Полночный покров (Властелины полуночи #5) 12 страница

И когда кровоточащее запястье оказалось прямо перед ее губами, у Ренаты не возникло импульса оттолкнуть руку и отказаться.

Первое ощущение на языке крови Николая шокировало.

Она готовилась к иному ощущению – терпко-медному, но кровь Николая была теплой, с приятными пряными нотками и наполнена необыкновенной силой, которая разлилась по ее телу живым электричеством. Живительная сила крови Николая наполняла каждую клеточку, боль в плече мгновенно начала угасать.

– Да, пей, – глухо произнес Николай, убирая влажные прядки со щеки Ренаты. – Боже, Рената, возьми столько, сколько тебе надо.

Рената сделала большой глоток с какой-то до сих пор не ведомой ей жадностью, и возникло ощущение, что именно так надо пить кровь Николая. И было в этом нечто невероятно захватывающее. И чем больше глотков она делала, тем более живой себя чувствовала. Казалось, в ней включился источник света, доселе остававшийся погасшим.

Николай нежно гладил ее, наполняя своей питательной, целебной кровью. Рената вдруг почувствовала пробуждение внутри непривычного для нее жара. Она застонала, не в силах сопротивляться пробежавшей по всему телу горячей волне, изогнулась, повторяя ее линию движения. В ней пробудилась страсть – ясно осознала Рената. Страсть, которую она глушила в себе с первой минуты, как увидела Николая, и вот теперь она вырвалась волной и поглотила.

Она с большей жадностью припала к запястью Николая.

Ей было нужно безгранично много.

Он нужен был ей весь, нужен был прямо сейчас.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Николай сдвинулся на край кровати, свободной рукой скомкал простыню в кулак и держался за нее, как за страховочный трос. Рената пила из его вен точно так же, как она делала и все остальное, – с бесстрашным напором и твердой уверенностью. Никакой пугливой настороженности в ее зеленых глазах, никакой вялой робости в губах, плотно прижатых к его запястью. И каждое упругое движение губ, каждое быстрое щекочущее касание языком кожи заставляло его напрягаться от возбуждения, с которым он едва мог совладать.

За что бы Рената ни бралась, она делала это так, что с ней приходилось считаться. Она не была похожа ни на одну из тех женщин, с которыми Нико доводилось встречаться. Во многих смыслах она была воином, мало в чем уступавшим его собратьям по Ордену. У нее было сердце и доблесть воина. И несокрушимая воля – она вызывала у него уважение. Рената спасла ему жизнь, и теперь он ее должник. Но, черт побери, то, что сейчас происходило между ними, не имело никакого отношения ни к долгу, ни к обязательствам.

Нико чувствовал потребность заботиться о ней, хотя упорствовал и не хотел это признавать. Чувство ему незнакомое, нарушавшее привычное внутреннее равновесие.

И еще... он хотел ее. Хотя и в этом он не желал себе признаваться. Но желание росло с каждым ее жадным глотком, ее гибкое тело двигалось эротически волнообразно, отвечая на действие на ее неискушенные клетки его инопланетной крови.

Рената гортанно застонала и пододвинулась к нему, нечаянно освобождаясь от обернутого вокруг нее полотенца. Она, казалось, не замечала – или ей это было безразлично, – что горящий огнем взгляд Николая скользит по ее практически обнаженному телу. Уже сейчас рана в плече выглядела значительно лучше. Припухлость и краснота уменьшились, бледно-землистого цвета кожа начала приобретать живой розоватый оттенок. Рената на глазах набиралась сил, она излучала требовательную энергию – болезненный жар сменился жаром страсти.

Вероятно, ему следовало ее предупредить: кровь вампира, помимо лечебного и питательного свойства, обладает качествами сильнейшего афродизиака. Нико полагал, что сумеет как-то справиться с ее возбуждением, но, черт возьми... оказался не готов.

Рената подползла к нему ближе, не отрываясь от его запястья, и потянула его за руку, вцепившуюся в простыню, направила ее к своей груди. Он не смог устоять и провел большим пальцем вокруг соска. Как только он коснулся ее теплой нежной кожи, дыхание Ренаты участилось, Нико обдало жаром ее тела, она нетерпеливо направила его руку вниз по мягкому животу к шелковисто-гладкой промежности. Он опять провел пальцем – влажно, горячо.

Рената обхватила его бедрами и крепко сжала, словно боялась, что он сбежит. Ее глоток был таким напряженным, что он почувствовал отклик в основании члена. Нико закрыл глаза, откинул голову, из горла вырвался томительный стон, жилы на шее натянулись, твердый член стоял в полный рост. Еще минута такой пытки – и он кончит прямо в одолженные спортивные брюки.

– О черт, – прошипел Николай, отдергивая руку от ее сладко-соблазнительного тела.

Он медленно опустил голову и посмотрел на Ренату, ее омыло золотистым светом его огненных глаз. Обнаженная, она была восхитительна, сидела у него на коленях темноволосой богиней, припавшей губами к его запястью. Она подняла на него глаза – затуманенные, с расширенными зрачками, взгляд бесстыдно-страстный.

– Больше не могу, – с шипением сквозь клыки выдохнул Нико; все его тело дрожало от напряжения. – Мы должны остановиться... боже... прямо сейчас.

Рената протестующе застонала, но он осторожно отнял у нее руку, лизнул два прокола, закрывая их.

Полуприкрытыми голодными глазами она наблюдала, как он лизнул запястье, и, словно следуя его примеру, облизала свои губы.

– Что со мной происходит? – спросила Рената, проведя рукой по своей обнаженной груди и по-кошачьи грациозно выгнувшись. – Что ты со мной... сделал? Господи... я вся горю.

– Это кровная связь, – с трудом выговаривая слова, произнес Николай; его лихорадило, так страстно он хотел Ренату. – Я должен был тебя предупредить... прости.

Николай попытался отодвинуться от нее, но Рената схватила его за руку и удержала. Едва заметно покачала головой. Ее грудь возбужденно вздымалась, она смотрела на него широко открытыми, полными смущения глазами. Зная, что он не должен пользоваться ситуацией, Николай погладил ее по пылающей румянцем щеке. Прикосновение вызвало у Ренаты стон.

– Так всегда... так всегда бывает, когда ты даешь женщине пить твою кровь?

Николай покачал головой:

– Я не знаю. Ты первая.

Рената посмотрела на него и чуть сдвинула брови. На ее возбужденном страстью лице мелькнуло удивление. Она тихо всхлипнула, рванулась к нему и обхватила ладонями его лицо.

Поцелуй был долгим и страстным.

– Ласкай меня, Николай, – прошептала она, практически не прерывая поцелуя.

Рената требовала этого, крепко прижавшись губами к его губам, настойчиво проникая языком внутрь. Нико скользнул руками по ее обнаженному телу, отвечая на ее поцелуй, разделяя с ней сексуальный голод, он не мог винить себя за свирепый накал страсти, вспыхнувшей как естественный отклик на кровную связь. Его страсть к Ренате была какой-то особенной и всепоглощающей.

Нико жадно устремился к ее промежности. На этот раз он не был склонен к нежной игре, потому что ее аромат и горячий шелк глубин ее тела сводили его с ума. Он погладил ее влажные складочки, раздвинул их, открывая ее для себя, как цветок. Она выгнулась, когда он ввел внутрь вначале один палец, затем другой. Он наполнил ее, наслаждаясь тугим сжатием мышц и легкой судорогой сладострастия, движениями усиливал возбуждение, ведя ее к оргазму.

Нико был настолько растворен в эмоциях Ренаты, поглощен ими, что не заметил движения ее рук, пока не почувствовал, как они тянут тесемки его спортивных брюк. Он зашипел, когда ее рука проникла за пояс и коснулась его твердого члена. Ладонью она обвела головку, пальцы увлажнились от выступившей капли прозрачной скользкой жидкости, она начала мучительно медленно водить рукой по всей длине.

– Ты тоже меня хочешь, – не спросила, а констатировала неоспоримый факт Рената.

– Да, – выдохнул Нико. – Хочу... хочу тебя, Рената.

Она вожделенно улыбнулась и опрокинула его на

кровать, стянула с него брюки до колен. Член стоял гранитной стелой, Нико блаженно наблюдал, как Рената устраивается на нем сверху. Он уже не ждал от нее робости и сомнений, она была дерзкой и непреклонной, и это доставляло ему огромное наслаждение. Не мигая, она смотрела ему прямо в глаза, медленно опускаясь на член.

Боже, она была восхитительна, такая внутри горячая, влажная, упругая.

Нико убеждал себя, что сексуальная одержимость Ренаты всего лишь следствие кровной связи, что она точно так же реагировала бы на любого другого мужчину Рода, что это чисто физиологическая реакция; так, например, мгновенно вспыхивает брошенное в огонь сухое полено. Возможно, сейчас Рената даже не дает себе отчета, что это именно он, ее охватила страсть, и так оказалось, что он – самый простой и доступный способ эту страсть удовлетворить. И Нико это устраивало. Никаких осложнений. И он не идиот, чтобы хотеть обратного. Секс между ними лишен психологической близости, и Николай убеждал себя, что это ему подходит как нельзя лучше.

Утопая во всей этой чуши, им же самим придуманной, Нико со стоном запрокинул голову, позволяя Ренате взять все, что ей нужно.

Никогда в жизни Рената не чувствовала себя такой живой и наполненной энергией. Внутри ее кровь Николая горела огнем, каждое мгновение воспринималось с обостренной осознанностью. Рана больше не причиняла боли, единственное, что она чувствовала, – непреодолимое влечение к Николаю.

Он придерживал ее за бедра, пока она опускалась на его член. Все застило ощущение наполненности его жаром. Сквозь туман охватившей страсти мозг все-таки фиксировал красоту его мускулистого тела, которое ритмично двигалось под ней, – симфония силы и гибкости, и эта удивительная, восхитительная игра красок дермаглифов.

И даже его клыки, которые по логике вещей должны были ее ужасать, казались ей инфернально прекрасными. Острые кончики поблескивали при каждом его вздохе. Его кровь, должно быть, сделала ее немного сумасшедшей, потому что ей вдруг захотелось ощутить, как его клыки пронзают ее горло, именно сейчас, когда она раскачивается на нем.

Рената продолжала ощущать вкус его крови на языке – сладкий, воспламеняющий, сверхъестественный. Электрический разряд, который не просто вернул ее к жизни, а превратил в огонь.

Она желала его волшебной силы, еще больше...

Желала его всего.

Рената впилась пальцами в его стальные бицепсы и начала двигаться сильнее, оседая все глубже, давая волю опасной страсти, вспыхнувшей в ней под действием его крови. Николай крепко держал ее, когда она почувствовала приближение оргазма. Она вскрикнула, переживая первую волну острейшего сладострастия, она не смогла бы сдержать этот крик, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Это было выше ее сил. Ее сотрясала дрожь. Страсть, которую вызывал в ней Николай, сводила с ума. Страсть... она так долго не разрешала себе выпускать ее на свободу.

Она не боялась Николая.

Она хотела его.

Доверяла ему.

– Как ты? – спросил Нико – тихое рычание в пылу страстных движений. – Плечо болит?

Рената покачала головой, говорить она не могла – каждый нерв был напряжен под натиском желания и переживаемых ею эмоций.

– Хорошо, – пробормотал Нико и, притянув ее к себе, поцеловал. Его губы были горячими, кончики клыков царапали ее губы и язык. Он был такой желанный... именно такого она хотела.

Огонь, который немного угас после оргазма, разгорелся с новой силой. Рената застонала и задвигала бедрами в жадном желании продолжения. Николай мгновенно ответил на ее желание. Он также начал двигаться, увеличивая темп, пока ее не захлестнули сладкие волны, она отдавалась им с наслаждением. Николай перехватил инициативу, с каждым толчком он проникал все глубже и глубже. С хриплым криком, выгнувшись, неистово содрогаясь, он получил разрядку. Рената через несколько мгновений догнала его. На бесконечно долгие мгновения она потеряла ощущение собственного тела, чувствовала только его руки, удерживавшие ее в пространстве фантастической реальности наслаждения.

И она хотела еще.

И после следующего оргазма, и следующего... и даже тогда, когда они оба были мокрыми и уставшими, она хотела продолжения.

Пронзительные взгляды шести пар глаз застыли на Эдгаре Фабьене, когда его секретарь, склонившись к самому уху, докладывал о только что полученном срочном сообщении. Прервать такую важную встречу, на которую по его особому приглашению в Монреаль прибыли высокопоставленные лица Рода из Соединенных Штатов Америки и Европы, могла только крайне плохая новость. Так оно и оказалось, хотя Фабьен внешне никоим образом этого не показал. Гости, прибывая один за другим в резиденцию главы Темной Гавани Монреаля, внимательно изучали политический вес друг друга и ожидали трансфера к неизвестному им месту, где должно было состояться их тайное совещание. Для обеспечения анонимности все они получили инструкцию прибыть в черных капюшонах. Им также было запрещено задавать друг другу вопросы, которые могли бы каким-то образом идентифицировать гостя или его деловые отношения с лицом, пригласившим их на эту тайную встречу и определившим ее условия. Драгош недвусмысленно дал понять, что сейчас, как никогда, он будет устранять слабые звенья, по его мнению недостойные того грандиозного будущего, перспективы которого он намеревался открыть сегодня.

Когда секретарь замолчал и выпрямился, Фабьен порадовался тому, что черный капюшон скрывает его лицо. Он старался держаться непринужденно и ничем не выказать напряжения от полученной новости – один из его миньонов прибыл с крайне важным сообщением и ждал внизу. У него были сведения о мужчине Рода и раненой женщине, которые, по его описаниям, были той самой парочкой, что сбежала из их реабилитационного центра.

– Прошу прощения, – сказал Фабьен, натужно улыбнувшись под капюшоном. – Надо уладить одну мелочь. Вернусь через минуту.

Черные капюшоны кивнули, когда он поднялся и направился к двери.

Пройдя по длинному коридору несколько ярдов, Фабьен сорвал с головы капюшон.

– Где он?

– Ждет в вестибюле, сир.

Фабьен чуть ли не бегом понесся к вестибюлю, комкая в руке капюшон. У самой двери секретарь обогнал его, чтобы открыть перед ним створку. Миньон стоял, прислонившись к стене, и неистово грыз ногти; неряшливо длинная челка падала ему на глаза. Но как только появился хозяин, лениво-брезгливое выражение на его лице сменилось угодливо-подобострастным.

– Хозяин, я принес вам новости.

– Мне доложили, – проворчал Фабьен. – Подробности, Кертис. Говори, что ты видел.

Миньон рассказал, как утром у него возник вопрос и он подошел к своему работодателю – тот содержит гостиницу для трудных подростков и привлек его для работы на компьютере, – и тут обнаружилось, что в квартире над гаражом прячется воин Рода. Кертису не удалось подобраться поближе, чтобы лучше его рассмотреть, но он увидел достаточно, чтобы догадаться: высокий и крепкий мужчина – представитель Рода. Вскоре все его подозрения подтвердились. Очевидно, воин и бывшая с ним женщина весьма близко сошлись, они были так увлечены друг другом в постели, что не заметили, как он подсматривал за ними через окно.

Миньон оказался весьма наблюдательным, он подробно описал Николая и Ренату.

– Ты уверен, что они тебя не заметили? – спросил Фабьен.

Миньон усмехнулся:

– Абсолютно, хозяин. Не то что меня, они вообще ничего вокруг не замечали.

Фабьен кивнул и посмотрел на часы. Через час солнце сядет. Одна группа Агентства безопасности скоро приступит к выполнению задачи. Возможно, еще одну следует послать с Кертисом. Жаль, что воину удалось бежать из реабилитационного центра. О промахе пришлось доложить Драгошу, что весьма его разозлило. Но может быть, положение удастся исправить, если он заверит Драгоша, что с воином ситуация решится быстро и окончательно.

«Да, – подумал Фабьен, доставая из кармана мобильный телефон и набирая номер своего контакта в Агентстве безопасности. – Сегодня ночью удастся исправить пару ошибок, допущенных за последнее время, и, встретившись с Драгошем, обрадовать его хорошей новостью и преподнести маленький, но чудесный подарок, который понравится патрону».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

– Ты думаешь, она в большой опасности?

Тихий голос Ренаты нарушил затянувшееся молчание. Она сидела на ломберном столике напротив Николая, одетая в огромного размера футболку серого цвета и джинсы, ее собственные, которые Джек любезно постирал и вернул ей в чистом виде. Ее рана выглядела значительно лучше, и каждый раз, когда Николай ее спрашивал, она заверяла, что никакой боли не чувствует. Нико прикинул: его кровь будет поддерживать ее по крайней мере несколько часов. Они успели принять душ и одеться и все это время деликатно избегали говорить о том, что между ними произошло.

Николай занялся чисткой пистолетов, по ходу дела они обсуждали план, как добраться до поместья Сергея Якута. Нико сомневался, что Лекс добровольно выдаст информацию о своей связи с Фабьеном, но полагал: несколько пуль в теле гада развяжут ему язык.

Это была его единственная надежда, потому что, не выяснив местонахождение главы Темной Гавани, шансы вырвать Миру невредимой из его грязных рук стремились к нулю.

– Ты думаешь, он... сделает ей что-то плохое?

Нико поднял голову и посмотрел на Ренату, в ее глазах он увидел неподдельный страх, граничащий с ужасом.

– Фабьен благородством не отличается, от него можно ждать чего угодно.

Рената нахмурилась и опустила голову:

– Ты ничего не говорил мне о том, что твои товарищи в Бостоне узнали о нем.

Черт. Он должен был предвидеть, что Рената спросит об этом.

Николай умышленно избегал упоминать самые мрачные детали из отчета Гидеона, решив, что Миру найти они не помогут, а только еще больше расстроят Ренату. Но он уважал ее и лгать ей не хотел.

– Да, я ничего тебе не рассказывал, – согласился Николай. – А ты действительно хочешь знать?

– Думаю, я должна знать. – Рената посмотрела ему прямо в глаза – взгляд воина, готового к схватке. – Что Ордену известно о нем?

– Он вампир второй генерации, значит ему несколько сот лет, – сообщил Нико самую безобидную информацию из досье на Фабьена. – Последние лет сто пятьдесят он глава Темной Гавани Монреаля, и у него хорошие связи в руководстве Агентства безопасности, из чего следует, что он имеет поддержку и в политических кругах.

Рената усмехнулась:

– Николай, ты же понимаешь, я не о том спросила. Давай ближе к делу.

– Хорошо. – Нико кивнул, пряча не то свое восхищение Ренатой, не то беспокойство. – Несмотря на то что Эдгар Фабьен принадлежит к высшему обществу, он не тот, за кого себя выдает. Очевидно, у него есть значительные изъяны, которые за последние годы создали вокруг него клубок проблем.

– Изъяны, – не повторила, а как-то вскрикнула Рената.

– У него есть склонность к садизму, и он... известно, что он любит проводить время в обществе детей, особенно девочек.

– Господи, – сдавленно выдохнула Рената. Она закрыла глаза и отвернулась, напряженно застыла, будто боролась с собой, чтобы не расплакаться. Когда она наконец повернула голову, ее зеленые глаза горели жестокой решимостью. – Я убью его. Клянусь, Николай, если он что-нибудь с ней сделает, я убью его.

– Мы до него доберемся, – заверил ее Николай. – Найдем его и освободим Миру.

– Я не могу ее потерять, Николай.

– Я понимаю. – Он положил свою руку поверх ее. – Мы не потеряем Миру. Ты поняла меня? Можешь на меня рассчитывать. Мы ее найдем.

Рената долго и молча смотрела на него. Затем она медленно вытянула свою руку из-под его и переплела свои пальцы с его пальцами.

– Мы ее спасем, правда?

Впервые за все это время Николай уловил в ее голосе сомнения. Ему хотелось их развеять, успокоить ее, но сейчас он мог предложить ей только свои обещания.

– Рената, мы освободим ее. Даю тебе слово.

– Хорошо, – уже увереннее произнесла Рената. – Спасибо, Николай.

– Знаешь, ты особенная женщина. – Рената закачала головой, но Нико сжал ее руку, упреждая возражения. – Очень сильная. Сильнее, чем думаешь. Мире повезло, что у нее такой друг. Черт возьми, и мне тоже.

По губам Ренаты скользнула чуть заметная печальная улыбка.

– Надеюсь, что это так.

– Я редко ошибаюсь, – усмехнулся Нико, с трудом сдерживая порыв поцеловать Ренату, потому что точно знал, к чему это приведет.

– Послушай, не слишком ли долго ты возишься с кольтами? Хочу взглянуть на один.

Нико откинулся на спинку складного металлического стула и рассмеялся:

– Попробуй. Ты уверена, что умеешь обращаться с...

Он не успел договорить, Рената взяла со столика пистолет и патроны, за три секунды пистолет был заряжен и готов к бою. Никогда ничего более сексуального Нико не видел.

– Впечатляет.

Рената положила кольт на столик и, выгнув черную бровь, посмотрела на Николая:

– Хочешь, с твоим помогу?

Николай хотел было рассмеяться, но передумал.

Появился посторонний.

Рената проследила за его взглядом, Николай мог поклясться, что откуда-то сверху донесся приглушенный звук. Он повторился, затем скрипнула крыша гаража.

– У нас гости, – прошептал Нико.

Рената, вставая со стула, кивнула и толкнула к нему лежавший на столике пистолет, молниеносно, чтобы зарядить, схватила второй.

Не успел Николай сжать рукоятку кольта, как дверь гаража от мощного удара сорвалась с петель. На пороге возник огромного роста вампир в черной форме спецназа Агентства безопасности, лазерный прицел самозарядного карабина застыл на Ренате.

– Сукин сын! – выкрикнул Нико. – Стреляй, Рената!

Рената не двигалась, и секунда превратилась в вечность. Николай подумал, что она застыла от шока, но в этот момент вампир взвыл от боли, выронил карабин и сжал руками виски. Он упал на колени, и стало видно, у него за спиной еще двое. Они перепрыгнули через вопящую от боли преграду и открыли огонь. Рената спряталась за один из металлических шкафов и взяла на себя первого вампира, Николай – второго. Но они промазали, потому что в этот момент окно над кроватью разлетелось брызгами и в комнату ввалился еще один.

– Николай... сзади! – крикнула Рената.

Этому последнему незваному гостю она нанесла ментальный удар, и он свалился на пол, корчась в судорогах, пока Николай не успокоил его двумя пулями в голову.

Рената сбила с ног еще одного, попав ему в коленную чашечку, следующая пуля вошла между глаз. Николай уложил четвертого и слишком поздно понял, что упустил из виду вампира, который первым ворвался в комнату; тот успел прийти в себя от удара Ренаты.

К ужасу Нико, огромного роста вампир схватил Ренату и с невероятной силой, которой обладал каждый представитель Рода, швырнул ее в стену. Женщина, ударившись, тяжело сползла на пол и осталась лежать без движения, – вероятно, удар был таким мощным, что она потеряла сознание.

Нико взвыл от ярости так, что задрожало все вокруг, глаза вспыхнули янтарным огнем, клыки угрожающе вытянулись на всю длину, поблескивая острыми кончиками. Он налетел на вампира сзади и одним резким движением свернул ему шею. Мертвый вампир рухнул на пол. Но Нико этого показалось мало, он отшвырнул тело подальше от Ренаты и выпустил в голову врага несколько пуль.

– Рената. – Нико кинулся к ней, присел на корточки, обхватил. – Ты слышишь меня? Ответь.

Рената застонала и с трудом кивнула. Затем открыла глаза, и вдруг они у нее округлились, когда взгляд скользнул к выбитой двери. Нико резко обернулся и встретился взглядом с человеком, которого он видел раньше, – сегодня утром он пытался заглянуть в комнату, когда

Джек из нее выходил. Джек назвал его Кертисом и пояснил, что парень помогает ему в работе.

Как только Нико посмотрел в пустые глаза парня, в которых ничего не отразилось при виде его горящих огнем глаз и обнаженных клыков, Нико сразу понял, кто перед ним...

– Миньон, – зарычал он, осторожно опуская Ренату на пол и выпрямляясь. – Полежи тут, я сейчас с ним разберусь.

Миньон понял, что совершил роковую ошибку, показав свое лицо после перестрелки, которая случилась здесь, скорее всего, с его подачи. Он поспешно развернулся к дверному проему, зияющему чернотой ночи, и пустился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Нико, рыча от ярости, бросился за ним вдогонку. Он перепрыгнул через перила и приземлился на асфальтированную площадку прямо перед носом сбежавшего с лестницы миньона, повалил его, прижав лицом к шершавому асфальту.

– Кому ты принадлежишь? – тряхнул он миньона, припечатывая лицом к асфальту. – Кто твой хозяин, сукин сын? Фабьен?

Миньон молчал, но Нико знал ответ. Он еще раз сильно тряхнул миньона:

– Где он? Где найти Фабьена? Отвечай, сукин сын, иначе я выпущу тебе кишки.

Где-то вдалеке хлопнула дверь, и послышался звук бегущих по лужайке ног.

Затем сверху из проема двери комнаты над гаражом раздался крик Ренаты:

– Джек, нет! Вернись в дом!

Нико обернулся и увидел искаженное ужасом лицо Джека – старик, открыв рот, смотрел на него вытаращенными глазами.

– Матерь божья! – пробормотал он, замерев на месте. – Что за чертовщина...

В этот момент миньон завозился, Нико только и успел заметить тусклый блеск лезвия – миньон ножом перерезал себе горло.

Рената торопливо сбежала по деревянной лестнице и в панике бросилась к Джеку:

– Джек, пожалуйста! Немедленно возвращайся в дом!

Но тот стоял на месте как вкопанный и словно не слышал и не видел ее. Словно не осознавал, что вокруг него происходит.

И Николай...

Господи, он был похож на чудовище из ночного кошмара – огромный, забрызганный кровью, с устрашающими клыками и злобными горящими глазами. Когда он поднялся, отбросив тело миньона, и повернулся к Джеку, он был похож на дикого, свирепого хищника – шумно дышал сквозь ощеренные зубы, грудь и плечи вздымались от напряжения недавней схватки.

– Матерь божья... господи... – забормотал, крестясь, Джек, когда Нико отошел от трупа. С запозданием он обернулся и увидел бежавшую к ним Ренату. – Рената, уходи отсюда!

Рената подбежала и встала между ними спиной к Николаю. Джек смотрел на нее в изумлении, будто она ступила на минное поле.

– Господи... Рената... что ты делаешь, детка?

– Джек, все в порядке, – сказала Рената, успокаивающе вытянув вперед руки. – Все в порядке, уверяю тебя. Николай не сделает тебе ничего плохого. Ни тебе, ни мне.

На лице старика отразилась крайняя растерянность. Он перевел взгляд на Николая, в глазах мелькнуло узнавание, но мертвенная бледность, подчеркнутая чернотой ночи, не сходила, а ноги, казалось, могли подломиться под ним в любую минуту.

– Это... это ты? Но как? Кто ты такой, черт тебя возьми?

– Тебе лучше этого не знать, – сказала Рената. – Так безопаснее для тебя. – И, сделав паузу, добавила: – И для нас...

– Слишком поздно, – прорычал у нее за спиной Николай. – Он слишком много видел. Мы должны все исправить, иначе, всем на беду, очень скоро то, что знает он, станет известно многим.

– Я понимаю, – кивнула Рената.

Рука Николая опустилась ей на здоровое плечо.

– Джек человек, и я не могу допустить, чтобы он сохранил в памяти происшедшие здесь события. Необходимо все стереть, начиная с нашего приезда сюда вчера вечером. Он не должен помнить, что мы вообще здесь были.

На лице Ренаты появилась неуверенность, но спорить она не стала.

– Я могу с ним попрощаться?

– У тебя есть одна минута, – сказал Николай. – Сейчас мы все рискуем.

– Что за чертовщина здесь творится? – пробормотал Джек. Он начал приходить в себя от шока, и военная закалка брала свое – к нему возвращались хладнокровие и отвага. – Рената, девочка, во что ты ввязалась?

Рената неловко улыбнулась, подошла к нему и крепко обняла:

– Джек, я так тебе благодарна... так благодарна за то, что ты помог нам вчера, и еще... спасибо тебе за то, что ты есть. – Она отстранилась и посмотрела в его добрые глаза. – Ты даже не знаешь этого, но так часто ты был моей точкой опоры, моим якорем... Каждый раз, когда я теряла веру в людей, твоя доброта мне ее возвращала. Ты мой самый надежный друг, и я люблю тебя за это. Всегда буду любить.

– Рената, ты должна мне объяснить, что происходит. Этот мужчина... это существо... ради бога, Рената, я ничего не понимаю, он кто?

– Мой друг, – ответила Рената с такой искренностью, что даже сама удивилась глубине своих чувств. – Николай – мой друг. Тебе нужно знать только это.

– Рената, нам пора.

Голос Николая был спокойным и очень серьезным. Рената кивнула. Когда она обернулась, Николай успел вернуть себе человеческий облик. Джек сплюнул в недоумении, но Николай не стал тратить лишних слов, а просто пожал человеку руку.

– Джек, спасибо тебе за все. – Не ожидая ответа, он прижал вторую руку ладонью ему ко лбу. – Возвращайся в дом и ложись спать. Когда ты утром проснешься, ты не будешь помнить, что мы здесь были. Ты увидишь погром в комнате над гаражом – это Кертис спутался с дурной компанией, в ограблении пошло что-то не так, и Кертиса убили.

Джек молча кивнул.

– Когда ты откроешь глаза, ты не будешь нас видеть, – продолжал Николай. – Не будешь видеть крови и разбитого стекла. Ты развернешься и направишься прямо к дому. Ляжешь в постель и проспишь до утра.

Джек снова кивнул. Николай отнял ладонь от его лба. Джек поморгал и открыл глаза. Его взгляд был спокойным и безмятежным. Он посмотрел на Ренату, но было очевидно, что он ее не видит. Она стояла и с печалью в глазах наблюдала, как ее старый друг, не сказав ни слова, развернулся и медленно направился к дому.

Дата добавления: 2015-09-30