^ И.М. Сеченов формулирует это положение (1861) следующим образом: <Организм без внешней среды,
поддерживающей его существование, невозможен; поэтому в научное определение организма должна
входить и среда, влияющая на него" (Сеченов И.М. Две заключительные лекции о значении так
называемых растительных актов в животной жизни // Избр. произв. М.: Изд-во АН СССР, 1952.Т. 1.
С. 533). Позже (1878) Сеченов пишет о влиянии на организмы той "среды, в которой они живут, или,
точнее, условий их существования" (Сеченов И.М. Элементы мысли // Избр. филос. и психол. произв. М.:
Госполитиздат, 1947. С. 412). Таким образом среда, условия существования вводятся в само определение
организма: вместе с тем из среды выделяются условия существования, определяемые требованиями,
которые организм предъявляет к среде.
мозга. Обусловленная внешним воздействием, рефлекторная деятельность мозга - это
тот <механизм>, посредством которого осуществляется связь с внешним миром
организма, обладающего нервной системой.
Второй, физиологической, предпосылкой рефлекторной теории явилось открытие
Сеченовым центрального торможения.
Принципиальное значение открытия центрального торможения для построения
рефлекторной теории заключается прежде всего в том, что оно явилось первым
шагом к открытию внутренних закономерностей деятельности мозга, а открытие этих
последних было необходимой предпосылкой для преодоления механистического
понимания рефлекторной деятельности по схеме <стимул-реакция>, согласно меха-
нистической теории причины как внешнего толчка, якобы однозначно определяющего
эффект реакции^.
Положение о единстве организма и условий его существования и открытие
центрального торможения - основные шаги на пути к <Рефлексам головного мозга>.
Они и во времени непосредственно следуют друг за другом: в 1861 г. выходит в свет
статья Сеченова о значении растительных актов животного организма, в которой он
формулирует положение о единстве организма и среды, в 1862 г. ученый осущест-
вляет свои опыты, приведшие к открытию центрального торможения. Завершив свои
первые капитальные работы по центральному торможению, Сеченов тотчас же
реализует свои замыслы в области психологии: уже в 1863 г. он публикует <Рефлексы
головного мозга>.
Можно смело сказать, что Сеченов совершил в своей научной деятельности два
великих открытия: центрального торможения - в области физиологии и рефлекторной
природы психического - в области психологии. Именно последнее принадлежит к числу
таких, которые, относясь непосредственно к предмету одной науки, вместе с тем
далеко выходят за ее пределы, приобретая общее мировоззренческое значение.
Эти два открытия, как и вообще научная деятельность Сеченова в областях
психологии и физиологии нервной системы, были теснейшим образом связаны между
собой. Сеченов сам отметил роль, которую сыграли занятия психологией и интерес к
проблеме воли в открытии им центрального торможения^.
С другой стороны, без открытия последнего Сеченов не мог бы понять психические
процессы, лишенные видимого эффекторного, двигательного конца, как процессы
рефлекторные^
Распространение рефлекторного принципа на головной мозг никак не могло
ограничиться простым переносом того же понятия на новую сферу - этот
перенос необходимо потребовал существенных изменений в самом понятии рефлекса.
Каковы основные, специфические черты рефлексов головного мозга?
Рефлекс головного мозга - это, по Сеченову, рефлекс заученный, т.е. не врожден-
ный, а приобретаемый в ходе индивидуального развития и зависящий от условий, в
^ Еще пункт 3 "Тезисов", которые были приложены к диссертации ИМ. Сеченова "Материалы для
будущей физиологии опьянения", гласил: "Самый общий характер нормальной деятельности головного мозга
(поскольку она выражается движением) есть несоответствие между возбуждением и вызываемым им
действием - движением" (Сеченов ИМ. Избр. произв. 1956. Т. II. С. 864). Это означает, что предыстория
сеченовской рефлекторной теории уже, по существу, содержала отрицание схемы "стимул-реакция" и
механистического представления о способности внешней причины (внешнего толчка) непосредственно
определять результат деятельности мозга.
Первым объяснением этого несоответствия ответного движения возбуждению, вызванному внешним
воздействием, и явилось торможение; оно - внутреннее условие, обусловливающее тот или иной эффект
внешнего воздействия.
"* См.: Сеченов ИМ. Автобиографические записки. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 183-186.
^ Отсюда знаменитое положение "Рефлексов головного мозга": "Мысль есть первые две трети
психического рефлекса" {Сеченов И.М. Избр. филос. и психол. произв. С. 155). Из "способности задерживать
свои движения", по Сеченову, и "вытекает тот громадный ряд явлений, где психическая деятельность
остается, как говорится, без внешнего выражения, в форме мысли, намерения, желания и пр." (Там же.
С. 154).
которых он формируется. (Выражая эту же мысль в терминах своего учения о высшей
нервной деятельности, Павлов скажет, что это условный рефлекс, что это
временная связь.)
Рефлекс головного мозга является связью организма с условиями его жизни. Эта
черта рефлекса головного мозга с полной определенностью и принципиальной
остротой выступит в павловском учении об условных рефлексах. Павлов образно
характеризует условный рефлекс, временную связь как временное замыкание
проводниковых цепей между явлениями внешнего мира и реакциями на них животного
организма^. Рефлекторная деятельность - это деятельность, посредством которой у
организма, обладающего нервной системой, реализуется связь его с условиями жизни,
все переменные отношения его с внешним миром. Условно-рефлекторная деятель-
ность в качестве деятельности сигнальной направлена, по Павлову, на то, чтобы
отыскивать в беспрестанно изменяющейся среде <основные, необходимые для
животного условия существования, служащие безусловными раздражителями...>^. В
павловской концепции рефлекторной деятельности в целом центральное место
принадлежит в связи с этим понятию подкрепления: осуществляется та
рефлекторная деятельность, которая <подкрепляется>.
С двумя первыми чертами рефлекса головного мозга необходимо связана и третья.
Будучи <выученным>, временным, изменяющимся с изменением условий, рефлекс
головного мозга не может определяться морфологически раз навсегда фиксиро-
ванными путями^.
Эта тенденция получила и свое завершение и полную реализацию лишь у Павлова.
Павловская рефлекторная теория преодолела представление, согласно которому
рефлекс, якобы, всецело определяется морфологически фиксированными в строении
нервной системы путями, на которые попадает раздражитель. Она показала, что
рефлекторная деятельность мозга (всегда включающая как безусловный, так и
условный рефлексы) - продукт приуроченной к мозговым структурам динамики
нервных процессов, <выражающей переменные отношения индивида с окружающим
миром>^.
Наконец, и это самое главное, рефлекс головного мозга - это рефлекс с
<психическим осложнением>. Продвижение рефлекторного принципа на головной мозг
привело к включению и психической деятельности в рефлекторную деятельность
мозга. Это принципиально важнейшая черта сеченовской концепции рефлексов
головного мозга.
Если придерживаться собственных формулировок И.М. Сеченова, то рефлекторное
понимание психической деятельности можно выразить в двух положениях.
1. Общая схема психического процесса - та же, что и любого рефлекторного акта:
как всякий рефлекторный акт, психический процесс берет начало во внешнем
воздействии, продолжается центральной нервной деятельностью и заканчивается
ответной деятельностью индивида (движением, поступком, речью).
^ См. Павлов И.П. Поли. собр. соч. 2-е изд. Т. III. Кн. 1. М.; Л. 1951. С. 116.
" См. Там же. Кн. 2. С. 108.
* Характеризуя в предисловии к книге <Физиология нервных центров> суть своей концепции,
И.М. Сеченов писал, что он хочет <прежде всего представить на суд специалистов попытку внести в
описание центральных нервных явлений физиологическую систему на место господствующей по сие время
анатомической, т.е. поставить на первый план не форму, а деятельность, не топографическую обособ-
ленность органов, а сочетание центральных процессов в естественные группы" (Сеченов И.М. Физиология
нервных центров. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 21).
Подобное противопоставление функциональной динамической концепции анатомо-морфологическому
представлению о преформированных нервных путях ярко выступает у Сеченова и в "Элементах мысли"
(Сеченов И.М. Элементы мысли // Избр. филос. и психол. произв. С. 443-444).
" Именно эту черту павловской рефлекторной теории отметил как решающую К.М. Быков в своем до-
кладе на 18-м Международном конгрессе физиологов в Копенгагене 15-18 августа 1950 г. (См.: Быков КМ.
Учение об условных рефлексах и рефлекторная теория // Вести. Ленингр. ун-та. 1950. № 9. С. 8-16.
Психические явления возникают в результате <встречи> индивида с внешним
миром.
2. Психическая деятельность не может быть отделена от единой рефлекторной
деятельности мозга. Она - <интегральная часть> последней.
Таким образом психические явления не могут быть обособлены ни от объективной
действительности, ни от рефлекторной деятельности мозга.
Если проанализировать общий смысл этих положений, то окажется, что сече-
новское рефлекторное понимание психической деятельности означает, что 1) психи-
ческие явления возникают в процессе взаимодействия индивида с окружающим миром,
2) они неотделимы от материальной нервной деятельности мозга, благодаря которой
осуществляется это взаимодействие.
В этих двух положениях рефлекторная теория психического непосредственно
смыкается с положениями диалектического материализма.
Понимая психическую деятельность как <встречу> субъекта с объективной реаль-
ностью, И.М. Сеченов преодолевает <обособление> психического не только от мате-
риального, физиологического субстрата, но и от объекта: рефлекторное понимание
психической деятельности этой своей стороной противостоит интроспекционизму,
замыканию психических явлений во внутреннем мире сознания, обособленном от
внешнего материального мира.
И.М. Сеченов подчеркивает реальное жизненное значение психического. Первую
часть рефлекторного акта, начинающуюся с восприятия, с чувственного возбуждения,
Сеченов характеризует как сигнальную'^. При этом чувственные сигналы высших
органов чувств <предуведомляют> о происходящем в окружающей среде. В соот-
ветствии с поступающими в центральную нервную систему сигналами, вторая часть
нервного регулятора осуществляет движение. Сеченов подчеркивает роль <чувство-
вания> в регуляции движения. Чувственные образы - вид волка для овцы или овцы
для волка, пользуясь сеченовскими примерами, влекут за собой перестройку всех
жизненных функций волка и овцы и вызывают у каждого животного двигательные
реакции противоположного смысла. В этой активной роли чувствования Сеченов
видит его <жизненное значение>", его <смысл>. В способности служить для <разли-
чения условий действия> и открывать таким образом возможность для действий,
<соответственных этим условиям>, Сеченов находит <два общих значения>, которые
характеризуют чувствование'^.
В сеченовском понятии сигнального значения чувствования и его <предуведо-
мительной> роли лежат истоки павловского понимания ощущений как сигналов
действительности.
Раскрывая смысл рефлекторного понимания психического, Сеченов отказывался от
всяких попыток вывести содержание психического из природы мозга. Защищая в
полемике с Кавелиным рефлекторную теорию, Сеченов отвергал, как основанное на
непонимании, утверждение Кавелина будто бы он, Сеченов, пытается вывести
существо психического, его содержание из <устройства нервных центров>^. Это озна-
чает не некое ограничение рефлекторной теории, а как раз непреклонное последова-
тельное ее проведение. Пытаться вывести содержание психического из устройства
мозга значило бы, говоря современным языком, стать на позиции психо-морфологизма
и неизбежно скатиться к физиологическому идеализму.
Признание того, что содержание психической деятельности как деятельности
рефлекторной не выводимо из <природы нервных центров>, что оно детерминируется
"' "Чувствование повсюду играет в сущности одну и ту же сигнальную роль" {Сеченов И.М. Физиология
нервных центров. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 27).
" Сеченой И.М. Первая лекция в Московском университете // Избр. произв. Т. 1. С. 582.
^ Сеченов И.М. Элементы мысли. С. 416.
^См.: Сеченов И.М. Замечания на книгу г. Кавелина "Задачи психологии" // Избр. филос. и психол.
произв. С. 192.
объективным бытием и является его образом, - таково кардинальное положение
сеченовского рефлекторного понимания психического. Утверждение рефлекторного
характера психического закономерно связано с признанием психического отражением
бытия"*.
Таким образом, в каком бы направлении мы ни прослеживали выводы рефлек-
торной теории психического, мы неизменно приходим к выводам, ведущим к теории
отражения диалектического материализма. Так обстоит дело с философским смыслом
рефлекторного понимания психического'^.
Сеченов раскрывает психологическое содержание рефлекторной
теории прежде всего применительно к процессу познания. Это психологическое
содержание заключается, коротко говоря, в том, что психическая деятельность - это
в основном деятельность анализа, синтеза и обобщения. Выдвигая и
отстаивая рефлекторное понимание психической деятельности, Сеченов далек от
того, чтобы сводить психическую деятельность к физиологической. Речь идет для
него о другом - о том, чтобы распространить принципы рефлекторной теории на
изучение и психической деятельности.
Собственно физиологические закономерности центральной корковой
деятельности в целом И.М. Сеченову еще были не известны. Он считал, что их
открытие - дело отдаленного будущего. Эти законы открыл И.П. Павлов, подняв тем
самым рефлекторную теорию на качественно новый высший уровень.
Развитая и обогащенная Павловым рефлекторная концепция деятельности головного
мозга впервые превратилась в строго научное физиологическое учение. В связи с этим
на передний план в работах Павлова необходимо и закономерно выступает физиоло-
гический аспект рефлекторной теории. Павлов при этом с полной определенностью и
предельной четкостью заявляет, что центральное понятие всего его учения о высшей
нервной деятельности - <условный рефлекс> - есть явление одновременно и физио-
логическое и психическое. Сам он концентрировал свое внимание на физиологическом
анализе рефлекторной деятельности и - хотя очень веско, но все же лишь попутно -
касался в опубликованных им трудах психологического аспекта рефлекторной кон-
цепции.
Вероятно, в связи с этим некоторые представители учения о высшей нервной
деятельности, особенно в последние годы, стремились вовсе выключать всякое
психологическое содержание из павловской рефлекторной концепции, не взирая на то,
что Павлов прямо характеризовал основной объект своего изучения - условный
рефлекс - как явление не только физиологическое, но и психическое'^.
^ В своей критической части полемика Сеченова с Кавелиным, защищавшим мысль об изучении
сознания по продуктам духовной деятельности, была борьбой против линии <объективного идеализма>,
против того пути, которым пошла немецкая психология от Вундта до Дильтея и Шпрангера. Изучение
продуктов духовной деятельности в отрыве от процесса вело к смешению индивидуального и общест-
венного сознания и означало отрыв психологического от его материального субстрата, от физиологической,
нервной деятельности.
^Для характеристики философского смысла рефлекторной концепции Сеченова очень поучителен, в
частности, тот факт, что логика его рефлекторной концепции привела его к критике механистического
понимания причины как внешнего толчка и к утверждению, что всякое действие есть взаимодействие.
В статье <Предметная мысль и действительность> Сеченов отмечает, что <в природе нет действия без
противодействия>, показывает на ряде примеров, что эффект внешнего воздействия зависит не только от
того тела, которое оказывает воздействие на другое, но и от этого последнего, и приходит к выводу о
взаимодействии явлений, выводу, приближающему его к диалектико-материалистическому пониманию
взаимозависимости явлений. (См.: Сеченов И.М. Предметная мысль и действительность // Избр. произв.
Т. 1. С. 482^84).
^Так, в последние годы можно было услышать заявления, вовсе отгораживающие "строго объективный
павловский метод" от всякого соприкосновения с субъективными психическими явлениями, как-то ощу-
щениями. (См.: Иванов-Смоленский А.Г. Некоторые вопросы в изучении совместной деятельности первой
и второй сигнальных систем // Журн. высш. нервн. деятельности. 1952. Т. II. Вып. 6. С. 862-867). В ра-
боте "Интерорецепторы и учение о высшей нервной деятельности". М.: Изд-во АН СССР, 1952)
Э.Ш. Айрапетьянц, по существу, предлагает исключить понятие чувствительности из учения о высшей
Такая трактовка совершенно отрывает павловское учение о высшей нервной
деятельности от линии, намеченной Сеченовым; она по существу противопоставляет
павловскую концепцию рефлекторной деятельности головного мозга сеченовской. На
самом деле никаких оснований для такого противопоставления нет. Павлов заявлял
о невозможности отделить уже <в безусловных сложнейших рефлексах (инстинктах)
физиологическое, соматическое от психического, т.е. от переживаний могучих эмоций
голода, полового влечения, гнева и т.д.>'^. Он прямо называл ощущения, восприятия
и представления <первыми сигналами действительности>, делил человеческие типы на
художественные и мыслительные и т.д.
В своих исследованиях И.П. Павлов фактически учитывал и психический аспект
высшей нервной деятельности.
Для того чтобы убедиться в этом, надо сопоставить, например, павловскую трак-
товку метода проб и ошибок с бихевиористической, торндайковской. По Торндайку,
когда животное, посаженное в клетку, решает задачу достать пищу, находящуюся за
решеткой, все сводится к тому, что животное производит различные хаотические
движения до тех пор, пока, случайно открыв клетку, не завладеет пищей. Весь
процесс решения животным задачи состоит, таким образом, из движений и не заклю-
чает в себе ничего, кроме двигательных реакций.
Совсем иначе анализирует этот процесс Павлов. Когда обезьяна, в процессе пред-
шествующих проб, отдифференцировав палку как предмет определенной формы, так
что эта форма стала сигнальным признаком для доставания пищи, плода, пытается не-
достаточно длинной палкой достать далеко расположенный плод, происходящее при
этом не сводится, по Павлову, только к движению, не достигающему определенной
точки, а заключает также дифференцировку расстояния плода от животного и величи-
ны палки: новые признаки при этом дифференцируются, т.е. выступают в ощущении
(или восприятии) и приобретают сигнальное значение. В этом суть. Поэтому Павлов и
говорит об элементарном или конкретном мышлении животных. В процессе
действия у них совершается <познание> действительности, отражение ее в ощуще-
ниях и восприятиях. Процесс чувственного отражения действительности включен во
все поведение животных. Без этого невозможно поведение животных, их приспособле-
ние к условиям жизни, и тем более невозможно поведение человека, его деятельность.
Выключить роль чувственного отражения действительности, как это пытаются сде-
лать некоторые толкователи Павлова, слишком ревностные блюстители девственной
чистоты его учения, стремящиеся оградить его от греховного соприкосновения с чем-
либо психическим, - значит, грубо искажая Павлова, свести его позицию к позиции
Торндайка.
Упомянутые выше толкователи Павлова, конечно, не отрицают наличия ощущения
не только у людей, но и у животных. Но ощущения, восприятия и т.д. представ-
ляются им субъективно переживаемыми явлениями, которые могут служить лишь
индикаторами неких объективных физиологических процессов. В научном познании
последние, якобы, подставляются на место первых, которые после этого теряют
всякое значение. Так, по-видимому, понимается ими павловское <наложение> психи-
ческого на физиологическое и слитие их. Отношение этих толкователей к подлинному
учению Павлова объективно такое же, как отношение некоторых неодарвинистов к
Дарвину, которые укладывают теорию своего учителя в прокрустово ложе догмати-
нервной деятельности, заменив его понятием сигнализации. Небезинтересно, что тот же автор в сооб-
щениях. посвященных тем же исследованиям, которые он подытоживает в указанной выше книге, прежде
говорил об интерорецептивных ощущениях, более или менее отчетливо регистрируемых сознанием. См.,
напр., его статью "Высшая нервная деятельность и интерорецепция" (Вести. Ленингр.ун-та. 1946. № 4-5).
Основной смысл и, так сказать, "пафос" своих исследований он видел в том, что они открывают пути "к
пониманию психологии подсознательного" (см.: Быков К..М., Айрамтьянц Э.Ш. Проба приложения учения
об интерорецепции к пониманию психологии подсознательного // Тез. докл. на совещании физиологов в
Ленинграде, посвященном пятилетию со дня смерти И.П. Павлова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. С. 3-4).
'" Павлов И.П. Цолн. собр. соч. Т. III. Кн. 2. С. 335.
чески принятой схемы, вытравляя из нее как раз то, что находится на стыке
различных областей и таит в себе наибольшие возможности дальнейшего роста науки.
Такое сопоставление с неодарвинизмом - не только внешняя аналогия. Оно
касается и самого существа дела. Если не признавать отражения объективных усло-
вий в образах, в ощущениях и восприятиях, то приспособленность ответных действий
к условиям придется свести к <естественному отбору> адекватных реакций из числа
случайно возникающих, отбору, осуществляемому посредством торможения реак-
ций, не подкрепляемых действительностью, подобно тому как неодарвинизм, и
отчасти дарвинизм вообще, сводит объяснение приспособленности организма к среде к
естественному отбору организмов. Неодарвинизм все сводит к отбору организмов,
будучи не в состоянии объяснить их формирование условиями жизни. В результате он
вынужден рассматривать этот процесс как находящийся целиком во власти случай-
ности - случайных изменений (мутаций). Подобно этому, в теории, которая отрывает
действие от отражения действительности, безраздельной власти случайности неиз-
бежно отдается процесс формирования действия, приспособленного к объективным
условиям. Доказательство - теория Торндайка, согласно которой действие, отвечаю-
щее условиям, отбирается из числа совершенно случайных реакций, так как нет
никакого <механизма>, способного в процессе самого формирования действия законо-
мерно приводить его в соответствие с объективными условиями. Эта теория - точный
аналог теории, объясняющей приспособленность организмов к условиям их жизни
исключительно естественным отбором без всякого учета процессов обмена веществ
между организмами и условиями их жизни, обусловливающими их формирование.
Павлов наметил другой путь, принципиально отличный от торндайковского. По
Павлову, самый процесс формирования действия, отвечающего объективным усло-
виям, по методу <проб и ошибок> выступает не как слепая игра случайностей,
а как закономерный процесс. Достигает этого Павлов как раз тем, что
показывает, как в ходе действий животного совершается анализ и синтез, диффе-
ренцировка и генерализация раздражителей, отражаемых в ощущении, в конкретном
<мышлении> животных.
Если, сосредоточившись на столь блистательно разрешенной задаче физиологи-
ческого анализа рефлекторной деятельности, Павлов не уделял такого внимания, как
Сеченов, ее психологическому анализу, то это не значит, что в противоположность
последнему он игнорировал или даже отвергал роль образного отражения действи-
тельности в рефлекторной деятельности коры головного мозга. Фундаментальное для
павловской концепции положение о том, что ощущение, восприятие, представление
суть <первые сигналы действительности>, является прямым и непреложным доказа-
тельством того, что в этом вопросе у них единая линия; нет ни малейших оснований
противопоставлять в этом вопросе Павлова Сеченову или Сеченова Павлову.
Принципиальные установки И.М. Сеченова и И.П. Павлова по вопросу о месте
психического отражения в деятельности мозга одни и те же, линия в этом
вопросе у них общая.
В это общее дело И.П. Павлов внес вклад, который трудно переоценить: он
открыл законы рефлекторной деятельности коры - создал учение о высшей нервной
деятельности.
Учение о высшей нервной деятельности - это дисциплина, пограничная между
физиологией и психологией; будучи физиологической дисциплиной по своему методу,
она вместе с тем по своим задачам относится к области психологии. Поскольку ее
конечная задача -объяснение психических явлений (возникновение
ощущений в результате дифференцировки раздражителей и определение посредством
сигнальных связей значения предметов и явлений действительности для жизни и
деятельности индивида), постольку учение о высшей нервной деятельности переходит
в область психологии, но никак не исчерпывает ее. Отношение учения о высшей
нервной деятельности к психологии может быть сравнено с отношением биохимии
(а не химии) к биологии. Павловское учение о высшей нервной деятельности принад-
лежит к числу тех пограничных научных дисциплин, лежащих на стыке двух наук и
образующих переход между ними, которые играют ведущую роль в современной
системе научного знания. Роль учения о высшей нервной деятельности особенно
велика, поскольку здесь идет речь о переходе от материальных физиологических
процессов к психическим, между которыми дуалистическое мировоззрение создает
разрыв, пропасть.
Свое учение о высшей нервной деятельности, разработанное на животных,
И.П. Павлов существенно расширил применительно к человеку своей мыслью о
второй сигнальной системе действительности, взаимодействующей с первой и дейст-
вующей по тем же физиологическим законам, что и она.
Введение в учение о высшей нервной деятельности второй сигнальной системы
имеет существенное, можно сказать, принципиальное значение, потому что оно
намечает программу физиологического объяснения сознания человека как
продукта общественной жизни в его специфических особенностях.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |