы должны продолжить эту очаровательную беседу в другое время.
— Действительно ли это серьезно? — Спросила Шайлер, выглядя взволнованной.
— Я уверен, что монахини просто нервничают. Не волнуйтесь. Чаши Грааля хорошо скрыты. Очень старое и очень глубокое волшебство бережно хранит их от вреда.
— Точно так же, как врата, — сказала Шайлер.
Питер кивнул, оценивая ее с одобрением.
— Святая кровь происходит от родословной. — Старый рыцарь смотрел на Шайлер.
— Вы знаете, кто Ваш отец? — Назад в такси на пути к таунхаусу, Шайлер обдумывала те слова и свою собственную историю. Она была Димидиум Когнатус. Человек смешанной расы. Единственный ребенок вампира и человека.
— Кровь Отца, ты думаешь, о чём и я? — спросила она Оливера.
— Твой отец все еще жив, — сказал Оливер. — Это — то, что твоя мать хотела, чтобы ты знала.
— Жив? Это не может быть.
— Что говорила твоя бабушка? Что Корделия говорила о нем?
— Она всегда поясняла, что он был мертв, и именно поэтому Аллегра была в коме, потому что моя мать не стала брать другого фамильяра после того, как он ушел. Я думаю, чувствующая Корделия ненавидела семью моего отца. Она никогда не говорила о них, особенно о нем. Она не могла выдержать того, что Аллегра вышла замуж за Красную Кровь. Я никогда не знала много о нем.
Шайлер играла с замком на сумке.
— Я имею в виду, я даже не знала его имя, — сказала она мягко.
Она помнила все те одинокие дни у кровати Аллегры, и как натолкнулась на незнакомца, стоящего на коленях у кровати матери, и как ее сердце заколотилось в возможности, что ее отец вернулся. Но незнакомцем оказался Чарльз Форс. Брат — близнец Аллегры, которого она отвергла.
Оливер сжал ее руку в сочувствии.
— Это было ошибкой твоей бабушки, не твоей.
— Ты действительно думаешь, что мой папа все еще жив? — Спросила она.
— Но в этом не нет никакого смысла. Моя мама была в коме из — за горя, помнишь? Но с другой стороны, у Аллегры было столько тайн, было трудно узнать, что верно, а что нет, — сказала Шайлер Оливеру — Ну, есть только один способ узнать. Что ты знаешь о семье своего отца?
— Давным — давно они владели некоторой крупной компанией; моего отца назвали в честь него. Бендикс Корпарэйшен, я думаю. Но они продали её.
Оливер получил информацию из итернета — Здесь говорится, что Бендикс теперь размещен в Лос — Анджелесе, и семья все еще сохраняет процент собственности и руководит. Я могу купить билеты на вечерний рейс, если ты хочешь.
— Давай сделаем это, — сказала Шайлер.
Ее отец был жив? Нет, это было невозможно. Она не знала много о своем отце, но она знала, что он ушел. Если он был жив, почему он никогда не пытался приехать к ней? Как кто — то мог просто позволить своему ребенку расти без отца и никогда не пытаться связаться с ней? Она выросла, одна без родителей, есть мать и отец, которых она никогда не знала. Она была плодом их большой любви, и все же их наследство было единственным ребенком, который рос в одиночестве. Она была одна в течение такого количества лет.
Не одна: у нее всегда был Оливер, она поняла. Ее человеческий проводник, ее верный компаньон. Он был с нею теперь.
Мама куда ты меня направила?Произнесла Шайлер.
СЕМНАДЦАТЬ
МимиВ часовне было очень тускло, черные окна, как будто мир простирался не далее, чем пространство в ней. Мими была поймана в ловушку в изолированном мире, в Лимбо, в небытии пропасти.
— Я знал, что это была ты на станции, — сказал Кингсли. — Не говори мне, что это не ты толкнула меня. Что произошло с твоим братом?
Мими надменно отбросила волосы назад.
— Теперь мы работаем на Люцифера.
— Да, конечно, — смеялся Кингсли.
— Он хочет, чтобы чаша Грааля сделала божественный огонь, и мы хотим не дать ему это сделать.
— Мими я знал — Мими, которую ты знал, ушла, — сказала она. — Я сказала тебе забыть обо мне, и не похоже, что ты прислушился к моему совету.
— Ревнуешь, не так ли? — спросил он. — Теперь я знаю, что ты лжешь о своих чувствах ко мне.
В ответ она вытянула свой меч и столкнулась с ним.
Он сделал то же самое, размахивая своим оружием.
— Ты действительно хочешь драться со мной за это? — Он поднял свой меч против нее, и притупленный звон эхом раздался по комнате. Он сделал два шага назад с граалем в одной руке и мечом в другой.
— Хорошо, и потом, кто я такой, чтобы стоять на твоем пути. Ты всегда была хорошим спарринг — партнером.
Заставь это выглядеть реальным, подумала она. Я должена убедить его, что пошла в Темноту, чтобы сохранить любовь. Иначе…
Она качалась сначала, он встретил ее толчок с лезвием его меча, колотя ее лезвие против каменного столба. Шок отразился через сталь, пугая ее власть. Она почти потеряла оружие, но быстро смогла выкрутиться.
Кингсли предпринял шаги назад. Мими продвинулась, пересекая свое лезвие против его, повернулась так быстро, чтобы ткнуть ему грудь. Вместо того, чтобы встречать ее второй удар мечом, он качался с чашей Грааля, и она почти уронила свое оружие еще раз.
— Ты могла разрушить то, что ты хочешь забрать у меня Мими улыбнулась.
— Никаких шансов.
Она держала свой меч низко, очищая его против твердого каменного столба, когда она подняла его быстро к левой руке. Она повернула лезвие набок, поскольку он сначала сделал и напал на заднюю сторону руки. Удар послал чашку, крутящуюся из его власти, и она упала на землю с лязгом.
Кингсли взял прыжок вперед, быстрее, чем нанесение удара Мими, он пнул чашу Грааля с задней стороной ноги, посылая старую чашку, катящуюся позади него.
На мгновение он был беззащитен, и Мими провела своим мечом по его груди. Ее сталь встретила плоть, таща кровавую линию. Кингсли проворчал в боли, и она чувствовала боль в груди также от приченения ему вреда. Но ее лицо осталось безразличным.
Она сделала выпад за чашей Грааля, но Кингсли держался между нею и чашкой, окружая ее, они танцевали друг вокруг друга. Они были теперь в центре нефа. Тщательно продуманные каменные резные фигурки, которые носили в реальной церкви, казались недавно вырезанными и сияющими в потустороннем расширении. Но Мими прекратила восхищаться своей средой, когда меч Кингсли прищемил ее плечо, прорубая ее пальто.
— Ай! — раздраженно сказала она.
— Зуб за зуб. — Кингсли улыбнулся и посмотрел на глубокую рану нагруди. — Прекрати, давай остановим это. Я не видел тебя месяцы, и это — так ты преветсвуешь меня? Я скажу. Я скучал по тебе. Что произошло с тобой? Почему ты исчезала? Почему ты говорила мне оставить тебя в покое?
Объясни, что произошло — я могу помочь…
Он знает. Он знает, что я не хочу причинять ему боль. Она, возможно, сильно его ранила, но она только вызвала поверхностную рану.
Он рассматривал ее плечо точно так же. Он хотел знать, как далеко она возьмет эту шараду, как ужасно она была готова ранить его, чтобы возвратить чашу Грааля.
И это было все, потому что она сказала ему правду прежде, чем уехала. Помни, что я люблю тебя, независимо от того что происходит.
Это были её собственные слова, которые не давали ему поверить. Если только она могла бы забрать их. Было слишком опасно для него знать правду.
— Я возьму чашу Грааля, или я умру, понимаешь? — Ссказала она. — Ты должен будешь убить меня за это.
— Прекрасно, — сказал Кингсли. Он пододвинулся к ней, размахивая мечом в широкой дуге, и, зная, что его досягаемость превысит ее, сокращенную против ее туловища.
Мими шипела от боли, но прежде, чем она могла парировать, он ударил ее снова выше колена. Она отходила назад, пытаясь отдышаться. Она зажила бы, но пока боль все ещё была. Он играет со мной, она поняла, когда он ударил ее снова, и на сей раз лезвие задело ее запястье тонкой линией.
Кингсли бил ее, резал ее тысячей ударов и царапал. Он не хотел убивать ее, но он удерживает ее обороноспособность, пока она не разрушилась. Другой удар задел ее ухо, и на сей раз она не могла ограничить от освобождения острого крика боли.
Кингсли казался озадаченным.
— Тебе больно? Действительно?
Мими увидела свою возможность и достигла чаши, беря в ее руку и поднимая в триумфе. В это момент она коснулась его, часовня, исчезла вокруг них. Защитный период рассеялся.
Они стояли возле Часовни Росслина.
— Ты не можешь причинить мне боль, — сказала Мими, когда она подняла свое оружие, оно сверкало. — Ты всегда был слабаком. Смотри, как мне удалось забрать это? Люцифер смеялся бы, если бы видел тебя.
Заставь его поверить в это, заставить его ненавидеть тебя.
Она продвинулась к нему и сделала выпад в сердце.
А скорее, чем парирование, Кингсли захватил ее лезвие и обернул руку вокруг стали, позволяя ему сократиться в его ладонь. Со всей его силой он разделил меч Мими от нее, таким образом, он упал на землю, и она была вынуждена уронить его чашу. Он поднял чашу Грааля окровавленной рукой, а другой — свой меч к её лбу.
— Теперь скажи мне правду, — сказал он. — Почему ТЫ делаешь это?
Она съежилась.
— Я сказала тебе почему.
— Я знаю, что ты все еще любишь меня. — Он улыбнулся. — Я вижу это на твоем лице.
Мими глумилась.
— Мы с Люцифером; мы всегда были с ним — Я не верю не единому слову, — шептал Кингсли, смотря нежно в ее глаза.
— Тогда ты — дурак, — ответила она. Она хотела броситься на него, прижать его лицо к себе, поцеловать его губы и держать его в руках, убрать его темные волосы с глаз.
Но вместо этого она превратила в дым и воздух.
Ее работа была сделана. Чаша Грааля была безопасна в руках венатора, которому она доверяла больше всего. Она только надеялась, что Джек был так же неудачен.
ВОСЕМНАДЦАТЬ
Блисс
Её мачеха называла это Пентхаусом мечты. Дворцом мечты и кошмара.
Блисс догадалась, дом по — прежнему работает, и, хотя она не узнает ни одного из сотрудников, все они, казалось, знали ее.
— Добро пожаловать, мисс Ллевеллин, — сказала экономка.
— Должны ли мы приготовить номера для Вас и Ваших гостей? — спросила она, как будто Блисс отсутствовал лишь несколько недель, а не несколько лет. Она получила бы тот же прием, думала Блисс, независимо от того, как долго это было. Трастовый фонд Форсайтов был островком спасения для дочери Люцифера. Время от времени, ее страшное наследство имело свои привилегии, и Блисс не стеснялась ими пользоваться.
Она спросила дворецкого, может ли он организовать паспорт для Лоусона, и билеты в Лондон на них обоих.
— Любыми средствами, — сказала она, и выразила надежду, что этот новый дворецкий столь же эффективный, как был и предыдущий.
— Что бы вы ни попросили, мисс Ллевеллин, — кивнул дворецкий.
Рот Лоусона немного приоткрылся, хотя Блисс не была уверена, было ли это от ужаса квартиры в стиле рококо или ее легкости отдавания приказов.
— Ты собираешься ловить мух, — подразнила она, и Лоусон щелкнул зубами.
— И так ты жила? — Спросил он, после того, как слуги ушли.
— О, это было намного хуже, чем это, — сказала она. — Намного, намного хуже. Раньше у нас был шофер, который вез меня полквартала вниз по дороге в школу в ролс — ройсе.
Лоусон смотрел на нее, как будто она была чужой, и она не нравится ему. Затем посмотрел вокруг и улыбнулся, указывая на скульптуру золотоволосой принцессы в натуральную величину с вздымающейся грудью.
Блисс рассмеялась.
— Эй, не я украшала это место. Моя мачеха брала вдохновение в Версале. Мы действительно должны немного поспать, у нас много всего, что нужно сделать завтра.
— Я мог бы, вероятно, использовать это, — признал Лоусон, и последовал за ней вверх по лестнице.
Комната для гостей была очень удобной, по крайней мере, в относительном смысле. Она имела тематические стены, темно — зеленого цвета, и занавески, абажур, и покрывало — было все, плед Дамаск, в оттенках темно — синий, бордовый и бежевый.
Блисс думала, что это не было бы так плохо, если бы, не олень расположенный на стене. Доверяя Боби Энн, всегда найдете деталь, которая зашла слишком далеко.
— Сожалею по поводу таксидермии, — сказала Блисс.
— Это заставляет меня чувствовать себя как дома, — сказал Лаусон с невозмутимым видом.
— Ну, а если ты голоден, повар может сделать для тебя все, что хочешь.
— Вроде как тот отель, где мы оставались дома, — улыбнулся он. — Помнишь?
Да. Она вспомнила. Как она могла забыть? Она кивнула, стараясь не покраснеть.
— Слушай, я знаю, что мы никогда не говорили о том, что произошло в ту ночь, и мне жаль, что все было немного не вовремя, — сказал он. — Ты была права, что остановила меня тогда. Так вот что он думает по этому поводу, что все это было большой ошибкой. Блисс сделала глубокий вдох и избегала смотреть ему в глаза. Как она могла, когда — либо думать, что он действительно был заинтересован в ней?
— Ты прав, — согласилась она. — Было бы большой ошибкой, ты и я.
Лоусон выглядел так, будто это его немного задело.
— Я не говорил так. Я никогда не говорил, что это была ошибка.
— Но думал, что это так, — сказала она.
— Это то, что ты думаешь? — спросил он, бросая ей вызов.
Они уставились друг на друга. Наконец Блисс сказала:
— Нет Лицо Лоусона расплылось в улыбке.
— Я тоже не знаю, что сказать на это — Будем держаться вместе? — Спросил он вдруг.
Блисс колебалась немного, и удивлялась, почему она колебалась. Она ждала этого момента, как впервые.
— Хорошо, — сказала она, не уверенная, что это значит. Может быть, это ничего не значит. Может быть, подобно ей, он просто не хочет быть один.
Огни были выключены, и в доме было тихо. Она повернулась к нему ровно в то же самое время, когда он повернулся к ней. И прежде чем любой из них мог что — нибудь сказать, они уже целовались.
Ее влечение к нему не было похоже ни на что другое, что она чувствовала раньше. Это было мгновенно, мощно. Когда они были вместе, она чувствовала, как будто он знал каждый дюйм ее. Не только ее тело, но и ее душу. Она заснула в его объятиях.
— Блисс, Блисс, — звал он, аккуратно называя ее по имени.
Еще в полусне, она потянулась к нему, думая, что это было бы интересно сделать это снова… но вместо его теплого тела, руки нашли только пустое пространство, где он должен был быть.
Она моргнула открытыми глазами.
Лоусон сидел на краю кровати, без рубашки, в одних боксера.
— Нас просто вызывают, — сказал он, положив телефон подальше.
— Что — то не так? — Спросила она, прикрывая грудь.
— Да. Они вернулись в пещеру, чтобы посмотреть, был ли там Артур, но нетл. Его не было некоторое время, по — видимому. Место полностью разгромлено, как Хранилище. Я не знаю, если бы это были собаки или чтото такое, но они сказали, что это катастрофа. Они думают, что он жив, хотя и крови нигде не было. Они не знают, что делать дальше, но мы должны его найти.
— Мы? А как насчет моих друзей?
— Я должен пойти с ними, — сказал он.
— Это мой отряд. Мое место рядом с ними, а не с вампирами, Артур наш единственный шанс попасть серез проходы в преисподнюю для остальных волков. Я хочу, чтобы ты пошла со мной.
— Лоусон, — Блисс положила руку на его щеку. — Я должна поехать в Лондон. Я не могу пойти с тобой.
Его лицо покраснело. — Почему нет?
— Мои друзья… они нуждаются во мне. Они рассчитывают на меня.
Ты видел, что такое Серебряная Кровь в Хранилище. Они твои бывшие хозяева, ты знаешь, насколько они сильны, — сказала Блисс. — Это то, с чем мы боремся. Вампиры не могут справиться с ними в одиночку.
— Но ты должна и мне тоже. Мой отряд нуждается в тебе.
— Ты не понимаешь, — сказала она, с печалью в голосе.
— Ты права, я не понимаю, — сказал он, вставая и надевая одежду. — Ты поклялась.
— А ты тоже обещал мне помочь, — сказала она тихо, напоминая ему о его залоге в нее, когда она стала одной из его стаи. — Лоусон, пожалуйста.
Он надевал сапог.
— Лоусон! — Крикнула она изо всех сил, и попыталась встать. — Куда ты идешь? Лоусон!
Он не оглянулся назад, ни разу. Блисс знала, прежде чем она услышала, как хлопнула дверь и открылись двери лифта, что он ушел, и она опять осталась одна.
ДЕВЯТНАДЦАТЬ
Томазия (Флоренция, 1452)
Однажды баптистерийские двери украсят самый красивый собор в мире. Томи была довольна своеё работой в течение дня, и воспользовался моментом, чтобы полюбоваться куском, прежде чем она вернулась к своему кварталу. Когда она прибыла в дом, дверь оказалась приоткрытой, а комната — пустой.
— Джо? — позвала она. — Джо, ты здесь, любовь моя?
— Я здесь. — Это был не голос Джо, думала Томи, сразу же положив руку на нож, она носила на талии.
— Кто там? — Закричала Томи, входя в спальню.
Андреас подбежал к ней, и она закричала еще громче.
— Отойди от меня! Где Джо? — Закричала она, отталкивая его. — ЧТО ТЫ С НИМ СДЕЛАЛ?
— Томи, пожалуйста, Томи. — Андреас встряхнул ее. — Джо нет.
Должно быть, он знал, что я вернусь, и скрылся, прежде чем столкнуться со мной лицом к лицу. Томи все в порядке. Это я.
— ДЕМОН! Держись от меня подальше!
— Томи, слушай. Я так сожалею, я пытался вернуться к тебе, но я был задержан. Я был уверен, что ты была в безопасности с Джо… пока я не понял, что он тот, кого мы так долго искали все это время. Он был поворотным Венаторы против меня, распространяя ложь, отчуждение моих людей. Он даже пытался убить меня в Вероне.
— Черный Огонь, — шептала Томи. — Но как?
— Я, сдержал огонь. Он ответил на мою магию, — сказал он.
Томи посмотрела на него в замешательстве и страхе. Невозможно понять. Но если это правда, то… Она держалась за живот, внезапно подступила тошнота — Люцифер вернулся к нам. Он был жив… и его дух в Джо, — сказал Андреас. — Я доверял ему как брату. Я любил его как брата. Но он не был тем, кем мы думали, он был.
— Нет! Нет! Этого не может быть.
— Он был с Симонеттой. Он манипулировал ею. Этот ребенок был не первым. Есть и другие. Он породил множество получеловеческих демонов, Нефелимов. Он похищал невест для темных утех. Триглиф является символом их союза змея и овцы.
— Нет.
— Томи. Я знаю, что он был твоим другом. Он был и моим другом.
Джо был больше, чем друг. Томиотвернулась от Андреаса. Боль в животе только росла. Она была в совершенном ужасе и не в состоянии принять то, что он говорил.
— Джо — Люцифер? Но…
Андреас подошел к ней и положил руку ей на плечо. Она повернулась к нему медленно. Он улыбнулся, и она была потрясена, когда она признала свою любовь еще раз.
Подобно тому, как она думала: Андреас был Махаилом. Принцом Ангелов, Верховным главнокомандующим армии Господа. Махаил, ее вечная любовь. Только ангел с мощностью как у нее мог бы остановить Черный Огонь ада. Только Мхаил, с чистым сердцем, Защитник сада, Чемпион Света.
Она знала, что Андреас был Майклом с первого момента, как они встретились, но, проходили месяцы, и он держался в стороне от нее, сомнения вкрадывались по дюйму. Они были разделены слишком долго…
Он оставил ее, и в его отсутствие, Джо кормил ее ложью и дезинформацией.
— Еще не слишком поздно, — сказал ей Андреас. — Слава Богу, ты жива. Когда я услышал, что он с тобой… Я опасался худшего.
— Михаил, — выдохнула она. — Михаил, ты вернулся ко мне, — сказала она, положив руку на его щеку. Она вспомнила, что Джо сказал ей той ночью: Я хотел тебя так долго; вспомнила, как его любовь испугала ее, как он желал ее тело с яростным удовольствием. Что — то было не так. Он не был ей знаком… Ее тело знало его, а не её разум.
Она была обманута…
Она была предана…
— Все в порядке, ты жива, мы в безопасности. Дьявол в безопасности за Вратами Ада, пробормотал Андреас, прижав ее в свои объятия.
Томи почувствовала боль из его объятий. Она была права. Она знала…
Как она могла сомневаться в нем? Как она могла позволить Джо манипулировать ее любовью? Как это могло случиться?
Андреас поцеловал ее лицо, ее волосы. — Я не знаю, что бы я сделал, если бы я потерял тебя снова…
Забыл бы снова…
Она не могла заставить себя принять правду. Михаил одержал победу над Темным принцем во время кризиса в Риме.
Томи вернула поцелуи Андреасу, но она не могла заставить себя сказать ему правду… о том, что худшее уже произошло. То, что она связана с Джо, сказали слова, а теперь… Ее рука покоилась на ее животе. Что она сделала? Что я сделала?Она спала с дьяволом и зачала ребенка в обмане.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Я научилась жить полужизнью
— Кристина Перри «Jar of Hearts»
ПРОШЛОЕ ВСЕГДА С НАМИ
ДВАДЦАТЬ
Шайлер
Корделия Ван Ален был знатоком мировых гранд отелей, и Шайлер знала, что она одобрит Каса — дель — Мар. У отеля на краю Тихого океана был панорамный вид береговой линии и Пирса Санта — Моники. Оливер выбрал отель по близости к Лос — Анджелескому превосходному бару. Он заказал им отдельные комнаты в пентхаусе. Они были в комнате Шайлер, по дороге остновившись в Нью — Йорке. Остатки последнего банкета беспорядочно разбросались по комнате — серебряные блюда с креветками и салатом, пустые зеленые бутылкаи газированной воды.
— Ты живешь один раз. — Оливер улыбнулся и восхитился представлением.
— Нет, если ты — вампир, — напомнила ему Шайлер.
— Новый пункт, — согласился он. — Теперь, мы будем плавать в бассейне и наслаждаться пейзажем, или мы должны начать работать?
— Прямо сейчас я немного мечтаю о расслаблении. Если мой папа жив, я хочу видеть его, как только смогу. Давай начнем, — сказала она.
— Превосходно. Оливер вынул свой ноутбук и начал искать. — Давай посмотрим… на веб — сайте Бенедикс Корп почти нет информации о совете директоров или чиновниках, потому, мы не знаем кто это. Проверять Стивена Чейза в ЛА придётся приблизительно миллион списков… Это будет мучительно.
— Ищи Бендикса или Бена Чейза — я не думаю, что он всегда был Стивеном, по крайней мере, не тогда, когда был моложе.
Оливер проверил снова.
— Ничего по Бендиксу. Миллион по Бену. Мы должны попробовать что — то другое.
Шайлер смотрела через его плечо на экран.
— Есть ли какие — либо статьи о семье? Возможно они не врайоне ЛА?
Оливер просматривал новостные статьи о семье Чейза.
— Если смотреть на перекрестную ссылку Бендикс Корпарейшен, — бормотал он. — Что — то есть — благотворительная акция, спонсируемая семьей Чейза. В Малибу. Никаких имен или фото, но все же.
— Это хорошо, — сказала Шайлер. — Мы можем поискать номера телефонов в Малибу — возможно их будет не так много в других местах.
Стивен, Бендикс, Бен. Оливер неистово напечатал.
— Никакого Бендикса, это было бы слишком легко. Никакого Бена или Стивена, любой — нашел только С. Чейза. Что думаешь?
— Стоит того, чтобы попытаться. Шайлер вынула сотовый телефон и набрал номер.
Глубокий мужской голос ответил.
— Добрый день, чем могу быть полезен. С кем я говорю?
Шайлер поняла, что это дворецкий — Это — Шайлер Ван Ален. Действительно ли это дом Стивена Чейза?
Пауза.
— Это дом г — жи Чейз, его вдовы.
— Вдова? — Вокликнула Шайлер.
— Я могу спросить, зачем вы звоните? — Спросил дворецкий, становясь немного подозрительным.
— Я, мм… дочь Стивена Чейза.
Человек закашлял.
— Я боюсь, что это невозможно, — ответил он. — Действительно ли вы уверены, что вам нужен Стивен РональдЧейз?
Стивен Рональд Чейз. Ее дед по отцовской линии. Ее сердечный ритм увеличился. Это было домом ее бабушки.
— Меня зовут Шайлер Ван Ален, я ищу его сына, Стивена Бендикса Чейза. Бен — мой отец, — сказала она спокойно.
Была намного более длинная пауза.
— Я передам сообщение г — же Чейз, мисс Ван Ален. что мне сказать ей, куда потом позвонить?
Шайлер дала ему номер комнаты в Каса — дель — Мар и повесила трубку.
— Что произошло? — Спросил Оливер.
Она рассказала ему. Шайлер смогла только переварить услышанное, прежде, чем телефон зазвонил. Это был дворецкий, перезванивающий с инструкциями. Шайлер благодарила его прежде чем повесила трубку.
— Итак, очевидно моя бабушка хочет встретить нас завтра. Она находится в Малибу, не слишком далеко.
— Нас?Я думаю, что он просто имел в виду тебя, малышка.
— Олли! Я не хочу быть одна, — сказала Шайлер.
— Если все будет гладко, то ты не будешь одна. ты будешь с семьей, — сказал он твердо. — Я уверен, что твоя бабушка не захоче видеть кого — либо еще. Мы обсудим это потом, за коктейлям.
Шайлер задалась вопросом, должна ли она быть обеспокоена, что Оливер, казалось, был немного слишком беззаботен, добиваясь, того, что больше стал походить на Кингсли, чем пытался спасти вампиров. Зал в Каса — дель — Мар смотрел на океан, бармены были внимательными миксолоджистами, они составляли особые напитки для каждого из них. У Шайлер был горьковато — сладкий (как она думала) микс из цветков апельсина и чего — то, что она не могла определить, может Пиммс [9]? Оливер пил мартини, сделанное с абсентом.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |