Дарья Андреевна Кузнецова 15 страница

Я в ответ только пожал плечами, озадаченный другим, очень неожиданным, вопросом. А именно — собственным настроением и чувствами.

Почему-то сказанное Пирланом меня… расстроило? Задело? Я всё никак не мог понять, что именно ощущаю, но, определённо, чувство было неприятным. Самое главное, это было чувство, а не разумная реакция. Так и эдак прикидывая слова кровника, я упрямо пытался сообразить, что же это было, и вспомнить, как оно называется. Ответ вертелся на языке, но как это было давно! Зависть? Ревность? Обида? Разум подсказывал именно эти три варианта как самые вероятные, но расшифровать угнетающее меня чувство всё равно не получалось.

Разум предлагал простое решение: не понимаешь сам — спроси. Самым очевидным адресатом для данного вопроса мне виделся Тахир. Он, в конце концов, специализирующийся на разуме Целитель, и уж он точно сможет всё растолковать. Но вот это самое неприятное ощущение категорически возражало против обращения именно к Тару. Конфликт логики и собственных эмоций, с одной стороны, доставил неудобства. А, с другой, обрадовал: стало быть, это действительно эмоции в чистом виде. Поэтому, ещё немного подумав, я решил не игнорировать и не подавлять чувство, потерпеть вызванный им дискомфорт, но всё равно последовать пути логики и обратиться с вопросами к Тару.

На этом прекратив бессмысленные размышления и распрощавшись с Пиром (мы как раз добрались до Дома Иллюзий), я сосредоточился на деле. Хотя неприятное ощущение по-прежнему не покидало меня, засев как заноза и будто даже нарывая.

Халим, как и было договорено, ожидал меня в кабинете. Там я его и обнаружил, обложенного какими-то папками и документами.

— Ну, рассказывай, — поздоровавшись, я присел в собственное кресло. — Нашёл что-нибудь по Базиле?

— И да, и нет, — оживился помощник, откапывая в своих записях какой-то листок. — Вот, смотри, я всё выписал, — он протянул мне найденную бумагу. Мельком глянув, я положил её перед собой; потом можно будет прочитать. — В общем, удалось выяснить, где она родилась, где училась, про родителей информации хватает. Живых родственников, кстати, не нашлось. В том городке, Алирмане, откуда они приехали сюда, сообщили, что и там они считались приезжими. С трёхлетним ребёнком на руках прибыли откуда-то из неизвестной дали, точно никто не знает. Потом, когда Базиле исполнилось семнадцать, они перебрались в столицу. Учил её, судя по всему, именно отец. Говорят, маг был несильный, но опытный. Удалось даже выяснить адрес, куда они переехали. Но это ничего не дало; дома того нет. В тридцать пятом, то есть почти двадцать лет назад, случился большой пожар, у кого-то замкнуло компенсатор, и весь район тогда выгорел до золы. А куда она делась потом, никто не знает. Вышла замуж за какого-то подозрительного типа, — не то он был отставным офицером и иммигрантом, не то просто наёмником, непонятно, — и куда-то вместе с ним и собственными родителями уехала. Про него, кстати, вообще ничего толком не удалось выяснить кроме имени. Рошан Тай-ай-Ришад. Но с подобными «людьми без прошлого» такое сплошь и рядом, тем более, это было давно. Насколько я понял, скандал случился именно из-за него; вроде как мезальянс, хотя я всё равно не понял, что в этом страшного, потому что Базила и сама ни к какому благородному роду не принадлежала. Но её чуть ли не по причине этого замужества из Дома Иллюзий выгнали. Та старая сплетница, которая мне всё это рассказывала, конечно, уже действительно глубокая старуха, но она всё-таки не дура, и память у неё удивительно ясная. Так вот, она предполагает, даже почти уверена, что за Базилой ухлёстывал кто-то из тогдашних Владык, и он здорово рассердился, когда она отправила его в дальние дали и предпочла ему какого-то наёмника.

— То есть, про этого Рошана… — начал я и запнулся.

Дыхание на мгновение перехватило. Сердце замерло, несколько раз стукнулось не в такт, а потом забилось торопливо и нервно. А мир вокруг на несколько мгновений обрёл болезненную яркость.

Я знал, что это значило. Небольшая капля моей силы, воплощённая в тонкостенный стеклянный шарик, хрустнула в ладони моего зеркала.

И я начал действовать.

— Боевую группу к моему дому, срочно, — скомандовал озадаченному помощнику, доставая из голенища высокого ботинка тяжёлый боевой нож. — Что стоишь? Бегом! — от моего тихого рыка Халим вздрогнул, очнулся и бегом помчался к выходу, уронив пару стульев.

Бросив взгляд вслед помощнику, я пристроил нож к нужному месту и, сделав глубокий вдох, решительно надавил на рукоять, вгоняя ладонь хорошей стали в собственное сердце. Времени на сомнения не было. Да и сомнений, честно говоря, тоже: я знал, что самая главная линия защиты моего дома сработает.

Я никогда не доверял стационарным заклинаниям; в вопросах защиты можно полагаться только на себя, или, в крайнем случае, на доверенного человека. Каковых у меня в распоряжении, увы, не было. Тахир, который единственный был в курсе этой моей идеи, назвал меня конченным психопатом, но внятно возразить, чем идея плоха, так и не смог. Тем более, он сам утверждал, что излишек силы мне бы лучше куда-нибудь сбросить. «Во избежание гипертрофии агрессивных реакций под воздействием концентрированной энергии Разрушения на фоне полного отсутствия реакций положительных».

После уничтожения приживалы вся его сила возвращается к хозяину, эту аксиому знали все. Приживала способен пережить своего создателя, и преспокойно жить дальше; это тоже хорошо известно.

А ещё малое притягивается к большому, а не наоборот.

В Ильду была вложена большая часть моей силы, это видели все, кто с ней пересекался. И только два человека в мире знали, что силы этой было гораздо больше, чем я оставил себе, и помимо силы имелся кусок личности. Какие-то мелкие бессмысленные умения, крупицы воспоминаний и мыслей. Одного я только не понял в момент создания; почему, собственно, приживала получилась женского пола? Тахир, помнится, издевался, что стану я вместо Дагора Ильдой с теми же воспоминаниями, вот, дескать, он посмеётся. Мне было плевать; кому какая разница? Ильдой — так Ильдой. Мне в тот момент и не на такие мелочи было плевать.

Умирать в этот раз было не страшно, и даже почти не больно; всё познаётся в сравнении. И за исход собственного эксперимента я не боялся. Тревожно было только за ту, кого я пообещал защитить. Только бы не было поздно.

Лейла

Не знаю, что такого наколдовал на меня Дагор и, самое главное, как, но проспала я часов до десяти без малейшего намёка на сновидения, и почувствовала себя невероятно отдохнувшей и готовой к свершениям. Решив, что в таком настроении нельзя заниматься глупостями, я поспешила за завтраком, чтобы не таскать туда-сюда тяжёлые книги.

Ильда против переноса завтрака в отведённые мне покои не возражала, и даже помогла с тарелками. Готовила она, как я опять отметила, невероятно вкусно; а ещё озадачила меня тем, что вязала крючком какую-то бесконечную скатерть. Откуда такие таланты у приживалы, я представляла весьма смутно. Разве можно вложить в зеркало то, чего не умеешь сам? Я охотнее поверю в это, чем в то, что хмурый Разрушитель хорошо готовит или умеет обращаться с вязальным крючком.

Правда, я даже толком начать завтрак не успела, как в дверь постучали. На моё озадаченное «войдите» заглянула Ильда, и выглядела она… странно. Не то смущённой, не то растерянной, не то озадаченной, не то вовсе шокированной.

— Лейла, там пришёл господин Хмер-ай-Моран. Он ожидает в гостиной, — проговорила она с таким видом, будто сама не верила в то, что говорила.

— Что-то случилось? — осторожно уточнила я, поднимаясь из-за стола. С одной стороны, Тахира я действительно была рада видеть. Но с другой… уж очень странно вела себя Ильда!

— Он сказал, что мой хозяин велел посмотреть его гостью. И назвал меня красавицей. Учитывая, что он в курсе, что я такое, и иначе как моим папашей господина подполковника никогда не называл, а меня звал «Дагором с косой», — медленно проговорила она. — Всё это странно и неправильно. Будьте осторожны. Я буду неподалёку.

Я хотела насмешливо фыркнуть и что-нибудь сыронизировать на тему, но одёрнула себя. Вряд ли, оставляя дома вот такую приживалу, господин следователь возлагал на неё исключительно хозяйственные функции. Нет, насколько я успела изучить рационального Разрушителя, основное назначение Ильды именно охранное, а всё остальное — случайная погрешность.

Поэтому я спускалась по лестнице вслед за зеркалом в довольно взвинченном состоянии. И когда вошла в гостиную, не спешила бросаться с порога в объятья кровника, ожидая его действий. Проверяя гипотезу Ильды.

— Госпожа магистр, идите сюда и присядьте, — раздражённо окликнул меня мрачный и суровый Целитель. Я видела и это его лицо, но сейчас… мог ли он так резко переменить своё отношение ко мне? — Дагор сказал, у вас кошмары. Ну! Долго мне ещё ждать? У меня много дел.

Если бы не Ильда, я бы, наверное, уверилась в том, что Тар просто не в настроении, вот и рычит. Но приживале удалось заронить в мою душу зерно сомнения, поэтому я подошла очень осторожно. Пусть лучше Тар потом поворчит на эту проверку, но моя совесть будет спокойна.

Присела на краешек дивана подле Целителя, протянула руку, повинуясь его жесту. Запястье оказалось в капкане жёстких сильных пальцев, а потом…

Иллюзия сидящей девушки просто лопнула как мыльный пузырь. Красивое лицо Целителя исказила гримаса бешенства, окончательно лишая его сходства с тем обаятельным предупредительным мужчиной, который спас мне жизнь и рассудок.

— А ну, иди сюда, маленькая тварь! — прорычал он совершенно чужим голосом, подскакивая на месте и в бешенстве озираясь. А я отчаянно вжалась в стену. Намерения гостя теперь не вызывали сомнений, но умирать мне совершенно не хотелось.

Я не стала звать Ильду, рискуя привлечь внимание Тахира-не-Тахира к своему укрытому иллюзией местоположению, и вместо этого воззвала к тому, что всегда было под рукой: собственной силе. Я ведь могу защититься и сама, меня ведь и этому учили. И вспомнила я об этом быстро; оказалось, не настолько привыкла к постоянной защите сильных необычных мужчин, чтобы в момент опасности сразу звать на помощь. Да оно и понятно: магия со мной всю жизнь, а мужчины приходят и уходят. Тем более, передо мной был не непробиваемый Разрушитель, а, совершенно определённо, Целитель.

Не знаю, почему в голове всплыл именно этот образ. Стелющийся по полу дым, полупрозрачные вуали и зеркала из дома пророчицы. Пространство свернулось, искажаясь, складываясь в лабиринт без выхода. А я оказалась замурована в тонком промежутке между реальной стеной и стеной, порождённой собственной фантазией.

— Маленькая талантливая дрянь! Иди сюда! — прорычал всё тот же голос. Звон бьющегося стекла ударил по ушам, вслед за ним — яростная ругань. Разбитое кулаком мужчины зеркало, кажется, довольно болезненно отомстило за свою гибель. — Ах ты сучка! Ну, ничего, мы с тобой ещё поиграем, когда я тебя поймаю. Долго будем играть, будешь ещё умолять о пощаде! Ты мне за эту царапину ответишь, и за каждую потраченную на тебя секунду!

Зажмурившись и почти забыв, как дышать, я изо всех сил вжалась в стену, с трудом борясь с желанием ещё и заткнуть уши.

— Тебе же понравилось, как тебя тогда этот старый хрен отымел, так и я тоже понравлюсь, — продолжал он.

А я отчаянно пыталась взять себя в руки. Он ведь хотел этим спровоцировать меня, потому что иначе ему не найти меня в иллюзиях. И мне ни в коем случае нельзя поддаваться. И вслушиваться нельзя. И думать нельзя. И ни в коем случае нельзя вспоминать!

— Он ведь рассказал, всё рассказал. Что ты там ему шептала? «Пожалуйста, не надо»? — кривляющимся голосом изобразил он, бредя по лабиринту. — Чтобы никто не услышал, да? Хотелось ведь, и сейчас хочется! Все вы такие, жалкие шлюхи, все до единой! И ты, и мамаша твоя, и все остальные… Помнишь, как она визжала? А ты, наверное, такая же вкусная! Что за… — испуганный возглас оборвался грубым ругательством.

А я просто не смогла больше слушать. Что угодно, лишь бы он замолчал, лишь бы заткнулся!

И, наплевав на все запреты, возведённые в моём сознании и наставниками, и законом, и собственной моралью, ударила в полную силу. Нет, убить его я всё-таки была не способна: сейчас во мне слишком много было нерешительной, испуганной и слабой меня-настоящей, чтобы отважиться на такой шаг. Но заставить забыть о себе было мне вполне по силам.

Что может сделать с неподготовленным и не ожидающим плохого человеком Иллюзионист, доведённый до отчаянья? Мешок Караванщика может показаться лучшим местом на земле в сравнении с тем кошмаром, в который способен повергнуть отдельно взятого несчастного воля Иллюзиониста.

И через мгновение повисшую тишину разорвал нечеловеческий, полный отчаяния вой. Почему-то подобные нелюди, наслаждающиеся муками заведомо более слабых, часто сильнее всего боятся обычной физической боли.

Потом вой сорвался на противный жалобный скулёж, а чьи-то сильные руки вцепились в мои плечи. Я вскрикнула, забилась, пытаясь вырваться; но рядом прозвучал хорошо знакомый тихий хриплый голос:

— Всё в порядке, Лель, всё закончилось.

Я сделала судорожный глубокий вдох и распахнула глаза. И почти сразу столкнулась со встревоженным взглядом тёплых карих глаз.

— Всё в порядке, — повторил сыскарь, прижимая практически парализованную ужасом меня к себе. — Ты молодец, просто умница. Всё правильно сделала. Всё закончилось.

Однако Разрушитель не угадал. Дом вздрогнул, кажется, до самого основания, и через пару мгновений в сопровождении сухого грохота от падения чего-то большого и тяжёлого до нас докатился звук топота множества ног и неясных возгласов-команд.

Но я даже не шелохнулась. Всё это происходило где-то бесконечно далеко, а меня окутывала вязкая тишина и тепло, давящее на плечи, стесняющее дыхание, но почему-то совсем не раздражающее этим. Руки мужчины сжимали меня крепко, почти до боли, и это неожиданно успокаивало.

Ещё через мгновение тяжесть стала почти нестерпимой, и если бы не Дагор, я бы, наверное, упала. А Разрушитель упавшую на нас сетку, — такую же, какую я видела вчера, — будто не замечал.

— Не смотри, — тихо проговорил он. — И не слушай.

Сетка осыпалась хлопьями пепла в считанные мгновения. Я уловила чей-то удивлённый возглас, потом Разрушитель аккуратно прижал мою голову ухом к своей груди, одной ладонью накрыв второе ухо, второй же рукой ещё крепче прижал к себе, будто боялся, что я попытаюсь вырваться.

Я почувствовала, как пространство вокруг нас будто бы вздыбилось волной, и та через мгновение плеснула во все стороны подобно кругу на воде.

Крик ударил со всех сторон одновременно, как будто кричал сам воздух, стены, пол и потолок. Предпринятая мужчиной попытка закрыть меня от него, — теперь я поняла, что он просил «не слушать», — провалилась. Я всё равно слышала. Крик пробирался под кожу, звенел в ушах, катался по полу, бился об стены. Ледяными когтями он продирал по спине, вцеплялся в волосы и вяз в зубах. И я не слышала, — скорее, ощущала, — как Разрушитель тихо, будто заговор, бормочет: «Всё хорошо. Главное, не слушай. Всё закончилось…»

В какой-то момент, — я не сразу это поняла, — общий крик разбился на множество отдельных стонов, всхлипов и хрипов.

Господин подполковник не шевелился и не спешил выпускать меня из рук, хотя и ослабил хватку. Как будто чего-то ждал. Чего именно он ждал, я поняла буквально через несколько мгновений; если, конечно, можно было доверять моему восприятию времени.

— Кхм, — прозвучало совсем рядом. Я вздрогнула, но Разрушитель не дал мне повернуться и посмотреть; сам же он, кажется, совсем не удивился появлению ещё одного действующего лица. — Я, конечно, тоже Разрушитель, но тебя я уже начинаю бояться, — проникновенно проговорил этот новый голос. — Что ты с ними сделал, чудовище?

— Жить будут, — мрачно проговорил Зирц-ай-Реттер. — Хорошему Целителю работы на полчаса. С каждым. Приберите тут, и побыстрее.

— А всё-таки? — насмешливо поинтересовался всё тот же незнакомец, а мир наполнился тихими голосами, шагами и шорохами.

— Просто уничтожил суставы. Локтевые, коленные, запястные и в фалангах пальцев. Других способов быстро обездвижить семнадцать человек я не нашёл, уж извини, — огрызнулся Дагор. — Первой мысль было лишить их рук и ног, но я решил проявить гуманность.

— Твоя гуманность… — незнакомец не договорил, только многозначительно вздохнул. — Зачем тебе боевая группа, я только не понял, если ты добрался сюда раньше нас и всех… изолировал.

— Я мог не успеть, у меня могло не получиться, я мог не справиться, — невозмутимо пояснил господин следователь. — К тому же, грузить и развозить эти тела тоже кто-то должен. Всё? — обратился он куда-то в сторону.

— Да, господин подполковник, — спокойно ответил кто-то третий. — Мы займёмся остальными.

— Сейчас погрузят, поедем допрашивать. Лейла, — обратился ко мне Разрушитель, аккуратно беря за плечи и немного отодвигая. Я и не заметила, когда успела обхватить его руками за пояс. — Как вы? — внимательно разглядывая меня, осторожно уточнил он.

— Пока не знаю, — так же тихо и неуверенно ответила я, пожимая плечами. — Кажется, всё в порядке.

По-моему, сыскарь мне не поверил, но настаивать не стал. За локоть подвёл к дивану, усадил на него, сам сел рядом. Махнул рукой своему собеседнику, чтобы тоже присаживался; а я наконец-то смогла его рассмотреть. Это действительно был ещё один Разрушитель. Высокий и худощавый, с болезненно бледным узким лицом, он мало подходил на роль мага самого грозного направления, а типичная униформа (наверное, это действительно что-то обязательное к ношению всеми Разрушителями, не забыть бы уточнить) сидела на нём очень неаккуратно и некрасиво, совсем не придавая мужественности. Он скорее напоминал книготорговца или какого-нибудь библиотекаря; чуть сутулый, с собранными в низкий хвостик не очень длинными волнистыми рыжими волосами с проседью, с толстыми очками на носу. При всей силе наших Целителей, некоторые заболевания и проблемы со здоровьем даже им не по зубам. И если обычно исправить зрение может любой более-менее грамотный Целитель, то здесь, видимо, имели место какие-то мудрёные осложнения.

Кстати, ещё один пример бессилия Целителей — нога, горло и шрамы господина подполковника. Тоже ведь не вылечили.

— Дагор, ты второй раз за неделю калечишь толпу людей, — с усмешкой проговорил незнакомый Разрушитель. — Не стыдно тебе, чудовище? Ведь могут и заинтересоваться.

— Не смешно, Кадир, — недовольно скривился хозяин дома. — На меня второй раз нападают. Ладно, пусть в первый раз просто не опознали, но во второй — вломились в мой дом, причём совершенно не рассчитывая на встречу со мной. Ты вообще понимаешь масштабы проблемы и наглости этих людей? Они среди дня врываются в мой дом. Это даже не провокация, это оскорбление в чистом виде. Я не просто был вправе их покалечить, я всё ещё имею право их очень медленно и мучительно убить, и такое решение одобрит Его Величество лично.

— Ладно, не заводись, — миролюбиво попросил второй. — Я просто пошутил, а наглость на самом деле вопиющая. Мне кажется, большинство обывателей просто забыло, кто мы такие и что мы можем; нами пугают детей, да, но никто ни одного из нас не знает в лицо, и, пожалуй, всерьёз не верит в реальность наших сил, — Кадир философски пожал плечами. — Слишком мы осторожничаем, уже лет пятьдесят ни одного срыва не было. Во всяком случае, из тех, что становились бы достижениями широкой общественности.

— Предлагаешь организовать? — хмыкнул Дагор. — И ещё меня чудовищем называешь.

— Я просто поясняю, почему они почувствовали свою…

— Дагор, киначий клык тебе в задницу! — с этим возгласом на пороге возник взъерошенный и запыхавшийся… Тахир? — Что тут у тебя произошло, во имя всех богов? Я чуть с Караванщиком не ушёл, когда сначала с Лейлой не пойми что, потом ты ещё со своими приживалами… — на ходу произнося эту речь, он двинулся к нам. А я инстинктивно дёрнулась, вжимаясь в сидящего рядом Разрушителя и глядя на Целителя с недоверием и, наверное, страхом.

— Что такое? — обратился ко мне господин следователь, растерянно переводя взгляд с меня на Тара и обратно.

— Ты приехал только что? — напряжённо уточнила я у Тахира. — И где ты был до этого?

— Дома я был, — возмущённо фыркнул Целитель, и, игнорируя мою настороженность и страх, подошёл ближе, опустился на корточки и вцепился в моё запястье. На мгновение прикрыв глаза, нахмурился, но руку убрал. — Что случилось, Лель?

— Тот, первый. Он был настолько похож на тебя, что обманул защиту. Сказал, что господин подполковник попросил его зайти по поводу моих кошмаров. Он выдал себя Ильде странным поведением, она насторожилась и предупредила меня. Он действительно вёл себя… непохоже, — вкратце пересказала я. Мужчины переглянулись и сильно помрачнели; кажется, они поняли что-то, чего не поняла я.

Тахир задумчиво потёр подбородок, поднялся на ноги и сел в ближайшее кресло.

— Какая у вас жизнь увлекательная, — вдруг весело хмыкнул Кадир. Тар вздрогнул и вскинулся, как будто до этого момента не видел Разрушителя.

— А, и ты тут, — расслабившись, махнул рукой Целитель. — Погоди-те ка. Что значит «первый»? — опомнился он. — Я понял, что кто-то прошёл сквозь защиту под видом меня, но прокололся. А дальше-то что было?

— А дальше его друзья проломили защиту с помощью артефакта и ринулись в дом, — Зирц-ай-Реттер пожал плечами.

— Совсем рехнулись, — вздохнул в ответ Тахир. — Они вообще на что рассчитывали?

— У них могло получиться, — вновь пожал плечами Разрушитель. — Они просто не знали, что у ловчей сети есть определённые пределы использования, почему специалисты на них особо и не рассчитывают. Да и на моё присутствие они совершенно не рассчитывали; здесь должны были оказаться две беззащитные женщины.

— А что с Ильдой? — вмешалась я, опомнившись, потому что могучей домработницы в пределах видимости не наблюдалось, а мне очень хотелось поблагодарить её. Нет, понимаю, что она — это не живой человек, а зеркало, но… Она была слишком настоящей, чтобы воспринимать её как вещь.

— Пришлось от неё избавиться, — пожал плечами Дагор, явно не испытывая никаких эмоций по поводу уничтожения приживалы. Вот уж кто не склонен к самообману!

— Кстати, поздравляю, что всё прошло успешно, — с ехидной улыбкой сообщил Тар. — Забавно получилось бы, окажись она более полноценной личностью, чем ты.

— Я тебе уже говорил, что в этом ошибка исключена, — поморщился следователь.

— Мы закончили с уборкой, — заглядывая в дверь, доложил какой-то молодой мужчина.

— Оставь кого-нибудь, нехорошо бросать дом открытым, — велел ему Кадир. — Ты с нами, я ничего не путаю? — обратился он уже к хозяину дома.

— Да. И госпожа магистр.

— Само собой, не оставлять же её тут одну, — махнул рукой Разрушитель. — Тахир?

— Вот мне больше заняться нечем! — проворчал он. — Вы двое обязательно вечером ко мне. Понял, Дагор? Обязательно!

— Я и не возражал, — пожал плечами упомянутый. — Пойдёмте, дел полно.

Не знаю, как и где размещали нападавших, и как именно умудрились рассчитать нужное количество транспортных средств, но нас с господином подполковником ожидал отдельный экипаж. Может быть, они просто поймали наёмный?

В любом случае, мы расположились в закрытой кабине друг напротив друга. Я с некоторым недоумением отметила странный наряд Разрушителя; он был не в форменной одежде, а в чёрных шароварах и тёмной, кажется, зелёной, рубахе, показавшихся мне знакомыми. Но сейчас одежда господина следователя была меньшей из проблем. Гораздо важнее мне показалось воспользоваться возможностью немного взять себя в руки, а ещё задать давно беспокоящий меня вопрос. Конечно, шансов на честный и полный ответ было немного, но попытаться стоило.

— Господин подполковник, а всё-таки, кто вы?

— В каком смысле? — озадаченно нахмурился мой собеседник. Кажется, действительно не понял, что я имею в виду, а не пытался таким образом уйти от ответа.

— Ну… Ваша сила, ваши знакомства, некоторые странные фразы, которые окружающие воспринимают как данность. Вы тоже какой-нибудь дор? Или особо доверенное царское лицо? — я почувствовала лёгкое смущение под пристальным внимательным взглядом, но решила всё-таки попытаться донести до Разрушителя свою мысль. Правда, ни в одно из высказанных предположений толком не верилось, но больше ничего в голову не приходило.

— А, вот вы о чём, — он иронично хмыкнул и едва заметно улыбнулся. — Нет, всё гораздо проще. Я… по меркам Домов меня можно назвать одним из Владык Разрушения. Просто у нас всё организовано несколько иначе. Дома различных видов магии — это что-то вроде гильдий или общин. Есть образовательное учреждение, есть определённые управляющие структуры и некие правила, системы поощрений и наказаний, и, самое главное, органы самоуправления — Советы. Разрушители же с момента проявления дара и до самой смерти все до единого состоят на государственной службе, поэтому странно было бы выделять нас в отдельную структуру. Особенно учитывая, что службу мы несём в совершенно различных местах; разные рода войск, разные системы обеспечения безопасности.

— То есть, Владыка без реальной власти?

— Наоборот, — улыбнулся Разрушитель. — Власть без номинального титула и юридической силы. Нас слушают, но не потому, что обязаны, а из уважения к личным заслугам и опыту.

— Но не силе?

— Опыт ценен и без силы, сила без опыта — пустое место. Но, как правило, сила сопутствует опыту; слабые просто не выживают, — он пожал плечами.

— Ясно, — я вздохнула. Это кое-что объясняло.

— Госпожа магистр, вы в состоянии будете ответить на некоторые вопросы? — нарушил повисшую тишину Разрушитель. — Не сейчас, когда мы приедем. Вы хорошо себя чувствуете?

— Да, конечно, я всё расскажу, — кивнула я, не чувствуя при этом особой уверенности в собственных словах.

Очень странное у меня было состояние. Полный вакуум чувств, но при этом удивительно ясное сознание, фиксирующее происходящие события спокойно и бесстрастно. Даже сцена в гостиной сейчас не вызывала никаких эмоций, которые, как подсказывал разум, должны были иметь место. И я не могла предсказать, сколько ещё продлится это состояние, и в какой момент оно закончится.

Мы вновь замолчали, а я вдруг с досадой подумала, насколько странное у нас с сыскарём получается общение. В экстренной ситуации мы оба удивительно спокойно переключаемся на «ты», ведём себя как близкие друг другу люди. Он обнимает меня, успокаивает, называет «Лель», а я доверчиво жмусь к нему, как к родному, и беспрекословно верю в его «всё будет хорошо». Но стоит опасности отступить — и вновь на свет выбираются «господин следователь» и «госпожа магистр».

Со мной-то всё понятно, я просто в ясном уме чувствую себя рядом с ним очень неловко. Скромная девочка может позволить себе влюбиться хоть в сказочного полубога, но никогда не посмеет, встретив его живьём, вешаться ему на шею. Для меня Дагор Зирц-ай-Реттер до недавнего времени был героическим штабс-капитаном, но никогда не был живым реальным человеком. И теперь я элементарно стеснялась его, тем более что мужчина, прекрасно осведомлённый о моих чувствах, проявлял полнейшее безразличие. От этого же смущения и неуверенности в себе я то пыталась вызвать в нём хоть какие-то эмоции, пусть и негативные, то совершенно замыкалась в себе и боялась сказать лишнее слово.

А вот с господином подполковником было совершенно непонятно, не то у него, как и у меня, в моменты опасности проскальзывает на поверхность реальное отношение (о чём мечталось, но во что слабо верилось), не то он просто избирает наиболее эффективный для успокоения меня стиль поведения (во что верить очень не хотелось, но в реальности чего практически не получалось сомневаться). Конечно, Тахир своими откровениями про чувства Разрушителя подарил мне определённую надежду, но количества проблем это не умаляло. Я всерьёз сомневалась, что этот человек действительно способен испытывать те самые эмоции, которых я от него жду. Ведь не на сочувствие же его я рассчитывала, отнюдь не на него!

Да, я, наверное, где-то в душе глупая и наивная девочка, и, как все глупые девочки, мечтаю о большой и светлой любви, которая победит все преграды, и что я, как в сказке, буду жить долго и счастливо. Пусть не с прекрасным царевичем, — я ведь тоже очень далека от образа царевны, — но с кем-то, для кого я тоже буду единственной и неповторимой. Своё чувство я, можно сказать, приняла снова, и уже не возражала против главного: я действительно люблю подполковника Зирц-ай-Реттера несмотря ни на что. Ни на то, что я его почти не знаю, ни на то, что он страшный и грозный Разрушитель. И теперь с тоской понимала, что если Тар ошибся, и господин следователь физически не способен ответить мне тем же, мне будет очень больно, и очень трудно будет вырвать из своего сердца так глубоко пустившую в него корни привязанность. Как бы не остаться в результате совсем без сердца…

Несмотря на все заверения Тахира о потенциальном всемогуществе Иллюзионистов, поверить в него я так и не смогла. А ещё сложнее было поверить, что мои надежды и желания могут как-то повлиять на хмурого Разрушителя.

Погружённая в собственные грустные мысли, я не заметила, как мы добрались до места назначения. Только когда сыскарь, открыв дверь, начал выбираться наружу, опомнилась и потянулась следом за ним.

А дальше мне на некоторое время стало совсем не до неурядиц с личной жизнью.

Управление ЦСА, куда мы приехали, представляло собой не одно здание, а огромный комплекс из строений разного назначения, очень похожий по архитектуре на хорошо знакомый мне Дом Иллюзий. Мы попали внутрь не через основной вход, а через какую-то боковую дверь. Остальные экипажи, как я мельком отметила, потерялись где-то по дороге; видимо, им было нужно не сюда.

Дата добавления: 2015-11-04