http://ficbook.net/readfic/3014112 6 страница

Пока Пак не спешит разрывать поцелуй, медленно превращая его в нечто тягучее и развратное, во что-то такое, из-за чего Бён едва заметно даже для себя постанывает, одной рукой придерживая одеяло. Ведь он просто с ума сходит, просто утопая, и стук своего сердца слышит, будто из-под толщи воды – гулко, давяще и немного звеняще, но так, что кроме этого и чужого шумного дыхания, он не слышит ничего.

А Чанёль словно торопится: он почти укладывает Бэкхёна, чего тот, конечно, не замечает, продолжая обнимать парня за шею. Пак почти нависает над тяжело дышащим Бёном, который ещё сам толком не понял, что только что произошло. Он проводит по любимым русым волосам взмокшей ладонью, начиная двигаться от губ к скулам и подбородку, а после - плавно переходя на шею.

И тогда Чанёль начал осознавать, что творит. Он застыл, а руки уже сами тянулись к взволнованному лицу Бэкхёна, но что-то останавливало, заставляя с испуганным видом, отдёрнуть их. Как же не вовремя.

Бён смотрел растерянно, ожидающе, со страхом, грустью и обидой, зная наперёд, что скажет Чанёль. Зная, что он сейчас сделает. И он не может больше смотреть ему в глаза.

– Мне... пора идти, – быстро выдыхает Пак, соскакивая с дивана.

Уже через минуту Бэкхён слышит звук закрывающейся двери. Он обессилено разглядывает потолок, чувствуя обжигающую дорожку слёз. Тех самых слёз, которых так и не смог сдержать. Скоро он уснёт. Уснёт просто, чтобы не думать и не винить себя за столь опрометчивый, глупый и, видимо, не своевременный поступок. Чтобы не думать о том, что будет дальше.

Он ведь знал, что всё закончится именно так.

Ему снова не хватило времени.

Глава 9.

Запах алкоголя раздражал, как никогда, сильно. Он въедался в кожу и ощутить его можно было уже не вдыхая здешний воздух, а сигаретный дым на какое-то мгновение стал таким желанным. Пак никогда не курил, но сейчас хотелось особенно сильно. Полусонные клиенты и монотонный шум, давно смешавшийся с музыкой, плавно льющейся из колонок, усыплял. Всех, только не Чанёля. Это всё было так знакомо. Так старо и немного уныло.

«Всё же, этот идиот был прав», – пронеслось в его голове, когда он невольно вспомнил разговор двухлетней давности.

***

– Куда ты постоянно торопишься? – уже знакомый клиент уселся за барную стойку, коротко кивая коллеге Чанёля. Он поймёт, ведь этот человек всегда заказывает одно и то же.

– Я не настроен на разговоры, – отмахивается Пак, на ходу снимая фартук.

– А я думаю иначе.

– Значит, плохо думаешь, – Чанёль записывал что-то на лист, невозмутимо отвечая своему... собеседнику. Другом ведь его не назовёшь? Да и для знакомого слишком уж мало их связывает. Клиент? Собеседник? Да, это подойдёт.

– Пак, ты слишком много ворчишь. Улыбнись мне, – клиент вновь кивнул бармену, приготовившему его любимый коктейль, после чего развернулся к Чанёлю всем корпусом. – И сколько ты ещё планируешь здесь оставаться?

– Месяц. Может, два, – раздражённо кинул Пак, не задумавшись ни на секунду.

– И после этого ты мне говоришь, что не торопишься? Не заметил? Ты всегда это делаешь. Всегда. Дома, во время учёбы, на работе, с друзьями. Даже сейчас. Ты будто готов прямо сейчас сорваться с места и бежать в аэропорт. Тебе даже на отношения не хватает времени. Почему бы не притормозить? Никуда твой Лондон не денется, – парень разочаровано выдохнул, наблюдая за тем, как Чанёль рассчитывается со своим последним клиентом, помимо него. – Послушай, – на удивление, Пак остановился, переводя свой тяжёлый взгляд на блондинистого парня, – я понимаю, что, возможно, самый последний человек, которому ты доверишься и ты, конечно, не обязан меня слушать. Но хочу сказать тебе, что действительно желаю тебе только добра. Я не ангел, знаю, но скажи мне, от чего ты так упорно убегаешь? Почему ты не можешь понять, что на твоей семье мир клином не сошёлся, зачем улетать аж в другую страну?

– А теперь скажи мне, – бармен опёрся о стойку, приближаясь к клиенту и глядя ему в глаза, будто он сам должен найти ответ в его глазах, – какое тебе дело?

– Просто подожди, я уверен, найдётся причина...

– Какие могут быть причины? Мне продолжать терпеть всё это? Не пользуйся тем, что знаешь о моей ситуации.

– Ты меня не слышишь... – парень встал и поправил куртку. – Хорошо, я уйду. Сейчас уйду. Но всё равно скажу: ты спешишь, не стремишься добиться своей цели, нет. Ты просто убегаешь, а ведь совсем не трус. Тебе тяжело, я понимаю. Сражаться тут – не вариант, и это я тоже понимаю. Придумать себе, якобы, мечту всей жизни только чтобы убежать от проблем – ты очень интересный. Посмотри на себя, это же не то, чего ты действительно хочешь. Всё это... Это не твоё. Просто не твоя жизнь, а ты так упорно пытаешься сделать её идеальной, когда в душе всеми силами сопротивляешься. Самому-то не смешно? Чанёль, – клиент подошёл ближе, не разрывая зрительного контакта и, с удовлетворением замечая сомнение в чужих глазах, продолжил: – не хочешь послушать меня, послушай себя. Пожалеешь же. Твоё место здесь, а не в Лондоне. Подожди немного и найдётся причина, по которой ты захочешь остаться.

Парень грустно улыбнулся, как не делал никогда при Чанёле и, медленно развернувшись, словно боясь что-то забыть и не сказать, отправился на выход. Пак хмуро смотрел ему вслед и, когда тот почти вышел на улицу, остановил.

– У меня есть вопрос, – на выдохе сказал он и, получив в ответ понимающий взгляд, понял, что этого вопроса ждали, он знает, о чём спросит Чанёль, – где-то здесь должна была быть фраза «учись на моих ошибках», так?

Парень коротко кивнул и поспешил выйти, оставляя Чанёля со своими мыслями и с Шином, убирающим стулья, ведь уже утро, бар закрывается. Пак стоял в двух шагах от выхода на улицу, и слабые лучи летнего солнца больно резали глаза, но странным образом приятно щекотали кожу.

Чанёль выдохнул, возвращаясь в бар. Он успокоился. Не хотелось признавать, но этот надоедливый парень заслуживает некой благодарности. И, может быть он даже прав.

***

Может быть, он действительно был прав. Может, Бэкхён и есть та самая причина? Чанёль безучастно смотрел на бутылку в руке, на автомате отмеряя количество рома в стакане. Кто же знал, что этот придурок окажется прав. Пак не знал, что сейчас чувствовать. Благодарить, ненавидеть, сожалеть, радоваться, злиться? Что? Что ему делать?

Натянув ленивую улыбку, бармен отдал очередной заказ, очередному пьяному клиенту, под очередные вопли и очередной поток возмущений. Не тем сейчас были заняты его мысли, а чувства вообще решили взбунтоваться и выпендриться, создавая в душе хаос, вызывающий только больше раздражения. Сейчас он был зол, потому что знал – Бэкхён там один, расстроен, и это в лучшем случае. И причина этого расстройства – он, собственной персоной. Так не должно было быть.

Чёрт бы подрал этого трудоголика, для которого работа важнее всего на свете. Для которого его мечта, оказавшаяся даже не его собственной, важнее этого странного парня. Это было так очевидно. Но почему он заметил самым последним? Для него размытое будущее, важнее замечательного настоящего. Чанёль уронил чашку, чертыхнувшись про себя и начиная собирать осколки. Он действительно зол на себя и не понимает, почему так дрожат его руки, почему он начинает беспокоиться и почему растерялся, вновь и вновь переспрашивая заказ, который почему-то был не в состоянии запомнить. И больше всего он не понимает, почему не может признаться себе в том, что проиграл. Почему так сложно отказаться от своих слов? От своих идей? Почему так сложно принять тот факт, что ты ошибся и свыкнуться с тем, что для тебя теперь действительно важно, что заставляет чувствовать себя счастливым? Ну почему? Это даже не эгоизм, и давно не упрямство. Обидно. Очень обидно. Парень упёрся руками в стойку, кусая губы и бегая взглядом по помещению, чтобы избавится от режущего ощущения в глазах. Почему же так тяжело? Его рвёт на части, а он совершенно не знает, что делать. Чувство, что он бессилен накрывает с головой и хочется развернуть всё тут к чёрту, только чтобы не думать об этом. Но не получается.

Уже два часа ночи, Бэкхён должен спать. Но интуиция кричит об обратном. Чанёль хочет его увидеть, хочет извиниться. Не из-за чувства вины или вежливости. Он просто хочет, чтобы этот парень не расстраивался из-за такого идиота, как он. Да, своевременно он признал это. Зато признал.

Да, он испугался. Испугался привязаться ещё больше, отметая тот факт, что уже поздно об этом думать, дело сделано и даже если он уже всё решил для себя, так Бэкхёна оставить он не может. Ведь это больно. Для обоих.

Крикнув что-то офигевшему бармену, Пак вылетел в раздевалку и быстро переодевшись, выскочил на улицу. Опять дождь, но ещё плевать. Всё это нужно было исправить, даже если он пожалеет потом. Он же знал. Он знал, что Бэкхёна нельзя оставлять одного и всё равно продолжает делать это. Ну и кто он после этого? Если уж так хотелось сделать тому больно, надо было оттолкнуть и послать куда подальше. А если нет – просто даже не начинать всё это. Но он выбрал самый ужасный способ, теперь он понимает. Теперь в нём проснулось сожаление.

***

– Что ты тут делаешь?

– Да, вот... Заглянуть решил, – Лухан, заглянув за спину сонному Бэкхёну, подтвердил свои догадки. – Ты один, да? Могу я зайти?

Бэкхён смутился. Он всё ещё стоял в одном одеяле и с недоверием поглядывал на Ханя. Тот мило улыбался, смотря на него пустым, но заинтересованным взглядом. И когда он был таким? Что-то было не так, Бэкхён видел, и почему-то испугался. Он не хотел сейчас видеть никого, кроме Чанёля. Но и того хотелось послать к чёрту, а Лухан... То ли он пришёл не вовремя, то ли Бён заметил то, чего не замечал раньше, но Лу пугал.

– Не думаю... Прости, – честно отвел Бэк, подтягивая одеяло с пола.

– Вот как, – парень обернулся на окно и тяжело выдохнул. – Прости, мне просто очень хотелось поговорить с кем-нибудь... – он всё ещё смотрел в окно и какой-то момент его глаза загорелись, но стали ещё более грустными, будто он резко лишился чего-то.

– Что-то случилось? – Бэкхён выглядел озадачено – ему было не по себе и непривычно видеть такого Ханя. Он слегка отступил, приготовившись закрыть дверь. – Прости, я немного не в состоянии...

– Всё ещё болеешь?

– Типа того и...

– Это Чанёль, я прав? – Бэкхён промолчал, не зная, куда деть взгляд. – Значит, прав. И что он натворил, на сей раз?

– Ничего, – буркнул Бён, опуская голову. Стало обидно, в конце концов, Пак даже не успел ничего «натворить». – Совсем ничего, прости, Лу, я хочу побыть один. Сейчас не время, правда, – парень дёрнулся, начиная закрывать дверь в какой-то спешке, но Хань шагнул вперёд, не дав ей захлопнуться.

– То, что я сейчас сделаю, тебе не понравится, – холодно сказал Лу, услышав звук поднимающегося лифта и сглотнув, покосился в его сторону, казалось, он, всё ещё сомневаясь в чём-то.

– Что?

Бэкхён не успел возмутиться. Лухан резко втолкнул его в квартиру, словно специально оставив эту несчастную дверь открытой. Его глаза вновь опустели и он, подобно маньяку в состоянии некой апатии, приблизился к, чудом устоявшему на ногах, Бёну. Хань схватил того за предплечье, сильно сжимая и заставляя неестественно пискнуть. Ещё через секунду парень был прижат к стене, без возможности пошевелиться. Он больно ударился затылком и зажмурился, ослабевая в руках Лухана.

– Всё будет в порядке, не бойся, – Хань быстро улыбнулся и затем снова стёр с лица все эмоции.

У Бэкхёна не осталось энергии даже чтобы ответить ему, он с трудом разлепил глаза и закашлялся, когда Лу подошёл ещё ближе, почти прижимаясь к нему всем телом. Неожиданно, он приобнял парня, опаляя горячим дыханием открытый участок шеи, затем кусая, без особого желания и, разумеется, без всякой нежности. Сказать, что Бён был в шоке – промолчать в тряпочку. Он попытался оттолкнуть нежеланного гостя, но, тем самым, заставил того прижаться сильнее. Хань провёл носом от ключиц до уха, тихо прошептав: «Успокойся, сейчас всё будет хорошо», – и Бэк поверил. Он поверил, сам не зная, какого вообще чёрта он это сделал, но он расслабился, позволяя прикусить себя за мочку, и шумно выдохнул, цепляясь за чужие плечи. Лухан ухмылялся – Бэкхён чувствовал и, почему-то, ему думалось, что всё должно быть именно так.

Сейчас он ничего не ощущал так сильно, как минуту назад, даже испуг сошёл на «нет». Лу, дождавшись пока Бён окончательно успокоится, ослабил хватку, переключая внимание на подбородок. Не понятно, что творилось в голове у этого парня, но Бэкхёну, вдруг, стало невыносимо жаль его. Он позволил старшему поцеловать его, так, как недавно это делал Пак, только без лишних эмоций, без чувств, без того же желания. Паршиво, но, видимо, так было надо.

Через пару секунд, Бэкхён почувствовал, как Лу резко отстраняется, но, всё ещё, пребывая в состоянии шока, не понял, что произошло, и не слышал злобного крика и смеха, похожего больше на истерический и какой-то до боли отчаянный. Он открыл глаза, и тогда его охватила паника.

– Что ты делаешь!? Прекрати! – крикнул он, даже не осознав всё до конца.

Чанёль успел повалить Ханя на пол, усевшись сверху и яростно избивал, не жалея и капли своей силы. Будто Лухан виноват во всём, что произошло с ним. Вообще во всём. Пак был слишком взвинчен, чтобы что-либо слышать. А Хань терпел, будто это в порядке вещей, будто за этим и пришёл. Этот псих улыбался, даже не пытаясь защититься. Его рот уже был в крови, а глаза по-прежнему пустые, ему словно было плевать, а ведь даже просто смотреть на это было невыносимо больно. Тогда Бэк кое-как попытался оттащить Пака, который, кажется, был в истерике, уже неконтролируемой: он чуть не оттолкнул Бёна, но вовремя спохватился.

– Уходи, Лухан, пожалуйста, – срываясь, крикнул Бэкхён, слегка отталкивая Пака вглубь квартиры. Тот послушался, еле поднявшись, но довольно быстро ретировавшись и закрыв за собой дверь.

– Какого чёрта ты творишь!? – Бэкхён уже обращался к Чанёлю, чей взгляд всё ещё был направлен на дверь. Он пугал очень сильно.

– Мы не договорили, – в пустоту выпалил Пак, тут же притягивая к себе Бэкхёна для поцелуя, и так яростно вцепился в копну волос на затылке парня, что парень от испуга чуть не забыл, как нужно дышать.

Бён снова оказался прижатым к стене, но на этот раз внезапнее, больнее, с особой целью. Не успел он отойти от шока и привыкнуть к боли, как осознал, что Чанёль беспорядочно покрывает его лицо и шею поцелуями, и снова куда-то торопится. Бэкхён попытался остановить его, но без толку. Оттолкнуть тоже не получалось и теперь истерика начинала охватывать и его, ведь он чувствовал себя таким обессиленным, таким беспомощным. Сейчас всё было не правильно – ему не нравилось чувствовать себя жертвой.

– Чанёль, остановись! Кому говорю! – истерично выкрикнул он, хватаясь за руки Чанёля и отворачиваясь. – Успокойся, прошу тебя.

Но тот будто не слышал, продолжая с остервенением кусать чужие губы и, быстро перехватив, до хруста сжимать запястья. Бэкхён не хотел так просто сдаваться, его злило, что всё это происходит именно тогда, когда у него совсем нет сил. Он продолжал извиваться и брыкаться, невзирая на все попытки Чанёля успокоить его. Бэкхён кусался, изворачивался, пытался освободить руки, но Пак сжимал ещё сильнее. Дошло до того, что и без того искусанные, обветрившиеся губы Бэкхёна, были искусаны настолько, что оба чувствовали металлический привкус крови во рту. И если одного это не волновало, для второго стало точкой кипения.

Больше на эмоциях, нежели с помощью последних собранных сил, Бэкхён всё-таки смог оттолкнуть Чанёля и так сильно, что тот врезался в противоположную стену. Подойдя к нему, парень хотел было врезать, но понял, что Пак, наконец, остыл и немного успокоился. Он ошарашено смотрел на Бёна, опираясь спиной о стену. Он знал, что заслужил минимум разбитый нос и красивый фингал под глазом.

– Успокоился? – обрывисто выдавил из себя Бён, всё ещё тяжело дыша и дрожащей рукой, убирая чёлку со лба.

Кивок в ответ и неразборчивое бормотание Бэкхёна. Всё как-то сумбурно, непонятно, словно путаница в мыслях вылезла наружу, принимая осязаемую форму. Бэкхён настолько побледнел в процессе всего этого, что сейчас едва ли не был одного цвета с белоснежным одеялом, но медленно начал отходить. Его глаза блестели, а взгляд судорожно бегал по стене, за спиной Чанёля. Так они стояли пару минут. Когда их рваное дыхание, наконец, пришло в норму, Бэкхён подобрал, почти свалившееся одеяло и отправился в спальню, таща за собой Чанёля. Пак послушно плёлся за ним, с каким-то обречённым выражением лица и безысходностью в глазах. Он только-только пришёл в себя, медленно начиная осознавать всё происходящее. А ещё, он снова натворил дел.

Бён усадил парня на постель и тут же притащил аптечку, с целью обработать изодранные костяшки. Но Пак не позволил, перехватывая его руки, заставляя устало выдохнуть. Руки Бэкхёна дрожали и Чанёль начал нервничать. Он не хотел этого. Совсем не хотел.

– Испугался? – полушёпотом, что удивительно, пробасил Чанёль.

Бэкхён не ответил. Он избавился от хватки Ёля, принимаясь осторожно смывать кровь с чужих рук. Крови Лухана на них было больше, чем крови Чанёля и это заставило Бёна напрячься. Он переживал за Ханя, ведь у него и без того проблем, видно, хватало, а теперь ещё и это. Пак следил за тем, как Бэкхён обрабатывал ссадины на его руках. Настолько серьёзного и сосредоточенного Бёна, Чанёль ещё не видел.

– Бэкхён, – тихо позвал он, но реакции не последовало. – Прости.

– Не делай так больше, – дрожащим голосом произнёс парень, даже не глядя на Чанёля.

А тому всё больше и больше хотелось назвать себя неудачником. Теперь, наверное, он самый последний человек на земле, с которым захочет остаться этот странный парень. Он незаметно улыбнулся, понимая всю нелепость сложившейся ситуации.

– Он в порядке, – внезапно сказал Пак, протягивая Бэкхёну свой телефон.

На экране красовалось сообщение: «Я в порядке, скажи Бэкки, чтоб не переживал. Я ненавижу тебя, придурок». Бэкхён почти пять минут пялился в экран озадаченным взглядом, но вскоре, отложив телефон в сторону, резко притянул к себе руку Чанёля и продолжил обрабатывать ранки. За всё это время он не произнёс ни слова и не издал ни звука.

Чанёль не знал, что этот олень вообще забыл здесь, но сам факт того, что он здесь был, заставлял его нервно покусывать губы. Пришла ли ему в голову мысль, что Хань сделал это специально, чтобы позлить его? Конечно. И, наверное, она была второй, после возникнувшего желания убить его. Он задумался, продолжая смотреть на Бёна, ожидая, что тот, всё-таки, посмотрит на него, что скажет что-нибудь, что психанет, в конце концов. Но Бэкхён молчал. Молчал, ровно до тех пор, пока не отложил перекись в сторону и не выдавил из себя тихое:

– Два идиота.

После, он потянулся за бинтом, обессилено выдыхая, и зажмурился от резкой боли в затылке. Он не слабо ударился, ещё и дважды за один вечер, так что, шишка была обеспечена. Пак заметил это, и чувство вины снова ударило по его, уже разбитой и раздавленной совести. И почему каждый раз, когда он пытается что-то сделать для этого человека, только причиняет ему боль? Почему так выходит?

Когда Бэкхён уже поднёс бинт к его руке, Пак отдёрнул её и, взяв парня за подбородок, провёл большим пальцем по кровоточащей ранке, которую Бён тут же поспешил облизать.

– Ты забыл её обработать, – снова шептал Чанёль, не отрывая взгляда от чужих губ.

Глава 10.

«Таким испуганным Бэкхён ещё никогда не был», – так думал Пак, подняв свой взгляд и посмотрев, наконец, парню в глаза. Он уже отчаялся получить прощение и вообще подумывал уходить, но так хотелось повторить всё это безумство. Точнее, его малую, но самую приятную часть. Он так надеялся, что Бэкхён позволит, но не мог сдвинуться с места, страшась вновь всё испортить.

– Зачем ты это сделал? – спросил Бэк, опустив взгляд первым.

– Просто разозлился.

– Ты не понял, – усмехнулся Бэкхён и, неожиданно для Чанёля, встал с постели, оказавшись прямо перед ним. – Зачем ты... – он уселся к Чанёлю на колени и обхватил его лицо руками, – сделал это.

Секунда, две – и вот, Чанёль снова чувствует этот немного приторный вкус фруктового чая на чужих губах, от которых всё ещё отдаёт запахом крови. Он думает, что, наверное, Бэкхён умеет читать мысли, и в этот момент про себя продолжает извиняться, а потом притягивает парня ближе, чтобы не сбежал, чтобы не оттолкнул. В этот раз он не позволит.

Бэкхён всё ещё подрагивал в руках Чанёля и судорожно выдохнул, когда они, стянув одеяло, начали скользить по его оголённой спине. Он боялся открыть глаза, ведь всё ещё не был уверен в своих предположениях и просто ждал реакции Чанёля, в которой тоже уверен не был. Бэкхён слабо прикусил губу Пака, как бы символично отомстив за свою, а затем немного отстранился, надеясь, что в этот раз так просто его не бросят.

Не сразу сообразив, Чанёль, теперь уже аккуратно надавливая на затылок, приблизил к себе Бэкхёна, углубляя поцелуй. Снова. Новая точка отсчёта – сейчас всё должно быть по-другому. Бён еле слышно прошипел и поморщился, затем медленно опустил руки на плечи Чанёля, видимо, всё ещё не веря в его реальность. Пак видел, как подрагивали его ресницы, и слышал, с каким надрывом он дышал. Чанёль чувствовал себя немного маньяком, когда, скинув надоевшее одеяло полностью, плавно провёл рукой по рёбрам до бедра, с удовольствием следя за тем, как Бэкхён снова начинает кусать свои губы. Но он не мог позволить, чтобы они снова начали кровоточить, поэтому вновь увлёк того в поцелуй, продолжая скользить по обнажённому телу и наслаждаться теплом и гладкостью чужой кожи. Пак улыбнулся своим мыслям, ведь вспомнил то невероятное количество всевозможных гелей для душа, наконец понимая, зачем они были нужны.

Тем временем, раскрасневшийся Бэкхён успел кое-как стянуть с Чанёля куртку и принялся расстегивать пуговицы на полюбившейся ему фирменной чёрной рубашке. Медленно, не спеша, пытаясь не отвлекаться на дикое смущение. К его удивлению, руки перестали дрожать, послушно перебирая пуговицы и как бы невзначай задевая открывающиеся участки кожи.

Когда же с рубашкой было покончено, Пак сам скинул её куда-то на пол и, почувствовав, как чужие руки потянулись к его штанам, неожиданно резко прижал к себе Бэкхёна, укусив за шею и попав прямо по тому месту, куда недавно укусил Хань. И он понял это по реакции Бёна, невольно дёрнувшегося и сразу же замершего, будто пойманного на месте преступления. Пак так же провёл носом до самого уха, прошептав: «не думай сейчас об этом», и, нежно коснувшись губами кожи за ухом, спустился ниже, начиная покрывать такими же невесомыми поцелуями шею, ключицы и плечи.

Сердце Бэкхёна гулко билось, Чанёль чувствовал его биение на своих губах, прикасаясь ими к чувствительной шее, и чему-то радовался. Радовался так сильно, что хотелось кричать и плакать. Наверное, это впервые.

Парень в его руках продолжал млеть и начал совсем тихо постанывать, когда Пак прикусывал нежную кожу. Бэкхёну действительно не верилось, поэтому он растерялся, как это обычно бывает рядом с Чанёлем. Опомнившись, он вновь протянул руки к ремню на чужих штанах, но избавившись от него, снова замер, завороженно следя за тем, как собственная рука спускается по чужой груди до живота. В голову пришла мысль, что именно этого ему было мало – ему не хватало Чанёля физически, ведь любое прикосновение к его телу отдавалось едва уловимой дрожью и лёгким покалыванием во всём теле. Дотрагиваясь до него, Бэкхён будто восполнял ту леденящую пустоту внутри себя и чувствовал, как то волшебное тепло начинает бежать по его венам. Чанёль тоже чувствовал что-то подобное, только даже для себя никак не мог объяснить все эти ощущения. Но именно сейчас он ничего не боялся и ни о чём не думал, даже не хотел, только лишь об этом необычно хрупком, как ему казалось, парне, сидящем у него на коленях и так скромно обнимающем его.

Ловко перевернув Бэкхёна и уложив его на постель, Чанёль уже самостоятельно стащил с себя джинсы, после нависая над парнем, протягивающим к нему свои руки, и глядя прямо в глаза. От этого всё, что они делали казалось ещё более смущающим и почему-то таким романтичным, хотя ни розами, ни свечами здесь и не пахло. Пак коротко поцеловал Бёна, тут же отстранившись, и с очень серьёзным, даже немного пугающим взглядом посмотрел тому в глаза.

– В чём дело? – сглотнув, поинтересовался парень, осторожно проводя ладонью по чужой руке.

– Это ведь не впервые для тебя, я прав?

– Что? – переспросил Бэк, медленно осознавая, о чём речь. – Ты имеешь в виду... С парнем?

– Да, – взгляд Чанёля был всё так же серьёзен, и Бэкхён успел испугаться, что может одним словом всё испортить, поэтому затормозил с ответом.

– Это так важно для тебя сейчас? – он зарылся пальцами в чанёлевские волосы, заставляя того слегка прикрыть глаза.

– Возможно.

– Не впервые, – на вдохе сказал Бён и тут же ощутил, с каким желанием Чанёль вновь целует его, коленом раздвигая ноги.

Бэкхёну не было страшно, как бывает в первый раз, ему было страшно, как бывает в первый раз с особенным для тебя человеком. Больше волнительно, но до затуманенного рассудка приятно и невероятно чувственно. Именно поэтому он предпочёл просто довериться Чанёлю, пока тот без лишнего стеснения исследовал его тело руками и целовал везде, где мог дотянуться. Пак был немного резок и даже груб, но это лишь странным образом возбуждало, позволяя лишний раз убедиться в том, что всё, что сейчас происходит в этой комнате – реально. Это ощущалось до дрожи в голосе, редкого потемнения в глазах, до покалывания в пальцах и жжения на коже. Каждое новое прикосновение у обоих будто вызывало замирание сердца. Так банально, но очень волнительно и до безумия желанно.

Бэкхён ощущал в чужих прикосновениях столько чувств, сколько никогда не мог увидеть, заглянув в глаза. А Чанёлю чудилось, что он, наконец, видит душу, в которую, кажется, влюбился уже очень давно, но никак не мог принять это.

Оторвавшись от Бэкхёна, Пак устроился у того между ног и на пару секунд завис. Он слегка выдохнул и закрыл глаза. На его лице читалось беспокойство, нерешительность и, в какой-то мере, даже отчаяние. Пак продолжал скользить пальцами по ноге Бэкхёна, заставляя того согнуть её, а после остановился, легонько касаясь губами тонкой кожи колена. Такими же лёгкими движениями Чанёль спустился по внутренней стороне бедра вниз, всё с той же неуверенностью склоняясь над чужим полувозбуждённым членом.

– Чанёль, – парень осторожно коснулся щеки Пака, обращая на себя внимание, – не надо...

– Тогда, мне стоит... – глаза Чанёля странно загорелись, будто его лихорадило, но он внимательно смотрела на Бэкхёна, ожидая ответа.

– Не думаю, что у меня есть смазка, поэтому, – он дотянулся до чужой руки, беря её в свою, сравнительно маленькую ладонь и поднёс ко рту.

– Бэк...

Когда горячий язык прошёлся сразу по двум пальцам, вздох Чанёля смешался с довольно пошлым причмокиванием. Он почувствовал, как те самые губы, которые он успел искусать так, что на них теперь живого места не было, сомкнулись на его пальцах, после чего Бэкхён принялся откровенно их сосать. И не понятно, чего именно он сейчас добивался: хотел сделать всё возможное для того, чтобы можно было обойтись без смазки, или же снести крышу Чанёля окончательно. Но что бы это ни было, он весьма неплохо справлялся, слегка прикрыв глаза. Во рту резко пересохло, и Пак не раз успел задуматься о том, что он делает. Точнее, о том, что собирался сделать. И это его пугало, но даже этот факт не заставил желание отойти на второй план. Бэкхён отстранился, выпустив пальцы из своего рта, с каким-то даже удовольствием глядя на тонкую ниточку слюны, в каком-то смысле, соединяющей его и Чанёля. Конечно, она оборвалась в тот момент, когда Чанёль, подавшись вперёд, снова поцеловал Бэкхёна, тут же осторожно вводя в напряжённое тело два влажных пальца. Что-то промычав, Бён за шею притянул его к себе, пряча лицо где-то на плече у Пака и пытаясь спрятать от младшего свое смущение. Тот старался сделать всё быстро и аккуратно, без лишней боли и дискомфорта, но, судя по всему, это в принципе сделать очень сложно. Он двигал пальцами внутри, сгибал их и снова выпрямлял, неотрывно наблюдая за реакцией Бэкхёна, что крепко обнимал его за плечи и терпел тянущую боль, стиснув зубы и пытаясь найти хотя бы долю приятного от проникновения. С его лба скатывались капельки пота, а чёлка была мокрой и прилипала к коже. Дождавшись пока Бэкхён хоть немного расслабится, Чанёль так же аккуратно ввёл и третий палец и продолжил всё то же самое, только теперь покрывая лицо и шею Бёна чувственными поцелуями. Он надеялся, что это хоть немного отвлечёт того от неприятных ощущений, и, судя по всему, это действительно работало, позволяя парню мысленно облегчённо выдохнуть.

Дата добавления: 2015-11-04