Том довольно заерзал на стуле, потирая руки. Мама, забери меня из этого дурдома…
Выходной. С Биллом я договорился встретиться в четыре в школьной библиотеке. Перед выходом из дома пришлось прикрикнуть на Тома, доставшего меня своими советами и напутствиями. Он притащился ко мне утром и с ходу выложил все свои «многолетние» наблюдения за поведением и характерами девочек, наивно полагая, что мне все это пригодится, и я непременно должен буду заметить что-то из перечисленного в Билле. Более того, он записал попунктно все это в маленьком блокноте и сунул мне его в рюкзак, пока я обувался. Ну что за человек!
Билл безбожно опаздывает. Уже пятнадцать минут пятого – где он пропадает? За эти пятнадцать минут мы бы давно уже подобрали материалы к теме и подумали бы над презентацией. Не понимаю, как можно работать с человеком, так безответственно относящимся к делу. С Томом, конечно, не лучше, я практически все делаю сам, но он хотя бы не опаздывает и даже иногда помогает мне. Подожду еще немного и начну один.
Наконец, дверь открывается, и Билл, весь растрепанный и красный, забегает и плюхается на стул напротив меня. Угрюмо смотрю на него.
- Ох, прости, Густав, честное слово, я торопился изо всех сил! Мне пришлось вернуться на полпути, я обнаружил, что забыл телефон…
Смотрит на меня с примиряющей улыбкой – а на лице так и написано: «Повелся или нет?». Хмурюсь.
- Ладно, давай начнем, - говорю ему. – У нас осталось не так уж и много времени.
Дал ему несколько распечатанных из Интернета статей, посмотрим, сможет ли он вычленить в их содержимом основные тезисы… Если Том доверил мне в кои-то веки заниматься его личной жизнью, то я наведу в ней порядок – подруга Тома (или его друг) должна уметь соображать, двух влюбленных идиотов я не вынесу.
Сам сажусь выбирать иллюстрации. Так, эта слишком яркая, не соответствует настроению нашего проекта, эта недостаточно конкретна, вот неплохая, но снято очень расплывчато…
- Густав, мне не нравится читать это, так сложно! Можно я лучше буду картинки смотреть?
Ну, вот, как я и предполагал. Как там Том говорил: «Девушки сначала опаздывают на встречу, а затем строят из себя глупышек, чтобы мы умилились». Да вот только я что-то ничего умилительного в этом не нахожу, а вот раздражающее – да.
Забираю у Билла листы и пододвигаю ему фотографии. Радостно хватается за них и, высунув язык, начинает перебирать. Никак не могу понять, прикидывается ли он эдаким милым дурачком или эта непосредственность врожденная? Блин, а мне ведь еще его спрашивать про Тома…. Начнем издалека.
- Ну, что, как дела?
- Ничего, спасибо.
- Как в нашей школе, нравится?
- Пока да.
- А ребята как?
- Неплохие.
Какой-то бессмысленный диалог получается.
- Успел уже с кем-то подружиться?
- Пока нет, присматриваюсь еще.
О, вот хорошая лазейка…
- Могу посоветовать, с кем можно отлично провести время.
Билл улыбнулся.
- Спасибо, но я лучше сам. Может быть, у нас с тобой совсем разные предпочтения.
Это уж точно.
- Ладно, как знаешь. Ну, а так чисто внешне, навскидку, как думаешь, кто больше достоин твоего внимания?
Опять улыбается. Я, что, клоунаду тут ему показываю?
- Густав, ты хочешь про кого-то конкретного узнать?
Правая бровь Билла как-то сама собой выгнулась и поползла на лоб. Что ж он какой проницательный-то оказался… Так, Густав, думай, не подставляй друга, давай, скажи что-нибудь, первое, что придет в голову.
- Э-э-э-э… Да нет, это я просто пытаюсь разговор поддержать.
- А, ну, понятно.
Повисло молчание. Билл шелестел страницами, а я для виду листал распечатки, потому что, пока ждал Билла, уже выбрал из них всю соль. Все же я должен узнать хоть что-то, какую-нибудь ничего не значащую мелочь, ведь Том мне покоя не даст, если я вернусь с пустыми руками. Надо попытаться как-то возобновить разговор, найти хоть какие-то общие интересы, а там, глядишь, и насчет Тома что разузнаю.
Билл, похоже, сжалился надо мной и решил тоже поучаствовать в диалоге.
- Густав, а чем ты занимаешься в свободное время?
- Готовлюсь к занятиям, ищу дополнительные источники информации, иногда можно откопать весьма любопытные факты…
- Нет, Густав, в свободное от школы. Досуг как проводишь?
- Ну, я увлекаюсь робототехникой, люблю повозиться с железом.
Билл поморщился.
- Что? Отлично тренирует мозги.
- Ну, слишком сложно. Все эти микросхемы, проводочки… В этом никакой души нет, одно тупое ковыряние. Есть у тебя какое-нибудь пристрастие, чтобы душа отдыхала? - Да, я состою в интернет-клубе любителей немецкой философии.
Билл вытаращил глаза.
- Ладно. Может, ты спортом увлекаешься?
- По субботам играю в шахматы.
Чего он на меня так смотрит? Между прочим, очень интеллектуальный и полезный для мозгов вид спорта.
- Густав, а у тебя есть девушка? - Медленно проговорил он, глядя на меня.
- Нет.
- Наверное, нравится кто-нибудь.
- Нет вроде.
- Ну, неужели совсем никто? Может, есть кто-то, при виде кого внутри все дрожит и переворачивается? Кто-то такой, какая-нибудь девушка, что интересует больше остальных?
Я задумался, припоминая всех своих знакомых девчонок.
- Нет, такой нет у меня. Мне нравятся умные, начитанные девушки, с которыми можно поговорить, чтобы были схожие с моими интересы. А таких я еще не встречал, все они какие-то легкомысленные, о принцах мечтают… В детстве сказок переслушали.
Билл сидел, уставившись в окно, и отрешенно теребил в пальцах листы. Воспользуюсь ситуацией…
- А у тебя уже есть кто-то на примете?
Парень встрепенулся и быстро заморгал, будто ему в глаз что-то попало. Он поерзал на стуле, а затем начал тихим голосом, можно подумать, выдает мне самую страшную свою тайну.
- Мне нравится один человек в школе. Он приглянулся мне сразу, как только я его увидел. Знаешь…
Ну вот, начинается… Где-то я уже видел подобную улыбку, кричащую: «Я дебил, а в голове у меня пусто».
- … знаешь, Густав, у него самые невероятные глаза, что я видел, такие глубокие и теплые, такие красивые, словно янтарный жидкий мед. А когда я вижу его на улице днем, то мне кажется, что солнце всегда светит только на него, а солнечные лучики запутываются в его ресничках, и он жмурится, так забавно морща носик…
Ох, вот это я зевнул – аж в ухе заложило. Хорошо, что Билл не заметил этого, он сейчас с такой физиономией сидит, будто кто-то вскрыл ему череп, вынул мозг и унес в неизвестном направлении. Прямо как Том, когда про Билла рассказывает. Так, пора закругляться, у меня скоро шахматы начинаются.
- Очень интересно. Ладно, Билл, давай собираться, созвонимся насчет следующей встречи.
- Хорошо. Только ты никому не рассказывай, ладно? Ну, про то, что я тебе сказал.
- Угу.
Выходим на улицу, прощаюсь с Биллом и направляюсь к автобусной остановке. Итак, что мы имеем? Судя по всему, Билл в кого-то уже успел влюбиться и довольно-таки сильно. Надеюсь, это отрезвит Тома, он смирится и все встанет на свои места. Если нет – его проблемы, помогать ему я больше не намерен, мне не понравилось. Сижу, расспрашиваю, как сплетник какой-то, трачу свое время впустую… Да и вообще, Билл ему не подходит, он слишком любит выделяться – вон каких картинок навыбирал для проекта, кричащие цвета, резкие контрасты, они будут отвлекать все внимание от сути проблемы.
Кстати, я не понял – а как лучи солнца могут запутаться в ресницах? Они же нематериальны!
Наконец-то дошел до дома. Задержался – по дороге домой наткнулся на одну акцию, социологический эксперимент, не мог отказать себе в удовольствии поучаствовать в дегустации разных видов растительного масла. Узнал много нового для себя, пригодится в дальнейшем – буду знать, какое масло брать, а от какого лучше воздержаться.
Протяну ножки, отдохну немного перед секцией шахмат…
Слышу шаги за дверью и стук.
- Густав? Ты дома? Том пришел, хочет тебя видеть!
О, нет, забыл про него…
- Мам, скажи, что я уже ушел!
Дверь распахивается и вваливается довольный Каулитц.
- Ну, конечно, ушел он! Ты предсказуемый, Густ, столько раз эту уловку использовал!
Том с разбегу плюхается на мою кровать прямо в кроссовках.
- Ну?
- Что ну?
- Давай рассказывай, - нетерпеливо ерзает, пододвигаясь ближе. – Ты спросил Билла? Что узнал? Я ему нравлюсь?
- По одному вопросу, пожалуйста.
- Давай уже, выкладывай все подряд!
Я вздохнул, перебирая в памяти наиболее содержательные моменты нашего с Биллом диалога.
- Том, ты уверен, что хочешь это знать?
- Густ, я тебя сейчас наизнанку выверну, если тянуть будешь.
- Ну, я позадавал ему вопросы, он сказал, что ему нравится один человек… но это не ты.
Улыбка сползла с лица Тома.
- Как это не я? С чего ты взял?
- Сделал вывод, исходя из анализа полученной мной информации. Метод логического мышления.
- Да ну, ты пи*дишь!
- Моя логика еще никогда меня не подводила.
Том сполз с кровати и сел, разочарованно протянув:
- А кто тогда ему нравится, если не я?
Я посмотрел на часы – до начала секции оставалось двадцать минут.
- Он что-то говорил… кажется, у этого кого-то сладкие глаза и спутанные ресницы, что-то вроде того.
Я встал и начал собираться, Том вдруг злобно запыхтел и рявкнул, отчего я подпрыгнул на месте.
- Это Бен! Только у него такой сладенький взгляд, как будто он сахарочку обожрался! Бл*, я так и знал – неспроста Билл к нему поперся на днюху! Урод, положил на моего парня свой *банный глаз!
- Потише ори.
- Нет! – Каулитц вскочил и встал посреди комнаты, уперев руки в бока и злобно раздувая ноздри. – Я это так не оставлю, Билл Бена еще не раскусил, надо ему помочь! Я открою ему глаза, покажу, что за сволочь этот Бен! Я ему шары оторву! Да!
Потрясая кулаком, Том с победным гиком вылетел из моей комнаты. И чего он так взбеленился? Ну, влюблен Билл в Бена, ну и что с того? Драться с Беном из-за этого что ли? Каулитц думает, что Билл посмотрит на расквашенную рожу Бена и сразу от него уйдет. Да не будет такого! Вообще, пытаться завоевать занятую девушку – гиблое дело, и даже пытаться не стоит. Максимум, что светит – фингал под глаз. По себе знаю, я однажды заинтересовался одной, но как узнал, что у нее есть парень, – сразу всякий интерес потерял. Зачем мне проблемы? Не-е, мне проблемы не нужны.
Наверное, следует в этом году записаться на ежегодный шахматный турнир среди учеников старших школ. Я сегодня такую гениальную рокировку провел! Несомненно, есть, чем гордиться. Надо себя побаловать – встану завтра на полчасика попозже. Небольшое отклонение от режима мне не повредит, у меня и так все под контролем.
Перед сном решил понежиться в ванной с пенкой. Беру халат, сменное белье, пижаму, плеер. Буду отмокать, я заслужил провести немного времени наедине с собой и своими мыслями. Но перед этим – меры безопасности моего покоя. Отключаю мобильный и убедительно прошу маму не беспокоить меня и отсылать Тома, если тот позвонит к нам домой или опять вздумает притащиться.
Этот засранец изрядно достал меня за прошедшую неделю. Даже если предположить на полном серьезе, что он действительно так влюбился, как утверждает, то… То что? Я довольно умен и сообразителен, что тут скромничать, но такое даже моему уму непостижимо. Насколько мне известно, существуют какие-то гены, определяющие сексуальную ориентацию человека, когда некоторые хромосомы в ДНК мужчины соответствуют женскому ДНК и определяют в дальнейшем «женский» тип поведения и, соответственно, влечение к индивидуумам своего пола. Но если бы Том был геем, по нему было бы всегда это заметно. В общении с парнями у него никогда не было каких-либо трудностей, спокойно ходил с друзьями в сауну и купался на речке голышом – никогда не краснел, не стеснялся и признаков сексуального возбуждения не обнаруживал. А девушки? Том же обожал девушек! Чтобы он не говорил про ту или иную, все равно в каждой находил что-то такое, что заставляло его сворачивать ей вслед шею. Том просто не может быть гомосексуалистом, нельзя вот так просто взять и изменить свою ориентацию с полпинка, нельзя взять и одним махом фактически перечеркнуть свою предыдущую жизнь, свой опыт.
Дурацкий Том с его дурацкими дурачествами. Не дает мне покоя, даже не присутствуя рядом. Все, забыли про него! Закрываю дверь ванной и представляю, как тем самым закрываю дверь в свою голову мыслям. Погружаюсь в горячую воду с пенкой. Ежась от приятного тепла, прислушиваюсь к звукам за дверью. Вроде тихо, отлично… Выуживаю из складок полотенца маленький игрушечный кораблик и пускаю его в плавание по просторному пенному океану. Хорошо-то как, маманя!
Радуюсь, что Том не узнает про кораблик – застремал бы до смерти. А что – у меня тоже могут быть свои слабости! Сам-то он… Лично я вижу одно объяснение возникшей ситуации. Билл нравится Тому потому, что похож внешне на девушку, но в силу своей половой принадлежности не имеет свойственных им физиологических проблем, психических особенностей и эмоциональной нестабильности. Поэтому-то он и привлекает Тома, с ним можно и на футбол сходить и поцеловаться, если закрыть глаза и представить, что это настоящая девчонка. Ни на секунду не поверю, что Каулитц просто взял и влюбился. Что такое любовь вообще? Химическая реакция в мозге, и, как любая другая химическая реакция, она подвержена распаду…
Опять я об этом думаю! Ну, хватит, где там мой плеер? Лучшее средство, чтобы отвлечься – прислушивание аудиозаписи урока английского языка.
«Добрый вечер! Good evening!»
- Гууд ивнинг! – Повторяю я.
«Занятие седьмое. Слушаем и повторяем. Listen and repeat».
- Лисн энд рипит!
«Тема занятия «Любовь в нашей жизни». Love in our life».
- Лав ин ауа лайф… Апч-хи!
Я чихнул, вода в ванне всколыхнулась и выплеснулась на пол.
«All is full of love».
- Ол из фул… черт!.. оф лав!
Я завертел головой по сторонам, ища, чем бы вытереть воду. В поле зрения попало полотенце для ног – единственный возможный вариант.
«Love has got the power».
- А-а-а… лав хэз гот зэ… пауа! – Перегнувшись через бортик, я попытался дотянуться до полотенца, тем временем вода с моего тела очень бодро капала на пол, добавляя луже объема.
«Love can help us to survive».
- Ага, ну, конечно! Помогает, блин! – Я встал, уперевшись коленом в бортик, чтобы уже достать несчастную тряпку. Но едва я ухватился за нее, мое колено соскользнуло с мокрого края, и я с головой ушел под воду вместе с плеером. Английская говорилка замолкла.
Вынырнув, я стал судорожно отплевываться от мыльной воды, глаза адски щипало. Нащупав кран, я вывернул его до упора и сунул под струю голову, чтобы вымыть пену из глаз. Но на макушку вместо спасительной холодной водички мне полилась горячая, ошпарив затылок и шею. Заорав, я вскочил и ударился головой о душ. Схватившись за мгновенно выросшую шишку, я почувствовал, как по ногам бежит кипяток. Взвыв и запрыгав на месте, я наступил на что-то твердое и острое и снова ухнул в ванну, подбрасывая вверх ноги и проскальзывая по эмалированному дну вниз, подставляя голый зад прямиком под огненную струю…
- Густав, дорогой, что это такое? Ты что здесь натворил? – Вытаращив глаза, визжала мама, когда я, красный, как вареный рак, и раскорячившийся, как выпотрошенная индейка, выполз из ванной, едва придерживая на себе спадающий халат. Из ванной в коридор валил пар и лился поток горячей воды, гордо неся на себе крутящийся вокруг своей оси кораблик.
- Всемирный потоп, - пробормотал я в ответ и пошлепал босыми ногами в свою комнату, с кряхтеньем и жалобными писками переставляя ноги по ступенькам на второй этаж, и слушая ругань и визги матери.
Доковыляв до комнаты, я бросил шмотки на пол и сел пылающей задницей на прохладную поверхность пола. Когда немного очухался, до меня дошло – сижу тут, голый, красный, мокрый – ну, прямо новорожденный младенец, - и все так же зажимаю в руке наглотавшийся воды и не подлежащий восстановлению плеер…
Я взревел и вскочил, хватаясь за телефон и набирая номер Тома. Трубка ответила ненавистным голосом.
- Каулитц!
- Да?
- Козел!!!
Утром, продрав глаза, обнаружил себя в той же скрюченной позе, в которой заснул. А еще обнаружил, что вместо позволенного себе вчера получаса дополнительного сна продрых добрых два часа. Уже десять утра! Все, я уже ничего не успею, день пройдет впустую… Хотя можно, конечно, дать скидку за то, что я пострадавший…
Откидываю одеяло и рассматриваю себя. Кожа на пахе и внутренних сторонах бедер красная и ноет. Дотрагиваюсь – больно. Надо помазать чем-нибудь, где-то в тумбочке у меня был детский крем…
Нежными движениями наношу крем на раздраженную кожу. Ох, холодненький… Аккуратненько мажем, вот так, да… Ничего, что крем жирный и сильно пахнет, зато для пользы дела, жжение утихнет. Хм, а мне даже нравится!
Так, ножки помазали, теперь облегчим существование половых органов. Вот прикосновение холодных пальцев к анальному проходу уже не кажется приятным. Вообще, ситуация не очень-то приглядная, не хочу знать, как смотрюсь со стороны. Слава богу, что никто меня не видит.
- Проснись и пой! – Дверь, судя по силе хлопка о стену, распахнутая пинком, гостеприимно впускает Тома, непривычно бодрого и веселого с утра. От неожиданности и испуга я взвизгиваю и накрываюсь одеялом по самый подбородок. Каулитц шествует к креслу и вальяжно разваливается на нем.
- Ну и чего ты вытаращился? Да, я сегодня в фиолетовом, это мой парадный цвет. Девочки говорят, что этот цвет мне очень идет.
- Я просто удивлен, что ты вылез из кровати в такое время. Обычно по выходным ты спишь до полудня, и тебя не добудишься. – Пытаюсь незаметно вытереть испачканную в креме руку о простыню.
- Просто решил встать пораньше, вспомнил твою любимую поговорку – «Кто рано встает, тому любая дает». А ты чего валяешься?
- Да так, захотелось немного побаловать себя, - уклончиво отвечаю я, мысленно уговаривая Тома уйти. – В кои-то веки посплю подольше.
- Брось, Густ, вставай давай. – Том поднимается и подходит к моему письменному столу, берет робота и вертит его в руках. – Вот этот, что ли, робот не работает ни х*я?
- Да, он. Не урони.
Каулитц жмет на кнопку, трясет игрушку, стучит по ней.
- Ну, что ты творишь?
- А что? Вдруг заработает.
- Что за неандертальское мышление - сломать, чтоб заработало?
- Густ, хорош нудить! – Том со стуком поставил робота на место. – Потрудись-ка лучше объяснить, за какие такие заслуги ты меня козлиной сраной обозвал.
- Просто козлом. А обозвал потому, что из-за тебя, козлина сраная, мой вчерашний кайфовый вечер был безнадежно испорчен. – Еложу, и мне под задницу попадается тюбик крема.
- Да ладно? – Каулитц присвистнул. – Что ты говоришь, неужели наш недотрога Густи был с девушкой? Почему же я узнаю последним о таком славном событии?
- Нет, придурок, просто твоя персона настолько проела мне мозг, что я чуть не утонул в ванной, в кипятке с запахом йогурта!
У Тома вытянулось лицо, и он округлил глаза и рот в форме буквы «О».
- Густ, - сказал он, давясь смешком. – Ты что, думал обо мне в ванной? Боже, я польщен!
Я вынул было руку, чтобы хлопнуть себя по лбу в знак того, что кое-кто из присутствующих отличается недюжинной тупостью, но вовремя вспомнил, что руки у меня в креме. Поэтому я ограничился стандартным выражением своего отношения к подобного рода высказываниям Тома, коих было более чем достаточно, - закатил глаза.
- Не обольщайся. Представь себе, я думал, как бы свести вас с Биллом, - съязвил я.
- О, Густав, ты такой милый! – Том картинно прижал руки к груди и часто заморгал. – Позволь мне обнять тебя!
- Нет-нет-нет! – Но Каулитц уже прыгнул на меня сверху, придавив к кровати своим худощавым телом, а заодно и расплющивая нашим обоюдным весом злосчастный тюбик. Послышался характерный звук, и я чувствую, как под моей задницей расплывается лужа холодного липкого крема.
Том поднимает бровь, и его рожа принимает пошлое, хитрое выражение.
- Что это был за звук?
- Где? Я ничего не слышал, - бормочу в ответ, краснея.
- Не *зди, Густи, я этот звук из тысячи узнаю! Это был крем?
- Нет.
- Точно крем!
- Да нет же!
- Зачем тебе крем, Густи?
- Да это кровать скрипнула! – Хриплю я, потому что Каулитц, нависая надо мной, давит на грудь.
- Я знаю – ты играл в карманный бильярд, да?
- Фу, Том, отъ*бись! Не играл я ни во что! Слезь с меня! – Дрыгаю ногами, пытаясь спихнуть засранца.
- Ты наяривал своего дружка, да? Для этого тебе крем нужен был?
Щеки начинают просто пылать от стыда и возмущения. Том обожает всякие пошлости, из его глупого рта они валятся чаще, чем все остальные слова. А я их терпеть не могу и сейчас готов просто провалиться сквозь кровать. Почему Том чаще всего упражняется в этом именно на мне?
- Том, я же сказал, что вчера искупался в кипятке. – Стараюсь говорить спокойно и доходчиво, но заранее знаю, что бесполезно. – Я мазал там кремом, потому что у меня сейчас там все болит, а ты давишь! – Последнее слово я буквально выкрикнул Тому в лицо, потому, действительно, его колено упиралось мне в пах. Том хихикнул и сполз с меня на край кровати.
- Идиот… - Я закопошился, выуживая раздавленный тюбик.
- Густ, ты, что… прямо все свои причиндалы в кипяток засунул?
- Да, взял и засунул! Специально!
- Значит, у тебя теперь яйца вкрутую? – Нет, вы посмотрите на него, сейчас лопнет, весь покраснел, так ему смешна его плоская шутка.
- Теперь еще и всмятку, ты мне там все отдавил. Иди уже отсюда, я встану.
- Покажи! – Каулитц резко дергает на себя одеяло, я едва успеваю схватить другой край, чтобы удержать. Но крем еще не высох, ткань выскальзывает из жирных пальцев, а я вдобавок проезжаюсь филейной частью по дорожке из крема на простыни, опрокидываясь на спину. Понимаю, что лежу перед лучшим другом, в чем мать родила, да еще и весь перемазанный в белой, липкой жидкости, и, прикрываясь руками, подрываюсь с кровати, хватаю халат и выскакиваю из комнаты. Вслед мне доносится истеричный хохот Тома. Ну, что в этом смешного, не понимаю?!
Когда я кое-как привел себя в порядок и спустился к завтраку, Том уже сидел на кухне и поглощал блинчики, которые испекла моя мама. Завидев меня, он снова захихикал с щеками, набитыми едой, и подмигнул мне. Я показал ему кулак и сел за стол.
По шкале остроты шила в одном месте у Тома сегодня было десять из десяти, увы, заряд тупых подколов и диких шуток у него еще далеко не выработан. А значит – прощай, спокойный, занятой день, и здравствуйте, неловкое положение и стыд за друга. С сожалением в который раз констатирую факт, что у него совершенно отсутствует чувство юмора.
Играет бровями и ухмыляется – жди беды…
- Фрау Шаффер! – Говорит он елейным голосочком. Мама поворачивается от плиты, Том улыбается ей, я напрягаюсь.
- Да, Томми?
- Ваш мальчик стал таким взрослым, - притворно умиляется Каулитц, растягивая гласные. Мама всплескивает руками и бросается меня тискать.
- Да, он такой большой! – Приговаривает она, ероша мне волосы. – Я и не заметила, когда он успел вырасти!
- Все, мам, хватит, - недовольно говорю я, отстраняя ее и приглаживая волосы. Не люблю сантименты, в них нет ни капли полезного эффекта, одно слюнопускание. Но вот мама так не считает.
- Ты мой хороший! – Пищит она и треплет меня за щеку. Мысленно уговариваю себя не раздражаться, но это весьма сложная задача, учитывая веселящегося при этой картине Тома. Он, не сдерживаясь, хихикает и при этом не забывает запихивать в рот блины, перед этим обильно измазывая их в джеме.
Мама, наконец-то, допекла и ушла с кухни. Едва за ней закрылась дверь, как Том вновь завел свою пластинку:
- Густи, да не беспокойся ты так, это абсолютно нормально! Спроси у любого пацана – все этим занимаются, и скажу по секрету, иногда даже я не прочь поработать в кулачок...
- Бл*, да не дрочил я! – Шиплю сквозь зубы, мгновенно вспыхивая. – За*бал! Чего ты приперся опять с утра пораньше?
Каулитц деловито промокает губы салфеткой. Его деланное равнодушие и спокойствие бесят меня еще сильнее.
- Ты идешь сегодня делать проект с Биллом?
- Да. А что?
- Я с тобой иду.
- Ну, вот еще! Только тебя там и не хватало!
- Ты не понял, Густ, это не вопрос и не просьба. Я пойду с тобой, хочу побыть рядом с Биллом…
Ох, представляю, чем все это может кончиться…
- Слушай, я не думаю, что это хорошая идея. Мы будем работать, а ты будешь нас отвлекать, гонять балду и лезть к Биллу.
- Ну, что ты, Густи, я не настолько испорчен, чтобы гонять балду в общественном месте. Балду я предпочитаю гонять у себя в комнате или в ванне, в спокойной обстановке. Хотя и в экстремальной ситуации тоже хорошо, так заводит.
Обессиленно роняю голову – как надоело! Я совсем забыл, что в разговоре с Томом надо тщательно следить за тем, что говоришь, любая мало-мальски двусмысленная фраза вызывает у него приступ сыпания остротами сомнительного качества на сексуальную тему.
- Я раньше все как-то на девушек балду гонял, но в последнее время не прочь погонять балду наедине с Билли… Интересно, а как он это делает? Наверное, в полной темноте, в которой горят его розовые щечки, гладит себя подушечками пальцев и сладко вздыхает…
- Том! – Крикнул я, прерывая поток этой чуши. - А тебе случаем не надо тоже делать проект? Ты же с Ритой в паре, а она, между прочим, очень ответственно к этому относится.
- Не-а, я все предусмотрел. Мы договорились, она делает проект, а я его защищаю, и если я его провалю – буду с ней встречаться.
Я поперхнулся кофе.
- С Ритой? Ты с Ритой? С этой заумной ботаничкой в очках?
Том прыскает и высовывает язык.
- Она не так уж и безнадежна. Увлекается балетом, макраме и флористикой. Шахматы, жаль только, не любит, ей больше шашки по душе.
- Как замечательно…
- Ну, не будь таким угрюмым, Густи. Рита неплохая девочка, и ее даже можно назвать «ничего так», правда, если сначала снять с нее очки, брекеты и расплести эту стремную крысиную косичку. Ну и почистить кожу на лице, а то, когда я рядом с ней стоял, мне все время казалось, что вот-вот один из ее прыщей прорвется и погребет меня под толстым слоем…
- Заткнись! – Меня передергивает, и я с отвращением смотрю на шоколадный кекс, лежащий передо мной на блюдце. Том покатывается.
- Какой ты! А она от тебя в восторге! Только о тебе и говорит, все уши мне тобой прожужжала.
- Прямо как ты мне своим Биллом.
- Кстати о Билле. Поможешь мне с ним, так и быть, дам Рите твой номер телефона.
- Не вздумай!
Каулитц пожимает плечами и встает, направляясь к двери.
- Том, только попробуй так сделать, и я расскажу Биллу про тебя что-нибудь мерзкое! Уж я найду, что ему рассказать…
Поворачивается и обиженно кривит рот. Да, я тоже иногда могу быть противным!
- Ну ладно, заметано, - нехотя отвечает он.
Выходим в прихожую и обуваемся. Я беру куртку с вешалки и выталкиваю Тома на улицу. На полпути к автобусной остановке он поворачивается и спрашивает:
- А что такое флористика?
Странно, но когда мы приехали в школу, Билл уже сидел в библиотеке и что-то сосредоточенно, высунув язык, писал в толстой тетради с веселыми рисованными песиками на обложке. Завидев его еще у входа, Том как-то по девчачьи пискнул и дернул меня за рукав.
- Ой-ой-ой, вон он, вон он! Густ, посмотри, как я выгляжу? – Том одернул на себе свою фиолетовую майку, в которую бы легко поместилась моя тетя Хильда, между прочим, немалых габаритов дамочка.
- Как всегда.
- Что как всегда?
- Как всегда выглядишь.
- Как всегда выгляжу как?
- Как всегда.
- Густ, блин, ты можешь сказать нормально, как я выгляжу? Хорошо, плохо или сносно?
Я медленно выдохнул через нос и бросил взгляд на Тома.
- Не знаю я, выглядишь как обычно. Ты всегда так выглядишь.
- Как – так?
- Так – как сейчас.
- А сейчас я выгляжу «вау, офигительно» или «оу, чувак, лучше б ты это не надевал»?
- Да откуда я знаю? – Вспылил я. – Я не могу оценить степень твоей привлекательности, не могу! Я нормальный парень, я могу сказать, как выглядит вон та девчонка у стены, а как выглядишь ты, не скажу!
- Почему?
Я взвыл и схватился за свой короткий белобрысый ежик на голове. Том тут же фыркнул и засмеялся, хлопнув меня по плечу.
- Да ладно, остынь, я прикалывался. Я же знаю, что выгляжу круто.
- Я когда-нибудь убью тебя за такие приколы. Они меня бесят!
- Густ, ничего ты не понимаешь. – Каулитц махнул рукой.
- Не понимаю! Объясни наглядно, в каком месте это смешно и весело!
- Ну, тихо, не кипятись. Пойдем к Биллу, он нас уже заждался. Особенно меня…
Том еще раз одернул футболку, сдвинул набок козырек кепки и, выпятив грудь и развернув плечи, шаркая джинсами по полу, направился к столу, где сидел Билл. Я уныло поплелся за ним.
В метре от Билла Том остановился, как вкопанный, и весь подобрался. Развернувшись, он жалобно посмотрел на меня, как щенок на мамкину титьку. Опять приступ беспричинной трусости. Я прошел вперед и хлопнул Билла по плечу.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |