В тот момент, когда он обнял Гермиону, блаженный покой охватил все ее существо. Это был он, человек из ее сна, которому можно доверять и с которым можно пойти на край света. Ей хотелось прижаться к нему, слиться с ним.
Кто только придумал эту глупую мешающую одежду? Хочу тебя, хочу. Его гладкая кожа под ее ладонями. Горячее дыхание опаляет шею. Твердая плоть, кажется, заполняет ее всю, без остатка, как вода заполняет пустой сосуд. Безграничное упоение накатывает на нее, в то время как он плавно и неспешно движется в ней.
- Хочу тебя, хочу… - сумбурный жаркий шепот вывал сладостные спазмы внизу его живота.
Огромного труда Северусу стоило сдерживать дикое желание, овладевшее им, и ласкать женское тело со всей нежностью, на какую он только был способен. Но вырвавшиеся у нее слова свидетельствовали о том, что Гермиона тоже хочет большего.
Несколько движений – и ее трусики отправились на пол, куда незамедлительно последовали и его брюки.
Гермиона прижималась к нему все теснее, словно в беспамятстве, шепча что-то неразборчивое. В конце-концов он вынужден был почти лечь на нее, что, как ни странно, пришлось ей весьма по вкусу, о чем свидетельствовал глубокий удовлетворенный стон. Еще несколько движений – и женщина кончила, издав полувсхлип-полустон и мелко вздрагивая всем телом.
Все еще сипло дыша, Северус приподнялся, освобождая от своей тяжести лежавшую почти без чувств женщину. Ее руки, только что до боли стискивавшие его спину, легонько соскользнули, падая на кровать. Все еще чувствуя горячую тяжесть от прилившей к паху крови, но, тем не менее, очень довольный, Снейп укрыл их обоих одеялом и растянулся рядом с Гермионой.
Еще какое-то время она лежала, не шевелясь, с блаженной полуулыбкой на лице. Каждую частичку тела приятно покалывало в охватившем женщину чувстве неги. Теперь она знала, что означает «родиться заново»: все казалось новым, иным, не таким, как до этого. Воздух, которым она дышала, краски окружающего мира, да и сам этот мир.
Осторожно приоткрыв глаза, Гермиона с изумлением огляделась вокруг. Неужели все это происходит с ней и наяву?..
Легкий вздох привлек ее внимание. Ей показалось, что на его лице промелькнула странная болезненная гримаса, тут же исчезнувшая. Гермиона приподнялась на локте и ее глаза встретились с глазами Северуса. Робкая улыбка тронула ее губы, мужчина улыбнулся в ответ, почти сразу за этим болезненно скривившись.
- Что с тобой? – спросила Гермиона несколько обеспокоено, протягивая руку и касаясь его щеки. Совершенно незаметно они перешли на «ты», найдя это абсолютно естественным.
- Пустяки, - Северус поймал ее ладонь в свою и нежно коснулся губами запястья. – Я так давно мечтал об этом.
- Кхм… - она смущенно опустила глаза, заставив его фыркнуть:
- Просто поцеловать тебя здесь, не более того.
Гермиона подавила готовый вырваться у нее смешок:
- Тогда… - с хитринкой улыбаясь, она запустила пальцы в его волосы, замерев, стоило Северусу хрипловато застонать, прикрывая глаза. – Ох, - догадалась вдруг она о причине его состояния: ведь, кажется, он не кончил вместе с ней, а опадающая эрекция – это достаточно неприятно, если вспомнить, как на это реагировал Рон, когда ей приходилось бросать того на произвол судьбы в такой момент и бежать к детским кроваткам.
Мужчина лежал, закрыв глаза, верхняя губа его нервно подергивалась, а дыхание стало частым и затрудненным. Гермиона внезапно почувствовала прилив нежности по отношению к человеку, доставившему ей наслаждение, но самому сумевшему сдержаться по каким-то ему одному ведомым причинам. Возможно, он думает, что попросту недостоин этого или опять боится обидеть ее. Наверное, стоит показать ему, что это не так, для чего придется взять инициативу в свои руки.
Все еще медля, Гермиона легонько провела пальцами по шее Северуса, чувствуя пульсирование крови в артериях. Шрамы уже не казались свежими, хотя были еще прекрасно заметны, и сейчас ей не хотелось заострять на этом внимание. Как-нибудь в другой раз. Если он будет, этот другой раз.
Подушечки ее пальцев скользили по его груди, рисуя замысловатые узоры, изучая каждый сантиметр его тела. Северус напряженно сглотнул, когда она слегка задела бледно-коричневый сосок, и это заставило Гермиону улыбнуться, довольную тем, как он реагировал на ее действия.
Дурачась, она потерлась о сосок носом. Идея, раньше показавшаяся бы ей шокирующей, сейчас неожиданно подтолкнула ее к тому, чтобы прикоснуться к его груди губами.
Губы женщины мягко сжали напряженную плоть соска, а он в ответ хрипло застонал, руками комкая простыни. Чувствуя, что ее саму возбуждает увиденное, Гермиона дразняще прошлась по груди мужчины язычком. Ее волосы щекотали его необычайно чувствительную в этот момент кожу, в то время как она медленно спускалась вниз. Поцелуи то становились быстрыми и едва касались тела Северуса, то вдруг она принималась целовать его медленно, то легко закусывала кожу зубами.
Гермионе безумно нравилось наблюдать за тем, как мужчина отвечает на ее ласки: его дыхание становилось все более резким, иногда он закусывал губу, пытаясь сдержать низкий стон.
Ей почти некогда было рассматривать то, как он выглядит, хотя она не могла не отметить сильную бледность, с которой контрастировала дорожка темных волос, начинавшаяся ниже пупка. То, куда она уходила, все еще было скрыто одеялом, но Гермиона решила, что уже зашла чересчур далеко, чтобы теперь вдруг идти на попятную.
Нервно облизав губы, женщина отбросила одеяло и замерла на миг, созерцая открывшуюся ей картину. А потом, сама не понимая толком, почему, наклонилась и легонько поцеловала напряженный орган Северуса.
Мужчина уже в открытую стонал. Одна его рука судорожно вцепилась в простыни, а другая, легко подрагивая, легла на затылок Гермионы, принимаясь перебирать пряди ее волос. Все его тело выгибалось навстречу ее горячему рту. Сейчас Северусу казалось, что он попал в поглощающий его бурный водоворот, и бессмысленными были попытки всплыть на поверхность. Он чувствовал себя полностью подчиненным ее воле, и это было безумно… прекрасно… невероятно…
Найдя руку Гермионы, Северус привлек женщину к себе, и в его быстром сдавленном шепоте та разобрала виноватое:
- Прости… прости…
Не без удивления она подняла голову:
- За что?
- Я не сдержался… - он явно был раздосадован на себя самого.
- Северус…- она прижалась к его груди, - …мне безумно приятно как женщине, что ты… не сдержался.
В его вздохе послышалось некоторое облегчение, он даже позволил себе легкую усмешку:
- Это было… м-м-м… бесподобно.
- Правда? – Гермиона не осмеливалась смотреть ему в лицо, чувствуя, как румянец заливает ее щеки. – У меня это был первый раз… так. Я только читала про это в Магии Любви.
Северус приподнял ее лицо, взявшись пальцами за подбородок. Чувствуя на губах терпкий привкус, он нежно поцеловал Гермиону:
- У меня тоже… это первый раз… - в его голосе слышалась усталость, глаза слипались.
Вскоре он действительно спал, измотанный проведенной без сна ночью и сильной эмоциональной встряской.
____
- Гарри, нет, ты даже представить себе не можешь!.. Однажды она хотела сделать такое!.. – Рон Уизли пылал возмущением.
Неизвестно, каким образом их совместное совещание по поимке беглецов перешло в обсуждение странностей в поведении данных личностей.
- Ну, так что же она хотела сделать? – Гарри скрестил руки на груди, уже устав доказывать, что Снейп – не преданный Волдеморту ублюдок, и что Гермиона – верная и несправедливо обиженная женщина.
- Ну-у-у… - протянул Рон, отчаянно краснея. – Она… хотела взять в рот… ну там, внизу.
Гарри пожал плечами и спокойно поинтересовался:
- Так тебе не понравилось, что ли?
- С ума сошел?! Я не позволил ей. Подумать только, ведь она потом этими губами моих детей целует!
- В этом нет ничего страшного, поверь мне, - Гарри кривовато улыбнулся. – Ты очень много упустил, запрещая ей…
- Можно подумать, что ты!.. О, нет!.. – в ответ на кивок старого друга Рон вскочил и подступил к Гарри вплотную. – Ты ведь не заставляешь мою сестру делать подобные гадости?!..
Черноволосый мужчина тоже резко встал. Его щека нервно подергивалась. Неторопливым движением он поднес плотно сжатый кулак к веснушчатому носу своего начальника:
- Не смей!.. Я безумно люблю и глубоко уважаю твою сестру. Джинни – на редкость понимающая и мудрая женщина. Думаю, что любая могла бы стать такой, будь рядом с ней не махровый остолоп.
- Например, грязный ублюдок Снейп, - зло процедил Рон сквозь зубы. Тяжелый взгляд исподлобья не предвещал Гарри ничего хорошего. – С этого момента ты отстранен от дела. Уже давно я подозреваю, что ты вставляешь нам палки в колеса.
Гарри только мрачно усмехнулся, когда Рон указал ему на дверь:
- Вы свободны, мистер Поттер.
____
Подложив себе под спину подушку, Гермиона полусидела на кровати, опираясь на изголовье.
Белесый свет пасмурного дня, проникавший в комнату сквозь небольшое окно, позволял ей изучать черты лежавшего рядом мужчины.
Северус безмятежно спал.
Даже сейчас она не назвала бы его красивым, но это не мешало ей смотреть на него с нежностью. Он был и похож и - одновременно - не похож на того человека, которого знала Гермиона. Глубокая вертикальная складка между бровей разгладилась, став едва заметной. Легкая улыбка играла на его губах. Сейчас он казался очень молодым, почти мальчишкой, и сердце Гермионы сжалось при мысли, что не так уж и часто на его долю должны были выпадать подобные счастливые моменты.
Почти невесомо касаясь волос Северуса, она перебирала черные пряди, пропуская их сквозь пальцы, стараясь делать так, чтобы эта осторожная ласка не потревожила его сна. Несколько раз женщина пыталась завязать скрученную тонкую прядь узлом, но волосы упрямо разворачивались, что не могло не пробудить у Гермионы мысли о схожести с характером их владельца.
Увлеченная своей игрой, она не сразу заметила, что улыбка Северуса стала шире: он чуть приоткрыл глаза, жмурясь спросонья:
- Ты мне снишься? – спросил он Гермиону, которая в ответ покачала головой и улыбнулась.
Прочистив горло, очевидно, все еще не очень уверенный в реальности того, что он видел, Северус задал еще один вопрос:
- Это правда, что мы… эм… - он зачем-то скосил глаза вниз, - … целовались?
Подавив готовый вырваться у нее смешок, Гермиона наклонилась, крепко прижимая свои губы к его губам.
Момент спустя женщина почувствовала, как под одеялом ладонь Снейпа легла на ее коленку, несильно сжимая ее.
Резковато вздохнув, Гермиона замерла, но прикосновение теплой руки было приятным, а взгляд черных глаз, в глубине которых снова плясали бесенята, завораживал, делая так, что ей хотелось позволить ему все, что угодно.
Его ладонь медленно ползла вверх по ее бедру. Обнаружив отсутствие трусиков, Северус слегка изогнул брови и закусил зубами нижнюю губу, напоминая своим видом сорванца, нашедшего оставленной без присмотра лавку сладостей.
Женщина поняла, что неудержимо краснеет.
Тем временем, его палец подцепил маечку Гермионы и так же неторопливо потащил ее вверх.
Внезапно Гермиона перестала дышать и судорожно вцепилась в ткань, снова натягивая ее на живот, невзирая на сопротивление мужской руки.
- Эй, - усмехнулся он, - это несправедливо. Ты уже видела гораздо больше меня.
- Боюсь, что тебе не понравится то, что ты увидишь, - произнесла она дрожащим голосом.
Упорно не желая поднимать глаза, Гермиона не заметила, как взгляд Северуса на миг изменился: в нем отразилось все то, что он подумал о человеке, по вине которого она уверилась в собственной некрасивости. Однако ему тут же удалось совладать со своими эмоциями. Мягко погладив сжатые в кулак пальцы Гермионы, он попросил:
- Может быть, позволишь мне составить собственное мнение? Впервые вижу, что гриффиндорка чего-то боится.
Она напряженно сглотнула, при этом в ее горле что-то пискнуло, а потом с обреченным видом стянула через голову злосчастную майку, оставшись в простом бюстгальтере.
С глубоким вздохом Снейп привлек ее к себе, позволив спрятать лицо у себя на груди:
- Ты очень смелая девочка, Гермиона, - тихо заметил он, поглаживая ее спину и плечи.
Она в ответ издала сдавленный звук и плотнее прижалась к нему. Закрыв глаза, Гермиона позволила Северусу ласкать себя и, незаметно даже для себя самой, расслабилась, доверяясь его рукам.
Сидеть им вскоре показалось неудобным, и нежно целуя шею Гермионы, Северус заставил ее лечь на спину, склоняясь над ней. Не став бороться с искушением, нашел губами ее губы и почти невесомо коснулся их, а уже в следующий момент проделал то же самое кончиком языка.
Слегка ошеломленная, Гермиона вздохнула чуть резче, при этом ее губы приоткрылись, позволяя его языку проникнуть внутрь. Ощущение было давным-давно забытым. Настолько, что казалось новым. Осторожно и деликатно язык мужчины раздвинул ее зубы и принялся заигрывать с ее язычком, заставив женщину абсолютно забыть обо всем на свете. Она настолько увлеклась поцелуем, что совсем не обратила внимания на то, что Северус, положив ладонь на ее грудь, нежно поглаживает мягкое полушарие. А когда его большой и указательный пальцы слегка сжали сквозь тонкую ткань напряженный сосок Гермионы, чуть покручивая его, у той вырвался легкий удивленный стон, будто она сама не могла поверить в то, что так быстро возбудилась от его ласк.
Она уже совсем не возражала, когда Северус потянул вверх чашечку бюстгальтера и тут же приник к ее груди, нежно целуя ее. Наоборот, Гермионе хотелось, чтобы это длилось вечно: она не могла и думать, что ее тело способно быть настолько отзывчивым. Легчайшее прикосновение вызывало у нее все новые волны блаженства. Неземной музыкой позвучали для нее слова Северуса, уже давно освободившего ее от бюстгальтера и беспрепятственно наслаждавшегося лаской ее грудей:
- Они прекрасны… - выдохнул он, на миг оторвавшись от своего занятия и созерцая нежные округлости Гермионы, - …посмотри на них… прикоснись к ним…
Не прекращая ласкать одну грудь женщины, он положил ее руку на другую.
Гермиона приоткрыла глаза, почти тут же закрывая их, чтобы полнее сосредоточиться на своих ощущениях. Ее пальцы задели напряженный чувствительный сосок, заставив женщину выгнуться и застонать.
В ее голове шумело, и словно сквозь вату услышала она раздавшийся вдруг смешок Снейпа:
- М-м-м… мисс Грейнджер, да вы – обладательница самого настоящего золотого руна!
Задыхаясь, она остановилась, приподняла голову. Ей тут же стало жарко: она увидела, что лежит совершенно обнаженная, с раскинутыми коленками перед Снейпом, разглядывающим треугольник шелковистых волос внизу ее живота. Словно под действием Парализующего заклятия Гермиона застыла, глядя, как он, удобно устроившись между ее ног, нежно целовал внутреннюю поверхность ее бедер, неторопливо приближаясь к самому центру ее женского естества.
Это прикосновение обожгло ее; по мере того, как его ласки становились все более смелыми, внизу живота рождались горячие волны, прокатывавшиеся по всему ее телу. Гермионе казалось, что она отдалась воле огромного океана, нежно качающего ее вверх и вниз. Женщина уже не слышала собственных стонов, не видела ничего вокруг. Следующей ее мыслью было, что она лежит на песчаном берегу, и ее окатывают набегающие волны прибоя: чем дальше, тем горячее, заставляющие внутренности плавиться, а сознание покрываться туманной дымкой. Она чувствовала, что прямо между ног у нее набухает уже совсем невыносимо горячая тяжесть, ищущая себе выхода, как пробивающийся из-под земли родник. Еще миг – и обжигающие струи потекли, сметая все на своем пути.
Северус страстно желал ощутить Гермиону своей на мгновение, наполнить ее своим семенем. Зарождаясь в паху, вверх по его позвоночнику пробегали горячие снопы искр, лишая мужчину силы воли, подчиняя все его действия проснувшимся древним инстинктам. Еще быстрее… еще… еще… Накативший мгновенный яркий оргазм погасил сознание в ослепляющей вспышке. На миг он перестал существовать, без остатка растворяясь, превращаясь… нет, не в частичку Вселенной. Он сам был Вселенной, и Вселенная была им.
Еще не до конца придя в себя, Северус чувствовал, как в его непослушных руках бьется в экстазе женское тело, слышал словно издалека доносящиеся постепенно затихающие стоны Гермионы.
Он даже не помнил, как очутился рядом, заключая ее в объятия. Все еще вздрагивая, она прижалась к нему, и какое-то время они лежали молча, боясь спугнуть охватившее их ощущение безграничного покоя.
_____
Гермиона пошевелилась первой:
- Северус… - позвала она.
Он откликнулся звуком, похожим на кошачье мурлыкание.
- У меня нет слов… - ее дыхание приятно щекотало шею мужчины.
- Знаю, - прошептал он. – У меня тоже.
Гермиона приподняла голову, встречаясь с ним взглядом. Этот человек действительно понимал ее без слов. Должно быть, дело было в том, что он сейчас испытывал те же самые чувства. Вместо обычной в таком случае усталости Гермиона ощущала замечательную легкость во всем теле. Ей хотелось прыгать и петь или кричать что-нибудь радостное и нелепое. Судя по тому, что Северус тоже не мог сдержать широкую улыбку, хотя изо всех сил кусал губы, он тоже испытывал нечто подобное. Засмеявшись, она обняла его за шею и чмокнула в щеку, почти тут же замерев, когда поняла, что нечто горячее захлюпало у нее между ног и потекло, пачкая простыни.
- Ой… мне надо в ванную… - пролепетала Гермиона.
Снейп усмехнулся, дотянулся до палочки, но она остановила его руку:
- Пожалуйста… нет.
- Хорошо, - мужчина пожал плечами, - тогда позволь мне пойти первым. Пока ты моешься, я приготовлю нам что-нибудь перекусить.
Гермиона кивнула, откидываясь на подушки. Действительно, ей очень хотелось есть. Она наблюдала за тем, как мужчина встал, и что из одежды на нем лишь рубашка. При виде его поджарого зада у Гермионы несколько сбилось дыхание, и она поняла, что опять краснеет, хотя самым сокровенным желанием ее в этом момент было, чтобы он повернулся.
Словно прочитав ее мысли, Снейп фыркнул, подхватил призванные Accio брюки и бросил через плечо:
- Я быстро, - вслед за чем сразу вышел, уже не слыша разочарованного вздоха у себя за спиной.
Управился он, действительно, очень скоро, после чего позвал Гермиону и отошел на кухню, пока она проскользнула в ванную, завернутая в простыню.
Обед прошел в полном молчании. Мужчина и женщина не отрывали взгляда друг от друга, даже не замечая вкуса того, что лежит у них на тарелках.
Им казалось, что в спальне они провели не так уж и много времени, и что сумерки наступили сегодня чересчур рано. Тем не менее, факт оставался фактом – уже было почти темно.
- Сейчас разожгу камин, - Северус заметил, что Гермиона зябко повела плечами. – Там где-то была твоя мантия.
- Не хочу ее.
Он криво усмехнулся.
Вскоре в камине плясал жаркий огонь, а они устроились на диване, только в отличие от вчерашнего вечера не сидели по углам; Северус обнимал прильнувшую к нему Гермиону, а она обвила руками его шею.
- Если бы я раньше знала, что с тобой так хорошо… - пробормотала женщина, довольно зажмуриваясь.
Он усмехнулся:
- Если бы я раньше знал, что ты такая горячая штучка… мисс Грейнджер, - он нежно поцеловал ее в висок.
Она вдруг хихикнула:
- Что бы подумал декан Слизерина, если бы узнал, что окажется в постели с гриффиндорской заучкой?
Снейп фыркнул:
- Что бы подумала гриффиндорская заучка, если бы узнала, что будет целовать слизеринского декана?
Оба изобразили на лицах крайнее отвращение, рассмеявшись вслед за этим.
- Как все меняется, - он снова был серьезен.
Гермиона тоже тихонько вздохнула, положила голову ему на грудь и принялась наблюдать за танцем языков пламени в очаге.
Оба сейчас думали о том, какие неожиданные повороты иногда делает наша судьба. Они боялись строить даже очень недалеко идущие планы, прекрасно понимая, что предугадать будущее невозможно и наслаждаясь выпавшим на их долю безмятежным моментом.
_____
- У меня к тебе один личный вопрос, - Гермиона вдруг села прямо.
- В чем дело? – несколько насторожился Снейп.
- Ты храпишь? – выпалила она.
- Э-э-э?.. К чему это? – недоуменно вскинул он брови.
- Неужели ты думаешь, что я позволю тебе спать сегодня на диване? – воскликнула она с ноткой возмущения в голосе.
- Понятия не имею, - осклабился он. – Просто некому было сообщить мне, если это так.
- Хм. Тогда ничего не остается, кроме как проверить.
- Согласен. А вы не разочаруетесь, если я храплю, мисс Грейнджер?
- Учитывая степень моей усталости в вашем обществе, мистер Снейп, думаю, что спать я буду без задних ног, и мне будет совершенно наплевать, даже если вы храпите, как дикий боров.
Он усмехнулся:
- Какое чудесное средство от храпа… Точнее, от причиняемых им неудобств. А кстати, насколько это удобно – спать в компании?
- Может и не очень, но зато тепло. Крути – не крути, мы все равно убиваем двух зайцев…
- Кстати, о зайцах, - вспомнил он о чем-то. – Ваша пижама – ужас ужасный и способна соблазнить только человека, проведшего двадцать лет в воздержании.
Гермиона хихикнула:
- Думаю сегодня обойтись без нее.
Но до конца побороть живущее в ней смущение ей не удалось: когда Снейп ночью пришел в спальню, на Гермионе красовалась весьма короткая шелковая рубашка кремового цвета на бретельках.
- Преобразовала из пижамной курточки, - пояснила женщина в ответ на его удивленный взгляд. – Если тебе не нравится…
- Не сказать, чтобы очень. Слишком здесь холодно для такого фасона, - совершенно спокойно Северус снял брюки, оставаясь в рубашке и подштанниках. – Иди ко мне, проверим, так ли тепло спать вдвоем.
Удобно устроившись в его объятиях, Гермиона чувствовала себя маленькой девочкой, защищенной от любых жизненных невзгод. Слушая мерное биение сердца в груди Северуса, она уснула очень быстро. Всю ночь ей снились легкие цветные сны.
_____
Утром Гермиона тоже проснулась первой. Снейп все еще крепко спал. Она улыбнулась, не услышав храпа.
Первые розоватые лучи солнца уже робко заглядывали в окно. Слышался говор лесных птиц. Все говорило о том, что буря закончилась, и наступивший день будет ясным.
Гермиона с удовольствием потянулась.
Закрываясь от света, Северус прикрыл лицо рукой, не просыпаясь при этом.
Любуясь им, женщина почувствовала, как ее рот наполняется слюной, а между ног становится влажно и жарко.
До умопомрачения ей снова хотелось прикасаться к нему, и чтобы он снова ласкал ее.
Неподвластная Гермионе, ее рука уже нашла на талии мужчины пуговицу подштанников и, расстегнув ее, забралась внутрь.
Она даже не заметила, что Снейп уже давно открыл глаза:
- Еще немного, и твои старания увенчаются успехом, - хриплый голос заставил ее замереть. – Не торопись, - он притянул ее к себе.
Ласкаясь, как два игривых котенка, они шутливо боролись друг с другом, освобождаясь от одежды.
Впервые Гермиона забыла про свои неловкость и смущение. Никогда раньше ей не хотелось вести себя подобным образом, чувствовать свое тело, забывая обо всех и вся. Весь ее стыд куда-то исчез, и она знала, что это навсегда. Впервые она неотрывно смотрела в глаза мужчины, не стремясь спрятаться от наслаждения, больше не казавшегося ей запретным.
Гермиона Грейнджер теперь была свободной женщиной.
Глава 17.
Ощущение целостности было незабываемо прекрасным. Никогда раньше она не отдавала себя всю, ибо ничего не получала взамен. Никогда раньше не искала гармонии в слиянии тел. Никогда не подозревала, что таким образом можно достичь полного слияния душ и катарсиса. Два сердца, бьющихся в унисон, глаза, в которых отражается понимание и от которых невозможно оторвать взгляд. Его имя срывается с губ, чтобы тут же вернуться к ней ее именем в ответном вздохе. Они были одним целым, горячие волны наслаждения накатили на два слившихся тела одновременно, и их экстаз был двойным, помимо себя они чувствовали и друг друга.
Она знала, что ей не нужно ничего объяснять ему. Без всякой легилименции Гермиона прекрасно понимала все мысли и чувства Северуса. Он тоже молчал, крепко прижимая ее к себе, словно боялся, что нечто, связывающее их, может исчезнуть.
Улыбнувшись, Гермиона тихо заметила:
- Это навсегда.
- Навсегда… - как эхо, откликнулся он. – Ничто не вечно. Это самообман, иллюзия.
- Если мы этого захотим… - она прижалась к нему плотнее.
- Очень опасно жить в мире иллюзий, Гермиона. Даже если тебе нет дела до окружающего мира, то ему может быть дело до тебя, - Снейп слегка нахмурился. Ему казалось, или стало холоднее?
Гермиона не ответила, занятая какой-то своей мыслью.
Впервые за то время, пока они были вместе, она видела его без рубашки при достаточно ярком свете, и, естественно, не могла не обратить внимания на Метку, нанесенную на левое предплечье.
Северус застыл, чувствуя, как его внутренности сжимаются. И уж совсем никак не мог он ожидать того, что Гермиона вдруг прикоснется к уродливой отметке губами:
- Тебе было больно?
Северус понял, что снова дышит, отвечая еле заметным утвердительным кивком.
Еще никто и никогда не прощал ему его ошибок. И никому даже в голову не приходило жалеть его.
Мир иллюзий? В этот раз он был бы там не один. Вместо темного холодного лабиринта, не имеющего выхода, она зовет его в прекрасную удивительную страну. Можно чувствовать себя живым, пытаясь не дать угаснуть в своем сердце огоньку призрачной любви, а можно греться в жарких лучах любви живой. Видеть, что ты любим и дарить ей всего себя. Если это – иллюзия, то он готов забыть ради нее реальный мир.
- Гермиона, я хочу сказать тебе…
- Accio волшебные палочки!.. – раздавшийся крик и стук двери заставили их повернуться в ту сторону и, оцепенев, смотреть на то, как в комнате появляются несколько авроров в серой униформе.
- Как трогательно!.. – воскликнул тот, что держал в руках палочки Гермионы и Северуса. Остальные захихикали, тут же смолкнув, и косясь на внушительную фигуру человека, стоявшего чуть в стороне.
Рональд Уизли был единственным, кто не держал палочку наготове. Наоборот, его руки были скрещены на груди. С мрачным видом он взирал на пару на кровати, не произнося ни слова.
После небольшой паузы первый аврор шагнул вперед. Гермиона знала его: некто Линч, поступивший в Хогвартс уже после окончания войны, всегда подчеркивавший свою чистокровность, вполне мог бы пополнить ряды Упивающихся Смертью в другое время.
- Северус Тобиас Снейп, - отчеканил Линч, - вы арестованы по обвинению в заговоре, направленном против Новых Законов, и подозрению в связи с Тем-Кого-Нельзя-Называть…
- …Волдемортом, щенок, - зло оскалился Снейп.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |