Когда она выходила из дома, чтобы направиться на запланированную встречу, ты уже был около
дома и наблюдал за ней. Психопат?! О, да! И даже больше… А потом, словно в доказательство этого,
проводил ее до самого кафе, медленно двигаясь вперед за ее удаляющейся спиной, едва удерживая
себя оттого, чтобы стремительно выскочить из машины, подбежать к ней, крепко обнять, прижать к
себе ее холодное маленькое тело и согреть поцелуями ее подрагивающие от дрожи губы. Схватить,
сжать в объятьях и не отпускать! Никогда не отпускать от себя!
Но он сдержался. Не посмел выдать себя. Не решился заявить всему миру о том, что свихнулся.
Сдерживая боль в груди, проводил ее до самого кафе, грубо чертыхаясь в голос, хмурясь и
исподлобья наблюдая за тем, как холодный ветер терзает ее пальто и раздувает светлые локоны в
разные стороны.
Лена, в отличие от него, любила осень. Она пребывала в бешеном восторге от того, как кленовые
листья осыпаются с деревьев, а потом шелестят под ногами. Она радовалась дождю, как маленький
ребенок, которого угостили конфеткой, и любила сидеть в темноте и тишине, слушая, как капли
стучат по стеклам; этот звук ее успокаивал. И еще ее глаза загорались светящимся племенем, когда
она видела влюбленные парочки на скамейках в старом парке и украдкой наблюдала за ними. А он
наблюдал за ней…
И видел сейчас…
Она больше не радовалась осени, как не радовалась больше унылому дождю.
И сейчас Лена должна была особенно не любить противную осень.
Она промокла. Почти до нитки, хотя и взяла с собой зонт.
Хотелось на нее закричать за такую опрометчивость. А потом…
Черт, она же простудится! Заболеет… Сжать бы ее в горячих объятьях и не отпускать!
Наблюдая за женой из окон своего автомобиля с включенным обогревателем и сжимая руки в
кулаки, Максиму отчаянно хотелось выскочить на улицу под освежающе холодные струи дождя,
метнуться к Лене, подхватить ее на руки и унести прочь от непогоды. Согреть пламенем горящего
огнем тела, успокоить бешеным биением собственного сердца, беспокоившегося о ней, защитить ее
от дождя, как не защитил от себя самого.
Сердце предательски дрогнуло. Сухой и твердый комок застыл в горле режущей болью.
Максим сглотнул.
Как много ошибок он совершил!
И, кажется, совершал одну за другой сразу после того, как услышал, что Лена договорилась с кем-то
о встрече и не сказала ему об этом ни слова. Хотя раньше… никогда ничего от него не скрывала.
Как же он извелся, ожидая этой поганой минуты! Он чуть не сошел с ума, с болью в груди наблюдая
за тем, как ночь медленно переходит в день, встречая его рассветом.
Да, он не сомкнул глаз этой ночью. Просто лежал и смотрел в потолок, на хлеставшие в стекла капли
дождя, на черные тени, плясавшие на стенах. И прижимал податливое сонное тело жены к себе,
словно боясь потерять ее в любую минуту. Носом проводил по ее шее вверх и вниз, ощущая кожей
биение ее пульса и пробуя на язык восхитительный аромат ее тела.
А утром он не хотел идти на работу! Не хотел отпускать Лену на эту встречу! Хотел запретить… Но
внутренний голос обвинил его в деспотизме, и Макс сдался.
А в офисе Марина сразу заметила, что что-то произошло, и поэтому не подходила к нему. Принесла
горячий чай с мятой и тут же удалилась, очевидно, догадавшись, что его сейчас лучше не трогать.
А он ходил по кабинету из угла в угол, словно меряя большими шагами расстояние, отделявшее его
от полного падения в бездну. Отменил совещание, запланированное еще два дня назад, и перенес его
на пятницу. Подошел к большому окну и долго, нахмурившись, смотрел на разыгравшуюся за
стеклом непогоду, засунув руки в карманы брюк и сжав челюсть так, что на скулах заходили
желваки. Выпил чай, приготовленный Мариной, одним глотком и тяжело опустился в кресло,
напряженно втянув плечи и не позволив себе расслабиться ни на минуту. Отменил встречу с Петей,
сославшись на занятость, - словно бы он мог обмануть того в этом!! Вновь начал ходить туда-сюда,
нетерпеливыми шагами меряя кабинет. Схватил телефон и набрал свой домашний номер… Не
дождавшись и первых гудков, сбросил... Зажмурившись, чертыхнулся грязно и пошло… Сел в
кресло, закрыв глаза…
А убивающие своей скоростью стрелки неотвратимо ползли вниз, приближаясь к трем часам…
Позвонила Лика, а он, думая, что звонит Лена, схватился за телефон, как за источник жизни, едва не
сбросив его со стола. Разочарованно выдохнул в трубку, услышав НЕ ЕЕ голос, проклял все на свете
и послал Лику далеко и надолго, не обращая внимания на нотки непонимания и обиды, звучавшие в
голосе. Хотел вновь позвонить Лене… Достал из кармана мобильный и, как дурак, стоял с зажатым в руке
телефоном минут десять. Так и не набрав ее номер.
А настенные часы приближались к отметке, за которой уже поздно было бы что-то решать…
И он вдруг вскочил с кресла, накинул на себя пиджак, метнулся из кабинета, не сказав ошарашенной
Марине ни слова, кроме «Все потом!» и бросился к машине. Забрался в салон, трясущимися руками
засунув ключ в замок зажигания, со всей дури надавил на педаль газа и помчался в сторону дома.
Как безумный, он все же проследил за женой…
А сейчас, когда увидел,
с кемименно встречалась Лена…
Что он почувствовал, когда увидел, что Лена подходит к столику, за которым сидит… Аня!?
Облегчение! Ни с чем не сравнимое облегчение, обдавшее своим наркотическим теплом, и
растекшееся по венам горячей, расслабляющей волной! Облегчение. Ни с чем не сравнимое
облегчение. А потом вдруг злость на самого себя! Как он мог подумать… заподозрить… усомниться?!
Ведь это Лена! ЕГО Лена!
Вновь хотел позвонить ей, достал телефон из кармана пальто. Набрал ее номер и уставился на
дисплей с горящими на нем заученными наизусть цифрами и ее фотографией.
Минута, две, пять…
Отключился… Не позвонил…
Просто не имел права отнимать у нее это время. И хотя Аня ему никогда не нравилась, она была
Лениной подругой, и отнимать у них эти минуты, хотя сердце отчаянно и рвалось к ней, он считал
неправильным и непозволительным.
Он и так уже отнял у Лены слишком много времени.
Целых девять лет.
глава
«От любви твоей загадочной,Как от боли, в крик кричу,Стала желтой и припадочной,Еле ноги
волочу» Анна Ахматова
И все же он ей позвонил.
Она уже выходила из кафе и намеревалась взять такси, чтобы отправиться домой, когда
музыкальный сигнал телефона известил ее о том, что звонит Максим. Она знала, что это он.
Чувствовала. Ощущала. Каждой клеточкой ослабшего вмиг тела. Каждым тяжелым вздохом,
вырвавшемся из ее груди. Каждым неровным биением пульса в запястья. Каждым стуком сердца.
Она знала, что это он.
Лена вздрогнула, передернув плечами, и достала из сумки телефон.
На дисплее – его фото. Такой красивый, такой спокойный, такой… свой…
Телефон продолжал настойчиво звонить, а она стояла на выходе из кафе с зажатым в руке
мобильником и просто смотрела на знакомые цифры, на дорогое сердцу лицо, слушая музыкальную
трель, и не могла нажать на «принять вызов». Просто не могла ответить.
В памяти мгновенно всплыл разговор с Андреем. В груди что-то дрогнуло и болезненно сжалось.
А телефон продолжал звонить.
Еще мгновение… Замолчал, оглушая Лену своей звонкой тишиной, оседающей в ушах осадком
вины. Она сделала несколько шагов вперед, продолжая держать телефон в руках.
Он позвонит. Позвонит еще раз. Он не оставит этого просто так…
Лена тяжело вздохнула, набирая в грудь побольше воздуха.
Телефон затрезвонил вновь. Надрывно, настойчиво, разрываясь.
Дрожащими пальцами Лена нажала на заветную кнопку. Поднесла телефон к уху.
Да? – проговорила она, ожидая услышать раздраженные крики негодования, но вместо этого…
Лена?.. – его ли это голос?!
Да, - прошептала она. – Да, конечно…
Молчание. Убивающее, накаляющее, разъедающее своей тишиной.
Я… звонил тебе, - сдерживаясь, проговорил Максим. – Минуту назад…
Прикрыла глаза и вздохнула.
Да… я не успела ответить, - пробормотала она, стискивая зубы от такой явной лжи. – Извини…
Молчание. Скользкое и противное, словно нанизывает ее на свой оголенный электрический провод.
Ничего страшного, - проговорил Максим, словно выдохнув эти слова. – Как ты? Где ты?.. С кем?..
Я встречалась с Аней.
Ммм?.. С Аней? Понятно.
Лена знала, что Аня ему никогда не нравилась.
И когда ты… собираешься домой? – спросил Максим словно бы через силу.
Аня уже ушла, ей Игорь позвонил и попросил приехать, - ответила Лена незамедлительно. – Что-то
с Сашкой, вроде бы…
А вот упоминание об Анином муже и сыне было излишним, и Лена это мгновенно поняла.
Максим втянул воздух сквозь плотно сжатые губы, она словно бы видела, как потемнели его глаза.
Так, значит, ты уже идешь домой?
Да… наверное.
За тобой подъехать? Говори, куда.
Лена вздрогнула.
Нет, нет… не нужно приезжать, - запротестовала она. – Я… наверное, еще погуляю.
Погуляешь?! – в его голосе слышатся неодобрительные стальные нотки. – На улице дождь!
Уже нет… Перестал, - прошептала Лена, а потом настойчиво добавила: – Я хочу прогуляться,
Максим. Она услышала, как он тяжело задышал через нос, сдерживаясь, чтобы не закричать.
Хорошо, - выдавил он сквозь зубы. – Позвонишь мне потом, я приеду и заберу тебя. Договорились?
Лена сглотнула острый комок, вставший в горле.
А как же твоя работа?
Договорились, Лена?! – с нажимом спросил он вновь, не обращая внимания на ее вопрос.
Девушка опустила глаза и пробормотала:
Договорились.
Вот и отлично, - выговорил Максим удовлетворенно. – Тогда… пока?..
Пока.
Что он хотел от нее услышать? Ведь что-то хотел, не правда ли?!
Но он промолчал, и она не произнесла ни слова.
Позвони мне, - бросил он в трубку и отключился.
Она еще с минуту стояла и смотрела на телефон, не решаясь положить его в сумку, словно ожидая,
что Максим может еще раз позвонить ей. Но телефон уныло молчал.
Только через минуту она положила его в карман пальто.
Желание ехать домой пропало. Она не смогла бы сейчас находиться там. Да и солгала Максиму о
том, что идет гулять. Он был раздосадован и раздражен. Действительно, какая прогулка может быть
в такую отвратительную погоду?! Противная морось готова была вот-вот окутать ее своей
прохладой. Лена передернула плечами.
Оглядевшись, направилась на стоянку такси.
Единственное место, где смогли бы утешить и успокоить, находилось за городом.
Сев на заднее сиденье и назвав таксисту адрес, она облокотилась головой о стекло и закрыла глаза.
Если бы можно было вернуться в прошлое и исправить ошибки?.. Не говорить слова, которые
должны были остаться непроизнесенными?.. Попробовать понять друг друга?.. Что бы сделала она
тогда?! Вернулась, чтобы все исправить?.. Избавиться от боли? От разочарования? От
расплавленного чувства вины, висящего над ней, словно Дамоклов меч?.. Сделала бы она это?!
Вернулась бы в тот день, когда еще можно было все исправить?!
Изменило бы это хоть что-нибудь?!
Лена опустила голову и прикрыла глаза. Тяжело вздохнула.
Максим не тот человек, который готов был бы исправить прошлое. Потому что он помнил бы о том,
что исправил его… А значит, шансов на спасение не было…
лет назад
И все же это был рок. Не судьба.
Сейчас Лена понимала это настолько отчетливо, что на глаза против воли наворачивались слезы.
Но что она могла изменить?! Тогда?.. Сейчас?.. Была ли она способна… была ли она в силах… имела
ли она право вмешиваться в давно заготовленный план, составленный не ею?!
Все было решено за нее. За Макса. За них двоих. Решено еще тогда, девять лет назад. А, может быть,
и гораздо раньше.
Насмешница-судьба посмеялась над ними, подарив встречу. А потом новую встречу. Потом еще
одну. А потом третью… Она подарила им много встреч, одна из которых неизбежно должна была
стать роковой…
И одна эта встреча изменила все. Превращая улыбки и смех в горечь и слезы. Признания в любви в
злорадный кашель. Нежные и чувственные объятья в яростные и словно обжигающие огнем плети
касания. Страстные поцелуи в гневные и словно бы клеймящие ожоги губ.
Опуская доверие на самую нижнюю ступеньки взаимоотношений.
Предавая любовь и нежность.
Заключая обоих грешников в замкнутый круг собственных ошибок.
С того самого дня, когда Максим пришел к ней в парк, они почти не расставались. Слишком
весомые, слишком искренние, слишком желанные и интимные слова были тогда сказаны.
Он никогда ее не отпустит…
Его слова и сейчас звучали в ушах, отдавались в груди громкими и частыми биениями сердца.
Он никогда ее не отпустит…
Словно бы она смогла уйти от него!
Она отчетливо понимала, что никто и никогда не займет в ее сердце больше места, чем это сделал
Максим. Никто и никогда. И это тоже было прописной истиной, записанной в книге судьбы…
Ворвавшись в ее жизнь стремительно, резко, неожиданно, Максим изменил всю ее сущность.
Сокрушил все ее принципы и разрушил стереотипы, показал ей ту сторону медали, которую она
никогда не видела, не решаясь на нее взглянуть. Он не просто вошел, а проскользнул в ее маленький
статичный мирок и внес в него хаос. Своим появлением одновременно ужасая и потрясая и вознося
на вершину блаженства и счастья.
Такой большой… такой взрослый мужчина. Тот, о котором она мечтала, о котором грезила.
Мужчина, которого ждала она и ее ранимая нежная душа с самого детства. Ее герой, ее принц. Ее
мужчина. Она понимала, она видела, что он борется с ней. Когда они встретились впервые, потом, когда судьба
подарила им еще одну встречу… Она видела ту борьбу, что шла внутри него. Она словно бы
ощущала ее каждой клеточкой тела, как от прикосновения бича к и без того исполосованной
рубцами коже. Слишком явные, слишком ощутимые, слишком… противоречивые чувства.
Она и сама испытывала их. И думала, сидя в кресле. И лежала в пустой кровати по ночам без сна,
гадая над тем, что с ней будет. Она уже не видела своей жизни без него. Он пугал ее и одновременно
притягивал, как магнитом. И эта пленительная сила притяжения была сильнее страха.
Ее любовь была сильнее всего, что бы она к нему не испытывала.
Она все для себя уже решила. И если бы он позвал ее, она бы пошла за ним. Закрывая глаза на все его
недостатки. Опуская все факты и доводы, говорившие против него, на дно своего сознания, не уделяя
им должного внимания. Игнорируя советы подруг и подсказки знакомых, как нужно
правильносебя вести. Словно бы они знали, что значит
правильнов отношении Максима Колесникова! Словно они понимали хоть что-нибудь,
касающееся его!
Никто его не понимал. И Лена тоже. Она знала лишь, что уже не сможет жить без него. Что будет
дышать им, что будет грезить им, что будет в каждом встречном видеть его фигуру, и, заглядывая в
глаза мужчинам, будет видеть лишь его синие глаза, плотно и яростно засевшие в ее память, с
наркотиком вошедшие в ее кровь, завоевателем атаковавшие все ее крепости и укрепления,
предстающими перед ней неоспоримым фактом. Ей не спастись.
Ужене спастись.
Но она и не хотела этого спасения. Оно ей было не нужно, если рядом был он.
И он был.
Он никогда не отпустит ее. Никогда не даст ей уйти.
Признался, осмелился, открылся… Доверился ей.
Этот его шаг многое изменил между ними. Словно бы поднял их отношения на новый уровень.
Максим заявил на Лену свои права. Права не просто знакомого или друга, а права любимого
человека. Он окрылил ее, он заставил ее смеяться, он вернул свет в ее глаза, тот свет, который погас,
когда уехал Андрей, а она считала себя виноватой в его отъезде.
Он подарил ей целый мир. Он подарил ей себя. И она приняла этот дар. Ей ничего больше не было
нужно. Только быть рядом с ним. Дышать им одним. Целовать упрямую линию губ. Слушать
бешеное биение его сердца, когда она, прижавшись к широкой горячей груди, стояла в его объятьях.
Или выдыхать его имя. Или признаваться в том искреннем чувстве, которое, знала, пришло к ней
вместе с ним. Вросло в самую сердцевину ее сути, засело в каждой клетке ее существа, проникло в
вены пульсирующей болью, надрывно застучало в сердце, и с воздухом проникавшее в ее легкие.
Любовь… Всепоглощающая, безумная, жадная, ненасытная любовь к нему.
Любовь, ставшая роковой для них обоих.
Но она осознала это слишком поздно, когда пути назад уже не было.
Когда оставалось только молить о прощении, стоя на коленях. В искупление своей вины терпеть все
обиды. И продолжать его любить, беззаветно, трепетно, уничтожающе. Любить, несмотря ни на что.
Его имя впечаталось в нее ожогом, шрамом, рубцом на теле.
Максим… Максииим…
Она знала, она была уверена, что он именно тот, кого она ждала всю жизнь.
Тот, о ком рассказывала бабушка, когда рисовала в планах принца для своей внучки.
Маргарите Ивановне нравился Максим. Он был решительным, уверенным, самодостаточным. Он
уважал Лену и никогда не причинял ей боли. Он не отпускал ее руки даже тогда, когда пропускал ее
первой в комнату. Он гладил ее по щеке и шептал что-то на ухо, после чего ее внучка расцветала на
глазах. Он словно бы невзначай касался ее руки, вызывая толпу мурашек на ее теле, от чего Лена
смущалась и прятала взгляд. Он улыбался ей одной, когда думал, что этого никто не видит. Он
иногда хотел скрыть свои к ней чувства, и у него это даже получалось. Но все же… это ничего не
меняло. Да, Маргарите Ивановне Максим, определенно, нравился.
Хотя как-то, всего один раз, в ее словах промелькнула тень сомнения в правильности выбора внучки.
Всего один раз. Но Лена не стала уделять этому внимания. А сейчас понимала: зря не уделяла.
Слишком собственник. Сказала тогда бабушка. И если бы она прислушалась к этим словам,
подумала бы над ними, поняла истинный их смысл, возможно, еще тогда, девять лет назад, все
можно было изменить.
Возможно, сделай она все верно тогда, не было бы так больно сейчас.
Сейчас, анализируя все произошедшее, собирая по крупицам все факты, раскладывая по полочкам
все случайности и совпадения, все слова и фразы, брошенные вскользь и невзначай, перебирая в
памяти все, что с ними было, Лена понимала, что стоило ей немного, совсем чуть-чуть подумать,
взвесить, отодвинуть свои чувства немного дальше, тогда… тогда, возможно, все было бы иначе.
Но тогда думало сердце, отбрасывая на задний план все уверения, все доводы, все сомнения. Тогда
она руководствовалась лишь чувствами и эмоциями. Она любила. Отчаянно и беззаботно.
Она и сейчас любила. Любила не меньше, чем раньше, хотя любовь и приносила ей боль и страдания,
но после тщательного девятилетнего анализа она осознала, что сама виновата в том, что превратила
зарождавшуюся любовь Максима в презрение и ненависть.
Виновата сама… И расплачивается теперь сама.
Но тогда, не слушая никого, она просто летала на крыльях от счастья. Она не находила места
сомнениям. Она просто любила и считала, что любима. Для счастья ей больше ничего и не было
нужно. Максим был с ней все это время.
Они ходили вместе в кафе и в кино. Гуляли по городу, держась за руки, в дождь катались на машине,
и целовались на заднем сиденье, слушая, как скользкие капли стучат в стекла и стекают вниз. Пару
раз они даже прогулялись по парку. Лене все же удалось затащить его туда. На ее вопрос, почему он
так не любит это место, Максим просто усмехался и просил, чтобы она не принимала все близко к
сердцу. И она не принимала… Он приглашал ее в различные поездки с друзьями за город, они вместе
проводили выходные. Он встречал ее из института почти каждый день, и она даже сейчас помнила
завистливые взгляды подруг и знакомых, когда Максим, такой шикарный мужчина, гордо вскинув
голову и распрямив плечи, пронзая пространство взглядом повелителя, выходил из машины и, нежно
целуя ее в губы, обнимал за талию и сажал на переднее сиденье рядом с собой.
Он всегда был с ней. Она не могла вспомнить и дня, в котором не было его. Он незримо
присутствовал с ней даже тогда, когда уезжал в командировку в Москву или за границу. Она
неистово скучала по нему. Он снился ей по ночам, и она просыпалась утром с полной уверенностью
в груди, что эту ночь они провели вдвоем. Он настолько крепко привязал ее к себе, настолько
яростно вонзился в нее, впитываясь чернилами в кожу, проникая в кровь, забираясь в самые
потаенные уголки души, отыскивая тайные ходы, что она уже и не дышала без него, лишь в нем
одном находя силы для того, чтобы дышать и жить. Лишь в нем одном просматривая весь смысл
своей жизни. Он стал для нее самой жизнью.
И это тоже стало роком. Роком для них обоих.
Но и это она тоже поняла намного позже. Уже тогда, когда ничего исправить было нельзя.
Как много все же значат во время сказанные слова!! Как много значат во время признанные истины.
Жаль, что и это она поняла слишком поздно.
Однажды в кафе они столкнулись с его родителями. До этого они не встречались, Максим не
стремился знакомить с Лену с ними, а она, парившая в облаках счастья, не настаивала. И эта встреча
в кафе стала шоком для обоих. Неожиданная. Резкая. Острая. Мгновенно перевернувшая весь
рациональный Ленин мирок с ног на голову. Смутившая Лену так сильно, что она, спрятавшись за
могучую спину Макса, просто стояла и, потупив взгляд, смотрела вниз. А Лидия Максимовна и
Александр Игоревич как ни в чем не бывало предложили им вместе посидеть в кафе.
Максим не хотел этого. Лена поняла это по сведенным к переносице бровям и по образовавшимся
около губ недовольным складочкам. Но прежде чем она успела отказаться, он дал согласие на
совместное мероприятие. Как оказалось, тоже ставшее для них роковым.
Как много все же было случайностей. Роковых случайностей. Случайностей, словно специально
запланированных кем-то, чтобы потом подвести все к одной линии, к неоспоримой истине -
закономерность. И не судьба это была вовсе, а злой рок… С каждой новой случайностью
доказывавший ей, что ничего не происходит просто так. У всего есть цель, есть причина… и есть
последствия. Как же больно от осознания того, что и у этих случайностей были последствия… Последствия,
которые они с Максом переживают и сейчас, спустя девять лет…
В тот день, когда все изменилось, Лена была особенно счастлива.
Максим пригласил ее к себе!
До этого дня она никогда не была у него в квартире. Он всегда обходил стороной это место, находя
целый ряд причин, по которым не мог пригласить ее к себе, словно оберегая свое жилище от
постороннего вмешательства. И сейчас, когда он, наконец, решился привести ее в святая святых, она
знала… она догадывалась, чем ей это грозит. Точнее, она очень надеялась на то, что это именно то,
чего она страстно желала, и это вскоре произойдет. Она так страстно этого желала, что надела свое
лучшее платье, красное, облегающее ее точеную фигурку. Это потом она узнала, что любимый цвет
Максима синий, а тогда ей казалось, что цвет страсти и огня лучше всего отобразит ее настроение.
Она верила тогда, что сможет покорить этого своевольного мужчину. Она надеялась, что ей удастся
хотя бы то, чего были лишены ее предшественницы, соблазнить его. Но как же она ошибалась! Так
ошибаются только маленькие, наивные, глупые девочки!
Соблазнить Максима Колесникова?! Есть ли идея более глупая, чем эта?!
Но тогда она свято верила в то, что что-нибудь у нее получится.
Желание было огромным, а возможности были ничтожными. И это тоже был рок.
Она могла бы воспроизвести тот день буквально по минутам, если бы ее попросили об этом.
Каждое мгновение, как врезавшийся в сознание и память осколок стекла, засевший в крови, каждый
раз доставлял боль.
Ее ошибка, ее вина, ее оплошность… Ее горе.
Она понимала, к чему все идет, когда Максим, едва сдерживаясь, прижимал ее к стене и, лаская
своим теплым дыханием шею и языком пробегая вдоль вены, словно пробуя ее на вкус, шептал ей
нежные слова.
Она знала, что из всего этого может выйти, когда он, приподнимая сантиметр за сантиметром ее
платье, обнажал стройные ножки и тяжело дышал, не в силах уже контролировать дыхание.
Она знала, что именно вонзилось между ее расставленных ног, настойчиво надавливая своей силой и
пульсирующей упругостью. И она подавалась навстречу этому неизвестному и магнетическому
нечто. Она сходила с ума от его жарких поцелуев, от дерзкого биения его сердца, смешавшегося с ее
бешеным сердцебиением, и лишь жаждала больше, много больше, чем он сейчас давал ей.
Но он неожиданно отстранился от нее, прервал поцелуй, его ладони, до этого скользившие по ее
обнаженным ногам и спине, проложили путь вдоль всего ее тела, взметнулись вверх и замерли на ее
щеках. - Милая… дорогая моя, - он сжал ее горячие щеки в своих пылающих огнем ладонях и прижался к
ней лбом. – Прости меня…
Одурманенная огнем желания, она не сразу уловила смысл его слов.
За что?.. – не поняла Лена и уткнулась носом ему в шею. – За что?..
Максим тяжело выдохнул и прошептал, целуя ее висок.
У меня нет… - он со свистом втянул в себя воздух. – У тебя это в первый раз, верно?..
Она покраснела, спрятала глаза и молча кивнула.
Я так и думал, - удовлетворенно прошептал он, и она почувствовала кожей шеи его улыбку. – Я это
знал… Я так желал этого, милая… - он стал покрывать нежными поцелуями ее кожу, вызывая в ее
душе ураган эмоций и чувств, пребывающих в смятении. – Я так этого желал, что даже думать об
этом боялся…
Отвечая на его поцелуй, Лена прошептала в его открытые губы:
Так в чем проблема?.. Я не понимаю…
Максим вновь отстранился и тяжело выдохнул.
У меня нет с собой… - начал он. – Черт, - тихо выругался и уткнулся носом ей в шею. - Меры
предосторожности никто ведь не отменял, правда? – посмотрел на нее, грустно улыбнувшись.
Меры предосторожности?! Слова врезались в нее острой обжигающей бритвой.
Она совсем забыла об этом. Нет, не так… Она об этом и не подумала.
А вот Максим подумал. Подумал и все решил за них двоих.
Но она ведь желала другого! Она хотела, она жаждала, она трепетала от одного лишь его
прикосновения. Так как же он может сейчас оставить ее одну?!
Сердце отчаянно забилось в груди, протестуя, негодуя, недоумевая. Внутренний голос взбунтовался
и настойчиво твердил не делать этого, но порывы души были стремительны, подобны бушующему
морю. - Это не проблема… - прошептала девушка, стараясь не смотреть на него.
Хм… не понял… - нахмурился Макс. – То есть как – не проблема?..
Остановиться! Остановиться! Что же ты творишь?!
Но пересохшие губы уже произносили коварную ложь.
Тебе не нужно… заботиться об этом, - смущаясь, пробормотала девушка, так и не осмелившись
взглянуть на Максима. – Я принимаю таблетки…
Какая сладкая, какая желанная, какая восхитительно-прекрасная ложь!
Лена закусила губы, пытаясь сдержать сдавленный стон.
Она никогда ТАК не обманывала. Никогда… А сейчас…
Ядовитой стрелой в тело вонзились осколки предательства. Сердце болезненно сжалось в груди.
Хотела признаться сразу же, но не смогла…
Таблетки? – удивился Максим и, отстранившись от нее, заглянул ей в глаза, настойчиво ища там
ответы. – Ты же говоришь, у тебя никого нет… - пробормотал он. - Так зачем же?..
Мне прописал гинеколог… - вновь солгала девушка. – Ммм… У меня были кое-какие проблемы…
по женской линии. И мне прописали таблетки…
Она никогда не думала, что молчание может быть таким… удушающим. Таким соленым и таким
отвратительно пресным, таким гнусным и таким отравляющим.
Таким же, какой была ее ложь.
Признаться. Нужно признаться! Сейчас! Немедленно!
Ведь вот сейчас он смотрит на тебя, он ждет, что ты скажешь правду, что ты признаешься, что ты не
предашь его доверие. Ну, давай же, говори!!
Ты и сейчас их принимаешь? – прошептал Максим, пристально глядя ей в глаза.
Ложь уже жжет глаза кислотой, она не может смотреть на него. Опускает глаза.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |