Лицо не больно-то разглядишь – женщина стоит у самого окна, за ее спиной полыхает утреннее солнце. По большому счету, все, что видит маленькая служанка – это по-военному подтянутый темный силуэт, спокойные и уверенные движения.
И этот силуэт подходит к ней. Глаза. Бледно-голубые – что ясное небо сквозь кусок льда, и видят тебя насквозь. И вот теперь Габриель боится по-настоящему. Неизвестности. Вот эта женщина – может сделать с ней что угодно, и ничего тогда не попишешь.
- Ну, - голос Зены заставляет девушку вздрогнуть. - Сильно, небось, боишься?
Габриель заставляет себя посмотреть в холодные насмешливые глаза. А не ведьма ли эта баба? Есть в ней что-то и от ястреба, и от волка – и девчушка чувствует себя всего лишь добычей, ее добычей. - Боюсь… немного, - выдыхает девушка.
Рот Зены чуть дергается в снисходительной усмешке. - Хорошо, что не врешь. Откуда ты?
- Из Потедии, - удивляется Габриель.
- А я была там, - говорит Зена. - Та еще дыра, если честно.
Блондинке обидно – но она не показывает этого. Смотрит в окно - как солнце играет на волнах Вислы. Закашливается: дыма тут от зениной люльки - хоть топор вешай. - Дыра или не дыра – неважно уж это, панна. Сожгли мою Потедию.
В зеленых глазах чуть блеснули слезы – но Зена их не заметила. - Смотри, чтоб блох у тебя не было, - как бы между делом бросает королева, и смотрит в глаза служанки – чтоб не увидеть там боль, нужно быть слепым. - Только не говори мне, что ты скучаешь по этому гадюшнику.
Габриель чувствует себя так, будто пробежала несколько верст. Да все она знает – что не может ничего сделать, что придется ей прислуживать этой ведьме с ее холодными насмешливыми глазами, с ее ударами по самым больным местам – всего лишь для развлечения, шутки ради. Королеве смешно, а служанке больно - но это норма. Глубоко вздохнув, девушка тоже смотрит в глаза – своей госпоже. - Там был мой дом, - говорит она. - Когда у тебя забирают все, что у тебя было… Тогда люди скучают, да. И я тоже.
Зена наклоняется вперед, упирается руками в крышку стола. Смотрит на Габриель спокойным изучающим взглядом.
- Хорошо, - слетает с ее губ. - Можешь мучиться дальше, но лучше просто забудь. Здесь тебе будет вполне нормально. Голодать не будешь, одежки чистые да недраные, крыша над головой не протечет никогда, а к тяжелой работе ты уж привыкла и в селе у себя – ведь так? Тут тебе, думаю, будет лучше - согласна, девка?
Габриель теребит рукава своей новой чистой одежки – но ничего не говорит. Дома было все хорошо – и она-то уж это помнит. С хлеба на квас они не перебивались точно – хоть иногда и приходилось затягивать пояса, но земля-то в Потедии хорошая. А что засуха когда или заморозки - ну это уж какую бог погоду пошлет... Да и крыша у них протекла – один только раз за все ее детство, гроза тогда была жуткая, кровельную солому ветром просто сорвало.
- Так, правило первое, - уже жестче, совершенно ледяным тоном говорит Зена, подойдя к своей новой служанке опасно близко. - Спросили тебя – отвечай. Лучше тут, чем в твоем селе?
- Выбачтэ****, панна, - вырывается у Габриель, хоть она и прекрасно знает: невежливо с королевой холопской «мовою»***** говорить. - Я просто задумалась, об этом как раз.
- Крепостным не положено думать. Отвыкай, - вроде бы не заметила…
Девушка смотрит снизу вверх на свою хозяйку. Теперь она близко – очень близко. - Зачем Вам кто-то, кто никогда не думает? Да и какой там от меня бунт…, - явно глупые слова сами срываются с губ блондинки, а зеленые глаза внаглую изучают жесткое лицо госпожи.
Зена складывает руки на груди. - Возможно, ты и не дура, - замечает она. - Но в войске думать нельзя, там - слушайся командира, а то убьют.
Габриель смотрит в голубые глаза. - Моя сестра и друзья из дома – они не больно-то думали, но их все равно убили, - говорит она с деланным спокойствием. - Может, тогда мы могли бы что-то придумать, и она была бы жива, и я не была бы здесь.
Хозяйка снова обходит свою служанку со всех сторон, богатое шелковое платье мягко шуршит. - Тебе не нравится здесь, Габриель?
- Не нравится.
Зена останавливается у нее за спиной. Смотрит на светлые волосы своей служанки, по губам королевы пробегает заинтересованная улыбка. - Черт, ты действительно не дура. И можешь быть очень опасна. Может, на конюшню тебя послать – там быстро тебя какой-нибудь норовистый жеребчик затопчет…
Зеленоглазая девушка только пожимает плечами.
- Ты этого хочешь? Или лучше все-таки здесь – и ходить в приличной одежке, и не на соломе спать, а?
Обойдя Габриель слева, Зена смотрит на профиль своей служанки. Та поворачивает голову и встречается с ней глазами. - Так что?, - спрашивает хозяйка.
- Не-а, - выдыхает девочка. – Тут лучше.
- Что было - прошло, забудь, - нахмурилась королева. - Отсюда тебе дорога – в могилу только, - Зена отходит к окну и – уже оттуда, через плечо: - Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.
Девушка только задумчиво смотрит перед собой. Все правильно, да – вот только сказать легко, а сделать уже проблема. Сжав зубы, девушка кивает – и будь что будет. Плевать уже.
Зена неопределенно усмехается. Подходит к Габриель, наклоняется над ней. Мгновение королева и крепостная смотрят в глаза друг другу. Чуть дернув бровью, высокая темноволосая женщина начинает ходить кругами по комнате. - Это – кабинет, для аудиенций. Вон там – мои покои, туда можно только мне – ну и тебе, чтоб прибраться. Чисто чтоб было тут, поняла? И без бардака.
Светловолосая девочка быстро оглядывает комнату. Украшений не больно много, скромно и чисто. - Понятно, панна.
- Посетители тут – по утрам обычно. В это время можешь прибираться в спальне, а после обеда – здесь.
Габриель начинает понимать, что все не так уж и плохо. Она ожидала худшего. - Dobrze******.
Зена снова подходит ближе, смотрит на нее сверху вниз. - Запомни две вещи, - берет девчушку за подбородок, холодно смотрит в зеленые глаза. - Будешь болтать о том, что увидишь тут – сдохнешь, как собака. Это первое.
Габриель нервно кашляет – да тут и без нервов было бы от чего, дым монаршего тютюна******* плавает по комнате слоями. А лицо королевы за этим дымом – жесткое, слова поперек не скажи. Действительно ведь убьет…
- И во-вторых: пан Станислав объяснит тебе, как и когда ко мне обращаться, - спокойным негромким голосом, который страшнее ора и матюков. - Когда и при ком меня можно называть «королевой», или «Вашим Величеством», или «панной». Все вопросы к нему, понятно?
Расстояние между женщиной и девушкой – практически нулевое, Габриель чувствует запах венецианских тканей и дорогих духов. Коротко кивает, вспомнив, что так же кивал Станислав - а значит и это сойдет за нужный королеве ответ. - Понятно.
Зена наклоняется еще ближе, их носы практически соприкасаются. - Не надо, - тоном приказа, выделяя каждый слог.
Габриель только моргает – и не может отвести глаз. - Н…не надо?
- Да, - королева возвращается в кресло, садится и закидывает ногу на ногу. - Не кивай так при Станиславе – это его бесит. Хотя – у тебя есть выбор: бесить его и получать оплеухи, или бесить меня, – склонив голову набок, темноволосая женщина наблюдает. - Так что же ты выберешь, Габриель?
Странно это как-то - слышать собственное имя из уст человека, для которого ты всего лишь холопка, грязь под ногами. И произношение это еще – ну просто ухо царапает, дома ее имя звучало совсем иначе. - Я… ммм…, - кое-как собравшись с мыслями, девушка говорит: - Я буду делать так, как хотите Вы.
По лицу королевы расплывается довольная улыбка. - Правильный выбор. Молодец.
**
Вернувшись в свою каморку, Габриель без сил села на кровать. Сердце колотится, голова трещит - да только ни то ни другое совсем не спасает от не самых приятных мыслей.
Весело, ничего не скажешь… На кухне была потогонка, да – но там и похрен всем на тебя. Ну, кроме Алраса с Торисом… А тут – постоянно перед глазами у этой ведьмы, убьет же и не заметит, за пустяк за какой-нибудь. А пустяков этих там может быть до черта – куда уж крестьянской девчушке разбираться в быту панны королевы…
- Ну ладно, - саму себя убеждает Габриель. - Прорвемся, где наша не пропадала. Всего-то – прибираться в двух комнатах, да за порядком следить. Считай как дома.
Да нет уж, ни хрена не как дома – и девушка это знает, себе-то врать бесполезно. Только подумать, что снова туда идти - к ведьме к этой, из-за которой Лила мертва - и кажется, что лучше повеситься, да только вот не на чем.
Так что идти придется – а потом опять и опять...
Габриель просто сидит и смотрит на каменную стену напротив. Ну да, натуральная ведьма – но что-то в ней все-таки есть… интересное, что ли?
Умная, да – неожиданно умная для той, чьим именем пугают детей от Карпат до московитской границы. И сильная – это ж видно… Страху нагоняет – язык проглотишь, но и – не поймешь ее, а понять охота. И… черт, это ж из-за нее расстреляли Лилу…
Ну и чего тут у нее понимать? Убить ее мало, панну да барыню, вот так же, как Лилу она – ну да, точно так же. И Потедия для нее – дыра и гадюшник… Кулаки Габриель сжимаются сами.
Сука. Чертова ведьма.
Чьи-то сапоги грохочут по каменному полу. Пан Станислав Войнилович, управляющий замка – открывает дверь в «убежище» девушки и заглядывает внутрь. Внимательно смотрит на неподвижно сидящую служанку - отлично видит, что та не здесь. Вежливо кашляет – хотя мог бы и наорать.
- А, да, - Габриель встряхивает головой.
- Пошли, малая. Покажу, где что лежит и как чего надо делать. Освоишься, не боись – хоть времени у тебя немного.
Габриель благодарна этому старику – не такой уж он и страшный, как казалось сначала. Помня: «нельзя кивать» - встает как можно быстрее, руками разглаживает одежки: готова к длинному рабочему дню.
**
Проскрежетав по полу, корыто сдвинулось от не больно-то сильного толчка. Прополоскав тряпку, Габриель продолжила мыть пол там, где минуту назад стояла эта деревянная штуковина. Девушка рада, что осталась одна - да и какой вред она может причинить, занимаясь мытьем каменного пола? Выполоскав тряпку по новой, она заглядывает в корыто. Странно – вода относительно чистая, хоть она и долго уже тут возится. Значит, и пол был не особо грязным.
Девушка выпрямляется и потягивается - нужно ж привести спину в норму после уже получаса задницей кверху. Хотя – не так уж тут и грязно, честно-то говоря. Личные покои королевы, ага. Высокие потолки, узкие стрельчатые окна, почти церковная тишина. А еще – аккуратно все, без всяких там выкрутасов в духе богатых панов: те любят, чтоб золото да бархат везде, видела Габриель и шмотки их и кареты, издали. У королевы же – простенькая мебель, беленые стены да чистый пол. Странно даже…
Оглянувшись назад, девушка удовлетворенно улыбается: чисто, хорошая работа. Правда, и усталость ей соответствует… С тихим скрипом отворяется дверь – и Габриель выдыхает, увидев просунутую внутрь коротко стриженую темноволосую голову. Торис… Как он сюда попал?
- Привет, - и больше ничего не может сказать.
Быстро проскользнув внутрь, пацан торопливо подходит к ней. - Нашел я тебя, наконец-то. Рассказали мне наши. Ну чо, нормуль все?
Габриель молча обводит рукой комнату, тыкает пальцем в корыто и новые одежки, пожимает плечами.
- Ну хоть одежки нормальные выдали, - Торис пробует пальцами добротную ткань ее рукава. - И то хорошо.
- Ага, - кивает девчушка. - И для спанья вполне приличная комнатка. Только я тут как на пороховой бочке.
Парнишка криво усмехается – понимает. - Так, долго мне тут нельзя, - да как он вообще сюда попасть ухитрился? - Жалко, меня там не было – может, меня бы выбрали, а ты бы с нами осталась.
- Да нет уж, моя тут доля, - вздыхает Габриель. - Гадюшник тут, а панна королева за главную гадюку. Ведьма.
Парень согласно кивает. - Знаю, - и кладет руку ей на плечо. - Тут все знают, и давно. И все хотят того пана – чтоб он за главного.
- И чо это за «тот пан»?
- Да этот, большой такой – «этман коронный»********, что ль, они его называют… Завоевал он много чего. Вот все его и хотят на трон – и паны и слуги, а про королеву вон анекдоты травят – слыхала? Мол, один спрашивает: «Правда ли, что каждый польский солдат мечтает о гетманской булаве?», а ему отвечают: «Чтобы бесславно погибнуть в мирное время?»*********.
Габриель усмехается. Через пару мгновений – уже серьезно: - А как на трон-то его хотят?
- Да чтоб женился он на королеве - хоть обломает ее немного.
Габриель вспоминает холодные бледно-голубые глаза: - Ее-то? Ее наврядли кто обломает...
Понизив голос, Торис говорит: - Не зевай тут. Если что – поможем как-нибудь, думаю. С парой ребят я уж поговорил.
Что-то не нравится девушке это все… - Да как помочь-то?, - шепотом говорит она. - Мы тут никто, дурашка. Холопы. Хоть под королевой, хоть под тем паном - разницы никакой.
- Думаешь? Люди говорят, тот пан всех крепостных освободить хочет, - таким же шепотом отвечает парень. - Ты же хочешь волю себе?
Габриель смотрит на него взглядом усталой мамочки. - А есть он что будет? Сам, что ли, пойдет пахать?
Не верит она во все это – не верит просто. А тут еще – шаги за дверью какие-то, приближаются. Оба затаивают дыхание.
Парень кивает: не раскисай - и быстренько сваливает, куда – Габриель так и не успела заметить.
Девушка ждет, что дверь откроется снова – но сапоги грохочут куда-то мимо, и вот их уже не слышно. Габриель снова оглядывается вокруг, только теперь - испуганно. Матка Боска, куда я попала, зачем мне вот это все…
Про какую там свободу он говорил?
Да не, не может быть. Девочка-подросток без сил прислоняется к стене, в голове татарской лавой несутся мысли. И вдруг доходит то самое: ну, допустим, свобода – и что? Что делать-то будешь? Габриель трет двумя пальцами заболевший левый висок.
Вот дай тебе свободу – и куда ты пойдешь? Смотреть на угольки Потедии?
**
- К черту, - Зена закрывает за собой дверь, быстрым шагом пересекает полутемную комнату – только на столе в старинном канделябре горят три свечки. Этот чертов ужин затянулся, а наблюдать за играющим в свои игры Брегосом – удовольствие еще то. Подходит к окну, чуть наклонившись, опирается руками о подоконник. Великий гетман коронный не терял даром времени – да и правильно, панам он был ближе всегда. Им проще со своим – мужиком и барином, а бывшая пиратка из силезских крестьян годится разве что ублажать его по ночам. Но это они так думают…
Пройдя через кабинет, королева толкает рукой дверь во внутренние покои. С явно слышимым скрипом та открывается. В спальне тоже горит всего лишь пара свечей – но так даже лучше, а прохлада из открытого окна успокаивает потрепанные за сегодня нервы. Нервным жестом срывает с шеи и бросает куда-то в угол жутко доставшее золотое ожерелье – символ то ли бабьей доли, то ли королевского статуса.
Что-то тут изменилось… Зена чувствует это и замирает на полпути, настороженно оглядывает комнату. На первый взгляд все на месте, да только вот… Прислушивается – тишина. Взяв со стола канделябр с той несчастной парой свечей, королева обходит комнату по периметру, внимательно присматривается.
А, вот в чем дело… Кровать застелили наново, и все как обычно вроде. Свежее белье, да – вон еще пахнет липами, около которых его сушили. Вот только уголки по-новому подвернуты как-то, не делают в этом замке так. Королева осторожно трогает ткань, даже принюхивается – мало ли… Да не, шпагой тыкать не надо, не прячется там никто. Зена идет по комнате дальше, замечая мелкие изменения: тут сундук немного подвинут, совсем чуть-чуть, тут стул иначе стоит... При Агнешке порядок был - один, раз и навсегда, а теперь вот – немного по-другому.
Да нет тут ничего страшного. Нормально, вполне сойдет. Эта девчонка, новенькая – справилась со своей работой. Ну и пан Станислав проверил, ясное дело – это же его ответственность, черт дери. Ну да, нормально – даже хорошо…
Габриель ее, что ли? Канделябр опять стоит на столе, а хозяйка комнаты курит в распахнутое окно. Новая служанка, ага. Интересно все-таки, что за девка. Да, ненавидит – по глазам ее видно было, да точно, видно. Но и сапог не лижет – эх, поучиться бы у нее ясновельможным панам... А то ведь слова не скажут прямо, паны-то эти - достали уже, вот честно…
Зена сбрасывает королевскую мантию, спокойно вешает ее в угол. Переодевается в домашнее – да все уже, некому тут смотреть да удивляться, что королеву можно с батрачкой спутать в такой одежке.
Усмехается своим мыслям, подходит к небольшому столу около окна. Вертит в руках перо, неторопливо макает его в чернильницу – а потом торопливо что-то строчит на клочке бумаги. Закончив, идет к двери, босые ноги неслышно ступают по ковру. Выходит из спальни, а там и из кабинета.
Охрана тут, внутри, не нужна – это покои королевы, непроверенные люди сюда просто не попадают. Да нет, и предатель тут просочиться может – риск есть, уж Зена-то знает, но что это будет за жизнь: в собственном доме везде натыкаться на вооруженную охрану? Нет уж…
За полночь уже, все спят, тишина. Только вон там, за дверьми, караул сменяется – их «Пост сдал, пост принял» неплохо, в принципе, слышно. Но это только тут, в коридоре, а тут-то некому спать. Вверх по ступенькам, в круглую комнатку наверху – да тут уже ничего не слышно, только сверчки за окном трещат. Естественно – никого. А вот и спуск на кухню - там тоже тишь, да еще и темень такая, что хоть глаз выколи. Ступеньки, ступеньки – а внизу дубовая запертая дверь и дюжий гвардеец с той стороны.
Так, а это чо за звуки? Ну да, из комнатушки из этой, где Агнешка раньше жила. Дверь тут такая, что лучше уж держать нараспашку – замок все равно раздолбанный, не запрешь, а так закрывать – духотища, летом особенно. Так что заглянуть можно, если охота. Ага, все правильно – Габриель, новенькая эта, дрыхнет себе спокойно. Устала за день, видать – вон, даже раздеться не удосужилась, и стонет во сне – она, да некому больше.
А если ее вот сейчас разбудить?
Да не, не надо. Сама же знаешь, сколько стоит сон уставшего человека – и по морю все это помнишь, и по деревне своей силезской, когда вставать с петухами. Хай дрыхнет себе девчушка – ну да, ребенок же еще, видно. Ее и так вон с утра замучили... Снова усмехнувшись чему-то, Зена кладет ту записку на подоконник в комнатушке своей служанки, прижимает сверху расческой – чтоб ветром из открытого окна не скинуло на пол. И с довольной мордой уходит – сделано дело.
Все, теперь спать. Спааать…
А завтра-то – и в первую голову - что-то с ним надо делать, с Брегосом с этим… Достали уж эти его планы, под корень их рубить надо – а то ведь на плаху дурака положить придется, а жалко все-таки, военачальник-то он хороший. Хороший-то хороший – да только вот губу раскатал.
Да чо тут непонятного? Мальчишка, все ему мало. Конфетку ему даешь – а он и руку оттяпает. А самое-то хреновое – захочет на твое место.
Обойдется. Я тут главная.
И не хочу делиться.
Все, дрыхнуть… А с чем она тут мыла полы? Приятный запах. Приятный…
**
Проснувшись до петухов, Габриель оглядывается вокруг – и не обнаруживает рядом ни Ториса, ни Алраса. Через минуту в окончательно проснувшейся голове всплывает вчерашнее. А, ну да…
Потянувшись, девчушка встает, аккуратно заправляет постель – в кои-то веки нормальную, а не кучу соломы на грязном полу, как там. Надевает чистые недраные шмотки из вполне приличной беленой ткани – да тоже в первый раз после того набега. Жизнь возвращается на круги своя…
А дел… Скучать не придется, но все успеть вполне можно. Так, сейчас спуститься на кухню, с завтраком разобраться. И со своим, и для панны королевы. Дальше – в спальне ее прибраться, в кабинете с утра работа, вчера сказали. Так… Потом госпожа пойдет вниз, с панами говорить, все такое – в кабинете, значит, ее прибраться тоже, ага… Потом по мелочи всякое, что где надо. А что, терпимо. Страшновато только – завтрак-то ей нести, и в глаза в ее эти смотреть… Серьезно – страшно.
Вниз за завтраком, кстати, тоже идти – еще та задачка. Те, кто там остался-то – возмущаются теперь ее «повышением», хоть и знают – не Габриель все это решала. Знать-то знают – но выбрать Станислав мог бы и кого-нибудь постарше да поумелей, а не девчонку. Так что, Габриель, косые взгляды теперь терпи, хоть и не сделают тебе ничего. А может, и сделают – кто их знает…
Зевнув, Габи запахивает одежду - прохладно утром. Ну что, немного времени пока есть – так что можно спокойно собраться, без спешки. Кайф…
Да нет, не такой уж и кайф – слишком нормально, слишком на дом похоже. А о доме лучше не вспоминать – там же теперь угольки одни, да волки по развалинам рыщут. Нет уж, не надо… Когда-нибудь пройдет это все – и не будет сниться ночами тот полыхающий в пол-неба амбар, и те усатые крымцы с их пищалями в спину – не будут поднимать среди ночи.
А может, и не пройдет…
- Да кому ты врешь-то, Габи, - мысленно осаживает девчушка саму себя. - Ты же всегда хотела с Потедии свалить. И убегала вон сколько раз – ну а теперь получила, чего хотела, - то ли так выглядят муки совести, то ли голова просто не поймешь, с чего разболелась. Хотя какая тут совесть – не Габи же крымцев привела-то туда… Но голова все равно болит. Лила, где тебя носит? А, ну да, ты же... А помнишь, как нас в угол тогда поставили? А как... Вот я и свалила из Потедии – как мы с тобой хотели тогда, тебе десять лет всего было, а мне двенадцать – помнишь?
Только теперь вот я тут одна.
А что я королеве-то вчера наговорила – Матка Боска… Может, и в самом деле - лучше обратно в кухню, там хоть знакомые люди, хоть все понятно? Ага, вернут тебя туда, как же… Обратной дороги нет – оставайся тут наверху, наедине с панной королевой и своими кошмарами. Сама теперь чуть ли не панна для тех, оставшихся – и сердятся, и завидуют, и помощи ждут: повлияй, мол, на госпожу, ты ж можешь. Но это они так думают – ну, кроме Ториса с Алрасом, те-то знают.
Так, ладно, собираемся, собираемся. А мысли в голове кружатся – все про то же, про королеву. Вот страшно было вчера, серьезно. А если еще вспомнить, что о ней говорят… Но в то же время – настоящая она, поживее многих.
А интересно, - в голову Габриель с опозданием забредает и эта мысль - Что королева подумала обо мне?
А прохладно тут, - переключается на другое девушка. И вода в умывальнике ледяная. Расческа, расческа… Стоп, а это чего за хрень?
Вечером вроде тут никаких бумажек не валялось. И что-то написано еще – так, к свету, к свету… Читать Габриель немного умеет – научилась от брата старшего. По-украински, естественно, только – ну так тут и написано вроде так, без всех этих панских закорючек. Ну-ка, ну-ка…
«Непогано. Беру. З.»**********.
От удивления девушка роняет записку. Ловит ее в воздухе, кладет обратно на подоконник. Обводит взглядом свою каморку – нет, спросить объяснений не у кого.
Это что, шутки у кого-то такие?
Да не, бумага вполне приличная. И чернила вроде бы тоже… И почерк явно такой, что человеку много писать приходится. - Странно это все, - сама себе шепчет Габриель, задумчиво садясь на уже заправленную койку. - Ну не могла же она это написать? Крепостной служанке? Да с какого перепугу возиться стала бы?
Снова смотрит на несчастную записку. - Непогано, - тихо так повторяет. - Давненько я такого не слышала…
Еще пару мгновений повертев записку в руках, Габриель кладет ее обратно на подоконник. Встает, вытаскивает из-под койки деревянный ларь, быстро открывает его. Рабочая одежда, две смены. Возиться уже некогда – быстро, быстро. Да, и ту бумаженцию – быстренько вон туда вон, под одежку и поясом прижать к животу.
Странно все это, да. Какая-то часть Габриель хотела бы убить Зену - за Лилу в первую очередь. А еще эта глупая надежда на свободу – и на этого этмана или гетьмана, ну, про которого Торис говорил вчера. А вот с другой стороны – интересный она человек, живой. Хоть и панна королева – а поживее многих, действительно. Черт, полная каша в голове. - Так, ладно, - уже вслух одергивает себя Габриель. - Сначала дела, а с мыслями потом разберешься.
Дела, дела – и время не ждет.
**
- Отлично, - бросает Зена, просмотрев пару свитков. - Ну что, Бернард, какие вести от войск? Готовы?
Одноглазый седой мужчина в гетманских доспехах немного нервно прочищает горло. - Волнуются они, королева, - вынужден признать гетман польный. - Их там как сельдей в бочке, особенно бузят люди Брегоса - мол, или идем воевать, или сами решим тут куда пойти - да хоть и на Краков. Так вот примерно, панна.
Королева хмурится, но спокойна. - И что, могут?, - как бы между делом спрашивает она.
Бернард пожимает плечами: - Наврядли. Языками только треплют. Мол, какие мы молодцы, побили тут московитов, а королева дура – ну и так далее. Знаете сами, всех их там не перезатыкать.
Темноволосая женщина кивает своему верному вассалу. - Да, я представляю, – откидывается на спинку стула. Вот эти вот двое мужчин, сидящих сейчас в ее рабочем кабинете – уж им-то доверять можно, старые товарищи, да. Ну и плевать, что бывшие пираты – да королева сама такая же, зато проверены морем. - И чем они занимаются?
- Бухают да девок портят, - коротко отрезает Альберт, начальник тайной полиции. - А заодно друг другу рожи чистят, и вот буквально недавно – дуэль устроили, засранцы.
- Ну и кто победил?, - улыбается королева.
Альберт только молча хмурится и барабанит пальцами по столу. Понятно…
- Так, я тут посчитал – даже если он этих дураков с Сечи обещаниями своими заманит, все равно у нас войск не меньше, - наконец говорит Бернард. - В случае чего – не подохнем. Да только можно и проще, у Альберта тут есть идейки кое-какие.
- Ну что ж, хорошо, - отвечает королева. - Паны-то его любят, если что - двор там и все такое, да только паны да двор - это не страна, так ведь?
Зена встает, ходит по комнате длинными спокойными шагами: – Не думаю, что стоит руки марать. А вот втянуть Брегоса в заварушку да показать его слабость всем - вот это неплохо было бы, да? Пауза, потом продолжает: - Умрет он на плахе – заволнуются паны. А вот потеряй он славу в лесах на границе где-нибудь – да и не вспомнит никто ж про Брегоса про того тогда. Да и не только в лесах – здесь тоже можно вполне.
Оба кивают, Бернард одобрительно хмыкает в усы.
- Так план-то в чем?, - спрашивает Альберт. - У него преимущество, если что. Победоносный гетман, все дела.
- Да знаю я, - недобро усмехается королева. Остановившись, бросает короткий взгляд за окно. Резко поворачивается, смотрит в глаза своим старым товарищам: - Там-то победы, да, а против меня пойти кишка у него тонка. Ну сам вот посмотри, Альберт: армией он командует? Формально – да, но против Короны пойдут только вот те его недоноски, которые бузят там сейчас. Литовцы, натаскал он их в коронное войско. Пара полков от силы, ведь так?, - пауза, Бернард поправляет: - Полтора, королева. - Ну и еще лучше. Ладно, с Сечи бандюганы эти - тоже ж не все пойдут, кто там поверит тем его обещаниям? Ну и паны с ополчениями из холопов - да они и воевать не умеют, их даже московиты побьют. Если он с этим собирается лезть на Краков – флаг ему в руки, а лучше уж сразу в задницу. А замуж за него – не пойду…
Альберт считай и не прячет недоброй усмешки: - А если таки пойдут – раздолбаем их?
- Раздолбаем, - усмехается в ответ Зена.
- Постой, а Литва? Они давно уж немцев не любят, и Вас называют немкой…, - немного забеспокоился Бернард.
- Присягу давали мне? Мне. Войска у них – поменьше нашего, и сильно поменьше***********. Гетманы тамошние, оба, с головами вроде бы дружат. Так что бояться нечего.
- Действительно, нечего, - улыбается Альберт. - Ну а с Брегосом лично – что, если он на рожон полезет?
- С нашим Великим гетманом?, - королева открывает окно, чиркает огнивом. - Ну, если он такой дурак, - клубы табачного дыма все равно начинают плавать по кабинету, следуя за меряющей шагами пол высокой темноволосой женщиной. - Если он вообще на это решится – то и драться, естественно, будет, со своими-то вместе. Ну а от шальной пули никто не заговорен.
- В плен, значит, брать не будем, - Альберт почесал подбородок. – От пули, значит, умрет, как и полагается воину...
- А если хватит ему мозгов за ружье не браться – тогда его как и куда?, - спрашивает Бернард. - Брегос таки себе на уме…
Снова сев и закинув ногу на ногу, Зена спокойно отвечает: - А тогда он и не опасен. Ну а если решит чего – типа ножик, там, в руки взять – на охоту приглашу любимого гетмана, честь по чести все. А что там с ним сделает медведь или кто еще – так я ж за это не отвечаю, - и улыбается.
Мужчины кивают. - Ну что, панна королева, - роняет Бернард как бы между делом, улыбаясь странно звучащим по-немецки обращению и титулу – сколько лет уж прошло, а старая гвардия Зены к этому «Fraulein Konigin» никак не привыкнет. – Если вдруг что, войско Короны не даст Вас в обиду, точно.
- Да можешь не говорить, я знаю, - мгновение Зена пристально смотрит ему в лицо. - Не забыли они еще, что если Великий гетман кует крамолу, то они – под рукою гетмана польного, под твоей? Если забыли – напомни, только без фанатизма. И если заварушка начнется – собаке собачья смерть, да только он не полезет, думаю…
Седой одноглазый вояка с улыбкой подходит к своей королеве и целует ей руку, оба смеются. Дальше - Бернард уходит: дела, работа. Оставшийся в кабинете Альберт кашляет в кулак: мол, еще одно дело есть.
- Да говори уж, - мягко роняет Зена.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |