От района Сканстулль (Skanstull) на юг, к Большой земле, ведут аж три моста. Нижний из них, Cкансбрун (Skansbron, 1923-1925) сводят и разводят, открывая шлюз для кораблей, курсирующих между морем и озером. По среднему мосту Сканстулльбрун (Skanstullsbron, 1944-1947) ходят поезда метро. Самый высокий, Йоханнесховсбрун (Johanneshovsbron) был открыт в 1984 году. Транспорт, спрятавшийся под землю под Йотгатан, выныривает на мост прямо из-под отеля Clarion: вида страннее из гостиничного бара не придумать. Под мостом с западной стороны — отличный плавательный комплекс Eriksdalsbadet.
Медитативная прогулка вдоль залива Оштавикен (Årstaviken) — только сонная зелень с обеих сторон — приведет к железнодорожному виадуку Оштабрун (Årstabron, 1920-е). В 1990-х одного моста стало не хватать и власти объявили конкурс на проект второго. Победил англичанин Норман Фостер; термоядерно-красное сооружение начали строить западнее виадука в 2000 году. За мостами, действующим и строящимся, красно-белые дачки карабкаются на холм Тантулунден (Tantolunden). Дачный кооператив стихийно возник в голодном 1906 году, сослужил службу во время войны и остается любимейшим в городе местом для прогулок. Летом на холме базируется штаб гей-прайда, сюда приходит радужная демонстрация, здесь же заливаются участники Army of Lovers и победители «Евровидения».
ЛОНГХОЛЬМЕН
На острове над северо-западной оконечностью Сёдера (T Hornstull) греются под солнцем песчаные пляжи и цветут пионы у кукольной виллы Белльмана, но главная ассоциация с Лонгхольменом (Långholmen) — находившаяся здесь тюрьма.
Деревянные мостки, дачные палисадники, ивы над водой — так начинается Лонгхольмен. У острова, где вплоть до начала XX века приводили в исполнение смертные приговоры, была настолько дурная слава, что в 1871 году силами заключенных его принялись яростно озеленять. Налево, вдоль причала маленьких яхт, граждане всей семьей ковыряются в мачтах, летом аккуратно разложенных на табуретках.
Особняк Карлсхэлль (Karlshäll) на западе Лонгхольмена возник в 1830-х как резиденция директора тюрьмы, а в 1876-м отошел королю шнапса, алкогольному монополисту Л.-О.Смиту, разбившему здесь красивейший восточный сад. На Карлсхэлль смотрит с Кунгсхольмена русское посольство.
Самое старое сооружение Лонгхольмена — ферма Альставик в центре острова. В 1724 году Коммерческая палата Стокгольма основала здесь «Веретеной дом» — исправительное учреждение для женщин, веком позже открылся его аналог для мужчин, а в 1874 году была основана простоявшая век с лишним Лонгхольменская тюрьма. Ужасы тюремного содержания в мягкотелой Швеции, понятно, преувеличены. Самый страшный бунт в тюрьме случился, когда каменоломам не завезли положенного поутру шнапса: без стопаря они работать не желали. Сейчас тюрьма представляет собой остроумный и уютный гибрид музея, хостела и гостиницы, где постояльцам предлагают почувствовать себя в шкуре узника.
Севернее тюрьмы лежат песчаные пляжи, рядом с которыми в 1931 году началось строительство моста Вэстербрун (Västerbron). Больший из двух его пролетов (168 и 204 м) по сей день остается самым длинным в Швеции.
11. КУНГСХОЛЬМЕН И ОСТРОВА ЭССИНГЕН
ОРИЕНТАЦИЯ
С тех пор как Рагнар Эстберг отстроил на Кунгсхольмене (Kungsholmen), Королевском острове, Ратушу, большинство туристов дальше и не продвигается. До Ратуши ехать сюда было незачем: ничего равно впечатляющего здесь нет. От францисканского монастыря, в честь которого остров получил первое название, Мунклэгрет, от лугов, где враг монахов Густав Васа велел пастись городскому скоту, от бесчисленных ветряков — ни следа. Визитная карточка острова — набережные с кафе, к которым спускаются многоуровневые дома — образчики функционализма. Район облюбовали преуспевающие клерки. Клубные и ресторанные критики, впечатленные горсткой заведений на Шеелегатан, бормочут: «Кунгсхольмен просыпается!» — но до пробуждения далеко. Если вы смотрите город не на лету, настройтесь на антропологическую прогулку. В противном случае — не пропустите хотя бы Ратушу.
РАТУША
Она значительно моложе, чем выглядит (T T-Centralen, Rådhuset, Hantverkargatan 1, 50 82 90 58, экскурсии пн-вс 10.00, 12.00, летом также в 11.00, 14.00, 15.00, вход — 50 kr, для детей до 12 лет свободный). Стоявшую на этом месте первую в Швеции паровую мельницу снесли только в 1902 году. Преданный идеям национального романтизма гениальный мистификатор Рагнар Эстберг управился со стройкой века за двенадцать лет, объявшие Первую мировую, голодный 1917-й и бесконечные забастовки строителей. Строителей и декораторов бригадами перебрасывали с только что законченных Родхюсета и Олимпийского стадиона. 23 июня 1923 года, ровно через 400 лет после того как Густав Васа надавал в Стокгольме датчанам по шеям, Ратуша (Stadshuset) была торжественно открыта. Сам Эстберг назвал детище «мелодией к старым добрым словам», рекомендовал любоваться им на рассвете и придумал фальшивую «могилу» Биргера Ярла — первое, что вы видите, подходя к Ратуше по мосту Стадсхюсбрун (Stadshusbron) с Риддархольмена.
Внутрь Ратуши можно попасть только на экскурсии с гидом — и это будет один из самых остроумных и увлеченных гидов, с кем вам доводилось ходить. Если у вас идиосинкразия на экскурсии с группой — вперед на башню, здесь гид не нужен. Башня Ратуши — закупоренная бутыль «Абсолюта» с удлиненной террасой в конце — поднимается над двумя внутренними дворами. Хитрый Эстберг спроектировал ее ровно на метр выше (106 м) копенгагенской: пустячок, а приятно. На башню от лифта ведет прямоугольный пандус — подъем не крут, но долог. Вида на Гамла стан лучше, чем отсюда, не придумано. Трое святых, расставленных вокруг башни по периметру на верхотуре, — ответственные соответственно за Гамла стан, Норрмальм и Сёдермальм святые Николай, Клара и Мария Магдалина. Четвертый в компании — главный стокгольмский защитник святой Эрик.
Главное назначение Ратуши — нобелевский банкет в Голубом зале 10 декабря. Правда, голубой этот зал только в названии: залюбовавшись строгим кирпичным ордером и насыщенным красно-коричневым цветом (архитектору не давал покоя облик утраченного замка Тре-Крунур), от штукатурки Эстберг решил отказаться. Орган в зале (10 000 труб и 138 регистров) — один из крупнейших в Скандинавии. Ступени парадной лестницы удлинены, чтобы дамам в кринолинах было удобнее шествовать к своему месту. Ресторан Stadshuskällaren в подвале Ратуши целый год после нобелевского банкета пользуется его меню.
Зал советов с дырой в потолке (не верьте: имитация) успешно прикидывается избой викингов. Дизайнер Майя Шёстрем так увлеклась его оформлением, что в ночь перед открытием обнаружила, что у нее нет платья для торжественной церемонии. Пришлось садиться за швейную машинку и за ночь сочинять себе туалет из того же полотна, что обивка зала. Сегодня каждый второй понедельник в зале советов заседает муниципалитет.
Голубой зал и зал советов — главные хиты Ратуши, но помимо них экскурсантам показывают и прочие прелести: парадный вход — крестовый Свод сотен (летом в полдень и в 18.00 под средневековую мелодию «Эрьян» из-под свода выезжают скульптуры святого Георгия с драконом); обитый французской тканью XVII века овальный зал, в котором по субботам заключают браки иностранцы, атеисты, геи, лесбиянки и все, кто не придает свадьбе сакрального значения; Галерею принца, славную видом на Мэларен и фресками — конечно, принца Евгения; Золотой зал, в котором за тяжелыми медными дверями Эйнар Форсет сложил из 18 миллионов кусочков мозаики и стекла самоварного блеска панно «Королева Мэларен». Дева Мэларен олицетворяет Стокгольм, приветствуют ее Запад с Востоком, и все бы с мозаикой хорошо, когда бы не обрезанные головы на противоположной стене: пазл в псевдовизантийском стиле начали собирать снизу вверх и ошиблись в расчетах — стена оказалась короче.
ОТ РАТУШИ ДО ФРИДХЕМСПЛАН
После того как в конце XVII века Кунгсхольмен открыли для простолюдинов, остров облюбовали ремесленники. Здесь не работали законы гильдий, и смельчаки-одиночки бежали сюда в поисках лучшей доли. Гамластанские гильдии блокировали мост, окружали лодки и травили отщепенцев как могли, но не победили; одна из главных улиц называется Хантверкаргатан (Hantverkargatan) — улицей ремесленников.
Больница Серафимер напротив Ратуши — старейшая в Стокгольме: XVII век. Вначале в ней было всего восемь коек на две палаты, но уже век спустя лаборатория при больнице стала главным поставщиком медикаментов для шведской армии. По соседству, на Хантверкаргатан, 3, возникло медучилище при Каролинском институте (был основан в 1810 году, после того как с Финского фронта в Швецию потянулись корабли с ранеными: Россия завоевала Финляндию) — в середине XX века и училище, и институт переехали в пригород Сольна, а на месте больницы разместились офисы. Двор, где выращивали ромашку и шалфей, отдан на откуп зайцам.
Кунгсхольмс-чюрка (Kungsholms kyrka), поднимающаяся за больницей, — третья в городе, после Хедвиг-Элеоноры в Эстермальме и Катарины на Сёдермальме, крупная церковь второй половины XVII века. И хотя начинал строительство не фаворит двора Жан де ла Валле, а его зять Маттиас Шпилер, рецепт тот же: крестово-купольная конструкция, впоследствии — густавианская сдержанность тонов и, наконец, поздний купол.
Кроме неоклассической Гарнизонной больницы на Хантверкаргатан, 45, дальше по улице смотреть особо нечего, тем более что на пересечении ее с Шеелегатан (Scheelegatan), у спускающейся к воде площади-бульвара Кунгсхольмс-торй (Kungsholms torg) вас на какое-то время стреножат недорогие кафе и ресторанчики. Lokal, Lemon, испано-латиноамериканские El Cubanito и Mamas & Tapas — из необязательной, но приятной программы.
Облик Шеелегатан определяет городской cуд Родхюсет (Rådhuset). (Название дословно означает «ратуша», отчего возникает путаница с действующей Ратушей — Стадсхюсет.) Величавую крепость из кирпича и гранита, с массивной четырехугольной башней выстроил в 1915-м флагман национал-романтизма Карл Вестман. У входа Густаф Сандберг увековечил в камне семь пороков: зависть, жадность, гордыню, гнев, лень, ненасытность и внебрачную связь. (Сандбергу же принадлежит фонтан «Правосудие» у северной оконечности здания суда: девочка на шаре придавила маленькую Швецию.) За судом поднимается Дворец полиции Полисхюсет (Polishuset) в помпезном берлинском духе (Густав Линдгрен, 1911). К 2004 году Полисхюсет пришел в упадок и дождался-таки ремонта. Подсудимых конвоировали из камер по подземной «Дороге вздохов», проходящей под сквериком между двумя глыбами. На задворках Дворца полиции, в подвале, работает полицейский музей, а в 10 минутах ходьбы на Альстрёмергатан (Alsträmergatan 39) — Музей таможни: каждому надзирающему органу — по монументу.
Особняк с садиком напротив главного входа в суд носит название Пипешка-мурен (Piperska muren). Придворный Карл Пипер, разбивший здесь редкой красоты сад, умер в русском плену в 1716 году. Крохотное кафе Kungsholmens Glassfabrik над садом на Пипешгатан (Pipersgatan 14) принадлежит старейшим в Стокгольме (с 1911 года) производителям мороженого. Еще выше, на пешеходной Кунгсклиппан (Kungsklippan), вырастает из-под земли лифт станции метро Rådhuset. Шпиль здания суда между функционалистскими постройками Свена Валландера выглядит как на постмодернистском пейзаже. Городской архив в конце Кунгсклиппан отличим по эффектной двери, в литье которой переплетаются стекло и металл.
Скучная Флеминггатан (Fleminggatan) у пересечения с Санкт-Эриксгатан (S:t Eriksgatan) превращается в средоточие магазинов: преимущественно сетевых, во главе с новым торговым центром Västermalmsgallerian у метро Fridhemsplan. По Альстрёмергатан стоит добрести до дизайнерского R.O.O.M, что пользуется среди презирающих IKEA новоселов редкой популярностью. Улица заканчивается закольцованным кварталом Фэрьян (Färjan, №32) 1930 года, скрывающим уютный внутренний дворик с собственным фонтаном и летним кафе посередине. Эпоха массового строительства была еще впереди, а в Фэрьян, по венскому образцу, уже теснились друг к другу малометражные квартиры.
Фэрьян стоит на краю Аронсберга (Aronsberg) — старейшего в городе еврейского района с кладбищем XVIII века, от которого остался только мелкий, мрачнейший кусок с накренившимися могилами. Названием район обязан Арону Исааку, первому в Швеции еврею, которому было разрешено поселиться в городе, не принимая христианства: выходцу из Германии не было равных в изготовлении печатей. Для совершения миньяна ему требовалось минимум десять компаньонов-иудеев, и их также пришлось впустить в город без обращения в христианство. Остатки еще одного еврейского кладбища на Кунгсхольмене — в Крунубергс-паркен
(Kronobergsparken), за решеткой с пятиконечными звездами.
Альстрёмергатан приводит к бывшему пастбищу — нагромождению валунов Стадсхаген (Stadshagen), откуда открывается славный вид на Карлбергский замок; южнее лежит Санкт-Йоранс-чюрка (S:t Görans kyrka).
ПОБЕРЕЖЬЕ
Две стратегические — для тех, кто еще не насытился водой, — дороги отходят от Ратуши. Променад по расфуфыренной, хоть и однообразной, набережной Норр-Мэларстранд (Norr Mälarstrand), в которую через залив смотрится Сёдермальм, мероприятие феерически расслабленное: магазины не отвлекут, достопримечательности не остановят. Нет здесь ни того ни другого — ешь себе мороженое в кафе у воды, дразни уток и не задумывайся, сколько стоят квартиры в функционалистских дворцах 1920-х. Набережная приведет в пологий Роламбсховспаркен (Rålambshovsparken) с «Памятником лесорубу» Эрика Гратеса (кубизм и северная сказка — два в одном) и гигантским оригами — «Бабочкой» Элли Хемберг, вокруг которых летом валяется на траве пол-Кунгсхольмена и шныряют скейтбордисты.
Северное побережье Кунгсхольмена менее торжественно, но настроение на тенистой тропинке вдоль пролива Барнхюсвикен (Barnhusviken) беззаботное, как у Дунайского канала в Вене. За мостом Барнхюсбрун (Barnhusbron) поднимается свежеотстроенный квартал Санкт-Эрик (S:t Erik). Оптический обман скульптуры «Пьеса» (профили? фаллосы?) — провокация Сиверта Линдблума, автора установленного в Нью-Йорке памятника Нобелю и американским лауреатам премии. Наверху в 2000 году нашлось место для Миллесовой «Головы Орфея». Овальный конгломерат разноцветных домов с балкончиками напоминает о классицизме 1920-х, но как-то пестро, ерепенисто — и верно, врет: квартал Санкт-Эрик был построен только к 2000-м годам.
МАРИЕБЕРЙ, ЛИЛЛА- И СТУРА-ЭССИНГЕН
Южная часть Кунгсхольмена — Мариеберй (Marieberg, T Thorildsplan) — получила название от фарфоровой фабрики Marieberg. Попасть вы сюда можете, если вам вдруг что-то понадобилось в посольстве РФ, расположенном на Йорвелльсгатан (Gjörwellsgatan) над Мэларен. Дверь в дверь с посольством находятся редакции главных шведских газет: китайская стена с окнами в шахматном ордере Svenska Dagbladet (Gjörwellsgatan 28) и занудливая башня Dagens Nyheter (Rålambsvägen 15-17. На крыше башни DN поочередно меняются названия: то Dagens Nyheter, то дочерняя вечерняя газета Ехpressen — буквы неустанно вертятся). Обе редакции — вечные конкуренты — отстроились в Мариеберй в начале 1960-х. Севернее издательств по Роламбсвэген заслуживает внимания комплекс Педагогического института (Lärarhögskolan) с дворцом Конрадсберй середины XIX века и занятными современными зданиями.
Мост Мариеберйсбрун (Mariebergsbron) ведет на остров Лилла-Эссинген (Lilla Essingen), где строится дорогое жилье с видом на воду. Еще недавно фабрика Primus клепала тут примусы, а Lux (впоследствии Eleсtrolux, «сделано с умом») — бытовую технику. О промышленных магнатах напоминают улицы Примусгатан и Люксгатан. Новое качество жизни олицетворяет новичок в семье городских ресторанов, отмеченных мишленовской звездой, Lux на Примусгатан, 116.
Застроенный виллами остров Стура-Эссинген (Stora Essingen) крупнее (Стура — «большой») и симпатичнее своего братца. Фабрик и пролетариата здесь отродясь не видели. В городском турофисе удивятся, если вы поинтересуетесь Стура-Эссингеном: достопримечательностей ноль, разве что Эссинге-чюрка (Essinge kyrka) с витражным алтарем и отдельно стоящей колокольней — но и она не cудьбоносна. Важны сами виллы, мало изменившиеся с постройки в 1920-1930-х: прижимистая скандинавская классика, поджарый функционализм и милый сердцу нувориша архитектурный винегрет с башенками. Особенно живописна юго-восточная часть острова возле спуска к воде Вэрдсхюсбаккен (Värdshusbacken). Если виллы тронут — садитесь на трамвай Твэрбанан и поезжайте до Альвика (Alvik), чтобы пересесть на Ноккебюбанан. Разглядывать из окна невероятно милые частные домики — столь же захватывающее зрелище для русского глаза, сколь неочевидное — для скандинавского.
12. ВАСАСТАН
ОРИЕНТАЦИЯ
Сонный Васастан, прозванный Сибирью за удаленность от цивилизации, не изобилует достопримечательностями, но заглянуть сюда все равно есть резон. Во-первых, из-за домашних милых парков и церквей, до которых доберется редкая экскурсия. Во-вторых, из-за скопления недорогих и гостеприимных баров-кафе-забегаловок на Рёрстрандсгатан. В-третьих, из-за фантастических винтажных магазинов на Руслагсгатан. В-четвертых, из-за колоритных музыкальных лавок на Санкт-Эриксгатан. Наконец, у путешественника из России есть причина, перекрывающая все остальные: на Далагатан, 46, жила Астрид Линдгрен, а в окрестностях Васапаркен сказочнице как-то привиделся Карлсон. Те самые крыши Васастана, на которых пугал Филле и Рулле лучший в мире летун, — тут не до винила и не до кабаков. Захлестывают эмоции, снова начинается детство — и уже не оставляет пути к отступлению.
ВОКРУГ УДЕНПЛАН
С конца XIX века Васастан (T Odenplan) складывался вокруг двух транспортных артерий: Свеавэген (Sveavägen) и Норртулльсгатан (Norrtullsgatan), ведущих из столицы в Уппсалу. По дороге в Хагапаркен рубили воздух лопастями ветряные мельницы. Селился в придорожной «Сибири» народ маргинальный — из тех, что уже могли позволить себе туалет с ватерклозетом, телефон и далекого соседа Стриндберга на Дроттнинггатан, но о богатом Эстермальме и не мечтали. К Васастану приклеилась репутация ближних выселок. Родители Малыша (папа из Гётеборга, мама из Мальмё), оставлявшие крошку в детской разглядывать крыши, — классические лимитчики.
Здание Обсерватории (Observatoriet) на холме выстроили в сытом XVII веке — когда все, что можно было завоевать, династия Васы уже оттяпала, и корона обратила взор на науку и искусства. В маленькой звездоглядельне засиживался Карл Линней, а после того как директор соседки — уппсальской обсерватории Андерс Цельсий изобрел 100-градусную температурную шкалу, в столице, как и в просвещенной Уппсале, начались серьезные наблюдения за погодой. Сегодня в Обсерватории открыт неприметный музей — подняться на крутой Обсерваторский холм стоит исключительно для того, чтобы любоваться сверху Васастаном и ловить солнечное отражение в г-образном водоеме у подножия. Обсерватория дала космические названия нескольким кварталам по соседству — например, квартал Stjärnfallet («Звездопад») или Planeten («Планета»).
На севере у подножия холма маячит цилиндрическое здание Городской библиотеки (Stadsbiblioteket) 1928 года — одна из самых знаменитых работ «функционалиста с человеческим лицом» Гуннара Асплунда. В главном круглом зале под потолочным окном — прохлада и покой даже в летнюю жару. Цилиндр помещен в куб: Асплунд добивался аллюзии на простоту римских и египетских форм.
К неофициальному центру Васастана — площади Уденплан (Odenplan) привязаны многие маршруты автобусов и метро. Уденплан оставляет ощущение прозрачности: электронные часы заключены под стеклянный колпак, крышу над входом в метро будто примяло ветром, чуть приподнятый тротуар заканчивается каменным шаром — работает эффект набегающих волн. В глубине площади — легкая Густав-Васа-чюрка (Gustav Vasa kyrka, 1906), где в алтаре за распятием проступает барельеф со стокгольмской городской стеной.
Дух старого Васастана преданно хранит убегающая на север Норртулльсгатан (Norrtullsgatan). За бывшей Гамбургской пивоварней (Brygghuset, №12) в Норртулльской больнице обитал старейший детский приют, выселенный с Барнхюсгатан на окраину в конце XIX века. Незамужних мамаш силой вынуждали сдавать сюда детей, сохраняя при этом инкогнито родительниц. Сейчас во внутреннем дворе больницы пасутся зайцы. Напротив, в доме Энкехюс (№12), квартировало еще одно невеселое учреждение — приют для вдов высшего света (сейчас — мастерские художников и неплохой ресторан на первом этаже). Соседняя Школа Маттеуса исписана по периметру нравоучениями на старообразном шведском. Хотя на фронтоне под часами и значится «Боязнь Бога — начало мудрости», вместо Закона Божьего в расписании шведской школы давно поселились десятки околонаучных курсов по толерантности — любви к иноверцам, эмигрантам и живой природе.
За крохотной площадью cо сквериком посередине, образованной пересечением Уппландсгатан (Upplandsgatan) и Вэстеросгатан (Västeråsgatan), начинаются совсем уже пряничные трехэтажные домики — идиллия, приторная даже для Стокгольма. На пересечении Ванадисвэген и Далагатан красуется модернистская кремовая Маттеус-чюрка (Matteus kyrka), с эффектной парадной лестницей и собственным симфоническим оркестром.
По Ванадисвэген стоит вернуться к одному из самых трогательных парков — Ванадислунден (Vanadislunden), со странным гибридом недорогой гостиницы Vanadis и маленького детского аквапарка. Но примечателен Ванадислунден все же не ими, и даже не позднеготической Стефансчюркан (Stefanskyrkan) в английском духе (Карл Мёллер, 1904): гораздо приятнее просто валяться погожим днем на холме с видом на окрестные студио и пентхаусы. А потом, повалявшись, спускаться у церкви к удивительным секонд-хендам Руслагсгатан (Roslagsgatan); основное их скопление — на отрезке между Фрейгатан (Frejgatan) и Сюрбруннсгатан (Surbrunnsgatan). Как и в Сёдермальме, безразмерные подвалы забиты древними грампластинками, фотоаппаратами, подушками, пепельницами и формой стюардесс. Разница в том, что в Васастане бережливые хозяева винтажных магазинов не избалованы туристами, сами сидят в кресле у входа с газетой и встречают покупателей. За старым «телефункеном» или подержанным глобусом (есть магазин, который только на глобусах и специализируется) — вам сюда.
ВОКРУГ САНКТ-ЭРИКСПЛАН
На Уденгатан (Odengatan, T S:t Eriksgatan) проблескивают заманчивые вывески первых домашних баров и кафе — на Рёрстрандсгатан их концентрация достигнет апогея, а музыкальных магазинов прибавится, если свернуть на Санкт-Эриксгатан (S:t Eriksgatan) и дойти до моста на Кунгсхольмен. Джей Джей Йохансон, например, предпочитает полуподпольный в буквальном смысле магазин Diamond Records под мостом и Record Hunter на Санкт-Эриксгатан, 70.
Для того чтобы добраться до рассадников питейно-музыкальной культуры, нужно пересечь Далагатан, где в доме №46 на втором этаже до самой смерти жила Астрид Линдгрен. В доме Линдгрен собираются открыть ее музей. Городские власти обсуждали переименование Далагатан в Астрид-Линдгренс-гата, но предложение не прошло. После сказки-фельетона, написанного старушкой о министре финансов, что содрал с нее 102% налога, закон о налогообложении пришлось менять, а на Далагатан, 46, приезжал на поклон премьер-министр. Ближайший памятник писательнице — подобно птице, обнявшей руками-крыльями детей, — обнаружится южнее, в Тегнерлундене. В Юргордене она просто сидит на лавочке. Любимым парком Линдгрен, был, тем не менее, скромный Васапаркен (Vasaparken), где она гуляла с компаньонками и на краю которого поселила Карлсона. В Junibacken вам расскажут, что Карлсон жил в том же квартале, что и Линдгрен, — и запутают: с одной стороны, это официальная версия, увековечившая в шведском мультфильме конкретные крыши. С другой, сама Линдгрен в старости утверждала, что Карлсон квартирует на террасе под башенкой углового дома на южной оконечности треугольной площади Cанкт-Эриксплан (S:t Eriksplan). Забирайтесь на холм в Васапаркен, фотографируйте предполагаемый дом летуна оттуда и сравнивайте с крышами Далагатан.
Площадь Санкт-Эриксплан примечательна тем, что с нее начинается так называемый Биркастан — более бюргерский филиал вечно кутящего Сёдера на севере. Особенно примечательны кафе и бары Levinsky’s, Paus, Bagpiper’s Inn. На Карлберйсвэген — одна из лучших в городе палаток с хот-догами Gunthers. Выбор — от сосиски из лосятины до сосиски вегетарианской. Название улице Рёрстрандсгатан (RЪrstrandsgatan) дала находившаяся здесь фарфоровая фабрика, но сегодня здесь чаще звенят пивные кружки, а у занятого военными Карлсбергского дворца за железнодорожным мостом загорают аборигены.
АСТРИД ЛИНДГРЕН (1907 - 2002)
Она так и не получила Нобелевскую премию, хотя любимей писательницы в Швеции не было. 19-летняя провинциалка в интересном положении, переехавшая в Стокгольм в поисках заработка, едва ли могла представить, что из стенографистки-секретарши превратится в национальный символ. Дочка попросила рассказать сказку — родилась «Пеппи Длинныйчулок», самая популярная детская книга в Швеции и знамя движения феминисток. Робкие мальчики-эскаписты, от Малыша до Мио, обернулись новым поколением шведских отцов, на которых бросают ребенка, пока жена делает карьеру.
Оптимистка Линдгрен от книжки к книжке отправляла своих героев в загробный мир — «страну между светом и тьмой», куда можно улететь с сомнительного происхождения господином Лильонквастом, что позже обернется Карлсоном. Но и старая грабля фрекен Бок, через слово поминающая святых угодников, и бодряки-хуторяне из Бюллербю, и любимец Линдгрен плут Эмиль из Лёнеберги — ее дети, плоть от плоти. Жизнелюбие, независимость и мистически окрашенная меланхолия — вот концентрированный рецепт шведскости, выведенный Линдгрен, по которому еще долго будут жить пентхаусы Далагатан и хутора Смоланда. Линдгрен, отпетая в Стурчюркан, покоится на кладбище в родном городке Виммербю. Несмотря на ее «Не ставьте памятника мне», скульптуры Линдгрен в Стокгольме множатся год от года: икона.
13. ОКРЕСТНОСТИ
ОРИЕНТАЦИЯ
Граница города призрачна, как рябь на воде. Пять остановок на метро — получите мост на соседний остров и параллельный городу мир за мостом. В черте Стокгольма находишься или за ней — не угадать: Балтика и Мэларен, леса и каменистые плато меж поселений сбивают с толку. Благодаря воде, по которой летом можно добраться к большинству из описанных в этой главе мест, а также бесчисленным королевским дворцам в окрестностях Стокгольма путешествия выходят одно живописнее другого. Все пункты назначения, описанные ниже, займут по полдня, кроме архипелага: архипелаг непредсказуем.
АРХИПЕЛАГ
В Стокгольмском архипелаге (Skärgården) 32 тысячи островов — огромных, крохотных, приветливых до сюсюканья и скалистых не-влезай-убьет. Если вы прилетели самолетом, неделей не располагаете, но вас тянет на морскую романтику, лучший способ свести с архипелагом знакомство — отправиться в дневной круиз «Тысяча островов» (Tusen Öarnas kryssning), ненадоедливую экскурсию на 12 часов или заказать недорогой частный вояж. Заказ билетов на круизы и водные прогулки главного водного перевозчика Strömma — 58 71 40 00.
Первыми за Юргорденом покажутся виллы буржуазного острова Лидингё (Lidingö). Город стал расползаться по берегам в середине XIX века, когда с появлением пароходов к летним резиденциям стало можно с комфортом добираться по воде. Примерно тогда же, когда на севере обозначится Лидингё, на южной стороне стокгольмского рукава появятся дома дорогого микрорайона Накка-странд (Nacka strand) с гигантской скульптурой-фонтаном Карла Миллеса «Бог на радуге». Бог зажигает звезды, ангел внизу, за основанием дуги, страхует. Скульптура предназначалась для установки в Нью-Йорке перед зданием ООН, но из-за религиозного содержания пришлась не ко двору.
Сообщающиеся островки Фьедерхольмарна (Fjäderholmarna) с их летними ресторанами останутся на севере. Если времени совсем в обрез, а на архипелаг все же хочется, сюда от Нюбрукайен добраться можно за 20 минут.
Поворот за Накка-странд приведет в самое узкое место пролива, через которое в 1719 году к Стокгольму подобрались русские войска. Война к тому моменту закончилась, поверженный Карл XII умер, но Швеция тянула с подписанием мирного договора. Петру i ожидание наскучило, и русские прошли по шхерам Стокгольмского архипелага, сжигая все на своем пути. (Петр велел не трогать церкви, однако малограмотные солдаты, не видя куполов, жгли лютеранские чюрки вместе с деревнями.) Русские задержались всего на месяц, но о делах трехвековой давности шведы вспоминают с неподдельным ужасом.
Остров Чюммендё (Kymmendö), где происходит действие романа «Жители острова Хемсё», — остановка для поклонников Стриндберга. Коллективный портрет семьи из 30 человек, которой принадлежит остров, можно видеть в кафе у причала. Стриндберг снял коттедж у 40-летней вдовы, которая жила здесь с 20-летним сыном и вышла замуж за его ровесника. За день до смерти вдова изменила завещание, спровоцировав родственников на выяснение отношений. Стриндберг, работая над «Жителями Хемсё», с фактами обошелся вольно, присочинил — и следующим летом получил от ворот поворот; на острове уничтожили все его письма и вещи, с ним связанные, а когда одумались, пришлось кормить туристов баснями.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |