Терпение Хромого иссякло, когда стрелки часов перевалились за цифру три. Он сообщил, что у Билла есть пятнадцать минут, чтобы сходить в душ и улечься, наконец, спать. И его не волнует, если утром Билл будет ныть и жаловаться, что не выспался, и ему нужно еще полчаса на сон.
Намыливая голову любимым шампунем и осознавая, что делает это в последний раз в этом доме, Билл чувствовал, как на душе скребутся оголодавшие кошки. Мысли и мечты болезненно трансформировались в реальность. Со стороны это походит на кадры из какого-нибудь ужастика, когда человек принимает облик оборотня: кости развертывались, позвоночник вытягивался, лицо обращалось в безобразную волчью морду. Реальность натурально страшила. Билл решил поделиться своим страхом - да что уж скрывать, ему просто хотелось получить хоть каплю поддержки, и плевать, что он изначально выступил инициатором этого спектакля - и поговорить с Томом. Но тот уже дремал, когда он вернулся в комнату.
***
Заснуть так и не удалось. Соседский ребенок орал, не замолкая ни на минуту, а закрыть окно означало сдохнуть от духоты. Плотный воздух заполнял комнату, и дышать становилось невозможно. Ночь не приносила никакой прохлады.
Танцоришка сточил всю упаковку кофейного Меллер, которую обнаружил в ящике стола, когда проводил его инвентаризацию на наличие важных вещей. Взбивал и переворачивал подушку прохладной стороной к лицу, считал овец, почему-то танцующих степ, но никак не мог заснуть. Настолько он был эмоционально возбужден.
Хоть сейчас вставай, бери шмотки и отправляйся в путь.
Конечно, его продолжал мучить вопрос: куда Том собирается отвезти его? Об этом они толком так и не поговорили, и это давящее беспокойное незнание заставляло сходить с ума.
Билл резко выдохнул и отбросил тонкое одеяло в сторону. Ему стало тысячу раз плевать на все. Все эти проблемы достали его за последнее время так, что сил думать о них уже не осталось.
Он по-кошачьи сполз с кровати и перебрался на матрас к соседу. Том лежал на боку, ровно и тихо дышал. Наверное, видел уже десятый сон.
Билл рассудил, что хватит делать вид, будто между ними ничего не было. Вообще-то это являлось главным из того, что его интересовало за последние сутки. Имеет он, в конце концов, после того, что у них было на заднем сидении Фольксвагена, право на ласку? Хоть на мимолетный поцелуй в щеку или теплое объятье. И не важно, что безумно жарко и пот течет по шее. Не имеет значения, что через несколько часов придется вставать, а сна нет ни в одном глазу.
Юноша аккуратно пристроил голову на свободную часть подушки и нежно провел по открытому плечу Тома. Тот всегда ложился в одних трусах, и это с самого начала будоражило фантазии.
Хромой, будто бы и не спал до этого, повернул голову и хрипло спросил:
- Ты чего не спишь-то?
В ответ Билл тихо вздохнул, как-то даже измученно, и уткнулся лбом Тому между лопаток. Пусть он наорет на него, но прогнать себя Билл не позволит. Не для того он столько мучался. Ему и требовалось-то всего ничего, только чтобы его обняли и взяли за руку, когда станет невмоготу тоскливо.
- Я все думаю… Куда мы поедем? – спросил Танцоришка, не отрывая головы.
И тут надо отдать Хромому должное: он осторожно перевернулся на спину и, когда Билл прижался к его боку, обнял, прижимая поближе к себе. Тут же захотелось запищать от восторга и плевать, что так ведут себя девки.
- Сначала нужно добраться до Кельна. Там мы будем в безопасности. Дальше посмотрим. Может быть, поедем в Штутгарт или Мюнхен.
Билл встрепенулся, подняв голову. Он представить не мог, что они уедут так далеко. В другую федеральную землю, за тысячу километров от родного города. Даже на карте их относительно небольшой страны эти города выглядели чужыми. Ладно, Кельн, Дюссельдорф, – в последнем он бывал на экскурсии от школы, - но что представляет собой Штутгарт, как туда вообще добраться, Билл не представлял.
Почувствовав его напряжение, Том добавил:
- Ты еще можешь остаться. Решай, нужно тебе это или нет.
Танцоришка закусил губу и покачал головой.
- Я все решил, мы едем вместе.
- До чего же ты упрямый. И глупый, - проговорил Том и, запустив пятерню Биллу в волосы, нежно потянул на себя, предлагая вновь лечь.
- Что мы будем делать, когда приедем? Где жить?
- Если хочешь, можем снять квартиру на двоих.
Эта фраза оживила все в душе Танцоришки. Конечно, он хотел жить с Томом, о чем речь!
- Хочу, - сказал он, пытаясь не задохнуться от счастья.
- Я куда-нибудь устроюсь. Руки не из жопы, так что не пропаду. А ты можешь пойти куда-нибудь учиться.
Это Билла изрядно удивило. Он никогда не думал об этом. Считал себя глуповатым для какой-либо серьезной профессии типа нотариуса или врача, да и не привлекало его ничто так сильно, как танцы. Этому хотелось посвятить себя. Отдать, как отдают пожертвования в благотворительный фонд. Столько впереди далеких границ, и через каждую хотелось переступить. Билл хотел достигнуть максимума.
- Не думаю, что это мне необходимо, - отмахнулся он.
- Не всю же жизнь тебе у шеста выплясывать.
- Половину точно.
- Ведь надоест.
- Знаю. Тогда что-нибудь придумаю.
Хромой недовольно вздохнул и обиженно замолчал, что весьма тронуло Танцоришку. Ведь видно, что переживает, хочет для него чего-нибудь получше, чем металлическая палка и толпа похотливых ублюдков.
И вот тут Билл понял, как благодарен ему. Никто еще не беспокоился о нем. Абсолютно всем плевать, умеет ли он еще что-то, кроме как стягивать с себя одежду и заставлять твердеть в трусах. Никто не верил, не понимал. А Том, как будто наперед знает, что для него лучше. Это несказанно льстило и заставляло дебильно улыбаться.
- Хочу снять квартиру с огромной кроватью, с мягким матрасом и кучей подушек, - мечтательно сказал Билл. Хотелось подумать о чем-нибудь легкомысленном. – И тебе не придется спать на полу.
- Только по этой причине тебе нужна такая кровать? – Том усмехнулся. - Так заботишься обо мне?
- Вообще-то, нет. Просто нам нужно пространство чтобы резвиться с удобством. Знаешь, я не любитель всяких кухонных столов, подоконников и прочих экстремальных мест.
- О, ты уже планируешь наше время, - Том слегка смутился, но решил поддержать тему. – Хорошо. Будем занимать любовью в мягкой кроватке, принцесса. Что-нибудь еще?
Билл засмеялся.
- Еще хочу, чтобы мы чистили зубы вместе, и у нас было общее полотенце. И чтобы ели из одной тарелки, - говоря все это, Билл поднимал голову, губами прочерчивая влажный след по шее Тома.
- Будет, как ты захочешь, - Хромой склонил голову и встретил губы Танцоришки поцелуем.
Тот охотно ответил, пуская в ход язык, и сладостно вздыхал. Гладил Тома по косичкам, кончиком пальцев проводя между ними. Ему было так хорошо, что он не мог сформулировать в голове ни одной фразы, характеризующей происходящее. Этот мокрый, тягучий поцелуй был восхитителен. Как тающий во рту кусочек шоколада.
И как будто камень с души свалился. Теперь, когда можно вот так сладко тискаться и целоваться, становилось ясно, что их размолвка прошлым утром была дурацкой ошибкой. Сейчас все очень и очень хорошо. Хотелось верить, что так будет всегда.
Не отстраняясь, Том, поглаживая большим пальцем подбородок Билла, сказал почему-то шепотом:
- Теперь, может быть, попробуешь заснуть?
- Не хочу, - лениво ответил юноша, подставляя лицо под ласковые прикосновения.
Катись все к черту, Том разжигал в нем непередаваемое желание быть поваленным на лопатки с разведенными коленями. Он хотел Тома, и это было так волнительно прекрасно, что крыша спускала тормоза и катилась куда-то далеко на огромной скорости.
Все-таки Танцоришка раскрутил Тома на кое-что посерьезней французского поцелуя. Тот, конечно, возражал, мотивируясь ранним подъемом, но когда брюнет спустился вниз, лаская и поглаживая, все же заткнулся. Он сдерживался, стараясь не застонать слишком громко. Билл, будь трижды проклята его раскрепощенная натура, вскипятил ему мозг, проделывая ртом будоражащие штуки. О сне не было больше и речи.
Ни шагу назад.
Одно из колесиков оказалось сломанным. Том около десяти минут пыхтел возле чемодана, пытаясь устранить поломку, но в итоге сказал, что только зря теряет время, заставив Билла мысленно ужаснуться. Странно, вроде вещей взял немного, а сдвинуть чемодан с места было довольно проблематично. Благо, в поездку они отправляются на собственной машине Тома. Таскать такой багаж по вокзалам не представлялось возможным.
Казалось, кто-то нажал кнопку на магическом пульте и переключил ночь на день. Солнце быстро взошло и стало жарить на всю мощь, придавая убогому пейзажу пригорода обманчиво-веселый вид своими оранжево-желтыми бликами. День обещал быть знойным и мучительно душным, поэтому солнечные очки уже наготове висят на воротнике футболки; на заметку – не забыть бутылку с водой, которую вчера специально положил под морозилку.
Пока дверь закрывалась, Билл смотрел на знакомую комнату в становящуюся все меньше щель. Он фиксировал в памяти мелочи своей маленькой спальни, уныло осознавая, что это конец. Родные стены прощались с ним, тоскливо глядя вслед. Он также говорил им «прощай». И он считал замечательным то обстоятельство, что ему не хочется сюда возвращаться. Но, черт возьми, как же было тоскливо в эту самую минуту.
Когда щелкнул автоматический замок, он опустил голову и глубоко вздохнул, собираясь с силами. Ей-богу, лучше бы он молча сбежал из дома, оставив на холодильнике записку с каким-нибудь сухим содержанием, чем ему пришлось бы говорить с родителями. Конечно, его ничто не обязывало это делать, но хотелось, чтобы на всякий случай здесь о нем помнили что-то хорошее.
Билл решительно закинул сумку на плечо и направился к лестнице. Благо, Том спустил его чемоданище вниз, а дальше он как-нибудь сам справится.
Все как будто притихло. Казалось, что даже радио, издавая осторожные звуки, боялось случайно повысить громкость. Дом, в котором он провел все свое детство и юность, выглядел незнакомо, словно он поменял обличие, оставив только каплю знакомых черт. Билл не мог сказать однозначно, принадлежал ли он этому месту когда-нибудь. Он не вписывался
в окружающую его картину, и от этого наваливались ощущения чужеродности.
Мать стояла в коридоре возле зеркала и закрепляла шпильками волнистые прядки, торчащие из маленького пучка. Увидев в отражении сына, за спиной которого стоял чемодан, она обернулась. Ее взгляд был спокоен, выражение лица показывало некую нейтральность. Она молчала, давая возможность начать Биллу первым. Конечно, ей хватило доли секунды, чтобы понять, в чем дело: рядом с Томом, сидящем на пуфике возле двери, тоже лежала дорожая сумка.
Билл закусил щеку и стоял, опустив голову, прилагая немалые усилия, чтобы заставить себя хоть что-то сказать. Ему не хотелось показывать матери свои эмоции. Чтобы не говорила, будто он ведет себя как баба. Он столько лет живет, надеясь только на себя, сколько гадостей и проблем он смог преодолеть. Нет, определенно он крутой, так что никаких эмоций.
- Вот тут немного денег, купи что-нибудь Бобу к школе, - Билл протянул раскрытую ладонь, на которой лежало несколько купюр.
Он не подмазывался, просто хотел помочь. Родители ведь тоже не шикуют, так что эти деньги будут для их бюджета нелишними.
Ингрид опустила на них глаза, о чем-то подумала и покачала головой. Она накрыла руку Билла своей, заставляя сжать ее в кулак.
- Оставь, тебе они понадобятся. Мы достаточно скопили.
Возможно, это было ее первое прикосновение за долгое время. Билл почувствовал ее теплые пальцы и неловко уставился в пол. Он не знал, что сказать. Мать вашу, его язык правда налился свинцом.
- Фред! Билл и Том уезжают! Тащи сюда зад! - крикнула Ингрид в сторону кухни и перевела уже смягчившийся взгляд на сына.
Здоровяк появился в коридоре, вытирая губы салфеткой. Удивленный, он оглядывал собравшихся, хлопая своими маленькими глазами. Без лишних намеков было понятно, что эта сладкая парочка уезжает вместе.
- Эм… Куда вы собираетесь ехать? – спросил он, спасая всех от неловкого молчания.
Билл, поймав предупреждающий взгляд Хромого, ответил:
- В Дюссельдорф. Остановимся пока в хостеле, потом подыщем квартиру.
- Ты хорошо все обдумал?
- Более чем, - сказал Билл и тяжело вздохнул.
В коридоре появился Бобби и с разбега налетел на брата, обхватил его за коленки и уткнулся в них лицом. Сердце вновь сжалось. Еле подавив всхлип, Билл попытался улыбнуться.
- Ладно, тебе. Обещаю, когда приеду, то позвоню сразу же. Мы будем очень долго болтать по телефону, и ты все мне расскажешь.
- Но ты не увидишь меня в школьной форме! – упрямо и обиженно просипел мальчик.
- Мама сделает фотографии и обязательно мне пришлет. Даже не переживай на счет этого, договорились?
Бобби, слава Богу, не стал плакать, только крепче сжал объятья.
- Чуть не забыл бутерброды, - Билл кое-как высвободился и сбежал на кухню, радуясь, что сможет побыть в одиночестве хотя бы еще пару минут.
Он никогда не надеялся, что сможет стать хорошим сыном, потому что хорошие сыновья любят своих родителей, и соседи не сочиняют про них мерзопакостные сплетни. И сейчас он чувствовал, что начинает немного жалеть о том, что не смог измениться в лучшую сторону.
Удержавшись от того, чтобы не залезть в морозильник и не спрятаться там от всех тягостных проблем и мыслей, Билл вытащил бутылку охлажденной воды и приготовленную вчера еду. Висевшие на дверце холодильника рисунки младшего напустили еще больше грусти. На них их семья выглядела счастливой, и они все держались за руки. Пора было отпустить надежды окончательно. Дай Бог, он создаст свою собственную семью, в которой все будет иначе. Билл решил, что если с Томом получится создать крепкие отношения, то он сделает все от него зависящее, чтобы они были счастливы.
Том ничего не говорил, не лез, и Танцоришка был ему благодарен за это. Прощание с родителями вышло скомканным, и он радовался тому, что справился и пережил эти самые сложные в его жизни десять минут. Сейчас хотелось, чтобы никто не вмешивался в его мысли, и он мог бы спокойно подумать о том, что сейчас с ним происходит.
Будь у него плеер, он бы с удовольствие воткнул наушники в уши и залип наедине с собой и какой-нибудь депрессивной музыкой. Вместо этого Билл забрался на заднее сидение, прислонился лбом к стеклу и попытался абстрагироваться от реальности на ближайшее время.
Маленький домик, окруженный белым покосившимся забором, становился все меньше, превращаясь в размытую точку. Том уверенно вел машину по автобану, сосредоточившись на своих проблемах, и в салоне стояла тишина, прерываемая лишь шелестом ветра за окном.
Билл, подобно маленькому мальчишке, обернулся, уперся коленями в сидение и положил локти на его спинку. Пригород удивленно смотрел ему вслед. Блеклые рекламные щиты и угрюмые сухие деревья, одинокая дорога и стоящие где ни попадя контейнеры с мусором, редкие невеселые прохожие – все эти составляющие мрачного царства оставались позади. Его падения, обломки надежд, разбитые мечты и упущенные возможности серой грудой оставались в прошлом, которое отклеивалось от его души, как замусоленный пластырь с зажившей раны. И Билл чувствовал, как в нем освобождается место для новых побед.
***
События завертелись, затягивая в этот безумный круговорот. Более или менее придя в себя, Танцоришка решил, что пора бы вливаться в происходящее. Не хотелось, конечно. Куда приятней было бы поговорить о каких-нибудь приятных мелочах, чем наблюдать сосредоточенное лицо своей второй половинки.
Сначала Том встретился с каким-то загадочным человеком и забрал у него свой «гонорар». Надо сказать, Танцоришка, все это время ожидающий его в машине, чуть не выплюнул собственное сердце, когда таинственная черная BMW, в которую залез Том, вдруг сорвалась с места. Потерять его было, пожалуй, самым страшным кошмаром, поэтому неудивительно, что юноша перенервничал. Ничего страшного не произошло, водитель захотел всего лишь развернуть машину, но это стоило Биллу нескольких седых волос.
Придя в себя, он смог нормально дышать. Том уже находился рядом, в безопасности. От него исходил невероятный поток энергии, его аура как электромагнитное поле воздействовало на Билла, и того вело только от одного взгляда на этого парня. Он перелез на переднее сидение и теперь наслаждался короткими прикосновениями. Отвлекать Тома он не собирался, но по возможности хотел получить чуточку больше внимания к себе. Билл по привычке считал, что сейчас ему тяжелее всех.
- Я могу посмотреть? – Танцоришка кивнул на пухлый конверт, лежащий на приборной панели.
Получив положительный ответ от Тома, он взял интересующую его вещь и вскрыл.
- Твою же мать! – выкрикнул он, широко распахнутыми глазами глядя на содержимое. – Это… Здесь… Да ты богат!
Он шокировано раскрыл рот, даже не думая сдерживать эмоций. Таких огромных денег он в жизни не держал в руках.
– В бардачке слюноотсос, - не отрывая взгляд от дороги, сказал Хромой.
По его мнению, Биллу этот предмет был сейчас необходим. Вероятность того, что впечатлительный юноша сейчас захлебнется жидкостью, которую активно выделяли его слюнные железы, была высока. Как в обморок еще не упал, загадка.
- Сколько здесь?
- На большую кровать хватит.
- Я впечатлен, - Билл сдул прядь волос, упавшую на лицо, продолжая пялиться на внушительную пачку евро.
- Это не только моя доля. Часть принадлежит остальным ребятам. Надеюсь, ты не успел нафантазировать бентли?
- Нет, только маленькое бунгало на Мальдивах, - Билл бережно убрал конверт в бардачок и откинулся на спинку кресла. Его пальцы нервно вцепились в ремень безопасности. – А твои друзья, они… Не захотят забрать все?
- Я продублирую свои слова, но все же. Завязывай с боевиками, - Том окинул Билла насмешливым взглядом. – Тебе пойдет на пользу.
Билл недовольно цокнул языком.
- За такие деньги…
- Перестань, а? – Том скривился. – Мы со школы дружим, они не их тех, кто готов перегрызть горло за бабло.
- Я надеюсь, - буркнул Билл, отворачиваясь к окну.
- И сейчас ты с ними познакомишься, - Том свернул на повороте и направил машину по знакомому маршруту. Кажется, Танцоришка знал, куда его везут.
***
В этом заброшенном парке Билл бывал раньше, лет шесть тому назад. Его класс привезли сюда на прогулку, покормить уток и просто погулять на свежем воздухе.
Билл тогда поругался с мальчишками, и те прогнали его с поляны, на которой играли в волейбол. Девчонки им в принципе не интересовались, потому что он был странным, не таким, как остальные мальчики, с которыми приятно было флиртовать. Впрочем, Билл не расстраивался на счет отсутствия внимания к своей персоне. Ему было скучно со своими одноклассниками, тем более, он ненавидел многих из них за постоянные издевки и насмешки.
Каулитц тогда в одиночестве кормил уток и думал о жизни. Ему хотелось гулять по этому парку, держа за руку какую-нибудь красивую девчонку, и болтать с ней обо всем на свете. Здравый смысл едко капал на мозги, нашептывая, что это желание неосуществимо. Ведь кому он нужен такой? Нескладный, слишком худой… И эти волосы, вечно в глаза лезут! Он чувствовал себя бесконечно одиноким в тот момент. И ему было страшно, что он будет ощущать эту горькую саднящую боль всегда.
Парк за это время изменился. Сейчас в пруду плавало много мусора, утки исчезли, длинных рядов скамеек больше не было. А он теперь мечтал, чтобы его руку сжимал куда более симпатичный парень, чем кто-либо из всех встречавшихся ему девушек. Одиночество было забыто, как забывает человек ту боль, когда у него режутся первые зубы.
Было лишь одно «но», которое портило идиллию - Том игнорировал его попытки разобраться в чем-либо.
- Я понимаю, что вы все охрененно заняты, но можно уделить мне хотя бы пять минут? – подняв одну бровь, спросил Билл.
Сидящие в машине трое парней недовольно повернули в его сторону головы. Один из них закатил глаза, пошарил по карманам, проверяя есть ли в них сигареты с зажигалкой, и вышел к Биллу, который заглядывал внутрь салона через опущенное наполовину стекло.
- Ну, что еще? – спросил Том, закуривая.
- Я просто хочу знать, что происходит. Мне не приносит удовольствия ходить справлять нужду в кусты и голодать. Я устал. Я хочу в ванну. У меня болит спина от этих гребаных кресел, на них невозможно спать! Хочу нормальной еды и, черт возьми, меня достало это место!
У него были железобетонные основания, чтобы высказывать жалобы. Во-первых, когда приехали друзья Тома - эти парни с уголовными физиономиями, Георг и Густав - он пересел в их машину и попросил не беспокоить. Все бы ничего, но с тех пор прошло уже пять часов и ничего не изменилось. Во-вторых, Билла раздражало поведение этих троих: они бурно что-то обсуждали, спорили, посылая друг друга в весьма непривлекательные места, а на Билла не обращали никакого внимания.
Он пытался подслушивать, но все, что он смог понять, так это то, что парней выводил из себя какой-то человек, с которым они вели беседу по телефону.
- Я сам не знаю, когда это кончится. Просто не мешай, хорошо? Можешь пройтись, только не уходи слишком далеко.
- Почему мы не можем уехать прямо сейчас? В чем проблема? – сыпал вопросами Билл, несчастно сложив брови домиком.
- Потому что я не уверен, что это безопасно. Мы в розыске, если нашу машину остановят, у нас будут проблемы.
Билл на это страдальчески застонал.
- Что же делать?
- Ждать, я постараюсь все устроить.
- Ты это уже говорил.
- Если тебе будет легче, то езжай в Кельн на автобусе. Я приеду сразу же, как смогу.
- Вот уж нет, - Билл фыркнул, сложив руки на груди. – Чтобы я сошел с ума за это время? Соображаешь вообще?
- Тогда перестань ныть. Я сам не в восторге от того, что происходит.
- Пять часов, Том! Мы торчим здесь уже пять часов, - Танцоришка возвел руки к небу. - Меня тошнит.
- Потерпи ради меня, хорошо? - Том выкинул сигарету и оставил на щеке нетерпеливого юноши короткий поцелуй. Билл в ответ устало хмыкнул и выдавил улыбку. Ради него он был готов не только на это.
Том вновь залез в машину. Его друзья все это время с любопытством смотрели то на одного, то на другого, и сейчас у них появились вопросы.
Георг осмелился первым.
- И что же это, бл*ть, такое было?
Сидящий рядом Густав издал глумливый смешок.
- Слышал поговорку: меньше знаешь – крепче спишь? – ответил Том, вкладывая в интонацию как можно больше серьезности, чтобы у друзей не возникло желание развивать тему.
- Нет, ты посмотри на него, - Георг пихнул Густава, вовлекая в беседу. – Видал? У нашего Тома появились секретики. Я сейчас пукну от досады.
- Мне кажется, он не хочет об этом говорить, только глянь на его рожу, - Густав кивнул головой на Тома, который выглядел мрачнее некуда. Он ненавидел обсуждать личную жизнь, и сейчас его настроение стремительно падало. Все Билл виноват, просил ведь не высовываться.
- Заткнитесь, - Том выразительно посмотрел на своих друзей. – Еще одно слово, и я…
Он не договорил, потому что из соседней машины, стоявшей не дальше трех метров от них, раздались громкие вопли. Билл, видимо, решил бороться со скукой и, включив радио, с энтузиазмом подпевал Уитни Хьюстон, чей невероятный голос раздавался из стереосистемы.
Георг и Густав переглянулись и рассмеялись, Том сполз по сидению вниз, закрывая лицо руками. Определенно, когда-нибудь он пришибет Билла.
- Я не сомневался, что ты закрутишь с ним, - деловито сказал Густав.
- Ты о чем? – не понял Георг.
- А ты не помнишь этого паренька? Это ж тот самый стриптизер из клуба, в котором мы отсиживались.
Георг присвистнул.
- Так, все, - крайне раздраженный Том хлопнул себя по коленям. – Да, у нас с ним серьезно, поэтому я забираю его с собой.
- А кто кого… - хотел было спросить Георг, но Том пнул кресло, на котором тот сидел, давая понять, что ничего больше обсуждать не собирается.
- Я вырву тебе язык, - предупредил он.
- Окей, - поднял руки друг. – Намек понял. Боже, мой друг сраный педик, куда катится этот мир…
За эти пять часов Билл успел сделать многое. Обзвонить все знакомых, начиная от Наташи и заканчивая кое-кем из постоянных посетителей клуба, с которыми близко общался, и сообщить, что уезжает. Так он убил два часа, постоянно заряжая телефон и отвечая на миллионы вопросов собеседников. Он даже смог подремать и восстановить силы после прошедшей ночи. Том выпотрошил из него больше трех тысяч калорий, поэтому Билл чувствовал себя удовлетворенным, но до смерти уставшим.
Теперь ему не хотелось спать, не хотелось кого бы то ни было слышать. Бутерброды он уже съел, плавленые сырки, подкинутые Бобби, тоже. Горланить песни надоело. Определенно, заняться больше было нечем.
Расстроено вздохнув, Билл вытянулся на сидениях, подложив под щеку сложенные ладони. От безделья мозг вырабатывал самые безрассудные идеи. Сначала они были сносными. Билл выбирал город, в который им уехать. Пытался вспомнить все, что слышал о Штутгарте, но это ни к чему так и не привело. Представлял их будущую квартиру. Лежащего в расслабленной позе Тома на огромной мягкой кровати, а вокруг кучу мягоньких подушечек. Их много, и все, почему-то, голубые. Совместные завтраки, поцелуи во время еды. Все казалось таким прекрасным, что Билл был готов отдать за это все, что у него попросили бы. И пусть ему придется ждать еще несколько бесконечно мучительных часов. Все это того стоит, в этом он не сомневался.
***
Его растолкали бесцеремонно и весьма грубо. Вокруг царила суета, в глаза неприятно бил свет фар. Билл оторвал голову от жесткого сидения, щурясь и оглядываясь по сторонам. Точное время определить было сложно. Серые сумерки окутали парк, в небе виднелись скромные огоньки звезд. Примерно восемь-девять вечера.
Рядом плюхнулся Том, выглядел он возбужденно. По нетерпеливо бегающему взгляду и нервному ерзанью можно было сделать вывод, что он куда-то торопился.
- Тебе нужно пересесть в машину к Георгу и Густаву. Вещи оставишь, просто пересаживайся, - выпалил он.
- Что? – лицо Танцоришки вытянулось от удивления. – Зачем? Что происходит?
- Я должен проверить трассу. Босс замутил одну штуку – поставил на пост своих людей. Сейчас он почему-то не берет трубку, и я не знаю, что случилось. Поэтому поеду первым, и если все в порядке – позвоню парням и дам добро. Вы поедете следом.
- Нет, нет, Том! – юноша обескуражено распахнул глаза. Будущая перспектива оказаться одному неописуемо страшила. – Я поеду с тобой!
- И думать забудь. Пересаживайся.
- Нет! – заорал Билл, вкладывая в крик всю возникшую злость на Тома. Неужели не понятно, что он помрет сразу же, если он оставит его?
Хромой церемониться не стал: схватил за руки и поволок из машины. Билл сопротивлялся, сила хоть и перевешивала не в его сторону, но так просто выставить себя из машины он не позволил.
Парни наблюдали с неловкостью за разворачивающимися событиями, но не вмешивались. Понимали, что это не их дело. Хотя, наверняка каждому хотелось хорошенько дать Тому по роже. То, как извивался и кричал Билл, не позволяло остаться равнодушными.
- Отпусти меня! – он не унимался, яростно пытаясь вырваться.
- Ты настолько безмозглый, что не можешь вдуплить в каком мы е*учем положении сейчас?
- Ты придурок! – Билл изо всех сил толкнул Тома в грудь, отчего тот сделал два шага назад по инерции. – Причина в том, что я люблю тебя, и если с тобой что-то случится, я представить боюсь, что со мной будет! Ты думаешь, я тупой – пожалуйста, считай так! Но я, чтоб ты знал, все прекрасно пониманию, и я готов идти на риск. Но только вместе с тобой! Это ты чертов тугодум, раз до сих пор это не понял!
- Что за чушь ты несешь?! Ты не должен жертвовать собой ради меня! – тоже повысил голос Том.
- Что? – моментально вскипел еще на сто градусов Танцоришка. – По-твоему это чушь? Вот как?
Он в один миг преодолел расстояние между ними, собираясь продолжить гневную тираду кулаками. Том сжал губы, глядя в злые глаза напротив и пытаясь удержать размахивающие руки.
- Слушай меня: если ты еще раз назовешь мои чувства подобным словом, я отрежу тебе яйца и скормлю собакам!
- Билл, ты должен понять – я не стою того, чтобы ты терял голову, - еще одна попытка достучаться до слепого сердца.
- Я сам, мать твою, решаю что и как мне делать! Не учи меня! Думаешь, сказанул умную вещь? Черта-с-два! Если кому-то из нас будет плевать на другого, то что это за отношения получатся?
Тому показалось, будто ему дали под дых. Он судорожно дышал, выплевывая из легких вдруг ставший обжигающим воздух. Конечно же, подсознательно он боялся, что однажды Билл просто забъет на него, выкинет его любовь как ненужную вещь и пойдет дальше по жизни. А он останется собирать клочья своего разорванного сердца. Станет еще более грубым, замкнется от окружающих. Он боялся, что это когда-нибудь произойдет, и сейчас, когда Билл сделал намек на такой возможный вариант, ему стало не по себе.
- Сейчас… Ты… Закроешь рот, сядешь в эту машину и будешь ждать вместе с остальными моего звонка. Никаких больше истерик, - с наводящим ужас холодом произнес он. - И отдай мой пистолет.
Билл еще несколько секунд с горечью смотрел ему в глаза, затем метнулся к машине, где до этого спокойно дремал. Он был рассержен и обижен. Том его не понимал, и это причиняло боль. Что за идиотизм? Если он несмотря ни на предостережения и большую вероятность оказаться в полном дерьме, все равно поехал с Томом, то неужели не ясно, что он испытывает к нему не просто какую-то влюбленность, а нечто намного большее?
Чуть ли не рыча от злости, он, вытряхнув пистолет из сумки, отдал его Тому и, как тот его просил, молча пересел в машину Георга. Дверца чуть не отвалилась, когда он взбешенно захлопнул ее за собой.
- Слава Богу, - облегченно пробормотал Хромой, засовывая оружие за пояс. – Приглядывайте за ним. Если будет орать разрешаю вырубить.
Оба друга кивнули, и умиленные усмешки на их лицах разозлили еще больше.
- Ты бы полегче с ним, - посоветовал Густав. – Он вроде неплохой парень.
- Вот только не надо меня сейчас грузить! – раздраженно гаркнул Хромой. Может, он выглядел как неопытный в любовных делах мальчишка, честно, ему было плевать. Он хотел разобраться во всем сам, без чей-либо помощи.
«Вот же дерьмо» - мрачно подумал Том, заводя мотор.
Он признавал, что его поведение далеко от идеала. Он не имел права оскорблять чувства Билла, пусть тот и вел себя легкомысленно. Билл делает слишком многое для него. Даже то, что юноша смог открыть сердце и впустить в него такого ублюдка как он, требует безграничного уважения.
Но сейчас нужно было подумать о другом. Дела плохи. Либо что-то произошло, либо Том слишком перенервничал за сегодняшний день. Он не чувствовал подсказки интуиции, которая обычно помогала
Мотор послушно заурчал и автомобиль сорвался с места, тут же пропадая в темноте путаных аллей парка.
Билл уныло смотрел в окно. Он впервые так переживал за другого человека. Ему было настолько страшно, что сердце сходило с ума, кувыркаясь между ребер. Он понимал, что если что-то случится – он никак не сможет помочь Тому. Мысли не радостные, но отогнать их сейчас не получалось. Хотелось закрыть глаза и перелететь в будущее, чтобы избавится от этой пронзительной боли ожидания.
Танцоришка вгрызся в ногти, глядя в одну точку. Вздрогнул, когда двое парней залезли на передние сидения. Их лица тоже были взволнованными.
- Да ладно. Выкрутится твой Том, - ободряюще сказал парень с хвостом.
Билл благодарно кивнул и отвернулся. Сейчас он не был способен на какие-то разговоры. Он хотел попросить Бога только об одном единственным одолжении – чтобы его Том, этот хромой грубый парень, был цел. И нет в его сердце больше ничего сильнее этого желания.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |