Гарри Поттер и сумасшедшая магия (слэш) 73 страница

— Почему магия? А ты сам не можешь? — ещё не до конца осознавая ситуацию, начала задавать вопросы Мэйт, с интересом разглядывавшая говорившего и подмечая, что ее нареченный действительно сильно изменился за то время, что они не виделись. Кроме того, лицо именно этого человека она видела в своем видении, именно о нем оно было и это было до крайности занимательно: в первый раз в жизни она столкнулась с персонажем, знакомым ей посредством такого способа восприятия реальности.

— Мне имя без надобности, оно только ограничит мои способности, но магия не терпит безымянных вещей и людей, — снова поморщился молодой мужчина.

Было совершенно понятно, что любого рода ограничения не радуют его.

— Вы сейчас можете выбрать любую судьбу и путь? — решила уточнить Нарцисса.

— Да. И первое закрепление произойдет сегодня. Его совершите вы все. Вам предстоит выбрать кем мне быть, — спокойно сообщил зеленоглазый брюнет.

— Прошу вас, поясните, — вежливо попросил Люциус, наконец-то понявший почему Нарси обращается к этому человеку на “вы”. Леди Малфой остро чувствовала неоднородность личности этого существа, ее множественность.

— То, что этот мир теряет магию, известно и вам, и мне. Нужно удалить из мира тех духов, что пришли сюда, отчасти, из-за моей же ошибки. Что для этого нужно сделать — известно. Также понятно, что даже, если духи покинут мир немедленно, изменения, которые уже произошли не остановить и магия истончится в нем настолько, что колдуны, маги и волшебники — перестанут быть таковыми. Я полагаю, что исход в мир наших предков — хороший выход для всех, кто осознает опасность и пожелает сохранить себя в целости, — спокойным тоном произнес Безымянный, а Люциус нахмурился: он спрашивал немного о другом. Глобальные проблемы мироустройства, это, конечно, очень важно, но в данную минуту его больше беспокоило благополучие сына и приемной дочери. Аристократ собрался было высказаться по этому поводу, но, поймав предостерегающий взгляд супруги, промолчал, а Безымянный, обведя присутствующих пристальным взглядом, заговорил вновь:

— Если вы решите, что хотите, чтобы я стал частью вашей семьи — я выберу роль Защитника. Мне безразличны люди, не желающие бороться за свою жизнь и будущее своих детей, поэтому, я не собираюсь спасать всех подряд, насильно таща за собой. В то же время, у меня есть обязательства и они заставляют меня действовать. Если к тем, что у меня уже есть, добавятся обязательства перед вами, я буду защищать вас пока жив. Но вынужден предупредить: вам придется смириться с тем, кем я стал и с теми людьми, которые будут рядом со мной. Многим из них я задолжал, так что просто не могу бросить их умирать вместе с этим миром.

Все эти слова были сказаны спокойно и очень просто. Но от этого складывалось впечатление, что их изрекает скала. Говоривший не чувствовал вины или страха, он просто ставил слушателей перед выбором и ему было начхать, что именно они решат. Это пугало гораздо больше, чем проклятья, летящие над головой и тени Пожирателей за спиной.

Впрочем, тяжелее всего приходилось бывшим сподвижникам Лорда. Они видели кошмар, воплотившийся в реальности. Этот маг был новым сосудом для Волан-де-Морта, при том, более мощным и совершенным, судя по тому, что раньше от Властителя Судеб не веяло настолько нечеловеческой силой. И дело было не только в магии, но еще и в том, как смотрит на мир этот безымянный маг. Темный Лорд всегда решал насущные проблемы и, если и строил планы на будущее, то они всегда укладывались в рамки социума и законов магии, а этот чародей, похоже, плевать хотел как на одно, так и на второе. Ощущалось, что для него существует только цель, всё остальное просто препятствия на пути её реализации. Ни Люциусу, ни Северусу, не хотелось чтобы их семья стала таким препятствием, но и влезать в новые игры бывшего хозяина желания не было. Страх только-только начал отпускать души боевых магов, а тут перед ними замаячила перспектива нового рабства и новой войны.

— Прости, все к тебе так официально, но мне наплевать кто ты, — подал голос Драко, — Ты тот, кто был со мной сегодня. Я ощущал твои чувства и желания. Да, ты изменился и, наверное, теперь мне уже не быть сверху, но это меня не пугает. Я чувствую, что ты любишь меня и верю, что такие же чувства, ко всем остальным, прячутся сейчас под этой маской. Просто... мне ты открылся и я смог увидеть. Поэтому я не собираюсь устраивать цирк, с переходом на “вы” и расшаркиванием. Да и на колени перед тобой могу упасть только в интимных целях, а не из-за страха. Так что... — голос Малфоя-младшего неуловимо изменился, в нем зазвучали стальные нотки: — прекращай ломать комедию и рассказывай всё как есть, — спокойно и очень решительно приказал он.

Его слова заставили напрячься старших мужчин, да и Нарцисса подсознательно начала плести щит. Зеленоглазый брюнет ещё мгновенье постоял спокойно, а потом скользящим движением метнулся к белокурому парню, обнял его и впился в губы, властным, подчиняющим поцелуем. Драко и не думал сопротивляться, вместо этого он полностью расслабился, отдаваясь любовнику и позволяя делать с собой всё, что тот пожелает.

— Вот теперь я тебя точно никуда не отпущу. Как из такого маленького слизняка смог вырасти настолько сильный человек? — разрывая поцелуй, прошептал в припухшие губы брюнет.

— Ещё раз назовешь слизняком и очень пожалеешь, — смело глядя в полыхнувшие рубиновым пламенем глаза, предупредил Малфой-младший.

— Не назову. Мой Дракон, нежный, ласковый, но уже сейчас зубки и коготки могут доставить массу хлопот. А когда должным образом выучишься, то мало кто вообще решится с тобой связываться, — почти промурлыкал брюнет.

— Интересно, что ты задумал? — нагло спросил сероглазый парень.

— Каждый, кто станет моей семьей, будет обучатся так же, как и меня обучали. Я не хочу больше терять близких! — объяснил безымянный, серьезно глядя на любовника.

Драко расхохотался, выпуская всё напряжение, накопившееся за прошедшие дни. В этих словах было всё: и забота, и страх, и желание, чтобы близкие люди стали надежными партнерами. Для молодого аристократа, это было очень важно.

Все в комнате удивленно наблюдали за разворачивающимся действом, достойным греческого театра. Но если слова и действия брюнета можно было как-то объяснить, то реакция на них младшего из Малфоев казалась совершенно не логичной.

— Я сразу увидел, что красноглазый гад смог очаровать моего Гарри и боялся последствий ритуала. Но в этих глазах я вижу не только решительность того, кто захватил душу моего гриффиндорца, но и доброту, заботу, любовь неистребимого Поттера. Я пообещал себе и Гарри, что не брошу его, и собираюсь сдержать слово. Во мне живет вера в то, что Поттер — бессмертен, и никто меня не переубедит. А значит он не умрет внутри тебя, а с каждым днем его будет становиться только больше, — с присущей только Малфоям самоуверенностью, заявил Драко.

— Так и будет. Если ты не будешь меня боятся, — подтвердил безымянный маг.

— Ну что же, тогда всё в полном порядке. Я своё уже отбоялся, — сообщил слизеринец, чмокнул жениха в щеку и, отстранившись от него, откинулся на спинку диванчика.

Люциус был потрясен. Он знал, что сын вырос и надеялся, что наследник стал сильнее, обретя жизненный опыт, но Малфой-старший никак не ожидал чисто гриффиндорского безрассудства от своего отпрыска. Новоявленному же Лорду такое поведение, похоже, даже понравилось. Вспомнив строки дневника, которые успел услышать, Люциус вдруг осознал: Волан-де-Морт всегда надеялся на их смелость и несгибаемость, а они смогли дать ему только раболепие и страх. Похоже, сын прошел то испытание, которое отец, в свое время, провалил. Но сейчас лорд Малфой не собирался повторять ошибки юности. Если этот маг понимал только силу и смелость, помноженные на внутреннюю честность, то теперь он сможет поддержать его.

— Тогда давай поговорим о тех обязательствах, что ты должен исполнить, — деловито начал аристократ, наливая себе вина. Его слова и фамильярность, вызвали даже у Нарциссы удивленный взгляд, а на Северуса было просто страшно смотреть.

— Ты, похоже, решил, что стал достаточно силен, чтобы перейти со мной на ты, Люциус? — с угрозой в голосе поинтересовался брюнет, оборачиваясь к старшему Малфою.

— Сильный или слабый — это сейчас не важно. Дело в другом. Ты станешь моим зятем, вон как Драко на тебя смотрит, — указал рукой с зажатым в ней бокалом в сторону сына глава семейства. — А раз так, то ты станешь и мне сыном, а тут уж и вовсе всё просто. Я, как старший родственник, буду обязан тебя защищать, а ты — слушать моих советов.

— Не боишься, что прокляну? — прищурившись, поинтересовался безымянный.

— Боюсь, — честно признался аристократ, пожав плечами, — Но ничего не поделаешь, теперь ты один из нас. Раньше я мог боятся или ненавидеть одну из твоих частей, но восхищался обоими, хоть и по разным причинам. Теперь мне предстоит принять в семью сильного мага и я рад этому обстоятельству.

— Может быть кто-нибудь соизволит объяснить, что тут происходит? — встряла в разговор Мэйт. — Все, похоже, представляют, что случилось, одна я не в курсе.

Бывший Поттер, до этого момента все еще находившийся рядом с Драко, пристально поглядел на девушку, а потом, плавным движением перетек в ее сторону и устроился на полу, обняв колени своей избранницы, и снизу вверх глядя на нее. Мэйт автоматически положила руку на его голову и запустила пальцы в волосы.

— Соизволю,— произнес он. — Нарцисса говорила тебе о том ритуале, что она готовила для Поттера?

Вроде бы он ничего такого не сказал, но его властный тон и упоминание Гарри словно тот и не он сам, вызвали в душе Мэйт волну раздражения и злости. Неясное недовольство нарастало с момента прибытия в поместье и теперь она поняла что её так раздражает: она ждала встречи со своими любимыми, а вместо этого столкнулась с незнакомцем, который пытается навязаться ей в мужья и Драко, которого эта ситуация полностью устраивала. В довершение всего, её Гарри, нигде не было. Друг детства стал ей близок с первых дней знакомства. История с троллем, а потом с василиском создали вокруг нескладного мальчишки в поношенных вещах ореол героя. А его неспособность жить в реальном мире и полное непонимание людей, породили заботу и опеку Гермионы. Девушка прекрасна знала потаенные уголки души своего друга, во всяком случае, ей так казалось до недавнего времени. Но за прошедшие месяцы она обнаружила, что ей известно далеко не всё. Её добрый, мягкий и ранимый Гарри вырос, и возмужал. Он научился обходится без неё и даже смог пробудить в девушке страсть. Но всё же он оставался её Гарри. А самоуверенный нахал, раздающий приказы в этой комнате, даже внешне уже не был похож на её любимого. Он скорее походил на молодого Тома Реддла, особенно в те моменты, когда его глаза загорались алым огнем. В такие минуты девушке хотелось выхватить палочку и метнуть в него проклятье, или зарыться в библиотеку в поисках метода уничтожить одержателя. Но взрослые маги, сидевшие в комнате, держали себя в руках и истерик или дуэлей не устраивали, поэтому и Мэйт сдержалась и решила узнать, что же ей хочет сказать незнакомец, а тот, удивительно мягко и светло улыбнувшись, уселся перед ней на полу и открыто глядел ей в глаза, выглядя открыто и беззащитно.

— Вкратце, — сдержанно кивнув, ответила Мэйт.

Безымянный маг со всей отчетливостью чувствовал то, что творилось в ее душе. Для него она была открытой книгой: порывистая, слегка несдержанная, очень яркая и талантливая — не ограненный алмаз. Если правильно её обучить, то через несколько лет эта женщина сможет засиять как звезда, поражая не только глубиной своего интеллекта, но и силой характера.

“Эта девочка может стать неплохой супругой и спутницей, тем более, что Драко испытывает к ней яркие чувства”, — промелькнуло в голове мага, в то время, как он сосредотачивался на на разуме девушки.

Без особых проблем он обошел её ментальную защиту. Водный дух не стал препятствовать носителю своего собрата, чувствуя, что тот не желает зла его хозяйке, но вместо того, чтобы читать воспоминания гриффиндорки, маг вообразил уютную гостиную и пригласил в неё свою избранницу.

* * *

В какой-то момент Мэйт почувствовала, что падает, но в следующий миг ощущение падения, также неожиданно, как возникло, прошло и она оказалась в незнакомом месте в кресле, крайне похожем на то, в котором она до этого сидела. Рядом обнаружился столик, накрытый для вечернего чаепития, а за ним, расположившийся в таком же кресле, безымянный маг.

— Думаю, тут наше знакомство пройдет более плодотворно, — сказал мужчина, наливая чай в чашки и пододвигая одну из них девушке.

— Где мы? — стараясь не выдать смятения, спросила Мэйт.

— Это граница между моим и твоим разумом. Маги, владеющие ментальными науками и имеющие высокий магический потенциал, могут общаться вот таким образом, — отпив чая, сообщил расслабившись маг. — Вся прелесть этого метода общения в том, что тут невозможно соврать собеседнику.

— Ты хочешь меня убедить в том, что не будешь мне врать?! — начиная злиться, прошипела девушка.

— Посмотри на свою реакцию — она совершенно естественная. Даже если бы ты хотела, то не смогла бы тут лгать или изворачиваться. Как, впрочем, и я.

— Тогда зачем тебе это? Хочешь убедить меня стать тебе женой?

— Да. Ты мне интересна, а Гарри очень ценит тебя и любит. Так что я посчитал выгодным для себя, быть с тобой предельно честным, — просто ответил мужчина.

Девушка опешила. Она ожидала чего угодно, но не этого заявления. Мужчина не стеснялся и не юлил, он желал её и при этом говорил, что Гарри её любит, поэтому она не сдержалась:

— Так верни мне его!

Маг понял о ком говорит собеседница. Этого он ожидал и был готов ответить.

— Не могу. Я — это он, мы теперь одно целое и нас никак не разделить. Я мог бы прикинутся им, создав для тебя образ прежнего возлюбленного, но его уже нет, а ты слишком ценный человек, чтобы играть с твоими чувствами.

— А если бы я была менее “ценной”, то ты бы мог так со мной поступить? — еле сдерживая истерику рвущуюся из груди, спросила гриффиндорка.

— Да, — не задумываясь ни на мгновение, ответил ее собеседник. — Людей много и большинство из них не представляет никакой ценности...

— И убивал бы?!! — порывисто перебила безымянного Мэйт.

— Да. И ты в этом плане мало чем отличаешься от меня, — фыркнул чародей. — Можно подумать, что во время войны ты не убила ни одного человека.

— Это была война и я защищала свою жизнь и жизни невинных людей!

— А ты уверена, что такие существуют? — совершенно по-Снейповски приподняв бровь, спросил мужчина.

— Конечно! Дети, старики, люди, которые ничего плохого тебе не сделали! Они ничем не заслужили смерти или притеснений, — убежденно ответила девушка.

— А весь наш Мир заслужил?! — прошипел мужчина, отбросив чашку и навалившись на стол. В этот момент его глаза полыхнули не только алым светом но и дикой яростью. — Эти твари отсиживаются по своим теплым норам и не желают и палец о палец ударить ради своего будущего или будущего своих детей. А в это время мир рушится! Никто ничего не делает, а я должен их жалеть?! Так что ли?

Мэйт опешила. Она не знала что ответить. Вроде бы всё, что она сказала было правильно, но и в словах незнакомца что-то было. Ей катастрофически не хватало информации, чтобы сделать какой-то вывод, но в этот момент в мозг полились воспоминания мужчины, сидящего перед ней. Это была история борьбы за своё будущее и за будущее детей, которые ещё даже не пришли в этот мир. Какие-то из них принадлежали только Лорду, другие и ему, и Гарри, перемешавшись в причудливые картины, отображавшие происходившее одновременно с обеих сторон. От этого они становились только ярче, реалистичней и... безнадежней.

Вскорости Мэйт была готова умолять остановить поток, потому что её разум и чувства переполнились чужой болью и отчаяньем, но её собеседник не собирался проявлять жалость, и вот уже она рыдает оплакивает смерть близких Тома и проклинает Вернона, снова избившего Гарри из-за того, что он боится шестилетнего мальчика, а потом видит саму себя глазами маленького сироты, встретившего долгожданных друзей.

Взлеты, падения и новые взлеты… в жизнях двоих, когда-то непримиримых врагов, очень ярких и таких разных, но все-таки в них есть и схожие черты. Их роднило живое сердце и готовность пожертвовать собой ради других людей, верность друзьям, страстность и… честность. Это были те черты, которые так восхищали Мэйт в Гарри и которые он так и не потерял не смотря ни на что.

Открыв глаза девушка обнаружила, что её будущий супруг уже рядом с ней и нежно гладил её по голове, успокаивая после пережитого. По ее щекам катились слезы, и вместе с ними исчезали страх и отчаянье, уступая месту осознанию: прошлое не изменить. Гарри, в том виде, в котором он был еще так недавно, больше не вернется. Понимание этого факта обожгло душу каленым железом, но Мэйт чувствовала: мужчина рядом с ней хоть и не похож на друга детства, в то же время надежен, словно скала. И в добавок, Гарри теперь живет в глубине его сердца, всё так же заботясь обо всех, кто его окружает и переживая из-за каких-то мелочей.

Этому мужчине не нужна опека и защита, он сам способен защищать и учить, но ему нужны спутники и единомышленники. Это было что-то новое и необычное. Мэйт всегда отличалась от своих сверстников, ощущала себя старше и умнее, поэтому привыкла заботиться об окружающих, но в этот момент ей захотелось чтобы и о ней кто-то позаботился.

Утерев слезы кулачком, она подняла глаза и посмотрела на того, кто может стать её мужем. Она видела какой страстью горели глаза Драко и начала понимать его. Её нового знакомого можно или любить, или ненавидеть, третьего не дано, потому что он считает этот мир своей собственностью и готов это доказать в любую минуту. Но всё же в ней ещё жило множество сомнений и страхов по отношению к незнакомцу.

— Не спеши. Я понимаю, что у нас практически не осталось времени, но я скорее отменю свадьбу, чем заставлю соединить свою жизнь с моей человека, не готового к этому, — заботливо сказал мужчина, уловив переживания Мэйт.

Эти слова и тон не вязались с предыдущим поведением, но они были искренними, поэтому девушка решила дать шанс “новой версии Гарри”.

— Я не собираюсь спешить. Но и бежать от тебя не буду. Я не понимаю кто ты, но я уже начинаю понимать, чего от тебя можно ждать. Если ты и дальше будешь честен со мной, и не будешь мне навязывать свои решения, то, возможно, я и соглашусь на свадьбу. Драко прав… Ты всё ещё Гарри, хотя и слегка изменившийся.

Эти слова вызвали смех мужчины. Он смеялся искренне от всего сердца и глядя на него Мэйт тоже хотелось улыбаться.

— Только женщина могла просмотреть мои воспоминания и сказать что я “слегка изменился”. Нет, Мэйт. Я сильно изменился, но ты права, я так же и Гарри, и я люблю тебя, а Том Реддл уважает тебя и считает, что сможет полюбить. Думаю, нам всем нужно больше проводить время вместе и понять себя, а тогда уже решать, чего мы хотим.

— Тогда давай возвращаться. Я согласна попробовать. Большего обещать не могу, — успокоившись, сказала Мэйт.

— Хорошо, — кивнул ее собеседник.

* * *

Северус сдерживался из последних сил. Все время, что прошло с момента ритуала, на который решился Поттер, было для него настоящим кошмаром. Для начала, он ни на миг не поверил в истинность дневника и рассматривал его исключительно как ловушку, выстроенную хитрым темным волшебником, рассчитывавшим не мытьем, так катанием оставить последнее слово за собой. Снейп был готов допустить, что орден Вальпурги создавался изначально с благими целями. Он вполне верил в скорый конец мира, тем более, что и сам ощущал изменения, происходящие в магии в последнее время, но все-таки Волан-де-Морт, несмотря на весь приобретенный Северусом опыт, оставался для него тираном и убийцей, а вовсе не героем, спасающем магию.

Впрочем, несмотря на все свои сомнения он не стал спорить с Нарси и Люциусом. Первая была убеждена в необходимости того, что делала, а второй, на удивление легко уверовав в новый образ бывшего хозяина, поддерживал супругу. По опыту Северус знал, что убедить Люциуса, когда тот что-то втемяшил себе в голову — задача нереальная, а Нарси, после чудесного возвращения из-за грани, была временами столь загадочна и непостижима, что споры с ней казались попросту глупой затеей. Посему, зельевар решил, что просто подождет и посмотрит, чем дело кончится.

Сразу же после возвращения их храма, Поттер повел себя странно, но поводов для активных действий не дал и Люциус уговорил зельевара не мешать молодым “снимать стресс”. К утру Нарси очнулась очень молчаливой, видимо во время ритуала что-то пошло не так, но что там произошло она так и не сказала, и это еще больше насторожило Северуса. А потом состоялся разговор за завтраком и Поттер-переставший-быть-Поттером повел себя еще более странно.

Молодому, по меркам магов, мизантропу оказалось тяжело признавать, что Поттер стал частью его жизни, а в последнее время смог внушить уважение к себе. Северус питал это чувство к очень малому количеству людей, и его бывший ученик удостоился чести войти в их число. Теперь наставник ощущал произошедшую перемену как личную потерю.

А потом случилось общее собрание.

Вошедший безымянный маг ничем не напоминал Гарри, скорее, это была улучшенная и дополненная версия Темного Лорда. И это совершенно не радовало.

Северусу было очень тяжело спокойно сидеть на месте и вслушиваться в разговор. Все его инстинкты вопили о необходимости защищать близких от непонятного и, по ощущениям, очень опасного существа, а когда этот проходимец метнулся к Драко, Снейп был готов кинутся в бой, создав меч из воздуха. Но крестник справился сам, удивив всех присутствующих своим идиотизмом и смелостью.

А затем новая версия Лорда принялся за Мэйт…

Северус сразу понял что тот решил, не мелочась, изменить сознание девушки, видимо понимая, что по-другому упрямая гриффиндорка ни за что не согласится стать его женой. Зачем столь могущественному чародею нужна, путь и прошедшая войну и кое-какое обучение, но все равно не слишком-то и опытная девчонка, Снейп даже не задумался, настолько он был охвачен своими переживаниями.

Осознав, что происходит он вскочил со своего места и быстро приблизился к замершей, глядя друг другу в глаза, парочке, просчитывая подходящий момент, чтобы напасть и не повредить при этом Мэйт.

И в этот момент Северус почувствовал, как магические узы, связывающие его с Нарциссой, сковали его движения.

— Не смей вмешиваться в их разговор, — прошипела нага.

— Потом будет поздно! Он меняет её сознание! — прорычал маг, стараясь вырваться из плена.

— Я думаю, ты ошибаешься, — совершенно неожиданно поддержал жену Люциус. — Навряд ли ему нужна безмозглая малолетняя дура. Он не любит вещи.

— А кем же тогда были мы? — взвился зельевар.

— Идиотами и трусами, — меланхолично ответил глава благородного семейства, отпивая из бокала вино.

Северус заставил себя расслабить тело, ни на минуту при этом не прекращая удивляться тому, что Люциус, а тем более, Нарцисса, столь быстро поддались очарованию Волан-де-Морта. Но его так просто не проведешь! Тут красивых речей и магического потенциала маловато будет. Слишком много было потеряно из-за красноглазого монстра. Быстро просчитав варианты он, понурив голову, поглядел на Нарциссу. Та поманила его к себе и указала на место рядом с собой и Северус, не сопротивляясь, уселся туда, куда велели, сделав вид, что покорился, но при этом чутко выжидая ослабления жесткой хватки уз.

* * *

В следующее мгновение Мэйт моргнула, удивленная тем, что всё ещё сидит в кресле, ее рука лежит на его голове, а окружающие её близкие, встревоженно наблюдают за ними. Впрочем, последнее было вполне объяснимо, девушке показалось, что её не было несколько часов, но, похоже, в реальности времени прошло куда меньше. Словно отвечая на её мысли собеседник сказал:

— Все, кроме Драко знают, что мы не просто молчали некоторое время. — услышала Мэйт у себя в голове. — Впрочем, этот метод общения удобен не только тем, что обеспечивает конфиденциальность, он еще и очень экономит время. Мы играли в гляделки несколько минут, а успели весьма плодотворно побеседовать.

Ведьма рассеянно кивнула и окинула быстрым взглядом всех, присутствовавших в комнате. На мгновение ей показалось, что их беспокойство можно потрогать, особенно напряжен был Снейп и Мэйт улыбнулась ему тепло и приветливо, надеясь успокоить и желая показать, что ничего плохого не произошло.

— Мне придется знакомиться с тобой по-новой, — произнесла она вслух, больше для старших магов и Драко, чем для безымянного. Голос ее был спокоен, а интонации доброжелательны и это обстоятельство, казалось, разрядило обстановку. Во всяком случае, Нарси с Люциусом обменялись друг с другом быстрыми взглядами и лицо аристократа на миг осветилось улыбкой. Драко хоть и не до конца понял, что именно произошло, просто доверял обоим своим избранниками и ясно видел, что все хорошо. Северус же чуть нахмурился.

— Думаю, да, — согласно кивнул чародей, от которого не ускользнули ни переглядывания четы Малфоев, ни настроение Снейпа, и потерся носом о колено нареченной. — Тебя пугает эта перспектива? — поинтересовался он, поддержав игру на публику, инициированную Мэйт.

— Пожалуй, теперь нет, — улыбнулась ведьма. — Мне любопытно и... во всяком случае на первый взгляд, нравятся изменения, произошедшие в тебе. Я вижу и Гарри, и Тома. Такого, о каком ты мне рассказал, не того страшного монстра, о котором я знала ранее. Но... теперь у меня есть один вопрос…

* * *

Северус был более чем мрачен. Оправдывались его худшие ожидания: после сеанса глубинной лигилименции девчонка очнулась совершенно иной. Она была готова вешаться на шею человеку, которого ещё несколько минут назад желала заавадить.

Зельевар не мог безучастно терпеть фарс разворачивающийся перед ним, и прожигал бывшего хозяина ненавидящим взглядом.

Безымянный маг поцеловал запястье Мейт и, медленно повернул голову встречаясь взглядом с Северусом.

— Северус, Северус, — услышал он сокрушенный голос безымянного, проваливаясь в холодную зелень глаз. — Ты так ничему и не научился.

Эти вкрадчивые нотки и сожаление, смешанное с разочарованием, были знакомы мужчине. Частенько в прошлом Лорд так же обращался к нему прежде, чем наказать. После таких “воспитательных мер” маг зачастую уходил пользуясь аварийным пор-ключом. Северусу захотелось упасть на колени и, склонив голову, попросить прощения, что отнюдь не улучшило его настроения.

— Твои любовники и даже твои ученики уже смогли понять, что я ценю в людях и как ко мне нужно обращаться, а ты всё живешь прошлым и своими представлениями о том, как должно, — продолжил нотацию безымянный. — Может быть ты все-таки наберешься смелости и скажешь то, что думаешь, а не то, что, по-твоему, мнению, я хочу услышать?

Эти слова были обидными и рождали бурю протеста. Но разум, спасавший магу жизнь не один раз, предупреждал, что это ловушка.

— Ты забыл друг мой, что я не только твой Лорд, но ещё и Гарри Поттер, и я унаследовал не только свои, но его способности, а значит я чувствую тебя. К тому же, дневник не врал: я знал о твоём предательстве с первых дней, но решил дать тебе шанс. Тогда мне это было выгодно, но теперь я не собираюсь терпеть в своём окружении предателей и шпионов, тем более в своей семье.

Это высказывание было ударом ниже пояса. Северус считал людей, находящихся в этой комнате, СВОЕЙ семьей, а этот паразит явился и посмел заявить, что теперь он, Северус, мало того, что никто, так еще и предатель. Практически враг!

Буря поднявшаяся в душе оказалась столь ослепляющей, что бывший шпион не заметил молниеносного движения Безымянного, а когда завихрение парной аппарации увлекло его в неизвестные дали — предпринимать что бы то ни было — было уже поздно.

— Так значит это твоя семья? — холодно поинтересовался зельевар, оказавшийся на скальной площадке, на которой он не так давно созерцал процесс вхождения в наследие Гарри.

Дата добавления: 2015-10-21