Ни один из этих видов скрытых затрат не учитывается должным образом. По существу, в нашей экономической системе производительность измеряется методом, лишенным смысла даже по логике самой системы. Это почти то же самое, как если бы сверхрациональный «экономический человек» верил в магию. Если наши товары производятся из природных ресурсов, не подлежащих амортизации, поскольку их количество неограниченно, если производственный процесс не дает никаких нежелательных побочных продуктов, а потребляемое нами исчезает бесследно, то мы наблюдаем нечто поистине сверхъестественное.
Классическая экономика определяет производительность в узком смысле, приучив нас отождествлять ее рост с хозяйственным развитием. Но Святой Грааль прогресса обладает столь притягательной силой, что экономисты склонны пренебрегать отрицательными последствиями, которые часто сопутствуют усовершенствованиям. Однако одно почти не отделимо от другого, и здравый смысл требует сравнивать позитивное и негативное, чтобы определить, каков в конечном счете результат — положителен он или отрицателен. Если мы будем ценить лишь наши свершения, игнорируя их внушительные побочные эффекты, мы тем самым заранее обречем себя на неожиданные неприятности. Когда, например, обнаруживается «новая» экологическая катастрофа, то, оглянувшись назад, мы нередко замечаем множество внешне оправданных, но плохо продуманных решений, принятых на основе критериев, которые сами по себе бессмысленны, если сопоставить все затраты и риски с полученной выгодой. Почему возможные последствия не были продуманы заранее? Ответ заключается в умении нашей экономической системы скрывать неблагоприятные последствия многих решений при помощи умозрительного приема, имя которому — «внешние факторы». <...>
Привычка использовать произвольное определение для исключения «неудобных» фактов при расчетах положительного и отрицательного сродни непорядочности. Она подобна моральной слепоте, присущей расизму и антисемитизму, также использующим произвольные определения для оправдания исключений из правил, когда речь идет о добре и зле. Расиста, например, можно рассматривать как человека, который формирует систему ценностей вокруг себя и подобных себе представителей одной расы. <...> Поэтому он часто предпочитает искусственно завышать ценность тех, кто находится внутри его круга, в ущерб остальным, оказавшимся за его пределами. <...>
Аналогичным образом наша нынешняя экономическая система преднамеренно замыкается на тех явлениях, которые мы решили отслеживать и измерять. При этом обнаруживается, что самое легкое — это искусственно увеличить ценность того, что находится внутри круга, за счет недооценки всего, что осталось за его чертой. Так возникает прямая и порочная зависимость: чем больше загрязняющих веществ сброшено в реку, тем выше прибыль загрязняющего предприятия и его акционеров в краткосрочной перспективе; чем быстрее сжигается тропический лес, тем скорее появляются новые, обширные пастбища для скота, который, в свою очередь, быстрее пойдет на гамбургеры. Наша неспособность оценивать экологическую сторону производства есть проявление экономической слепоты, грозящей чудовищными последствиями. Колин Кларк, математик, работающий в университете Британской Колумбии, сказал: «Очевидный экономический рост во многом может оказаться иллюзией из-за неспособности учитывать сокращение природных богатств».
Нынешние дискуссии об устойчивом развитии вызваны признанием того факта, что во многих случаях инвестиции крупнейших финансовых учреждений, таких, как Всемирный банк, действительно стимулировали экономическое развитие стран «третьего мира». Однако, способствуя быстрому притоку денежных средств, подобные инвестиционные органы принуждали эти страны принимать модель краткосрочной эксплуатации своих природных ресурсов, что не могло не нанести ущерба тенденции долгосрочного устойчивого роста.
Слепота, которую мы демонстрируем в отношении использования природы, служит основным препятствием на пути нашего стремления найти разумные ответы на стратегические угрозы, нависшие ныне над окружающей средой.
Одним из признаков, отличающих людей от всех живых существ, является наша способность использовать информацию для создания знаковых систем, описывающих окружающий мир. Оперируя ею, человек учится управлять природной средой.
Подобный способ общения с внешним миром оказался настолько успешным, что стал для нас второй натурой. Мы не только относимся к нему как к должному, но и строим на нем все принимаемые нами стратегические решения. Поэтому неудивительно, что по мере исторического прогресса человек оказывался все более и более зависимым от информации в самых разнообразных ее проявлениях. Это было настолько само собой разумеющимся, что мы не задумывались о негативном влиянии информации на нашу жизнь. Мы даже не заметили, насколько новые информационные технологии изменили и нас самих, и наши условия жизни. Чем больший объем информации мы использовали, тем больше нас интересовала только информация о мире, но не опыт непосредственного общения с ним. Чем дальше, тем больше тяготели мы к изобретению новых способов получения опосредствованной информации, требующих все более и более усложнявшихся объяснений <...>.
Этот процесс заметно ускорился, когда цивилизация открыла научный метод исследования. Человек всегда стремился к познанию окружающего мира, и наука предоставила ему новый, могущественный метод анализа явлений природы, позволивший свести их к определенному набору единиц информации, каждая из которых поддавалась объяснению, повторению — и управлению.
Благодаря быстро растущему объему информации наша власть над природой необычайно усилилась. Вместе с этим возросло и наше уважение к потрясающим возможностям нового способа общения с миром. Восхищенные собой, мы превозносили изобретателей, а позже — промышленников. Мы поверили, что любая проблема может быть решена научным методом — необходимо лишь расчленить ее на составляющие, а затем экспериментировать с этими единицами информации, пока не будет достигнуто нужное технологическое решение.
Когда, однако, на смену индустриальному веку пришел век информационный, производство информации стало намного превышать возможности ее использования. О Джоне Стюарте Милле говорили, что он был «последним человеком, который знал все»; теперь же никто из нас не в состоянии охватить весь объем современных знаний. Даже в узко специальной области трудно надеяться познать «все».
Человечество столкнулось с кризисом, который само же создало: оно тонет в море информации. Мы произвели на свет столько статистических данных, формул, образов, документов и деклараций, что не в состоянии их усвоить. И вместо того, чтобы искать новые пути осмысления и усвоения уже созданного, мы все более быстрыми темпами продолжаем производить новую информацию.
[За последние десятилетия] мы создали горы данных, которые, однако, не породили ни единой мысли. Программа спутниковой съемки «Лэндсат», например, способна выдавать полное фотографическое изображение каждого квадратного дюйма поверхности Земли через каждые восемнадцать дней, и она занималась этим в течение последних добрых двадцати лет. Однако, несмотря на ост- рейшую необходимость понять, что же происходило с поверхностью Земли в течение этого периода времени, оказалось, что никто и никогда не видел более 5% этих фотографий. Остальные 95% собирают, записывают на магнитную ленту и оставляют пылиться и превращаться в труху.
Вероятно, такого рода данные следовало бы называть не информацией, а эксформацией, поскольку они существуют сами по себе, вне человеческого мозга и независимо от него. Но что ни говори, проблема быстро усугубляется. Через несколько лет новая программа — «Цель: планета Земля», как планируется, будет передавать с орбиты больше информации за час, чем сегодня имеется во всех областях знания вместе взятых. А зачем? Чтобы помочь нам решить, реален ли экологический кризис через пятнадцать лет. Это будет, без сомнения, ценная информация. Но ожидание чревато опозданием, ведь очень многие уверены, что уже имеющиеся сведения более чем достаточны для принятия решения о необходимости действовать. Данные же, которые будут поступать, вряд ли отложатся в памяти хотя бы одного человека.
Большие объемы неиспользуемой информации в конечном счете превращаются в своего рода загрязнение окружающей среды. Библиотека Конгресса, например, получает более десяти тысяч периодических изданий в год только из Индии! А учитывая, что некоторая накапливаемая информация опасна — например, чертежи атомной бомбы, — отслеживание этих данных становится столь же важной, сколь и трудной задачей. Что, если такая вредоносная информация попадет не в те руки? Или взять менее пугающий пример: досье о вас в кредитной организации не должно быть доступно кому попало.
Мы наблюдаем кризис образования на фоне избытка информации — и это не простое совпадение. Образование — это процесс переработки знаний, однако нам кажется проще генерировать новые факты, чем хранить и использовать те, которыми мы уже обладаем. Мы же, сталкиваясь с невежеством, производим еще больше информации, не желая понять, что хотя она, возможно, имеет ценность, но заменить знания, тем более мудрость ей не дано. И производя исходную информацию в гораздо больших количествах, чем когда-либо, мы начали вмешиваться в процесс превращения ее в знания. В обычном виде он напоминает ферментацию: информация «очищается», и при этом возникает знание, которое затем ферментируется, часто становясь мудростью. Однако сейчас объемы информации настолько превышают прежние, что лавина новых данных захлестывает неторопливый процесс рождения знаний.
Нам необходимо лучше обрабатывать новую информацию, но вместе с тем и осознать силу — как в положительном, так и в отрицательном плане, — заключенную в способе ее передачи. Первой информационной технологией был разговорный язык, и эта сила всегда глубоко почиталась. Религиозная традиция учит: «Вначале было Слово». В иудейско-христианской истории сотворения мира Бог осуществил свой замысел, произнеся слова: «Да будет свет». И стал свет. Подобно этому, с появлением второй информационной технологии — письменности — обычно связывают возникновение того, что мы считаем организованной цивилизацией.
Однако меньше внимания уделяется тому обстоятельству, что способ передачи информации, которым мы пользуемся, может изменять нас самих. Информационная технология, как и любая другая, опосредует наши отношения с объектом, характеризуемым с ее помощью, поскольку, стремясь определить полное значение какого-либо конкретного явления и представить его в виде системы знаков, мы что-то отбрасываем, а что-то сознательно искажаем. По необходимости мы мысленно приспосабливаемся к знаковому воспроизведению. Все информационные технологии — слова, высеченные на камне, прекрасные манускрипты, переписывавшиеся монахами, печатный станок, спутниковое телевидение и компьютерная графика, передаваемая при помощи оптоволокна, — расширяли наши способности познания окружающего мира. Однако эти технологии создавали и определенные формы искажения. В результате наш мозг иначе воспринимает, запоминает и понимает мир.
Рассматривая то, как наука и техника изменили наши взаимоотношения с природой, полезно уточнить понятие «технология». В дополнение к орудиям труда и устройствам нам следует включить в него также системы и методы организации, которые увеличивают наши возможности навязывать миру свою волю. Любой набор процессов, способствующих расширению наших возможностей или облегчающих выполнение определенных задач, можно считать технологией. Даже новые системы мышления, вроде рыночной экономики или демократии, могут пониматься как средство достижения определенных результатов. И, как и другие подобные средства, они иногда приводят к неожиданным последствиям.
В соответствии с таким широким определением, тело человека может рассматриваться как своего рода технология. Наши представления возникают из опыта общения с окружающим миром, который мы в основном воспринимаем при помощи пяти чувств. И, хотя люди не задумываются над этим, возможности таковых весьма и весьма лимитированы в обеспечении адекватной информации. Давая нам первичное представление о том, что есть мир, чувства вместе с тем ограничивают опыт, поскольку заключают его в жесткие рамки той информации, которую они в состоянии получить и обработать. В результате складывается представление, что ограниченная информация, которую мы получаем, дает полное представление об объекте, и мы удивляемся, обнаруживая, что нечто невидимое тоже является важной частью мира, особенно когда возникает серьезная, требующая адекватного ответа угроза.
Жизненный опыт человека моделируется и другой стороной его физического естества, которая воспринимается как нечто само собой разумеющееся. У всех людей тело разделено на две практически одинаковые половины. Известное как двусторонняя симметрия, это его зеркальное свойство во многом определяет наше восприятие мира. <...> Сначала мы фиксируем необходимые нам предметы, а затем посредством одновременного манипулирования соединяем их, достигая нужного эффекта. За каждое действие отвечают противоположные части машины, которую напоминает наше тело. Например, сегодня утром за завтраком я зафиксировал грейпфрут левой рукой, чтобы помешать ему двигаться по тарелке, затем стал манипулировать им правой рукой, сначала отрезая ломтики при помощи ножа, затем отправляя их в рот ложкой. Когда я играю с моими детьми, я сначала фиксирую мяч бейсбольной рукавицей, надетой на одну руку, потом беру его другой рукой и бросаю.
Так же с помощью двух полушарий мозга мы устанавливаем отношения с миром двумя разными способами: одна половина лучше приспособлена для ощущения ситуации и восприятия пространства, тогда как другая — для управления мыслью, владения тем, что мы называем логикой. Некоторые лингвисты отметили, что единственная общая черта практически всех языков — это наличие номинативно-глагольной дихотомии. Естественно, каждое предложение на этой странице начинается с существительного («предложение») и продвигается к заключительной точке при помощи глагола («продвигается»). Мы считаем, что в мире главенствует действие, но, по словам преподобного Томаса Берри, «Вселенная — это общность субъектов, а не комплекс объектов».
Двусторонняя симметрия может показаться неудачным примером, но, на мой взгляд, она предлагает объяснение того, сколь опасным способом современная технология исказила наши отношения с миром, резко увеличив способность управлять природой по сравнению с возможностями ее сбережения и защиты. Сегодня у нас есть тысячи мощнейших и новейших способов управления природными системами хрупкой планеты, но представления о том, как надо беречь и охранять природу от нежелательных последствий, пока элементарны. <...>
Так же, как бездумно используемая технология может нарушить экологическое равновесие планеты, некоторые технологии способны нарушить баланс в нашем восприятии мира. Развивая определенные чувства, способности или возможности больше, чем другие, технологии могут глубоко изменить наше восприятие мира, а затем и наши взаимоотношения с ним. Во второй половине XX века человек неслыханным образом поиздевался над природой, а затем, когда возникли проблемы, непроизвольно начал искать новые способы манипулирования ею в надежде устранить уже нанесенный ущерб.
В ходе дискуссий по проблеме парникового эффекта я лично слышал, как зрелые ученые мужи предлагали разместить на орбите миллиарды полосок оловянной фольги, отражающей солнечный свет, чтобы таким образом уменьшить количество тепла, скопившееся в атмосфере. Слышал я и другие предложения, вроде широкой программы насыщения океанов железом, дабы стимулировать фотосинтез планктона, с тем чтобы он поглощал избыточные парниковые газы. Похоже, нам проще строить столь безрассудные планы, чем рассмотреть более трудную на первый взгляд задачу — переосмыслить уже содеянное.
В сокровенном смысле слова концепция защиты окружающей среды исходит из глубин нашего существа, которое знает лучше, как укрепить, защитить и сохранить самое дорогое, прежде чем мы безвозвратно потеряем все.
* - Weizsaecker E., van, Lovins A.B., Lovins L.H. Factor Four. Doubling Wealth — Halving Resource Use. L., Earthscan Publications Ltd., 1997. Copyright — Weizsaecker E., von, Lovins А. В., Lovins L.H. 1997. Текст воспроизводится с согласия Э. фон Вайцзеккера.
Оглавление
Новая постиндустриальная волна на Западе
Оглавление
Донелла Мидоуз, Деннис Мидоуз, Йорген Рандерс. За пределами допустимого: глобальная катастрофа или стабильное будущее?
Донелла Мидоуз, Деннис Мидоуз и Йорген Рандерс хорошо известны с начала 70-х годов как авторы имевшей огромный резонанс книги «Пределы роста», в которой впервые в весьма жесткой форме проблема исчерпаемости естественных ресурсов была обозначена как одна из основных для современного человечества.
Донелла Мидоуз окончила Гарвардский университет, где получила степень доктора биофизики; во второй половине 60-х и начале 70-х годов работала в Массачусетсском технологическом институте и лаборатории исследования проблем народонаселения при Гарвардском университете. С 1972 года по настоящее время она занимает пост профессора экологии в Дартмут-колледже в штате Нью-Хэмпшир. Она автор и соавтор девяти книг.
Деннис Мидоуз получил степень доктора информатики в Массачусетсском технологическом институте и долгое время работал в Школе менеджмента имени А. Слоуна при том же институте. В 1971 году он был назначен руководителем группы по подготовке первого доклада Римскому клубу. С 1973 года является профессором системного управления в университете штата Нью-Хэмпшир. С 1970 по 1995 год он издал лично или в соавторстве 11 книг. Является почетным профессором двух европейских университетов. Донелла и Деннис Мидоузы живут в городе Хановер, штат Нью-Хэмпшир.
Йорген Рандерс окончил университет города Осло в Норвегии и занимал ряд ответственных постов в норвежском Институте атомной энергии и Институте оборонных исследований в Осло. В 1972 году подучил степень доктора менеджмента в Массачусетсском технологическом институте. В настоящее время он является почетным профессором Норвежской школы менеджмента, директором Норвержского института рыночных исследований и председателем правления Норвержского индустриального банка. Живет в Осло.
Книга «За пределами допустимого: глобальная катастрофа или стабильное будущее?» (1992) стала, как говорят сами авторы, плодом переосмысления целого ряда положений, выдвинутых ими в работе «Пределы роста» (1972). Новое исследование не содержит прежних апокалиптических прогнозов, но в то же время представляется более взвешенным и аргументированным исследованием экологических проблем, стоящих перед цивилизацией.
В центре внимания авторов находится вопрос о характере динамики мировой экономики и о причинах, способных привести к экологическим катастрофам. Подобно А.Гору, они отмечают, что одна из важных предпосылок экологических проблем состоит в трудно изживаемой инерционности хозяйственной системы и крайне несовершенном механизме «обратной связи», который был бы способен подавать необходимые сигналы о приближающейся опасности. По их мнению, стремление к односторонне понимаемому экономическому росту, столь характерное для последних десятилетий, является главной причиной нарушения экосистемы.
Авторы обращают особое внимание на то, что проблемы, которые ранее казались относящимися только к невозобновляемым ресурсам, таким, как полезные ископаемые, сегодня актуальны и в отношении ресурсов возобновляемых. Отмечается, что, несмотря на рост производства и использования удобрений и химикатов, а также применение новых технологий, с середины 70-х годов повсюду в мире резко снижаются темпы роста сельскохозяйственного производства, в результате чего во многих регионах среднедушевое производство продовольствия не только не увеличивается, но даже снижается. Ускоряется вырубка лесов и расширяются пустынные и полупустынные территории.
Вместе с тем в книге описаны реальные механизмы, позволяющие человечеству избегнуть еще более драматических экологических проблем и вступить на путь устойчивого развития. Залогом этого авторы считают отказ от традиционно понимаемой хозяйственной экспансии и переход к качественному росту. Характерно, что в книге представлен весьма реалистичный подход к оценке подобных перспектив, основанный на тех природоохранных технологиях, которые появились в последние годы и применение которых не только необходимо с экологической точки зрения, но и приносит прибыль. Таким образом, основным выводом работы является положение о том, что, несмотря на все сохраняющиеся проблемы, самый критический период оставлен в прошлом, и человечество может смотреть в будущее с заметно большим оптимизмом, чем в 70-е годы.
Мы предлагаем вниманию читателя введение к книге, а также отрывки из главы 4 — «Динамика роста в замкнутом мире», главы 6 — «Технология, рынки и "перебор"», главы 7 — «Переход к стабильной системе» и главы 8— «"Перебор ", но не катастрофа» (эти фрагменты соответствуют стр. XII-XVII, 1-2, 137—142, 159-161, 162—165, 179, 190-192, 208-209, 210, 217, 222 в издании Earthscan).
Двадцать лет назад мы написали книгу под названием «Пределы роста»1. В ней говорилось о перспективах роста народонаселения и развития мировой экономики в грядущем столетии. Мы [предупреждали] о том, что может произойти, если не будет принято никаких мер по сдерживанию бесконтрольного роста населения, [рассуждали] о том, как скажется на природной среде дальнейшее хозяйственное развитие, если оно будет идти нынешними темпами, [выдвигали предложения], как перестроить экономику, чтобы она обеспечивала каждому достаточный прожиточный минимум и в то же время не выходила за пределы физических возможностей Земли.
Мы занимались этими вопросами по поручению Римского клуба — международной группы бизнесменов, которые предложили нам провести на базе Массачусетсского технологического института (МТИ) двухлетнее исследование причин и последствий роста народонаселения, промышленного капитала, производства продуктов питания, потребления ресурсов и уровня загрязнения окружающей среды. Для того, чтобы следить за развитием этих взаимосвязанных процессов и прогнозировать ход их развития на ближайшее будущее, нами была создана специальная компьютерная модель мира World З2.
Результаты нашего исследования <...> произвели фурор. Компьютерные пророчества о будущем человечества, исходившие от МТИ и Римского клуба, поражали воображение. Наша книга обсуждалась парламентами и научными обществами. Одна крупная нефтяная компания заказала серию рекламных роликов, критикующих эту работу. Другая учредила ежегодную премию за лучшее исследование, дополняющее составленные нами перспективные прогнозы. «Пределы роста» и восхваляли до небес, и вдумчиво рецензировали; она попала под шквальный огонь критики со стороны и левых, и правых, и умеренных представителей господствующего направления экономической науки.
Некоторые восприняли ее как предсказание конца света, каковым она ни в коем случае не является. Эта работа — не о предначертанном будущем, а о выборе пути. В ней, конечно, содержалось предупреждение, но также выражалась и обоснованная надежда на спасение. Вот три общих вывода, к которым мы пришли в 1972 году. Второй из них оптимистичен, и наши расчеты показали, что для этого оптимизма были и есть веские основания. Возможно, его стоило бы поставить в списке под первым номером.
1. Если процессы демографического роста, индустриализации, загрязнения окружающей среды, производства продуктов питания и истощения природных ресурсов будут и в дальнейшем идти такими же темпами, планета достигнет предела своего репродуктивного потенциала примерно через сто лет. С большой вероятностью это приведет к внезапному и неконтролируемому сокращению населения и снижению производственных мощностей.
2. Существуют возможности регулирования этих процессов и обеспечения долговременной экологической и экономической стабильности. [В результате] можно добиться состояния глобального равновесия, при котором будут удовлетворяться основные материальные потребности каждого человека, и всем будут обеспечены равные возможности для реализации своих способностей.
3. Если люди предпочитают второй вариант развития первому, то чем раньше они-начнут работать в этом направлении, тем больше у них шансов на успех3.
Эти выводы не привели нас в отчаяние, а заставили задуматься о том, как создать общество, в котором люди жили бы в материальном достатке, пользуясь благами социальной справедливости и экологической устойчивости, и в котором жизнь была бы комфортнее, чем в обществе, чрезмерно увлеченном проблемами роста.
С тех пор мы обдумывали различные варианты построения такого общества. Над этим же работали и миллионы других людей, изучавших проблемы эффективного использования энергии и разработки новых материалов, ненасильственного разрешения конфликтов, защиты окружающей среды от промышленных отходов, оборотного водоснабжения городов, экологически чистого сельского хозяйства, а также проблемы защиты озонового слоя. За последние двадцать лет возникло множество концепций стабильного развития технических средств и организаций, призванных претворить их в жизнь. Но за этот же период произошло и много такого, что еще больше обострило проблемы беспросветной нищеты, непроизводительного расходования ресурсов, накапливания отравляющих веществ и разрушения природной среды, в результате чего естественные защитные и восстановительные механизмы планеты значительно ослабли.
Приступая к работе над этой книгой, мы намеревались лишь зафиксировать отмеченные противоборствующие тенденции, чтобы обновить данные, содержащиеся в «Пределах роста», переиздаваемых по случаю двадцатилетия их выхода в свет. Однако вскоре выяснилось, что дело обстоит намного сложнее. Обрабатывая статистические данные, создавая новую компьютерную модель и осмысливая информацию, накопленную нами за последние два десятилетия, мы увидели, что за это время дальнейшее развитие многих из упомянутых тенденций приблизило человеческое общество к опасной черте.
В 1971 году мы считали, что пройдут десятилетия, прежде чем использование человеком энергии и материалов достигнет того предела воздействия на окружающую среду, превышение которого приведет к нарушению экологического баланса. В 1991 году сравнительный анализ статистических данных и компьютерных моделей глобальной экологической обстановки за прошедшие годы да и собственные наблюдения в разных частях планеты привели нас к выводу о том, что, несмотря на совершенствование промышленного оборудования, растущее понимание необходимости защиты окружающей среды и все более жесткие меры, применяемые по ее охране, темпы истощения природных ресурсов и уровень загрязнения среды обитания вышли за допустимые пределы.
Этот вывод удивил нас, но не стал неожиданным. Это можно было предвидеть. Мы собственными глазами видели вырубленные леса, дождевые промоины на пахотных угодьях, заиленные коричневые реки. Мы знали о химическом составе озонового слоя и о парниковом эффекте. Средства массовой информации постоянно сообщали об удручающем состоянии рыбных промыслов, о понижении уровня грунтовых вод, об исчезающих видах живых существ. Обсуждая с коллегами проблему превышения предела устойчивости, мы обратили внимание на то, что они не оспаривали наших выводов. В литературе, изданной за последние двадцать лет, мы нашли множество указаний на то, что темпы истощения природных ресурсов и уровень загрязнения среды слишком высоки. <...>
Однако полное понимание происходящего пришло к нам только после того, как мы приступили к обновлению данных, приведенных в книге «Пределы роста». Человечество преступило допустимую грань. Дальше так жить нельзя. Для того чтобы выжить, нужно замедлить бег, расслабиться и подлечить раны, нанесенные окружающей среде. Бесконечным наращиванием объема материального производства нищету не одолеть; с ней придется бороться на фоне сокращения масштабов экономической деятельности человека. Нам — да и, наверное, другим исследователям — не хотелось делать таких выводов, но чем больше мы обрабатывали статистических данных, тем ярче вырисовывался их зловещий смысл. С некоторым трепетом мы обратились к World 3 — компьютерной модели — которая помогла нам двадцать лет назад обобщить и обработать сведения, полученные со всех концов планеты, и выяснить, что они сулят человечеству в не столь уж отдаленной перспективе. Мы опасались, что эта модель не оставит населению Земли никакой надежды на стабильное и обеспеченное будущее.
К счастью, это оказалось не так. Модель показала, что за двадцать лет некоторые возможности для устойчивого развития сузились, но зато открылись другие. Технические и организационные новшества, появившиеся за последние годы, создают реальные возможности для сокращения потребления ресурсов, снижения уровня заражения природной среды отходами экономической деятельности человека и улучшения качества жизни. Сохраняется возможность ликвидации нищеты при нынешних темпах прироста населения и его существующем возрастном составе; однако добиться этого не удастся, если население планеты будет неудержимо расти, если не будут предприняты усилия по рационализации использования материальных ресурсов и энергии и их более разумному распределению.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 45 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |