- И вода, - сказал он, поднимаясь на ноги. – Вода – это жизнь.
Он открыл кран и жадно приник к нему. Пил долго и с наслаждением. Это была хорошая вода, живая.
Напившись, Юра перевел дыхание.
- Поздравляю, - сказал он. – Ты только что чуть не накрылся медным. Хотя, все еще впереди. Где этот сраный телефон?
Телефон оказался в большой комнате, в кармане брюк, брошенных на диван. Индикатор заряда по-прежнему показывал одну полоску.
- Значит, не беременная я, - буркнул Юра и, нажав несколько кнопок, поднес к уху телефон.
- Русь, здорово, извини, что поздно, - произнес он спустя минуту. – Нужна твоя помощь. Можешь прийти? Да, нужно. Возьми пожрать. Все равно чего. И шоколадку или конфет. Потом объясню. Придешь? Спасибо, друг. Жду.
Бросив телефон на диван, Юра прошел в спальню, включил свет и подошел к иконе. Голый окровавленный человек смотрел в глаза Христу и не отводил взгляд.
- Хрен тебе, - тихо сказал он. – Понял? Хрен тебе, выродок.
***
Холод. Адский, невероятный холод сковал его по рукам и ногам. Кирилл чувствовал, что не может даже открыть глаз, потому что леденели веки.
- М-м-м, - промычал он, не в силах разнять онемевшие губы.
Холод. Господи, как же холодно, а даже дрожать не получается. Началась тошнота. Кирилл понял, что если его вырвет, то он просто захлебнется. Сердце колотилось все быстрее, его удары болью отдавались в голове. Голова раскалывалась. Паника. Вдруг по промежности разлилось ощущение блаженной теплоты, но Кирилл не успел возблагодарить бога за этот внезапный подарок. Теплота быстро сменилась еще большим холодом. В отчаянии Кирилл застонал, и его губы немного растворились. Этого было достаточно. Наружу немедленно хлынула вонючая жижа.
Опорожнив желудок, Кирилл сумел приоткрыть глаза. Пустая комната освещалась светом фонаря за окном. Кирилл видел лужу блевотины, видел свою руку, лежащую на полу. На руке был жгут. «Значит, я лежу на левом боку», - подумал он.
- Ценная мысль, братец, - раздался такой знакомый ехидный голос.
Кирилл вздрогнул бы, если бы смог, но его тело не позволило ему этого. Он чуть скосил взгляд и увидел открытую нишу в полу. Она пугала своей чернотой. Голос определенно доносился оттуда.
- Тебе сейчас кажется, что, раз ты начинаешь логически размышлять и делать выводы, то постепенно выкарабкиваешься, так? Думаешь, ты подчиняешь себе ситуацию?
Кирилл издал невнятный звук, не имеющий ничего общего с человеческой речью. «Это просто приход, - подумал он. – Ничего страшного, это пройдет, наркота выйдет из организма, и…»
- Что «и», придурок? – зазвучал голос. – Ты проспишься, выпьешь кофе, примешь душ и станешь достойным членом общества?
Из ниши послышался смех. Кириллу показалось, что там что-то шевелится. Щупальца? Господи, что же за тварь там таилась?
Кирилл напряг все силы, пытаясь отползти от дыры, но едва сумел пошевелить пальцем руки. «Уже хорошо», - подумал он.
- Ага, да, большой успех! – с готовностью подтвердил голос. – Еще чуть-чуть – и побьешь рекорд Брюса Ли.
- Б.., - сумел выдавить из себя Кирилл.
- Что? – озадачился голос. – Ты что-то хотел сказать, братишка?
Кирилл набрал полные легкие воздуха и выплюнул первые два слова:
- Белая лошадь.
Ниша молчала. Кириллу послышался вздох. Он почувствовал, что к нему понемногу возвращаются силы, и решил уточнить сказанное:
- Накурилась и гонит…
Вздох послышался более явственно.
- Нехорошо так чествовать родного брата.
Разумеется, Кирилл сразу узнал этот голос. Просто, как всегда, не хотел признаваться.
- Паша? – пролепетал он.
- Ты сам похоронил меня здесь, - ответил голос. – Так чего же теперь удивляешься?
Кирилл почувствовал, как по его лицу потекли слезы. Черный провал в полу расплылся, стал больше. Темнота поглощала.
- Прости, - всхлипнул Кирилл. – Я… заблудился…
Когда послышался ответ, голос стал громче, он заполнил собой каждую молекулу вселенной, а черный провал поглотил собой всю комнату.
- Извинишься потом, когда присоединишься ко мне, брат.
***
- Твою мать! – только и произнес Руслан, когда Юра открыл ему дверь
Перед ним стоял бледный человек с огромными кругами под глазами. Наверное, встретив его на улице, Руслан бы ни за что не опознал своего друга.
- Ты выглядишь, как инопланетянин! – сказал Руслан, заходя. – Что с тобой за…
Он осекся, потому что Юра поднял левую руку, чтобы закрыть дверь. Руслан увидел повязку.
- Твою мать.., - повторил он.
- Шоколад принес? – глухим голосом поинтересовался Юра.
- Чего? А, да. Блин. Господи, нужно вызвать «Скорую»!
- Нет, - ответил Юра и направился в ярко освещенную кухню. Руслан поспешил за ним.
- «Нет»? – воскликнул он, справляясь постепенно с потрясением. – «Нет»? Я тебе твое «нет» сейчас в задницу засуну, понял, дебил?
Юра опустился на табурет и поднял на Руслана усталый взгляд.
- Ну давай, засунь, - сказал он. – Только сперва дай шоколад.
Шепотом сматерившись, Руслан достал из принесенного пакета плитку шоколада и швырнул ее на стол. Юра потянулся к ней левой рукой, но Руслан молча его отстранил, развернул обертку и в нескольких местах переломил плитку.
- Спасибо, - кивнул Юра. Он взял кусок и стал с отрешенным видом пережевывать его. Руслан сел напротив и уставился на друга.
- Ничего не хочешь рассказать? – спросил он.
Юра пожал плечами и нехотя ответил:
- Ты и сам уже все понял.
Руслан покивал, собираясь с мыслями.
- Так, - сказал он. – И почему ты не хочешь, чтобы я вызвал «скорую»?
- Заживет.
- Что заживет? – вытаращился на него Руслан. – Вены? Юра, это не заживает само по себе, их нужно зашивать. Понимаешь?
Юра снова пожал плечами.
- Значит, я умру, - сказал он.
- Умрешь, - кивнул Руслан. – Но умирать будешь очень долго. Будет некроз, отравление организма про…
- Ты так говоришь, - перебил его Юра, - как будто хочешь меня напугать.
Руслан несколько секунд смотрел на него молча. Юра взял еще один кусок шоколадки и посмотрел в сторону чайника. Руслан перехватил его взгляд, встал и включил чайник, который почти сразу зашипел. Увидев на полу дверцу от шкафчика и разбросанные таблетки, он присел, чтобы прибрать все это. Отставил дверцу в угол, к мусорному ведру, которое уже начинало пованивать, и начал собирать лекарства.
- А тебя, значит, не напугаешь? – спросил он, борясь с желанием разбить другу лицо.
- Теперь нет.
- Ну да. А зачем ты тогда повязку наложил, бесстрашный, а?
Юра с удивлением посмотрел на Руслана. Удивление его было таким искренним, что Руслан несколько раз сморгнул, не выдержав этот взгляд, и вернулся к коробке с таблетками.
- Ты думаешь, я испугался? Смерти?
- А что, нет?
- Нет, - Юра говорил так, как будто это само собой разумелось. – Мне ведь незачем жить. И смерти я не боюсь. А из ванны я вылез по другой причине.
- По какой же?
Впоследствии Руслан неоднократно задавался вопросом, что же произошло в тот момент. Что так преобразило лицо его друга? Оно на мгновение словно исказилось в гримасе ярости. Только один раз после этой ночи Руслан видел такое же выражение на лице Юры – за миг до своей гибели в центре города.
- Инкубация, - сказал Юра, и наваждение схлынуло. Черты его лица разгладились и вновь стали излучать безмятежность.
- Чего? – выдавил Руслан.
- Ничего. Есть пожрать?
- Жрать поесть, - машинально огрызнулся Руслан, возвращая коробку на полагающееся ей место. – Слушай, Ленка сегодня очень беспокойна…
- Иди, со мной ничего не случится, - махнул рукой (правой, как с облегчением заметил Руслан) Юра.
- Ага, сейчас, - кивнул Руслан, садясь на табуретку. – Пьем чай и идем вместе.
- Куда? – Юра смотрел на него, широко открыв глаза.
- Ко мне, куда еще? Переночуешь сегодня у меня, а к утру, я надеюсь, кровь, наконец, добежит до твоего мозга, и ты позволишь мне вызвать врача.
Юра задумался, опустив взгляд. Руслану показалось, что он сейчас вырубится.
- Там и поедим, - поспешил добавить он.
- Тошнит, - заметил Юра со вздохом.
- Это нормально. Но все равно поесть надо. Хорошо?
Юра кивнул. Шипение чайника прервалось щелчком, и Руслан встал за стаканами.
- Безумное чаепитие, - сказал Юра. – Кэрролл бы обосрался от зависти.
- Чувак, - покачал головой Руслан. – Я, как всегда, ни хрена не понимаю, о чем ты говоришь, и просто надеюсь, что ты не бредишь.
***
Еще обучаясь в институте, Руслан купил себе старенькую «девятку» и в свободное время (впрочем, и не только в свободное) стал таксовать. Ему, как и многим новичкам, катастрофически везло, и деньги он зарабатывал приличные. А поскольку жил в общежитии и не был обременен ничем, то, вдоволь покуролесив (они с Юрой тогда выпили немало дорогущего виски), решил сделать матери хороший подарок.
Посоветовавшись с сестрой, которая тогда уже начинала работать дизайнером в агентстве, он остановил свой выбор на красивых напольных часах, которые продавались в отделе сувениров в Торговом Квартале. Они с Леной скинулись и купили этот подарок к пятидесятилетию мамы.
Потом, когда с Леной произошло несчастье, Руслан с мамой продали много чего, чтобы оплатить услуги специалистов. Но вот часы мама продавать отказывалась наотрез. «Лена обязательно поправится, - говорила она. – Вы тогда разъедетесь опять, кто куда. А эти часы мне будут напоминать вас. Какие у меня прекрасные дети».
Эти часы как раз мелодично вызванивали три часа ночи, когда Руслан с Юрой добрались до дома.
- Понабравшись опыта, я начинаю понимать, что такие часы хорошо бы стояли в какой-нибудь элитной квартире, - пропыхтел Руслан, практически втаскивая Юру в прихожую.
- Отличные часы, - пробормотал Юра. Небольшой переход почти полностью его вымотал.
- Ага, отличные, - согласился Руслан. – Просто немного задалбывает, когда они каждый час трезвонят в двух шагах от тебя. Я до сих пор иногда просыпаюсь.
В квартире было темно. Руслан включил свет в прихожей, разулся сам и помог разуться другу. Юра почти упал на небольшую скамейку, стоящую возле двери.
- Похоронишь меня за плинтусом? – спросил он.
- Ни за что, - отозвался Руслан, снимая куртку. – Вони будет – караул. Давай плащ.
- Воняет, - согласился Юра, осторожно высвобождая из рукава пострадавшую руку.
Руслан повесил плащ на крючок и с шумом втянул воздух носом. Нахмурился.
- Блин, - сказал он. – Ленка…
Юра кивнул. Ему не нужно было рассказывать подробности.
- Тебе помочь?
- Нет, - Руслан мотнул головой. – Давай на кухню. Там борщ на плите, воткни на «тройку», поедим. Я сейчас, быстро.
Юра, немного собравшись с силами, встал и направился в кухню. На полпути он обернулся и посмотрел на Руслана. Тот все еще стоял, ждал чего-то.
- Иди-иди, - поторопил он Юру.
- Я правда могу помочь, если хочешь.
Лицо Руслана залила красная краска.
- Нет, Юра! Это мое дело. Давай, иди уже!
Юра прошел в кухню, нащупал выключатель. С небольшим запозданием загорелась энергосберегающая лампа. Юра прекрасно знал эту кухню. Он подошел к плите, включил ту конфорку, на которой стояла кастрюля и с облегчением сел на скрипучий стул.
Мысли, которые тут же заполнили голову, словно бы избегали всего того, что случилось с ним за последние полтора часа. «Почему он покраснел? – думал Юра про Руслана. – Что такого? Я ведь помогал ему с Леной раньше. А почему он стоял и ждал, пока я зайду в кухню? Может, он хотел убедиться, что я не упаду? Нет, ему было плевать на меня в этот момент…»
Мысли текли неспешно. Руку саднило, поэтому сосредоточиться не получалось. Повязка темнела от крови. «Наверное, придется наложить жгут», - подумал Юра.
Из прихожей послышался шум. Юра поднял взгляд и увидел только копну сальных русых волос – Руслан быстро пронес Лену в ванную. Через минуту зашумела вода.
«У нее такие грязные волосы, - думал Юра. – Раньше Руслан был внимательней, раньше он купал ее раза два в неделю».
Довольно скоро Руслан унес сестру обратно. Кастрюля на плите начала булькать, и Юра встал, чтобы выключить конфорку. В это время послышалось поскрипывание. Юра выглянул в коридорчик и увидел Руслана, толкающего инвалидное кресло.
- Все равно не спит, - сказал он. – Пусть посидит с нами.
Юра пожал плечами:
- Пускай. А как ты определяешь, что она не спит?
- Видно же. По глазам.
Он вкатил кресло в кухню и подвинул его к столу. Юра снова сел на стул и, пока Руслан доставал тарелки и разливал суп, смотрел на Лену. Он помнил, какая она была раньше. В школе все парни по ней с ума сходили. Сам Юра в тринадцать лет был в нее влюблен и даже добился некоторой взаимности.
Ну а то, что сидело теперь в инвалидном кресле, было лишь копией, нарисованной небрежной рукой посредственного художника. Широкий халат (довольно грязный, кстати) не мог скрыть того, что когда-то стройная фигурка порядочно обрюзгла и расплылась. Лицо отекло и не сохранило ни следа былой привлекательности. Единственное, что еще напоминало о прежней веселой и энергичной Лене – это глаза. Все те же карие глаза, которыми она умела смотреть так по-особому, что, казалось, пронзала всю душу насквозь. Она и сейчас смотрела так же, словно ничего не случилось.
Внезапно Юра вспомнил свое видение. Каток, разбившийся космический корабль… Там была Лена, такая же, как раньше. Но она испугалась и отступила.
И вдруг, глядя на Лену, Юра почувствовал какое-то странное удовлетворение. Она сидит в этой темнице из плоти, не может пошевелиться, не может убежать. А он… Юра внезапно ощутил в себе огромную силу. Силу, способную сокрушать города.
- Ты вроде получше выглядишь, - заметил Руслан, ставя тарелку перед Юрой.
- Прекрасно себя чувствую, - улыбнулся Юра. – Готов уничтожить весь мир!
***
После ужина все легли спать. Юре Руслан постелил на маминой кровати, Лену уложил в ее постель, а сам, как обычно, лег на диване. Юра отключился, едва только закрыл глаза, если не раньше. Спал без снов.
ГЛАВА 5
ВСЕ, ЧТО СБЫТЬСЯ МОГЛО
Шаг за шагом – вперед, и не думать ни о чем. Голова совершенно пуста. Мозг с трудом генерирует слабые импульсы, заставляющие ноги двигаться. Шлюзы восприятия почти перекрыты. Ничего не слышно, почти ничего не видно. Только это шум в ушах, только пустота. Хочется вытянуть руку вперед, чтобы не врезаться во что-нибудь.
Рука… Воспоминание отдается тупой болью в левом запястье. Но мозг до такой степени обескровлен, что сразу отключает не самую важную функцию. Боль пропадает. Есть только медленное движение вперед.
Половина восьмого. Самые ранние ученики только начинают собираться в школе. Они приходят поодиночке. Группами начнут приходить позже. Рань толпы не любит.
Охранник с чашкой кофе лениво смотрит на пару высоченных парней, стоящих у дверей. Они зоркими взглядами встречают каждого заходящего. Это студенты техникума. Пришли, в кои-то веки, к первой ленте, а ее отменили. Вот они и явились сюда, в школу. Это уже какая-то традиция. У них здесь много знакомых, а еще есть неплохая возможность заработать. Вот, например, заходит парнишка, по виду – класс седьмой-восьмой. Испуганно смотрит на двоих верзил – сам, по сути, сдается на их милость.
- Сюда иди! – громко говорит один.
Парнишка подходит на трясущихся ногах.
Дальнейший разговор происходит очень тихо, но о его содержании легко можно догадаться по итогу: паренек достает из кармана пригоршню мелочи и отдает нуждающимся. Теперь ему позволено уйти. Охранник улыбается и отхлебывает кофе. Вполне нормально. Закон выживания.
Вот в дверь заходит Артем Гнездов. Он в кожаной куртке, с маленьким пакетиком, куда вряд ли поместится даже тетрадка. От него разит куревом за десяток метров.
- О, здорова! – восклицает он, увидев пару у входа.
Они громко разговаривают, смеются, толкают друг друга, пожимают руки…
Пока в дверь не заходит еще один человек. Охранник с трудом узнает Юрия Владимировича. Кажется, что он вернулся с того света. Волосы всклокочены, лицо бледное до синюшности, взгляд совершенно пустой. Он идет медленно, словно зомби в фильмах Джорджа Ромеро. Компания у дверей неотрывно за ним наблюдает. С любопытством равнодушия.
Вот он поравнялся с ними и вдруг остановился. Повернул голову. Посмотрел в глаза одному, затем второму студенту. Оба пытались проявить смелость, но оба отвели взгляд. Гнездова Юрий Владимирович взглядом не удостоил. Он повернулся к охраннику.
- Что в школе делают посторонние?
Охранник пытается что-то сказать, но не может. Голос, этот голос… Словно из могилы доносится – глухо так. Юра медленно наполняет легкие воздухом и так же медленно говорит:
- Ты до такой степени тупой, что не можешь справиться даже с такой простой работой?
И снова охранник немеет. Потому что взгляд Юры становится осмысленным. Более того, глаза его чуть ли не излучают какое-то неземное сияние. По щекам разливается нездоровый румянец.
Не дождавшись ответа, Юра поворачивается к студентам.
- ПОШЛИ ВОН ОТСЮДА! – он вроде бы и не кричит, но его голос разносится по всей школе, заполняет коридоры замогильным холодом и ужасом.
Студенты храбрятся.
- Да вы че, мы же просто.., - начинает один, но закончить ему не удается.
Юра тянется к нему двумя руками, но в последний миг левую опускает. Правой рукой хватает парня за ворот, поднимает его, держит какую-то долю секунды, потом швыряет в сторону выхода. Парень пролетает метра полтора, падает, катится и останавливается, ударившись о дверь. Охранник поражен. Даже он, человек физически крепкий, не смог бы выполнить такой прием.
Второй парень оказался более сообразительным. Он прошмыгнул мимо Юры и сам бросился в сторону двери. Там он перепрыгнул через своего товарища, открыл дверь, врезавшись в нее всем телом, и побежал прочь. Первый, поднявшись, последовал за ним.
Юра идет к лестнице. Щеки его постепенно обретают былую бледность, блеск из глаз пропадает. Снова зомби, не демон. Поравнявшись с охранником, он останавливается и, не поворачивая головы, говорит:
- После уроков подойди ко мне. Я научу тебя, как правильно выполнять твою работу.
Охранник, так и не сумевший выдавить из себя ни звука, молча наблюдает, как Юра медленно преодолевает ступеньку за ступенькой. Гнездов спешит вдоль по коридору. Вряд ли он идет к спортзалу, скорее хочет воспользоваться другой лестницей. И охранник его понимает. Прекрасно понимает.
***
Поднявшись на второй этаж, Юра прислонился лбом к двери учительской и закрыл глаза. Последняя вспышка истощила его совершенно. Если что-то и удерживало его от потери сознания, так это был тоненький голосок, звенящий где-то вдалеке. Голос Кати? Возможно. Этот голосок что-то пел. Какую-то странную песню на непонятном языке. Мотив переливался, становился то медленно-тягучим, то стремительным и острым, как бритва.
Как бритва…
Юра осторожно накрыл ладонью запястье левой руки. Место разреза саднило, а сама ладонь уже ровным счетом ничего не чувствовала. Но пальцы шевелились. Пока.
Внезапно до слуха Юры донеслись шаги и голоса. Ну да, школа постепенно наполнялась людьми. Не оглядываясь, он толкнул дверь, которая, слава богу, тут же открылась, и вошел в учительскую. Ему потребовалось секунд тридцать, чтобы понять, что в помещении никого нет – так сильно плыло перед глазами.
Юра скинул плащ, аккуратно высвободил из рукава левую руку и подошел к шкафу. Рука уже потянулась отворить дверцу, но замерла. Юра увидел то, чего давно уже не замечал. На двери шкафа висело средних размеров зеркало, глядя в которое, поправляли прическу учительницы. Зеркало охватывала небольшая рамка, местами тронутая ржавчиной. Но не это привлекло внимание Юры. Под рамку было втиснуто маленькое картонное сердечко – валентинка, одна из тех, которые тысячами продаются перед днем всех влюбленных.
Юра стоял, не в силах помешать потоку воспоминаний, проносящемуся через него, точно скорый поезд. На какое-то время стих даже голосок, перестав петь свою невнятную песню.
Катя… Их первый день святого Валентина, а у него совсем нет денег. Он пробует занять у Руслана, но ничего не выходит, тот тоже на мели. Он ломает голову, ему хочется сделать Кате какой-нибудь прекрасный подарок. Не для того, чтобы чего-то добиться – он к этому времени уже всего добился, - но чтобы сделать ей приятное, увидеть радость и изумление на ее лице. Увидеть счастье.
«Купите колечко!» - слышит он голос продавщицы, когда бесцельно скитается по «Торговому Кварталу». «У меня денег нет», - простодушно заявляет Юра. Он улыбается, потому что не ответить на улыбку продавщицы невозможно. «Это не страшно», - говорит она. – «Мы можем дать вам рассрочку».
Такие моменты живут в памяти вечно, потому что это – озарение. Юра заходит внутрь. «Покажите вот это!» - говорит он. «Но это ведь…»
Да. Вечер. Он в комнате в общаге, у Кати. Ее две соседки сидят тут же, причесываются, разговаривают вполголоса. Катя стоит, глядя на него с изумлением и восторгом. Это счастье! Да-да, то самое счастье!
Поворачиваются девчонки и с удивлением смотрят на стоящего на коленях однокурсника. Фыркают, прячут улыбки. Это ничего. Уже сегодня ночью они будут мастурбировать под одеялом, мечтая, чтобы и с ними произошло точно так же. Юра понимает это. Его сознание широко, как никогда. Он даже строит предположения о том, почему так отчаянно сигналит машина на улице. Может, пьяный застыл посреди перехода?
Он протягивает Кате кольцо. Обручальное. И ответ написан на ее лице. Это не просто «да». Это что-то невероятное. Она падает на колени перед ним, берет кольцо, сжимает его в кулачке и заключает Юру в объятия. Он чувствует, что она плачет. Он чувствует, что сам плачет.
Слезы текут по его лицу. Иллюзия развеялась, поезд ушел, лето прошло. Осталось только зеркало с нелепым сердечком, черт знает сколько провисевшим здесь. И еще песня. Она вернулась.
Юра вдруг почувствовал себя сильным и бодрым. Правая рука сама собой сжалась в кулак. Он должен уничтожить это зеркало, разорвать сердечко! Но нет. Голосок слабеет, кулак разжимается. Юра спокойно вытаскивает валентинку из-за рамки и, не разглядывая, кладет в карман плаща. Открывает дверь и достает вешалку. Как это все тяжело, когда работает только одна рука!
***
И вот, они снова все здесь. Юра окинул класс взглядом. Все стоят и смотрят на него. На мгновение Юра задержал взгляд на Наташе. Ее глаза – такие огромные! – наполнены ужасом. Она смотрит на него и чего-то боится. «Наверное, я и вправду хреново выгляжу», - подумал Юра.
В учительской он успел выпить стакан чая с сахаром и почувствовал себя чуть лучше. Во всяком случае, туман в голове немного рассеялся.
- Садитесь, - глухо сказал он, с трудом разлепляя губы. Сказал, и сам поразился тому, насколько жутко звучит его голос.
Ученики опустились за парты. Привычный шелест голосов прокатился по рядам. Да, несмотря ни на что, сегодня они уже чувствовали себя более расковано.
Юра с трудом вспомнил, какой сейчас урок. Да, литература. Судя по тому, что на некоторых партах лежат разные издания «Мастера и Маргариты». Хотя, это, конечно, не показатель. Однажды на русском языке у всех на партах лежали учебники геометрии – класс трепетал перед контрольной работой.
- Итак, - произнес Юра, изо всех сил стараясь добавить в голос немного живых ноток, - я просил вас поразмышлять об образе Маргариты в романе Булгакова. Просто поразмышлять, подумать о том, какая она, меняется ли ее характер, нравится ли она вам. Мы поговорим немного об этом и таким образом постепенно продвинемся дальше, вглубь романа…
«Господи, это я говорю? – поразился Юра где-то в глубине своего сознания. – Как много слов… Не несу ли я бред?»
Но лица учеников были серьезными и понимающими. Кроме лица Гнездова. Этот раздолбай жевал резинку и смотрел на учителя с каким-то презрением. Юра вспомнил, что вроде видел его краем глаза во время утренней стычки. Голосок опять зазвенел вдалеке свою монотонную песенку.
- Кто хочет первым поделиться своими мыслями? – Юра обвел взглядом класс. – Пожалуйста. Здесь не может быть правильного или неправильного ответа. Это – ваши размышления. Не бойтесь идти вразрез с традиционной критикой! Образ Маргариты очень сложный и противоречивый. Ну?
Ни одной поднятой руки. А взгляд Гнездова становится все более невыносимым, заставляя голосок все громче петь песню.
- Гнездов! – непроизвольно произнес Юра.
- А? – встрепенулся парень.
«Х… на!» - чуть не рявкнул Юра. Сдержаться удалось с огромным трудом.
- Что ты можешь сказать об образе Маргариты?
Гнездов тяжело поднялся из-за парты, развел руками и, глядя куда-то в сторону доски, сказал:
- Ну, ниче такая. Я бы вдул.
Если в классе до этой секунды и раздавались какие-то звуки, то теперь они смолкли. Гробовая тишина, могильная. Все, раскрыв рты, таращились на Гнездова.
Юре понадобилась только лишь эта секунда, чтобы оказаться рядом с наглецом. А еще через четверть секунды его руки сжимали ненавистное горло. «Убей его, убей» - пел голосок. Теперь слова песни были понятными, и Юра внимал им.
- Юрий Владимирович! Юра! – донеслось до него сквозь рев песни, которая разрослась, вытеснив из головы все остальное.
«Убей его, убей! Покажи ему смерть!» - пел голос.
- Ты сейчас подавишься своей тупостью, мразь! – прорычал Юра, глядя в посиневшее лицо Гнездова.
- Юра, нет! Отпусти! – закричала Наташа.
Юра вздрогнул. Повернулся на звук, чуть ослабив хватку. Гнездов немедленно издал жуткий хрипящий звук – вдохнул воздуха. Наташа смотрела на Юру, и в ее глазах застыл ужас.
- Зачем ты взял его? – прошептала она.
И почему-то Юра вдруг понял, что она имеет в виду вовсе не хрипящего Гнездова. В памяти ожил высокий пришелец, протягивающий что-то яркое, сияющее…
- Ах ты, сука! – послышался чей-то визгливый голос сзади.
Юра не успел обернуться – охранник быстро заломил ему руки назад, после чего замер. Юра, который был близок к потере сознания, вдруг расхохотался:
- Браво, мужик, браво! Видимо, когда эта сцена происходила у тебя в голове, на моих запястьях защелкивались блестящие наручники?
- Рот закрой! – взвизгнул Витя.
Юра не стал спорить. Пытаясь хоть за что-то зацепиться, чтобы не вырубиться, он окинул взглядом класс. Никого. Только Гнездов хрипит в углу, да Наташа застыла неподалеку. Взгляд у нее все такой же напуганный.
- Откуда ты знаешь? – спросил Юра.
Но ответ ему выслушать не пришлось – сознание все же оставило его.
***
«Как же сильно болит рука», - думал Юра. Это была его единственная мысль, и он так радовался ей, что если бы узнал, что она не оставит его еще лет десять, то подпрыгнул бы до потолка от радости. Рука отчаянно болела после того, как ее выкрутил этот безмозглый охранник. Вот он, кстати, маячит в другом конце коридора, пытается смотреть с подозрением, но смотрит как дебил. А рука болит. Очень болит.
Юра сдвинул рукав сорочки и улыбнулся: на повязке расплывалось пятно. Снова шла кровь. Это прекрасно. Это значит, можно не думать о…
Юра тряхнул головой. Он сидел на скамейке, неподалеку от кабинета директора, откуда еще минуту назад доносились громкие голоса. Теперь все стихло. К чему бы это?
Словно отвечая на невысказанный вопрос Юры, дверь в кабинет открылась, и из коридора вышла полная женщина лет сорока, в норковой шапке, в дубленке. Завоняло приторными духами. Дама, не заметив Юру, пошла в сторону выхода. Едва хлопок входной двери известил об ее уходе, из кабинета вышла Людмила Юрьевна. Она нашла взглядом Юру и позвала:
- Зайдите.
Тихо так сказала.
Юра не без труда встал, покачнулся, но на ногах устоял. Правая рука опустилась в карман плаща и сжала картонное сердечко. Кто и зачем сунул его под рамку зеркала? Этого Юра не знал. Но ему хотелось верить, что это была Катя. Пусть будет так.
В кабинете Юра подошел к директорскому столу и сел напротив Людмилы Юрьевны. Она смотрела на него, поджав губы – пожилая женщина в круглых очках, всегда безукоризненно одетая – белая блузка с длинным рукавом и длинная черная юбка. И золотая цепь на шее. Может, слишком толстая для того, чтобы быть женским украшением, но Людмиле Юрьевне это шло.
- Мне нужно дождаться полиции? – поинтересовался Юра. Ему было все равно – тюрьма так тюрьма. Какая разница? Даже голосок стих и больше не пел свою кровожадную песню.
- Полиции не будет, - вздохнула Людмила Юрьевна. – Я убедила ее не подавать заявление.
- Зачем?
Воцарившуюся тишину нарушало только тиканье настенных часов. Людмила Юрьевна смотрела на своего подчиненного широко открытыми, увеличенными стеклами очков глазами.
- Тебе что, в полицию не терпится? – спросила она.
Юра пожал плечами.
- Я напал на ученика, совершенно определенно пытаясь его задушить. Это ведь незаконно?
Людмила Юрьевна покачала головой и отвела взгляд в сторону. Она смотрела в окно, на медленно падающие снежинки. Через день-другой снег ляжет первым тонким слоем.
- Мать Гнездова согласна не доводить дело до судебного разбирательства, но при одном условии.
Юра молчал. Не только потому, что не хотел подыгрывать, задавая очевидный вопрос, но в основном потому, что ему было все равно. Условия? Господи, кому вы их собираетесь ставить? Человеку, который одной ногой стоит в могиле, а другой зацепился за куст?
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |