— Жди, — мрачно сказал Никита, — а я больше не могу смотреть на то, как ты сходишь с ума!
Броня не придала значения его словам, и напрасно — на следующий день выяснилось, что Лавров пошел к Павлу и вызвал его на «мужской разговор».
К Броне прибежала балерина Варя и испуганно закричала, что в коридоре Лавров с Павлом «выясняют отношения». Броня ринулась в коридор и действительно застала мужчин за бурной ссорой.
— Нечего морочить девчонке голову! — кричал Лавров.
— Я и не морочил, — оправдывался Павел. — С чего ты взял?
Никита схватил его за грудки и начал трясти.
— Отцепись от меня! — закричал Павел, пытаясь стряхнуть с себя руки Лаврова.
Наконец ему это удалось.
— Короче, я все сказал! — отрезал Лавров, помахав кулаком. — В следующий раз убью!
— А ты ей кто? — усмехнулся Павел.
— Я ей отец! — с вызовом ответил Никита. — И не позволю всяким недоноскам морочить ей голову! Оставь ее в покое!
— Да пусть она меня оставит в покое! — возмутился Павел. — Я уже не знаю, где от нее прятаться, она всюду достанет!
— Мое дело — предупредить! — бросил Лавров и ушел.
Броня подошла к Павлу. Увидев ее, он побледнел от ярости:
— А, это ты! Мало тебе моих мучений! Зачем ты подослала ко мне своего психованного папашу?
Броня растерялась:
— Никого я не подсылала, очень надо! Да и нет у меня отца. И никогда не было.
— Угу. Наверное, это был добрый Бэтман, защитник всех сирот, — хмыкнул Павел.
— Успокойся, — отрезала Броня, — я вообще никого к тебе не подсылала.
— Короче, оставь меня в покое! Пожалуйста! — теряя терпение, раздраженно сказал Павел.
Броня вернулась к себе и разревелась.
«Я — уродка! Конечно, разве Павел может полюбить эти маленькие глаза, губы тоненькими ниточками, тощую плоскую фигуру?! Разве вообще кто-то может полюбить такую девушку? Меня никто никогда не полюбит! Ну почему, почему я такая неудачливая?! Да! Мне никогда не везет. Я давно перестала покупать лотерейные билеты, потому что это бессмысленно. И так ясно, что мне не повезет. В школе на меня никто не обращал внимания. И на работе на меня тоже никто не обращает внимания. Я — девушка „дайте вон ту книжку!“».
Броне стало так плохо, что она подумала, что заболела. Казалось, даже температура поднялась.
«Наверное, простуда, — подумала Броня. — Впрочем, все равно».
За окнами уже стемнело, но она не включала свет в комнате.
Она вдруг ясно и отчетливо поняла, что если сейчас, в этот вечер, в ее жизни что-то не изменится — она пропала. Она легла на диван и стала чего-то ждать.
Телефон зазвонил минут через тридцать.
— Здравствуйте, — раздался в трубке девичий голос. — Вы Бронислава? Я вас нашла случайно… Меня зовут Стефания, я журналист.
Броня молчала.
— Вы можете ответить на пару вопросов? — уточнила телефонная девушка.
— Ну, — вяло отозвалась Броня. — Здрасте.
— Дело в том, что я пишу статью о каучсерфинге. Сегодня интервьюировала одного человека и попросила его дать координаты людей из тех, кто недавно пользовался услугами гостевой сети, чтобы побеседовать с ними, задать пару вопросов. Среди прочих номеров мне дали ваш, Бронислава… Вы недавно побывали в Лондоне, пользуясь услугой «гостевой сети»?
— Ну, допустим. Что-то не так? — пробубнила Броня.
— Что вы сразу пугаетесь? — усмехнулась Стефания. — Все так, я просто интересуюсь.
— А-а… Тогда ладно. В Лондоне мне понравилось. У меня там, правда, была специфическая задача — убежать от себя, но можно сказать, мне это удалось.
— Понимаю, — неожиданно прочувствованно ответила журналистка, — иногда и впрямь хочется убежать куда-нибудь далеко…
— Да, — кивнула Броня. — Проблема в том, что всегда приходится возвращаться.
— Как там у вас в Петербурге? — спросила Стефания.
— Хорошо. Везде новогодние елки, идет снег. А у вас? Кстати, вы откуда?
— Из Москвы. Тоже нормально — елки и снег. Переходим на «ты»?
— Хорошо!
— Сто лет не была в Петербурге, — вздохнула Стефания.
— А я в Москве!
И вдруг, может быть даже неожиданно для самой себя, Броня выпалила:
— А хочешь сама попробовать?
— Что?
— Ну, каучсерфинг в действии.
— Не знаю, никогда об этом не думала.
— Я к тебе в Москву, а ты ко мне в Питер?!
— На Новый год? — уточнила Стефания. — Нет, спасибо, у меня другие планы.
— Ясно, — вздохнула Броня.
— Спасибо за ответы, всего хорошего. С наступающим!
Броня отругала себя — какого черта обратилась к незнакомому человеку с таким нелепым предложением?!
Она снова легла на диван. Внутренний жар не ослабевал. Ее лихорадило. Она забылась сном, но вскоре проснулась от телефонного звонка.
— Алло, это Стефания, — раздался знакомый голос. — Я тут подумала над твоим предложением. Короче, я согласна.
— У тебя же планы? — напомнила растерянная Броня.
— А ну их, эти планы! Давай все обсудим!
— Давай, — пролепетала Броня, еще не поняв, радоваться ей или нет. — А почему ты вдруг согласилась?
— Понимаешь, мне тоже хочется убежать от себя, а куда — не знаю. Хочется чего-то совершенно нового, уехать туда, где ни с кем не знакома. В чужой город, чужую жизнь. Тем более прежде у меня не было опыта «отпуска по обмену». Почему не попробовать? Итак, мы заключаем договор — я еду на Новый год в Петербург и живу в твоей квартире, а ты едешь в Москву и живешь у меня? Я правильно поняла?
— Да.
— Занятный эксперимент. Может, усилим его? Постараемся пожить жизнью друг друга.
— Это как?
— Ну так… Вот я тебя ни разу в жизни не видела, но постараюсь догадаться о твоих привычках, образе жизни, я как бы постараюсь взглянуть на жизнь твоими глазами…
— Лучше не надо, — хихикнула Броня, — у меня на жизнь такие взгляды… специфические…
— Ну ладно, на месте разберемся. А ты где в Питере живешь?
— На Фонтанке.
— О, нормально, — обрадовалась Стефания, — это вроде самый центр.
— Да, — застенчиво сказала Броня и не стала уточнять, что Фонтанка длинная и состоит не только из парадной туристической части, где кони и всадники и где ездят катера с развеселыми туристами. Есть еще и другая часть, там даже интереснее — город как-то честнее, видишь правду жизни, а не прилизанные туристические картинки!
— Только у меня квартира коммунальная! — призналась Броня.
— Это как? — опешила Стефания. — Неужели такое бывает? Ну ладно, даже интересно! А у меня отдельная, двухкомнатная, в центре Москвы, все удобства.
— Ага, у меня тоже с удобствами, — смутилась Броня. — А еще у меня кошки.
— Кошки? Много, что ли?
— Три.
— Значит, ты их мне оставишь?
— Ну, я не смогу взять их с собой…
Фаня задумалась — с животными ей дела иметь не приходилось. С другой стороны, что там кошки, подумаешь — кошки! Она вон с народными артистами справлялась.
— Ладно, разберемся с твоими кошками. Корм только оставь. Ну и когда ты готова приехать в Москву?
Броня едва не выпалила — да хоть утром, но сдержалась:
— Послезавтра.
— Отлично. Тогда так — завтра созвонимся и обговорим все детали… Идет?
— Да!
Глава 5
Это, конечно, была абсолютная авантюра — поехать на Новый год в чужой город, да еще поселиться в квартире абсолютно незнакомой девушки, и уж точно предел безумия — вручить ключи от своей квартиры этой самой незнакомой девушке. Если бы Петя узнал — пришел бы в ужас.
Сказал бы: «Как ты можешь поступать столь неосмотрительно! Да мало ли что!..»
«Ну а что? — ответила бы ему Фаня. — Незнакомая девушка будет пользоваться моими вещами? Да ради бога… Ну обворует квартиру, ну затопит соседей — и фиг с ним!» В этот жизненный период Фане было так плохо, что урон, который могла нанести ее имуществу незнакомка из Питера, ее в принципе не страшил.
Фаню не пугала даже полная неизвестность, которая ее ждала в Петербурге, — может, в этой квартире на Фонтанке совершенно ужасные бытовые условия, а в приятелях у питерской девушки проходимцы или маньяки — не проблема! Если уж все будет совсем плохо, она сбежит в какой-нибудь отель, купит бутылку водки и будет встречать Новый год в полном одиночестве. В любом случае хуже, чем сейчас, не будет, потому что хуже не бывает в принципе.
Можно сказать, что она почти не раздумывала и собралась в Петербург на удивление быстро: сообщила в редакции, что появится теперь только после новогодних праздников; заказала билет на самолет, кинула в чемодан шмотки, взяла ноутбук, пару дисков с любимыми фильмами — ну, к приключениям готова!
Однако ей предстояло еще кое-что — объяснение с Петей. Надо как-то сообщить ему про свой отъезд.
Фаня набрала его номер. Ничего не подозревающий Петя предложил вечером пройтись по магазинам:
— Малыш, пора покупать подарки! Через несколько дней Новый год! Кстати, что бы ты хотела получить в подарок?
Фаня застыла: «Вот я сволочь! Как же найти правильные слова, чтобы он смог понять меня…»
— Петя, я не могу сегодня, извини.
— Хорошо, можно завтра. Только не затягивай, а то до Нового года не успеем. Завязывай с работой, все нормальные люди уже готовятся к праздникам.
— Петя, мы не будем встречать Новый год вместе!
Фаня замолчала, чувствуя себя палачом и предателем.
— Не понял. Это еще почему? Ты решила ехать на праздники в Вологду?
— Нет… Дело не в этом. Я действительно уезжаю, но не в Вологду.
— Могу я поинтересоваться, куда именно? — сухо спросил Петя.
Она давно заметила: когда он расстраивается или волнуется, у него становится такой особенный — сухой, отрывистый — голос.
— Я уезжаю в Петербург.
— Зачем?
— Сама не знаю. Одна незнакомая девушка из Петербурга предложила поменяться квартирами на Новый год. Я сначала отказалась, а потом подумала — почему бы и нет, что я теряю?
— Ну да… В самом деле, что ты теряешь, — с горечью сказал Петя. — Меня ты, конечно, потерять не боишься!
— Не преувеличивай, милый… Я вернусь через неделю, все будет хорошо. Понимаешь, мне надо побыть одной. Такая усталость вдруг навалилась.
— Я предлагал тебе поехать куда-то отдохнуть!
— Нет, я хочу чего-то необычного. Поехать туда, где меня никто не знает.
— Ты это серьезно все? Просто невозможно поверить в этот бред!
— Совершенно серьезно.
— Значит, ты будешь «приходить в себя» неизвестно где, а я? Что прикажешь делать мне?
— Ну я не знаю… Отдыхай, встречай Новый год…
— Ах, вот как! Да катись ты в свой Петербург! — рявкнул Петя и прервал разговор.
Все правильно. Так и должно быть. И если Петр бросит ее, он, разумеется, будет прав. Ей было стыдно — словно она ни за что ударила человека.
Фаня взглянула на часы — пора в аэропорт, встречать Брониславу из Петербурга. Фаня села в свою иномарку и поехала за Броней.
В толпе прибывших с питерского рейса Фаня высматривала девушку, которая могла бы походить на библиотекаршу. Возможно, у нее были неверные представления о библиотекарях, и образ девушки в длинной юбке с толстой косой до попы архаичен, но в любом случае Фаня никак не ожидала увидеть то, что увидела.
— Вы Стефания?
Фаня оглянулась и не сразу созналась в том, что она действительно Стефания. Просто потому, что застыла в изумлении.
Перед ней стояла весьма необычная девушка. Юбка на ней и впрямь была длинной, до пола, как и предполагалось у библиотекарши, но ее дополняли военная куртка и грубые армейские башмаки. А главная изюминка заключалась в том, что девушка была абсолютно лысой. И без шапки.
Когда барышня грузила в багажник сумку, такую дурацкую, допотопную, из семидесятых годов, Фаня обратила внимание на ее руку с татуировкой в виде буквы «П».
Ну, дела! Фаня давно подозревала, что петербуржцы в массе своей странные люди, но чтобы до такой степени…
Бронислава взглянула на Фаню оценивающе, словно прикидывая, можно ли ей доверять, и, видимо, решив, что можно, уточнила:
— Для своих я — Броня!
Сели в машину, поехали…
Броня глядела в окно и крутила по сторонам лысой головой. Фаня спросила, не холодно ли ей, все-таки декабрь на излете.
— Нет, — ответила барышня. — Не холодно. Постепенно начинаю привыкать! Я остригла волосы неделю назад.
— А чего так радикально? Имидж?
Броня посмотрела неожиданно строго и сказала:
— При чем здесь имидж? На такую чушь мне вообще наплевать!
Фаня озадачилась — если не имидж, тогда что? Вши замучили? Однако уточнять было неудобно.
— Это любовь! — вдруг тихо сказала Броня и заплакала.
Плакала она как-то совсем по-детски, беспомощно, с отчаянием. Не по-бабски, а именно по-детски. Проплакавшись, протянула руку, показывая татуировку с буквой «П»:
— Вот! Это тоже любовь!
«Угу. Ну, тут понятно, что любовь — девушка вытатуировала букву, на которую, видимо, начинается, имя любимого мужчины. Это нормально, — хмыкнула Фаня. — Но при чем здесь волосы?!»
Про связь между любовью и лысой головой Броня и рассказывала Фане всю дорогу до ее дома. Сверкая серыми глазами, взволнованно поглаживая лысую голову (зрелище было еще то! засмотревшись на нее, Фаня едва не выпустила руль), Броня поделилась с Фаней историей своей любви.
В финале драматичного повествования, услышав о предполагаемой жертве в виде отрезанного пальца, Фаня окончательно ошалела и чуть не вмазалась во встречный «пыжик». Водитель «пыжика» огрызнулся и просигналил, как припадочный, дескать, глаза разуй, дура!
«Извините, товарищ, но если бы у вас в машине оказалась такая лысая девушка, то еще неизвестно, как бы вы себя повели!» — усмехнулась Фаня.
Она представила, как Броня приходит к этому своему парню, чье имя начинается на букву «П», — обритая, с наколкой, обещанием, что никогда не оставит в покое, угрожает при этом отчикать на фиг мизинец, и Фане стало жаль мужика. Это ж надо было так вляпаться…
— Понимаешь, — проникновенно сказала Броня, — я сейчас очень устала… У меня больше нет сил бороться за любовь, мне надо отдохнуть, собраться с мыслями, и, возможно, вернувшись в Петербург через некоторое время, я смогу начать все сначала!
— Что начать? — едва ли не с ужасом спросила Фаня.
— Борьбу за Павла! За нашу любовь! — торжественно и со значением произнесла Броня.
История Брони совсем выбила Фаню из колеи, едва ли не в буквальном смысле — она так вильнула машиной, что теперь ей просигналили из обгонявшей «Таврии».
— Нервные какие все в вашей Москве! — с неодобрением заметила Броня. — И энергетика у города совсем другая, чем в Петербурге! Я, может, затем сюда и приехала, чтобы очутиться в пространстве другой стихии. Набраться смелости, решимости. Отвлечься от всего. Потому что в последнее время мне так плохо…
Она снова заплакала совсем по-детски.
Фаня привезла Броню к себе:
— Располагайся! Надеюсь, тебе здесь будет комфортно.
Квартира, судя по всему, произвела на Броню впечатление.
— Как у тебя красиво. Стильно, — вздохнула Броня, оглядевшись. — Все в выдержанной черно-белой гамме. И мебель интересная.
— Дизайнерская, — снисходительно улыбнулась Фаня.
Барышни вместе выпили чай, и Фаня засобиралась обратно в аэропорт — ее самолет вылетал через пару часов.
Броня вручила ей ключ от квартиры — на брелке с черепахой.
Угу, хмыкнула Фаня, черепаха, значит, на счастье!
— Не скучай, — улыбнулась Броня. — Если что-то понадобится, обращайся к моему соседу Никите, он очень хороший!
— Разберемся, — кивнула Фаня.
На прощание она оставила Броне номер своего мобильного телефона:
— Звони, если что. Мало ли… И все-таки… Насчет пальца. Не надо бы его отрезать!
Броня промолчала.
— Желаю удачно встретить Новый год!
— С наступающим!
«Надо же, какой снегопад — добраться бы до аэропорта, — подумала Фаня, — а то, глядишь, рейс отменят из-за погодных условий, и сорвется моя затея, но, может, и к лучшему…»
Но рейс не отменили, хотя снегопад действительно разыгрался не на шутку. Глядя в окно зала ожидания, Фаня вдруг почувствовала волнение, как в детстве, когда ехала в дальнее путешествие.
«Еду на Новый год в Петербург — чистая классика жанра! Правда, трезвая и без веника!»
Толпы спешащих людей с чемоданами, и все куда-то едут, веря в «географию», в то, что можно убежать от себя…
Поскольку до регистрации оставалось еще немного времени, Фаня отправилась в бар аэропорта, где выпила мохито — «для поднятия настроения». Настроение не сказать чтобы поднялось, но в целом впервые за последние дни стало довольно сносным.
И тут зазвонил ее телефон. Увидев высветившийся Петин номер, Фаня содрогнулась — о нет! Не сейчас! После минутного раздумья она ответила на звонок.
— Привет, — сказал Петя, — Стеф, давай мириться!
— Я с тобой не ссорилась. Даже в мыслях не держала.
— Хорошо. Будем считать, что я погорячился, был не прав.
— Будем считать, что мы оба были не правы.
— Что делаешь?
— Смотрю в окно, как падает снег.
— Хочешь, я приеду?
— Куда? — испугалась Фаня.
— Туда, где ты смотришь на снег?!
— Петя, я в аэропорту. Через пятнадцать минут регистрация на рейс.
— Господи, так, значит, ты все-таки уезжаешь? Я надеялся, что ты выкинула эту дурь из головы!
— Я еду в Петербург!
— Отмени все. Не уезжай… Пожалуйста. Не так часто я тебя о чем-то прошу!
— Извини… Я не могу. Мне пора.
— Тогда подумай о том, что, когда ты захочешь вернуться, может статься так, что возвращаться будет некуда! — звенящим от обиды голосом сказал Петя.
Фаня почувствовала, как больно кольнуло в груди:
— Хорошо, Петя, спасибо, что предупредил.
Ну что ж… Возможно, так было бы лучше для них обоих и уж точно честнее по отношению к Пете.
В Петербурге тоже шел снег. Она села в такси, назвала адрес. Проезжая через вечерний, украшенный к Новому году город, Фаня отметила, что снегу здесь куда больше, чем в Москве, — настоящие сугробы.
— Давно у вас так?
Пожилой таксист махнул рукой:
— Что вы! Две недели метет не переставая! — И добавил, обращаясь непонятно к кому: — С ума они, что ли, там посходили?! А вы в Петербург на Новый год?
Фаня кивнула.
— Это правильно! Новый год и Рождество нужно встречать в Петербурге! Здесь ангелов больше! — улыбнулся таксист.
«Ангелов больше! Хорошая фраза! Кстати, сегодня рождественский сочельник — надо бы как-то отметить. И заодно — первый вечер в Петербурге!»
Ей показалось, что ехали долго. Наконец машина остановилась возле большого старого дома.
— Прошу! — улыбнулся таксист. — С наступающим!
«Очень мило!» — усмехнулась Фаня, оглядывая парадное.
Обшарпанные стены, грязно. М-да… Начало многообещающее, интересно, что там в квартире… Страшно представить…
А в квартире все было тоже невесело. Прежде Фане не приходилось бывать в коммуналках, поэтому увиденное произвело на нее впечатление. Это была настоящая питерская коммуналка — огромный, уходящий в бесконечность коридор и обшарпанные, как и в парадном, стены.
Фаня открыла дверь ключом Брониславы. Так… Ты же этого хотела! Экзотики, новых впечатлений, чего-то необычного. Вот вполне необычно — скромная небольшая, метров пятнадцать от силы, комнатка. Стол, книжный шкаф, диван — все. А что еще нужно духовно развитому человеку для нормальной жизни? В последний раз Фаня жила в такой спартанской обстановке в студенческую бытность — в общежитии.
Она устало села на диван. На колени к ней прыгнула серая полосатая кошка.
— Ну здрасте, — усмехнулась Фаня, — тут еще и кошки имеются в большом количестве!
Впрочем, в комнате было чисто, кошками не пахло.
Фаня сделала вылазку в дебри коммуналки. Ванна и прочие удобства навевали уныние. «Кошмар, — обмерла Фаня. — На дворе двадцать первый век, а здесь как при царе Горохе. Как вообще можно так жить? М-да, пенную ванну я здесь точно принимать не буду!»
На кухне ей тоже не захотелось задержаться — тем более что там оживленно о чем-то беседовали две старухи, обсуждая какого-то Юрку.
— Ну не сволочь ли этот Юрка? — с вызовом сказала одна.
— Сволочь! Форменная! — с готовностью согласилась другая.
Фаня поздоровалась.
Бабульки повернулись к ней и подозрительно оглядели ее с ног до головы. Фаня почувствовала себя неуютно и быстро пояснила:
— Я — подруга Брониславы! Буду у нее жить.
Бабки кивнули и продолжили склонять неизвестного Юрку по всем падежам.
Фаня удалилась, не выпив чая.
Вернувшись в комнату, она задумалась — чем занять вечер?
«Нечего сказать — весело у меня проходит рождественский сочельник! И зачем я сюда приперлась? Идиотка, неужели в самом деле надеялась, что перемещение в пространстве изменит что-то в жизни? Чушь!»
Она подошла к окну — валил густой снег. «Пройдусь по городу, не сидеть же здесь с кошками?!»
Фаня шла вдоль набережной Фонтанки. Снег красиво кружил в свете фонарей. Она поужинала в маленьком кафе, выпила бокал вина — за Рождество и первый вечер в Петербурге.
Потом снова долго брела по набережной. Наконец она совсем промерзла и так устала, что буквально валилась с ног. По пути она зашла в магазин. Купила красное вино, сладкий пирог, мандарины — все-таки завтра Рождество. Прежде она любила этот праздник. Ее возлюбленный, тот, за кого она собиралась замуж, научил ее отмечать католическое Рождество.
«Завтра схожу в церковь — раз уж тут ангелов больше!» — усмехнулась Фаня.
Когда она вернулась, ее снова охватили тоска и отчаяние: чужой город, чужая квартира, чужая жизнь — что она здесь забыла?!
Фаня разревелась. Ничего себе Рождество! Может, прямо сейчас дернуть в нормальный отель? Ну ее к лешему, эту коммунальную экзотику.
Она уже схватилась за чемодан, как вдруг вспомнила про кошек. Так, а этих куда? Помрут тут в одиночестве. Тьфу, черт… Ладно, куда бежать на ночь глядя?! Правильно в народе говорят — «утро вечера мудренее», завтра разберемся. А переночевать можно и здесь.
— Эй, кошки! — крикнула Фаня. — Извольте отужинать!
На призыв откликнулись две зверушки — уже знакомая ей серая полосатая и сиамская с круглой мордой. «Вроде речь шла про трех, — вспомнила Фаня, — где же третья? Наверное, объявится позже…»
Кошки похрустели сухим кормом и завалились к Фане на диван.
— Очень интересно! Я еще и спать должна с вами?!
Кошки благосклонно заурчали, мол, спи, девушка, не привередничай, в тесноте, да не в обиде.
— Спокойной ночи! — хмыкнула Фаня и погасила свет.
И только она легла и стала засыпать, как в дверь постучали.
«Да какого черта, — подумала Фаня, — не открою. Кому надо — пусть утром приходит!»
В дверь затарабанили.
Фаня натянула на голову подушку — не помогло. Она сползла с кровати и подошла к дверям:
— Вам кого?
— Тебя! Немедленно открывай! — решительно сказали с той стороны двери женским голосом.
— Почему я должна вам открывать? — пробурчала Фаня. — Тем более ночь на дворе!
— Открывай! — взвизгнули оттуда. — Не то хуже будет!
Фаня считала себя девушкой не робкого десятка, но тут ей почему-то стало не по себе. Мало ли кто там, может, какая сумасшедшая соседка?
— Приходите утром!
Незнакомке не понравился предложенный вариант.
— Я сейчас вернусь с топором и выломаю дверь, если не откроешь! — предупредила она.
Тогда Фаня открыла:
— Что вам нужно?
— Космы тебе повырывать! — закричала возникшая на пороге блондинка в красном халате. — Ну держись, бесстыжая! Сейчас ты мне за все ответишь!
Фаня даже не успела ничего сказать, как блондинка вцепилась ей в волосы. Кошки с диким ревом бросились врассыпную.
— Да вы что? — кричала Фаня, пытаясь отцепить от себя придурошную блондинку. Однако это было не так просто. Та превосходила ее физической мощью и яростью.
Наконец Фане удалось как-то ловко пнуть напавшую на нее девицу, отчего та, охнув, выпустила ее волосы. Однако Фаня не сильно выиграла в этом маневре, поскольку блондинка изловчилась и засветила ей прямо в глаз.
Стефания вскрикнула.
Блондинка издала победный клич и предупредила:
— Так будет с каждой, кто посягнет на мою собственность!
— Какую собственность? — простонала Фаня, сползая по стене.
— Моего мужа!
— Какого мужа?
— Не притворяйся, будто не знаешь, о ком я говорю! — усмехнулась блондинка.
— Я не притворяюсь! — выдохнула Фаня. — Я действительно не знаю, о ком идет речь!
— О Павле! Он мой!
— Да на здоровье! Я его знать не знаю!
— Ты еще издеваешься? — обиделась темпераментная блондинка. — Я тебе покажу, тварь такая, любовь! Ты уже достала нас со своей любовью! Хватит ему писать бесстыжие письма!
— Да погоди ты, — закричала Фаня. — С ума сошла? У вас что в Питере, так принято — ни в чем не разбираясь, нападать на человека? Ты думаешь, с кем разговариваешь?
Блондинка уставилась на Фаню.
— Ну? Небось считаешь, что с Брониславой?
— А ты кто такая?
— Неважно, кто я такая. В данном случае важно, что я не Броня и ты мне по морде засветила совершенно зря.
— Ну извини, — развела руками блондинка. — Меня Лена зовут, я жена Павла, которого клеит библиотекарша.
— Эх, Лена! Зачем же так сразу на людей кидаться? Ничего себе культурная столица! Я что-то такое слышала про петербургскую интеллигенцию и прекрасное воспитание! Нет бы поговорить сначала, прежде чем морду бить!
— Ага! Поговорить! Она не понимает по-хорошему! Никак не хочет оставить Павлика в покое! Притворялась приличной, а на деле оказалась такая бесстыдница!
— Ну видно же было, что я не она! Мне-то за что досталось?
— Я ее физиономию не запоминала! — фыркнула Лена. — У нее такая же, как у тебя, незапоминающаяся внешность! Ни кожи ни рожи!
— Але, — взбеленилась Фаня, — нельзя ли повежливее! Выбирай выражения!
— Ну ладно, — смутилась Лена, — а где библиотекарша?
— Уехала в Москву. Будет после Нового года!
— Тогда передай ей, что лучше бы ей сюда вообще не возвращаться! — Лена злорадно усмехнулась.
— При случае непременно передам, — хмуро сказала Фаня.
— Ты это… К глазу холодное приложи. Лед или пятак! — посоветовала Лена и ушла.
Фаня взглянула в зеркало — ну и дела! Завтра глаз засияет таким фонарем, что ни один пятак не поможет. Нечего сказать, Бронина квартира — хорошее место для излечения от депрессии!
Она легла в кровать и стала ворочаться, надеясь заснуть. Кошки опять облепили ее с обеих сторон.
Вскоре в дверь постучали.
«Да какого черта на этот раз? — возмутилась Фаня. — Сумасшедший дом!»
Она вдруг почувствовала такую злость, что рывком распахнула дверь.
На пороге возник рыжий мужик в майке и семейных трусах.
— Вам что? — крикнула Фаня.
— Мне Варю! — сказал мужик.
От него несло перегаром.
— Кого?
— Варю. Жену мою!
— Нет здесь никакой жены. И Брони нет, и Вари тем более!
— А где Бронька?
— Уехала в Москву.
— А, ну ладно, — махнул рукой мужик. — Все равно. Ты тоже сгодишься!
Фаня хмыкнула — на что это, интересно, она тоже сгодится?
— Жену мою Варю надо вызвать! — пояснил мужик и лучезарно улыбнулся.
— Куда? — простонала Фаня.
— Ко мне! Законному мужу! Там Варины бабки, ведьмы старые, злые, не пускают ее ко мне, — заныл мужик. — А мне надо с ней поговорить! Ты вызови ее, скажи — по делу надо, я буду на площадке ждать!
— Да с какой стати я должна куда-то идти в первом часу ночи? — возмутилась Фаня. — Мужик, ты совсем уже того?
— Ну, вызови, че тебе стоит! — взмолился мужик. — Скажи, Юрик зовет!
— Нет!
Она закрыла дверь у Юрика перед носом.
Фаня снова легла. Ей даже удалось заснуть, но ненадолго — разбудил шум из-за стены. Кто-то произносил мужским голосом одну и ту же фразу: «Логос, где логос, я вас спрашиваю?!»
Фаня подождала, пока этот хмырь угомонится, но, поняв, что ждать придется до второго пришествия, впала в совершенную ярость.
«Завтра же съеду в отель! А сейчас пойду и убью этого доморощенного философа!»
Она выскочила в коридор прямо в пижаме и распахнула дверь в соседскую комнату, в которой из мебели был только матрас на полу. На матрасе кушал водку и искал логос бородатый мужик.
Фаня крикнула ему: «Ты чего орешь, заполошный?» Тот затянул свое: «Где логос?!» Фаня посоветовала ему поискать под столом. Но мужик не успокоился и взвыл с утроенной силой. Тогда Фаня не выдержала: «Да заткнись ты со своим логосом!» Она подобрала железную, годов сороковых кружку, что валялась на полу, и кинула в мужика. Что удивительно — попала. Прямо в его голову. Мужик замолчал, обхватив голову руками с таким видом, будто наконец нашел логос. А Фаня пошла спать.
«Большой коммунальный дурдом, — возмутилась она, засыпая, — пострадать спокойно человеку не дадут!»
Проснувшись среди ночи от ощущения придавленности, она обнаружила на груди самую толстую кошку. Фаня спихнула нахалку и снова забылась тяжелым сном.
Глава 6
Нельзя сказать, что ее пробуждение было приятным. Она проснулась от того, что ее кто-то тряс за плечо. Со стоном, не понимая, кто она и, главное, где, Фаня разлепила глаза (причем тот, что подбила ревнивая блондинка, открылся с трудом) и увидела склонившегося над ней парня в тренировочном костюме.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |