человека, наивно полагая, что так не вызовут ни у кого подозрений.
Сумасшествие чистейшей воды. Сумасшествие и пытка мазохистов.
Макс стиснул зубы.
Какого черта этот Порошин появился в ИХ жизни?! Старый друг?.. Как же, как же…
Почему Лена никогда о нем не рассказывала?!
Макс не хотел об этом думать, но перед глазами вновь и вновь надоедливо вставала красочная
картинка благотворительного вечера, на котором Лена и встретилась с этим… своим старым другом.
Почему они так мило беседовали?! Улыбались друг другу? Чуть ли не глазки строили!
И вдруг… чем Порошин все же умудрился расстроить Лену?! Что такого ей сказал?!
Макс приказал себе не думать об этом, снова и снова приказывал, но мысли неустанно возвращали
его к нежданному гостю из Новосибирска. Вынуждая его вновь и вновь проживать те мгновения,
которые он провел в зале, глядя на беседующих Лену и Андрея, и злясь на весь окружающий мир за
то, что не может сейчас быть рядом с женой, или на то, что не может просто так подойти к ней и
спросить, что происходит. Потребовать объяснений, может быть?.. Или заявить на Лену свои права?
Указать этому сопляку на то, что его шансы по завоеванию Лены, если таковые были у него, равны
нулю?! Макс чертыхнулся.
Гость, черт побери! Сидел бы в своем Новосибирске! Какого черта его понесло назад?!
Макс постарался успокоиться и взять себя в руки.
Лена – его жена! Она его любит, он это знал совершенно точно. И никто не сможет ее у него увести.
Никакой Андрей Порошин, никто другой! Они расписались в том, что буду вместе, девять лет назад,
и теперь, спустя эти годы, никто не в силах что-либо изменить.
Та нить, что связала их, не порвется.
Макс, как его и предупреждал отец, просто-напросто не даст ей порваться.
И пусть Порошин порадовался некоторое время, не заметив на пальце Лены обручального колечка,
пусть… Главное, что сегодня, сейчас оно появится на нем вновь!
И он не посмеет смотреть на ЕГО ЖЕНУ так, словно у него есть шансы на то, чтобы быть с нею,
если подобные мысли возникала в его голове. Макс отчего-то не верил в то, что не возникали. Не
просто так этот Андрей приехал в город через столько лет. Ох, не просто так… Что-то ему тут
понадобилось. Но не посмеет он претендовать на Лену! Не посмеет! Потому что она будет носить
доказательство того, что у нее уже есть тот, ради кого она живет.
Макс нахмурился, на мгновение прикрыл глаза.
Кажется, у него совсем крыша поехала!
Но идея приобретения кольца для Лены так глубоко проникла в него, засела глубоко внутри, опутала
липкими ниточками и сплела воедино его желание сделать это. Она словно слилась с кровью,
растворяясь в ней заманчивой перспективой того, что теперь, как и прежде, Лена будет носить на
пальце доказательство того, что принадлежит ему.
И почему он, дурак, не сделал этого раньше?! Ведь уже прошло больше недели с того момента, как
она потеряла кольцо! И говорила же ему об этом! А он забыл.
Макс сильнее сжал руль и стиснул зубы. Хотелось волком выть. Как Лена, должно быть, обиделась
на него! Поэтому и смотрела на него так! Как много можно было прочесть в ее глазах!
Он чувствовал свою вину так же сильно, как чувствовал непреодолимое желание, чтобы ее старый
друг Андрей появлялся в их жизни как можно реже, или же не появлялся вообще.
Ему нужно было купить колечко. Надеть его на пальчик Лене. И знать, что она снова – ЕГО.
Ему необходимо было сделать это немедленно. Сейчас, именно сейчас. Чтобы что-то показать. Что-
то доказать. Кому-то… Этому внезапно появившемуся Андрею! Лене… Себе… Чтобы вновь
закрепить свое право на то, что ему принадлежало. Ведь Лена никогда не будет чьей-то еще…
Макс прищурился, вспоминая слащавую физиономию ее старого друга, его широченную улыбку... И
его передернуло. Лена ЕГО жена, черт возьми!
И ему нужно было купить кольцо, чтобы показать это, доказать это, заявить на нее свои права…
В двенадцать часов ночи…
Не самое подходящее время для того, чтобы делать подобные подарки… Но Максу было наплевать
на все. Кроме того, что без кольца он домой не собирается возвращаться.
Конечно, пришлось разбудить Романа Еременко, владельца ювелирного магазина, его старого друга,
попросить того открыть свой магазин, и выслушать от него в свой адрес очень много неприличного и
нецензурного, и заплатить пришлось не только за кольцо, но и за неудобства, доставленные Роману,
но в целом, в половине второго ночи, Макс был доволен результатом.
Сейчас заветное золотое колечко в бархатной коробочке приятно тяжелило карман его пиджака.
Он улыбался всю дорогу до дома, представляя, как обрадуется Лена, как улыбнется глазами, что он
сможет прочесть в ее глазах. Уже не боль, нет, но радость и счастье. Он так этого хотел!
Он выскочил из автомобиля, едва остановил его, щелкнул сигнализацией, и помчался к подъеду.
Запрыгивая в лифт, он улыбался так широко, что и сам себе дивился. И готов был выть волком, когда
лифт пополз наверх со скоростью черепахи, желая выпрыгнуть из него и пойти по лестнице, полагая,
что так доберется до места быстрее. Когда же тот, наконец, затормозил на нужном этаже, Макс
мгновенно выпрыгнул из него, стремительно направляясь к своей квартире.
Открывая дверь своим ключом, он с удивлением понял, что пальцы подрагивают.
Ну, и черт с ними, с пальцами! Поскорее бы попасть в квартиру!
Щелкнул дверной замок, и, заскочив, наконец, в прихожую, на ходу раздеваясь, Макс тихо позвал
Лену, полагая, что она, как всегда, не ляжет спать без него.
Почему-то ему и в голову не могло прийти, что она не станет его дожидаться! Ведь всегда ждала.
Но не найдя жену в гостиной, куда он направился в самую первую очередь, Макс почувствовал, как
задрожало в груди его сердце, стискивая грудь плотным кольцом ядовитыми тисками. Как участился
пульс, он, кажется, слышал, как тот бьется в его венах в запястья. И как стучит кровь, прилившая к
голове Заветное колечко показалось непосильной ношей, и словно бы тяжелило карман, поэтому Макс
достал его из коробочки и взял в руки, стискивая дрожащими пальцами благородный металл.
Что-то в груди снова дрогнуло.
Макс позвал Лену еще раз и, не дождавшись ответа, двинулся в спальню с грохочущим в груди
сердцем. Тихонько приоткрыл дверь и сделал шаг вперед.
И застыл, как вкопанный.
Она спала, поджав под себя ноги и свернувшись калачиком на своей стороне кровати.
В его горле встал ком, хриплым стоном вырываясь из полуоткрытых губ. И дрожь прошлась по телу,
обдавая своим холодом, пробегая дорожкой вдоль позвоночника. Сердце вновь дрогнуло, а потом
забилось, как сумасшедшее, где-то в висках, оглушая его своим биением. Руки вспотели.
Макс сглотнул, медленно двинулся вперед и остановился около кровати, наблюдая за тем, как из
груди Лены вырывается легкое дыхание, как вздымается ее грудь под полупрозрачной тканью
сорочки, и как сквозь полуоткрытые губы вырывается ее теплое дыхание. Светлые волосы
рассыпались по подушке, ресницы подрагивают, а губы немного приоткрыты.
Макс опустился на колени рядом с кроватью не в силах отвести взгляд от жены. Он смотрел на нее и
не мог оторвать взгляд, словно завороженный.
Странно, но он почти никогда не обращал внимания на то, как она спит.
Хотя возможностей для этого у него было предостаточно. И Макс отругал себя за подобное
упущение. Он нервно сглотнул, ощущая, как вырос в горле сухой комок. Перевел взгляд на колечко, зажатое в
руке. Мимолетно улыбнулся. Посмотрел на Лену, проводя глазами по милому лицу. Дрожащей
рукой провел по ее волосам, едва их касаясь, по нежной коже щеки, продвигаясь к губам. И
почувствовал, как улыбка расплывается на его лице.
Приподняв ее правую руку, он ловко надел колечко на безыменный пальчик. Казалось, его
золотистый блеск ослепили его, и он прикрыл глаза, чувствуя, что широко улыбается.
Что-то большое и яркое вспыхнуло в нем, разгораясь пламенем костра внутри его существа.
Макс открыл глаза, поднес Ленину руку к губам и поцеловал каждый пальчик. Не переставая
улыбаться. Ангел. Его ангел, которого он никогда никому не отдаст.
лет назад
Судьба это была или рок?..
Глядя в темно-карие глаза девушки, стоящей напротив и смущенно глядящей себе под ноги, а не на
него, Макс не мог бы сказать однозначно. Но что-то определенно свело их вместе еще раз. Так
неожиданно случайно, словно с чьей-то легкой руки… Может быть, самого Создателя?!
Он не хотел идти на день рождения Вани Гурова, брата своего приятеля Ярослава. Это казалось ему
глупым, просто нелепым, совершенно идиотичным! Какого черта он будет делать на дне рождения
парня, с которым знаком постольку, поскольку?! Практически – совершенно незнакомого парня. Но
Ярослав попросил его прийти вместо себя, и Макс по какой-то самому себе неизвестной причине,
дал свое согласие. Привез подарок, вручил открытку, поздравил. Выполнил свой «долг»!! И
собирался уходить, желая избавить себя от каких-либо еще обязательств, но Ваня попросил его
задержаться хотя бы на пару часов.
И Макс опять же согласился! Какого черта?! Что ему делать здесь?!
Но все же он остался.
Судьба или рок привели его сюда?..
Он почти не помнил о той мимолетной встрече в кафе.
Да и как ему было ее запомнить?! В его жизни перед глазами проходило столько женщин, что и со
счета сбиться можно. Блондинки, брюнетки, рыжие… В женщинах у него никогда не было
недостатка. И все они были для него почти на одно лицо. Тем более, после единственной
мимолетной встречи без знакомства.
Поэтому эту невысокую худенькую светловолосую девушку, которую Иван позже представил, как
свою однокурсницу Лену Титову, Макс тоже не запомнил. И не вспомнил бы о ней вообще…
Но когда увидел ее, идущую под руку с подругой все в том же сарафане, в котором он ее встретил, и
о чем-то с той беседующей, что-то заставило его пульс участиться и заколотиться в запястья
монотонными ударами. Вызывая в горле хрипоту, в глазах рябь, а в сердце – трепетное биение.
Она улыбалась подруге так искренне и так живо, что и его губы невольно дрогнули в улыбке, в
глазах засветился огонек. Ее искренняя улыбка, казалось, озаряла все вокруг.
Грудь сдавило словно тисками. Сердце дрогнуло пару раз и понеслось вскачь, как сумасшедшее.
А она его и не заметила, увлеченная разговором.
До того момента, пока Ваня ее не окрикнул, призывая подойти к нему.
Она, улыбаясь, посмотрела в его сторону, и хотя Макс знал, что смотрит она на своего друга, в его
груди все равно что-то предательски дрогнуло… и разбилось, как хрустальный бокал, когда ее
шоколадно-карие глаза встретились с его глазами.
И мир перестал существовать.
Она застыла на месте, словно вкопанная. Не отводя от него глаз, кажется, даже не моргая, смотрела и
смотрела в одну точку… Уже не на Ваню, а на него, Макса. Так смотрела, что у того в душе все
перевернулось. Казалось, небо и земля поменялись местами, и, решив свести его с ума, сердце
барабанило в груди, бешеными ударами звеня в ушах и ударяясь в грудную клетку.
Мир вспыхнул огнем факела, затмевая окружающую действительность.
Подруга дернула ее за руку, призывая следовать за собой. И она подчинилась. Сделала несколько
нетвердых шагов вперед.
К нему.
Что-то взорвалось в его груди раскаленным шаром, распаляя все внутренние органы, наполняя их
вместо кислорода огнедышащей лавой. И словно бы перекрывая доступ воздуха к легким.
Девушка медленно подошла к ним и остановилась в нескольких шагах, опустив голову вниз.
Вот теперь он ее вспомнил. Вспомнил, словно бы они вчера встречались, а не почти неделю назад.
Как он мог вообще забыть?!
Она сидела за соседним столиком, когда он со своим партнером по бизнесу, Петром Беркутовым,
пришел в кафе. Она ждала кого-то, в нетерпении теребила салфетку тонкими пальчиками,
поглядывала в сторону входа, надеясь увидеть знакомый силуэт, и он мог бы ручаться, что в тот
момент ее единственным желанием было поскорее уйти, чтобы заняться более важными, по ее
мнению, делами. Очевидно, ожидание раздражало ее.
Он помнил, что эта мысль тогда позабавила его, он растянул губы в улыбке. И она подняла вверх
глаза именно в этот момент, посмотрела на него, встретилась с ним глазами. И застыла,
завороженная. Он ответил на ее взгляд.
На вид ей можно было дать лет девятнадцать-двадцать. В сравнении с ним, еще совсем девчонка.
Очевидно, студентка одного из вузов, а он уже состоявшийся двадцатисемилетний мужчина с
собственным строительным бизнесом, который развивается и расширяется. Естественно, он не
обратил на нее внимание.
Он усмехнулся тогда, наблюдая за тем, как она отреагировала на его взгляд. Засмущалась, это
очевидно. Покраснела от макушки до пят, с трудом опустила вниз глаза, желая, вероятно, убежать,
провалиться под землю или спрятаться от его настойчивых глаз цвета неба. Он почти чувствовал,
явственно ощущал на себе дрожь, прошедшую по ее телу, обдавшую ее нервы раскаленным
проводом по позвоночнику. Блокируя сознание, и не позволяя мыслить здраво.
И он не мог не смотреть на нее. Усмехаясь, улыбаясь, играя искорками смеха в синих глазах,
вынуждая себя отвести взгляд и, как ни в чем не бывало, продолжить разговор с Петей, но он не мог
не смотреть.
Что-то тогда, парализуя ядом, пронзило все его существо насквозь, словно бы сплетая воедино
ниточки его неосознанного и неконтролируемого, безумного, совершенно сумасшедшего влечения к
ней, и ее слепого и безудержного, безграничного и добровольного желания ему подчиниться.
Ниточки двух судеб, в один миг слившихся в одну, прочную и неразрывную нить существования.
Неожиданно у нее зазвонил телефон.
И это разрушило священный момент, задуманный судьбой. Разорвало ту нить, что должна была
сплестись в одну, нарушило очарование, созданное судьбой, разбило вдребезги хрупкий хрусталь
чувств. Не позволило свершиться волшебству.
Она вздрогнула. Он перевел глаза на Петю.
Она разговаривала с кем-то очень тихо, словно опасаясь, что ее могут услышать. А он косо
поглядывал в ее сторону, напрягая слух и желая услышать, о чем она говорит. Чувствуя себя при
этом полным идиотом, но продолжая прислушиваться.
Через несколько минут она, заплатив по счету за так и недопитый коктейль, резко встала из-за стола
и стремительно направилась к выходу из кафе. А он провожал ее глазами, почти невольно пробегая
взглядом по легкому летнему сарафану, обрисовывающему ее фигурку.
У выхода она столкнулась с кем-то, извинилась, должно быть, и обернулась к нему, посмотрев на
него еще один раз, последний. Желая остаться, может быть?.. И он смотрел на нее, встречая синими
глазами ее испуганный завороженный взгляд. Мечтая ее удержать?..
Еще один разряд вдоль позвоночника. Еще один оглушающий удар сердца в грудь. Еще один
грохочущий стук в висках. Еще одна ослепляющая тьма, застилавшая глаза.
Еще одна причина для бегства.
Она стремительно покинула кафе. А он остался сидеть за столиком. Забывая о том, что встречал ее.
А сейчас, глядя на ее покрасневшие щечки и в смущении опущенные глаза с подрагивающими
ресницами, он не мог поверить, что не запомнил ее. Как?! Почему?!
Милое, очаровательное, невинное существо, скрывающееся за маской красивой блондинки.
Лена, Аня, - услышал он, как сквозь сон, бодрый голос Вани - Познакомьтесь, это Макс
Колесников, мой приятель. Не скажу, что давний, но все же… - Ваня рассмеялся – Макс, это Аня. И
Лена. Макса словно пронзило стрелой. Он напрягся всем телом, сглотнул комок, вставший в горле. Какого
черта он не может произнести ни слова? Почему так громко и так сильно стучит в груди сердце?!
Словно выбивая в душе единственное имя.
Лена. Лена. Лена.
Оно легко на язык, как медовая сладость, пьянящая и дурманящая его сознание.
ЛЕНА. Так приятно было проговаривать его про себя, смакуя каждую буковку, словно пробуя ее на вкус.
Ле-еенааа… Казалось, мир рассыпался на миллионы крошечных осколков, слился воедино в сплошное
разноцветное пятно, блестящее всеми красками радуги. Оставив наедине лишь их двоих.
Аня, миловидная девушка-брюнетка с раскосыми серыми глазами, широко улыбаясь, поздоровалась
с ним, что-то сказала, а он поздоровался с ней почти машинально, ничего не отвечая на ее реплику,
которую даже не услышал, и глядя лишь на ее подругу, устремившую взгляд в лужайку.
Желая лишь увидеть ее глаза, блестящие и искрящиеся весельем и смехом. Как он себе уже
представил. И вот ее плечи дрогнули, подбородок приподнялся. Она вскинула голову вверх.
И на него посмотрели шоколадные глаза незнакомки, которую он, казалось, знал всю жизнь.
Она смотрела на него испуганно, даже ресницы ее дрожали.
Вспомнила его?.. наверняка, да.
Лена, - проговорила она почти шепотом и протянула ему дрожащую тонкую ручку.
У него в груди все перевернулось еще раз, выворачивая наизнанку всего его. Сердце задрожала
гитарной струной, пробегая по венам, смазанным ядом бичом, и рухнуло вниз, разбившись о ее
звонкий дрожащий голосок.
«Какого черта?!» возмутилось что-то в его груди.
Ей и девятнадцати нет, раз она учится с Ваней в одной группе! А ему, черт побери, – двадцать семь!
Уже – двадцать семь! Ему бежать от нее нужно. Немедленно, сейчас, пока еще не поздно! Пока он
еще может себя контролировать. Пока еще способен мыслить здраво. Пока его не связало с ней нечто
большее, чем простое знакомство!
Но этот нежный голос - словно музыка по нервам. Эти глаза - словно крепкий черный кофе по венам.
В его душе все взбунтовалось. Дыхание стало тяжелым, словно бы вмиг стало мало кислорода.
Ведь она, очевидно, девушка, верящая в любовь до гроба. А он, человек, не брезгующий тем, чтобы
путешествовать из одной постели в другую. Она верит в вечный брак. А он не планировал жениться
раньше тридцати пяти, уже после того, как состоится в карьере. Он знал, что будет верным мужем,
но не желал ограничивать себя в чем-то сейчас.
Он планировал свою жизнь на годы вперед. Всегда.
Школа. Институт. Строительная компания, воздвигнутая им и сейчас расширяющаяся.
Друзья, знакомые, женщины. Его поступки, действия, мечты, желания и стремления.
В его жизни все было прописано, словно бы в записной книжке распорядок дня.
Не было прописано лишь встречи с НЕЙ.
И сейчас в нем боролись два чувства, схлестнувшись друг с другом, как огонь и вода. Два
подавляющих начала, два противоречия, две неподвластные никому стихии.
Он не хотел, чтобы рухнули все его уверения, все его планы и стремления. Но и отчаянно желал
сжать в объятьях эту маленькую девочку, смотрящую на мир глубокими карими глазами, сжать ее и
не отпускать.
Противоречия разрывали его на части.
И он знал, что нужно делать выбор. Выбор…
Судьбоносный выбор. Выбор самой судьбы.
И его крепкая рука взметнулась вверх против его воли.
Разорвавшаяся ниточка единого существования сплелась вновь.
Его рука сжала в себе маленькую женскую ладошку, подрагивающую бешено несущимся по венам
пульсом ему в запястья. Теплая, нежная, шелковистая… Его. Только его!
Отпустить ее не представлялось возможным для него. Не сейчас.
Вообще никогда.
глава
«Любила ты, и так, как ты, любить –
Нет, никому еще не удавалось!
О Господи!.. и это пережить...
И сердце на клочки не разорвалось...»
Ф.И. Тютчев
Парк, как всегда ее успокоил. Или почти успокоил. Было ли сейчас возможным для нее успокоиться?
Унять бешено бьющееся сердце и посмотреть на мир теми же карими глазами, которыми она
смотрела на него еще вчера?..
Возможно ли поверить в то, что одно утро может изменить многое?.. Такое, казалось бы, желанное.
Но такое одинокое, как и прежде. Наполненное счастьем и слезами одновременно?!
Разве можно было заставить сердце не болеть?! Не сжиматься в агонии от кровоточащих ран?!
Ей никогда не удавалось себя успокоить. Она пыталась. Но никогда не могла. Не получалось.
Всегда были они – воспоминания, которые плелись за каждым ее шагом, не давая и шанса на то,
чтобы забыть. Она помнила. Всегда помнила все.
Лена откинулась на спинку лавки, с каким-то опустошением внутри тяжело вздохнула и закрыла
глаза. Она была почти счастлива сегодня утром. Так счастлива, как не была счастлива, наверное, все те
девять лет, что прожила рядом с человеком, которого любила до безумия. Так счастлива…
Между тонкими бровями пролегла складочка. Губы невольно дрогнули.
Как же она могла забыть о том, что ей не дозволено иметь такую драгоценность, как счастье?! Не
позволено быть счастливой и мгновенье?! Как она могла позволить себе забыть об этом?!
Какая же тонкая грань существует между счастьем и иллюзией этого счастья!?
Она была почти счастлива сегодня утром. Когда проснулась в кольце рук Максима, обнимающего ее
за талию и прижимающего к себе. А ведь это случалось крайне редко!! Когда увидела улыбку на его
губах. Такую знакомую, но уже забытую улыбку на его красивом лице! Когда обнаружила золотое
обручальное колечко на безымянном пальце правой руки, она думала, что человек может сойти с ума
от счастья. Неужели так бывает, что весь мир перестает существовать, превращаясь в тугое
скомканное пространство, поглотившее в себе лишь тебя и его?!
Хотелось петь, танцевать, делать глупости. Делать все, что душе было угодно!
Можно было быть счастливой!
Нет, нельзя. ЕЙ – нельзя. Счастье было создано не для нее.
Сегодня утром она услышала, как разбиваются хрупкие, едва зародившиеся, хрустальные надежды и
мечты. Как поразительно звонко бьются они о реальность и распадаются на миллионы крохотных
осколков, усыпая, словно розами, хрусталь у твоих ног. Этот звон всегда будет стоять в ее ушах.
Так же, как тот сигнал телефона, оповещающий о входящем вызове. На мобильный телефон
Максима. Она никогда не позволяла себе того, чтобы копаться в его телефоне. Никогда за девять лет. Этот раз
был первым. И последним. Потому что звук рухнувших надежд навсегда останется в ее сердце, вновь
и вновь зарубцовывая ее болью.
Она всего лишь не хотела будить Макса. Хотела, чтобы спал дольше. Он так много работал в
последнее время. Она хотела, чтобы он отдохнул… А получилось…
Лена подошла к столику, на котором лежал телефон, тихо, как мышка. Дрожащие пальцы нажали на
«принять вызов» почти против ее воли.
Женский голос обдал ее приторно сладким ароматом, оседая противной сладостью в груди, словно
дегтем. И казалось, что он оглушает ее.
Слова, слова, слова… Такие пустые, но такие значащие! Такие грубые и острые, словно клинок.
Слова, которые убили ее надежды.
Она не слышала уже ничего. Ни голоса незнакомки – любовницы Макса. Ни криков самого Максима,
все же проснувшегося и бросившегося к ней с упреками и ругательствами.
Он кричал на нее, требовал больше никогда так не поступать, ругался и клял ее на чем свет стоит.
Что-то доказывал или в чем-то ее уверял, она не понимала. Просто тупо смотрела в пространство.
Ей было все равно.
В глазах стоял густой туман. В ушах звенел противный голос незнакомки. А в сердце вновь воткнули
острый нож с отравленным лезвием.
Как быстро могут рухнуть надежды?.. За считанные секунды!
И золотое колечко на безымянном пальце уже казалось Лене огромным булыжником, который ей
насильно повесили на тонкий пальчик.
Так обидно и так горько. Так больно!
А Максим кричал на нее. За что?.. За то, что ответила на звонок его любовницы, о которой итак
знала?! Она ничего ему не сказала. Вообще ничего.
Надоело.
Накинула на себя халат и заперлась в ванной комнате. Переоделась и, ничего не сказав Максу, ушла
из дома. В парк. Тот самый парк, который всегда ее успокаивал, а сейчас, так же, как и все вокруг,
был бессилен что-либо сделать…
Лена приоткрыла глаза. В их уголках блеснула слезинка, и она смахнула ее пальцами.
В кармане плаща настойчиво завибрировал телефон.
Она нажала на «отказ», даже не глядя на дисплей.
Макс звонил ей уже раз пятнадцать за то время, что она была в парке. А она не отвечала ему.
Прекрасно осознавая, какой разнос он устроит ей вечером, но не собираясь разговаривать с ним
сейчас, когда единственное, что ей хочется сказать, это попросить его перестать ее уничтожать.
Зачем он купил ей кольцо?! Зачем поехал за ним ночью?! Надел ей его на палец?..
Лена невольно бросила взгляд за золотой ободок, сжимавший ее пальчик, словно тисками.
Его любовница… Сердце обожгло старой болью.
Интересно, он купил кольцо уже после того, как провел с ней ночь?!
Ее передернуло от отвращения.
Лена спрятала руки в карманы плаща и сжала их в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
Она приподняла глаза вверх, наблюдая за тем, как ветер гонит свинцовые тучи вдаль. Когда-то
голубое, свежее небо превратилось в темно-синее и безжизненное за считанные дни.
Как и ее жизнь, когда-то светлая и ясная, превратилась лишь в ее подобие. Месяц за месяцем, год за
годом уничтожая ее, подавляя и превращая в ничто.
Еще несколько дней назад начались дожди. Сильные, серые, резкие, сопровождающиеся острыми и
колкими порывами ветра. Но Лена по-прежнему продолжала приходить на лавочку в парк.
Единственное место, где она могла чувствовать себя свободной и живой.
Как странно, что именно это место стало тем самым местом, которое дарило ей жизнь.
Казалось, что оно должно в последнюю очередь стать таковым. А оказалось…
Но, наверное, одну боль может залечить лишь другая. Поэтому она не ощущала пустоты и
смертельной тишины в душе, когда приходила сюда. Потому что та боль, что бушевала в груди
сейчас, разрывая ее на части, не могла сравниться с той, что она испытала девять лет назад. Здесь же.
В этом самом парке.
Лена опустила голову вниз.
Неужели она многого просит?.. Просто быть счастливой… Кажется, что так мало. Так мало…
Она не услышала шороха листьев под ногами спешащего к ней человека, не увидела боковым
зрением очертания его силуэта, а поэтому вздрогнула от неожиданности, когда он окликнул ее по
имени: - Лена!..
Сердце дрогнуло, узнавая голос, и бешено застучало в груди, отдаваясь звонким гулом в ушах.
Она обернулась, зная, кого увидит рядом с собой.
Андрей!
В черном длинном пальто, без шапки, засунув руки в карманы, стоит и смотрит на нее в упор.
Что ты здесь делаешь? – удивилась она и хотела привстать с лавочки, но мужчина жестом запретил
ей это делать, и она подчинилась.
Он пожал плечами и грустно улыбнулся.
Да так… Город решил посмотреть, - пробормотал он, глядя на нее и не отводя глаз от ее бледного
лица, словно читая что-то в ее карих глазах.
Лена молчала, глядя на него с грустью. Она хотела улыбнуться, но улыбка вышла такой вымученной,
что она тут же стерла ее с лица, пожалев о том, что вообще пыталась улыбнуться.
Андрей, естественно, заметил движение ее губ. От его глаз никогда ничего не ускользало.
Но он ничего не сказал ей, пристально глядя на нее, словно прожигая взглядом или вынуждая что-то
сказать, слегка прищурив глаза и сведя на переносице брови, он продолжил:
Гуляю вот по парку. Здесь многое изменилось за время моего отсутствия.
Лена подняла на него глаза, которые отвела минутой ранее.
Тебя не было в городе десять лет, - проговорила она.
Андрей усмехнулся.
Да. Глупо было бы надеяться на то, что все останется так, как тогда, когда я уезжал, - его губы
скривились, а потом вдруг превратились в тонкую линию. - Только парк такой же, - проговорил он с
каким-то скрытым смыслом и посмотрел на Лену пристально и прямо. – Правда?
Лена почувствовала, как легкие наполнились огнем, вытесняя кислород. В груди что-то дрогнуло.
Может, сердце забилось сильнее, тяжело и настойчиво барабаня в грудную клетку глухими
ударами?.. - Да, - сипло выдавила она из себя.
Андрей подошел к лавочке и опустился на краешек рядом с Леной. По-прежнему держа руки в
карманах, устремил глаза вдаль.
А ты что здесь делаешь? – спросил он, не глядя на нее.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |