Бэрронс исчез. Он больше не стоял передо мной. Я оглянулась, но в магазине было пусто, а я не понимала, куда и почему он так быстро пропал. Он стал неотличим от книжного шкафа, растворился в занавеске, обернулся вокруг колонны?
Внезапно на моих волосах сжался кулак, запрокидывая мне голову, принуждая выгнуться на диване.
Бэрронс накрыл мои губы своими, языком заставил разжать зубы.
Я схватила его руку, но при скорости, с которой он запрокинул мою голову, я смогла лишь удержать равновесие.
Второй рукой Бэрронс обхватил мою шею, поднимая мне подбородок, чтобы поцеловать глубже, сильнее, чтобы не позволить мне сопротивляться.
Да я и не думала сопротивляться.
Сердце колотилось у меня в груди, ноги раздвинулись. Бывают разные виды поцелуев. Я думала, что изучила их все, если не до приезда в Дублин, то уж точно после того, как стала при–йа и провела много дней и ночей в постели с Бэрронсом.
Но это было нечто новое.
И я могла лишь держаться за его руку, чтобы выжить.
Слово «поцелуй» для этого мало подходило.
Мы словно слились в одно целое. Я не могла даже ответить на поцелуй, и мне оставалось только принимать то, что он мне давал. И ощущать острые клыки, когда Бэрронс втянул мой язык себе в рот.
И я поняла: тогда, в подвале, он не позволял мне видеть, что он скорее зверь, чем человек. Может, это было не всегда, но теперь это именно так. Наверное, когда–то очень давно Бэрронсу недоставало возможности быть человеком. Но не теперь. Он сжился с новой ролью.
И меня это ошеломило: какую же оболочку он выбрал! Он легко мог стать диким. Он был самым сильным, быстрым, умным, могущественным существом из всех известных мне. Он мог убить кого и что угодно, в том числе и Фейри. И он никогда не будет убит. Однако он ходит на двух ногах, живет в Дублине, у него книжный магазин, коллекция машин и красивых артефактов. Он злится, когда кто–то портит его ковры или одежду. Он заботится о некоторых людях, нравится ему это или нет. И у него совсем не животное чувство собственного достоинства.
— Чувство собственного достоинства — это животное понятие. Животные чисты. Люди идиоты. И прекрати, на фиг, думать. — Бэрронс отпустил мой рот, чтобы заговорить, и я наконец смогла вдохнуть.
Я не собиралась ему подыгрывать. Ситуация к этому не располагала. Меня прижали под неудобным углом к дивану, я была полностью в его власти и вполне могла сломать себе шею при попытке вырваться. Я хотела знать, какое заклятие ему нужно, поэтому отдалась поцелую и вломилась в его сознание.
Алый шелк простыней.
Я в ней, и она смотрит на меня так, словно я для нее весь мир. Эта женщина сводит меня сума.
Я вздрогнула. Я занималась сексом со мной, смотрела на себя его глазами. Голой я выглядела великолепно — так вот какой он меня видит? Бэрронс не замечал во мне ни одного недостатка. Самой себе я никогда не казалась такой красивой. Я хотела вырваться. Это казалось извращением. И завораживало. Но это было не то, за чем я охотилась…
Где наручники? Ах, схватить ее за голову, она опять это делает. Заставляет меня кончить. Связать ее. Она вернулась? Сколько у меня еще времени?
Он ощутил мое присутствие.
ВОН из моей ГОЛОВЫ!
Я углубила поцелуй, укусила его за язык, и Бэрронса захлестнуло желание. Этим я и воспользовалась, ныряя глубже. Там была мысль, которую он прятал. Она мне нужна.
Никого нет дома, кроме Той, для которой я — целый мир. Так не может продолжаться, я так не могу.
Почему он не мог продолжать? Что он не мог делать? Я занималась с ним сексом всеми возможными способами, я смотрела на него с обожанием. Так в чем же проблема?
Внезапно на меня навалилась усталость. Я в его теле, и я кончаю под ним, а он внимательно смотрит мне в глаза.
Какого черта я тут делаю?
Бэрронс знал, кем он был, кем была я.
Он знал, что мы из разных миров, что нам не быть вместе.
Но однажды нас не разделяло ничто. Мы существовали без определений, без правил, и не только я наслаждаюсь этим. Однако пока я испытываю сексуальное блаженство, Бэрронс помнит о течении времени. Он знает о том, что происходит — и что я лишена сознания, а когда я приду в себя, буду винить во всем его.
Все надеюсь увидеть свет разума в ее глазах. Даже зная, что это будет означать прощание.
Так и было. Сознательно или нет, но я скрывала это от него. Бэрронс видел меня обнаженной, душой и телом, а я совсем его не видела. Я была ослеплена беспомощной похотью, и это было не для него. Я сама была похотью, а он просто оказался рядом.
«Хоть один раз», — думал он, глядя, как мои глаза становятся пустыми.
Что хоть один раз? Вместо напора я попыталась скрыть свою атаку. Притворилась, что отступаю, позволила Бэрронсу думать, будто он победил, и в последний миг обернулась. Но не врезалась в его мысли. Я просто застыла и слушала.
Он убрал волосы с моего лица. Я выглядела, как животное. В моем взгляде не было разума. Я была пещерной дикаркой с маленьким доисторическим мозгом.
Когда ты узнаешь, кто я, позволь мне быть твоим мужчиной.
Он вышвырнул меня из головы с такой силой, что я чуть не потеряла сознание. В ушах звенело, голова болела.
Я втянула воздух. Бэрронс исчез.
Я бодро шагала по Темпл Бар Дистрикт. Я рано проснулась, взглянула на косые лучи солнца в окне спальни, оделась и отправилась по делам.
Холодильник был пуст, а я больше не могла откладывать празднование двух дней рождения, поэтому придется импровизировать с ингредиентами для тортов. После Хеллоуина масло, яйца и молоко сложно было достать, но женщины с Юга способны на многое, имея под рукой жир, сгущенку и яичный порошок. Я собиралась испечь шоколадный торт с шоколадным кремом, и ничто не могло меня остановить. Мы с Дэни будем смотреть фильмы или покрывать ногти рисунками. Это будет как в старые добрые времена с Алиной.
Я шла, подставляя лицо солнцу. С жутким опозданием, но весна все–таки пришла в Дублин.
Время возрождения было для меня подарком. Мне удалось спрятаться от зимних месяцев в Фейри и Зеркалах, но все равно это была самая долгая зима в моей жизни.
Весна не слишком отличалась от зимы, но она чувствовалась в воздухе — в теплом поцелуе ветра, в запахе с океана, который обещал аромат цветов, если не здесь, то где–то в другом месте. Я бы никогда не подумала, что мне будет не хватать насекомых, но мне их не хватало. В Дублине ничего не росло и не было ни мотыльков, ни бабочек, ни пчел. Ни цветка, ни побега, ни травинки. На Хеллоуин Тени выпили город досуха и ушли, громко хлопнув дверью. Осталась пустыня.
Не то чтобы я была агрономом, но я кое–что выяснила. И была уверена, что, если добавить в землю удобрения, со временем удастся вернуть растения.
Нам многое нужно переделать. Убрать мертвые деревья, посадить новые. Заново заполнить клумбы. Обновить парки. Я собиралась начать с малого — принести земли из аббатства, посадить маргаритки, лютики, петунии и несколько бальзаминов. Заполнить свой магазин кустарниками и декоративными растениями, которые оживят мое место обитания, разбить садик на крыше, а потом постепенно двигаться дальше.
Однажды Дублин снова будет жить и дышать. Все пергаменты, которые когда–то были людьми, нужно вымести и устроить погребальную церемонию. И однажды туристы появятся в исходном пункте и будут говорить о Хеллоуине, когда упали стены, — а может, даже вспомнят девушку, прятавшуюся в церкви, чтобы потом помочь, — и отправятся в шестьсот отстроенных пабов, чтобы отпраздновать возвращение человеческого мира людям.
Мы его вернем. Не важно, кто я и кем была, я все равно собиралась поймать и вернуть Книгу в аббатство и выяснить, как восстановить стены. А попутно я найду доказательства того, что я не Король, а просто человек с множеством воспоминаний, созданных и помещенных в меня по причине, которую мне еще предстоит узнать. Я не центральная фигура пророчества и не стану ни спасителем, ни гибелью человечества. Я просто та, кого перепрограммировала Королева — или кто–то еще.
Возможно, это сделал Король — чтобы я отыскала Книгу, если та вырвется на свободу, плюс я могла запечатать Книгу навсегда.
Шагая вперед, я пыталась снова погрузиться в разум той девушки, что сошла с самолета, взяла такси до Темпл Бар Дистрикт, поселилась в «Кларин–хаус» и удивилась акценту старого лепрекона у стойки. Холодная. Испуганная. Раздавленная горем. Дублин был огромным, а я — маленькой и беспомощной.
Я оглянулась, впитывая пустую оболочку города, вспоминая толкотню и веселье. Этот город был заполнен крайком — биение жизни воспринималось как неотъемлемая часть Дублина.
— Доброе утро, мисс Лейн. — Ко мне шагнул инспектор Джайн.
Я быстро его оглядела. На нем были облегающие джинсы цвета хаки, простая белая футболка и военные сапоги, зашнурованные поверх штанин. Он был увешан оружием, пистолеты на поясе и в наплечной кобуре, УЗИ на плече. Книге или еще чему–либо злобному было негде спрятаться. Несколько месяцев назад у Джайна начинал появляться животик. Но теперь он исчез. Джайн был мускулистым долговязым мужчиной, шагавшим с уверенностью и силой впервые за многие годы.
Я улыбнулась, обрадовавшись встрече, но с трудом сдержалась, чтобы не потянуться за копьем. Я надеялась, что Джайн оставил идею отнять у меня оружие.
— Просто отличное утро.
Я рассмеялась.
— Я думала о том же. Что с нами не так? Дублин опустел, а мы, кажется, готовы весело насвистывать.
Инспектор, когда–то пивший чай с мясом Невидимых, и я определенно прошли долгий путь.
— Никаких бумажек. Я ненавидел эту волокиту. И даже не понимал, сколько времени она у меня съедает.
— Новый мир.
— Чертовски странный.
— Но хороший.
— Айе. На улицах тихо, Книга залегла на дно. Я несколько дней не видел Охотников. Мы, ирландцы, знаем, как взять от передышки все возможное, прежде чем снова начнется война. Прошлой ночью я занимался любовью с женой. Дети у меня здоровые и сильные. Я рад, что жив, — словно между делом сказал Джайн.
Я кивнула с полным пониманием.
— Кстати об Охотниках. Скоро вы увидите одного из них в небе. Я вкратце обрисовала ему наш план: я буду обыскивать улицы на Охотнике в поисках «Синсар Дабх».
— Так что не подстрелите меня, ладно?
Джайн с мрачным видом прищурился.
— Как вы его контролируете? Вы можете заставить Охотника отвести вас в его логово? Обнаружив их гнездо, мы бы многих уничтожили.
— Давайте сначала уберем Книгу с дублинских улиц. А потом я помогу вам, обещаю.
— Обещание придется сдержать. Мне не нравится использовать девочку, но я вынужден это делать. У нее и так тяжелая жизнь. Такой девчонке надо бы посидеть дома, почувствовать заботу о себе. А она убивает, словно прирожденный киллер. И мне интересно, сколько она уже…
— МакКайла, — сказал В'лейн.
Джайн замер с открытым ртом на середине шага. Он не замерз. Просто застыл.
Я напряглась и потянулась за копьем.
— Нам нужно поговорить.
— Неверно. Это тебе нужно объясниться.
Я вертелась по кругу, сжимая копье. Почему–то оно не исчезло.
— Убери копье.
— Почему ты его не забрал?
— Это жест доброй воли.
— Где ты?
Я слышала его голос, но источник голоса двигался, не показываясь.
— Я появлюсь, когда ты ответишь мне жестом доброй воли.
— А именно?
— Я позволил тебе оставить копье. А ты спрячешь его в ножны. Мы проявим взаимное доверие.
— Ни за что.
— Не только мне следует объясниться. Как ты пронесла Королеву сквозь Зеркало Короля?
— Слушай, вот чего я не понимаю. В прошлый Хеллоуин меня насиловали Невидимые Принцы. Ты сказал, что был занят, потому что тебе пришлось провожать Королеву в безопасное место. Но теперь я знаю, что, по твоим же словам, много человеческих лет она была в темнице Невидимых. Где ты был на самом деле, В'лейн?
Он возник в нескольких метрах передо мной.
— Я не лгал тебе. Не совсем. Я сказал, что не мог быть в двух местах одновременно, и это правда. Я воспользовался этим временем, чтобы искать Королеву в Зеркалах Дэррока. Я был уверен, что за ее исчезновением стоит он. Я считал, что он прячет Королеву в одном из Зеркал на ЛаРу, но не мог подобраться к ним, пока не пала магия наших миров. Когда я разгромил для тебя дольмен — мы его восстановили только вчера, и я смог вернуть Кристиана, иначе пришел бы раньше, — я исследовал Зеркала. Но Дэррок многое узнал из дневников, которые украл в Белом Особняке, и я не смог прорваться сквозь его барьеры.
— И всю ночь, пока меня насиловали, ты обыскивал его дом и ничего не нашел?
— Мое решение прискорбно лишь тем, что не дало результата. Я был уверен, что Королева там. Если бы я нашел ее, оно бы того стоило. Но все же, когда я узнал, что упустил, я почувствовал… — В'лейн прикрыл глаза, лишь тонкая серебряная ниточка блестела из–под ресниц. — Я почувствовал. — Он горько улыбнулся. — Это было невыносимо. Фейри мало что чувствуют. И уж точно не чувствует первый Принц Королевы. Я завидовал темным собратьям, которые познали тебя так, как мне не дано. Я задыхался от ярости, потому что они причинили тебе вред. Я оплакивал потерю того, чего не мог определить и никогда больше не смог бы познать. Это не человеческое сожаление? Я испытывал… — Он глубоко вздохнул и выдохнул: — Стыд.
— Это ты так говоришь.
Его губы задрожали.
— Впервые за все свое существование я жаждал забвения. Я не мог подчинить себе свои мысли. Они помимо моей воли возвращались к темам, которые были адом для меня. И я не мог их остановить. Я захотел остановить себя. Это любовь, МакКайла? Это она такое с вами делает? Тогда зачем вы, люди, так ее жаждете?
Я вздрогнула, вспомнив, как лежала на земле рядом с Бэрронсом и истекала кровью.
— Я устал находиться в невыносимом положении. Целую вечность я был всецело предан Королеве. Без нее моя раса обречена. Наследницы нет. И нет никого, кто мог бы вести мой народ. Я не мог помочь тебе, оставив ее поиски. Я не позволял вмешаться эмоциям, на которые не имел права. Слишком долго лишь я один стоял между миром и войной. — В'лейн всмотрелся в мои глаза. — Разве что…
— Разве что?
— Ты все еще угрожаешь мне копьем.
Я шагнула к нему, убирая копье в ножны.
Он исчез.
И заговорил за моей спиной.
— Возможно ли, что ты становишься одной из нас?
Я резко обернулась.
— Что?
— Ты становишься Фейри? Подозреваю, что молодой друид проходит те же муки рождения. Это крайне неожиданное развитие событий.
— И нежелательное.
— Это еще неизвестно.
Я ощутила возле уха дыхание В'лейна, его губы на моих волосах.
— Для меня нежелательное! Я не собираюсь становиться одной из вас. Убери это. Я не хочу.
Его руки обняли меня за талию, скользнули ниже.
— Бессмертие — это дар. Принцесса.
— Я не Принцесса, и я не превращаюсь в Фейри!
— Пока что нет. Но ты не человек, верно? Я размышлял об этом. Я устал наблюдать, как Бэрронс метит территорию вокруг тебя. Я все время ждал, что рано или поздно ты увидишь, что я не только Фейри и Принц. Я мужчина. И безмерно жажду тебя. Мы подходим друг другу, как никто во вселенной.
В'лейн был в десятке метров от меня, смотрел мне в глаза.
— Я не хочу продолжать в том же духе. Я разделен и не ведаю мира. Гордость не позволяла мне сказать это прямо. Но больше такого не будет.
Он исчез и возник прямо передо мной, так близко, что я видела дрожание радуги в его глазах.
Между нами оказалось копье.
Я сжала рукоять. В'лейн накрыл мою руку своей, направил копье себе в грудь, подался вперед. Я чувствовала, как он возбужден. Его дыхание было частым и поверхностным, глаза мерцали.
— Прими меня или убей, МакКайла. Но выбери. Просто, на хрен, выбери.
В последний раз я говорила с мамой второго августа, когда прощалась перед полетом в Дублин. Мы сильно поссорились по поводу этой поездки. Она не хотела потерять вторую дочь в «проклятом месте». В то время я думала, что Рейни просто слишком все драматизирует. Теперь я знала, что у нее были причины бояться отпускать сюда сначала Алину, а затем и меня. Я сожалела, что наш последний разговор был таким резким. После этого мы говорили по телефону, но это было не то.
Три недели спустя мой папа пришел в «КСБ», чтобы забрать меня. Бэрронс использовал Глас для того, чтобы Джек Лейн отправился домой и не вернулся в Ирландию. Это сработало: папа несколько раз пытался приехать, но не смог заставить себя сесть в самолет.
Я видела родителей через две недели после Рождества, когда пришла в себя после состояния при–йа. В'лейн отнес меня в Ашфорд и показал, что помог восстановить город и защищает моих родителей.
В тот раз я с ними не говорила. Я пряталась в кустах за домом, а они сидели на веранде и беседовали обо мне, о том, что я могу погубить мир.
Я видела их в плену у Дэррока. Тогда они были связаны, с кляпами во рту.
А потом я увидела их здесь, в «Честерсе», в ту ночь, когда «Синсар Дабх» захватила Фейда и убила Бэрронса и Риодана, но тогда мои родители были за стеклом.
Итак, со дня нашей последней встречи прошло девять месяцев. Я потеряла время, находясь в состоянии при–йа, в Фейри, в Зеркалах, и мне казалось, что прошло только три месяца, три самых долгих месяца в моей жизни.
Я хотела увидеть родителей. Прямо сейчас. И пусть я не приняла предложение В'лейна, но я и не убила его, и правильно сделала, потому что он наконец сказал, что сегодня мы все собираемся в «Честерсе», чтобы окончательно обсудить план поимки Книги. В'лейна, который мог телепортироваться, назначили связным.
И я решила, что припасы могут подождать. Мы очень близко подошли к поимке Книги, и мне не терпелось увидеть маму и папу до ритуала. Ведь что угодно могло пойти не так. Плевать на мой личностный кризис. Я считала и буду считать их своими родителями. И пусть даже у меня была прошлая жизнь, она меркла в сравнении с этой.
Я ворвалась в «Честере», спокойно прошла через бары, которые с самого утра были до отказа забиты клиентами, и направилась к лестнице. Сегодня мне не хотелось говорить с загадочными здешними обитателями.
У подножия лестницы Лор и массивный мускулистый мужчина с длинными белыми волосами, бледной кожей и горящими глазами синхронно блокировали мне путь.
Я уже размышляла, что бы такого вытащить из своего темного озера — Бэрронс же слопал мои руны как конфеты, — но Риодан крикнул сверху:
— Пропустите!
Я задрала голову. Владелец крупнейшего логова секса, наркотиков и экзотических развлечений стоял за хромированной балюстрадой, сжав серебристые перила. На широких запястьях блестели серебряные браслеты, лицо скрывалось в тени. Риодан выглядел, как модель «Гуччи», если не принимать во внимание шрамы. Кем бы он ни был до прихода сюда, кем бы все они ни были, жизнь у них была сложной и суровой. Как и они сами.
— Почему? — спросил Лор.
— Я так сказал.
— Время собрания еще не наступило.
— МакКайла хочет увидеть родителей. И собирается настаивать на этом.
— И?..
— И она считает, что должна что–то доказать. Ей хочется подраться.
— Ха, как это мило. Мне не нужно даже говорить, — промурлыкала я.
Мне действительно хотелось подраться. Риодан будил во мне самое худшее. Как и Ровена, он заранее делал обо мне выводы.
— Ты сегодня излучаешь эмоции. Эмоциональные люди непредсказуемы, а ты с самого начала не отличалась предсказуемостью, — Риодан, кажется, веселился. — У Джека появился иммунитет к Гласу Бэрронса. Он требует встречи с тобой. Говорит, что возьмет Королеву в заложницы. Безопасность Королевы меня не волнует. Она нравится Рейни, а Джеку нравится все, что нравится Рейни. Но он может заспорить нас до смерти.
Я слабо улыбнулась. Если кто и мог победить в споре, то только мой папа. Я оттолкнула Лора плечом. Его рука взвилась, обхватывая мою шею, удерживая на месте.
— Посмотри на меня, женщина! — зарычал он.
Я повернулась и холодно встретила его взгляд.
— Если Бэрронс что–то расскажет тебе о нас, мы убьем тебя. Ясно? Одно слово, и ты умрешь. Так что если ты считаешь, что можешь выделываться, а Бэрронс защитит тебя, потому что ему нравится тебя трахать, подумай еще раз. Чем больше ему нравится тебя трахать, тем выше шансы, что один из нас тебя прикончит.
Я посмотрела на Риодана.
Владелец клуба кивнул.
— Никто из вас не убил Фиону.
— Она была тряпкой.
Я сбросила руку Лора с шеи.
— Уйди с дороги.
— Я бы посоветовал тебе решить эту проблему, если хочешь выжить, — сказал Лор.
— О, я–то выживу.
— Чем дальше ты от Бэрронса, тем в большей безопасности находишься.
— Ты хочешь, чтобы я нашла Книгу, или нет?
Ответил Риодан:
— Нам плевать, где Книга. И стоят ли стены. Времена меняются, мы существуем.
— Тогда почему ты помогаешь нам провести ритуал? В'лейн сказал, что Бэрронс попросил вас с Лором хранить камни.
— Ради Бэрронса. Но если он скажет о себе хоть слово, ты труп.
— Я думала, что он ваш босс, ребята.
— Да, он босс. Он устанавливает правила. Но это не мешает нам забрать тебя у него.
— Мы уже делали такое раньше, — сказал Лор. — Кастео с тех пор не произнес ни слова. Я ему говорил: ну какого черта? Тысячу лет прошло. Какая женщина того стоит?
Я медленно и глубоко вдохнула, ожидая, пока осядет внутри полученная информация. Так вот почему Бэрронс не отвечал на мои вопросы и не ответит на них. Он знал, что сделают его приятели, если он во всем признается, — то, что сделали с женщиной Кастео тысячу лет назад.
— Можете не беспокоиться. Бэрронс ничего мне не сказал.
— Пока, — буркнул Лор.
— Но, что более важно, — продолжила я, глядя на Риодана, — я не стану спрашивать. Мне не нужно это знать.
И я поняла, что это правда. Мне больше не хотелось понять Иерихона Бэрронса. Он был тем, кем он был. Ни название, ни причины не изменят его. И моих чувств к нему.
— Каждая женщина рано или поздно такое заявляет. Ты знаешь сказку о Синей Бороде?
Ага. Он просил своих жен об одном: не заглядывать в запретную комнату — где прятал тела предыдущих жен, которых убил за нарушение этого же запрета.
— Жены Синей Бороды — это выдумка. — Я смотрела на них. Все они были собранными, безжалостными и жестокими. — Скольких женщин вы отняли друг у друга? Хватило, чтобы возненавидеть друг друга? Веселая группка братьев стала ходячей бессмертной холодной войной?
Лицо Риодана окаменело.
— Разденься, если собралась наверх.
Я смерила его взглядом.
— На мне одежда в обтяжку.
— Это не обсуждается. Только голая кожа.
Лор скрестил руки на груди, прислонился к лестнице и рассмеялся.
— У нее классная задница. Если нам повезет, на ней танга. Лысый тоже рассмеялся.
— Раньше вы не заставляли меня раздеваться, — сказала я.
— Новые правила, — улыбнулся Риодан.
— Я не…
— Не увидишь родителей, если не разденешься.
— Я не хочу, чтобы они видели меня голой. Мама не оправится от такого потрясения.
Риодан показал мне короткий халат.
— Так ты это спланировал!
Сволочь!
— Я же говорил: новые правила. Учитывая присутствие Королевы, их едва ли достаточно.
Он не думал, что я соглашусь. Он ошибался.
Я фыркнула, пинком сбросила ботинки, стянула футболку через голову, сняла джинсы, расстегнула лифчик и выскользнула из трусиков. Затем снова надела перевязь с копьем и зашагала по лестнице. Не опуская взгляд, я добавила походке чувственности.
Наверху Риодан резко завернул меня в короткий халат. Я оглянулась. Лор и второй страж не сводили с меня глаз. Они больше не смеялись.
На втором этаже «Честерса» приятно пахло. Я наклонила голову, принюхиваясь. Парфюм и… выпечка. Здесь есть кухня?
Три женщины выскочили из стены, болтая и смеясь, и исчезли за другой шипящей панелью, неся тарелки с едой. Это меня задело. Они могли открывать и закрывать двери, а я нет.
Риодан швырнул мне мою одежду.
— Бабы Келтаров неуправляемы. Они готовят. Болтают. Смеются. Идиотки.
Я посмотрела на него. Он уже шел прочь. И мне с трудом удалось сдержать смех. Я отошла в сторону и оделась, наблюдая за тем, как он исчезает в одной из комнат.
А когда я зашагала снова, рядом со мной возник Лор. Мне не нравился его взгляд — слишком горячий и сосредоточенный взгляд мужчины, который испытал возбуждение, увидев меня голой, и не скоро это забудет.
— Джек и Рейни здесь.
Лор повернул налево в этих стеклянных сотах, а я даже не видела, что там есть коридор. Стеклянные стены создавали иллюзию бесконечности. Второй этаж был больше, чем мне казалось.
— Ты их перевел в другое место.
— Туда, где мы можем лучше их защитить. Там же теперь Королева.
В коридоре перед нами стояли Драстен и Дэйгис и говорили с… Я присмотрелась. Фейри? Но я не чувствовала его как Фейри. Так кто же это? Длинные черные волосы, золотая кожа, море обаяния. Фейри, но не Фейри.
Мы приблизились, и я различила слова Дэйгиса:
— Мы только просим подтвердить, что это действительно Эобил. Ты был ее фаворитом тысячи лет, Адам. Ты знаешь ее лучше нас. Она очень ослабела, и, хотя мы уверены, что это она, нам было бы спокойнее, если бы ты, ее бывшая правая рука, это подтвердил.
— Я смертный, Габи беременна, и я не собираюсь погибать на дурацкой войне Фейри. Это не моя битва. Это больше не моя жизнь.
— Но мы же просим только подтверждения. В'лейн вынесет тебя оттуда…
— Скажете этому козлу, что я здесь, и ни черта больше от меня не добьетесь. Никто не должен знать, что я в Ирландии. Ни один Фейри. Ясно?
— Ты считаешь, что они до сих пор за тобой охотятся?
— У них длинная память. Королева слаба, а меня никогда не любили. Некоторые пили из котла реже, чем мне бы хотелось. Один взгляд. Я отвечу вам, но затем уйду. И не смейте опять меня искать.
Дэйгис холодно произнес:
— У тебя был шанс убить Дэррока. Но ты сделал его смертным.
Адам сверкнул глазами.
— Я знал, что вы, ублюдки, будете обвинять меня в этом. Я позволил ему жить. Люди позволили жить Гитлеру. Я не в ответе за уничтожение трети земного населения.
— Твое счастье, что не погиб никто из Келтаров, иначе случилось бы братоубийство.
— Не угрожай мне, горец. Меня не зря называли sin siriche du, и осторожность мне не изменила. У меня еще есть пара тузов в рукаве. Я защищаю свой клан.
Мы шагали мимо, а я рассматривала его. Внезапно он резко обернулся в мою сторону, сузив глаза.
— Кто она? — расслышала я за спиной.
— Одна из избранных Королевы, кажется. Она может выследить Книгу.
— Еще бы, — пробормотал Адам.
Я оглянулась и начала поворачиваться. Я хотела знать, почему он так сказал.
Лор схватил меня за руку.
— Шагай. Часы посещения в «Честерсе»… для тебя их вообще нет.
Он остановился в дальнем конце коридора перед гладкой стеной из стекла, расписанного дымчатыми рунами. Затем прижал ладонь к панели. Дверь скользнула в сторону, и я увидела, что стены и пол тоже покрыты рунами.
— Если ты устанешь от Бэрронса, — Лор холодно взглянул на меня, — и при этом выживешь…
Я посмотрела на него с насмешливым удивлением.
— Чудеса не кончаются? Лор решил сделать мне предложение. Держите меня семеро.
— На ухаживание нужны силы, а их я приберегаю для траха. Дубиной по башке — и вперед.
Он зашагал прочь.
Я закатила глаза, расправила плечи и переступила через руны. Точнее, попыталась переступить.
Они жестко отбросили меня, и все сирены в клубе разом взвыли.
— Да нет со мной Книги! Ты видел меня голой. Отвали!
Рука Лора сжимала мне горло, не давая дышать. Еще немного, и я отключилась бы от нехватки кислорода.
— Что случилось? — К нам бросился Риодан.
— Она потревожила барьер.
— И почему же, Мак?
— Убери от меня этого козла, — сказала я.
— Отпусти ее. — К Риодану присоединился Бэрронс. — Живо.
Риодан посмотрел на него, и что–то между ними проскочило.
Я поняла, что они этого ждали. Они знали, что рано или поздно я попрошусь к родителям. И Риодан пустил меня сюда, только чтобы что–то проверить. Но что я доказала?
— Это ничего не меняет, — сказал наконец Бэрронс.
— Нет, — согласился Риодан.
— Что?! — завопила я.
— Барьер опознал в тебе Фейри, — произнес Бэрронс.
— Это невозможно. Мы все знаем, что это не так. Наверное, сирена сработала потому, что я ела Невидимых.
— Ты ела Фейри? — с отвращением спросил Адам.
— Ты ее узнаёшь? У тебя был странный вид тогда, в коридоре, — сказал Лор.
— В ней просто есть нечто от Фейри, — ответил Адам. — Кто–то в ее роду был Фейри. Из королевского рода. Не знаю какого. Не моего.
Все уставились на меня.
— Кто бы говорил. Никто из вас не человек. Ну, кроме Кейона и Драстена, но они избраны Королевой и учились на друидов. Так что нечего на меня смотреть, как на чудовище. Возможно, дело в том, что я ши–видящая. Потому что нас мог создать Темный Король. В аббатстве на меня не реагировали барьеры против Фей.
Или реагировали? Каждый раз меня очень быстро обнаруживали. И та блондинка, охранявшая коридор, повторяла: «Тебе здесь не место. Ты не одна из нас». Что она имела в виду? Что я не ши–видящая? Не член Хевена? Не человек?
— Я хочу увидеть родителей, — холодно сказала я.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |