Когда Вильгельм вернулся домой и обнаружил пропажу, он не сказал ровным счетом ничего, лишь мило улыбнувшись маме и заявив, что понимает и принимает ее решение.
- Так будет лучше, дорогой! Птицы должны быть на воле … – Сказала тогда она, положив сыну руку на плечо.
- Конечно лучше, мама. – мило улыбаясь, согласился с ней ее сын.
Она обрадовалась было, приняв его слова за чистую монету и похвалившись гордо вечером своему мужу Йоргию, что мальчик, кажется, взрослеет. Однако наутро, когда Йоргий вышел на ежедневные утренние работы в поле, он обнаружил, что кто-то открыл загон с домашними быками и все они, как и следовало ожидать, не стали тянуть с тем, чтобы покинуть стойло как можно скорее.
-Так ведь будет лучше, животные должны быть на воле - ядовито заметил Вильгельм, сидящий на дереве с большой книгой в кожаной обложке, глядя сверху вниз на родителей, которые хором отчитывали сына за его ужасное поведение с земли.
В общем, фрукт был еще тот. Симония, правда, все равно обожала его до потери пульса, слепым материнским чувством веруя в то, что ее мальчик все равно когда- нибудь повзрослеет и с ним, может быть, станет гораздо проще общаться...
Давид так не думал, он приезжал пару раз погостить к сестре и каждый раз убеждался, что от этого маленького сатаненка, что в сто лет, что в двести лучше было держаться так далеко, как только можно. Однако, мечте его не суждено было сбыться.
Сам он не заводил семью, предпочитая отдавать все свое время служению при Дворце. Когда он дослужился до звания верховного Апостола, одного из двенадцати приближенных учеников и помощников Всевышнего и получил свои золотые крылья, сестра написала ему письмо, в котором попросила «помочь повлиять на воспитание племянника своим железным характером». Давид отнекивался, как мог, буквально завывая от ужаса, при одной только мысли, во что вообще превратится его служба во Дворце, когда там появится он – его родственник собственной персоной.
Доблестный охранник Сакий тогда заботливой наседкой носился около своего теряющего реальность начальника, похлопывая его по щекам и подсовывая ему под нос нюхательные соли, от которых Давид плевался и орал, чтобы от него убрали эту гадость. И лучше пусть найдет способ обнести Дворец защитной белой аурой подальше от бесовьей атаки его младшего родственника. Но Сакий только разводил руками – в магии он был не силен, единственное, что он мог предложить - давить противника физически. Давид затравленно глянул на него. Судьба не оставила ему никакого шанса на спасение.
В тот же день Вильгельма с вещами посадили в повозку, запряженную двумя белоснежными быками, которых его отец купил специально для парадных выездов, и отправили во Дворец. Уже одно то, что повозка три раза сворачивала с пути, должно было насторожить Давида. Вильгельма, что совершенно не было удивительно, нашли только через пару дней, одного, в соседнем поселении. Быков при нем не было, зато было пара курдюков с некрепким вином, гора еды и парочка новых друзей сомнительной наружности, с которыми они сидели и весело кидались камешками в рыб в реке. Дворцовая Стража испытала немало трудностей, прежде, чем смогла отловить мальчишку, который весьма проворно и успешно с хохотом удирал от них по всему поселению, круша все, что встретит на своем пути.
Давид до сих пор помнил этот день, и в календаре, висящем у него за спиной, он, был отмечен жирным красным крестом. Тогда племянничка, хихикающего и несущего заплетающимся языком всякую чушь, буквально внесли в палаты Министерства и кинули к ногам верховного Апостола.
Причем, дрянной мальчишка явно придуривался, потому, что на Ангелов алкоголь не действовал так, как Давид слышал он отражался на смертных - от вина должно было становиться лишь немного веселее, только и всего. Вильгельм же ползал по тронному залу, делая вид, что он невменяем и мертвецки пьян и просил отпустить его на волю, мотивируя это тем, что все равно от него, такого кривенького и бедненького, толку будет мало.
Давид, строго шлепая золотой сандалией по полу, послушно отсмотрел театральный концерт одного актера до конца и, махнув головой охране, велел проводить мальчишку в его комнату. Младший Ангел тут же изменился в лице, прекратив ломать комедию, черные глаза его сощурились и пронзили Давида таким ледяным взглядом, что даже такому закаленному Апостолу стало откровенно жутко.
Парень тут же продемонстрировал свою ровную, гордую осанку и хмыкнув, развернулся на пятках, гордо удаляясь восвояси. Напоследок он гневно блеснул кольцом в брови, которое так же явно появилось у него совсем недавно. Почему-то именно этот его жест, этот блеск черных глаз перечеркнул всю надежду на светлое будущее в глазах высшего Апостола. Впоследствии он понял, насколько был прав… Он сто раз пожалел, что не принял тогда эту руку помощи, протянутую им от самого Всевышнего и не отпустил Вильгельма на волю, сказав впоследствии сестре, что мальчишка, например, разбился в пропасти за пару километров от Дворца. Да что угодно подошло бы, но нет, ответственный подход к делу сгубил несчастного Апостола.
День, когда тот, кого должны были перевоспитывать, приехал, стал черным днем в календаре Райского Дворца, ибо мальчишка сам исправил под себя всю историю Рая за все время его существования.
С легкой руки мальчика Дворец перешел в осадное положение - повара на кухне запирали на ночь все окна и двери, у кладовки постоянно дежурил охранник с кочергой. Однако на утро они все равно все почему-то были злые и раздраженные, потому, что кто-то опять перетаскал все сладости и шоколад из кладовки, и готовить праздничный стол было не из чего.
Купидоны отказывались носить почту, потому, что «мастер Вильгельм сегодня не в духе и у него с собой пневматическая винтовка» - прочитал как-то Давид в одном из рапортов. По той же самой причине больше не роились вокруг Дворца с веселым щебетом райские попугайчики. Винтовка, которую, как выяснилось, Вильгельм выменял на рынке у какого-то торговца на десяток шляпок золотых гвоздей, отгрызенных кусачками у стула Апостола Павла, немедля была изъята с выговором младшему Ангелу и запретом на ношение подобного оружия. Купидончики вздохнули, было, с облегчением, однако пневматика в скорости сменилась самопальной рогаткой, которую так же, спустя некоторое время, пришлось отобрать.
Апостол Павел жестоко навернулся после того, как сел на стул и у предмета мебели поехали ножки и пришел к Давиду с официальной жалобой на непоправимый моральный ущерб. Верховный Апостол, краснея от стыда страшными красками, извинился перед ним в письменном виде. Павел ушел весьма довольный исходом ситуации и даже повесил извинение на стеночку в своем кабинете... К сожалению, через каких-то лет десять на той же самой стене уже не осталось живого места от бесконечных рамочек с официальными «прошу простить моего племянника». Теперь Павел при виде Вильгельма просто предпочитал ретироваться куда-нибудь подальше и делать вид, что он чем-то сильно занят. Точно так же со временем стали поступать и остальные десять членов Совета, ныкаясь по углам и ныкаясь в библиотеках за горой книг. Это было самым разумным жестом - они избежали так множества неприятностей, предпочитая просто скрыться при виде черной шевелюры, которая прекрасными волнами спадала на плечи младшего Ангела. Достопочтенные Апостолы, несолидно пища и сталкиваясь лбами разлетались в стороны, пока Вильгельм печатал по коридору в сторону кухни или своей каморки, где потом вольготно раскидывался в кресле, закинув ноги на стол. Там он открывал какую-нибудь небогоугодную книжечку, теперь уже даже не трудясь наворачивать на них липовые обложки и совершенно спокойно продолжал делать то, что ему нравится…
Давид хватался за голову и молился Всевышнему, что мальчик просто еще не вырос и со временем это изменится.
Однако, бесовьи проказы Вильгельма были просто нескончаемы – он отказывался соблюдать правила Дворца, заставляя Орфея, под угрозой распиливания его прекрасной арфы на головешки для костра играть чудовищные грохочущие мелодии. Постоянно ходил в мятой тунике. Опаздывал на собрания и наотрез отказывался посещать занятия по хоровому пению. Свою работу выполнял со своеобразным творческим подходом, так, что ее просто проще было передоверить кому-то еще. Ругался непотребными словами, которые были строго запрещены в Райских садах. Ел в неположенное время и за рабочими бумагами, оставляя на них крошки и жирные пятна от вяленого мяса, которое, конечно же, достал где-то, где его больше не лежало. В итоге, Давид потерял всякую надежду, у него даже образовалась в шкафу специальная полка, куда он клал жалобы на своего помощничка, слетавшиеся к нему со всех уголков Дворца. Как он любил поговаривать последние несколько десятков лет своей службы, а именно столько примерно он уже терпел своего племянника:
-Больного можно вылечить. Сбившегося с пути – наставить на оный. А Вильгельма – только сто лет Ада исправят, и то, возможно, он и там совершит переворот, заставляя чертей плясать балет в трико и пачках, а самого Сатану играть с ним в карты на раздевание и успешно обжуливая его до трусов.
И вот к чему все это в итоге привело. Давид знал, что Вильгельм никогда не принадлежал здешнему миру. Тот день, когда река случайно изменила течение и вместо Низшего мира принесла корзинку с ребенком в Высший, стал поистине днем великой скорби.
Однако, Симония, любившая своего мальчика всем сердцем, конечно, она сделала бы все, что в ее силах, чтобы ему помочь. Именно поэтому сейчас она твердо взглянула на своего брата и сказала:
-Я останусь тут. Пока все это хоть как-то не прояснится. – Она встала с кресла. – Сакий проводи меня в комнату, мне надо полежать.
Давид кивнул, дав Стражу знак делать, что говорят. Другого он от нее и не ожидал и ему осталось только молиться за целость и сохранность тех людей, на головы которых свалится его чудесный племянничек. И заодно за то, чтобы все это разъяснилось поскорее, пока он сам еще жив.
На этой мысли он с опаской покосился на сестру.
ОТ АВТОРА: Если нравится, комменты, лайки, приветствую. Плюс, если встретятся ошибки, не забывайте их мне отправлять!
Глава 6. Новый знакомый
Careful what you wish for
It could never be like you
It's not the right thing
But the right thing suits so few
Let's take the other road
Cause it looks so good on you
So hold on tight,
It's gonna be a wild wild ride
And tonight, you won't need your wings to fly
Cause angels got a lot to lose
So hang on tight,
I'm gonna make you come to life
And when your there,
You won't need to say your prayers
Cause heavens gonna wait for you
(Hedley – Heaven’s Gonna Wait)
Том с секунду помешкал. Почему-то он подумал про себя, что с него на сегодня приключений уже было вполне достаточно. Сначала инцидент с кофе в студии. Потом коробка, прилетевшая ему на голову. Потом эта непонятная, жгущая, как раскаленная лава, цепочка, которая вообще черт знает откуда взялась и которую неплохо было бы вернуть на место.
Парень кинул нерешительный взгляд на дверь клуба, где его ждала еще уйма дел. Он вообще не очень хорошо себя чувствовал теперь, когда его начали обступать все эти странные видения, вороны, говорящая бижутерия и прочая хренотень, и руки его тряслись как в лихорадке от всего этого. Том облизнул губы, коснувшись колечка пирсинга и снова бросил взгляд в сторону мусорного бака, за которым раздавались теперь уже не стоны, а просто шуршание.
«Может, это крыса?» - подумал парень. «Ага, крыса, а стонет как человек. От нелегкой жизни, видимо» - тут же разуверил он сам себя напрочь добивая логикой.
Снова взгляд на дверь клуба и снова бак. Клуб, бак, клуб… Том положил пальцы на ручку двери и повернул ее, готовый уже вот-вот зайти внутрь - с него и правда на сегодня было уже слишком. Он вообще не хотел знать, что это было, просто был уверен, что чем быстрее он пойдет на рабочее место, тем быстрее оттуда выйдет, когда его смена, наконец, подойдет к концу. И тем быстрее придет домой, умоется и пойдет спать, в теплую кровать, о которой он мечтал с самого утра, когда только отодрал голову от подушки в ебанном шестом часу утра.
Позади раздался еще один весьма явный стон, гулким эхо рикошетящий от стенок тупика. Это был явно человеческий голос.
«Ну же, Каулитц. В бар. Работать…» - Том решительно потянул на себя дверь. В полоске яркого электрического света его силуэт отбросил в переулке длинную косую тень и она, будто какая-то гигантская стрелка, легла прямо на мусорный бак.
Каким-то неведомым, неожиданно появившимся шестым чувством, которое Том раньше никогда не замечал у себя до этого момента, он понимал - неплохо бы было сматывать отсюда удочки, в теплое и светлое помещение, где полно людей, которых не мучают все эти страшные глюки. Особенно учитывая все эти полнейшие грибы, случившихся с ним в последние пять минут. Если уж день начался отвратительно, был ли какой-то смысл ждать, что все вдруг изменится, ничего хорошего из этой затеи не получилось бы.
Нужно было возвращаться обратно, прямо сейчас, Нейт наверняка будет в бешенстве, отбиваясь от наплыва клиентов, с которым было очень трудно справиться в гордом одиночестве, Том знал это не понаслышке, он терпеть не мог, когда его оставляли в баре одного, хотя бы потому, что у него было всего две руки, а в такие моменты, хотелось чтоб их было десять.
Он еще раз глянул на свою тень, которая немым укором так и лежала на проржавевшей крышке бака и, кинув прощальный взгляд на светлый адекватный мир за дверями клуба, наконец поддался. Он знал, что пожалеет об этом. Нужно было просто вернуться в гребанный зал, там, где были адекватные люди, с которыми можно было поговорить и забыть про всю ерунду в два счета. Но проклятое любопытство просто не затыкалось, сжигая изнутри тлеющим угольком.
Если что-то было не так, и кто-то действительно незаконно пробрался на территорию клуба, он должен был немедленно рассказать об этом Киту без лишних разговоров - это тоже была часть его обязанностей, с одной стороны.
- Прекрасно! – буркнул, наконец, Том.
Он закатил глаза и сделал шаг в сторону. Росту он был немаленького, для своего возраста довольно широк в плечах, да и если что, возле здания было полно камер, кто-то бы вышел, в случае чего. Том продолжал себя уговаривать, делая осторожные, медленные шаги в сторону контейнера.
- Эй? - позвал он. – Это частная территория клуба!
Ответа не было. Шуршание, впрочем, так же стихло.
«Ну вот, сейчас осмотрю быстренько, конечно же, никого не найду и все. Все будет хорошо...» – продолжал он свои самоубеждения, которые откровенно не работали, не делая ситуацию ни на грамм спокойнее.
«Не могу поверить, что я делаю это»
Том медленно шел в темноте в направлении, откуда доносились звуки, стараясь хоть чуть-чуть успокоиться и унять девятибалльную дрожь в руках и слабость в коленях, которая так и не проходила с момента, когда ему померещилось, что украшение пыталось с ним поговорить.
Том набрал в грудь воздуха и осторожно выглянул из-за бака.
«Ничего не будет. Ничего не будет, просто посмотреть и пойти работать дальше»
Он не сразу понял, на что такое он смотрел. Поначалу это показалось ему горой сваленных в груду простыней, он даже не успел задаться мыслью, откуда бы постельному белью взяться возле мусорного бака около клуба… Но у парня не было времени ничему удивиться, у него лишь мелькнула мысль, приносящая невероятное облегчение – все было хорошо, он никого не увидел. Это были всего -навсего игры воображения.
Том облегченно вздохнул.
«Ну вот и все, выяснили все отношения. Ничего нет. За баком лишь гора какой-то ветоши. Только и всего!»
Все бы так и оставалось в норме реальности, которую Том сам себе попытался внушить, если бы груда неожиданно не зашевелилась и оттуда не показалась лохматая черная голова.
Том сделал шаг назад, шумно втянув воздух и едва не запнулся о свои длинные джинсы, которые не очень удачно подвернулись ему под кроссовок.
Лохматая голова, с торчащими во все стороны угольно-черными волосами повернулась и уставилась на него, карие глаза медленно начали расширяться так, что заняли почти пол лица.
Кровь всей своей четырех с половиной литровой массой неожиданно мощно бросилась Тому в голову, пока он так и стоял там, немо открывая и закрывая рот, как рыба. Сердце его забухало где-то глубоко в желудке, парень даже не успел заметить, как оно туда попало…
Это была девушка. Том захлопал глазами, уж кого-кого, а девушку он тут не ожидал встретить, крыс, бездомных еще можно было принять, но это… Это было чересчур. На него удивленно смотрели два больших темных глаза, цвета очень спелых черешен. По мере того, как ее взгляд фокусировался и приобретал осмысленность, черные брови ее ползли вверх, глаза сделались еще больше. Казалось, что и она не совсем понимала, что происходило, лишь немо смотрела на Тома, такими же взглядом, как он смотрел на нее - диким, обалдевшим, в нем читался лишь один вопрос:
«Бля. Что это и где я?»
Девушка поморщилась так, как будто у нее дико болела голова и схватилась за черную шевелюру рукой, морща хорошенький носик. Том, все так же молча, открывал и закрывал рот, в голове его не было абсолютно ни одной мысли. Он припоминал, как всего пять минут назад стоял на сцене высматривая в толпе хоть одну симпатичную цыпочку и проваливаясь в своих попытках. Но теперь –то поиски его, наконец, увенчались успехом: та, кого он сейчас видел перед собой вполне подходила под описание, которое бы его устроило на сто процентов…
Девочка была очень красивая - белоснежная молочная кожа, большие, чуть раскосые глаза, высокие, как у модели, скулы, полные губы. Пушистые черные ресницы. В горле начало моментально становиться сухо, вся влага ушла в ладони, у него появилось стойкое желание вытеререть руки об штаны. Правда на пути к решению этой проблемы стояла другая – Том не мог пошевелить ни одной конечностью, он буквально окаменел, так и стоя, как истукан и не в состоянии сказать ни слова.
Что такая красотка делала в подобном месте было совсем не ясно. В любой другой ситуации Том незамедлительно пошел бы на контакт с одной единственной целью – познакомиться и срочно затащить такую женщину в постель. Но сейчас был явно не самый подходящий момент - девушка смотрела на него так, будто он был каким-то инопланетянином, ее карие глаза скользили вдоль всего его тела, обрисовывая силуэт с ног до головы. И под этим взглядом Том почувствовал себя совсем неудобно, ему захотелось прикрыть веки, чтобы не видеть этот взгляд, который буквально поедал его живьем. Ему было не привыкать, чтобы девчонки смотрели на него так, но в этих глазах было такое беспокойство, тревога и непонимание, что Том и сам начал переживать – в основном, конечно, за свое нервное состояние.
Что-то было не так.
Неловкое молчание затянулось. Офигевший парень с дредами понял, что стоит и откровенно пялится на девчонку, изучая ее тонкие черты, кольцо пирсинга в брови, румянец на щеках. Том мягко обалдевал от такого зрелища и вдруг понял, что начинает куда-то отъезжать. Сегодня это чувство что-то ну слишком часто начало его посещать – ему уже даже начало надоедать, адекватность ну никак не шла с ним по пути, земля почему-то снова уплывала из-под ног. Он потряс головой, собирая расползающиеся и норовящие раскатиться по всей голове мысли, с трудом поймав за хвост одну из них. Она была о том, что неплохо бы, наверное, хоть что-то сказать.
Том, еще раз облизнув пересохшие вдруг губы, пересилил себя и медленно присел перед девушкой на корточки, обеспокоенно заглядывая ей в лицо и пытаясь сказать хоть что- нибудь адекватное.
- Эй. Что с тобой такое? Почему ты здесь? Что произошло? - Он искренне пытался изречь хоть какое-нибудь отдаленно связанное высказывание, но это не очень-то хорошо получалось сейчас.
«Каулитц. Соберись, твою мать» - Он дал себе мысленного тычка за косноязычие. «Она же женщина, а у тебя с ними разговор короткий»
Но девчонка, казалось не обратила на его вопрос внимания. Как только он закончил говорить, глаза ее так и вовсе расширились до размеров чайных блюдец. Она в ужасе отшатнулась от Тома, окончательно вжавшись лопатками в стенку, словно в нее только что плеснули кипятком или предложили добровольно выпить яду.
Том удивленно задрал бровь.
Еще с минуту они снова молча смотрели друг на друга и парень с дредами нервно огляделся по сторонам. Еще не хватало, чтобы его пошли искать парни из клуба и застали тут. Надо было срочно что-то решать, пока разозленный Нейт не пошел его вылавливать, с намерением схватить за шиворот и поволочь в бар, дав для верности тычка под задницу за опоздание.
Но пока все было тихо и парень предпринял еще одну попытку.
-Эй. Слушай, я не хочу ничего плохого! На тебя напали? Ограбили? Или.. – Том не знал, как произнести свои самые худшие домыслы вслух. – Почему ты одна, тут?
Девушка открыла рот и тут же в ужасе прикрыла его рукой. Том чувствовал, что понимание все больше и больше ускользает от него. Он откровенно пытался пойти на контакт, но ответная реакция со стороны девушки просто жгла неадекватом. Том начал нервничать.
-Слушай, а ты вообще говоришь? - Облизнув сухие губы, задал он еще один вопрос.
Она обреченно уронила лицо в ладони, зарываясь тонкими пальцами в волосы. Плечи ее слегка дрогнули.
-Черт подери. Только я мог так попасть. – Донесся до Тома ее приглушенный, приятный и хрипловатый мужской голос. – Твою мать, скажите мне, что это шутка.
От неожиданности парень с дредами потерял равновесие и сел на пятую точку. И теперь уже его глаза стали как два блюдца.
-Ты…Ты… Ты… - бормотал он, отползая от нее к стенке прямо по земле, не особенно заботясь о том, что он пачкает свою одежду. Грубый асфальт царапал кожу на его ладонях, но это сейчас беспокоило в последнюю очередь.
Существо медленно перевело взгляд с Тома на стенку и глаза его уставились в точку куда-то за спиной парня. В его взгляде метались такие сумасшедшие огоньки отчаяния и ужаса, что это невольно передалось и Тому. Что-то здесь было совершенно точно не так…
-Я. Я это я. – раздраженно дернув плечом заметило темноволосое создание, все еще сидя на земле с ошарашенным видом, с точностью отзеркаливая позу Тома.
Философски, ничего не скажешь.
-И ты…Парень?
- Блин… Что-то вроде того … – Странным и, как показалось Тому, немного раздраженным голосом отозвалось существо. – Хотя, в нашем мире оно все немного по-другому…
«Что-то вроде того?» - Том молчал, переваривая услышанное. - «Что еще за половая неопределенность? И что еще за ваш мир?»
Он, кажется, начал понимать, кто был перед ним. Слышал про таких людей со странностями, которые меняли пол или переодевались, но никогда в жизни не видел их лично. Однако, он подумал, что это будет бестактно, спрашивать это у этого…парня…девушки… о том, кто он вот так вот напрямую. В конце концов, какая вообще сейчас была разница? Сейчас нужно было выяснить, как оно тут оказалось.
Краска подло бросилась Тому в голову при воспоминании о факте, что ровно минуту назад он все так же стоял тут и пожирающим взглядом пялился на этого человека, так удачно маскирующегося под девушку. И мысли его принимали совершенно определенное направление, за которое теперь было безумно стыдно. Существо, кажется начало замечать эти откровенно изучающие и оценивающие взгляды, потому, что само теперь точно так же смотрело на Тома, сузив глаза до размеров темных щелочек. Он ползал ими по одежде, по лицу и по волосам парня напротив и под этим цепким взглядом Том снова почувствовал себя жутко неуютно, находясь на таком близком расстоянии от незнакомца…
Их разделяла всего пара метров, достаточно было только протянуть руку, и уже можно было бы дотронуться до его молочной гладкой кожи, до его одежды. Том попытался отогнать от себя за эти странные мыслишки. А темноволосое создание все так же не стесняясь рассматривало его с таким нескрываемым любопытством так, что кожу буквально защекотало от этого пронизывающего рентгеновского взгляда. Он чувствовал, будто он был голым под лупой какого – то ученого, внимательно разглядывающего свой подопытный образец. Подлые и неверные своему хозяину сегодня мысли снова начали расползаться по всей голове, оставляя мозг совершенно пустым.
Том на секунду прикрыл глаза и, немного подумав, снова взял себя в руки, что, он готов был признать, было все труднее и труднее с каждым мгновением. Но он решил все-таки довести дело до конца и выяснить, как этот странный тип тут оказался.
-Ты…ммм… Так как ты здесь … Очутился?
- Ох, хотелось бы и мне это знать. – Брюнет застонал и пошевелился, поменяв позу. Том заметил, что одет тот тоже был очень странно - белая простыня, перекинутая странным образом через оба плеча и ниспадающая складками на манер тоги. На ногах его красовались красивые сандалии, как будто отлитые из чистого золота. Догадки по поводу того, кто был этот парень, плавно принимали все более четкую форму. Том догадывался, что он был где-то недалеко от истины.
-То есть как. Ты что, не помнишь ничего? – Том вскинул брови, удивленно и снова почти неприлично разглядывая незнакомца, пока тот на него не смотрел. Брюнет как раз отвернулся в сторону и в изнеможении, будто смертельно устал, прикрыл свои веки.
-Очень смутно. – Он свел брови к переносице, все еще не открывая глаз, как будто напрягая память. – Как я сюда попал точно не вспомню. – Блин, - Стукнул он совершенно неожиданно кулаком по асфальту. – Не мой сегодня ебанный день, вот вообще.
- Расскажи мне об этом. – Почему-то фыркнул Том, позабавленный его отчаянием.
«Что ж, по крайней мере, я хоть не один в этом сумасшествии»
В переулке снова наступила абсолютная тишина. Было слышно как мимо проносятся машины, мягко шурша шинами по дороге. Мимо, хлопая крыльями пролетела какая-то большая птица. Том растерянно сидел на земле, точно так же, как и парень рядом с ним.
- Ммм… И… Где ты живешь? - Том пытался собраться с мыслями.
- Совсем не здесь. Кажется. – Не уверенно отозвался брюнет, сползая по стене чуть ниже.
-Кажется? Ты хоть что-то помнишь о себе? Имя? Фамилия? Родители?
-Вильгельм. Меня зовут Вильгельм.
-Вильгельм. Сокращенно – Билл? – Том нашел в себе силы и принял, наконец, более-менее ровное сидячее положение, скрестив ноги и поудобнее усаживаясь прямо на асфальте. Разговор, как видимо, обещал быть долгим.
- Билл? Никто меня так раньше не называл. Называли полностью. Но Билл мне нравится, ничего звучит.– Брюнет немного помедлил, словно пробуя это имя на вкус и на лице у него впервые за весь разговор заиграла слабая улыбка. Он снова перевел взгляд на Тома, и гитаристу почему-то невольно подумалось, что это самая заразительная улыбка из всех, что он видел.
Парень был удивительно приятен на вид - Том снова вытаращился на его лицо, окончательно теряя надежду контролировать себя сегодня. Это был просто какой-то кошмар. Он изучал его прямой нос и красивую линию подбородка, пухлые губы, совершенно не замечая, что новый знакомый тоже смотрит ему прямо в глаза все тем же внимательным взглядом. Том поспешно потупился, когда до него дошел сей леденящий душу факт. Ему было жутко стыдно, но сделать с собой он уже ничего не мог, его внутренние приборы сегодня явно барахлили, выдавая на внутренние мониторы всякие жуткие видения и заставляя вести себя просто неприлично.
- Приятно, Билл. – Выдавил он все – таки из себя с невероятным трудом. - Я - Том. Том Каулитц. А фамилия? Как твоя фамилия? Мы могли бы отвести тебя в полицию.
Из того что сказал парень, назвавшийся Томом, Вильгельм, которого теперь окрестили, как Билл, не понял ровным счетом ничего. Он не имел понятия ни что такое полиция и зачем его надо в нее вести и тем более не догнал. И что такое фамилия он тоже не знал.
-Мммм…. – Пробормотал он. – Я не уверен, что знаю ответы на эти вопросы. – Он попытался уклониться от ответа.
Том тяжело вздохнул. Понятие о том, что делать дальше с этим грузом, неожиданно свалившимся на его голову, все больше и больше ускользало от него. Одно он понял точно, кто бы он ни был, этот пацан, судя по всему, попал в переделку и ему нужно было помочь. Не было похоже, будто он был адекватен или помнил хоть что-нибудь. Взгляд его, хотя и принял более осмысленное выражение, чем с самого начала, все равно бесцельно блуждал по переулку, по стенам, по волосами одежде Тома и в этих глазах не отражалось никаких идей о том, что нужно было делать дальше. Том и сам слабо это представлял себе.
Бегло взглянув на часы, он в ужасе понял, что Нейт ждал смены в баре вот уже десять минут как.
-Черт! - Том проворно вскочил на ноги.
Слово «черт» Билл знал прекрасно. Он тоже с трудом поднялся, слегка пошатываясь, и растерянно осмотрелся по сторонам. Выглядел брюнет и впрямь колоритно в своем белом до пола одеянии - Том понял это, когда у него появился шанс осмотреть его с ног до головы.
-Слушай, Билл. Тебе нельзя здесь быть. И совсем точно нельзя быть одному, вообще это частная территория клуба, сюда никому нельзя. Но тебе нечего бояться, я ничего не скажу, - Поспешно добавил он на всякий случай, видя, как взгляд парня заметался по тесному тупичку, словно в поисках выхода. - Я совсем не понимаю, как ты оказался именно тут, тем более, что непохоже, что ты хоть что-то помнишь. Ты явно попал в неприятности, но прямо сейчас мне надо бежать работать. – Том умоляюще посмотрел на него. – Пойдем со мной, я тебя провожу в клуб. Ты там не будешь…Хммм…Сильно выделяться. А после мы придумаем, как быть и я, может быть, отвезу тебя, куда тебе нужно. А может, ты и сам вспомнишь что-нибудь, если просто спокойно посидишь некоторое время.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |