Dan Brown. The Da Vinci Code 23 страница

CHAPTER 61	ГЛАВА 61
Princess Sophie.	Принцесса Софи.
Sophie felt hollow as she listened to the clicking of Teabing's crutches fade down the hallway. Numb, she turned and faced Langdon in the deserted ballroom. He was already shaking his head as if reading her mind.	Софи слушала, как, постукивая костылями, удаляется по коридору сэр Тибинг, и вдруг ощутила себя опустошенной. Она обернулась, молча ища глазами Лэнгдона. Тот, словно прочитав ее мысли, покачал головой.
"No, Sophie," he whispered, his eyes reassuring. "The same thought crossed my mind when I realized your grandfather was in the Priory, and you said he wanted to tell you a secret about your family. But it's impossible." Langdon paused. "Saunière is not a Merovingian name."	— Нет, Софи, — прошептал он. — Та же мысль пришла мне в голову, когда я понял, что ваш дед был членом Приората. Когда вы сказали, что он собирался открыть вам секрет о семье. Но это невозможно. — Лэнгдон на секунду умолк. — Соньер... эта фамилия не имеет отношения к Меровингам.
Sophie wasn't sure whether to feel relieved or disappointed. Earlier, Langdon had asked an unusual passing question about Sophie's mother's maiden name. Chauvel. The question now made sense. "And Chauvel?" she asked, anxious.	Софи не знала, как ей реагировать: огорчаться или радоваться. Чуть раньше Лэнгдон как бы между делом задал ей странный вопрос о девичьей фамилии матери. Фамилия матери Софи до брака была Шовель. Теперь она поняла смысл вопроса. — Ну а Шовель? — осторожно спросила Софи.
Again he shook his head. "I'm sorry. I know that would have answered some questions for you. Only two direct lines of Merovingians remain. Their family names are Plantard and Saint-Clair. Both families live in hiding, probably protected by the Priory."	И снова он отрицательно покачал головой: — Простите. Следовало бы объяснить вам раньше. Осталось лишь две линии прямых потомков Меровингов. И фамилии этих семей — Плантар и Сен-Клер. Обе эти семьи живут где-то, очевидно, под защитой Приората.
Sophie repeated the names silently in her mind and then shook her head. There was no one in her family named Plantard or Saint-Clair. A weary undertow was pulling at her now. She realized she was no closer than she had been at the Louvre to understanding what truth her grandfather had wanted to reveal to her. Sophie wished her grandfather had never mentioned her family this afternoon. He had torn open old wounds that felt as painful now as ever. They are dead, Sophie. They are not coming back. She thought of her mother singing her to sleep at night, of her father giving her rides on his shoulders, and of her grandmother and younger brother smiling at her with their fervent green eyes. All that was stolen. And all she had left was her grandfather.	Софи мысленно повторила эти фамилии, чтобы запомнить, затем покачала головой. Ни один из членов ее семьи не носил фамилии Плантар или Сен-Клер. И тут вдруг на нее навалились тоска и странное оцепенение. Она понимала, что ни на шаг не продвинулась к пониманию того, какую тайну собирался поведать ей дед. Лучше бы уж он вообще не упоминал о ее семье. Он задел старые раны, оказалось, что они так и не зажили. Они мертвы, Софи. Они никогда уже не вернутся. Она вспомнила маму, вспомнила, как та пела ей колыбельные перед сном. Вспомнила, как отец, посадив ее на плечи, весело скачет по комнате, а бабушка и младший брат улыбаются, смотрят на них яркими зелеными глазами. И все это у нее украдено. Остался один лишь дед.
And now he is gone too. I am alone.	А теперь, когда и он ушел, я совсем одна.
Sophie turned quietly back to The Last Supper and gazed at Mary Magdalene's long red hair and quiet eyes. There was something in the woman's expression that echoed the loss of a loved one. Sophie could feel it too.	Софи обернулась к "Тайной вечере" и принялась разглядывать Марию Магдалину, женщину с длинными рыжими волосами и добрыми грустными глазами. Было в глазах этой женщины нечто, заставлявшее Софи вспомнить о потере близких и любимых.
"Robert?" she said softly. He stepped closer.	— Роберт... — тихо окликнула она. Лэнгдон подошел поближе.
"I know Leigh said the Grail story is all around us, but tonight is the first time I've ever heard any of this."	— Лью только что говорил, что история Грааля... она лежит на поверхности. Сегодня я впервые об этом услышала.
Langdon looked as if he wanted to put a comforting hand on her shoulder, but he refrained. "You've heard her story before, Sophie. Everyone has. We just don't realize it when we hear it."	Лэнгдон хотел было утешающим жестом положить ей руку на плечо, но воздержался. — Вы слышали эту историю и прежде, Софи. Каждый слышал. Просто не совсем понимали, о чем идет речь.
"I don't understand."	— Я и сейчас не понимаю.
"The Grail story is everywhere, but it is hidden. When the Church outlawed speaking of the shunned Mary Magdalene, her story and importance had to be passed on through more discreet channels... channels that supported metaphor and symbolism."	— История Грааля как бы везде и в то же время являет собой тайну. Когда Церковь, причислив Марию Магдалину к отверженным, хотела запретить все разговоры о ней, ее история стала передаваться по скрытым каналам, в основном в форме метафор и символов.
"Of course. The arts."	— Да, конечно, это я понимаю. Через искусство.
Langdon motioned to The Last Supper. "A perfect example. Some of today's most enduring art, literature, and music secretly tell the history of Mary Magdalene and Jesus." Langdon quickly told her about works by Da Vinci, Botticelli, Poussin, Bernini, Mozart, and Victor Hugo that all whispered of the quest to restore the banished sacred feminine. Enduring legends like Sir Gawain and the Green Knight, King Arthur, and Sleeping Beauty were Grail allegories. Victor Hugo's Hunchback of Notre Dame and Mozart's Magic Flute were filled with Masonic symbolism and Grail secrets.	Лэнгдон указал на "Тайную вечерю": — Вот превосходный пример. Да и многие современные произведения изобразительного искусства, литература, музыка говорят о том же. Об истории Марии Магдалины и Христа. И Лэнгдон рассказал ей о работах да Винчи, Боттичелли, Пуссена, Бернини, Моцарта и Виктора Гюго, где в завуалированной форме делалась попытка восстановить запрещенный церковниками образ священного женского начала. Сказки и легенды о Зеленом рыцаре, короле Артуре, даже о Спящей красавице были аллегориями Грааля. "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго, "Волшебная флейта" Моцарта изобилуют масонскими символами и аллюзиями с историей Грааля.
"Once you open your eyes to the Holy Grail," Langdon said, "you see her everywhere. Paintings. Music. Books. Even in cartoons, theme parks, and popular movies."	— Стоит только раскрыть глаза, — продолжил Лэнгдон, — стоит только понять, что на самом деле есть Грааль, и вы увидите его повсюду. В живописи. Музыке. Литературе. Даже в мультфильмах, развлекательных парках и самых популярных художественных фильмах.
Langdon held up his Mickey Mouse watch and told her that Walt Disney had made it his quiet life's work to pass on the Grail story to future generations. Throughout his entire life, Disney had been hailed as "the Modern-Day Leonardo da Vinci." Both men were generations ahead of their times, uniquely gifted artists, members of secret societies, and, most notably, avid pranksters. Like Leonardo, Walt Disney loved infusing hidden messages and symbolism in his art. For the trained symbologist, watching an early Disney movie was like being barraged by an avalanche of allusion and metaphor.	Лэнгдон отвернул манжет рубашки и продемонстрировал ей часы с Микки-Маусом, а потом рассказал о том, как всю жизнь Уолт Дисней работал над тем, чтобы передать историю Грааля будущим поколениям. За это друзья даже прозвали его современным Леонардо да Винчи. Ведь оба эти человека опережали свое время, были чрезвычайно одаренными художниками, членами тайных обществ и, что самое главное, заядлыми шутниками. Подобно Леонардо, Уолт Дисней просто обожал использовать в своем искусстве зашифрованные послания и символические знаки. Любой мало-мальски опытный ученый, специалист по символам, мог отыскать в ранних фильмах Диснея целую лавину метафор и аллюзий.
Most of Disney's hidden messages dealt with religion, pagan myth, and stories of the subjugated goddess. It was no mistake that Disney retold tales like Cinderella, Sleeping Beauty, and Snow White —all of which dealt with the incarceration of the sacred feminine. Nor did one need a background in symbolism to understand that Snow White—a princess who fell from grace after partaking of a poisoned apple—was a clear allusion to the downfall of Eve in the Garden of Eden. Or that Sleeping Beauty's Princess Aurora—code-named "Rose" and hidden deep in the forest to protect her from the clutches of the evil witch—was the Grail story for children.	Большинство тайных посланий Диснея были тесно связаны с религией, языческими мифами и историями сверженной богини. Далеко не случайно он экранизировал такие популярные сказки, как "Золушка", "Спящая красавица" и "Белоснежка", — все они повествовали об угнетении священного женского начала. Не нужно быть ученым, сведущим в символике, чтобы догадаться: Белоснежка — это принцесса, впавшая в немилость после того, как посмела откусить от отравленного яблока. Здесь просматривается прямая аллюзия с грехопадением Евы в садах Эдема. Или же принцесса Аврора из "Спящей красавицы". Тайное ее имя — Роза, и Дисней прячет красавицу в дремучем лесу, чтобы защитить от злой ведьмы. Чем вам не история Грааля, только для детей?
Despite its corporate image, Disney still had a savvy, playful element among its employees, and their artists still amused themselves by inserting hidden symbolism in Disney products. Langdon would never forget one of his students bringing in a DVD of The Lion King and pausing the film to reveal a freeze-frame in which the word SEX was clearly visible, spelled out by floating dust particles over Simba's head. Although Langdon suspected this was more of a cartoonist's sophomoric prank than any kind of enlightened allusion to pagan human sexuality, he had learned not to underestimate Disney's grasp of symbolism. The Little Mermaid was a spellbinding tapestry of spiritual symbols so specifically goddess-related that they could not be coincidence.	Кино — искусство корпоративное, и Дисней сумел заразить своих сотрудников духом игры. Многие его художники развлекались тем, что вводили в фильмы тайные символы. Лэнгдон часто вспоминал, как один из его студентов принес на занятия кассету с фильмом "Король-лев". Когда пленку стали прокручивать, он остановил ее в определенном месте, и все вдруг отчетливо увидели слово "SEX", плавающее над головой льва Симбы и состоящее из мелких частичек пыли. Хотя Лэнгдон подозревал, что это скорее шутка мультипликатора, а не сознательное использование аллюзии с сексуальностью язычников, он с тех пор перестал недооценивать значение символов в творчестве Диснея. Его "Русалочка" являла собой совершенно завораживающий гобелен, столь искусно сотканный из символов утраченной богини, что это не могло быть простым совпадением.
When Langdon had first seen The Little Mermaid, he had actually gasped aloud when he noticed that the painting in Ariel's underwater home was none other than seventeenth-century artist Georges de la Tour's The Penitent Magdalene —a famous homage to the banished Mary Magdalene—fitting decor considering the movie turned out to be a ninety-minute collage of blatant symbolic references to the lost sanctity of Isis, Eve, Pisces the fish goddess, and, repeatedly, Mary Magdalene. The Little Mermaid's name, Ariel, possessed powerful ties to the sacred feminine and, in the Book of Isaiah, was synonymous with "the Holy City besieged." Of course, the Little Mermaid's flowing red hair was certainly no coincidence either.	Впервые увидев "Русалочку", Лэнгдон едва сдержал возглас изумления и восторга. Он заметил, что картина в подводном царстве Ариэль — не что иное, как произведение художника семнадцатого века Джорджа де ла Тура "Кающаяся Магдалина" — дань уважения и памяти запрещенному образу Марии Магдалины. И вообще весь этот полуторачасовой фильм являл собой коллаж прямых символических ссылок на потерянную святость Исиды, Евы, богини рыб, а также Марии Магдалины. В самом имени русалочки — Ариэль — просматривались тесные связи со священным женским началом, в Книге пророка Исайи оно было синонимом "осажденного Вавилона". Ну и, разумеется, длинные рыжие волосы Русалочки тоже не были простым совпадением.
The clicking of Teabing's crutches approached in the hallway, his pace unusually brisk. When their host entered the study, his expression was stern.	В коридоре послышался стук костылей сэра Тибинга. Вот он вошел, остановился в дверях, и выражение лица его было суровым.
"You'd better explain yourself, Robert," he said coldly. "You have not been honest with me."	— Вам лучше объясниться, Роберт, — холодно и строго произнес он. — Вы были нечестны со мной.
CHAPTER 62	ГЛАВА 62
"I'm being framed, Leigh," Langdon said, trying to stay calm. You know me. I wouldn't kill anyone. Teabing's tone did not soften. "Robert, you're on television, for Christ's sake. Did you know you were wanted by the authorities?"	— Просто меня подставили, Лью, — пробормотал Лэнгдон, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Вы же меня знаете. Разве я способен убить человека? Но Тибинг не смягчился. — Да ваше фото показывают по телевизору! Вам было известно, что вас, черт побери, разыскивает полиция?
"Yes."	— Да.
"Then you abused my trust. I'm astonished you would put me at risk by coming here and asking me to ramble on about the Grail so you could hide out in my home."	— Тогда вы обманули мое доверие. Нет, такого я от вас никак не ожидал. Удивлен, что вы подвергли меня такому риску. Явились в мой дом, просили рассказать о Граале, и все с одной целью — спрятаться здесь.
"I didn't kill anyone."	— Я никого не убивал.
"Jacques Saunière is dead, and the police say you did it." Teabing looked saddened. "Such a contributor to the arts..."	— Но Жак Соньер мертв, и полиция утверждает, что преступление совершили вы. — Тибинг помрачнел. — Такой огромный вклад в развитие искусства...
"Sir?" The manservant had appeared now, standing behind Teabing in the study doorway, his arms crossed. "Shall I show them out?"	— Сэр! — В дверях появился дворецкий и встал у Тибинга за спиной, скрестив на груди руки. — Давайте я выставлю их вон!
"Allow me." Teabing hobbled across the study, unlocked a set of wide glass doors, and swung them open onto a side lawn. "Please find your car, and leave."	— Нет уж, позвольте мне. — Тибинг прошел по кабинету к дверям террасы, распахнул. Они открывались на лужайку за домом. — Будьте любезны, ступайте к своей машине и уезжайте отсюда!
Sophie did not move. "We have information about the clef de voûte. The Priory keystone."	Софи не двинулась с места. — У нас есть информация о clefde voute. Краеугольном камне Приората.
Teabing stared at her for several seconds and scoffed derisively. "A desperate ploy. Robert knows how I've sought it."	Тибинг пристально смотрел на нее несколько секунд и презрительно фыркнул: — Хитрая уловка! Роберт знает, как я искал его.
"She's telling the truth," Langdon said. "That's why we came to you tonight. To talk to you about the keystone."	— Она говорит правду, — сказал Лэнгдон. — Именно за этим мы и приехали к вам. Поговорить о краеугольном камне.
The manservant intervened now. "Leave, or I shall call the authorities."	Тут решил вмешаться дворецкий: — Убирайтесь, или я позову полицию!
"Leigh," Langdon whispered, "we know where it is." Teabing's balance seemed to falter a bit. Rémy now marched stiffly across the room. "Leave at once! Or I will forcibly—"	— Лью, — прошептал Лэнгдон, — мы знаем, где он находится. Похоже, решимость Тибинга была несколько поколеблена. Реми грозно надвигался на них. — Вон отсюда! Быстро! Иначе я силой...
"Rémy!" Teabing spun, snapping at his servant. "Excuse us for a moment."	— Реми! — прикрикнул Тибинг на своего слугу. — Прошу прощения, но ты должен выйти отсюда на секунду.
The servant's jaw dropped. "Sir? I must protest. These people are—"	У дворецкого просто челюсть отвисла от удивления. — Но, сэр?.. Я категорически против! Эти люди...
"I'll handle this." Teabing pointed to the hallway.	— Я сам ими займусь! — И Тибинг указал на дверь.
After a moment of stunned silence, Rémy skulked out like a banished dog.	В комнате воцарилась напряженная тишина. Реми вышел, точно побитая собака.
In the cool night breeze coming through the open doors, Teabing turned back to Sophie and Langdon, his expression still wary. "This better be good. What do you know of the keystone?"	Из распахнутых настежь дверей тянуло прохладным ветерком. Тибинг обернулся к Софи и Лэнгдону: — Вот так-то лучше. И что же вам известно о краеугольном камне?
In the thick brush outside Teabing's study, Silas clutched his pistol and gazed through the glass doors. Only moments ago, he had circled the house and seen Langdon and the woman talking in the large study. Before he could move in, a man on crutches entered, yelled at Langdon, threw open the doors, and demanded his guests leave. Then the woman mentioned the keystone, and everything changed. Shouts turned to whispers. Moods softened. And the glass doors were quickly closed.	Засевший в густом кустарнике под окном кабинета Тибинга Сайлас прижимал к груди пистолет и не сводил глаз с освещенных окон. Всего несколько секунд назад, обходя дом, он приметил Лэнгдона и ту самую женщину. Они находились в кабинете и о чем-то оживленно говорили. Не успел он двинуться с места, как в кабинет вошел на костылях какой-то пожилой мужчина и начал кричать на Лэнгдона, а затем потребовал, чтобы оба они убирались вон. Тогда женщина упомянула о краеугольном камне, и ситуация резко изменилась. В комнате уже никто не кричал, говорили шепотом. И стеклянные двери поспешили закрыть.
Now, as he huddled in the shadows, Silas peered through the glass. The keystone is somewhere inside the house. Silas could feel it.	Прятавшийся в тени Сайлас всматривался сквозь стекло. Краеугольный камень находится где-то здесь, в доме. Он чувствовал это.
Staying in the shadows, he inched closer to the glass, eager to hear what was being said. He would give them five minutes. If they did not reveal where they had placed the keystone, Silas would have to enter and persuade them with force.	Он придвинулся к окну еще на несколько дюймов, стараясь расслышать, о чем говорят эти трое. Он решил дать им еще пять минут. Если за это время не обнаружится, где спрятано сокровище, Сайлас ворвется в дом и добудет признание силой.
Inside the study, Langdon could sense their host's bewilderment.	Лэнгдон почти физически ощущал изумление, охватившее хозяина дома.
"Grand Master?" Teabing choked, eyeing Sophie. "Jacques Saunière?"	— Великий мастер? — недоверчиво произнес тот, не сводя глаз с Софи. — Жак Соньер?
Sophie nodded, seeing the shock in his eyes.	Она молча кивнула.
"But you could not possibly know that!"	— Но откуда вы об этом знаете?
"Jacques Saunière was my grandfather."	— Просто Жак Соньер был моим дедом.
Teabing staggered back on his crutches, shooting a glance at Langdon, who nodded. Teabing turned back to Sophie. "Miss Neveu, I am speechless. If this is true, then I am truly sorry for your loss. I should admit, for my research, I have kept lists of men in Paris whom I thought might be good candidates for involvement in the Priory. Jacques Saunière was on that list along with many others. But Grand Master, you say? It's hard to fathom." Teabing was silent a moment and then shook his head. "But it still makes no sense. Even if your grandfather were the Priory Grand Master and created the keystone himself, he would never tell you how to find it. The keystone reveals the pathway to the brotherhood's ultimate treasure. Granddaughter or not, you are not eligible to receive such knowledge."	Тибинг так и отпрянул, затем метнул вопросительный взгляд в сторону Лэнгдона. Тот кивнул. Тогда Тибинг вновь обратился к Софи: — Мисс Невё, вы просто лишили меня дара речи. Если это правда, сочувствую вашей потере. Должен признаться, в ходе исследований я составил список парижан, которые, по моим предположениям, могли иметь отношение к Приорату Сиона. И Жак Соньер входил в этот список наряду со многими другими потенциальными кандидатами. Но чтобы Великий мастер, как вы утверждаете?.. Это просто представить невозможно! — Какое-то время Тибинг молчал, затем покачал головой. — И все равно концы с концами здесь явно не сходятся. Даже если ваш дед и был членом Приората и Великим мастером, даже если он сам изготовил краеугольный камень, он бы ни за что не выдал вам его местонахождение. Ведь камень открывает дорогу к главному сокровищу братства. И внучка вы ему или нет, вы не могли быть посвящены в эту тайну.
"Mr. Saunière was dying when he passed on the information," Langdon said. "He had limited options."	— Месье Соньер оставил это сообщение, уже умирая, — сказал Лэнгдон. — У него не было другой возможности. И выбора тоже.
"He didn't need options," Teabing argued. "There exist three sénéchaux who also know the secret. That is the beauty of their system. One will rise to Grand Master and they will induct a new sénéchal and share the secret of the keystone."	— А он в них и не нуждался, — возразил ему Тибинг. — В Приорате всегда существовали еще трое senechaux, знавших эту тайну. В том-то и заключалась прелесть системы. Назначается новый Мастер, тут же выбирается новый senechal, они-то и разделяют тайну краеугольного камня.
"I guess you didn't see the entire news broadcast," Sophie said. "In addition to my grandfather, three other prominent Parisians were murdered today. All in similar ways. All looked like they had been interrogated."	— Боюсь, вы не видели передачу целиком, — сказала Софи. — Ночью, помимо моего деда, были убиты еще трое весьма известных парижан. И все — аналогичным способом. И на теле у каждого — следы пыток.
Teabing's jaw fell. "And you think they were..."	Тибинг разинул рот: — Так вы думаете, это были...
"The sénéchaux," Langdon said.	— Senechaux, — закончил за него Лэнгдон.
"But how? A murderer could not possibly learn the identities of all four top members of the Priory of Sion! Look at me, I have been researching them for decades, and I can't even name one Priory member. It seems inconceivable that all three sénéchaux and the Grand Master could be discovered and killed in one day."	— Но как? Ведь убийца не мог знать всех четырех высших доверенных лиц Приората Сиона! Да взять хотя бы меня! На протяжении десятилетий я занимался изучением этой организации, но так до сих пор и не знаю имени ни единого члена Приората. Просто представить невозможно, чтобы все три senechaux и сам Великий мастер были обнаружены и убиты в один день!
"I doubt the information was gathered in a single day," Sophie said. "It sounds like a well-planned décapiter. It's a technique we use to fight organized crime syndicates. If DCPJ wants to move on a certain group, they will silently listen and watch for months, identify all the main players, and then move in and take them all at the same moment. Decapitation. With no leadership, the group falls into chaos and divulges other information. It's possible someone patiently watched the Priory and then attacked, hoping the top people would reveal the location of the keystone."	— Сомневаюсь, чтобы информация о них собиралась всего один день, — заметила Софи. — Все это похоже на некий грандиозный план по уничтожению организации. И здесь наверняка были задействованы технические средства, применяемые в борьбе с организованными преступными синдикатами. Если, допустим, судебная полиция вознамерится покончить с какой-то преступной группировкой, полицейские тайно будут наблюдать и прослушивать на протяжении месяцев всех главных подозреваемых, чтобы затем взять их одновременно. Все это очень походит на обезглавливание. Без лидеров любая группа распадается, начинается хаос, вся новая информация предается огласке. Вполне возможно, кто-то долго и пристально наблюдал за Приоратом, а затем совершил нападение в надежде, что лидеры выдадут краеугольный камень.
Teabing looked unconvinced. "But the brothers would never talk. They are sworn to secrecy. Even in the face of death."	Похоже, ей не удалось убедить Тибинга. — Но братья ни за что не заговорили бы. Они дали клятву хранить тайну. Молчать даже под угрозой смерти.
"Exactly," Langdon said. "Meaning, if they never divulged the secret, and they were killed..."	— Вот именно, — сказал Лэнгдон. — Все это означает, что тайны они так и не выдали. И потому были убиты...
Teabing gasped. "Then the location of the keystone would be lost forever!"	Тибинг тихонько застонал. — Тогда о месте, где находится камень, уже никто никогда не узнает!
"And with it," Langdon said, "the location of the Holy Grail." Teabing's body seemed to sway with the weight of Langdon's words. Then, as if too tired to stand another moment, he flopped in a chair and stared out the window.	— И о местонахождении Грааля — тоже, — добавил Лэнгдон. У Тибинга от огорчения подкосились ноги, и он грузно опустился в кресло, где и сидел, уставясь невидящим взором в окно.
Sophie walked over, her voice soft. "Considering my grandfather's predicament, it seems possible that in total desperation he tried to pass the secret on to someone outside the brotherhood. Someone he thought he could trust. Someone in his family."	Софи подошла к нему. — Если мой дед действительно был тем, кем мы предполагаем, — мягко начала она, — тогда возможно, что он в момент отчаяния все же решился передать тайну человеку, не состоящему в братстве. Кому-то из членов семьи.
Teabing was pale. "But someone capable of such an attack... of discovering so much about the brotherhood..." He paused, radiating a new fear. "It could only be one force. This kind of infiltration could only have come from the Priory's oldest enemy."	Тибинг побледнел. — Но это значит, есть человек, способный совершить такое нападение... сумевший так много узнать о братстве... — Он умолк, лицо его исказилось от страха. — Только одна сила в мире способна на это. Такого рода операцию мог осуществить лишь старейший враг Приората.
Langdon glanced up. "The Church."	— Церковь? — предположил Лэнгдон.
"Who else? Rome has been seeking the Grail for centuries."	— Кто же еще? Рим искал Грааль на протяжении веков.
Sophie was skeptical. "You think the Church killed my grandfather?"	Софи восприняла эту версию скептически. — Так вы считаете, Церковь убила моего деда?
Teabing replied, "It would not be the first time in history the Church has killed to protect itself. The documents that accompany the Holy Grail are explosive, and the Church has wanted to destroy them for years."	— Если да, то это будет не единственный случай в истории, когда Церковь убивает, чтобы защитить себя, — сказал Тибинг. — Документы, хранящиеся вместе с Граалем, обладают взрывной силой, на протяжении столетий Церковь мечтала уничтожить их.
Langdon was having trouble buying Teabing's premise that the Church would blatantly murder people to obtain these documents. Having met the new Pope and many of the cardinals, Langdon knew they were deeply spiritual men who would never condone assassination. Regardless of the stakes.	Лэнгдон усомнился в этом его утверждении. Вряд ли нынешняя Церковь станет убивать людей с целью завладеть какими-то, пусть даже очень важными, документами. Лэнгдон встречался с новым папой и многими его кардиналами и знал, что люди эти глубоко духовные, истинно верующие. Они бы ни за что и никогда не одобрили убийство. Пусть даже ставки очень высоки. Похоже, Софи разделяла его мнение.
Sophie seemed to be having similar thoughts. "Isn't it possible that these Priory members were murdered by someone outside the Church? Someone who didn't understand what the Grail really is? The Cup of Christ, after all, would be quite an enticing treasure. Certainly treasure hunters have killed for less."	— А есть вероятность того, что члены братства были убиты кем-то вне Церкви? Кем-то, кто не знает и не понимает, что на самом деле представляет собой Грааль? Ведь сама по себе чаша Христова — это огромная, неизмеримая ценность. Охотники за сокровищами убивали порой и за меньшее.
"In my experience," Teabing said, "men go to far greater lengths to avoid what they fear than to obtain what they desire. I sense a desperation in this assault on the Priory."	— По своему опыту знаю, — сказал Тибинг, — человек заходит куда дальше, стремясь защитить свою жизнь, нежели обрести желаемое. В этой атаке на Приорат чувствуется отчаяние.
"Leigh," Langdon said, "the argument is paradoxical. Why would members of the Catholic clergy murder Priory members in an effort to find and destroy documents they believe are false testimony anyway?"	— Лью, — перебил его Лэнгдон, — ваши аргументы весьма парадоксальны. К чему католическому духовенству убивать членов Приората, чтобы найти и уничтожить документы, которые они все равно считают фальшивкой?
Teabing chuckled. "The ivory towers of Harvard have made you soft, Robert. Yes, the clergy in Rome are blessed with potent faith, and because of this, their beliefs can weather any storm, including documents that contradict everything they hold dear. But what about the rest of the world? What about those who are not blessed with absolute certainty? What about those who look at the cruelty in the world and say, where is God today? Those who look at Church scandals and ask, who are these men who claim to speak the truth about Christ and yet lie to cover up the sexual abuse of children by their own priests?" Teabing paused. "What happens to those people, Robert, if persuasive scientific evidence comes out that the Church's version of the Christ story is inaccurate, and that the greatest story ever told is, in fact, the greatest story ever sold"	Тибинг усмехнулся: — Гарвардские башни слоновой кости размягчили вас, Роберт. Да, нынешнее римское духовенство Господь наделил искренней и сильной верой. А потому их вера способна противостоять любым нападкам, в том числе и свидетельствам документов, противоречащим тому, что дорого и близко их сердцу. Но весь остальной мир? Как насчет тех, кто смотрит на творящиеся в нем жестокости и спрашивает: где же он, ваш Бог? Или смотрит на скандалы и распри, раздирающие Церковь, и вопрошает: как смеют эти люди претендовать на звание наместников Бога на земле, толковать нам об истинах Христовых и лгать, покрывая своих же священников, совращающих малолеток? — Тибинг перевел дух и продолжил: — Что происходит со всеми этими людьми, Роберт, если есть убедительные научные доказательства, по которым церковная версия истории Христа далека от истинной? И если величайшая из всех в мире историй превратилась просто в самую распродаваемую?
Langdon did not respond.	Лэнгдон не ответил.
"I'll tell you what happens if the documents get out," Teabing said. "The Vatican faces a crisis of faith unprecedented in its two-millennia history."	— Тогда я скажу вам, что произойдет, если вдруг всплывут эти документы, — сказал Тибинг. — Ватикан столкнется с кризисом веры, которого не знал на протяжении всей двухтысячелетней истории христианства.
After a long silence, Sophie said, "But if it is the Church who is responsible for this attack, why would they act now? After all these years? The Priory keeps the Sangreal documents hidden. They pose no immediate threat to the Church."	Повисла долгая пауза. Потом Софи заметила: — Но если в нападении действительно замешана Церковь, почему это произошло именно сейчас? После долгих лет? Приорат по-прежнему хранит документы Сангрил в тайне. И пока они не представляют непосредственной угрозы Церкви. Тибинг многозначительно покосился на Лэнгдона:
Teabing heaved an ominous sigh and glanced at Langdon. "Robert, I assume you are familiar with the Priory's final charge?"	— Полагаю, Роберт, вы знакомы с последним обетом Приората?
Langdon felt his breath catch at the thought. "I am."	Лэнгдон замер, затем после паузы ответил: — Да.
"Miss Neveu," Teabing said, "the Church and the Priory have had a tacit understanding for years. That is, the Church does not attack the Priory, and the Priory keeps the Sangreal documents hidden." He paused. "However, part of the Priory history has always included a plan to unveil the secret. With the arrival of a specific date in history, the brotherhood plans to break the silence and carry out its ultimate triumph by unveiling the Sangreal documents to the world and shouting the true story of Jesus Christ from the mountaintops."	— Мисс Невё, — сказал Тибинг, — на протяжении долгих лет между Церковью и Приоратом существовал негласный договор. Церковь обещала не нападать на Приорат, Приорат же, в свою очередь, обязался хранить документы Сангрил в тайне. — Он помолчал, затем продолжил: — Однако в истории Приората всегда существовал план по обнародованию документов. Получив определенные данные, братство собиралось нарушить обет молчания, с триумфом представить документы всему миру и предать самой широкой огласке подлинную историю Иисуса Христа.
Sophie stared at Teabing in silence. Finally, she too sat down. "And you think that date is approaching? And the Church knows it?"	Софи молча смотрела на Тибинга. Потом и сама опустилась в кресло. — И вы считаете, время пришло? Церковь об этом знает?
"A speculation," Teabing said, "but it would certainly provide the Church motivation for an all-out attack to find the documents before it was too late."	— Пока это просто догадки и умозаключения, — ответил Тибинг. — Но лишь это может послужить мотивом массированной атаки на Приорат. С целью отыскать документы, пока еще не поздно.
Langdon had the uneasy feeling that Teabing was making good sense. "Do you think the Church would actually be capable of uncovering hard evidence of the Priory's date?"	У Лэнгдона возникло тревожное ощущение, что Тибинг прав. — Вы действительно считаете, что Церковь может пойти на такой риск?
"Why not—if we're assuming the Church was able to uncover the identities of the Priory members, then certainly they could have learned of their plans. And even if they don't have the exact date, their superstitions may be getting the best of them." "Superstitions?" Sophie asked. "In terms of prophecy," Teabing said, "we are currently in an epoch of enormous change. The millennium has recently passed, and with it has ended the two-thousand-year-long astrological Age of Pisces—the fish, which is also the sign of Jesus. As any astrological symbologist will tell you, the Piscean ideal believes that man must be told what to do by higher powers because man is incapable of thinking for himself. Hence it has been a time of fervent religion. Now, however, we are entering the Age of Aquarius—the water bearer—whose ideals claim that man will learn the truth and be able to think for himself. The ideological shift is enormous, and it is occurring right now."	— Почему нет? Особенно если предположить, что Церкви удалось внедрить своих людей в братство и узнать о планах Приората. Только что наступило третье тысячелетие. Закончились две тысячи лет существования человечества, прошедшие под знаком Рыб, а это, как известно, был знак Иисуса. Любой специалист по астрологии скажет вам, что идеалом поведения человека под этим знаком является полное повиновение высшим силам, поскольку сам человек не способен отвечать за свои мысли и поступки. Этот период отличался пылкой религиозностью. Теперь же человечество входит в новый век. Век Аквария, или Водолея, и здесь будут главенствовать совсем другие идеалы. А суть их в том, что человек должен знать правду, должен действовать и думать самостоятельно. Это настоящий переворот в идеологии, и он происходит прямо сейчас.
Langdon felt a shiver. Astrological prophecy never held much interest or credibility for him, but he knew there were those in the Church who followed it very closely. "The Church calls this transitional period the End of Days."	Лэнгдона охватил озноб. Сам он никогда не придавал особого значения астрологическим прогнозам, не слишком-то в них верил. Зато знал, что в Церкви немало людей, следящих за ними самым пристальным образом. — Церковь называет этот переходный период концом дней.
Sophie looked skeptical. "As in the end of the world? The Apocalypse?"	Софи состроила гримаску удивления: — Может, Концом Света? Апокалипсисом?
"No." Langdon replied. "That's a common misconception. Many religions speak of the End of Days. It refers not to the end of the world, but rather the end of our current age—Pisces, which began at the time of Christ's birth, spanned two thousand years, and waned with the passing of the millennium. Now that we've passed into the Age of Aquarius, the End of Days has arrived."	— Нет, — ответил Лэнгдон. — Это очень распространенное заблуждение. Во многих религиях говорится о конце дней. И речь идет вовсе не о Конце Света, но о конце текущего столетия или эры. Рыбы начали править в эру Христа, господство их продолжалось две тысячи лет, теперь с наступлением нового тысячелетия они уступили место Водолею. Мы перешли в эпоху Водолея, а стало быть, наступил конец дней.
"Many Grail historians," Teabing added, "believe that if the Priory is indeed planning to release this truth, this point in history would be a symbolically apt time. Most Priory academics, myself included, anticipated the brotherhood's release would coincide precisely with the millennium. Obviously, it did not. Admittedly, the Roman calendar does not mesh perfectly with astrological markers, so there is some gray area in the prediction. Whether the Church now has inside information that an exact date is looming, or whether they are just getting nervous on account of astrological prophecy, I don't know. Anyway, it's immaterial. Either scenario explains how the Church might be motivated to launch a preemptive attack against the Priory." Teabing frowned. "And believe me, if the Church finds the Holy Grail, they will destroy it. The documents and the relics of the blessed Mary Magdalene as well." His eyes grew heavy. "Then, my dear, with the Sangreal documents gone, all evidence will be lost. The Church will have won their age-old war to rewrite history. The past will be erased forever."	— Кстати, — перебил его Тибинг, — многие историки Грааля считают, что если Приорат все же решится обнародовать правду, это станет поворотным, символическим пунктом в истории человечества. Большинство ученых, занимающихся историей Приората, в том числе и я, ожидали, что этот поступок братства совпадет с наступлением нового тысячелетия. Но судя по всему, этого не случилось. Правда, римский календарь не совсем совпадает с астрологическим, так что полностью исключать возможность нельзя. Видимо, у Церкви имеется информация, что дата эта сместилась, отодвинулась на ближайшее будущее. Или же они встревожились, поверив астрологическим прогнозам. Не знаю. Это предположения. Но по какому бы сценарию ни развивались события, ясно одно: у Церкви был и есть мотив предпринять атаку на Приорат. — Тибинг нахмурился. — И поверьте мне, если Церковь найдет Грааль, она его уничтожит. И документы, и останки благословенной Марии Магдалины. — Он еще больше помрачнел. — И тогда, дорогие мои, с потерей документов Сангрил будут потеряны все доказательства. Церковь окончательно победит в многовековой войне. Истину уже никто не узнает.
Slowly, Sophie pulled the cruciform key from her sweater pocket and held it out to Teabing.	Софи медленно вытащила из кармана свитера ключ в форме креста и протянула Тибингу. Он взял, начал разглядывать.
Teabing took the key and studied it. "My goodness. The Priory seal. Where did you get this?"	— Бог ты мой! Печать Приората! Откуда это у вас?
"My grandfather gave it to me tonight before he died."	— Дед оставил мне. Ночью, перед самой смертью.
Teabing ran his fingers across the cruciform. "A key to a church?"	Тибинг провел кончиками пальцев по золотому кресту. — Ключ от какой-то церкви?
She drew a deep breath. "This key provides access to the keystone."	Софи собралась с духом: — Этот ключ обеспечивает доступ к краеугольному камню.
Teabing's head snapped up, his face wild with disbelief. "Impossible! What church did I miss? I've searched every church in France!"	Тибинг резко вскинул голову, безумно расширенные глаза светились недоверием. — Невероятно! Какую же церковь я пропустил? Ведь я обшарил все, что есть во Франции!
"It's not in a church," Sophie said. "It's in a Swiss depository bank."	— Это не от церкви, — сказала Софи. — Этот ключ от Депозитарного банка Цюриха.
Teabing's look of excitement waned. "The keystone is in a bank?"	— Так краеугольный камень в банке? — Тибинг смотрел все так же недоверчиво.
"A vault," Langdon offered.	— В сейфе, — сказал Лэнгдон.
"A bank vault?" Teabing shook his head violently. "That's impossible. The keystone is supposed to be hidden beneath the sign of the Rose."	— В банковском сейфе? — Тибинг отчаянно затряс головой. — Это невозможно. Краеугольный камень должен быть спрятан под знаком Розы.
"It is," Langdon said. "It was stored in a rosewood box inlaid with a five-petal Rose."	— Так и есть, — кивнул Лэнгдон. — Он хранился в шкатулке розового дерева, на крышке — инкрустация в виде розы с пятью лепестками.
Teabing looked thunderstruck. "You've seen the keystone?"	Тибинг сидел точно громом пораженный. — Так вы... видели краеугольный камень? Софи кивнула:
Sophie nodded. "We visited the bank."	— Да. Мы заходили в этот банк.
Teabing came over to them, his eyes wild with fear. "My friends, we must do something. The keystone is in danger! We have a duty to protect it. What if there are other keys? Perhaps stolen from the murdered sénéchaux? If the Church can gain access to the bank as you have—"	Тибинг приблизился к ним, в глазах его светился неподдельный страх. — Друзья мои, мы должны что-то делать! Краеугольный камень в опасности! Наш долг — защитить его. Что, если есть другие ключи? Возможно, они похищены у убитых senechaux? Ведь Церковь, как и вы, могла получить доступ к тому банку. И тогда...
"Then they will be too late," Sophie said. "We removed the keystone."	— Тогда будет слишком поздно, — сказала Софи. — Мы забрали краеугольный камень.
"What! You removed the keystone from its hiding place?"	— Что? Вы забрали краеугольный камень из тайника?
"Don't worry," Langdon said. "The keystone is well hidden."	— Да не волнуйтесь вы так, — сказал Лэнгдон. — Камень хорошо спрятан.
"Extremely well hidden, I hope!"	— Надеюсь, в самом надежном месте?
"Actually," Langdon said, unable to hide his grin, "that depends on how often you dust under your couch."	— Вообще-то, — Лэнгдон не сдержал улыбки, — надежность зависит от того, насколько часто здесь подметают под диваном.
The wind outside Château Villette had picked up, and Silas's robe danced in the breeze as he crouched near the window. Although he had been unable to hear much of the conversation, the word keystone had sifted through the glass on numerous occasions.	Ветер за стенами Шато Биллет усилился, полы сутаны Сайласа развевались и хлопали, но сам он не покидал своего поста под окном. Он слышал лишь обрывки разговора, но два заветных слова, "краеугольный камень", доносились до него сквозь стекло неоднократно.
It is inside.	Он там.
The Teacher's words were fresh in his mind. Enter Château Villette. Take the keystone. Hun no one.	Слова Учителя были свежи в памяти. Зайди в Шато Биллет. Забери камень. И чтобы никого не трогать!
Now, Langdon and the others had adjourned suddenly to another room, extinguishing the study lights as they went. Feeling like a panther stalking prey, Silas crept to the glass doors. Finding them unlocked, he slipped inside and closed the doors silently behind him. He could hear muffled voices from another room. Silas pulled the pistol from his pocket, turned off the safety, and inched down the hallway.	Но вдруг Лэнгдон и его собеседники почему-то перешли в другое помещение и, выходя, выключили в библиотеке свет. Точно пантера в погоне за добычей, Сайлас подкрался к стеклянным дверям. Двери оказались не заперты, он вошел в комнату и бесшумно затворил их за собой. Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса. Сайлас достал из кармана пистолет, снял его с предохранителя и двинулся по коридору.

Дата добавления: 2015-09-30