Танцы на атомной станции 1 страница

Эдгар Маркиз

ТАНЦЫ НА АТОМНОЙ СТАНЦИИ

INTRO

Над лесом догорел закат. Низкое небо затянуто тучами – ни луны, ни звёзд. Здесь так почти всегда. Единственный более-менее приемлемый источник света – пламя небольшого костра, возле которого сидят и лежат несколько молодых людей. Лихорадочно сияющие глаза, впалые щёки. Странная одежда – не то самостоятельно переделанная военная форма, не то экипировка какой-то редкой субкультуры. Рядом с ними на земле лежат рюкзаки и автоматы, валяется несколько пустых бутылок, на расстеленной клеёнке остатки закуски. Один из парней лезет в свой рюкзак, достаёт какой-то камень, величиной с крупный грейпфрут, и начинает всматриваться в его неровную поверхность. В свете костра в сероватом камне вспыхивают золотистые прожилки. Кажется, камень излучает какую-то животную энергию. Парень разглядывает камешек и на его худом небритом лице проступает лёгкая улыбка, уголки бледных губ чуть приподнимаются, в расширенных зрачках блуждает пламя. Я смотрю на него, и мне хочется верить, что его улыбнула не только мысль о деньгах, которые за этот камешек ему заплатит местный торговец. Хочется верить, что этому парню приятно держать в руках один из артефактов – порождений уникальных природных условий самого удивительного места на планете – Чернобыльской Зоны Отчуждения.

… Они смотрятся как герои какого-то научно-фантастического ужастика. Что-то очень узнаваемое, такие образы, вплавленные в подсознание, понимаете? Я в детстве читал такую книжку – завораживающий запах бумажных страниц, полумрак, ночью под одеялом, подсвечивая себе мобильником, самым первым, какой у меня был, ещё без фотокамеры и без плеера, плеер у меня был дисковый. Ну, под одеялом – чтобы родители не запалили. Они же не разрешали мне столько читать. Других детей с улицы не загонишь – а у меня книжку фиг отберешь. Родители строгие – конечно. В принципе, любому подростку кажется, что его родители – садисты и всю жизнь ему испортили. Но у меня и правда так. Особенно мама. Что вы хотите – её папа – мой дедушка служил в SS. Умудрились замаскироваться под простых советских трудящихся. Ну, под интеллигенцию конечно, но врагов в них так никто и не заподозрил. Мою маму даже в военные структуры приняли на работу – в советское время она там работала. Сейчас мои родители в Лондоне. Вот бы они узнали, что я здесь и чем занимаюсь….. Ну, вот лежу так и представляю, что это я лежу в лесополосе, в грязной канаве и жду, когда мимо проедет патрульная машина. И страшно пошевелиться, страшно малейшим шорохом выдать себя – ведь у патрульных вояк приказ стрелять на поражение по любому, кто попытается проникнуть за Периметр, а тем более, кто лезет оттуда, да ещё и пытается вынести запрещённые предметы – артефакты, так называемый хабар. И вообще, официально в Зоне нет людей.

Официально в Зоне нет людей. Но мы-то в Зоне.

ОТКРОВЕНИЕМ СНОВ, РАЗРУШЕНИЕМ ОСНОВ…

Всё плывёт перед глазами. Руки дрожат. Я нахожу микрофонную стойку и опираюсь на неё. Только бы слёзы не потекли – этот жуткий грим Мария мне полчаса накладывала. Вы когда-нибудь видели тени для век цвета хаки? Я вот увидел. И теперь они на моём лице. Что ж такое…. Ну почему, почему этот странный приступ навалился на меня в разгар съёмок нашего клипа.

Клип, между прочим, должен получиться шикарный. Ярко вспыхивает прожектор. Включается фанера. Теперь главная моя задача – попасть движениями губ в запись.

Люблю тебя, как сталкер – Зону
Как наркоман – свой чёртов шприц
Больную тему вновь затрону
Во тьме нарушенных границ

Глотая заражённый воздух
В обход ловушек, блокпостов
Без чувства долга, без свободы
Я просто так – приду на зов

Ты можешь делать всё, что хочешь
Я спрячу боль под камуфляж
Но знай, все муки - лишь бестселлер
Дай дополнительный тираж!

Видеоряд соответствующий – свалка, какие-то запчасти ржавые, холодильник старый, гора всякой рухляди, на которой я стою весь такой красивый, с серо-зелёной физией. Причём я один. Никаких музыкантов, никого. Терзаемый мечтами и кошмарами. Окончательно потерявший последний шанс стать нормальным человеком. Впрочем, я совершенно не жалею.

Тебе, читатель, я расскажу всё, как есть.

БИЛЕТ ДО КИЕВА В ОДИН КОНЕЦ….

Я больше не играю со своей душой

Какая есть – кому-нибудь сгодится

Но медь не золото и не живой водой Рассыплет соль на белые страницы

Би-2 «Последний герой» Tripper Mix [Альбом «Drum[a]»]

Все мысли заняты только этим. Мне нужно туда – в Чернобыльскую Зону Отчуждения. Увидеть это своими глазами. Узнать правду. От обилия информации мозги плавятся. Это мои-то мозги, способные выдерживать нечеловеческие нагрузки.… Это должно пугать? Не знаю. Мне не страшно. С чего мне бояться образов, заложенных в моём сознании с самого детства? Сколько мне было лет, когда, лазая в родительской библиотеке, я наткнулся на книги Стругацких? Лет 8, не больше.… Как раз тот период, когда формируются представления о добре и зле, о правильном и неправильном. И о прекрасном. Да, я воспринимаю Зону как самое красивое место на планете – пусть и существующее в воображении фанатов Сталкера. Хотя…. Чернобыльская Зона вполне себе реальна. То есть, место действия у нас есть. Осталось лишь найти действующих лиц.

Я отрываю взгляд от монитора и смотрю в окно на мой родной город. Вспомнилось, как из него убрали людей для проведения спецоперации. Пустой город…. Красиво.

И в голове рождаются странные и страшные мысли. И хочется бежать. В город, который всегда пуст.

Худощавое гибкое тело девушки изогнулось. Взметнулись светлые волосы. Я не удержался и припечатался ладонью на шершавый, очень тёплый бетон. Мы с Цукерманом валяемся на широком бетонном парапете в одном из старых дворов на Первомайской. Душный городской вечер опускается на нас - словно некое ватное одеяло. Ну что это за погода на фиг – даже после захода солнца Цельсий пребывает в расплавленном состоянии - +35 после того, как раскалённый шар солнца ушёл за границу восприятия.

- Цукер, хочешь покушать? Мы тут с 7 вечера, четыре часа уже прошло….

- Да можно. Только холодненького чего-нибудь.

Мы снимаемся с места и направляемся к ближайшему магазину. Выбор маленький, цены высокие, но тащиться по расплавленному городу сил нет.

- Мороженое? – предлагаю я.

- А вот это что? – Цукер показала на бело-коричневые свёртки.

- Суфле какое-то… Давай попробуем.

- И можно «Фанту»?

- Без проблем. – К замороженному суфле добавляются две оранжевые банки.

- Мне она нравится, - говорит Цукер, прижимаясь щекой к холодной жестянке. – «Фанта» такая же оранжевая, как волосы Лакмуса.

- Он клёвый, - соглашаюсь я, - отхлёбывая холодную газировку.

Как же было классно…. Уродливые шрамы на лице Цукермана могли оттолкнуть кого-либо другого – но не меня. Мне она казалась прекрасной. Стройное тело, развитый интеллект, отличный музыкальный вкус….

Даже когда родители увезли её на дачу – пережидать жару – мы переписывались СМСками. Я тоже был на даче – на той брошенной даче Кая и Матильды. Что-то тянуло меня в этот унылый мрачный посёлок. Маленькие полуразрушенные домики, разросшиеся сады – многие деревья высохли от адской жары и торчали обнажёнными серыми скелетами. Ошалевшие от зноя собаки нарезали круги между покосившимися заборами и грудами мусора. Мусор этот постоянно пополняли те, скажем так, отдыхающие, которые приезжали на дачу. Признаюсь – и я таскал пакеты с пустыми бутылками и обёртками на ближайшую кучу. Его просто некуда деть. Это настоящая свалка – огромные вонючие груды отходов, рядом облезлый трактор с покосившимся набок прицепом, а вплотную к ржавым воротам – остов какого-то легкового автомобиля. Он изуродован настолько, что я не смог определить модель – вроде «Жигули» семёрка, но не уверен. Но как величественно и печально смотрится эта Свалка на закате! Когда раскалённое солнце проваливается за горизонт, его розовые, как клюквенный сок, лучи падают на горы мусора и ржавые машины – эта тошнотворная постапокалиптическая картина просто завораживает.

Господи, или кто там отвечает за мою судьбу! Ты подавал мне знаки открытым текстом! Этот дачный посёлок – ну чем не Зона? Только что артефактов нет. Ну, их заменят вишни и яблоки с деревьев брошенных садов. А так – всё едино.

Мы переписывались с Цукерманом неделю или чуть больше. Я восторженно делился с ней впечатлениями от нового моего увлечения – компьютерной игры «S.T.A.L.K.E.R.» и книг на эту тему. Сравнивал с первоисточником – повестью Стругацких – и с тем пространством, в котором я жил в тот момент. Цукер рассказывала о своих прогулках по заповеднику Галичья Гора, который рядом с её дачей. Мы вместе слушали разные радиопередачи [старые советские приёмники ловят даже в таких гиблых местах, умели же раньше делать]. Потом она перестала отвечать. Я звонил ей – телефон был недоступен.

Мне было страшно. Я не знал, что думать. Вокруг города бушевали лесные пожары – в том числе и на Галичьей Горе. Я воспользовался служебными каналами «Объекта». В списках погибших, пострадавших или пропавших Цукерман [я выяснил её настоящее имя и фамилию] не значилась. Но что тогда случилось?

Ответ я получил 30 августа.

У Цукермана был только стационарный компьютер, в телефоне интернета не было [поэтому мы писали СМС]. Но я-то не расстаюсь с ноутбуком, а интернет через «Мегафон» изредка работает и в этом постапокалиптическом посёлке. Я был в шоке, когда увидел Цукера он-лайн в Контакте. Написал ей. А в ответ….

«Я недавно рассталась с одним другом – он меня подставил по-крупному. Не хочу, чтобы эта история повторилась с кем-то ещё. У нас с тобой прекрасные отношения. Пусть они такими и останутся в памяти».

Дрожащими пальцами я отбил ей сообщение

«Мы что – больше не будем общаться? Почему?»

Цукер: «Я хочу побыть одна. Если что-то изменится – напишу или позвоню».

Я: «Я готов ждать».

Но я уже понял, что мы расстались.

Я не пытался звонить, писать, надоедать ей. Зачем? Насильно мил не будешь. К тому же я чувствовал – в дело вмешался Альтер. Ему ведь невыгодны мои позитивные эмоции – они портят чистоту эксперимента. Ведь при общении с Цукером я и не думал менять мир, воплощая в него образы из фильмов ужасов и мистических клипов. Довольный и влюблённый я «Объекту» не нужен.

ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ ПЫЛЬ

… Они смотрятся как герои какого-то научно-фантастического ужастика. Что-то очень узнаваемое, такие образы, вплавленные в подсознание, понимаете? Я в детстве читал такую книжку…. И в тоже время они очень настоящие. Вообще, стоит преодолеть заграждение из колючей проволоки, проползти по минному полю, миновать ещё одно заграждение и, наконец, очутиться здесь, вдохнуть заражённый радиацией и в тоже время безумно чистый и свежий воздух – и мир взрывается красками, звуками, запахами, прикосновениями, ощущениями. Да, Зона сероватой смотрится. Тусклые цвета, всё такое ржавое, серое, мрачное, облезлое – атмосфера отчаяния и уныния – одним словом, постсоветское пространство. Но остальной мир – он же вообще весь серый. И народ там – серая масса. Рабы машины. Винтики системы.

Так что, это два совершенно разных цвета. Две большие разницы.

… Они смотрятся как герои какого-то научно-фантастического ужастика. И я – один из них. Да, я сталкер. Вот во что превратился рафинированный аристократичный потомок обрусевших немцев. Сталкер Эдгар. Мама, папа – простите меня, пожалуйста.

СПОСОБ ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ – БЕГСТВО

Что такое сталкер? Я знаю это слово с 7 лет, но я так и не понял до конца, что это значит.

И сейчас, когда я стал им, я только начинаю понимать смысл происходящего.

А вот как началось моё путешествие в один конец.

Я приехал на поезде. Киев встретил меня сотнями разных запахов, красок, звуков. Но среди них, как ни странно, я быстро нашёл то, что мне нужно.

- Привет, Василёк! – я пожал руку невысокому дядечке лет 50 – 55. Обычный такой мужик – европейская внешность, синие джинсы, куртка-бомбер, армейские ботинки. Только глаза – бешеные абсолютно. Жёлтые, звериные, а вместо зрачков – знаки радиации.

- Классные линзы, - говорю я, - это для красоты?

- Ну, чтобы сразу видели, что я – ликвидатор аварии на ЧАЭС и место в автобусе уступали, - смеётся Василёк. – Просто нравится быть не как все.

Мы садимся в его машину – чёрный Nissan и едем навстречу киевскому рассвету.

- Я сам уже старый – в Зону не хожу. Но, как и обещал – экскурсию тебе сделаю. Получишь все 33 удовольствия, - герой-ликвидатор улыбнулся и улыбка эта, в сочетании со зрачками-символами чётко отпечаталась в моём подсознании. Символ. Здесь каждый жест, каждый взгляд – символ. Такое это место. С одной стороны – обычный город, столица довольно крупного, по европейским меркам государства, вполне себе самостоятельного, НЕЗАЛЕЖНОГО…. И в то же время – здесь уже ощущается эта зыбкая реальность – дикая помесь литературы, компьютерной игры, жизни и чего-то ещё….

По официальным данным радиационный фон в Киеве в 2 – 2, 5 раза выше естественного.

- Познакомлю тебя с одним хлопцем – он этим делом вплотную занят. Туристов водит, сам шастает, когда время есть. Ты не думай – оттуда выносить особо нечего. Ну, по пустым квартирам собирать металлолом всякий, ложки-вилки, приёмники, телевизоры старые – это всё ещё в те годы вынесли. Да и разве на этом проживёшь? И у вояк приказ – огонь на поражение по любому, кто проникнет за Периметр. С ними договариваться – тот ещё геморрой…. С одними договоришься, вроде всё нормально, заплатишь – а тут другие. Там же и наши, и российские, и натовские…. Каждой тварюки по паре…. Ну, добро, вот приехали. Он такой, внешность яркая, как из книжки, сразу узнаешь. Только учти, Влад – хлопец своевольный – клиентов отбирает, хрен его разберёт как, по запаху, что ли…. Зато проводник – один из самых лучших. Да и плата символическая, «на сигареты». Кличка у него – Асфальт. Так называется рок-группа, в которой он играет. Ну, давай, дальше сам.

Не веря своему счастью, я шагаю в низкий тёмный лаз, ведущий в местную забегаловку.

Неуверенно продвигаюсь через клубы табачного и не только дыма. Кажется, здесь время суток не имеет значения. Вечный сумрак. Оно-то мне и надо. Словно по компасу, неуверенно продвигаюсь к столику, за которым сидит проводник.

- Привет. Можно?

Он молча кивает. Типичная сталкерская внешность – некрупное худощавое тело, облачённое в кофту-балахон защитного пятнистого окраса с капюшоном и узкие кожаные штаны. Опустив взгляд, я без удивления увидел ботинки-гады. Снова посмотрел на его лицо. Тонкие черты – ещё без западноевропейского лоска, но уже не исконная российская топорность. Типичный такой хлопец. Внимательный взгляд больших голубых глаз – он тоже меня изучает, понял, зачем я здесь, теперь прикидывает – взяться за меня или послать куда подальше. Что его выделяет среди сталкеров – а только они да туристы тусуются в этом баре – так это длинные, до плеч волосы и белая бандана, повязанная на них. Рядом с его бокалом пива лежат здоровенные солнцезащитные очки. Он берёт их и слегка поигрывает ими. Пальцы у него тонкие и длинные и почти на каждом – серебряные кольца.

Мы молча смотрим друг на друга. Проводник чуть наклоняет голову. Если бы сейчас стакан пополз по столу – я бы не удивился. Наконец, Влад говорит:

- Я согласен.

- Сколько?

Он называет сумму. Действительно, это в несколько раз меньше того, что требуют официальные тур-операторы, заколачивающие бабло на крупнейшей техногенной катастрофе этой планеты. Я достаю кошелёк и протягиваю ему купюры с портретами мёртвых президентов чужой для нас обоих страны. Влад мотает головой.

- Подожди. Ты уверен?

Я вопросительно поднимаю брови. Он же вроде согласился уже…..

- Понимаешь, - говорит проводник, - это ведь не простая экскурсия. Я не беру во внимание вред здоровью, излучение – ты взрослый человек, сам определяешь для себя степень риска. Многие поклонники игры разочаровывались – ведь в нашем мире Второй Катастрофы не было. Нет ни мутантов, ни аномалий. Ты увидишь просто пустой город. Просто разрушенную жизнь – чужую и бессмысленную для тебя. Сотни искалеченных судеб – но просто на уровне ощущений. Никакого экшна. Просто атмосфера. Ты согласен на это?

- Да, согласен, - говорю я, мысленно возмущаясь – ну как он не может понять – это для меня последняя проверка. Я сбежал из собственной жизни, я нарушил все законы, я послал на три буквы самую могущественную организацию моей страны. Я пустил под откос самый многообещающий эксперимент – проект Тотенкопф, эксперимент по развитию способностей Модератора Реальности. Моего лучшего друга пытались сделать частью программы, контролирующей меня. Он пытался сопротивляться – его убили. Он погиб из-за меня. Да и сам я не раз отправлял людей на тот свет. Я убийца и предатель, я изменник Родины. И куда мне ещё деваться?

- Ну, хорошо. – Влад отхлёбывает пива. Тем временем официантка приносит меню. Я бегло просматриваю и тут же заказываю белое сухое вино и мороженое. Ничего серьёзного не хочется, но для поддержания беседы алкоголь необходим, я это чувствую.

- Красное вино лучше…. Лучше выводит, - комментирует Влад. – А лучше – водки возьми.

Голос у него высокий и резкий, с лёгким украинским акцентом. Гармонирует с его внешностью да и с обстановкой тоже.

- Так это правда? Но я больше белое люблю почему-то.

Официантка тем временем приносит заказ. Я мельком глянул на девушку. Странное на ней платье, необычная униформа – нечто узкое, многоцветное. Словно акварель расплескали по телу, размазали пальцами. Это заставляет меня оглядеться вокруг. Дым-машина работает на полную мощь, отгораживая столы друг от друга дымовой завесой. Народу немного – человек 10 - 15 на такой большой зал. Может быть, потому, что всё же утро сейчас. Впрочем, кажется, я уже говорил, время суток тут не имеет значения. Влад отвлекает меня от созерцания обстановки.

- Я сам составлял маршрут. Он безопасен в том плане, что горячих пятен на нём мало. В тоже время побываешь почти во всех интересных местах. Свалка, село Копачи, город Чернобыль, Радар издалека посмотрим, это секретный объект – и дальше до ЧАЭС. Под Саркофаг не полезем, сам понимаешь. Зато по Припяти побродим, сколько хочешь.

Перед глазами проплывают скрины из игры, реальные фотки, какие-то пограничные образы – всё вперемешку.

- Так когда выходим? Завтра утром пойдёт?

- Да, конечно. Только я же не местный Мне нужно где-то остановиться, закинуть вещи, передохнуть, всё такое.

- Не проблема. Ко мне заедем. А дальше посмотрим…..

Мы выходим на улицу и садимся в его машину.

- У вас разве можно ездить под градусом? – осторожно спрашиваю я.

- Чего тут ездить – через 10 минут уже у меня будем. И вообще, это тебе не Москва, чтобы по бордюрам прыгать и от мигалок уворачиваться. Ты же москаль?

- Я вообще из Жемчужины Черноземья. Липецк, в общем. Это очень странный город к югу от Москвы. Там три достопримечательности – огромный металлургический комбинат, минеральная вода и бандиты.

Влад улыбается.

- Бандитов и у нас полно….

- Знаю, - с видом знатока говорю я. – Они ходят в трениках и чёрных кожаных куртках и орут «Кандёхай веселей!» и «Лови лимончик, пиндосина!»

Влад было улыбнулся и снова нахмурился.

- Я же говорил – ты думаешь об игре и книгах. А в жизни этого нет ничего. А вот мы и приехали.

Обычная облезлая многоэтажка, двор-колодец формата «выгребная яма плюс лавочки для алкашей плюс песочницы плюс киоск плюс металлоконструкции неизвестного назначения», обычный подъезд. Вроде всё, как и в моей родной стране – только намного чище и как-то аккуратнее. А вот комната Влада меня приятно удивила. Во-первых, все стены завешаны постерами – в основном, с группой Kiss. Кажется, обоев нет вообще. Маленькие, но мощные колонки к компу, две гитары (электруха и акустика) и куча всевозможных девайсов к этому делу дополняют картину уютного логова творческой личности. А во-вторых, из-под кровати слегка высовывается угол металлического ящика, в котором по определению может быть только одно.

- Ну, из чего вы изволите валить кровососов – из СВД или из гауссовки?

- Ты совсем чокнутый… - шипит Влад, запихивая ногой ящик поглубже под кровать.

- Я разбираюсь в оружии, не только глядя на монитор. Доводилось и в реале…мм… заниматься. – Разумеется, всю правду о себе я ему рассказывать не собираюсь, по крайней мере, сейчас. Но кое-что сказать стоит. Чтобы он прекратил принимать меня за геймера-переростка.

- Презервативы там у меня. Стратегический запас, - интонация смертельно уставшего человека и взгляд в сторону.

- На случай ядерной войны….

- Блин, твою мать! Я сейчас верну тебя деньги – и вали в свою Москву или куда там…

Забавно, забавно…. Он по-любому не должен так реагировать. Ведь этот фантастический, мистический ореол – только на пользу всему чернобыльскому бизнесу.

- Тебе есть, что скрывать. Мне тоже. Только мне этого уже не хочется. Именно поэтому мне нужно туда. Разобраться в самом себе. Понять – правильно ли я поступил, разрушив собственную жизнь.

Есть! Влад кивком показывает мне на кровать. Я усаживаюсь, чувствуя пятками (мы разулись на входе) леденящий металл ящика с оружием. Влад садится в кресло напротив и говорит

- Достань этот ящик.

Я выдвигаю ящик. Тяжёлый, зараза. И замок с кодом.

- Код Асфальт – три раза, с пробелами, с большой буквы.

Кто бы сомневался. Ящик тихо раскрывается.

- Хех. «Макаров». Тоже вариант. Можно?

Влад молча кивает. Я вставляю обойму, снимаю с предохранителя, подхожу к окну. Прицеливаюсь в какого-то неряшливого мужика возле мусорного бака.

- Ты офигел… - Влад пытается перехватить мою руку, но я уворачиваюсь и отпрыгиваю в дальний угол комнаты. Он было кидается за мной, но понимает, в чём прикол и успокаивается.

- Я не собирался стрелять, - спокойно говорю я.

- Та понял, понял.… Теперь я всё понял. Где служил?

- В своём же городе. Вообще, это был скорее научный эксперимент, но под прикрытием ФСБ, поэтому меня научили обращаться с оружием.

Я вкратце рассказал Владу об «Объекте». Только о том, что я сам был причиной этих событий, не стал говорить. И как покажут дальнейшие события – всё правильно.

- Ахеренно.… А почему ты от них ушёл?

А вот почему.

ПОСЛЕДНЯЯ ИЛЛЮЗИЯ

Очередной разговор с Альтером. На это раз, на моей кухне.

- Ты сгенерировал эти отношения. Ты Модератор Реальности. Ты воплощаешь в жизни образы и события из книг, фильмов, клипов. Но ты можешь и сам создавать эти образы, в соответствии с твоими внутренними потребностями. И Цукерман, и Вика – результат твоей тоски по нормальному человеческому общению. Заметь, события развивались по одному сценарию.

- Я заметил, - неохотно выпускаю слова пополам с сигаретным дымом.

Альтер кивает.

- Бурные, эмоциональные взаимоотношения, просто море эмоций. Полное совпадение вкусов и взглядов. Внешность, как тебе нравится. Ну, у Цукера были эти безобразные шрамы на лице, ну а Вика уже лучше получилась. Вы с ней только про Зону и трепались. Она на полном серьёзе собиралась туда с тобой ехать. И что дальше? Через полтора месяца – резкий разрыв отношений, бессмысленный и беспощадный. По инициативе твоего партнёра. В обеих историях.

- Словно я не смог удержать…

- Именно. Это всё иллюзия, Эдгар, - Альтер закинул ногу на ногу и посмотрел мне в глаза. Ну, что он там хочет увидеть?

- Чего ты от меня хочешь? – я не выдержал.

- Я? – Альтер расхохотался холодным злым смехом. – Я от тебя ничего не хочу. Тебе самому это нужно. Нужно понять.

- Что понять?

- Любовь и покой – не для тебя. Покой – враг творчества. Вспомни свою любимую группу – когда у них наладилась личная жизнь, они стали петь добрые, светлые песни, которые ты уже не можешь слушать. Так оно тебе надо?

- Нет, конечно, нет. Но мне хочется, чтобы меня понимали.

- А разве я тебя не понимаю? – Альтер удивлён.

- Но ты… Ты меня сделал таким, какой я есть. Ты меня вырастил, можно сказать. Ты словно часть меня…. – и я сказал то, что никому никогда не говорил, что было моей последней тайной. - Когда-то давно я писал роман о майоре Альтере. Я уничтожил файл, потому что роман получался слишком жестоким, слишком кровавым. Но Альтер остался со мной в реальности. Это ты.

- Нормально. В нашей жизни и не такое бывает, - Альтер спокойно разглядывает меня. Мне не по себе от этого равнодушного взгляда его нечеловеческих глаз, горящих ровным зелёным огнём. И я понимаю. Равнодушие. Я всегда считал Альтера другом и…защитником, что ли. Он много для меня сделал. Но всё это было лишь частью плана. Частью системы, которой я должен подчиняться.

В дверь позвонили. Я никогда не открываю, если меня не предупредили звонком по телефону. Но в этот же момент мне приходит СМСка от Лайма. Да, пожалуй, профессиональный киллер и гитарист-любитель Лайм – мой единственный реальный друг в этом бесконечном бреду.

Лайм влетел в квартиру и ошарашено уставился на Альтера.

- Ты уже здесь. Обрабатываешь его, да? Не получится, - Лайм повернулся ко мне. – Не слушай его! Тебя просто используют. То время, что мы знакомы – мне этого стало достаточно, чтобы понять сущность «Объекта». Они использует тебя, свободную творческую личность, как батарейку – элемент питания для своей машины, для этой системы. Эдгар, разве ты любишь систему, которая управляет этой страной? Посмотри, что происходит вокруг. Вспомни «Сухоборье». Ты приехал на эту базу отдыха – и там начались жестокие убийства. Тебе нравилось быть персонажем фильма ужасов, но подумай – ведь те люди умерли по-настоящему. Ради чего? Чтобы тебе было интересно? Даже не для этого. Я раскопал информацию в базе данных. «Объект» использует тебя, чтобы менять реальность, а получившуюся энергию использует для управления этой страной. И ещё, - Лайм говорит быстро, словно боится не успеть. – Ты недавно заинтересовался Зоной. То, что произошло на Чернобыльской АЭС, что происходит там сейчас – это всё как-то связано с «Объектом». И главное – вспомни людей в подвале университета. Автоклавы! Прозрачные гробы, в которых спят люди и их сны меняют реальность. Такие точно автоклавы есть и под Саркофагом…..

Последнее слово Лайм произнёс на выдохе, сползая по стене, зажимая рану в груди. В больших голубых глазах застыла тоска смертельно раненого существа.

- Беги, Эдгар, - на губах моего друга пузырится кровь, он хрипит. – В Зоне ты найдёшь…

Альтер снова выстрелил и опустил ПСС – бесшумный пистолет, словно он заранее знал…..

Затем он красиво развернулся, работая на камеру. Да, видеокамеры повсюду. Куда бы я ни пошёл – они всё снимают, всё фиксируют. И в моём доме тоже. Они скрыты в стенах, в мебели – я давно привык к ним. Но сейчас это показалось мне омерзительным. Реалити-шоу. Грёбаное реалити-шоу – с настоящими убийствами. Только смерть – всегда настоящая. Shooting – это и съёмка, и стрельба.

- Сука, Альтер, зачем? – я опускаюсь на колени, обнимаю окровавленный труп Лайма. Тоже работа на камеру. – Ты же убил его, урод. За что?

- Он выбился из программы, - Альтер уселся на диван.

- Вали отсюда, - прошипел я. – Или убей меня тоже.

- Я тебя не убью. Пока ты в «Объекте», пока ты Модератор Реальности – тебя никто не убьёт, с тобой ничего не случится.

- Да пошёл ты!

Из коридора вышла тихая серая тень. Это Макбет. В руках фотоаппарат с режимом видеосъёмки. Макбет – очень талантливый оператор.

Он снимает моё лицо крупным планом.

- Ты тоже был мой друг, - говорю я в камеру. – Теперь – ты просто ходячая веб-камера. Ты даже не человек. Ты снимаешь, монтируешь, сохраняешь в базе данных и, что скажут, выкладываешь на YouTube. У тебя много просмотров, ты знаменитость, Макбет. Эмоции людей, просматривающих видеоролики – это тоже энергия для «Объекта». Корм для этого монстра. Мы сами уже монстры. Мы все только жрём. И кормим друг друга. Но меня уже тошнит.

Я поднимаюсь. Лицо Макбета по-прежнему в тени – я вижу только объектив и его руки, и силуэт. Я смотрю на труп Лайма. Этого я им никогда не прощу. Закуриваю. Достаю вторую сигарету, надламываю и кладу рядом с Лаймом. Я привык всё делать красиво.

- Закрой за мной дверь, я ухожу.

- Всё ясно, - сказал Влад. – И ты решил искать душевного спокойствия в Зоне.

- Ну да. Больше негде…

- Добро. Завтра утром выдвигаемся.

И, собственно, это они –

Здесь, где молчание рождает отчаяние,

Немые скитальцы скрывают боль в танцах

Отто Дикс «Эго»

Локального, личного моего времени прошло месяца три от силы. Но всё же – сейчас май 2014года. Почему? Потом скажу.

- Он слева! Пригнись! Щас я его сниму! – проорал я, перезаряжая MP5. Влад пригибается и для верности падает на колени, в вязкую грязь. Моя очередь пролетает над его головой. Сдавленный вопль извещает, что пули нашли свою цель.

Дата добавления: 2015-09-29