— Сказала… что ты…
— Ты думаешь, я тебя пожалею?
— Ты не можешшшь… на меня… смотреть.
Я уставилась в ее освежеванное лицо.
— Я могу игнорировать тебя до конца жизни.
Но это была ложь. И Фиона это знала.
— Пожшшалей, — снова прошипела она.
Я пнула стену под окном.
Простых решений не существовало. Я не хотела спускаться и смотреть на нее. Я не хотела бить ее копьем. Я не могла позволить ей страдать, если в моих силах было ей помочь, а помочь я могла.
Я с тоской взглянула на кровать. Как же мне хотелось забраться обратно.
Окно было разбито. В комнате скоро станет холодно.
Я надела ножны, застегнула их поверх пижамы, сунула в них копье, схватила пальто со стула и зашагала к лестнице.
И на пути вниз кое–что осознала.
Мое копье убьет частицы Фейри в Фионе, позволив ей умереть. Но это будет мучительная смерть. Мэллис умирал несколько месяцев. Только Фейри погибали от копья сразу. Но в человеке, который ел Фейри, невозможно уничтожить частички бессмертной плоти, поэтому рана действует как медленный яд. Возможно, тот, кто изобретал оружие против бессмертных, специально создал такую особенность в виде наказания за жуткое преступление.
Однако был и другой способ убить Фиону, и быстро, а также получить ответ на интересующий меня вопрос.
Я думала об этом сегодня во время драки.
Я хотела еще раз опробовать Зеркало в Белом Особняке.
Возможно, проходить сквозь него могут и люди, и Фейри.
Я собиралась поймать Невидимого и заставить его пройти сквозь Зеркало.
А теперь у меня появился доброволец.
И мало того, почти человек.
Если Фиона сможет пройти сквозь Зеркало Короля и не умереть при этом, легенда окажется ложью.
Зеркало убило Бэрронса.
Я пожала плечами. А это могло быть исключением. Бэрронс опровергал все законы физики. Возможно, Король Невидимых учел при защите не все и люди моей планеты отличаются от его смертной возлюбленной. А как поставить барьер против того, чего не можешь себе представить? Я знала только, что я не Король, и вот мой шанс доказать это. Жаль было тратить время, но вопрос того стоил.
Я вышла на аллею и медленно приблизилась к Фионе.
— Надень капюшон.
Она издала звук, похожий на смех, и не пошевелилась.
— Ты хочешь умереть? Если да, надень капюшон.
В ее глазах горела ненависть, движения явно причиняли ей боль, но капюшон она надела, закрыв тканью лицо.
А когда Фиона опустила руки, порыв ветра донес до меня ее запах. Я закашлялась. Запах крови и гниющей плоти смешивался с сильным запахом лекарств, словно Фиона горстями глотала болеутоляющее.
— Иди за мной.
— Куда?
— Копье убьет тебя, но это будет медленная смерть. А у меня, похоже, есть способ убить тебя быстро.
Капюшон повернулся ко мне, словно Фиона пыталась прочесть мои мысли.
Папа когда–то сказал мне, что мы считаем: другие способны на самое худшее из того, что можем сделать мы сами. Фиона ожидала жестокости, которую проявила бы сама, будь она на моем месте.
— Тебе будет сложно туда добраться. Но я считаю, что лучше потратить двадцать минут на дорогу, чем ждать смерти недели или месяцы, получив рану от удара копьем. Из–за плоти Невидимых ты будешь умирать медленно.
— Копье… не сразу убьет меня? — Это ее шокировало.
— Нет.
Я видела, как к ней приходит понимание. И когда я обернулась и зашагала к Зеркалу в стене, Фиона последовала за мной. Я слышала шелест ее плаща.
— Но у всего есть своя цена. И если ты действительно хочешь умереть, ты расскажешь мне все, что знаешь о…
— Вас ни на минуту нельзя оставить одну? — спросил Бэрронс. — Куда вы на этот раз собрались, мисс Лейн? И кто это с вами?
Итак, мы отправились втроем.
И это была одна из самых неприятных и жутких прогулок в моей жизни.
А еще у меня был один из тех моментов, когда видишь все снаружи и сверху. Восемь месяцев назад, когда я впервые нырнула в «КСБ», в ужасе от знакомства с Темной Зоной, я ни за что бы не могла представить ничего подобного: я проталкиваюсь в кирпичную стену — в буквальном смысле — в компании заживо освежеванной и накачанной лекарствами управительницы «КСБ» и Бэрронса, который ждет, что я подниму ему настроение с помощью секса. Бэрронса, который время от времени становится трехметровым монстром. А цель похода — выяснить, не я ли Король и создатель монстров, которые заполонили мой мир. Да если бы я тогда могла это представить, я бы рванула в аэропорт и в тот же день уже летела домой.
С тех пор как Бэрронс появился на аллее, Фиона не издала ни звука. Она только натянула капюшон пониже. Я не могла даже представить, каково ей шагать между мужчиной, которого она любила до саморазрушения, и женщиной, которая, как ей казалось, украла у нее этого мужчину.
Поначалу Бэрронс возражал против моей затеи.
Он хотел убить Фиону копьем и не тратить недели, а то и месяцы, на поход в Зеркала. Но после того, как я отвела его в сторону и объяснила, что это будет идеальной проверкой, он неохотно согласился, и я поняла, что он тоже надеется на то, что легенда лжет.
Почему? Бэрронс думал, что я фаворитка. Но, учитывая то, кем я боялась быть, фаворитка была не самым худшим вариантом.
Или же Бэрронс решил, что, если я фаворитка, за мной рано или поздно придет сам Король, а с таким врагом он не справится, даже превратившись в монстра. Бэрронс боялся, что Король отнимет у него ОС–детектор, и с чем он тогда останется?
— Но если вы спросите Фиону обо мне, мисс Лейн, — прошептал он мне в ухо, — я убью ее на месте, и вам не удастся провести ваш маленький тест.
Краем глаза я наблюдала за Бэрронсом. Он мог бы это сделать? Так же как убивал Фейри? Но он не предложил смерть как милосердие. Мы шли по розовому коридору, а я размышляла над его чувствами. Он горюет по Фионе, по женщине, которая годами заведовала его магазином, которой он доверил больше секретов, чем мне? Он не предложил ей быстрой смерти, чтобы прекратить ее страдания. Он использовал это лишь как угрозу, чтобы никто не лез в его дела.
Лицо Бэрронса было жестким и холодным. Он посмотрел на макушку Фионы, и выражение его лица изменилось. Потом он заметил мой взгляд, и его лицо снова стало каменной маской.
Он сожалел — но не о ее страданиях и смерти, а о том, что она выбрала путь, который привел к ним. Наверное, Бэрронс никогда не перестал бы заботиться о Фионе, если бы она не повернула против меня. Этот поступок определил ее судьбу.
Бэрронс был самым сложным человеком, которого я знала, и в то же время самым простым: либо ты с ним, либо против него. Точка. Конец истории. И на то, чтобы быть с ним, дается всего один шанс. А если ты предаешь его, ты перестаешь для него существовать ровно до того момента, когда он придет тебя убить.
Фиона перестала существовать для него, когда впустила Теней в магазин, попытавшись прикончить меня во сне — и украсть у Бэрронса единственный шанс заполучить то, чего он хотел, — так что теперь он чувствовал лишь слабое сожаление о том, что все так вышло. Не так давно он без колебаний всадил нож ей в горло, и, если бы Фиона не ела Невидимых, она бы погибла. Бэрронс готов был убить ее там, на аллее, и не из милосердия.
Я еще раз взглянула на него, и тут до меня дошло, над чем я все это время размышляю.
Бэрронс думал, что я предала его, когда связалась с Дэрроком, поверив в его смерть. И он не стер меня из своей жизни. Чего бы он ни хотел от «Синсар Дабх», это желание должно быть очень сильным.
И, насколько я знаю Бэрронса, получив желаемое, он меня прикончит.
Наверное, он почувствовал мой взгляд, потому что взглянул в ответ.
«Что–то не так, мисс Лейн?»
Мои глаза усмехнулись: «А что вообще так в этой ситуации?»
Бэрронс сухо улыбнулся. «Все, кроме очевидного».
Я покачала головой.
«Вы смотрели на меня так, словно ждали, что я вас убью».
Я вздрогнула. Неужели мои мысли так легко прочесть?
«Вы размышляете о том, кто я и как ко всему этому отношусь».
Я уставилась на него.
«Думаете, что предали меня и однажды я вас убью».
«Не знаю, зачем нам вообще разговаривать». Я сверкнула глазами. Терпеть не могу, когда читают мои мысли.
«То, что вы объединились с Дэрроком ради своей цели, не значит, что вы меня предали. Я поступил бы так же».
«Тогда почему ты злишься?»
«Потому что я прощу вам трах с ним, только когда вы трахнетесь со мной. И любая другая с радостью бы это сделала».
Я уставилась прямо перед собой, обрывая беседу.
Время тянулось. Фиона не могла идти быстро. Мы черепашьим шагом прошли по розовым коридорам, затем по солнечным, бронзовым.
— Библиотеки, — сказал Бэрронс, проходя мимо. — На обратном пути заглянем туда, раз уж мы все равно здесь. Я хочу осмотреться.
Фигура в плаще напряглась рядом со мной, капюшон повернулся в мою сторону.
И мне не нужно было видеть лицо Фионы, чтобы ощутить горечь в ее взгляде и понять, о чем она думает.
Слова Бэрронса заставили ее осознать, что мы с ним выйдем отсюда вместе, а она будет мертва. И я знала, что Фиона представляла, как хорошо нам будет, как мы будем танцевать и драться, заниматься сексом и жить, а ее существование закончится, она исчезнет без следа, и никто не будет оплакивать ее, любить или скучать по ней.
Я чувствовала, как из–под плаща хлещет темная ненависть, и с облегчением смотрела на черный пол впереди.
Мне казалось, что мы тюремщики, медленно ведущие осужденного к электрическому стулу. И осужденный сделал бы что угодно, чтобы избежать казни, но судьба не оставила ему выбора, кроме забвения.
— Как? — прошептала Фиона, когда мы вошли в темный тоннель.
Я посмотрела на Бэрронса, он на меня. Я шагнула на черный пол, и меня захлестнуло желание, которое постоянно излучала эта часть здания. Судя по лицу Бэрронса, это ощутила не только я.
И я с ужасом поняла, что Фиона тоже это чувствует.
Бэрронс сухо ответил:
— Там находится Зеркало, разделяющее комнаты Короля Невидимых и его фаворитки. Только они могут пройти через него. Остальные сразу же погибают.
— Даже… ты?
Итак, она знала, что он может умереть. И ожить.
— Да.
Раздался жуткий влажный звук, мало похожий на смех.
— Она… теперь тоже знает.
Бэрронс покосился на меня с явным намеком: «Заткни ее, или это сделаю я».
— Да, я все знаю, Фиона, — солгала я.
Она замолчала и пошла дальше.
* * *
Кристиан спал на кровати Короля Невидимых, длинные черные волосы рассыпались по подушке.
Если бы Фиона не была в таком жутком состоянии, я бы толкнула ее через комнату, чтобы быстрее покончить со всем этим. Но я не могла заставить себя ее коснуться.
— Кто… Какого хрена? — Бэрронс прошагал по белоснежному меху, отмахиваясь от парящих бриллиантов, и уставился в Зеркало на спящего человека.
Я взглянула на камин, ожидая увидеть фаворитку и придумать, как объяснить Бэрронсу, почему на мехах лежит воспоминание обнаженной Королевы, но меха были пусты, а камин едва тлел.
Кристиан проснулся от его слов, перекатился на кровати и вскочил на ноги.
Шелковые простыни опали с его тела. Стало ясно, что он обнажен и явно возбужден. На миг мне показалось, что он избавился от татуировок, но они возникли, поднялись по ногам, задвигались в паху, на животе, груди, а затем снова исчезли.
Я присоединилась к Бэрронсу у Зеркала, стараясь не таращиться на Кристиана, но на великолепного обнаженного мужчину я просто не могла не смотреть.
Интересно, воспоминания о сексе Короля и фаворитки влияли на него так же, как и на меня? Глаза Кристиана светились ленивой чувственностью, и я слишком хорошо представляла ход его мыслей. После выхода из комнаты ему придется нелегко.
Он стоял на темной половине будуара и смотрел на меня.
— Я, должно быть, сплю. Тащи свою задницу сюда, и я покажу тебе, для чего Бог создал женщин и шотландцев.
— Это что еще за хрен? — осведомился Бэрронс.
— Кристиан МакКелтар.
— Это не Кристиан МакКелтар! — взорвался Бэрронс. — Это элита Невидимых!
— Ох, чтоб меня. — Кристиан пригладил длинные темные волосы, поигрывая мышцами плеч. — Я что, правда стал похож на них, Мак?
Я чуть не сказала: «Не знаю, я не могу отвести взгляд от твоего…»
Фиона толкнула меня.
Эта сволочь толкнула меня сзади.
И это удивило меня так, что я не смогла даже ахнуть. Я потеряла дар речи. Я пришла сюда из милосердия, а она опять пыталась меня убить!
Видимо, после слов Бэрронса Фиона заключила, что и я умру, коснувшись Зеркала, и решила напоследок забрать меня с собой.
Она толкнула меня так сильно, что я пролетела через мембрану и врезалась в Кристиана, опрокинув его на кровать. Мы завозились, пытаясь выбраться.
За Зеркалом взревел Бэрронс.
Кристиан, застывший надо мной, издал дикий звук и вжался в меня бедрами.
Я зашипела сквозь зубы. Мое тело жаждало секса, здесь, сейчас, с кем угодно. Это место было опасно.
— Кристиан, это комната. Она заставляет…
— Я знаю, девочка. Я тут уже давно. — Он поднял руку, которой прижимал меня к постели. — Вылезай из–под меня. Шевелись!
Я медлила, и он зарычал:
— Быстро! Я могу не справиться с собой!
Я посмотрела на него. Взгляд Кристиана был расфокусирован, его глаза смотрели вглубь меня, как у Невидимых Принцев. Я выскочила из–под него и выбралась из кровати.
Он замер на миг, опираясь на ладони и колени. Я видела, насколько он возбужден. А затем он вскочил на ноги, попытался прикрыться, но ему не хватило ладони. Кристиан попробовал закрыться простыней, но она была поистине королевского размера — много метров черного шелка. Он выругался и начал копаться в мехах и подушках, пытаясь отыскать одежду, а я стояла и пыталась не смотреть на него, но мне это не удавалось.
— Мак! — загремел Бэрронс.
Пульс грохотал у меня в ушах. Я хотела Бэрронса, а не Кристиана, но Бэрронс был по другую сторону Зеркала, а этот проклятый черно–белый будуар был коктейлем из экстази, стероидов и доброй дозы адреналина. Мысли путались, как во сне…
Меня отрезвил смех Фионы.
Я обернулась и увидела, что она стоит у Зеркала и смотрит на Бэрронса, сбросив капюшон.
Она произнесла самую длинную фразу за сегодня:
— Ну и каково это: хотеть кого–то больше, чем он хочет тебя, Иерихон? — Ее голос сочился ядом. — Если она прошла сквозь Зеркало, она принадлежит Королю. Надеюсь, твое желание съест тебя заживо. Он отнимет ее у тебя. Ты будешь страдать вечно!
Бэрронс ничего не сказал.
— Ты должен был оставить меня умирать там, где нашел, ублюдок, — с горечью проговорила Фиона. — А ты подарил мне жизнь и заставил хотеть того, чего я не могу получить.
Я бы сказала ей, что это не так. Бэрронс ничего такого не чувствовал ни ко мне, ни к другим. Но я не успела произнести ни слова. Фиона бросилась в Зеркало.
Вскинув руки, я ожидала столкновения.
Я была уверена, что я не Король.
Я была готова к ее вони, к прикосновению обезображенного тела. Я бы отбросила ее к кровати и ударила копьем, чтобы избавить от страданий раз и навсегда.
Фиона рухнула на пол, как только коснулась черты.
— Привет, мисс Фаворитка, — усмехнулся Бэрронс.
Знал бы он…
Но Кристиан ни о чем ему не сказал, и я тоже.
Аргументы «ЗА»: почему я не Король
. Двадцать три года назад я была ребенком. Я видела фотографии, помню, как росла. (Если только никто не подделал мои воспоминания.)
. Мне вообще не нравится фаворитка. (Если только я не разлюбила ее давным–давно.)
. Мне не кажется, что я разделена на несколько частей, и меня никогда не тянуло к женщинам. (Если только я не подавила это в себе.)
. Я ненавижу Фейри, особенно Невидимых. (Срабатывает психологическая защита?)
. Если бы я была Королем, Принцы Невидимых узнали бы меня и не изнасиловали. Ведь они… должны были меня узнать?
. Где я была шесть или семь веков до этого? Почему я ничего не помню? (Ладно, кто–то мог заставить меня выпить из котла.)
Аргументы «ПРОТИВ»: почему я могу им быть
. Я знала, как выглядит изнутри Белый Особняк. Знала каждый свой шаг в мире тюрьмы Невидимых. То же с крыльями Крууса. У меня уйма познаний, которые я не могу объяснить. (Возможно, их поместили в меня. Если можно подделать воспоминания, почему нельзя поместить их в чью–то голову?)
. Всю жизнь мне снилась фаворитка, и, даже будучи без сознания, она смогла призвать меня. (Или манипулировала мной во сне, как и Келтарами.)
. Я могу призвать руны, которые, предположительно, использовались для усиления стен тюрьмы Невидимых. (Не знаю, в какой список нужно отнести этот пункт. Зачем Королю помогать им? Возможно, это часть моего дара ши–видящей.)
. Книга охотится за мной и играет в кошки–мышки. (И я не могу этого понять. Но что–то во мне явно не так.)
. К'врак мысленно потрогал меня и сказал: «Ах, вот ты где». (Что за фигня???)
. Я могу пройти сквозь Зеркало, которое пропускает только Короля и фаворитку, а фаворитка — это Королева. Бэрронс и Фиона пройти не смогли.
. Когда я была в Белом Особняке, я видела фаворитку, но не Короля, что логично, если я попадала в его воспоминания. Ведь если кто–то что–то вспоминает, он же не видит в памяти себя, а только происходящее.
Я уронила ручку и захлопнула дневник. На основании двух последних пунктов папа обеспечил бы мне пожизненное заключение без права на апелляцию.
Нужно провести больше экспериментов с Зеркалом. К этому все и сводилось. Как только я докажу, что кто–то еще может пройти через него, я перестану сходить с ума.
— Ага, — пробормотала я. — Больше экспериментов. И кто же из нас так думал?
А думал так одержимый Король, эксперименты которого выпустили в мир расу чудовищ. И никуда не деться от простого факта: если тест не удастся, объект тестирования умрет. Неужели мне так нужны оправдания, что я готова стать убийцей? Да, я многих лишила жизни за прошедшие месяцы, но это произошло в горячке боя, а не по расчету. А Фиона сама хотела умереть.
Лучшим испытуемым будет стопроцентный человек.
Я могу, в принципе, найти в «Честерсе» того, кто ищет смерти. Или кого–то слишком пьяного…
Я что, теряю человеческий облик? Или во мне изначально слишком мало от человека?
Я сжала руками виски и застонала.
И вдруг все мышцы моего тела напряглись, словно встали навытяжку, хотя я не двигалась.
— Бэрронс. — Я уронила руки и подняла голову.
— Мисс Лейн.
Он сел напротив меня с такой грацией, что я удивилась, как могла когда–то считать его человеком. Его тело буквально влилось в парчовое кресло, обогнув подлокотник, как вода огибает камень, и снова превратившись в гибкие мускулы. Он двигался так, словно четко знал все измерения и расположение предметов в комнате. Бэрронс не шел, не шагал, не крался, он скользил, с безукоризненной точностью определяя расположение других атомов относительно своего тела. Ему легко было прятаться за неодушевленными предметами и притворяться таким же.
— Ты всегда так двигался, просто я не замечала? Я настолько рассеянна?
— И да, и нет. Вы были рассеянны. Прятали голову в своей тугой розовой попке. Но я никогда так не двигался при вас. — Его взгляд истекал сексуальными намеками. — Хотя пару раз я мог двигаться так сзади вас.
— Ты перестал скрывать от меня свои секреты?
— Настолько далеко я бы не зашел.
— Но что скрывать такому, как ты?
— А вы правда хотите это знать? — И снова блеск его глаз завел меня.
Прошла почти неделя после смерти Фионы, и мой гардероб теперь шел мне, как никогда. На мне были черные штаны с серой вставкой и моя любимая розовая футболка с надписью «я СОЧНАЯ девчонка» на груди и шифоновыми рукавами–фонариками. Свои светлые волосы я повязала шарфом, в ушах болтались сережки Алины в виде сердечек. Мои ногти отросли, и я сделала французский маникюр, но для педикюра использовала черный лак. На этом дихотомия[12] не заканчивалась. На мне были черные кружевные трусики и бело–розовый полосатый лифчик. Да, у меня были проблемы.
— Кризис самоопределения, мисс Лейн?
Еще недавно я начала бы огрызаться. Но я наслаждалась моментом. Я сидела в моем магазине, пила горячее какао, смотрела на Бэрронса при свете свечей и камина, под рукой были мои дневник и lPod, и я знала, что мои родители и мой мир почти в порядке, если не считать небольшой проблемы со мной. Друзья и любимые были в безопасности. Я дышала. Те, кто имел для меня значение, тоже. Жизнь была прекрасна.
Не так давно я думала, что никогда больше не окажусь здесь. Никогда не увижу слабой чувственной улыбки на губах Бэрронса, которая говорила о том, что он развлекается в ожидании настоящего удовольствия. Никогда не буду обмениваться с ним насмешками и спорить о планах. Никогда не пойму, что до тех пор, пока Бэрронс жив, книжный магазин будет бастионом на страже границ распространения Темных Зон, Фейри и монстров. Это место было крепостью, хранившей мое сердце.
Я ненавидела Бэрронса за то, что он позволил мне горевать, но я была благодарна ему за то, что он бессмертен, а значит, горя и потерь больше не будет.
Я никогда не сломаюсь при Бэрронсе. Ничто не сможет навредить мне, пока он рядом, потому что он надежен, как приход ночи, неизбежен и вечен, как рассвет. Да, я все еще не знала, кто он, и меня интересовали его мотивы, но это могло подождать. Порой время расставляет все по местам лучше, чем попытки выведать и выяснить.
— Я больше не знаю, что носить, поэтому решила смешать стили.
— Попробуйте собственную кожу.
— Для нее холодновато.
Мы уставились друг на друга.
Его глаза не сказали: «Я вас согрею», а мои не ответили: «Так чего же ты ждешь?» Бэрронс не произнес: «Черта с два я сделаю первый шаг», так что я не решилась парировать: «А жаль, потому что я не могу, потому что я…» И он не рявкнул: «…давлюсь собственной гордостью?!»
— Можно подумать, что ты не такой же.
— Простите?
— Ну правда, Бэрронс, — сухо сказала я. — Не одна я только что молчала, и ты это знаешь.
И снова его улыбка.
— Сложная вы штучка, мисс Лейн.
— Сам такой.
Он сменил тему:
— Келтары привезли в «Честере» своих жен и детей.
— Когда?
Наш поход в Белый Особняк занял почти пять недель дублинского времени. На обратном пути мы остановились в библиотеке и забрали с собой столько книг, сколько смогли унести вместе с телом Фионы. Я не только пропустила день рождения Дэни, я пропустила и свой день рождения, который был первого мая. Время буквально летело на крыльях.
— Около трех недель назад. Им хватило времени, чтобы обустроиться. И они отказываются уходить без Королевы.
— То есть они обосновались там навсегда.
— Именно.
— И сколько у них детей?
Я попыталась представить «Честере», в котором на холодном этаже из хрома и стекла обустраивается семья. Как дети, завернутые в одеяла и сосущие большой палец, ходят вдоль балюстрады. Это казалось жутко неправильным и в то же время до смешного необходимым. Возможно, Келтарам удастся смягчить фундаментальную крутизну этого места.
— Четверо Келтаров привезли жен и детей. Они размножаются так, словно возложили на себя миссию заново заселить свою страну на случай нового нападения. Хотя кому нужна их страна? Келтаров десятки. Они повсюду. В «Честерсе» царит полный хаос.
— Риодан, наверное, сходит с ума. — Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
Бэрронс казался напуганным.
— Ребенок увязался за нами, когда мы шли взглянуть на Королеву. Он хотел, чтобы Риодан починил ему игрушку.
— И он починил?
— Риодан огорчился, потому что тот не затыкался, и оторвал ему голову.
— Ребенку? — охнула я.
Бэрронс посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Медведю. В нем села батарейка, и аудиофайл заклинило. Иначе его было не заткнуть.
— А почему бы не вставить другую батарейку?
— Дитя вопило как резаное. Армия Келтаров прискакала к нему на помощь. А я не успел оттуда вовремя выбраться.
— Я хочу увидеть родителей. То есть увидеться с ними.
— В'лейн согласился помочь Келтарам вытащить Кристиана. Он восстанавливает дольмен на ЛаРу, который разрушил по твоей просьбе. — Бэрронс покосился на меня с молчаливым упреком: «Если бы ты подумала об этом раньше, нам не пришлось бы терять время». — В'лейн считает, что, закончив дольмен, он восстановит связь между измерениями и мы вытащим Кристиана.
Значит, В'лейн делал хорошую мину при плохой игре и пытался работать в команде. У нас с ним было что выяснять, но у меня на языке больше не было его имени, и я подозревала, что он меня избегает. Последнюю неделю у меня не было настроения для выяснения отношений. Мне хватало споров с самой собой.
— Если вы не справитесь, я пойду туда одна.
Кристиана нужно спасти как можно быстрее! Как только мы вернулись после убийства Фионы, я начала заниматься этим вопросом. Я бы приступила к этому и раньше, но тот факт, что я оказалась не–фавориткой, закольцевало мой мозг в переживаниях.
— Когда он вернется?
— Ваш красавчик из колледжа уже не так красив.
— Он не мой красавчик из колледжа.
Мы уставились друг на друга.
— Но я действительно считаю, что он красив, — сказала я, чтобы позлить Бэрронса.
«Если я увижу вас в его постели, как это было в Зеркалах, я его убью».
Я моргнула. Я не могла увидеть такое в глазах Бэрронса. Он испарился из кресла и возник в паре метров оттуда, у камина, спиной ко мне.
— Келтары ждут возвращения Кристиана со дня на день.
Я хотела быть там, когда его выпустят, но меня явно не приглашали. И я не горела желанием признаваться Келтарам, что кормила их племянника плотью Фейри. Вполне возможно, что они посчитают это каннибализмом, святотатством или и тем и другим, но, так или иначе, оскорбятся. Мне не нужно их во все посвящать, они сами довольно скоро обо всем узнают.
Я вздрогнула. Время ритуала приближалось.
— Нам нужно встретиться со всеми: с Келтарами, ши–видящими, В'лейном. Согласовать детали.
Что случится, когда мы наконец поймаем и запрем Книгу? Как Бэрронс собирается ее потом использовать? Он знает Изначальную Речь? Он настолько стар? Он сам ей научился или его кто–то обучил? А может, он планирует вернуть Книгу в аббатство и просто сесть и прочитать ее?
А что потом?
— Почему ты не признаешься, зачем тебе «Синсар Дабх»?
Бэрронс снова исчез и появился передо мной.
— И зачем ты так двигаешься? Раньше ты такого не делал. — Это раздражало меня.
— Я действую вам на нервы?
— Вовсе нет. Просто… мне сложно уследить за тобой.
В его глазах появился красный отблеск.
— И вас это совсем не пугает?
— Ни капли. Я просто хочу знать, что изменилось.
Он пожал плечами.
— Чтобы скрывать свою природу, нужно напрягаться. — Но его глаза говорили: «Считаете, что смирились с существованием моего зверя? Так смотрите на него, день за днем».
Не проблема.
— Королева приходила…
— В сознание?! — воскликнула я.
— Ненадолго, а потом снова уснула.
— Ну почему ты вечно так тянешь время, прежде чем сказать мне о важном?
— Пока Королева была в сознании, Джеку хватило ума спросить, кто заточил ее в гроб.
Я напряглась в ожидании ответа.
— И?..
— Она сказала, что это был Принц Фейри, которого она раньше никогда не видела. Он называл себя Круусом.
Я могла только изумленно смотреть на Бэрронса.
— Но как такое возможно? Хоть кто–то из тех, кого мы считали мертвыми, мертв на самом деле?
— Похоже, что нет.
— У него были крылья?
Бэрронс покосился на меня.
— А что?
— У Крууса они были.
— Откуда вы… Ах да. Воспоминания.
— Тебя это не беспокоит? Что я… — Не фаворитка. Я не могла закончить фразу.
— Человек не более, чем я? Наоборот. Вы либо очень долго жили, либо являетесь доказательством того, что реинкарнация существует. Мне интересно узнать, можете ли вы умереть. Рано или поздно за вами придет Король Невидимых. Нам с ним давно пора поговорить.
— Зачем тебе Книга, Бэрронс?
Он улыбнулся. Ну, по крайней мере, показал зубы.
— Ради одного заклятия, мисс Лейн. Всего–навсего. Не стоит забивать этим свою красивую головку.
— Не говори со мной свысока. Это только раньше затыкало мне рот. Больше не сработает. Заклятие для чего? Ты хочешь стать таким, как раньше? Или умереть?
Бэрронс сузил глаза, и у него в груди снова затрещала гремучая змея. Он внимательно всматривался в мое лицо, словно пытаясь учесть малейшие нюансы трепетания ноздрей при вдохе, форму рта, движение глаз.
Я приподняла бровь и ждала.
— Так вот что вы обо мне думаете? Что я хочу умереть? Чтобы обрядить меня в рыцарские одежды? Рыцарство требует суицидальных наклонностей. У меня их нет. Я наслаждаюсь жизнью. Я не откажусь от возможности просыпаться каждый день на протяжении вечности. Мне нравится быть собой. Мне досталась лучшая участь. Я буду здесь, когда все будет происходить. Буду, когда все закончится. И я восстану из пепла, когда все начнется вновь.
— Ты сказал, что кто–то опередил меня с проклятием.
— Мелодрама. Это подсластило вам пилюлю? Вы целовали меня.
— Так ты не чувствуешь себя проклятым?
— И молвил Бог: да будет свет. И молвил я: «Скажи, пожалуйста».
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |