За экраном лектория находился полустенок, разделявший лестницу с описанным выше помещением. Образованное полустенком, подлестничным пространством, стенами и ширмами
пространство также несло свой функционал.
Вдоль всего поустенка длиной метров 10 и высотой метра 3 высились ряды книжных полок и шкафов. Здесь находился центр бесплатного обмена книгами. К нашему удивлению, полки были забиты не низкосортным чтивом из списка "нежалконавыбросвсеравно" (детективы, любовные романы), а классиками прозы и поэзии от древности до нашего времени; энциклопедиями, политическими и историческими трактатами. Любой мог принести свою книгу и поставить ее на полку, равно как и взять с собой любую понравившуюся книгу с собой.
Справа от лестницы стояло фортепьяно, привлекавшее к действию на нашего старого друга пианиста, так и всех, кто обладал навыками игры на этом инструменте.
Пианист, к слову, помог студентам и анархистам в бронировании площади под Студенческую Ассамблею. Что уж тут говорить, музыкант всегда "в законе".
Слева от лестницы располагалась срочная хирургия, перевязочный пункт и пункт оказания первой медицинской помощи.
Выше этажом на лестничной площадке располагалась душевая, попасть в которую можно было по записи-талону. Сам этаж представлял собой круглое помещение с круглым внутренним балконом в центре, открывающим вид на первый этаж с его лекторием.
Торообразная форма этажа разделялась ширмами на помещения. В них находили приют и места для отдыха бойцы Самообороны. Каждому отряду и каждой сотне - своя секция. Так было реализовано подобие хостела.
Таким образом, функционал УкрДома отвечал представлениям радикальных левых социалистов о взаимоотношениях в обществе.
Как же было странно потом узнать, что все это...
ЧАСТЬ III - СМЕРТЬ. Глава 1. Болезни. Баня. Павлик Морозов.
Помнишь такую историю про Павлика Морозова? Пропагандистский рассказ времен красной революции. Живут такие мальчик и отец. Отец ворочается как может в условиях новой власти. А сын-пионер сдает его как пособника кулакам и предателя идеалов Октября. Отец едет в ссылку на 10 лет, там погибает, мальчик становится героем.
Революционная аллегория, утверждающая равенство всех перед законом или постулат, направленный на разрушение института семьи. А может быть пример клинической подростковой психологии? Или месть гордого сына за то, что папа ушел от матери к молодой и красивой?
Семья, традиции - атрибуты консервативной, правой идеологии. Всеобщее равенство пред лицом справедливости - левой.
А теперь подумай, смог бы ты сдать отца, карабкающегося в условиях всеобщего голода? Сдать представителям власти во имя общей справедливости? И насколько это власть справедлива? Где граница справедливости между предательством общества (пособничество беглым кулакам) и предательством родного, близкого человека (сдать отца)? Как правильно поступить в этой ситуации?
Возникает третий путь. Хочешь справедливости внутри себя – не сдавай близкого человека неблизким, мусорам. Пусть они уйдут. Считаешь припрятанное отцом лишним – поделись им сам. Не доверяй это тем, кто под идей благих прикрытием может инициировать подлость и новые преступления. Это будет поступком и по личной совести, и в угоду общества. Реализация потребностей индивида и коллектива. Это и есть анархия. Ты сам решаешь и свои проблемы, и проблемы общества.
Дни в рутине летели своим чередом. Перемирие давало свободу в изобретательстве, постоянном общении с людьми, анализе. Постепенно континентальная киевская зима вступала в свои права. Морозы становились крепче, дрова стали уходить шибче, а утреннее желание и боль в почках острее. Обилие костров, едкого дыма с высоким содержанием гари, насыщенность воздуха столкновений слезоточивыми газами и частые переохлаждения – все это привело к развитию в коллективе острых респираторных заболеваний. Утром, вечером и во сне палатка становилась полем битвы за звание обладателя самого частого и душераздирающего кашля. Болезнь скосила почти всех, несколько человек даже уехали домой – лечиться уколами антибиотиков. Расшатавшаяся было дисциплина из-за безделия вновь укрепилась – буржуйки топили и чистили почти все.
Вскоре появилась возможность съездить в баню. Все очень долго принимали решение, но несмотря на болезни, больше 10 человек с палатки решились на поездку. О возможности ментовских провокаций мы подумали сразу - слухи о "русских в палатке" распространялись очень быстро. Вооружившись молотками и личным оружием, мы выдвинулись. Нужно было на метро добраться до одной из окраинных станций, там пересесть на электропоезд и проехать на нем еще несколько станций.
Уже на входе в метро к нам прикантовался тип. Выряженный под продавца с рынка - джинсы, шапка и дутый короткий пуховик - он постоянно держался нас и что-то усиленно настрачивал в телефон. Постепенно незваного гостя заметили все.
Пока мы думали, как его слить, мы подъехали к нашей остановке. Вышли - тип за нами. Разошлись по рынку, раскинутому рядом с метро и железнодорожной станцией, договорившись встретиться в обусловленном месте - вроде пропал. Собрались вместе - опять он. Решили, что если что, действовать силой. Зашли на перрон - черт за нами! Пассажир в наши планы явно не входил. Подходим, интересуемся, кто он такой и что тут забыл.
- Да... Парни, что вы? Увидел, что люди куда-то собираются, решил с вами, думал, мало ли чего.
- Тебя кто позвал? Тебя никто не звал, с кем ты сюда приехал?
- Да я сам, за вами как-то увязался...
Аутист что ли какой-то? Но думать некогда - в этот момент подходит электричка. Понимаем, что проверить его звонки не успеем, садимся и уезжаем. Проследили, чтобы он не сел за нами.
Проезжая мимо него, палим, что он судорожно звонит по мобиле, смотрит на состав и взбудораженно общается.
- Дерьмо, надо было мобилу отжать и проверить. Вот мусорская гнида.
- Да не факт, может и вправду олень какой...
- Надо было ему тогда рога поломать лещами, чего он за нами увязался тогда?
- Ещё один, кстати, был в вагоне с нами и отстал ещё в метро, - говорят сожители.
- Странно это всё. Обострение у них какое? Такие они беспалева, прям умора.
- Да мусор, по-любому!
- Чего уж сейчас говорить. Главное, что с нами они не поехали, а если внатуре дурачок какой - то за**ись, что грех на душу не взяли.
- Какой грех? Шо ты мелешь?
- Ой, ну все. Едем и едем, хорош спорить, только внимание привлекаем. В будущем решительнее быть в таких ситуациях, проверять мобилу и сразу отсеивать. А сейчас уже толку нет спорить - мы тут, они за бортом. После драки кулаками не машут.
-------
Баня была великолепной. Посоревновавшись в крепости духа и тела в сауне, хорошенько прогрели промерзшие в палаточном лагере кости. Сауна - ушат холодной воды, сауна - ушат холодной воды - еще несколько циклов и мы как заново рожденные. Споры о будущем и настоящем революции - время пролетело незаметно и с пользой.
Собираемся-одеваемся, подгадываем выход таким образом, чтобы успеть на электричку минута-в-минуту, чтобы подолгу не слоняться по незнакомому населенному пункту. Отходим метров 20 - мимо проезжает автобус с синей полоской, забитый Беркутом. Быстро за угол, выглядываем - мусора приехали в эту же баню, с сумками, с вениками.
Жизнь, все же, удивительная штука. В одной точке вы можете биться с врагом. А в другой точке мира кто-то и вам, и врагу продает выпивку, оружие, услуги. Беркута получают деньги за то, что бьют людей. Банщик - зато то, что топит свою баню и предоставляет людям кайф погреться. А мы? Мы тут ради идеи, чуждой всем этим банщикам, продавцам и Беркутам. Одни на нас зарабатывают, другие - наши враги. Конечно, с одной стороны, первым ведь надо кормить семьи. С другой - кому война, кому мать родна. И 4 часа назад те, кто нам жал руки на входе, могли, задержись мы на минут 5, мыть свою сауну от нашей крови, пожимая руки мусорам.
В смешанных чувствах возвращаемся на Майдан. Домой.
ЧАСТЬ III - СМЕРТЬ. Глава 2. Споры о сотне.
Ощущение того, что анархисты остаются на обочине истории в очередной раз нагрянуло. Не имея допуска до административных рычагов и ресурсов, не имея проходу на передок и в некоторые здания, мы теряем нити той игры, что велась за спинами протестующего народа и определяла его судьбу. Теряем информацию, анализ которой единственным способом помог бы принимать верные решения.
Вопрос о создании и регистрации своей сотни в составе Самообороны Майдана встал остро как никогда. Быт в палатке все дальше уходил от состояния боеготовности: пока Пиротехник продолжал изобретать различные СВВ, в палатке начали появляться непонятные девахи, за которыми активно приударяла молодежь. В информационной тишине «перемирия» дисциплина загибалась.
Наши палаточные товарищи были близки по духу анархическому мировоззрению. Они представляли собой боевой отряд, построенный на уважении внутри коллектива и самоорганизации.
Потому обсуждения о создании сотни всегда сопровождались бурными спорами:
Минусы были очевидны:
- создание сотни в составе Самообороны Майдана подразумевало переход отряда в подчинение некоему коменданту Майдана — человеку от праволиберальной оппозиции да и еще из Блока Юлии Тимошенко. Учитывая, что самой популярной фразой в палатке относительно подобных персонажей были «да вротихвсехе**ть» и «геть усих», подобная перспектив не радовала никого;
- подчинение коменданту означало кардинальное изменение всей рутины отряда. Это означало вплоть до возможной утраты контроля над лабораторией по причине необходимости нести дежурства на ответственных участках Майдана.
На этом заканчивались минусы. Учитывая, что их можно было нивелировать общей распоясанностью всей Самообороны. Да и исполнять противоречащие нашим взглядам приказы никто не собирался.
Плюсы были обратной стороной минусов, вытекая из них закономерным образом:
- участие во всех экстренных заседаниях комендатуры Майдана выборного представителя сотни в совете сотников Самообороны с возможностью оказания влияния на мнения других сотников и процесса в целом (что-то подобное пытался сделать многими так и не понятый Леша Гаскаров, идя в Координационный Совет оппозиции в ходе поствыборных протестов в РФ), так и не найдя толком поддержки). Это позволило бы держать руку на пульсе, знать, когда и где буржуазная оппозиция готовит слив и предательство идей революции, дало бы возможность оперативного реагирования;
- получение допуска до всех административных пунктов Майдана с возможностью ведения подспутной агитации;
- возможность увеличения числа сторонников официально и пост-фактум за счет автоматического зачисления новобранцев;
получение доступа к ресурсам вооружения и средств индивидуальной защиты, бронежилетов и т. п.;
- наличие возможности более тесного общения с наиболее подготовленной в боевом плане частью Майдана.
Таким образом, число плюсов и их ценность была несравненно выше, посему решение было принято — делать свою сотню.
Выбрали внутри коллектива десятников (от приезжих, от местных и от местных именно анархистов), пошли в комендатуру узнавать. Нам предложили войти в состав имеющихся. В наши планы это не входило точно. Давим тем, что контролируем определенный участок с двумя баррикадами, что у нас сложившийся и большой коллектив. Нам говорят набрать минимум 40 человек и предстать перед комендантом. Нас столько не было — нужно было искать людей и подключать ресурсы...
ЧАСТЬ III - СМЕРТЬ. Глава 3. Сотня. Разгром. Антифашист из России.
Нас было 25. Надо было 40. Начались поиски. На Хрещатике была палатка с анархистами. Еще одна с теми самыми экосаботажниками. На базе их палатки удалось мобилизовать еще 6 человек. Дальше наш взор обратился на студентов и ультрас Арсенала.
По сути, это построение в 40 человек воспринималось обязательной формальностью — вряд ли все они планировали плотно участвовать в жизни сотни.
Сутки плотных обзвонов, внутренних переговоров о делении еще несуществующей сотни на уже конкретные десятки, воспроизведение палаточных споров о плюсах и минусах уже на автомате в кратком изложении и почти каждому, кому звонил — на вторые сутки мне удалось собрать 43 человека. Готово! Один из жителей палатки оказывается, к счастью, выпускником ВУЗа, одним из преподавателей когорого был нынешний заместитель коменданта. Тот самый, которому было поручено нас зарегистрировать. Вот она, лазейка!
Но не тут-то было. Аудиенции этого типа мы добивались еще полтора дня. Когда, наконец, встретились с ним — он уже и забыть-позабыл, что надо кого-то регистрировать. В ходе разговора он вспоминает, мы говорим, что есть 45 человек. Он парирует необходимостью 70 членов. Мол уже есть 40 сотен и наша будет уже крайней. То ли они съезжали, то ли шли на принцип — в общем, сложностей прибыло. Нужно было вновь искать дополнительный людской ресурс.
Бросил клич сарафанного радио и по социальным сетям. К счастью, на днях в Киеве проходил международный турнир по смешанным единоборствам среди антифашистов. Это означало около 30-40 человек. В это же время в Киеве гостил целый ряд товарищей из других стран. Оповещаем всех о необходимости присутствовать на регистрации сотни. Договариваемся с замкомендантом на дату, время и место сбора. Оповещаем все инициативные группы.
В назначенный день за пару часов до часа икс начинают стекаться люди. Люди были эти самые разные, отражая весь спектр современного антифашисткого и анархического движения. Примерно за час набирает около 60 человек.
Определяем десятников в каждой из аффинити-групп.
Ко времени построения личного состава, необходимого для регистрации сотни, турнир уже должен был закончиться; по договоренности мы рассчитывали на авангард боевой части сотни в лице 30-50 бойцов. Каково же было разочарование, когда из этого числа прибыло от силы человек 12. Это все, что могли нам дать арсенальцы? Неужели они тренируются не раlb революции, а ради турниров? Впоследствии самыми популярными отговорками были «мы устали» и «мы не думали, что это так ажно».
Собираем 74 человека, звоним замкоменданту, обещает быть. Стоим-ждем. В какой-то момент мимо проходит высокий, хорошо одетый тип.
О, это же антифашисты?
Чую неладное, выдаю
Построение махновцев-анархистов, сотню регистрируют у Парубия.
Но эти же — вон те - это леворадикалы и антифашисты?
Тебе-то какое дело? Я не шарю, это махновцы.
Тип уходит, вновь заставляя томиться в ожидании. Звонок замкоменданту, в ответ - «буду через 20 минут».
Не проходит половины срока, как со стороны КМДА слышны заряды. Поняв, что это скорее всего по нашу душу, строимся в шеренги. Несколько мгновений — и вот перед нами выстраиваются порядка 80 человек в полном обмундировании, бронежилетах, шлемах, защите; вооруженные мачете, битами, молотками, огнестрелами и травматами.
Кто такие?
Анархисты
Что тут делаете?
Построение. Регистрируем сотню. Вам какое дело?
Нам дело простое. Убирайтесь отсюда, коммуняки.
Чего б**дь? Какие коммуняки?
Среди вас есть шавки, антифа и леворадикалы?
Вы кто такие и с**яли нам перед вами ответ держать?
Мы — сотня Святослава.Базируемся в КМДА с самого его захвата. А вот шавкам и коммунякам здесь делать не**й. Вон среди вас даже хач есть. Это наша территория!
Ты кого хачом назвал? - взрывается наш товарищ по кличке ******, тот самый экоанархист-саботажник из второй палатки. - Кто тут хач? Как защищать парки — так ******, приходи — а тут — хач? (прим. ****** и спикера бонов связывало участие в нескольких акциях против застроек). Скажи, мразь, ныне покойный Нигоян — он же тоже не славянин, армянин. Он тоже хач?
Из нашего стана вырывается с криками товарищ из России.
Вы че, мрази, охуели? Хули вы сюда приперлись, с кем воевать собрались? Мы здесь не меньше вашего стоим, у нас сейчас общий враг — это власти. Только им на руку наши склоки.
Вы за Яныка? Ты за Яныка? Или ты? - подхватываю и бешусб перед их строем.
Внезапнл появляется долгожданный замкоменданта. Его сразу хватает под руки тот высокий парень, что минут за 20 до этого обращался ко мне, затаскивает в толпу бонов, а начинает причитать, что мы — сотня коммуняк и пытаемся навредить Майдану.
Наши ряды в явном замешательстве. Наш сотник с рядом товарищей попадает к замкоменданту, товарищей оттесняют.
Толпа бонов несут околесицу в духе «хули вам надо, шавки», «смерть щавью», «долой коммуняк» и прочий бред. Примерно половина этих парней, очевидно обычные деревенские гопаны, которых подняли по тревоге «гонять бунт коммуняк»
Через пару минут замкоменданта внезапно отправляется обратно в Дом Профсоюзов в компании подоспевшей охраны из членов по сотни.
Наша же сотня начала быстро ретироваться за баррикаду, подгоняемая криками «прочь, коммуняки», «валите, сосите **й, шавки!»
Бывают в жизни такие ситуации, когда ты смотришь на что-то и оно будто замедляется в восприятии. Ваня говорил, что такое случается, когда видишь, как вылетают зубы у оппонента. Или как вылетает капа. Или пуговицы от патча «Stone Island»
Такое может случиться не только при лицезрении побед. На моих глазах струйкох сдавшихся, уходящих людей рушился план. Рушились возможности закрепиться, возыметь влияние заявить о себе, как о движении. О сильном, а не маргинальном движении.
Рушилась, трусливо исчезая за стенами баррикады.
«Да ну его нахуй!»
Валите, шавки!
Ты кого, мразь, шавкой назвал? - Я понимал, что другого момента не отказаться от своих убеждений, «не отречься трижды от Христа» у меня может не быть в жизни. - Ты сам шавка, мразь! А я — антифашист из России.
Улюлюканье и крик вдруг, замирают. Мимо меня проходят последние товарищи.
Антифашист? Из России? И хули ты тут забыл, антифашист из России? Может тебе нож в горло, за то, что ваши шавки правых режут?
Я и мои товарищи стоим здесь за свободу народа Украины. Мы не уйдем.
Меня окружают плотным кольцом лица, полные вражды и ненависти. Казалось бы, одно неловкое движение — и я труп. Но именно это ощущение дает силы.
Антифашист из России? А я вот фашист! - какой-то недоумок зигует мне в лицо. - Давайте его за Тимуркой и Илюшкой отправим.
Вокруг меня — порядка 80 самых отмороженных бонов Украины.
Да, антифашист из России. Чтобы вы тут не орали и как бы не усирались — мы будем стоять против властей и никуда не уйдем.
Большая часть умолкает, кроме недоумка, который фашист. Поддержка пришла тогда, когда ее уже и не ждали...
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |