Председатель Совета Высших грозно посмотрел на стражницу, и та сжалась под суровым взглядом.
- Вы предлагает оставить его здесь? Просто так потерять еще одного стража? Вам разве не хватило двух смертей на прошлой неделе?
Эти вопросы, конечно же, не требовали ответа. Разговор был окончен и Лиам поспешил взгромоздить Гарри на плечо и направиться за остальными стражами в сад. Он понятия не имел, что собираются делать со Стайлсом, но решил, что лучше просто выполнять все, что ему скажут. Он уже сделал все, что мог, теперь очередь Высших.
***
Центральный сад был самым красивым местом во всем Эдеме. Там росло самое большое количество разнообразных цветов и деревьев, которые цвели потрясающими оттенкам и полыхали различными красками. Воздух был пропитан запахом каждого дерева, и первое время всегда казалось, что голова становится тяжелой. Так, собственно, и было. Существа, что населяли каждый бутон, буквально одурманивали каждого, кто был вхож к ним.
Если страж или кто-то еще приходил в сад, то выходил оттуда очень нескоро. Там совершенно терялся счет времени, будто вы попадете в другой мир. Хочется вечно любоваться цветущими деревьями, лежать на траве и, может быть, спуститься к реке Забвения.
Молодым стражам, которые еще только учились, запрещалось сюда ходить. Если уж они заходили, то пропадали неделями и совсем забывали о своих занятиях. Но этот запрет никогда не имел особой ценности для мистера Стайлса, который часто посещал излюбленный уголок на правом берегу той самой реки Забвения.
Он постоянно о чем-то думал, и, к концу дня, голова начинала гудеть. Нужно было место, чтобы отдохнуть и забыть обо всем, а Центральный сад прекрасно подходил.
Сюда Лиам и перенес Гарри. Он не знал, куда ему лучше положить парня, поэтому решил пока оставить его на собственном плече и дождаться дальнейших указаний.
Остальные стражи появились спустя несколько секунд, и Адриан тут же направился к мраморной стене, которая полностью была обвита плющом и еще какой-то ползучей травой. Слой был настолько толстым, что вся эта зелень напоминала по толщине земную подушку. По краям стены росли небольшие кустики, которые цвели фиолетовыми и розовыми цветами. Существа, живущие в них, поспешили спрятаться, испугавшись такого количества Высших, что навестили их.
Без какой-либо команды, все стражи стали в два ряда полукругом возле стены, оставляя место в средине для Адриана, который не спеша приближался к ползучему плющу.
- Лиам, поставь Гарри к стене, - сказал пожилой страж, и Пейн более-менее ровно прислонил кудрявого стража к «зеленой подушке». Как только он коснулся листового настила, веки Гарри подозрительно дернулись.
- Держись, - шепнул Лиам напоследок молодому стражу и встал во второй ряд, рядом с каким-то златокрылым.
Адриан встал неподалеку в центре, дав знак стражам, что стояли во второй шеренге, достать флейты. Лиам сделал то же самое.
Председатель Совета Высших взмахнул рукой и, словно дирижер, дал команду флейтам заиграть. Весь второй ряд поднес свои инструменты к губам и тут же весь Центральный сад, каждый уголок, заполнила тихая неторопливая мелодия, которая, словно тягучий мед, распространялась по воздуху.
Не отрывая взгляда от Гарри, стражи первого ряда взялись за руки и зашептали какие-то слова. Адриан стоял в центре и, как самый главный, говорил гораздо громче, концентрируя энергию остальных стражей на себе. Он был буквально как проводник энергетических потоков, пропуская их через себя.
Огромная сила, словно лиана, подползала к зеленой стене, к которой был «прикован» Стайлс. Светящиеся сгустки приближались к цветущим деревьям, заставляя цветы расползаться по зеленому настилу и медленно приближаться к Гарри. Они буквально врастали в зеленую стену, укрывая обнаженного Стайлса.
Синие, красные, розовые и фиолетовые, они накрывали молодого стража, а лоза оплетала основание крыльев. Мелодия флейт стала громче, и плющ, что покрывал стену, стал проседать, а все новые ветви продолжали оплетать тело Гарри. Яркие цветы формировали подобие венка в его шоколадных кудрях, сплетаясь всевозможными веточками.
В воздухе стоял потрясающий запах ванили.
Через некоторое время, страж оказался в плотном коконе, проваливаясь все глубже. Казалось, и не было никакой бетонной стены, только проседающий плющ, который засасывает Гарри.
Это была единственная мера, которую могли принять стражи. Теперь Стайлсу необходимо расстаться с этой парой крыльев и провести какое-то время наедине с собой и со своими мыслями.
Он будет предоставлен сам себе, лишенный контакта с внешним миром. Неизвестно было сколько времени для этого потребуется. Все зависело от Гарри, как скоро он восстановится.
Глава 20
The Fray - How To Save A Life
Даже у океана есть дно,
но никому не измерить
гору моей тоски по тебе.
Чарльз Генри Форд
- Гарри! – пронзительный крик разрывает воздух, - Гарри!
Крик скорее напоминает вопль боли и отчаяния, а потом переходит в тихий шепот, который срывается с потрескавшихся губ шатена. Сильный ветер растворяет его в просторном поле, оставляя лишь еле слышное эхо.
Захлебываясь слезами, парень стоял на коленях, задрав голову вверх. Он чувствовал себя таким жалким и теперь уже таким беспомощным, как будто только что от него оторвали его часть. Оторвали с кровью, чтобы дольше мучился, чтобы еще раз понял, как дорог для него был крылатый страж.
- Лу, пойдем, - Зейн накрывает плечо друга рукой и опускается рядом с ним. Луи совсем не реагирует, а лишь роняет голову на ладони, что находились в траве. Он слабо подрагивает, продолжая неразборчиво шептать «Гарри, Гарри, Гарри», словно мантру, надеясь, что Стайлс вернется.
- Нужно идти, - тихо повторяет Зейн, и Томлинсон яростно качает головой из стороны в сторону. Малик вздохнул и обнял друга, прикрывая глаза. Он мягко гладил шатена по плечам, позволяя ему плакать столько, сколько он хочет. Луи ведь плакал не потому, что был слабым, а потому что слишком долгое время был сильным и сейчас, когда его главную опору забрали, эмоции выплескивались через край. Слишком много всего.
Они сидели так достаточно долго, Луи прижимался к Зейну, чтобы спрятаться от пронизывающего ветра. Когда он уже стал меньше всхлипывать и немного успокоился, он позволил Малику отвести и посадить себя в машину.
Зейн что-то говорил о том, что отвезет Луи к себе и напоит чаем, но Томлинсон слушал в пол уха. Он вообще не мог сконцентрироваться на чем-то еще, кроме своих пальцев, что с силой сжимали носовой платок, который, кстати, любезно дал ему Зейн.
Малик действительно привез Луи к себе, заботливо помог выбраться из машины и проводил в дом. Его девушки, Перри, сейчас не было, так что они были предоставлены сами себе.
***
Луи позволял Зейну успокаивать себя, терпеливо выслушивал добрые слова и пару раз даже выдавил из себя улыбку. Но это было не то. Хотелось поскорее остаться одному, один на один со своими мыслями и со своей тоской, которая уже дала о себе знать. Он не видел Гарри совсем немного времени, но уже в груди неприятно ныло, и он как параноик постоянно поглядывал в окно, надеясь, что страж вернется. А это ведь только начало, а что будет потом? Неизвестно, как долго стража не будет и неизвестно, как Луи будет бороться со своими чувствами.
Безысходность. Луи ощущал себя в ловушке собственных эмоций, волнения и страха. Ему нужен был Гарри, с которым ничего кроме тепла он не чувствовал. С ним он был в безопасности, и сейчас этого очень не хватало.
Он тяжело вздохнул и закусил губу, стараясь не заплакать. Он посмотрел куда-то в сторону, пытаясь сморгнуть непрошеные слезы.
Зейн видел, что Луи совсем его не слушает и явно хочет домой... Малик не хотел отставлять друга одного, но, похоже, так было бы правильно. Он лишь сказал, что всегда готов поддержать его и будет ждать у себя в любое время дня и ночи. Захлопнув за Луи дверь, пакистанец тут же ринулся к окну, чтобы посмотреть, как Томлинсон выйдет. Он неодобрительно покачал головой, когда увидел, что шатен остановился и снова спрятал лицо в ладонях. Плачет.
Нужно было отвезти его, но упрямый Луи настоятельно хотел дойти сам. Пусть хоть позвонит, когда окажется дома.
***
Тишина. Звенящая и такая громкая тишина, которая сильнее даже чем самый пронзительный крик, давила на уши, разрывала барабанные перепонки. Луи стало плохо, как только он переступил порог. Одиночество и эта самая безысходная тишина обрушились на него огромной бетонной плитой, снова заставляя плакать и закусывать губы до крови.
Он бы хотел сейчас выпить или закурить, но тут же отогнал от себя эти мысли. Не нужно было этому уподобляться, он не хотел портить слезы, что он лил по Гарри, противным виски или чем-то еще. Всхлипывая и вытирая нос рукавом свитера, Луи доковылял до кровати и рухнул лицом вниз. Рыдания накатили на него снова, когда он почувствовал запах Гарри на подушке. Такой реальный и такой родной, будто страж только что встал и сейчас вернется в комнату с кружкой горячего чая для Томлинсона.
Шатен прижал подушку ближе к груди и глубоко вздохнул. Это будет напоминать ему о том, что Гарри реален. Больше всего на свете Луи боялся забыть стража. Вдруг он пробудет в Эдеме слишком долго и к тому времени Томлинсон совсем позабудет его? Но это казалось невозможным. Образ Гарри, каждая морщинка на его лице, каждая деталь прочно врезались Луи в сознание. Он помнил ощущение мягкой обнаженной кожи и сильные мышцы под подушечками пальцев, кода он ласкал молодого стража, он помнил те искорки в зеленых глазах. Луи был готов плакать днями, потому что слезы служили неким напоминанием, что он должен ждать. Они давали надежду, что Луи чувствует к нему то, о чем хотел сказать еще утром...
Любовь.
Она так медленно пробивалась к нему, а потом резко ворвалась, ставя перед фактом. Слишком неожиданно, крышесносно.
Хотелось выть и лезть на стену от того, что он не сказал об этом Гарри. Страж должен был знать о его чувствах, а теперь его нет, и остается оплакивать и это, мучаясь от недосказанности. Обидно, до боли обидно.
Луи потянулся к пледу и укрылся с головой, чтобы унять холод, который пробивал каждую клеточку тела и доходил до позвоночника, заставляя вздрагивать. Но это не помогало, холодно было не телу, а самой душе, которая у шатена точно была.
Он свернулся калачиком, сильнее обняв подушку, и подтянул колени к груди. За окном темнело, и больше всего Луи боялся этой темноты, которая обязательно накроет его. Неживыми глазами он смотрел, как на улице зажигаются фонари, боясь дышать. Лишь постоянное «Гарри, Гарри, Гарри» билось в голове.
Кровать была слишком большой для одного Луи, а сейчас, когда он лежал на ней скукожившись, он чувствовал себя таким маленьким. Он слишком привык, что Гарри всегда ложился рядом и прижимал его к своей груди. Он стал слишком зависим от него.
Парень пошарил по простыням, представляя, что Стайлс здесь и лежит перед ним. С его невероятно огромными ладонями, шоколадными кудрями, зелеными глазам и большими, кое-где серыми, крыльями за спиной. Луи бы сказал, что-то глупое и страж бы рассмеялся, показывая очаровательнее ямочки. Томлинсон бы не удержался и поцеловал его, от чего на щеках стража появился бы румянец.
- Люблю тебя, - сиплым голосом шептал Луи, сжимая в руках кусочек клетчатого одеяла.
***
Дома Луи чувствовал себя ужасно, слишком одиноким и слишком ничтожным. Он понял это уже на следующий день. Это ощущение безумно угнетало и лишь разрушало, поэтому он заставил себя вернуться в кондитерскую, где мистер Хамфри сначала хорошенько наорал на него, но заметив, что Луи как-то странно выглядит, отправил его работать.
Томлинсон чувствовал себя уютно в теплой атмосфере тортов и пирожных, потому что здесь он был с Гарри, сюда его привел именно он. Когда у него было немного времени, он садился и смотрел на посетителей, которых совсем недавно обслуживал Гарри. Его Гарри.
Вот эти две милые девушки, кстати, поинтересовались, где тот кудрявый красавчик, что приносил им восхитительные кексы в прошлый раз? Томлинсон лишь тоскливо улыбнулся, чувствуя, что в груди все переворачивается при упоминании стража.
Он специально думал о нем, прокручивая в голове еще и еще раз любимое лицо, каждый раз отламывая от воспоминаний по сахарному кусочку. Луи старался думать только о теплых моментах, чтобы не разрыдаться на людях. Только когда он оказывался дома, его тоска кровоточила и выворачивала наизнанку.
Каждый раз он думал о наступлении утра, чтобы полностью погрузиться в работу и целый день напролет украшать торты и не думать о плохом. Он был готов сделать все что угодно, лишь бы отогнать тоску, нестерпимое напряжение, накопившееся от необходимости ждать, ждать, ждать.
Все в его жизни казалось таким серым и хмурым. А он хотел жить, а не существовать как прежде. Он хотел снова улыбаться так, как делал это с Гарри, но того не было рядом, тот неизвестно где...
Натянутая израненная кожа неба. Вся в синяках и кровоподтеках, так же, как и Луи. Каждый день – холод и серость, где прежнее солнце?
Наверное, он был слишком счастлив с Гарри. А так происходит всегда. Только ты позволяешь радости одурманить тебя, становишься на самый пик и чувствуешь «Вот оно счастье, вот она жизнь!» как кто-то отбирает это у тебя. Ты моментально срываешься с этого пика и падаешь вниз, все рушится к чертям на твоих глазах. Может быть, это и есть тот самый баланс?
Глава 21.1
Я выкладываю эту главу раньше и только часть, потому что просто не могу ждать) Дело в том, что у фанфика есть трейлер! Огромное спасибо Снежане Васильцовой, ибо я уже раз 10 пересмотрела и никак не нарадуюсь. Вы ОБЯЗАНЫ посмотреть его:
http://www.youtube.com/watch?v=gTWXIW-JgZI&feature=youtu.be&a
Мне очень-очень нравится:3
Ждать – это самое ужасное, что только можно представить. Ждать любимого человека – это еще хуже. Ждать неизвестно сколько - это угнетающе. Это ожидание в какой-то момент ломает, ты начинаешь терять веру на возвращение, на встречу. Просто раз, и что-то хрустит внутри, разрушается, и всё летит в тартарары, раздирая сердце в кровь, заставляя ребра трещать. И всё, что ты только можешь сделать – это сцепить зубы покрепче, чтобы не закричать.
Он упорно ждал и верил все это время, не давая сомнению закрасться в сознание, он оберегал все светлые воспоминая о страже где-то глубоко внутри, чтобы никто о них не узнал. Но когда пошел третий месяц с того дня, как златокрылый Лиам унес Гарри, Луи думал, что сошел с ума. Он не мог поверить, что тот еще не вернулся. Три месяца. Три гребаных месяца неведения. Он совсем не знал, что думать. Нельзя было сдаваться, но в голову все чаще закрадывались мысли о том, что Стайлс бросил его, несмотря на свое обещание.
Столько Луи не плакал за всю свою жизнь. Каждый раз он срывался, и Зейну, который проводил с Томлинсоном почти все свое время, приходилось его успокаивать. Когда он пару раз остался у шатена ночевать, то это была самая худшая ночь в его жизни. Луи кричал, метался по кровати и захлебывался в рыданиях, а Малик ничего не мог поделать. Он лишь прижимал Луи к себе, гладил по голове и шептал, что все будет хорошо. Когда шатен немного успокаивался, то он мог вздремнуть немного, совсем немного, потому что истерика снова повторялась. Пакистанец сам считал дни с ухода Гарри. Лиам забрал его в конце августа, а на дворе уже были первые числа декабря.
Луи буквально умирал на глазах вместе с природой на улице. Парень сильно исхудал за последнее время, тело будто высохло. Под глазами залегли тени, а во взгляде не было прежних искорок. Голубизна будто выцвела, оставив лишь серый оттенок. Шатен скорее напоминал призрака, чем живого человека.
Но он продолжал работать в кондитерской, делая все на автопилоте. Цветной марципан не казался больше таким ярким как прежде. Парень ничего вокруг не замечал, не сразу откликался, когда его звали, и постоянно был где-то в себе.
Он даже навещал мать, как и обещал, которая видела, как меняется ее сын, который совсем ничего не хотел рассказывать. Они лишь вместе пили чай, и Луи иногда всхлипывал. Он однажды сказал, что это связано с Гарри, потом начал что-то лепетать, но Джоанна не разобрала ни слова. Было ужасно видеть, как ее сын разлагается на части прямо на глазах.
***
Была уже середина декабря. Снег уже покрывал все деревья в парках и на улицах, устилая белоснежным полотном все вокруг. Воздух буквально искрился от мороза, покалывая щеки, заставляя натягивать объемный теплый шар повыше. Руки не спасали даже перчатки на овчине, они все равно мерзли. Такой холодной и снежной зимы народ давно не видел. Одна радость была детям – они проводили все свое время в парках, лепя снеговиков и считая дни до Рождества.
Наверное, только ленивый еще не купил елку или не украсил свой дом снаружи и изнутри. Магазины уже давно были украшены и пестрили разноцветными гирляндами, мишурой, шарами и еще какой-то ерундой. Центральный молл уже запустил предрождественскую акцию, и народ как сумасшедший ринулся покупать подарки по низким ценам. Кое-где уже продавали запечные в карамели яблоки и еще какую-то вкусность.
Луи думал, что жизнь проходит мимо него. Он совершенно не хотел праздника, он не ощущал той энергетики в воздухе, его раздражали эти счастливые лица вокруг. Как они могут радоваться? Ему это казалось невозможным, он уже забыл, когда в последний раз искренне улыбнулся. Наверное, это было с ним… Мама и Зейн звали к себе, чтобы отметить Рождество. Луи, конечно же, любезно согласился, потому что понимал, что не стоит обижать людей, которые все это время были рядом и старались поддержать. Он, правда, ценил это.
Пришлось посмотреть вниз на свои ботинки, на которые налип снег, чтобы не заплакать. Всё вокруг казалось таким живым, а он явно не вписывался в эту картину. Ему не место среди этих счастливых людей, у которых есть своя счастливая жизнь, у которых есть счастливые моменты… А у него только огромная черная дыра в груди, которая засасывает его все больше и больше. Вот, например, через два дня у Луи день рождения, а от этой мысли хочется блевать, потому что будет еще один год бессмысленной жизни, даже не жизни, существования…
Томлинсон свернул в парк и направился к излюбленному уголку. Он однажды привел сюда Гарри, чтобы встретится с Зейном. Это было так давно, что Луи уже стал сомневаться, было ли это вообще правдой. Если бы не Малик, который продолжал его уверять, что Гарри действительно был, Луи бы уже сошел с ума. Страж все больше казался каким-то далеким.
Парень шел, натянув капюшон парки повыше, смотря на собственные ботинки. Снег так успокаивающе скрипел, что хотелось идти и идти, совсем не останавливаясь. Шатен подул на замерзшие руки и спрятал их в глубокие карманы, задрожав от холода. Может быть, стоило пойти домой? Там хотя бы чай, хотя и тот совсем не греет. Луи думал, что тепло ему больше никогда не станет.
Ну вот, снова плохие мысли в голове. Он остановился и прикрыл глаза, тяжело вздохнув. Безумно хотелось отпустить всю эту тяжесть, что камнем тянула вниз, но пока это плохо получалось. Это выматывало и утомляло. Шатен чувствовал себя опустошенным и высосанным изнутри. Он уже думал, что выплакал все слезы, но почему-то рыдания всегда не заставляли себя долго ждать, и уже из обессиливших глаз по худым скулам скатывалась хоть пара слезинок.
- Ты же обещал, - Томлинсон поднял голову и капюшон съехал. Остеклевшими глазами он смотрел на хмурое небо, которое хранило молчание. – Почему ты бросил меня?
Он задавал этот вопрос уже тысячу раз, но ответа никогда не было. Луи облизал губы и тут же об этом пожалел. Мороз тут же покрыл их неприятной коркой. Шатен тяжело вздохнул, и клубы пара вырвались изо рта. Сегодня очень холодно.
Луи обхватил себя двумя руками и потер бока через слой парки, двух свитеров и футболки. Он скорее напоминал капусту, но теплее от этого не становилось. Парень огляделся по сторонам, чтобы оценить далеко ли его любимое дерево.
Шмыгнув носом, он продолжил свой путь по совсем не протоптанной дорожке. Ноги утопали в снегу, и шатен поморщился, когда холодная масса попала в ботинки. Вот нужно было ему переться туда? Вполне можно было обойтись лавочкой у входа, но нет же!
Луи прищурил глаза, когда заметил, что на его месте кто-то есть. У парня было слабое зрение, поэтому он не сразу разглядел фигуру. Некто, кажется, лежал на снегу, что было вдвойне странным. Этот незнакомец пролез через сугробы так еще и лег на землю, ну не чудак ли? Томлинсон оттянул кожу уголка глаза, чтобы сфокусировать взгляд.
Он до последнего не мог разглядеть фигуру, пока совсем не подошел вплотную. Сердце, кажется, пропустило удар, а потом вообще престало биться. Парень стоял как вкопанный открывая и закрывая рот, не в силах сказать что-либо, только сиплые звуки вырывались время от времени. В голове за одну секунду будто случился ядерный взрыв, серьезно. Томлинсон схватился за сердце, резко делая шаг назад.
Невозможно, просто невозможно...
Он стоял, широко распахнув глаза, не в силах поверить. Ноги предательски подогнулись, и ему пришлось опереться одной рукой о ствол дерева, чтобы не упасть на колени. Привычная пустота, которая обычно тянула вниз, стала заполняться теплом, и парень даже сразу не заметил, что слезы не прекращающим потоком струились по щекам, замерзая от холода, стягивая лицо.
- Никогда не видел снег до этого, - прошептал парень, что лежал на снегу, закрывая глаза от удовольствия.
Сердце заколотилось с бешеной скоростью от звука такого родного и теплого голоса. Луи резко выдохнул, захлопнув рот ладонью, чтобы не закричать. Пришлось закусить ребро ладони, чтобы громко не всхлипнуть. Пальцы предательски дрожали, когда он пускался рядом с парнем, у которого на лице была широкая улыбка, на снег.
Он вернулся, наконец, вернулся
Глава 21.2
Таки да, Гарри не появился на рассвете, не сошел с небес под звуки флейты и еще что-то в этом роде. Да, он валяется в парке на снегу, и так и должно быть. Enjoy xx
Луи думал, что все это ему снится. Ну не может он просто так случайно наткнуться на Гарри, лежавшего посредине Центрального парка. Это же не-воз-мож-но. Сейчас он точно проснется и окажется один в своей кровати, переживая еще один день ожидания. Наверное, он окончательно сошел с ума.
- Гарри… - выдохнул Луи, опускаясь рядом с ним на колени. Он протянул руку и дотронулся до кудрей стража, чтобы проверить, реален ли он. Стайлс лежал в позе морской звезды, раскинув руки и ноги, мечтательно прикрыв глаза. Но как только рука Луи коснулась его волос, он тут же их распахнул.
- Привет, Бу, - Гарри не преставал улыбаться, когда дрожащими пальцами его подопечный перебирал шоколадные пряди.
«Привет, Бу» Стайлс сказал это так просто, так легко, будто он нигде не пропадал все эти три месяца, будто и не уходил никуда в предсмертном состоянии, будто он всегда тут был.
Луи пропускал его волосы через пальцы, поражаясь, что они стали еще мягче. Вообще Гарри изменился. Казалось, он стал еще выше, его поистине огромные ладони поймали ладошку Луи и он поднес ее к своим губам, которые стали еще ярче. Теперь они были скорее вишневыми, но по-прежнему такими же пухлыми и такими родными. Луи весь покрылся мурашками от их легкого прикосновения. Искорки в глазах Гарри стали еще ярче, а зелень – еще пронзительнее.
Голова шла кругом от переполняющих ощущений. Бабочки, казалось, вот-вот разорвут изнутри, а сам Луи упадет в обморок.
- Ты... как вообще… Ты давно здесь? – Томлинсон был явно в шоке - он совсем по-другому представлял себе возвращение Гарри. Он воображал, что тот вернется эффектно, спустившись с небес или упав, как в прошлый раз, но никак не лежал бы в снегу. Хотя, это было неважно. Томлинсон готов был разрыдаться от счастья только об одной мысли, что Гарри был снова был с ним.
Сейчас он хотел знать, как он здесь оказался, знал ли он, что Луи придет, что с ним было там? Но все эти вопросы лишь путались в голове.
Страж понимающе улыбнулся. Он чувствовал все эмоции Луи и сам еле боролся со своими. Он ощущал, как внутри все взрывается, как только шатен касается его, как учащенно начинает биться сердце и грудь сдавливает от нежности.
- Я так скучал, Лу… - Гарри не отрывал изумрудных глаз от лица Луи, мягко касаясь его щеки, проводя подушечками пальцев по скулам. Он изучающее смотрел на шатена, прикусив нижнюю губу, - я стал забывать тебя там… Я боялся, что потеряю тебя…
Он продолжал медленно водить кончиками пальцев по лицу парня, дотрагиваясь до приоткрытых губ, ресниц, очерчивая форму носа. Луи как завороженный наблюдал за стражем, затаив дыхание. Ему пришлось напоминать себе, что необходимо дышать.
- Они слишком долго держали меня там, - тихо говорил Гарри, - они думали, что заставят меня остаться. Они не хотели меня отпускать…
Луи коснулся ладони Гарри своей рукой, когда тот задержался на его щеке. Кожу покалывало, но совсем не от холода. Она будто искрила от прикосновений Гарри, будто мелкие разряды тока пронзали ее, посылая приятные импульсы по всему телу.
- У них почти получилось, - шептал страж, - но я чувствовал тебя. Вот здесь, - он мягко взял ладонь Луи и приложил к груди, где бешено колотилось сердце стража, совсем как у шатена. Томлинсон судорожно выдохнул и часто заморгал, чтобы не заплакать. Он смотрел на это родное лицо, что было прямо перед ним, и не мог поверить, что это правда. Вот он, Гарри, прямо перед ним. – Я знал, что приходишь сюда, поэтому и решил подождать здесь, - страж подмигнул.
- Почему ты плачешь?
Томлинсон шмыгнул носом и улыбнулся сквозь слезы.
- Потому что я уже думал, что ты не вернешься, - голос был сиплым, и шатену пришлось откашляться пару раз, - я думал, что с ума сойду от этого ожидания. Гарри, я так скучал…
Он устало прикрыл глаза, опускаясь ниже и прижимаясь своим лбом ко лбу стража. Томлинсон вдохнул знакомый запах ванили каких-то цветов, только теперь он был гораздо ярче. Сам Стайлс будто светился изнутри, и Луи грелся под его лучами, оттаивая после «холодной зимы ожидания».
- Я не хочу, чтобы ты плакал, - шатен отстранился, когда услышал тихий шепот Стайлса. Страж хмурился и выглядел очень серьезным, от чего между его бровями залегала V-образная морщинка. Луи провел по ней пальцами, разглаживая.
- Больше не буду, - тихо пообещал Луи, - ты ведь больше не оставишь меня?
Гарри промолчал, улыбнулся уголком губ и приподнялся на локтях. Он осторожно приблизился к лицу Луи и коснулся его губ. Томлинсон замер, не отвечая на поцелуй. Страж непонимающе отстранился.
- Бу?
Шатен виновато опустил взгляд и замотал головой.
- Я больше тебя и пальцем не трону, - голос Луи надломился, и парень поспешил отвести взгляд. Эти слова ему дались тяжело, но Луи считал, что должен их сказать. Как бы он не желал Гарри, как бы ему не хотелось его поцеловать, он не хотел снова все портить. Вдруг стражу снова станет плохо? Он не готов терять его снова.
Гарри обиженно выпятил нижнюю губу и выдохнул. Он отвернулся и сел на колени, развернувшись лицом к Луи. Томлинсон вздрогнул, когда Гарри сел. Его новые белоснежные крылья были в два раз больше прежних и теперь немного пугающе возвышались над ним. Они были такого чистого белого цвета, что снег казался лишь серой блеклой массой. Страж взял лицо Луи в ладони и заставил посмотреть на себя.
- Мы целовались раньше, - заметил он.
Луи перевел взгляд на приоткрытые губы Гарри, по которым страж специально провел кончиком языка, делая их влажными и соблазнительными, но Томлинсон упорно замотал головой из стороны в сторону.
- Не хочу, чтобы тебе снова стало плохо, - упирался он. Разум лихорадочно вопил «Целуй его!», но страх был сильнее. Безумно хотелось впиться в эти потрясающие губы, кусать их и оттягивать, но картинка бьющегося в конвульсиях Гарри разбивала все фантазии. Стайлс внимательно смотрел на подопечного, ожидая, что тот не выдержит и сдастся.
- Какой же дурак, - выдохнул страж и сделал то, что от него Луи уж точно не ожидал. С тихим стоном он прижался к губам шатена в требовательном поцелуе, игнорируя протест. Нежно поцеловав сначала верхнюю, а потом нижнюю губу, Гарри надавил на подбородок Луи, заставив того открыть рот. Томлинсон застонал прямо в губы Гарри, когда его горячий язык сплелся с языком шатена, а затем прошелся по губам, огладил небо. Настойчиво, но, в тоже время, очень нежно. Мысли улетучивались от этого потрясающего коктейля эмоций, которые никак не могли существовать вместе. Слишком обескураживающее.
Луи больше всего поражало, что инициатором был Гарри. Гарри, его абсолютно невинный Гарри, который, кажется, слишком сильно любил поцелуи. Томлинсон перестал сопротивляться и обвил руки вокруг шеи Гарри, прижимаясь всем телом к широкой груди. Внутри будто взорвалась ядерная бомба, уничтожая последние сомнения, оставляя за собой горячие следы в венах, заставляя сердце колотится с бешеной скоростью, разносить разгоряченную кровь по каждой клеточке. Шатен запустил пальцы в кудри стража, притягивая того ближе к себе, наслаждаясь приятным ощущением под пальцами. Сколько ночей он провел, представляя их? Сколько раз он вспоминал их прежние поцелуи, совсем не надеясь повторить это?
- Я люблю тебя, - выдохнул Луи, отстраняясь, чтобы вдохнуть. Он сказал это. Теперь не решался поднять глаза - он со страхом ожидал реакции Гарри. Поймет ли он его?
Над ухом послышался мелодичный смех, от которого Луи покрылся мурашками. Он осторожно взглянул на Гарри. Он не наделся получить ответное признание, он не надеялся на то, что Стайлс накинется на него сейчас с объятиями, он просто сказал это, чтобы Гарри знал. Луи не сказал это тогда, но теперь он исправил свою оплошность.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 53 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |