Пригород купался в дождевой воде, словно очищаясь от грязи, в которой пачкается ежедневно. Глотал холодные струи и захлебывался. Но тучи, решив, что достаточно баловать такой мерзкий земной участок, поплыли на восток, мерцая на прощание вспышками молнии.
***
Снилось что-то тягучее и волнительное. Сон не хотел отпускать, но чей-то настойчивый голос требовал очнуться. Сознание сопротивлялось, цеплялось за ускользающую приятную негу, но не устояло.
- Том… Том… - все громче тянул голос, и Хромой распахнул глаза.
Нависший над ним молочного цвета потолок показался очень высоким. Парень стал моргать, пытаясь вспомнить, где он вообще находится и как закончился вчерашний вечер до отключки.
- Том! - выкрикнул кто-то рядом, и он повернул голову в бок.
Сначала в обзор попали чьи-то ступни в черных носках, затем взгляд Тома пополз выше, и он увидел острые коленки, выступающие через синие джинсы, коричневый ремень и край красной футболки. Веки все еще были тяжелыми и, вдобавок, слипшимися, поэтому цвета и очертания окружающего виделись плохо. Том приподнялся на локте и протер заспанные глаза.
- Наконец-то. Я уже задолбался тебя будить, - Хромой вскинул голову и увидел сидящего на кровати юношу. Он опять не узнал стриптизера сразу, потому что тот выглядел совсем не так как вчера.
Длинные волосы Танцоришки были завязаны в тяжелый низкий хвост, лицо было чистым из-за отсутствия косметики, а одет он был в простую одежду. Билл сидел на своей кровати и, подпирая подбородок кулаком, недовольно смотрел на своего "соседа".
- Сколько времени? - хрипло спросил Том, вновь ложась на спину.
- Много. И мы уже опаздываем, - сказал брюнет и встал с кровати. - Так что подъем.
- Опаздываем? - не понял Хромой.
- Сегодня понедельник и мне нужно на работу, а я из-за тебя и так теряю время. Поэтому подкинешь меня до автобусной остановки, - ответил стриптизер, как будто уже все решил и протесту его решение не подлежит.
Том пытался что-нибудь сообразить, понять, вспомнить, но спать хотелось по-прежнему сильно и соображалось туго. Он вновь закрыл глаза, но тут же на его голову что-то упало.
- Твое полотенце, - пояснил Билл уже стоя над его постелью. - Ванная возле кухни, увидишь. После душа можешь позавтракать с нами. Я сказал предкам, что ты мой бывший одноклассник, приехавший из Берлина, и тебе негде остановиться. Так что подыграй, мне не нужны проблемы.
На этот раз Хромой оторвался от нагретого матраса и сел прямо. Голова была тяжелой и слегка кружилась. Чувствовал он себя паршиво, потому что все еще был уставшим и невыспавшимся. Беспокойные мысли нахлынули сильным потоком, как только вспоминания вчерашних событий воспроизвелись в его голове. И парень не сомневался, что проблемы не остались в ушедшем дне.
Легкое одеяльце съехало, оголяя мускулистые плечи и накаченный торс Тома, и Билл, увидев такое увлекательно зрелище, передумал уходить и решил задержаться еще ненадолго. Он отошел к окну и сложил руки на груди. Хотелось что-нибудь сказать, безумно глупое, что бы язык от своих же слов защекотало, но Билл смотрел на полуголого парня и молчал. Ведь неизвестно, как тот может отреагировать, да и в том, что он гей, или хотя бы бисексуал, брюнет сомневался.
Но такие, как Том ему нравились. Высокие, сильные, стильные, с суровым взглядом. У Тома, конечно же, никакого стиля не было. Он носил то, что было, и гардероб обновлял тогда, когда вещи либо изнашивались, либо становились малы. Но тонкие косички на его голове Биллу очень понравились. Прямо до жути. Хотелось их потеребить, проиграть с ними, подергать. Но танцор, естественно, сдерживал себя. Только закусывал губы и с тщательно скрываемым интересом разглядывал своего нового знакомого.
- Кстати, твоя пушка в моей косметичке. Еле затолкал, - вспомнил он, и Том изумленно поднял на него взгляд, в котором читался немой вопрос "какого х*я?".
- Она вчера у тебя выпала, когда ты раздевался. Я решил спрятать, - пояснил Билл и достал из-за спинки своей кровати небольшую блестящую сумочку, расстегнул молнию и вытащил большой черный пистолет. Причем делал он это с таким выражением лица, будто не оружие держит в руках, а пилочку для ногтей. Как само собой разумеющееся.
Том хотел возмутиться, сказать что-то наподобие "совсем, что ли придурок?", но промолчал. Просто был не в состоянии. Он ничего не ответил, вновь опуская голову и продолжая разминать затекшую шею. Сил не было, чтобы возмущаться. Даже попросить отдать свой ствол он не мог, потому что все еще затруднялся придти в себя. Спал он от силы часов пять и облегчения не чувствовал.
- Ладно, я буду на кухне, - положив пистолет на стол, Билл вышел из комнаты.
Несомненно, Том чертыхнулся от такой беспечности и, можно сказать, халатности, и тут же схватил пушку, проверил предохранитель и запрятал ее в карман своих джинсов, которые висели на спинке стула, что стоял рядом.
Сейчас, при свете утреннего солнца, комната приобрела свои очертания. Том огляделся. Спальня Билла была очень простой. Минимум мебели, старые обои на стенах, деревянная оконная рама с трещинами и беспорядок вокруг - невзрачно и бедно. Казалось, хозяин появляется здесь редко и только для того, что бы переночевать, и остальные удобства его не касаются. Не было никакой техники, что обычно бывает в комнатах у молодых людей. Отсутствовал компьютер и даже телевизор. Чего-то наподобие магнитолы или музыкального центра тоже не наблюдалось. Стол возле окна был засыпан незнакомым для Тома хламом, на приоткрытой дверце шкафа аккуратно висела на тонкой вешалке шелковая рубашонка Танцоришки, в которой он вчера выступал. Хромой сразу ее узнал.
Парень встал, помялся возле своего взъерошенного ложа, думая что с ним делать. Решив, что заправить его будет достаточно, Том разгладил одеяло и поправил подушку. Надел джинсы, носки, остальную одежду и полотенце закинул на плечо.
Все вокруг было странным и незнакомым. Чужие запахи, чужие предметы, чужая обстановка. Но Тома сейчас это волновало меньше всего. Тяжело переваливаясь с ноги на ногу, Хромой спустился вниз.
Гостиная встретила его безразличием и беспорядком. На полу были разбросаны игрушки, в углу валялся сдутый футбольный мяч, низкий столик был заставлен пустыми бутылками и грязной посудой. Диван, потрепанный и с мятыми подушками, телевизор, старый, даже не с плоским экраном, и много пыли. Картина показалась Тому унылой и неприятной.
По доносящимся голосам и запаху горелого хлеба откуда-то справа парень догадался, где находится кухня.
Пройдя тесный коридор, он толкнул узкую дверь и оказался в ванной.
Первым делом, Том сложил свои вещи на стиральную машину и, открыв кран с холодной водой, стал умываться. Бодрящие капли немного отрезвили от сна и взгляд прояснился. Том с жадностью глотал воду, отплевывался и снова глотал. Тер лицо и шею, чувствуя, как тело оживает, и становится немного легче. Ржавый кран скрипнул, вода перестала течь. Хромой поднял лицо и взглянул на себя в зеркало.
Смотреть было неприятно, собственно, как и всегда, но сейчас парню показалось, что выглядит он хуже обычного. Выступила щетина, под глазами образовались темные круги, а кожа посерела.
"Красавчик…" - вспомнил Том вчерашние слова стриптизера и усмехнулся.
Он хотел было уже включить и настроить теплую воду, как услышал громкие голоса. За стеной, за которой находилась кухня, раздавались крики.
-…предупреждала тебя, что бы не смел водить своих мужиков в дом! - высокий голос принадлежал женщине.
Послышалось громыхание посуды, мат, снова крики, на этот раз Том расслышал уже знакомый голос. Танцоришка, не стесняясь выражений, что-то объяснял, и парень решил, что женщина, с которой он ругается, не может быть его матерью. Ведь как можно вот так на родную мать…
-…шалава! Когда уберешься уже?! Перед соседями стыдно, что такая дрянь в доме живет!
- Не бойся, свалю скоро. Не переживай, с*ка, больно нужен мне этот сарай, - с особой злобой выкрикнул Билл, и Том нерешительно замер.
Конечно, ему никакого дела не было до семейных разборок этих людей, но все же он был удивлен, что родители могут вот так ругаться со своими детьми. Или это не родители Билла? Но кто же тогда?
Заморачиваться Том не стал. Полностью раздевшись, он залез в маленькую ванну, стараясь не обращать внимания на мыльные и грязные разводы на дне. Почему-то сразу понял, кому принадлежит косметика, стоящая в сторонке на пластиковой полке. В самом углу, ютились гель для душа, какие-то высокие и пузатые флаконы, на которых были изображены девушки с густыми и пышными волосами, еще куча склянок и бритвенный станок. Все эти пузырьки были не заляпаны в отличие от "чужих" и выглядели аккуратно. Так же можно было понять, что стоит все это намного дороже, чем вот этот шампунь в тюбике, крем для бритья с облезлой этикеткой и детская пена для ванны.
Том решил, что раз деньги отдавал Биллу, то и косметикой может воспользоваться его. Без колебаний он взял гель для душа, и, открыв флакон, поморщился. Пахло сладко, то ли шоколадом, то ли ванилью. Но выбора не было, и Том решил наплевать на то, как от него будет пахнуть, ибо желание помыться первый раз за двое суток было огромным.
Когда Том наконец дорвался до еды, его разум отключился, оставив тело наедине с тарелкой тушеной капусты и большим куском ветчины. Желудок, ранее готовый начать жрать сам себя, несказанно обрадовался упавшей в него пищи и перестал болеть. Все гнетущие мысли исчезли, но голова Тома по-прежнему оставалась тяжелой, будто бы мозги в ней зацементировали. Душ хоть и помог парню придти в себя и немного взбодриться, но он не чувствовал себя лучше.
Женщина с выбеленными волосами, прической, как у Мэрилин Монро, и обвисшей жирной задницей сидела напротив Тома и не спеша пила кофе, при этом с интересом разглядывая гостя. Ее полные губы то сжимались, то расплывались в еле заметной хитрой улыбке. И кто знает, о чем она думала, когда прожигала дыру межу ног сидящего парня напротив. Через несколько минут пристального разглядывания ей стало мало визуального удовольствия, и она принялась расспрашивать Тома о Берлине, из которого тот якобы приехал.
Хромой отвечал односложно, запихивал в рот много капусты и наклонял голову ниже, что бы не показывать глаза. Он проклинал Танцоришку за то, что тот наболтал про несуществующие факт его биографии, но все же продолжал подыгрывать. Врать все равно не впервой, и этот раз самый безобидный.
Мужчина с лысиной и пивным животом, что так же сидел за столом, увлеченно читал газету, практически не обращая ни на что внимания. Воротник его рубашки был засыпан крошками, а губы блестели, обляпанные чем-то жирным. Он громко чавкал и пережевывал пищу тяжело, будто бы этот процесс стоил ему огромных усилий. У Тома этот тип вызвал отвращение и он отказывался верить в то, что этот жирный кабан может быть отцом Билла. Тот ведь стройный, красивый и тонкий как тот шест, на котором выплясывает свои бесстыдные танцы.
Так же за столом находился еще кое-кто. Кое-кто маленький и с копной белых кудряшек. Том опять мысленно отметил, что Танцоришка не обманул его, когда сказал, что живет помимо родителей еще и с братом. Мальчишка заулыбался, когда Том посмотрел на него и нацепил на нос ложку. Никаких схожих черт со старшим братом мальчик не имел. Его лицо было округлым, нос курносым, скулы не выпирали, а глаза выделялись ярким голубым цветом. Внешность Билла более аристократична, а черты лица остры и угловаты.
Так же внимание Тома заострилось на том, что тот, кто привел его в этот дом, сам выглядит как дальний родственник или совсем посторонний человек. Брюнет сидел у самого края стола, не поднимая глаз от своей тарелки, и выглядел очень скромно. При этом ел он иные блюда, чем все остальные. Перед ним стоял сухой завтрак, стакан молока, бутерброд почему-то из неподжаренного тостерного хлеба, ломтика сыра и майонеза. Словно он сам себе покупает еду и готовит. Билл ел из пластиковой тарелки, вытирал губы и пальцы бумажной салфеткой, и делал он это так аккуратно и с таким изяществом, что Хромой засмотрелся, из-за чего прослушал вопрос, который задала ему Ингрид, мать Билла.
Выпив кружку отвратительного растворимого кофе, Том, сухо поблагодарив, сам не зная кого, вышел вслед за молчаливым Биллом, который дожидался его, сидя со скучающем выражением лица.
- Подожди меня в машине, - сказал Танцоришка и быстро побежал по лестнице, видимо направляясь в свою комнату.
Том кивнул спине удаляющегося юноши и вышел из дома.
***
Утро было прекрасным. Прохладным и свежим. С тусклым светом солнца, которое прятали облака, похожие на взбитые сливки. Воздух сырой из-за прошедшего ночью дождя и чистый, потому что не успел пропитаться выхлопными газами и прочей дрянью.
Пригород просыпался. Из невысоких домиков словно муравьи выползли люди и засуетились. Машины и автобусы заскользили по дороге, а жители этого серого района кучками собрались на остановках, в ожидании нужного транспорта. Обыденная картина собрала свои краски, персонажи заняли свои места, и закипела, забурлила жизнь, свойственная пригороду ранним утром.
Дисплей мобильника вспыхнул, затем мигнул и вновь погас, пискнув напоследок стандартной мелодией, означающей, что аккумулятор сел. Том выругался и засунул разряженный телефон обратно в карман.
Парень волновался за своих друзей, и теперь, когда не было возможности связаться с ними, ситуация становится еще неприятней. И это не могло радовать. Том успел подумать на счет того, что не стоило оставлять Георга, Густова и Андреаса одних, ведь они ветреные ребята, и, кто знает, чем мог закончиться их вчерашний вечер.
Положив локти на руль, Хромой стал размышлять над тем, что делать дальше. Было только восемь утра, впереди долгий и наверняка непростой день, но парень даже не знал, каким должен быть его следующий шаг. Мыслительный процесс шел полным ходом, шестеренки в голове вертелись с невероятной скоростью, создавая варианты, которые либо отвергала, либо принимала крошечная частичка мозга, называемая здравым смыслом. Сосредоточенно смотря перед собой, Том кусал губы, а морщинка на его лбу становилась все глубже. Мир превратился в одну большую задницу без каких-либо проблесков и выходов. Пространство сжалось и давило свинцовой грузом, кислород исчез из воздуха, оставив вместо себя пустоту, глотая которую, организм наполнялся неприятной тяжестью. Хромой испытывал огромное желание выпустить всю обойму своего пистолета в землю, что бы нервы задребезжали, и тело, наконец, смогло хоть чуть-чуть расслабиться. Разрядка была необходима, но все тот же здравый смысл заставлял Тома сидеть, уткнувшись лбом в сложенные на руле руки, не шевелясь.
Дверца машины неожиданно хлопнула, и салон наполнился приторно-сладким ароматом. Том обернулся и увидел Билла, который сидел на пассажирском сидении и с увлечением ковырялся в своей большой лаковой сумке.
Решив, что кроме как поехать домой, зарядить телефон и связаться с друзьями, ничего правильного в его голове больше не родится, Том завел мотор и неторопливо выехал на дорогу.
Собственная беспомощность перестала раздражать, и Том захотел окончательно "сменить пластинку". Ведь если он продолжит так сосредоточенно думать, его голова просто не выдержит и взорвется.
- Слушай, а это твои родители? - спросил он Билла, надеясь на то, что тот сможет его отвлечь.
- Фред отчим, а Ингрид родная мать. А что?
- Не знаю, - Том лениво пожал плечами. - Я слышал, как вы ругались.
Брюнет сложил руки на груди и, склонив голову набок, сполз на сидении чуть ниже. Во рту он мусолил найденную в сумке конфету и выглядел вполне довольным.
- Понимаешь ли, для нашего дома это не нонсенс, - ответил он как ни в чем не бывало.
Том опять мысленно сравнил свою семью и семью брюнета, совершенно не понимая, как можно жить вот так: в постоянных ссорах с близкими людьми.
- Из-за чего конфликт?
Смачно причмокнув, Билл перекатил конфету во рту и уставился на дорогу, что мелькала впереди. Рассказывать о причинах напряженной атмосферы в своей семье незнакомому человеку было глупо. И дело даже не в доверии, просто Билл понимал, что его спутнику срать на его личные проблемы, потому что у самого их выше крыши и куда посерьезней. Но все же брюнет ответил:
- Раньше мы с Фредом работали вместе на бензоколонке. Сейчас он корячится в порту, но когда-то заправлял машины, в то время как я стоял за прилавком. Однажды одного из посетителей клуба, в котором я сейчас подрабатываю, занесло к нам. Бензин, видите ли, дешевле. Короче не буду долго тянуть, - Билл вздохнул, но беззаботное выражение лица сохранил. - Он предложил мне полтинник, и мы пошли в подсобку. А дальше Фред зашел не вовремя и увидел живую картинку из порнухи. Естественно, он все рассказал матери. Хотя... - брюнет смахнул упавшие на лицо пряди волос. - Она наверняка догадывалась раньше, откуда у меня деньги. Пришлось пережить скандал и несколько пощечин, перед тем как предки послали меня. Официально я все еще их сын, но после всех слов, что мы друг другу наговорили, нас больше не связывают кровные узы, - с безразличной интонацией закончил он.
Том молчал, обдумывая услышанную историю. Сплетни и чужое грязное белье всегда волновало его в последнюю очередь, но не в этот раз. Сейчас это помогло не грузиться своими проблемами, что только и ждут момента, когда можно повыносить мозг Тома.
- Так ты, получается, шл*ха? - от внимания Хромого не ушло то, что Танцоришка давал за деньги. И это показалось ему странным, потому что вчера он отказал ему, когда подумал, что Тому нужен секс.
- Я завязал с этим, - сказал Билл и нахмурился, когда Хромой ухмыльнулся.
- Что? - спросил он, уже догадываясь, что думает о нем его собеседник.
- Как с этим можно завязать? - перехватив руль другой рукой, спросил Том.
- Когда все вокруг обсуждают за сколько можно натянуть твою задницу, невольно начинаешь задумываться, что ты кусок мяса, а не человек. И я понял, что таким способом зарабатывать деньги не хочу.
Настроение у Билла слегка испортилось. Сначала ссора с родителями омрачила его, а теперь, когда он планировать позаигрывать с Томом и весело провести хотя бы десять минут перед тем как навсегда расстаться с ним, ему пришлось невольно вспомнить, какое он дерьмо. Брюнет сам не понял, почему говорит откровенно с Томом. Обычно все его задушевные разговоры с людьми даже не успевали начаться.
- Я тебе, наверное, противен? - спросил он Хромого до конца не понимая, почему его интересует ответ парня. Но хотелось, что бы Том вообще не думал о нем, нежели думал, но плохо.
Несколько машин, что стояли впереди, сдвинулись с места, и Том раздраженно ударил ладонью по рулю, потому что теперь за их место с поворота на автобан пытались выехать огромные фуры, медленные, словно жирные червяки.
- Нет, - пожал плечами Том, когда смирился с тем, что и дальше придется ждать очереди на выезд. - Мне все равно, чем ты занимаешься.
Билл отвернулся. Все равно? Так не может быть. Ведь все его презирают и используют. Лапают за задницу, вроде как восхищаются, а потом, не смотря в глаза, убегают прочь, оставляя одного наедине с мерзостью, мятыми евро и использованным презервативом.
- Мне кажется, каждый вертится как может, - Том подумал, что нужно пояснить свои слова, потому что то, как показательно от него отвернулся брюнет, ему не совсем понравилось. - Кто-то убивает, кто-то грабит, кто-то продает детям наркоту. Ты вот задницу подставляешь... Были бы у людей, деньги думаю, не стали бы они до такого опускаться.
- Предлагаешь винить судьбу? - Билл обернулся и выжидающе посмотрел на водителя.
- Нет. Винить нужно себя и только за то, что выбрал такую судьбу, - Том перевел взгляд с дороги и прошелся им по большим темным глазам брюнета, в которых тут же увидел свое отражение.
Билл хотел еще что-то сказать, что-нибудь о том, как ему не хочется жить здесь, как он мечтает выбраться и свалить из этого морально убитого места. Прокричать об обиде, которой очень много в его душе. Сжать воротник толстовки Тома и прямо в лицо прошипеть, что тот не знает его, что не знает, какой он на самом деле. И если бы не нищета, то в жизни бы он не брал за щеку у пьяных и мерзких типов, что приходят в бар. И еще очень и очень многое он бы хотел рассказать, но сзади послышались сигналы, и Том поспешно перевел взгляд и, взяв руль двумя руками, направил машину вперед.
Хромой же все понимал без слов. Смотря в эти глаза, в которых так много искорок самых разнообразных чувств, что таятся внутри брюнета, он догадался о том, что тому нелегко. Что в нем есть что-то, что ставит его на одну ступень с Томом. Не социальную, не расовую, а жизненно-смиренную. Ступень, на которой кем бы ты не был, тебе приходиться выживать и делать мерзкие вещи, закрывая на это глаза.
- Неважно, как ты зарабатываешь деньги, главное, кем ты остаешься в своих глазах, - Том мягко остановился возле остановки, чуть дальше стоящего возле нее автобуса.
Билл обернулся. Про конфету, что осталась у него за щекой, неприятно приклеившись к ней, он давно забыл. И он бы наговорил кучу всего лишнего, если бы она не мешала, и он не привык бы сдерживать свои эмоциональные порывы. Наверно, стоило что-то сказать, может быть поблагодарить, но юноша лишь слабо улыбнулся и вышел из машины.
Хромой проследил как Танцоришка закидывает сумку на плечо и как вертит головой в разные стороны. И Том совсем не удивился, когда брюнет обошел машину и нагнувшись, постучал массивным кольцом, что было надето на средний палец, об стекло. Том без замедлений его открыл.
- Красавчик, когда решишь свои проблемы и если останешься в живых, то найди меня, - Билл подмигнул и на его лице заиграла кокетливая улыбка. - Я танцую по пятницам и выходным, так что заходи, развлечемся.
Том впервые за два дня почувствовал, что он все же хоть и отдаленно, но человек. Человек умеющий улыбаться и которому может кто-нибудь нравится. Увидев как его губы расплываются в еле заметной улыбке, Билл послал ему воздушный поцелуй, выпрямился, одернул футболку, и пошел к остановке, виляя бедрами, явно дразня своего нового знакомого.
Хромой покачал головой и рассмеялся.
"Горячая штучка",- подумал он про себя и вновь переключил сознание на дорогу, машины снующие впереди и персональные проблемы.
"Убегая"
Как так получилось, что Том свернул с главной трассы и поехал в объезд, не понял даже он сам. То ли высшие силы повлияли, то ли просто в голове что-то переклинило. Но, тем не менее, дорога, которая могла занять полчаса, продлилась больше часа, потому что недалеко от центра Том застрял в пробке. Сидя в машине и скучая, парень подумал, что если бы сейчас с ним был Танцоришка, то было бы куда веселей. Можно было бы послушать бестолковый треп или же задать несколько вопросов, которые родились в голове еще за завтраком. Не то, чтобы ему было особо интересно, просто любопытство давало о себе знать. Вдобавок к размышлениям соблазнительные бедра Танцоришки все мелькали и мелькали перед глазами. Том бы с удовольствием их погладил. Если бы конечно брюнет разрешил.
Проклиная все, на чем стоит свет, Хромой матерился и гнал на высокой скорости, когда пробка рассосалась. Раздражало медленное движение вокруг и красный свет на светофорах. Хотелось, что бы было как в том раскрученном фильме про вампиров, где главный герой перемещался с молниеносной скоростью на раз-два.
Оказавшись недалеко от своего дома, Том припарковался в соседнем дворе, в тени деревьев. Конечно, он нервничал, потому что чувство беспокойства вселилось в него, когда до дома оставалась пара кварталов. Но Том утешал себя, пытаясь внушить и поверить в то, что все будет хорошо. Ведь в таких передрягах он бывал не раз, и ему всегда удавалось выкарабкаться. Тем более, логика подсказывала, что прежде чем начать паниковать, нужно иметь хотя бы одно существенное основание.
Выйдя из машины и закрыв ее, Хромой направился в сторону своего дома. Подойдя ближе, он выглянул из-за угла и осмотрел родной двор. Машины на парковке были знакомы, девочки-подростки, толпившиеся возле одного из подъездов, тоже не раз встречались, а больше ничего и никого в глаза не бросалось. Том поднял голову и глазами нашел свои окна, которые располагались на третьем этаже. Вроде все было в порядке.
Быстро преодолев расстояние от угла до подъезда, Хромой вошел внутрь и стал подниматься по лестнице, решив, что пользоваться лифтом не стоит. Из квартиры, что была на одной лестничной клетке с его, слышался звук работающего пылесоса, этажом выше громко мяукала кошка. Том подошел к своей двери и прислушался. Тихо.
То, что в квартире кто-то есть или же, по крайней мере, был, Том понял сразу. Нижний замок, что всегда открывался гладко, на середине оборота ключа заел. Машинально Хромой занес руку назад и нащупал рукоять пистолета, который носил за ремнем. В случае чего, Том мог за себя постоять. Из драк он всегда выходил победителем, но сейчас он даже не предполагал, сколько человек может напасть на него. Толкнув дверь, Том осторожно вошел внутрь и сразу же ощутил резкий запах сигарет. Курили много, явно не открывая окон. Пройдя чуть вперед парень остановился и вновь прислушался. Ничего.
Увереннее ступая, Том прошел тесный коридор и оказался на кухне. Сразу же увидел стоящие на столе чашки с засохшими разводами кофе на дне и сигаретные бычки, разбросанные везде и всюду.
Ждали. Они его ждали. Черт побери, как они могли узнать, где он живет? Неужели Хоффман сдал?! Том со всей силы ударил кулаком по столу и кинулся собирать вещи.
Достав из тумбы дорожную сумку, парень стал запихивать в нее первую попавшуюся одежду, не теряя время на то, что бы аккуратно ее сложить или хотя бы выбрать. Из тайника за батареей достал заначку, всего несколько сотен евро, и затолкал в карман. Так же парень положил в сумку кое-какие ценные вещи, которые всегда берег. Это был семейный альбом и небольшая коробка с различными мелочами, напоминающими о детстве и родителях.
Взяв так же зарядное устройство, Том закинул толстый ремень сумки на плечо и вышел из квартиры, мысленно прощаясь с ней на неопределенное количество времени.
Как только Хромой оказался в машине, он тут же сорвался с места и выехал на дорогу. Дальнейший план действий образно нарисовался в голове и теперь нужно было лишь согласовать его с остальными. Том гнал мысли о том, что с его друзьями уже что-то могло случиться, хотя совершенно не представлял, что вообще произошло ночью.
Поставив в машине телефон на зарядку, Том стал ждать, когда аккумулятор немного зарядится, что бы можно было сделать звонок. Маневрируя между снующими машинами, парень все прибавлял и прибавлял скорость. Мозги кипели в прямом смысле, а ладони вспотели и соскальзывали с руля. Чувствуя, как становится жарко, Том снял толстовку и, оставшись в широкой футболке, облегченно выдохнул. Адреналин забурлил в крови, и она быстро побежала по венам, от чего от усталости не осталось и следа.
Как только индикатор батареи показал одно деление, Хромой схватил телефон и нажал на кнопку включения. Нервно стуча по рулю, он дождался конца загрузки и тут же найдя в последних звонках номер Георга, нажал на вызов.
После двух гудков из динамика раздался взволнованный голос друга.
- Черт тебя дери, Трюмпер! Где ты?! – прокричал Георг. Так же отчетливо послышались звуки дороги: где-то сигналили, где-то проезжали машины.
- Я только что выехал из дома. Георг, нас вычислили… - начал говорить Том с не меньшим возбуждением, но друг его перебели.
- Андреас! Эта белобрысая тварь сдала нас! Йост теперь знает, где мы живем, и ему известно кто мы.
- Погоди-погоди… - Том ничего не понял. Слишком плохо было слышно и слишком шокирующей была информация.
Резко завернув на повороте, Том остановил машину возле какого-то здания-офиса под возмущенные крики мужчины в красном Пежо. Не обращая внимания, парень поднял стекло до самого конца и вновь сосредоточился на разговоре.
- Помнишь нарика, с которым мы курили траву у Густова дома? Так вот, он живет по соседству, - продолжил Георг. – Он позвонил вчера, спустя час как ушел Андреас, и сказал, что возле дома Густова стоит крутая тачка с тонированными стеклами, а в внутри дома не горит свет.
- Но с чего вы взяли, что это Андреас нас сдал?
- Мы позвонили ему сразу же и трубку взял человек Йоста.
- Вот сука, - констатировал Том и устало провел по лицу рукой. – А тот-то, что сказал?
Георг нервно рассмеялся, а затем произнес:
- Сказал, нам конец.
Эти слова некоем образом оптимизма не внушили. Том уже представлял, что с ними сделают, когда найдут.
- Где вы сейчас?
- Мы едем к моей тетке в Рургебит. Сам понимаешь, нельзя здесь оставаться.
Том кивнул. Хорошо, что друзья будут в безопасности. С остальным он как-нибудь сам разберется.
- Значит так, - начал он, на ходу соображая, как лучше поступить в сложившейся ситуации. - Выкиньте сим-карту и купите новую. Связывайтесь со мной только вечером, с восьми до девяти. Сейчас я еду к боссу, узнаю, когда мы сможем получить свои деньги, и позже сообщу результат. Будьте осторожны и не светитесь.
- Ты тоже береги себя и не лезь в это дерьмо. А то я тебя знаю. Попридержи пыл, мы выкрутимся, - Георг попытался в этих словах спрятать свой страх и это практически у него получилось.
Отсоединившись, Том без промедлений завел мотор и вновь оказался на дороге, тут же вписываясь в поток.
Сейчас он испытывал столько ненависти к одному человеку, что будь тот рядом, то просто бы испепелился. Без раздумий Том пустил бы в лоб Андреасу пулю за предательство. Он ведь верил ему, хоть и чувствовал, что это за человек. Пытался закрывать глаза на его вечное нытье и прочие сопли, когда нужно было идти на какое-либо опасное дело. Собственно, это не было неожиданностью. Где-то в глубине души, Том ждал подвоха, но пелена, которую старательно выстелил перед глазами блондин, затмила сомнения. Он клялся, говорил, как благодарен Тому за то, что тот дает ему возможность заработать. Говорил, какой тот замечательный друг, с которым ему ничего не страшно. Сейчас Хромой проклинал себя за то, что слушал и верил в эти нелепые бредни.
Злой и раздосадованный, он выехал на нужную улицу. Цель в голове была установлена, и теперь нужно было очень осторожно попытаться ее достигнуть. Это и было бы маленькой победой на сегодня.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |