– Ты? – одними губами прошептала Рената, похолодев и не веря своим глазам. Она перевела взгляд на мертвое тело Якута, распростертое поверх мертвого тела женщины. – О господи, – прошептала женщина, пораженная тем, что он снова здесь, и еще больше – картиной смерти. – Ты... ты его убил?
– Нет, – мрачно покачал головой Николай. – Не я, Рената. Отверженный был здесь. – Он кивнул на большую дымящуюся кучу пепла в углу комнаты, именно от нее исходило зловоние. – Я убил отверженного, но не успел спасти Якута. Прости...
– Пистолет на пол, – приказала Рената, не желая слушать его извинения. Они ей были не нужны. Ее обуревали смешанные чувства: с одной стороны, жестокое убийство Якута заставляло ее испытывать к нему жалость, с другой – она все еще не верила, что он действительно мертв, с третьей – была рада его смерти. Но это не снимало вины с Николая. Она держала его на прицеле и сделала шаг вглубь комнаты. – Я сказала, пистолет на пол.
Николай даже не пошевелился.
– Нет, Рената, я этого не сделаю, пока Лекс жив.
Рената растерялась:
– А при чем здесь Лекс?
– В убийстве он замешан, не я. Это он привез сюда отверженного. Привез женщин, чтобы отвлечь отца и охрану, и дал возможность отверженному незаметно проникнуть в эту комнату, чтобы убить Якута.
Рената слушала, но пистолет не опускала. То, что Лекс подлый и коварный, она знала. Но убить отца? Неужели он на это способен?
И в этот момент на пороге появились Лекс и охранники.
– Что здесь происходит? Что э...
Лекс не договорил, краем глаза Рената видела, как он перевел взгляд с кровати, где лежал убитый Сергей Якут, на Николая, затем чуть отступил и взорвался яростью:
– Ах ты, сукин сын! Убийца! Как ты посмел?!
Он рванулся к Николаю, но без особого энтузиазма, и сразу остановился, как только Нико, оставаясь абсолютно спокойным, навел на него свой девятимиллиметровый. Он даже бровью не повел, когда в поддержку Ренаты все охранники ощетинились пушками.
– Лекс, сегодня ночью я видел тебя в городе. Я тоже был в том заброшенном доме. Там ты оставил наживку, чтобы приманить отверженных. Одного из них ты привез сюда... Я все это видел собственными глазами.
Лекс усмехнулся:
– Врешь, мать твою... Ничего такого не было.
– Что ты пообещал отверженному за голову своего отца? Деньги кровососам не нужны. Им нужна живая человеческая плоть. Кого ты ему предложил – Ренату? Или нежнейшую плоть девочки?
Рената похолодела. Она метнула взгляд в сторону Лекса, тот, медленно качая головой, презрительно усмехнулся:
– Чтобы спасти сейчас свою шкуру, ты придумаешь и скажешь все что угодно. Кто, как не ты, прошлой ночью угрожал убить моего отца?! – Лекс повернул голову в сторону Ренаты. – Ты ведь слышала это?
Рената неохотно кивнула, она помнила, как Николай при всех заявил Якуту, что кто-то должен его остановить и положить конец его кровавым преступлениям.
И вот Николай вернулся, и Якут мертв.
«Пресвятая дева», – подумала Рената, невольно бросив взгляд на окровавленное тело вампира, который в течение двух лет практически держал ее в плену и вот теперь лежит бездыханным.
– Моему отцу ничего не угрожало, пока Орден не проявил к нему интерес, – продолжал Лекс. – Вначале было неудачное покушение, а сейчас все удалось – он убит. Ты затаился, чтобы нанести точный удар. Ты привез сюда отверженного и выжидал удобного момента. Теперь я понял: ты изначально появился здесь с единственной целью – уничтожить моего отца.
– Нет. – Ледяной голубизны глаза Николая полыхнули янтарным пламенем. – Лекс, ты единственный, кто был заинтересован в его смерти.
Даже не заметив, а интуитивно почувствовав, что палец Николая напрягся, готовый нажать на спусковой крючок, Рената нанесла ему ментальный удар. И хотя она испытывала отвращение к Лексу, продолжение кровавой бойни пережить была не в силах. Николай взвыл, выгнулся, как от электрического разряда, лицо исказилось болью.
Ментальный удар эффективнее любой пули заставил Нико упасть на колени. Охранники влетели в комнату и мгновенно завладели его пистолетом и всем остальным его боевым арсеналом. Четыре ствола уткнулись ему в голову, осталось только приказать. Один из охранников, опережая события, взвел курок, намереваясь увеличить количество трупов за эту ночь.
– Отойдите от него, – потребовала Рената. Она посмотрела в искаженное злобой лицо Якута-младшего, чьи глаза, рассеченные тонкими линиями зрачков, горели огнем, а из-под верхней губы выступали острые кончики клыков. – Лекс, прикажи им отойти. Убить его сейчас – значит самим превратиться в убийц.
Невероятно, но в этот момент Николай, а не кто-то другой рассмеялся. Он поднял голову – с некоторым усилием, поскольку все еще испытывал парализующее действие ментального удара.
– Рената, он должен меня убить, для него оставить свидетеля – большой риск. Разве не так, Лекс? Разве тот, кто знает твои грязные тайны, может остаться в живых?
Лекс вытащил свой пистолет и приставил его ко лбу Николая. Он зарычал, руки его дрожали от плохо сдерживаемой ярости.
Рената застыла в напряжении и ужасе, Лекс в любую секунду мог спустить курок. Противоречивые эмоции раздирали ее на части – ей хотелось поверить словам Николая, что он невиновен, но она боялась это сделать. Неужели то, что он рассказал о Лексе, правда?
– Лекс! – В гнетущей тишине комнаты голос Ренаты прозвучал как удар грома. – Лекс... этого делать не надо.
Она приготовилась нанести ему удар, но в это мгновение Лекс медленно опустил пистолет, заворчал и отступил.
– Я хочу только одного: чтобы смерть этого гада была долгой и мучительной. Отведите его в зал и свяжите, – приказал он охранникам. – А потом наведите в доме порядок. Один из вас вернется сюда и позаботится о теле моего отца. Еще один отправится к девицам, что я привез, сотрет им память и вышвырнет вон. Приступайте.
Охранники потащили Николая в зал, а Лекс повернулся и мрачно посмотрел на Ренату:
– Если он дернется, не бойся потратить всю свою силу, уложи этого сукина сына.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
– Пардон муа, мсье Фабьен, вам звонит некий мистер Алексей Якут, – доложил личный секретарь.
Эдгар Фабьен презрительно отмахнулся и продолжил любоваться, глядя в зеркало шкафа, своими новыми брюками, сшитыми по индивидуальному заказу и сидевшими на нем безупречно. Шла примерка нового костюма, и Фабьену дела не было до какого-то там Алексея Якута.
– Скажи, что я на совещании.
– Простите, сир, я ему уже сказал, что вы очень заняты и не можете сейчас ответить. Но он настаивает, что у него дело, не допускающее отлагательств.
Отражение Фабьена сдвинуло белесые, аккуратно оформленные брови. Оно даже и не пыталось скрыть раздражение, которое проявилось во вспыхнувших в глазах янтарных искрах и мгновенно изменившемся цвете дермаглифов, покрывавших обнаженные грудь и плечи.
– На сегодня достаточно, – резко сказал он портному, присланному из модного Дома Живанши. Человек по команде своего хозяина мгновенно отступил, собрал булавки и сантиметр и безропотно удалился. Он принадлежал Фабьену, был одним из многочисленных миньонов вампира второй генерации. Они были рассеяны по всему городу и служили его воле. – И ты иди, – велел глава Темной Гавани секретарю.
Фабьен подошел к телефону на письменном столе, подождал, пока за его слугами плотно закроется дверь, снял трубку и нажал кнопку соединения.
– Да, – холодно произнес он. – Что за срочное дело, не допускающее отлагательств?
– Мой отец мертв.
Неожиданная новость слегка шокировала Фабьена. Он равнодушно вздохнул, демонстрируя скуку:
– Какое удобное для вас, Алексей, стечение обстоятельств. Я должен вначале поздравить вас или выразить соболезнования?
Наследник Сергея Якута пропустил колкость мимо ушей:
– Сегодня ночью на территорию поместья проник посторонний. Ему каким-то образом удалось незамеченным пробраться в дом. Он хладнокровно убил моего отца прямо в постели. Я услышал шум и побежал на помощь, но... увы. К сожалению, опоздал. Я вне себя от горя...
– Ну разумеется, – процедил Фабьен.
–...я знаю, вам будут интересны детали этого преступления. Уверен, вы с Агентством безопасности немедленно приедете сюда, чтобы арестовать убийцу моего отца.
Фабьен напрягся:
– Ты хочешь сказать... ты кого-то задержал? Кто это?
На том конце провода рассмеялись:
– А, наконец-то мне удалось зацепить вас, мистер Фабьен. Как вам понравится, если я скажу, что один из воинов Ордена связан и ждет вашего прибытия? Не сомневаюсь, есть лица, которые очень обрадуются, если на одного воина в Ордене станет меньше.
– Вы же не пытаетесь убедить меня, что воин причастен к убийству Сергея Якута?
– Я сообщаю вам, что мой отец мертв и власть в усадьбе перешла в мои руки. Я задержал воина Ордена и намерен передать его вам, если хотите, в качестве подарка.
Эдгар Фабьен долго молчал, обдумывая ценность подарка, предложенного ему Алексеем Якутом. У Ордена практически не было союзников в Агентстве безопасности. И в кругах, к которым он принадлежал, благосклонность к ним мало кто испытывал.
– Что вы хотите получить за свой... э-э... подарок?
– Я уже говорил об этом во время нашей первой встречи. Я хочу быть в команде. Хочу принимать участие в тех делах, которыми вы занимаетесь. Как видите, это немало. – Алексей Якут рассмеялся, по всей видимости очень собой довольный. – Я вам нужен, Фабьен. Думаю, сейчас это для вас очевидно и бесспорно.
Эдгар Фабьен и его сторонники менее всего нуждались в таких подонках, как Алексей Якут. Он слишком болтлив и непредсказуем, с ним нужно быть очень осторожным, а лучше вообще не иметь никаких дел. По мнению Фабьена, от таких союзников следует немедленно избавляться, но был еще некто, кому следовало позвонить и кто принимал окончательные решения.
А воин Ордена? Заманчиво. Подарок нужно обдумать. От возможных выгод сердце Фабьена, жившего на земле не менее четырехсот лет, учащенно забилось.
– Я должен принять некоторые подготовительные... э-э... меры, – сказал он. – Потребуется примерно час, чтобы задействовать необходимые ресурсы, добраться до вашей усадьбы и забрать пленного воина.
– Хорошо, час, – поспешно и с радостью согласился Алексей Якут. – Но не больше, не заставляйте меня ждать слишком долго.
Фабьен счел нужным проглотить оскорбление и завершил разговор коротким «увидимся».
Он присел на край стола и некоторое время смотрел в окно на город внизу, сверкавший ночными огнями. Затем подошел к сейфу, набрал код и повернул ручку.
Там хранился телефон на случай экстренных вызовов. Он набрал номер и стал ждать соединения. Услышав напряженный голос, произнес в трубку: «У нас чрезвычайная ситуация».
Он сидел на деревянном, грубо сколоченном стуле, тяжелые цепи опутывали тело и не позволяли даже пошевелиться. Руки были связаны за спиной, а ноги в щиколотках туго спутаны и привязаны к ножкам стула.
Его сильно избили вдобавок к удару, полученному от щедрой Ренаты. Из-за его парализующей силы он время от времени терял сознание и сейчас с трудом мог открыть глаза, так они заплыли от побоев, во рту ощущал вкус собственной крови, сочившейся из разбитых губ. Он был слишком слаб, чтобы сопротивляться Лексу и его охранникам, пока они, раздев его, дубасили, как боксерскую грушу, а потом притащили в самую большую комнату дома, где он и сидел в ожидании дальнейшей своей судьбы.
Николай не знал, сколько времени он провел на этом стуле. Но вероятно, достаточно долго, если руки затекли и болели. Он заметил Ренату, поспешно прошедшую через комнату с Мирой, которую она предусмотрительно развернула так, чтобы девочка не видела пленника, чей вид мог ее напугать. Он заметил на напряженном лице Ренаты признаки сдерживаемой боли. Она на мгновение повернула голову и бросила в его сторону недобрый взгляд.
Должно быть, она сильно страдает от ответной волны удара, догадался Николай. Он убедил себя, что острая боль, которую он вдруг почувствовал, имела чисто физическое происхождение, ведь он не настолько идиот, чтобы испытывать сострадание к женщине, по вине которой оказался в таком положении. Он не настолько идиот, чтобы волноваться, что она о нем подумает, действительно ли сочтет его убийцей, как пытался всех убедить Лекс. Но вопреки здравому смыслу ему это было небезразлично. Отчаяние от невозможности поговорить с Ренатой только усиливало физические страдания и разжигало ярость.
У противоположной стены охранники изучали изъятое у него оружие – пули с титановыми наконечниками, которые были незапатентованным ноу-хау Николая и которые он делал собственными руками. Охранники разложили весь его арсенал на деревянном столе подальше от него. Мобильный телефон – единственная связь с Орденом – лежал разбитым на полу. Прежде чем охранники начали его избивать, Лекс с большим наслаждением на глазах у Николая растоптал мобильник каблуком ботинка.
Один из быкоподобных охранников что-то сказал, остальные трое рассмеялись, а затем он навел на Николая его же собственный девятимиллиметровый. Николай никак не отреагировал. Он, чуть приподняв опухшее левое веко, сквозь щелку наблюдал за происходящим, старался практически не дышать и не шевелиться, пусть думают, что он все еще без сознания.
– Ну что, разбудим его? – хохотнул охранник и, поигрывая пистолетом, с важным видом направился к Николаю и остановился на расстоянии вытянутой руки. Нико так захотелось сделать рывок, жаль, руки были связаны сзади. Дуло наведенного на него пистолета медленно опускалось, пока не застыло на уровне промежности. – Давайте кастрируем этого говнюка. Отстрелим ему яйца, и пусть потом Агентство безопасности забирает его.
– Кирил, не изображай из себя засранца, – остановил его один из охранников. – Лекс приказал к нему не прикасаться.
– Да Лекс еще тот педрила. – Клацнул затвор, посылая пулю в патронник. – Пара секунд – и этот воин тоже превратится в педрилу.
Ни один мускул не дрогнул у Николая, когда дуло пистолета уткнулось ему в низ живота. Но это была не столько железная выдержка, сколько страх. Он не на шутку испугался. Лишаться своего мужского достоинства он не хотел и отлично понимал, что шансы изменить ситуацию в свою пользу у него призрачные. Он практически восстановился после удара Ренаты, но насколько к нему вернулась физическая сила, он мог понять только в действии.
И если он сделает попытку освободиться и ему это не удастся... он даже думать не хотел, что может сделать с ним рассвирепевший Кирил.
Тяжелая ладонь хлопнула его по щеке.
– Эй, воин, очнись. У меня есть кое-что для тебя. Пора в себя приходить.
Закрытые веки Николая скрывали вспыхнувшие янтарным пламенем глаза, а голова безвольно мотнулась от удара, он продолжал притворяться, но ярость в нем набирала силу, однако он вынужден был сдерживаться. Он не мог позволить Кирилу и другим охранникам по его дермаглифам догадаться о его истинном состоянии.
– Да очнись ты, – прорычал Кирил.
Он схватил Николая за подбородок, чтобы поднять голову, но тут откуда-то снаружи донесся шум и отвлек его. Шурша гравием, к дому подъехало несколько машин.
– А вот и Агентство пожаловало, – сообщил один из охранников.
Кирил отступил от Николая и разрядил пистолет. Подъехавшие машины остановились, открылись дверцы, под ботинками агентов заскрипел гравий. По топоту Николай определил, что агентов не менее шести.
«Черт».
Если он сию минуту не освободится от цепей, то непременно попадет в руки Агентства безопасности. А это для воина Ордена, который Агентство давно мечтает уничтожить, будет пожестче того, как с ним обошлись Лекс и его охранники. Если они займутся им как убийцей G1, ему конец.
Лекс встречал агентов, словно устраивал при дворе прием почетных гостей.
– Сюда, пожалуйста, – раздался его голос. – Я держу этого мерзавца в зале.
– Он держит, – передразнил Кирил.
– Сомневаюсь, что Лекс собственную задницу удержит, даже если будет очень стараться.
Охранники негромко рассмеялись.
– Хватит ржать, – оборвал их Кирил, – надо воина на ноги поставить, чтобы агенты могли увести его отсюда.
У Нико вспыхнула надежда. Если они сейчас освободят его от цепей, у него появится шанс спастись. Хотя и призрачный, если учесть число прибывших агентов и то, что они отлично вооружены. Но призрачная надежда все же лучше, чем ничего.
Он продолжал сидеть на стуле, имитируя бессознательное состояние, пока Кирил, присев на корточки, расстегивал кандалы на его щиколотках. Николай еле сдерживал нетерпеливый порыв вскочить и садануть охранника в челюсть. Ему даже пришлось прикусить язык, чтобы заставить себя оставаться неподвижным и дышать поверхностно, выжидая наиболее подходящего момента. Охранник зашел ему за спину, взял в руки замок, скреплявший концы цепей, опутывавших его торс и запястья. Легкий скрежет повернувшегося ключа. Щелчок открывшегося замка.
Николай пошевелил пальцами и глубоко вздохнул.
Он открыл глаза. Усмехнулся охранникам и тут же молниеносным движением обхватил руками и зажал голову Кирила, стоявшего у него за спиной. Сделал резкий поворот всем телом и вскочил со стула. Хрустнули, ломаясь, шейные позвонки. Цепи, звякая, упали на пол, за ними с глухим грохотом рухнуло тело Кирила.
– Вот черт! – закричал один из охранников и открыл лихорадочную пальбу.
Остальные поспешно доставали оружие.
Нико выхватил из кобуры Кирила пистолет и открыл ответный огонь, попав одному охраннику в голову.
В коридоре послышались тревожные крики, затопали ботинки. В зал ворвались агенты.
Черт!
Считаные секунды – и он будет под прицелом полу-дюжины пистолетов, для спасительного бегства оставалось всего ничего.
Николай подхватил безжизненное тело Кирила и прикрылся им как щитом. В него сразу же попало две пули. Нико начал отступление к окну в дальнем конце зала. Дверь распахнулась, ворвалась толпа агентов в черной форме спецназа и ощетинилась дулами полуавтоматических пистолетов внушительной убойной силы.
– Стой, засранец!
Нико вполоборота бросил взгляд в сторону окна, до которого оставалось несколько футов, – его единственное спасение. Возможность вступить в бой с окружавшими его агентами он даже не рассматривал.
С воплем Николай поднял тело Кирила и ударил им по стеклу. На мгновение замер под дождем осколков, а затем сделал бросок вперед.
И услышал за спиной приказ стрелять.
Ощутил ударившую в лицо прохладу ночи, приготовился вдохнуть воздух свободы...
Бах! Бах! Бах!
Обнаженную спину обожгло огнем. Тело мгновенно обмякло, в горло словно кислотой плеснули. В глазах у Николая потемнело. Вместе с телом Кирила он рухнул на землю.
Больше он ничего не чувствовал.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Лекс вместе с Эдгаром Фабьеном стоял на крыльце дома, наблюдая, как агенты через заднюю дверцу черного «вэна» пакуют безвольно обмякшее тело воина.
– Долго он будет под действием седативных? – спросил Лекс, чувствуя разочарование оттого, что Фабьен приказал стрелять в Николая не пулями, а дротиками с транквилизатором.
– Не думаю, что он очнется прежде, чем окажется в изоляторе реабилитационного центра.
Лекс покосился на главу Темной Гавани.
– Реабилитационный центр? Я думал, там Агентство безопасности содержит и лечит отверженных.
Фабьен натянуто улыбнулся:
– Не загружайте себе голову ненужной информацией, Алексей. Вы поступили правильно, что сообщили мне о задержанном воине. Очевидно, что он опасен и подлежит аресту. Его дело требует серьезного расследования, и я лично прослежу за этим. Уверен, все ваши мысли занимают печальные события сегодняшней ночи и трагическая потеря.
Лекс усмехнулся:
– Но это не снимает вопроса о нашем... сотрудничестве.
– Разумеется, – растянув тонкие губы, процедил Фабьен. – Должен признаться, вы меня удивили, Алексей. Я хочу вас кое с кем познакомить. Очень важные персоны. Потребуется предельная осторожность и благоразумие.
– Ну разумеется. – Алексей с трудом сдерживал охватившее его радостное возбуждение. Сию секунду ему хотелось оказаться в центре важных и тайных дел, получить доступ к информации. – С кем вы хотите меня познакомить? Я могу подъехать к вам завтра сразу же после наступления сумерек...
Фабьен снисходительно рассмеялся:
– Нет-нет, никакой публичности. Это будет тайная встреча с соблюдением строгой конфиденциальности. Всего несколько моих соратников. Наших, – поправился он, заговорщицки посмотрев на Алексея.
Тайная встреча с представителями высших кругов! У Лекса просто голова закружилась от столь фантастической перспективы.
– Где и когда?
– Через три ночи. Я пришлю за вами машину, она доставит вас на место как моего персонального гостя.
– Буду ждать, – сказал Лекс.
Он протянул руку главе Темной Гавани – своему новому и очень сильному союзнику. Но Фабьен прищурил глаза и повернул голову в сторону, его взгляд скользнул мимо Лекса к разбитому окну дома.
– У вас в доме есть ребенок? – В его глазах, похожих на глаза рептилии, появился мрачный блеск.
Лекс обернулся и заметил, как Мира отпрянула от окна, только мелькнула черная вуаль.
– А, эта засранка, она служила моему отцу, вернее, так он внушил себе, – небрежно бросил Лекс. – Не стоит обращать на нее внимание. Она собой ничего не представляет.
Фабьен чуть вздернул светлые брови:
– Она Подруга по Крови?
– Да. Сирота. Мой отец подобрал ее на улице несколько месяцев назад.
Фабьен издал странный звук, что-то среднее между ворчанием и кошачьим мурлыканьем.
– Какой дар она унаследовала?
Теперь Фабьен не мог скрыть овладевшее им жадное любопытство. Он не сводил взгляда с окна, словно с нетерпением ждал, что Мира вновь в нем появится.
Лекс несколько секунд рассматривал хищно-алчное лицо главы Темной Гавани, затем сказал:
– Хотите взглянуть, на что она способна?
Глаза Фабьена вспыхнули. Такого ответа Лексу было достаточно, чтобы вернуться в дом и поймать Миру в коридоре, когда она спешила скрыться в своей комнате. Он схватил ее за руку и развернул лицом к Эдгару Фабьену. Малышка захныкала от боли, но Лексу было плевать на капризы испорченной девчонки, он откинул вуаль, закрывавшую ее лицо, и приказал:
– Открой глаза! – Мира упорствовала в своем непослушании, и Лекс отвесил ей подзатыльник. – Открой глаза, Мира!
То, что девочка открыла глаза, он понял по лицу Фабьена: любопытство сменилось неподдельным изумлением; он смотрел на нее не мигая, разинув рот.
Глава Темной Гавани наконец овладел собой и улыбнулся – широкий, благоговейный оскал.
– Боже! – выдохнул он, не в силах отвести взгляд от завораживающих глаз Миры.
– Что вы там увидели? – спросил Лекс.
Фабьен ответил не сразу:
– Ну... это, вероятно, мое будущее? Моя судьба?
Лекс отдернул Миру от Фабьена, заметив непроизвольное движение главы Темной Гавани, словно он не желал отпускать девочку.
– В глазах Миры действительно отражаются события ближайшего будущего, – сказал Лекс, возвращая вуаль на место. – Она уникальный ребенок.
– Минуту назад вы говорили, что она ничего собой не представляет, – заметил Фабьен. Прищурившись, он оценивающе смерил Миру взглядом. – Что вы за нее хотите?
Лекс видел, как Мира резко повернула голову в сторону главы Темной Гавани. Но сейчас все его мысли были поглощены неожиданной сделкой.
– Два миллиона, – обыденно произнес Якут-младший, словно сумма была для него незначительной. – Два миллиона долларов, и она ваша.
– По рукам, – сказал Фабьен. – Позвоните моему секретарю и сообщите номер банковского счета. Через час деньги будут переведены.
Мира схватила Лекса за руку:
– Я не хочу никуда с ним ехать. Я не хочу без Ренаты...
– Все хорошо, детка, – замурлыкал Фабьен и провел рукой по голове девочки. – Спи. Никаких капризов. Спи крепко.
Мира обмякла, погружаясь в транс, вызванный прикосновением вампира, и начала падать. Фабьен подхватил ее на руки:
– Приятно иметь с вами дело, Алексей.
Лекс кивнул.
– Взаимно, – сказал он, следуя за главой Темной Гавани к выходу.
Стоя на крыльце, он наблюдал, как Фабьен с Мирой исчез в черном седане.
Кортеж из автомобилей сразу же тронулся с места, оставив Лекса размышлять о неожиданном повороте событий. Его отец мертв. Он свободен от каких-либо обвинений и наконец-то может взять власть в свои руки, обрести то, что принадлежит ему по праву. Скоро Эдгар Фабьен введет его в круг политической элиты, а пока он легко заработал два миллиона долларов.
Неплохо для одной ночи.
Рената повернула голову и приоткрыла один глаз – верный способ определить, прошли ли последствия ответной волны удара. Голова была пустой и тяжелой, но изнуряющая мигрень, мучившая ее последние несколько часов, отступила.
Сквозь крошечную дырочку в деревянных ставнях пробивался луч дневного света. Утро. В доме тихо. Так тихо, словно ей снится кошмарный сон. Но Рената знала: это не сон. Сергей Якут умер, убит в собственной постели. Кровавая сцена с чудовищной отчетливостью всплыла у нее перед глазами. И самое ужасное то, что Николай обвинен в убийстве и арестован.
Непонятное сожаление шевельнулось в сердце Ренаты. Сейчас, на более-менее свежую голову, оправившись от шока, вызванного убийством Якута, она вдруг подумала: не слишком ли опрометчиво она усомнилась в невиновности Николая? Не слишком ли поспешно они – и особенно Лекс – обвинили его в смерти Якута?
Подозрения, что Лекс мог быть причастен к смерти отца – Николай настаивал именно на этом, – свинцовым холодом зашевелились под ложечкой.
И бедная Мира... она слишком маленькая, чтобы находиться в доме, где столько насилия и где так опасно для нее. Может быть, сейчас самое подходящее время им обоим сбежать отсюда? Смерть Якута ее освобождала. Ее и Миру. Возможно, это шанс, который им нужен, – шанс убежать подальше от этого ужасного дома.
Господи, неужели она осмелилась думать об этом?
Рената села, надежда птицей расправляла в ней крылья.
Они могут уйти отсюда. И Сергей Якут не будет ее преследовать. Кровная связь разорвана смертью. Она наконец-то свободна. Она заберет Миру, и они навсегда покинут это жуткое место.
– Пресвятая Дева, – прошептала Рената, молитвенно складывая руки, – пожалуйста, помоги нам. Дай мне возможность спасти невинного ребенка.
Она придвинулась к деревянной перегородке, что разделяла их с Мирой комнаты, и постучала, ожидая услышать ответный стук.
Тишина.
Рената еще раз постучала:
– Мира, детка, ты уже проснулась?
Никакого ответа. Мертвая тишина.
На Ренате было надето то, в чем она ночью упала в кровать, – успевшая помяться черная футболка с длинным рукавом и темные джинсы. Она натянула ботинки на рифленой подошве и выскочила в коридор. От двери комнаты Миры ее отделяло всего несколько шагов... дверь приоткрыта.
– Мира? – позвала Рената, входя в комнату и быстро окидывая ее взглядом.
Постель разобрана и смята там, где девочка спала, но самой Миры нигде не было видно. Рената выскочила из комнаты и побежала к ванной в конце коридора, которую они делили на двоих.
– Мира? Ты здесь, мышонок? – Рената открыла дверь – пусто. Куда же она могла уйти? Рената развернулась и побежала по коридору в сторону зала. Комок ужаса подкатил к горлу. – Мира!
В зале за столом сидел Лекс в компании двух охранников. Не прерывая разговора, он лишь мельком глянул на ворвавшуюся в зал Ренату.
– Где она?! – выкрикнула Рената. – Что ты сделал с Мирой?! Лекс, клянусь, как перед Богом, если ты ей что-то...
Лекс смерил ее уничтожающим взглядом:
– Где твое уважение, женщина? Я только что предал тело моего отца солнцу. Сегодня день траура. И я не собираюсь слушать твои истерические вопли.
– К черту тебя и твое фальшивое горе! – Негодование клокотало в Ренате и толкало вперед. Она готова была нанести ему ментальный удар, но охранники поднялись из-за стола и встали по обеим сторонам от Лекса, наведя на нее оружие и заставляя Ренату контролировать свои поступки. – Лекс, ответь мне, где девочка?
– Продал, – небрежно бросил Якут-младший, словно речь шла о паре старых поношенных ботинок.
– Что?! Как – продал? – задохнулась Рената. – Ты шутишь? Кому продал? Тем, кто приезжал за Николаем?
Лекс усмехнулся и в подтверждение ее догадок пожал плечами.
– Мразь! Грязная свинья! – Осознание того, что сделал Лекс с Мирой, отцом, Николаем – теперь ей все стало ясно, – уничтожило Ренату. – Господи, все, что говорил Николай, – правда! Это ты виноват в смерти Сергея Якута. Это ты привез сюда отверженного. Ты спланировал...
– Не бросайся словами, женщина, – раздраженно прорычал Лекс. – Теперь я здесь хозяин. Не совершай ошибок, твоя жизнь отныне в моих руках. Разозлишь меня – и я уничтожу тебя с такой же легкостью, с какой отправил на смерть этого никчемного воина.
Господи...
Отчаяние охватило Ренату:
– Он мертв?
– Скоро будет, – сказал Лекс. – Сам смерти запросит, как только в Терребонне им займутся опытные доктора.
– О чем ты говоришь? Какие доктора? Его же арестовали.
Лекс расхохотался:
– Воина отправили в реабилитационный центр Агентства безопасности. И теперь о нем никто никогда ничего не услышит.
Рената пришла в ужас от новости и от того, какую роль она сама сыграла в событиях последней ночи. У нее отняли Миру, Николая увезли в какой-то реабилитационный центр, она осталась во власти Лекса, который смотрит на нее и самодовольно скалится, радуясь, как удачно сработал его коварный план.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |