свободных от работы людей он отошлет на Енисей "в жилое место, где имеется
довольно провианта, к тому же и места здоровые".
Посланец Лаптева матрос Козьма Сутормин быстро по тому времени доставил рапорт и
журналы отряда в Петербург, и уже 7 апреля 1741 года Адмиралтейств-коллегия
приступила к рассмотрению этих материалов. Она согласилась с решением консилиума
и разрешила производить опись морского берега с суши.
Лаптев приступил к осуществлению своего плана задолго до получения предписания
Адмиралтейств-коллегий. Он решил производить опись сразу тремя партиями. Одна
партия должна была работать между устьями Хатанги и Таймыры, вторая - от устья
Пясины на восток до встречи с третьей партией, двигавшейся от устья Таймыры на
запад. Такое распределение маршрутов объясняется тем, что в то время Лаптев по-
прежнему считал, что устье Таймыры находится в районе мыса Фаддея, то есть
намного восточнее его истинного положения. Поэтому участок побережья от Хатанги
до Таймыры казался значительно более коротким, чем он есть на самом деле, а
участок между Таймырой и Пясиной, наоборот, очень большим.
Для выполнения описи с суши требовалось сравнительно немного людей. Лаптев
оставил при себе Челюскина, Чекина, одного унтер-офицера, четырех солдат и
плотника, а остальных двумя группами (одну - 15 февраля, другую - 10 апреля)
послал на оленях в Дудинку на Енисее. Со второй группой была отправлена часть
имущества, спасенного с ду-
ХАРИТОН ЛАПТЕВ
бель-шлюпки. Наиболее тяжелые грузы остались в складе на месте зимовки.
В это же время Лаптев получил сообщение от Туруханской воеводской канцелярии о
том, что его требования относительно заготовки корма для собак в устье Пясины и
в других "удобных местах" на побережье, посланные в канцелярию еще осенью 1740
года, выполнены. Однако это известие оказалось ложным: запасов корма нигде
сделано не было, и все партии отряда Лаптева испытывали в связи с этим
чрезвычайные трудности.
17 марта 1741 года из зимовья отряда выехала на трех собачьих упряжках вторая
партия - Челюскин с двумя солдатами.
15 апреля зимовье отряда покинула первая партия - Чекин с солдатами и якутом, а
24 апреля - третья партия, которую возглавил сам Ха-ритон Прокофьевич Лаптев.
Через шесть дней партия Лаптева достигла озера Таймыр, пересекла его и, выйдя к
истоку Таймыры, двинулась по ее долине дальше на север. 6 мая Лаптев прибыл к
устью Таймыры и убедился, что он находится значительно западнее залива Фаддея.
Это заставило его изменить план своей работы. Увидев, что Чекину предстоит
произвести опись побережья на значительно большем участке, чем он предполагал,
Лаптев решил идти навстречу Чекину, то есть на восток, а не на запад.
Закартографировав берег, Лаптев подошел к месту, в котором образовалось
многолетнее скопление льда. Он обнаружил это скопление по различным пластам
льда, образовавшимся в течение ряда лет. В тех местах, где "летом льды ломает",
в зимнее время было видно, "что местами есть торосы свежие". Больше всего
торосов было возле берега, а вдали от него располагались льдины "с летними
проталинами". Подводя итог своим наблюдениям, Лаптев пришел к выводу, что летом
ледяной покров взламывается, и скопление торосов происходит там, где движущийся
лед встречает препятствие - неподвижный лед или берег.
Этот вывод Х.П. Лаптева подтвердили и более поздние исследования. Он справедлив
и в наши дни.
13 мая, добравшись до широты 76°42', Лаптев был вынужден остановиться из-за
вьюги и тумана. Кроме того, у него и сопровождавшего его солдата началась
снежная слепота. Дальнейшее продвижение могло лишь усилить заболевание. Переждав
непогоду, Лаптев решил вернуться к устью Таймыры, где он рассчитывал найти
продовольствие.
Однако продовольствия в устье Таймыры, куда Лаптев прибыл 17 мая, не оказалось.
Заготовленную здесь рыбу съели песцы и белые медведи, а завезенный сюда запас
корма был нужен Чекину для питания собак.
Таким образом, взять что-либо для своих четырех упряжек Лаптев не мог. Поэтому
он решил отправиться на запад, навстречу Челюскину, рассчитывая получить у него
"вспоможение кормом".
100 ВЕЛИКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ
19 мая, когда боль в глазах несколько утихла, Лаптев тронулся в путь. 24 мая он
подошел к мысу, от которого берег поворачивал на юг Определив широту мыса
(76°39') и поставив на нем приметный знак, Лаптев поехал дальше.
1 июня Лаптев встретился с Челюскиным близ знака, поставленного в 1740 году
Стерлеговым в конечной точке его маршрута. Собаки Челюскина также были истощены,
так как корма для них и у него оказалось в обрез. Лишь удачная охота на белых
медведей выручила путешественников.
Приближалась весна, и Лаптев, боясь застрять на пустынном берегу моря на
продолжительный срок, торопился добраться до зимовий в устье реки Пясины. К 9
июня он вместе с Челюскиным достиг устья Пясины, где вынужден был пережидать
половодье. Только через месяц им удалось отправиться на лодках вверх по течению
реки. Путь был крайне тяжелым, но, к счастью, отряд вскоре повстречал кочевавших
в низовьях Пясины ненцев и к концу июля добрался с ними на оленях до Гольчихи, а
затем на попутном судне вверх по Енисею к Дудинке.
Здесь уже был и Чекин. Оказалось, что ему удалось добраться только до широты
76°35', то есть до островов Петра. Следовать дальше он не смог из-за снежной
слепоты.
В Дудинке Лаптев узнал, что часть его отряда, отправленная с Хатанги еще 15
апреля, до сих пор сюда не пришла. Пришедший в Дудинку матрос рассказал, что,
когда их группа добралась на оленях до реки Дудыпты, хозяева оленей - тавгийцы -
сбросили грузы и ушли на летнее кочевье в тундру. Раздобыв лодки, моряки
спустились по Дудыпте до Пясины. Здесь они остались ждать помощи. Лаптев
отправил за ними собранных в Дудинке ненцев и тавгийцев.
Когда Лаптев подвел итоги работы всех трех партий, выяснилось, что
картографические работы полностью не выполнены, так как остался не нанесенным на
карту участок побережья между мысом Фаддея на востоке и крайней точкой на
западе, до которой дошел он сам. Съемку этого участка Лаптев отложил на
следующую зиму, а пока решил отправиться в Туруханск, чтобы затребовать от
властей необходимый для поездки на побережье транспорт, провиант для людей и
корм для собак, а также устроить на зимовку свободных от работ людей отряда.
29 сентября Лаптев со всеми людьми, которые были с ним в Дудинке, прибыл в
Туруханск, а 15 сентября туда же прибыла часть отряда, вывезенная с озера
Пясина. Впервые за этот год в Туруханске собрался весь отряд Началась подготовка
к последнему походу. К декабрю все приготовления были закончены. 4 декабря 1741
года из Туруханска выехал на пяти собачьих упряжках Челюскин с тремя солдатами,
а 8 февраля 1742 года, также на пяти упряжках, - сам Х.П. Лаптев.
ХАРИТОН ЛАПТЕВ
Челюскин направлялся к устью Хатанги, а оттуда на север, вдоль берега. Путь
Лаптева был более сложным и длительным Доехав по Енисею до Дудинки, группа
Лаптева повернула на восток и через тундру добралась до Пясины, а затем вдоль
нее до Дудыпты. Отсюда Харитон Лаптев повернул на север, пересек реку Большую
Балахню и подъехал к южному берегу озера Таймыр. Дальнейший путь лежал по льду
через озеро и вдоль Таймыры к ее устью.
Прибыв к устью Таймыры в начале мая, Лаптев послал навстречу Челюскину солдата
Хороших и одного якута с запасом провианта и корма для собак. В это время
Челюскин уже достиг самого северного мыса Азии и картографировал северное
побережье
15 мая Челюскин встретился с людьми, посланными Лаптевым, и вместе с ними
отправился к устью Таймыры, чтобы встретиться с начальником отряда, так как
опись участка была им к этому времени закончена. От устья Таймыры Харитон Лаптев
и Челюскин поспешили в Туруханск, а оттуда отряд в полном составе отправился в
Енисейск, картографируя по пути берега Енисея. 27 августа 1742 года отряд прибыл
к месту назначения. Возложенная на него задача была выполнена.
Теперь уже можно было представить Адмиралтейств-коллегий новую, более верную
карту полуострова Таймыр. Конечно, сведения, собранные отрядом Харитона Лаптева,
нельзя было считать абсолютно точными Это знал и он сам, и его товарищи по
экспедиции. Они располагали несовершенными инструментами и способами определения
долготы, дававшими весьма приблизительные результаты В то время еще не
существовало даже хронометра (этот прибор был изобретен только в 1772 году).
Кроме того, отряд Харитона Лаптева работал в зимнее время, когда снежный покров
не позволял установить точные очертания береговой линии.
Все это и определило ошибки на карте, составленной Лаптевым, на которой
восточный берег полуострова Таймыр нанесен значительно восточнее, чем он
расположен на самом деле, а острова, лежащие севернее полуострова Таймыр,
обозначены как мысы (например, мыс Северо-Западный).
Однако все это ни в коей мере не умаляет заслуг Харитона Лаптева - первого
исследователя одного из самых суровых участков Северного Ледовитого океана.
13 сентября 1743 года Х.П. Лаптев подал Адмиралтейств-коллегий рапорт, в котором
изложил результаты работ отряда и свои личные записки, представляющие большую
научную ценность. Лаптев объяснял, что составил эти записки "для известия"
потомкам, что он вносил в них то, что считал "неприличным дописывать в журнал",
как не относящиеся к выполняемой отрядом работе. Он назвал их "Берег между Лены
и Енисея. Записки Лейтенанта Харитона Прокофьевича Лаптева".
100 ВЕЛИКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ
Записки состояли из трех частей. В первой части он дает краткое описание берега
от острова Столб на реке Лене до устья Енисея. В сжатой форме, но достаточно
полно им описаны характер берега, прибрежные глубины, "пристойные места", их
грунт, состояние льда, устья рек, их ширина и глубина, приведены данные о
приливах и отливах и другие весьма важные для науки сведения.
Во второй части последовательно описаны реки, начиная от Лены и далее на запад
до Енисея Каждой реке дана характеристика - откуда вытекает, какой длины, где
кончается лес и начинается тундра, в каких местах живут люди и чем занимаются.
Далее описывается озеро Таймыр. Рассказывается "о тундре, лежащей около озера
Таймурского", "о мамонтовых рогах" (то есть о клыках). Много места в этой части
уделено быту, занятиям, нравам и обычаям жителей Туруханска.
В третьей части, озаглавленной "Наконец сего описания прилагается о кочующих
народах, у северных мест лежащих во Азии Сибирских мест, в каком суеверстве
содержут себя, и о состоянии нечто о них", Харитон Лаптев систематизирует
сведения этнографического характера о народностях, населяющих полуостров Таймыр.
Эти наблюдения полностью подтверждаются современными данными. Характерной чертой
этнографических описаний Х.П. Лаптева является отсутствие высокомерия по
отношению к представителям северных народностей. Харитон Лаптев с похвалой
отзывается, например, об эвенках - "тунгусах". Сообщая о том, что местные жители
едят сырое мясо и рыбу, он не высказывает никакого презрения к ним за подобную
"дикость". Наоборот, Лаптев отмечает необходимость питания в северных местах
сырой строганиной, которая "не допускает до цинги быть больному, а между тем
застарелую выгоняет, того лучше действо и от мерзлого мяса строганного,
оленьего, в той же болезни лечатся".
Записки Харитона Прокофьевича Лаптева, представляющие собою огромную научную
ценность, были высоко оценены передовыми учеными России и других стран
Продолжал служить во флоте после экспедиции и Харитон Проко-фьевич Лаптев.
Весной 1757 года он был назначен в Штурманскую роту для обучения будущих
штурманов. Вплоть до 1762 года Лаптев занимал строевые должности, командуя в
летние месяцы кораблями. К этому времени он имел чин капитана 1-го ранга. 10
апреля 1762 года Лаптев был назначен обер-штер-кригс-комиссаром флота 21 декабря
1763 года он скончался.
Родина не забыла имен героических участников Великой Северной экспедиции -
руководителей отряда, описавшего побережье между устьями Лены и Енисея. Их имена
остались на карте мира, напоминая потомкам о научном подвиге их
соотечественников.
ХАРИТОН ЛАПТЕВ
На восточном bepery полуострова Таймыр несколько севернее островов Комсомольской
Правды находится мыс Прончищева. Восточный берег этого полуострова,
простирающийся от островов Петра до входа в Хатангский залив, называется берегом
Василия Прончищева.
В 1913 году приблизительно в середине берега Василия Прончищева русской
экспедицией на ледоколах "Таймыр" и "Вайгач" был открыт большой залив, названный
ею бухтой Марии Прончищевой. На морском побережье между устьями рек Анабар и
Оленек расположен невысокий горный кряж Прончищева.
Часть западного побережья полуострова Таймыр, лежащая между устьями Пясины и
Таймыры, носит название берега Харитона Лаптева.
Против средней части берега Харитова Лаптева, ближе к устью Таймыры, в сложном
архипелаге лежит остров пилота Махоткина. Два северо-восточных мыса его
называются: один мысом Лаптева, другой мысом Харитона, в честь Харитона Лаптева.
На восточном побережье полуострова Таймыр против островов Комсомольской Правды,
в том месте, где берег круто поворачивает на запад к заливу Терезы Клавенесс, в
море выдается мыс Харитона Лаптева.
Названия эти напоминают нам об отважных русских морских офицерах, более двухсот
лет назад руководивших первым исследованием самого северного участка побережья
Азии.
ДМИТРИЙ ЛАПТЕВ
Участник Великой Северной экспедиции Дмитрий Яковлевич Лаптев начал службу во
флоте в 1718 году гардемарином. Три года спустя в 1721 году, его произвели в
мичманы, в 1724 году - в унтер-лейтенанта в 1731 году - в лейтенанты. Столь
быстрое продвижение по службе, довольно редкое в то время, свидетельствует о
том, что Дмитрий Лаптев был высокообразованным, прекрасно знавшим свое дело
офицером.
Вся служба Д.Я. Лаптева проходила на кораблях Кронштадтской эскадры, на которых
он совершал плавания в Любек, Данциг и Архангельск Подбирая для участия в
Великой Северной экспедиции опытных хорошо подготовленных к суровым дальним
плаваниям офицеров Беринг внес в список ее будущих участников и Дмитрия Лаптева.
В июле 1735 года Д.Я. Лаптев вместе с А.И. Чириковьш прибыл в Якутск.
Здесь ему сразу же было поручено провести караван небольших речных судов с
имуществом экспедиции по рекам Алдан, Мая и Юдом возможно ближе к Охотску,
построить в конечном достигнутом пункте склады, сложить в них груз и с судами
возвратиться в Якутск. Лаптев выполнил это задание, доведя суда до намеченного
пункта - Юдомского Креста.
Первоначально предполагалось назначить Дмитрия Лаптева в отряд Беринга -
Чирикова или в отряд Шпанберга. Но ко времени возвращения Лаптева в Якутск
выяснилось, что отряд лейтенанта Ласиниуса проводивший опись к востоку от устья
Лены, находится в бедственном поло-жении.
ДМИТРИЙ ЛАПТЕВ
Питер Ласиниус, швед по национальности, был принят на русскую службу в 1725
году. Он много плавал и был знающим свое дело штурманом. В экспедицию Ласиниус
вызвался добровольно. Беринг назначил его начальником отряда, который должен был
описать берег от устья Лены до Камчатки. Отряд располагал построенным в Якутске
ботом "Иркутск" длиной восемнадцать метров, шириной пять с половиной метров, с
осадкой два метра.
Ласиниус со своим отрядом покинул Якутск 29 июня 1735 года, одновременно с
отрядом Прончищева. Оба отряда 2 августа прибыли к острову Столб, расположенному
в начале ленской дельты. На вторые сутки "Иркутск", пройдя Быковской протокой,
достиг взморья. Еще через двое суток, дождавшись попутного ветра, Ласиниус вывел
свое судно в море.
Плавание затруднялось большими скоплениями льда и неблагоприятными ветрами.
Поэтому уже 18 августа Ласиниус ввел бот в устье реки Хараулах, решив здесь
зимовать. Из плавника, валявшегося на берегу, команда быстро построила дом
Рассчитывая еще на два года работы, Ласиниус решил сэкономить провиант и вдвое
уменьшил рацион. Хроническое недоедание при незнании противоцинготных средств
привело к массовому заболеванию цингой, которая унесла жизни тридцати восьми
человек. Одним из первых умер сам Ласиниус.
Командование отрядом перешло к штурману Василию Ртищеву. Но и тот был тяжело
болен, Беринг решил возвратить остатки отряда Ласиниуса в Якутск, а взамен его
послать новый отряд под командованием Дмитрия Лаптева.
Перед отрядом Лаптева, кроме общих задач, были поставлены дополнительно особые
задачи.
Против участка побережья, который предстояло исследовать отряду, на старых
картах был показан какой-то остров, "якобы земля великая", где "бывали из
сибиряков и людей видели". Поэтому начальнику отряда предписывалось подходить ко
всем замеченным во время плавания островам и землям для отыскания этой "великой
земли". В инструкции говорилось, что если при высадке на берег встретятся люди,
то надо "с ними поступать ласково и ничем не озлоблять", узнавать у них о
величине островов и о том, кому они принадлежат. Если жители пожелают
"самоизвольно" принять русское подданство, их следует "наипаче при-ласкивать...
охранение чинить, а ничем не отягощать, разве какой сами меж себя расположат и
станут давать ясак".
На тот случай, если окажется, что "сибирский берег с американским сошелся и
потому нельзя до Камчатки пройти", инструкция предписывала следовать насколько
возможно к северу и постараться узнать, далеко ли до лежащего по ту сторону
перешейка "Полуденного или Восточного
100 ВЕЛИКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ
моря" (Тихого океана), а потом возвратиться в Якутск и, "отрепертовав" Берингу,
ехать в Петербург "с обстоятельным известием и с картою" А если "соединения
американских земель" не окажется, идти до Камчатки или в крайнем случае до устья
реки Анадырь. В случае подхода к неизвестному ранее берегу, который мог
оказаться частью Америки, инструкция дословно повторяла третий пункт инструкции,
данной Петром I Берингу в 1725 году при отправлении его в Первую Камчатскую
экспедицию. Начальник отряда должен был идти вдоль открытого берега до встречи с
европейским кораблем или до подхода к владениям "европейских государств",
узнать, как называется берег, побывать на нем, нанести его на карту и выяснить,
какое государство им владеет.
Всю работу следовало закончить в два года. Отряд имел в своем распоряжении тот
же бот "Иркутск".
Не дожидаясь вскрытия Лены, Лаптев направил к зимовке Ласиниу-са 14 человек во
главе со штурманом Михаилом Щербининым "для помощи Ртищеву и его людям", а также
для подготовки бота к плаванию. Когда к началу июня Щербинин добрался до
зимовки, там в живых осталось всего девять человек, причем все они были больны
цингой.
30 мая 1736 года Лаптев с остальной частью своего отряда вышел из Якутска на
трех дощаниках, груженных провиантом. Пройдя Быковской протокой, он 25 июня
вышел на взморье. Плыть дальше не позволял лед, плотно забивший весь залив Буор-
Хая. Поставив дощаники в Севастьяновой губе, Лаптев отправился со своей командой
к зимовке Ласиниуса пешком по берегу.
18 июля "Иркутск" был готов к плаванию, но выйти в море удалось только 29 июля,
когда лед отнесло к северу. Переход в Севастьянову губу за провиантом и
снаряжением чрезвычайно затянулся из-за сильного встречного ветра и льда. Только
7 августа бот подошел к дощаникам.
11 августа, пользуясь благоприятным ветром, "Иркутск" направился в море, держа
курс на северо-восток
На третий день бот достиг 73°16' северной широты на меридиане мыса Буор-Хая.
Здесь был сплошной лед, пробиться через который не удалось.
Если бы Дмитрий Лаптев не стремился пробиться на северо-восток, а попробовал
обойти непроходимый лед с юга, держась ближе к материку, весьма вероятно, что
ему удалось бы значительно продвинуться на восток. Но он не сделал этого, так
как был глубоко убежден в том, что мыс Святой Нос простирается далеко на север и
заканчивается где-то в районе 76°20' северной широты, и хотел обойти этот мыс.
Такое убеждение возникло у Лаптева в результате изучения старинных карт.
Плавание на км, по его мнению, только удлинило бы путь, не дав никакого выигрыша
во времени.
ДМИТРИЙ ЛАПТЕВ
Простояв во льду сутки, сжимаемый порою так, что терял управление, "Иркутск"
повернул назад. На консилиуме, созванном Лаптевым, было решено возвратиться на
зимовку. 22 августа бот вошел в Быковскую протоку и стал подниматься вверх по
Лене. 6 сентября Лаптев привел бот в реку Борисову, впадающую в Лену на 70°40'
северной широты. 8 сентября Лена стала.
Отряд построил для себя пять домиков и разместился в них. Чтобы предотвратить
заболевание цингой, Лаптев распорядился готовить отвар из коры и шишек кедрового
сланика. Благодаря этому больных было очень мало, и за все время зимовки умер
лишь один человек.
С зимовки Лаптев послал Берингу в Якутск рапорт и решение консилиума, в котором
проход морем от Лены к Колыме признавался невозможным из-за сплошного льда. По
рассказам местных жителей-якутов, неподвижный лед, простиравшийся до Святого
Носа, не взламывался десятилетиями.
16 августа 1737 года Лаптев выехал в Петербург, где должен был решаться вопрос о
продолжении работы северных отрядов экспедиции в связи с окончанием
поставленного им срока. Как известно, 20 декабря 1737 года Адмиралтейств-
коллегия приняла решение довести картографирование побережья Северного
Ледовитого океана до конца.
Адмиралтейств-коллегия высказала мнение, что на пути от Лены до Камчатки
непреодолимых препятствий не существует. Сведения, собранные историком Миллером,
подтверждали, что русские суда плавали в прошлом от устья Лены до Анадыря.
Поэтому Адмиралтейств-коллегия предписала Лаптеву выбирать для плавания такое
время, когда лед относит от берега к северу, а если в плавании "крайняя
невозможность от льда постигнет", ожидать на месте изменения ледовой обстановки
и при удобном случае немедленно следовать дальше. Кроме того, коллегия
предписала Лаптеву производить в зимнее время обследование и опись устьев рек и
морского побережья на еще не пройденных участках маршрута.
Адмиралтейств-коллегия обязала Сибирскую губернскую, Иркутскую и Якутскую
канцелярии создать в удобных местах по пути следования отряда Дмитрия Лаптева
склады с провиантом и необходимым имуществом. Одновременно коллегия потребовала
исполнения предыдущих указов о постановке "маяков" и посылке геодезистов для
картографирования берегов.
Обо всех этих решениях Лаптев узнал, когда добрался до Москвы. Но он считал
необходимым сообщить Адмиралтейств-коллегий свои соображения по поводу
дальнейшего порядка работы отряда и решил все-таки доехать до Петербурга.
Президент Адмиралтейств-коллегий адмирал Н.Ф. Головин согласился с доводами
Лаптева. Было принято решение продолжать плавание только
100 ВЕЛИКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ
ДМИТРИЙ ЛАПТЕВ
в том случае, "ежели надежда к тому морскому походу будет" В противном случае
следовало, отправив судно в Якутск или поставив "где способ-нея", пройти сухим
путем до устья Колымы, а затем к Нижне-Колымско-му острогу. При выполнении работ
надлежало обратить особое внимание на картографирование мыса Святой Нос, бухт,
заливов устьев рек. Составленную во время похода обстоятельную карту Лаптев
должен был послать из Нижне-Колымского острога в Петербург, в Адмиралтейств-
коллегию, а затем отправиться с отрядом на Камчатку через Анадырский острог или
иной дорогой по своему усмотрению.
С Камчатки Лаптеву предписывалось пройти морем к устью Колымы на судне,
полученном от Беринга. При этом, в случае если бы Лаптев на месте увидел, что
удобнее начать плавание от устья Анадыря, Адми-ралтейств-коллегия разрешила ему
требовать от Беринга присылки судна именно туда.
Берег от Анадыря до Колымы в то время можно было описать только с судна, так как
на побережье обитали "неподданные народы, называемые чукчи, которые с имеющимися
в подданстве российской державе всегда войну имеют". Лаптеву было приказано
ничем не озлоблять чукчей, "показывать им приласкание" и принимать в подданство,
"ежели пожелают".
Так как зимовать на побережье, заселенном воинственными чукчами, не
представлялось возможным, Лаптеву предписывалось в случае необходимости
возвратиться на зимовку в Анадырь и продолжить плавание в следующем году.
В плавании от Анадыря к Колыме Лаптев должен был уделить особое внимание
картографированию Чукотского Носа (ныне мыс Дежнева) и острова, расположенного
против устья Колымы.
Однако предусмотреть абсолютно все Адмиралтейств-коллегия не могла, поэтому
Лаптеву было разрешено в случае необходимости отклоняться от полученных
инструкций и поступать так, как он найдет нужным. Одновременно Адмиралтейств-
коллегия обязала местные Сибирские власти выполнять все требования Лаптева.
По пути из Петербурга в Якутск у Лаптева созрел один план, о котором он сообщил
президенту Адмиралтейств-коллегий в своем письме из Усть-Кута 4 марта 1739 года.
Убежденный, что обойти Святой Нос с моря ему не удастся, Лаптев решил провести
первую зимовку где-либо к западу от мыса и,одновременно послать взятых им из
Якутска плотников на реку Индигирку, впадающую в море восточнее Святого Носа. В
течение зимы плотники должны были построить судно "на манер шлюпки или бота", на
котором можно было бы идти морем до Колымы, а затем и к Камчатке. Вместе с тем
Лаптев предполагал обойти Святой Нос во второе лето на боте "Иркутск", который
должен был зимовать к западу от этого мыса..
Следовательно, Лаптев предполагал закартографировать в течение двух лет берег от
Лены до Колымы, разбив его на два участка - к западу и к востоку от Святого
Носа, - имея на каждом участке по одному судну на тот случай, если "Иркутск" не
сможет дойти до устья Колымы.
Еще до приезда в Якутск Лаптев распорядился послать матроса Алексея Лошкина с
заданием описать берег от устья Лены до Святого Носа. Лош-кин по зимнему пути
выехал из Якутска на Яну, от устья которой ему предстояло начать
картографировать берег. Дойдя до Святого Носа, он должен был вернуться на Яну и
продолжать картографировать берег в западном направлении до Лены.
В Якутск еще по зимнему пути был послан геодезист Иван Киндяков, которому
поручалось картографирование реки Индигирки от ее верховьев до устья.
Лаптев из-за большого количества груза только в начале марта 1739 года добрался
до Усть-Кута. Дождавшись вскрытия Лены, его суда спустились к Якутску.
Приведя в порядок бот "Иркутск", Лаптев 7 июня ушел в плавание. К 5 июля он
достиг устья Лены и, пройдя Быковской протокой, вышел в море. Вскоре "Иркутск"
бросил якорь в Севастьяновой губе. На море вплотную к берегу стоял лед, и
продвигаться дальше было невозможно.
Во время стоянки в Севастьяновой губе на бот прибыл Алексей Лош-кин, который
сообщил определенное им истинное местоположение Святого Носа; это позволило
Лаптеву более правильно спланировать работу отряда. Он сообщил Адмиралтейств-
коллегий, что собирается зимовать на Индигирке, то есть восточнее Святого Носа.
Пока "Иркутск" стоял в Севастьяновой губе, штурман Щербинин описал мыс Буор-Хая
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |