Танцы на атомной станции 3 страница

- Давай ещё коньяка возьмём, - предложил Вин. Он взял креветок, кусок пиццы, пакет банановых чипсов и чай с мятой. – А то одной бутылки на троих мало. И по коктейлю. Вот, «Чёрная Быль» - коньяк, холодный чёрный кофе и сахар.

- Тогда отдельно коньяк не надо, - сказал я. – А то завтра не встанем.

- Ты прав.

Ганжа подвинул поднос с нашим заказом.

- Хабар купишь? – спросил я.

Ганжа наигранно всплеснул руками.

- Угощение вам бесплатное, выпивка бесплатная – давай тогда и хабар бесплатный.

- Ну, нет, - я принял игру, - пойду я до ближайшей базы одиночек прогуляюсь….

- Ну-у, Эдгар, мы так не договаривались, - Ганжа сделал вид, что мой отказ вогнал его в беспросветную депрессию. – Давай поторгуемся.

- Уговорил, противный.

Я выложил на стойку почти весь найденный сегодня хабар: три «грави», три «медузы», «золотая рыбка», «вспышка» и пучок «игл дикобраза». «Медуза» размером с грейпфрут, а весит грамм 30 – 50. Зато фонит нехило. Я их и таскаю не в рюкзаке, а в специальном контейнере. «Золотые рыбки» и «Грави» - тоже. Почему некоторые арты смертельно радиоактивны, несмотря на то, что по-настоящему «грязных» мест в Зоне почти не осталось – учёные долго ещё головы ломать будут. Артефакты во всём их многообразии – это самое полезное и самое загадочное явление Зоны. Дар и проклятие. Вот «игла дикобраза» - прикольнейший артефакт. Выглядит как тонкая длинная игла, длиной 40см. Бывает прямая, бывает чуть изогнутая. Блестящая. Цвет – от тёмно-серого, как графит, до серебряного. А прикол вот в чём. Берёшь «иглу» и с силой вгоняешь себе в ладонь или ещё куда-нибудь. Ни крови, ни боли. Спокойно протаскиваешь, вытаскиваешь. Никаких следов. Туристы в ужасе, учёные в восторге, сталкер, показавший фокус, подсчитывает наличку. Главное, действует «игла» только на по-настоящему живое тело. Если тыкать ей обычный труп, мертвяка [мертвяки – это ходячие трупы, в отличие от зомби, мертвы окончательно, совсем ничего не соображают, только двигаются, разлагаются и иногда жутко воют] или зомби – «игла» просто проткнёт их, как стальной штырь. Такие дела.

Я сложил контейнер и засунул его на дно значительно полегчавшего рюкзака. Только два «ломтя мяса» и «кровь камня» - дешёвые, но полезные для здоровья арты остались висеть у меня на специальных шнурках на шее.

- Тебе наличкой или как? – поинтересовался свободовский бармен. – Есть интересный товар.

- «Валы» остались?

- Конечно! «Валов» навалом! Специально для тебя, - Ганжа достал новенький «Вал». Я осмотрел игрушку. Мм… прелесть. Хищная красота орудия смерти. И лёгенький – со снаряжённым магазином весит немногим больше MP5, где-то 3, 5 кг, а насколько мощнее.

- Можно стрелять со сложенным прикладом, - сказал Ганжа. – Заметил?

- Угу. А он как – только из коробки?

- Ну, я всегда стволы пристреливаю. Конкретно с этого расстрелял две обоймы. Нужно же проверить – вдруг брак или какая лажа.

- Прекрасно. Беру. И патронов – на оставшуюся стоимость.

- Простых? Бронебойных? Снайперских?

- Какие лучше?

- Смотри. В нём используются специальные 9-мм дозвуковые патроны СП-5 и СП-6. Пуля снайперского патрона СП-5 (со стальным сердечником) пробивает бронежилеты 2 класса или 6-мм стальной лист на дальности 100 м, а 2-мм — на всём расстоянии прицельной стрельбы. То есть, любой броник из тех, что есть в Зоне, расфигачит на раз. При этом сохраняется энергия, достаточная для поражения укрывшегося противника. Бронебойный патрон СП-6 с увеличенным сердечником из закалённой стали способен вывести из строя автомобиль и даже легкобронированную технику. Он пробивает 8-мм стальной лист на дальности 100 м, а 5-мм стальной лист или бронежилеты 3 класса — на всём расстоянии прицельной стрельбы. Он даже экзоскелет пробьёт.

- Давай бронебойные. Обойм 10.

- Только это мало получится. Эдгар, у тебя ещё хабар есть?

- Ты жлоб, Ганжа. Я ведь ещё ПСО на него нацепить хотел.

- Ничего личного. Бизнес.

- Знаешь, Ганжа, что будет, если скрестить тебя с Монолитом?

- Не. Что? – насторожился бармен.

- Любой каприз за ваши деньги – вот что будет! – выдал я.

Ганжа расхохотался. Он и сам пошутить любит, и на чужие шутки не обижается. В разумных пределах, конечно.

- Ну, ты выдал, мэн. Прико-о-ол…

Я выложил два трофейных «Калаша», отобранных утром у гопников. Весело утро началось. Из-за особенностей ландшафта бандюков пришлось загнать в «карусель». Получилось красиво. Как точно Лукаш сказал – не осознавая своей жестокости….. Ганжа подвинул коробки с тёмными полосами маркировки и положил сверху прицел. Я прицепил его к «Валу», снарядил магазин. Нежно погладил ствол с интегрированным глушителем и пламегасителем.

- Я теперь всех замочу, - с хищной радостью сказал я.

- Тю! Ты просто мизантроп! – беззлобно «обозвал» меня Ганжа. – Как там: «И всё, что пред собою видел – он презирал и ненавидел!» От, помню ещё с Большой Земли.

- Хех, на Большой Земле я реально «презирал и ненавидел». А здесь просто забочусь о безопасности – своей и моих друзей.

- Это правильно. А вот к «Валу» ещё такой футляр, - он достал серебристый кейс. – Это в комплекте идёт. Не знаю, правда, пригодится ли он в Зоне.

- Ничего, - я взял кейс. – В хозяйстве всё пригодится.

Я ещё подержал автомат в руках и закинул за спину. Ганжа кивнул охраннику, тот отнёс хабар в подсобку, в навороченный сейф. Сделка состоялась.

- Что-нибудь ещё? – предложил Ганжа.

- Не, пока нет. Два лимона к текиле и соли чуток. Пока всё. – Тратить наличку пока не хотелось. Мы с Вином взяли поднос и вернулись за стол.

- И что здесь моё? – поинтересовался Влад, глядя на еду и выпивку.

- В смысле? – удивился свободовец.

- Что из этого вы для меня взяли? – повторил Влад.

- Ничего себе! А ты сам почему не возьмёшь?

- Ладно. – Влад неохотно поднялся и побрёл к стойке. Вернулся с рыбой с жареной картошкой и бутылкой виски.

- Чего это он? – тихо поинтересовался анархист.

- Не знаю, - ответил я. – Он весь день чудит.

- Ничего, бывает, - миролюбивый Вин решил сменить тему и вернулся к рассуждениям о самосёлах. - Они почему в Зону вернулись? Им не нашлось места в том мире…. Как и нам. И то – мы тут считай, по своей воле дурью маемся, а им реально идти некуда. Тогда, в 1986-м году эвакуированных людей рассовали по разным областям. Сами подумайте, какое жильё можно получить от государства? Тем более, для людей, проживших всю жизнь на земле, в сельской местности, переезд в город – жуткий стресс. Вот они и стали возвращаться, при первой возможности. Доживать свой век на родной земле.

- Брр, Вин, ну что тебя в социалку тянет? Других тем, что ли, нет? – Влад раскурил сигарету и, не скрываясь, полюбовался зажигалкой Zippo. Потом его взгляд скользит по залу, словно луч прожектора и останавливается где-то за моим плечом. – Эдгар, ты когда последний раз о девках думал?

- Странный вопрос.

- Обернись.

Я поворачиваю голову. Встаю и делаю пару ленивых шагов к соседнему столику.

Девушки в Зоне – редкость. А девушку-наёмника я вообще первый раз вижу. Интересно…..

- У тебя комбез точно под цвет глаз. Ты поэтому в наёмники пошла?

- Нет. Просто это реальная возможность заработать самостоятельно, а не сидеть на шее у какого-нибудь богатого дяди, - гордо ответила девушка, встряхивая светлыми волосами. – А что, действительно идёт? Просто все говорят одно и то же.

- Реально. Даже больше, чем вот этому перцу его зелёнка, - я киваю на Вина, весело болтающего с подошедшими к нему сородичами по группировке. Кажется, они обсуждают очередную выходку Повара. Влад, тем временем, отошёл.

- Значит, тебя девушки интересуют?

- Угу, - я подвигаюсь ближе. – Сам не понимаю, что со мной – вокруг столько красивых мужиков, а я всё о девках думаю.

Девушка-наёмник рассмеялась.

- Все вы такие. Вроде от радиации уже всё отвалилось, а туда же….

- Ну, у меня ещё не отвалилось, - заявляю я. – Или ты на слово не веришь?
- Посмотрим, посмотрим…. – Девушка-наёмник загадочно улыбается, а её пальцы скользят вверх-вниз по высокому стакану с «Чёрной Былью».

Вообще, я изначально хотел с ней только поболтать. Но в Зоне не принято отказывать девушкам. Как и торговаться, если представительница прекрасной половины сталкерского сообщества назначит цену за удовольствие. Хотя какой половины – на всю Зону девушек не больше десятка, а мужиков примерно 400 – 500. Вот и считайте.

- И какова же цена вопроса?

- Я по-другому зарабатываю, я думала, ты понял. – Девушка вздохнула. – Мне что, с табличкой ходить: «Ищу интим. Работу не предлагать!»

- Извини. Будем считать, я криво пошутил. Правда, извини.

- Ничего. – Она чуть улыбается. А я сообразил, что она настроена на общение, но хочет мне предложить вовсе не секс. Но что же тогда? И почему я чувствую странное облегчение от этого? Присматриваюсь к лицу девушки. Что-то очень знакомое в этих правильных, чуть угловатых чертах. Впрочем, мне часто попадаются люди с такой внешностью – длинные светлые волосы, большие голубые глаза, стройное тело. Святые ликвидаторы! Да каждое моё знакомство с человеком такого типажа гарантирует нехилые приключения на мою пятую точку и прочие части тела. [читайте об этом во всех подробностях в трилогии «Записки Макбета» - жизнь Эдгара до Зоны].

- Ты здесь с кем зависаешь? – интересуется девушка.

- Ну, с вот этим парнем, Вин зовут. И ещё один чувак, он сейчас отошёл.

- Эдгар, иди сюда, - позвал меня свободовец. – И девушку пригласи.

- Да, точно. Давай к нам? – предложил я. Кстати, как тебя зовут?

- Гештальт. А ты, значит, Эдгар? Редко когда в роли клички выступает имя.

- Так это и есть моё имя. Я тут больше года, а кличка пока никакая не прилипла. Странно, правда?

- Бывает, – пожала плечами Гештальт, от чего её грудь под разгрузкой изящно приподнялась. Размер второй или третий, а талия такая узкая, симпатично. – Имя редкое, короткое, запоминающееся.

Тем временем, вернулся Влад. Я познакомил его с Гештальтом и предложил:

- А давайте на «поляну». Там воздуха больше и вообще….

- Отлично, - согласилась Гештальт. – Я как раз хотела предложить это.

Мы сгребаем подносы с едой и выпивкой и выходим на улицу.

В цивилизованном мире вокруг любой уважающей себя забегаловки расположенный столики, чтобы все желающие могли невозбранно пьянствовать под открытым небом. Спрашивается, чем хуже «Глоток Свободы»? Да ничем. И устроено здесь всё также, с поправкой на местный колорит. Между самим баром, административным зданием, где штаб Лукаша, и ещё какой-то постройкой расположено довольно большое пространство – это и есть «поляна». Уличное продолжение бара. Горят костры в обрезанных железных бочках, расставлены ящики, лежат брёвна, настилы с матрасами и одеялами – и на всём этом сидят и лежат сталкеры. Звяканье стаканов, болтовня, смех, кто-то рассказывает анекдоты, кто-то играет на гитаре – в общем, народ расслабляется потихоньку. Местами натянуты навесы из маскировочной сетки – для большего уюта, видимо. Мы устраиваемся под одним из них, на продавленных и потёртых матрасах. Гештальт вытягивается на спине, втыкая взгляд в небо сквозь сетку. Теперь она пьёт «Реактор» - чередующиеся слои тёмно-красного и прозрачного в высоком узком стакане и правда напоминают знаменитую трубу Чернобыльской АЭС.

- И как на вкус? – интересуюсь я.

- Это гранатовый сок и водка. Горько. Но вкусно. – Улыбается девушка-наёмник. – Как жизнь в Зоне. Морщишься, глотку обжигает, но пьёшь её, пьёшь – до последней капли. Хочешь попробовать?

- Давай, - я взял стакан из её рук и отпил. Горечь. Хмм…. Вкусно.

- Красиво говоришь, Гештальт, - одобряет Вин, раскуривая косяк.

- Просто говорю, как есть, - пожимает плечами девушка-наёмник. – Вы гляньте, какое небо суперское. Потрясающе ведь. Тучи, тяжелые, как свинцовые пластины, а сквозь них звёзды просвечивают.

Действительно. Ночное небо Зоны завораживает. В принципе, после тускло светящегося, как гниющие водоросли, неба большого города, где за рекламными огнями и фарами машин и луны не увидишь, при выезде на природу небо всегда поражает. Но в Зоне всё класса «экстра». Небо в том числе. Я открываю текилу.

- Кайф, - Вин выдыхает сладковатый дым аккуратными кольцами. – Вот так сидеть с корешами, выпивать, смотреть на звёзды. Рядом люди, но не абы какие, - он чуть кивает на сборную толпу свободовцев, сталкеров-одиночек, туристов и наёмников. И вокруг только ночь, степь и костры…. Древнее варварское племя скифов, как у Пелевина.

- Вообще, - уточняю я, - занюхивая текилу лимоном с солью, - это у Александра Блока было стихотворение «Скифы». Далее Виктор Пелевин развил эту тему в нескольких своих рассказах.

- Ах, неважно. Истинная красота не имеет конкретного автора, - свободовец принимается за креветок, - Дай-ка лимончик, я их сбрызну соком… Ничего нового уже нельзя придумать. Всё написано до нас. Всё сказано и предсказано. Всё спето и выпито. Если уж само мироздание, сама реальность оказалась вторичной по отношению к художественной литературе…. Так, о чём я? Ах, да. Вот в древности как люди жили? Занимались собирательством, охотились на диких животных, воевали друг с другом, грелись у костров…. У них было острое восприятие и молниеносные рефлексы. Не хуже, чем у зверей. Потом, за тысячелетия так называемого прогресса люди растеряли свои способности, данные им природой, стали слабыми, изнеженными существами, скованными правилами, которые они сами себе навязали. – Он доел креветок. – И вот теперь, мы, сталкеры собираем артефакты, воюем с врагами и тусуем с друзьями, чуем аномалии не хуже животных-мутантов….

И в подтверждение слов анархиста возле соседнего костра кто-то запел

Всё повторяться будет извечно

То, что нетленно и скоротечно

Серую пыль истоптав сапогами

Тысячелетия ходят кругами

Невидимый в ночи музыкант сбился и продолжил другой песней, тоже из творчества Отто Дикс

И никто нам не нужен,

Никого мы не любим

Мы не будет такими,

Как все прочие люди

По дешёвке продали

Мы теням наши души

Тем, кто тихо вливает

Яд молитвы нам в уши

- Видимо, правда, - сказал я, - сталкеры – это уже не совсем люди. Психология и психика другие совсем.

- И всё же, - возражает Влад, - сталкеры – плоть от плоти современной цивилизации. В Зоне никакого производства нет – кроме еды и туристских сувениров. Почти всё, чем вы пользуетесь – оружие, одежда, приборы, большая часть еды и лекарств – это всё из цивилизованного мира. Из мира, от которого вы так упорно отрекаетесь. Не только сталкеры – бюреры и кровососы селятся в брошенных человеческих домах. Контролёры и изломы носят человеческую одежду. Получается, Зона не так уж независима, как вам хотелось бы, - он взглянул на Вина.

- Я об этом не думал, - неохотно признался анархист. – Ведь просто всё. Насобирал артефактов, продал барыге, купил патронов, снарягу обновил – и снова в ходку. Круговорот сталкера в природе, - он хихикнул.

- А если смотреть глубже, - сказал Влад, - Если по какой-либо причине будет запрет на артефакты, их перестанут покупать – сталкеры загнутся и вымрут как вид. Зона не может без внешнего мира. А мир без Зоны вполне себе может.

- Ты так говоришь, - напрягся я, - будто ты сам не сталкер.

- Нет. Просто я не романтизирую Зону и мой взгляд на неё более чёткий.

- Извини, Влад, - сказал свободовец. – Но иногда, сейчас, например, ты рассуждаешь, как представитель «Долга». Они тоже считают Зону неким придатком, уродливым наростом, из которого нужно выжать как можно больше пользы, а потом уничтожить за ненадобностью. А я не понимаю и не принимаю это потребительское отношение к природе. Оно никогда ещё до добра не доводило людей.

- Вин прав, - сказала Гештальт. – И то, что я вам расскажу – очередная история о самонадеянных учёных и их экспериментах. И я надеюсь, вы мне поможете разобраться с их последствиями. Одна я точно не справлюсь.

РАССКАЗ ГЕШТАЛЬТА. ВОЛЯ К ВЛАСТИ

Как вы знаете, наёмники – это не единая группировка, как «Долг» и «Свобода». Это синдикат, состоящий из нескольких подразделений. «Машины» - гильдия наёмных убийц, охранников и сборщиков информации, у них мирный договор со «Свободой». «Пауки» - программисты и хакеры, специалисты по компьютерным технологиям. «Орлы» - тоже наёмные убийцы, самые известные, те самые, у которых эмблемой синий орёл. Помнится, Меченый навёл шороху на их базе, ох и весело было. И «Тени» - в них состоит Гештальт. Это универсалы – занимаются и информацией, и убийствами, могут выполнять охранные функции, участвовать в различных научных исследованиях и прочее.

Гештальт входила в отряд, охраняющий полевую лабораторию учёных недалеко от Выжигателя Мозгов. Сам Выжигатель монолитовцы так и не починили, и слава Богу, но осталось несколько более слабых пси-установок, образующий границу между общей Зоной и территорией «Монолита». Вот группа учёных, под охраной шести наёмников из подразделения «Тени» занималась исследованиями пси-поля.

Конкретно их интересовало – можно ли сгенерировать излучение, пробуждающее в человеке способность управлять другими людьми. Рабочей гипотезой была версия, что контролёры были созданы путём облучения людей таким полем. Проект назвали «Воля к власти». Исследования велись в строжайшей тайне. Только сами учёные (их было четверо) и шесть наёмников, охраняющих их и помогающих им, знали истинную цель этих исследований.

Был вечер. Гештальт сидела возле мобильной лаборатории и чистила свою LR-300. Только что прошёл дождь, земля была влажной и холодной, по всему внутреннему двору лагеря разлились лужи. Почистив и зарядив оружие, девушка-наёмник устроилась на картонной упаковке из-под принтера, прислонившись спиной к стене лаборатории, зажав винтовку между колен, глядя на холодный малиновый закат. От сырой земли поднимались испарения. Неподалёку выли псевдособаки и ухали снорки. Каркали вороны. Эти звуки природы успокаивали расшатанные нервы и в то же время возбуждали воображение, вызывали полузабытые эмоции, что-то из глубин генетической памяти – с тех времён, когда человек сам был частью этой дикой природы.

Наёмники обеспечивали круглосуточную охрану, дежуря по восемь часов, по двое. По идее, для столь серьёзного проекта, нужна более многочисленная и сильная охрана, но чем больше людей задействовано в проекте – тем больше вероятность утечки информации. Поэтому заказчики пожертвовали личной безопасностью исследователей ради конфиденциальности их деятельности. Правильно ли они поступили или нет – даже теперь, зная, что получилось на выходе – понять сложно.

Внезапно сумерки разорвали резкие хлопки с северной стороны. С Гештальта слетело романтическое оцепенение, сердце под серо-синей бронёй заколотилось часто-часто. Она схватила винтовку и воткнула в ухо минигарнитуру от ПДА. Наушник взорвался душераздирающим криком Финика.

- Тревога! Атака с севера! Это монолитовцы и с ними мутанты!

Финик – напарник Гештальта, финн, поэтому и кличка такая – стоял на вышке в северной части лагеря. Хлопки СВД сменились короткими лязгающими очередями LR-300 – такой же винтовкой, что и у Гештальта и остальных наёмников в их отряде, кроме командира Аметиста – у него FN-2000 – отличный бельгийский ствол. Аметист и остальные трое наёмников уже бежали в сторону вышки. Гештальт было присоединилась к ним, но в её голове мелькнула догадка.

- Парни, это может быть обманный манёвр! Нужно защитить весь периметр лагеря.

- Логично, - пробормотал Аметист, - Как я сам не догадался. Гештальт, Вискарь, Ворон – рассредоточьтесь вдоль забора. Ракета, со мной к Финику.

Девушка-наёмник оказалась права. Подбежав к западной стороне забора, она увидела только большую рваную дыру в покорёженных металлических листах, в которую уже пролезала морда псевдогиганта. Гештальт выстрелила, целясь по глазам. Попала ниже, в провал носа – по плоской уродливой морде потекла кровь. Животное заревело от боли. Псевдогиганты вообще чувствительны к боли – этим и объясняется их слабая живучесть. Девушка отскочила в сторону, за угол одно из зданий, чтобы не попасть под ударную волну, которую псевдогигант генерирует ударами лап о землю. Но мутант не спешил воспользоваться этим своим оружием. Он просто пролез через дыру в заборе, и Гештальт увидела, что на спине псевдогиганта сидит сталкер – точнее, сектант «Монолита» – в светло-сером комбинезоне с чёрным зеркальным тонированным шлемом и чёрными клёпаными ремнями. Поэтому псевдогигант не генерировал ударные волны – чтобы не контузить наездника. Гештальт нашарила в подсумке гранату Ф-1. Сжав её ребристую поверхность, девушка-наёмник выдернула кольцо и швырнула гранату под брюхо псевдогиганта. Эффект был ожидаемый – большая часть осколков застряла в теле животного, распотрошив его, теперь псевдогигант корчился на земле, в предсмертных судорогах. Монолитовцу тоже досталось – сброшенный ударной волной, он с трудом поднялся на ноги. Автомат сектанта куда-то отшвырнуло, он достал из кобуры «Пустынный Орёл» - массивный и, по мнению многих сталкеров, неудобный пистолет, отличающийся, однако, чудовищной убойной силой. Настороженно крутя головой в чёрном зеркальном шлеме, сектант обошёл тушу сдохшего псевдогиганта. Гештальт очень спокойно прицелилась и выстрелила одиночным. Пуля вошла монолитовцу в затылок – между краем шлема и мягким воротником комбинезона. Он задёргался, упал на землю. Гештальт подошла почти вплотную. Ей захотелось снять с врага шлем и посмотреть на его лицо. Смертельно раненый монолитовец слегка подёргивался. Повреждённый пулей, почти мёртвый мозг ещё посылал сигналы телу, но сектант был обречён. В этот момент в наушнике что-то неразборчиво прокричал Ворон, защищающий южный сектор. Коротко завибрировал ПДА – один из зелёных индикаторов на карте стал серым. Ворон мёртв. Гештальт добила монолитовца ещё одним выстрелом, сняла с его руки ПДА и побежала к южной части ворот.

- Гештальт! – раздался голос Аметиста. – Не ходи туда! Беги к вышке! Здесь мы продержимся хоть немного.

- Где Вискарь?

- Он в восточном секторе. Кажется, ранен. Там зомби до хрена, - хриплый голос Аметиста полон тоски и ужаса, хотя интонация по-прежнему решительная, как у настоящего командира. – Ему не поможешь. Иди к нам. Ему не поможешь, - повторил он уже тише.

- Я хотя бы попробую, - проговорила Гештальт.

- Нет, вы оба погибните!

Девушка-наёмник двинулась к восточному забору – как раз с этой стороны были ворота. Но на полпути развернулась и бросилась к вышке. Ворота были аккуратно вынесены, вокруг них толпилось с десяток зомби. Развернувшись на бегу, Гештальт кинула в них гранату. Половина зомбей попадали, посечённые осколками, двое умерли окончательно, остальные пытались встать, но добивать их было некогда. Задыхаясь, Гештальт влетела по лестнице на вышку.

- Ну, я же говорил, - недовольно проговорил Аметист, перезаряжая подствольник своей бельгийской игрушки. – Ты так и не научилась меня слушаться…. Никакой дисциплины…. – Он аккуратно прицелился и выстрелил в снорка, пытавшегося забраться по лестнице. Мутанта разорвало на части, несколько ступенек лестницы рухнули. Гештальт осмотрелась. Помимо неё и Аметиста, на вышке был Ракета, с побелевшим лицом и перебинтованной ногой, и профессор Переходов, в научном скафандре без шлема, прижимающий к груди свой планшетный компьютер.

- А где остальные учёные? – спросила Гештальт.

Аметист молча показал вниз. Гора трупов – десяток монолитовцев, пять снорков, Финик с развороченной, выпотрошенной грудной клеткой и без рук. И клочья оранжевых научных костюмов, трепещущих на ветру, словно языки пламени. Гештальту они напомнили пионерские галстуки – хотя те, кажется, были красными, как кровь. Чудовищный алтарь безумия науки и амбиций военных. Впрочем, нам не привыкать.

- Вызовите помощь, - прошептал профессор. – Вызовите вертолёт! Пусть нас спасут! – он всхлипнул.

- Нет, - сказал Аметист.- Заказчикам не нужны наши жизни. Они наверняка знают о нападении. Подождут, пока монолитовцы нас убьют, затем замочат монолитовцев и заберут результаты ваших исследований.

- Наших исследований, - машинально поправил его учёный. Он любил говорить, что все участники этого исследования – и учёные, и наёмники – это одна команда, и каждый внёс свой вклад.

- Они спокойно возьмут компьютер с инфой из ваших холодных мёртвых рук, - сказал Аметист.

Учёный заплакал. Гештальту и Ракете было тяжело смотреть, как плачет пожилой человек, но они не знали, что ему сказать. Поэтому взяли свои винтовки и начали отстреливать монолитовцев. Судя по спискам контактов, число врагов постепенно уменьшалось. Но и патроны приходилось экономить. Аметист уже опустил ствол – подствольных гранат и патронов 9х39 не осталось.

- Их осталось всего трое, - сказал Ракета. – Можно попробовать спуститься вниз и взять снарягу с трупов. У них «Винторезы» - патроны подойдут к FN2000. Чёрт, если бы не нога….

- Что с ногой-то? – спросила Гештальт.

- Снорк чуть не отгрыз, зараза прыгучая. Ничего, перекисью и антисептиком залил, заражения крови не должно быть. Но больно жутко.

- Давай я спущусь, - предложила Гештальт.

- Сиди здесь, - твёрдо сказал Аметист. – Гештальт, ты прям мужик. Вспоминай хоть иногда, что ты девчонка, и парни рядом с тобой и сами могут кое-что сделать.

- А какая разница? – возмутилась Гештальт. Это всё предрассудки внешнего мира, в Зоне они не действуют. Ведь от природы женщина такая же умная и развитая….

- Это понятно, - согласился Аметист. – Но за припасами сбегаю я. А вы меня прикроете.

- Лады, командир, - ответила девушка-наёмник.

Через пару минут Аметист поднялся и вывалил на пол несколько обойм и «Винторез». Он зарядил обоймы для FN2000, Гештальт протянула «Винторез» Ракете.

- Я знаю, твой ствол скоро ресурс выработает. А сейчас важна любая мелочь.

В этот момент у всех завибрировали ПДА. Количество красных точек на карте стремительно увеличилось…..

ВОЙНА ЗА МИР

- И что дальше? – спросил я. – Как ты выбралась?

- Это был военный спецназ. И пришли они, как предсказывал Аметист – забрать бесценные результаты из рук мертвецов. Профессор Переходов отдал мне планшет, на жёстком диске которого были все данные. Аметист и Ракета прикрыли мой отход. Видит Чёрный Сталкер, я не хотела оставлять ребят и учёного, зная, что они погибнут. Но это дело чести – не отдать этим бездушным тварям результаты. Знаешь, Эдгар, наёмники обычно не задумываются – прав ли тот, на кого мы работаем. Деньги платит – и ладно. Как говорится, ничего личного. Но здесь дело даже не в том, что заказчик нас кинул и решил убить. То, что мы получили – это слишком жестокое и опасное знание. Если спецы из этой структуры узнают, как делать из людей псиоников – как создавать контролёров – ты представляешь, что будет?

- Но ведь контролёры не могут жить вне Зоны – с ними мир не завоюешь, - сказал Вин.

- В том и прикол, что профессор Переходов открыл излучение, не связанное с аномальным полем Зоны. И псионики, созданные при помощи этого излучения, совершеннее контролёров. Они могут жить среди людей, по их правилам и обычаям. И в нужный момент нанести массированный удар по психике, по коллективному бессознательному. Думаю, через телевидение удобнее всего.

- Хех, так телевизор – это и есть зомбоящик, - ухмыльнулся Вин. – Телевизор – самое лучшее оружие массового поражения. Трупов нет, ничего не разрушено – а весь мир твой.

- Так ты понимаешь серьёзность проблемы? – переспросила Гештальт.

- Да, говорю без иронии. Только не всё ли равно, что происходит там, когда мы – здесь? Мне, например, абсолютно пофигу, что творится за Периметром – пусть хоть глотки друг другу перегрызут за нефть и бриллианты. Зона – это отдельный, самодостаточный мир, что бы ни говорили. И мне в нём хорошо.

- Наивный! И ты думаешь, что организация, захватившая всю планету, оставит Зону в покое? Да нас первых и накроют! Какая нефть, какие бриллианты…. В новом мире будут рулить артефакты. Когда не будет нефтяных магнатов, всех этих олигархов – никто не помешает создать экономичный, экологически чистый транспорт на «батарейках». На этих машинах будет ездить элита нового мира….

- Да хоть скажи, что за организация такая? Кто они вообще? - я отпил ещё текилы и обнаружил, что подарок Лукаша закончился. Ну и ладно, мне на сегодня хватит.

- Это секретный отдел СБУ под названием «Одержание». Они связаны с российскими спецслужбами. Похоже, две структуры выполняют общую задачу. Сила огромная – тоталитарная мощь спецслужб России и сообразительность специалистов Украины вместе.

- А может, нет смысла с ними связываться? – спросил Вин. – Это же не арабы какие-нибудь. Всё-таки, славянские государства.

Гештальт нервно рассмеялась. Я её понял. И сказал

- Славянские? Да ты тут, в лесу, на воле, совсем жизни не знаешь. Правящая партия в России давно прогнулась под чеченских и азербайджанских бандитов. Всю страну засрали. Просто сказать на улице «я русский» - уже экстремизм и фашизм!

- О Боже же мой, как всё запущено, - возмутился Вин. - Тогда надо наказать уродов. И как мы это сделаем?

- Так ты согласен? – с надеждой спросила Гештальт.

- Конечно! – с воодушевлением сказал Вин.

У меня эмоции написаны на лице, поэтому я молча киваю.

- Подождите, - вступил в разговор Влад. – А почему меня никто не спросил? Может, я вообще не хочу лезть в политику. Рок вне политики.

Дата добавления: 2015-09-29