Я стянул боксеры и сел на диван, чертовски удивляясь, когда она развела ноги и села мне на колени. Я пораженно смотрел на нее, взяв за бедра. Ее влага коснулась меня, член подрагивал и требовал внимания.
Не могу сказать, сколько раз у нас был секс, я, б…ь, не считал; но одно я знал точно – она никогда еще не была сверху. Она не брала на себя такую инициативу.
Я прижался ртом к ее шее, облизывая и целуя, пока она вжималась в меня бедрами, потирая мой член. У меня вырывались стоны, это доводило меня до безумия, ожидание становилось невыносимым. Тут она приподнялась и, схватив меня, опустилась на мою эрекцию. Я застонал, когда ее киска обхватила меня, тепло и узкое пространство приветствовало мой член.
- Черт, Белла, - зашипел я, хватая ее бедра.
Я полностью наполнил ее, она замерла, ее закрытые веки подрагивали. Так она задержалась на секунду, прежде чем открыть глаза и посмотреть на меня, огонь в ее взгляде обжигал. Меня пронзила настоящая животная страсть, когда она начала двигать бедрами, медленно объезжая меня. Я наблюдал за ней какое-то время, поражаясь ее контролю и сосредоточенности, прежде чем позволить векам закрыться, я откинул голову на спину дивана. Я оставил руки у нее на бедрах, направляя ее, но позволяя ей делать все остальное, устанавливать свой темп. Я наслаждался каждым толчком, каждое гребаной секундой в этой тугой киске.
- М-мм, la mia bella ragazza, - шептал я, по телу бегали искры.
Она ускорилась.
- Principessa mia ti amo tanto (6).
Она застонала, когда услышала итальянский, движения ее бедер стали более жесткими. В ее движениях появилась решительность, каждый новый толчок становился все сильнее, а ее стоны громче. Она крепко вцепилась мне в волосы, целуя с такой страстью, что я едва смог дышать, пока она объезжала меня.
- О, Господи, - промурлыкала она около моих губ. – Я люблю тебя, Эдвард.
Я зарычал, сильнее вжимаясь ладонями в ее бедра и ускоряя движения.
– И я люблю тебя, Белла. Так охеренно сильно, детка.
Она зашипела, ее тело напряглось. Могу сказать, что она была близко, ее толчки стали беспорядочными, контроль ускользал. Я поколебался с мгновение, прежде чем крепко взять ее за бедра и подтолкнуть назад.
– Подожди, - быстро сказал я, поднимая нас.
Она обхватила ногами мою талию, не разрывая контакт, я сделал несколько шагов к кровати. Я положил ее и опустился сверху, забрасывая ее ноги себе на плечи. Я начал сильно входить в нее, пронзая киску и потирая ее клитор, пока наша кожа соприкасалась во время движений. Это быстро подвело ее к краю. Она напряглась и вскрикнула, до боли впиваясь пальцами в мои руки. Я зарычал и продолжил свои резкие толчки, врезаясь в нее тазом, мы оба были покрыты ее влагой. Звуки нашего соития раздавались по комнате, заглушая телевизор на заднем плане.
Когда ее оргазм сошел на нет, я замедлил темп, позволяя ей успокоиться. Когда она снова пришла в себя, я перевернул нас, она опять была сверху. Сначала она выглядела шокированной и удивленно смотрела на меня, но я просто улыбнулся и, приподнявшись, нежно поцеловал ее.
Она снова начала двигать бедрами, устанавливая идеальный ритм. Я ощутил, как внутри все сжимается в предвкушении оргазма, и начал гладить руками все ее тело, ощущая мягкую и влажную кожу.
– Так хорошо, - застонал я, когда ощущения стали сильнее.
Обняв, я притянул ее ближе к себе, и начал двигать бедрами навстречу ее толчкам.
- Черт, я сейчас кончу, - захрипел я, удерживая ее, когда меня пронзило удовольствие.
Я закричал, волны оргазма прокатывались по телу, делая сильные толчки, я изливался в нее. Когда ощущения начали утихать, я замедлился.
Я просто лежал, она была сверху, мы тяжело дышали и крепко обнимали друг друга. Наконец, она начала двигаться, села рядом со мной и подняла на меня взгляд. Затем она обернулась к часам, которые стояли за кроватью, и снова глянула на меня. В ее глазах застыли любовь и преданность, от чего мое сердце бешено забилось, в груди стало тесно от острого чувства любви к ней. Моя девочка. Моя Белла.
- С Днем Рождения, Эдвард!
(9) Моя принцесса, я так тебя люблю
Глава 55. Сила и мужество
Если вы сильно любите, то это придает вам силы,
если вас сильно любят, то это придает вам мужества.
Изабелла Свон
Я высвободилась из рук Эдварда, старясь не разбудить его, и села.
Я посмотрела на будильник, стоящий рядом с кроватью. Красные цифры на нём показывали около шести утра.
Эдвард пошевелился во сне и отодвинулся от меня, что-то ворча себе под нос. Я сидела, наблюдая за его спиной, которая двигалась в такт дыханию. Татуировки светились даже в темноте на бледной коже. Одеяло было скомкано и лежало в ногах. Мы отодвинули его ночью, и сейчас лежали без всего. Мои глаза пробежались по его натренированному телу. Мы были ещё обнажены, потому что заснули почти сразу после занятия любовью.
Вчера вечером это было по-другому. Были те же самые страсть и любовь, как, собственно, и всегда, когда мы были близки, но прошлой ночью всё было интенсивнее.
Потребность быть с ним, казалось, стала моим движущим моментом, потому что подавляющее желание быть востребованной им вступило в силу.
Последние тридцать шесть часов были самими эмоциональными в моей жизни; мозг и разум были одновременно везде. В ту секунду, когда мы ступили на порог, и я увидела Алека Эвансона, стоящего в холле дома, меня затрясло. Мой страх перед прошлым и надежда на будущее столкнулись друг с другом, и это чуть не сломило меня. Я знала, почему он приехал, и я точно знала, кем он был. Я помнила его частые посещения Финикса, помню звук его голоса, и как он выглядел. Я попыталась подготовиться к этому, так же, как и Эдвард, который делал все, что в его силах, чтобы я справилась, но наша подготовка не могла предотвратить мои ощущения.
В тот момент, когда эти чувства завладели мной, я начала паниковать, но Эдвард обернул руку вокруг меня и прижал к себе. Я стояла на своих ногах, но в тот момент Эдвард был тем, кто удержал меня вертикально. Безопасность, которую я почувствовала, находясь в его руках и услышав его голос, шепчущий в моё ухо – всё это придало мне уверенности.
Он сказал, что любит меня и что у меня нет повода для беспокойства, потому что его любовь защит меня. Это было такое простое утверждение, но когда он это сказал, я почувствовала всю его силу. Объятие Эдварда всегда давало чувство защищённости, но теперь это чувство стало ещё сильнее. Я ощущала что-то наподобие комбинации страха и надежды, пребывающей под кожей и заставляющей чувствовать себя хорошо даже в тот момент, когда передо мной стоял такой человек как Алек, потому что я это пережила. А когда Эдвард сказал: "Это моя девушка Изабелла", я была просто в шоке. Я посмотрела в ничего не выражающие глаза Алека, и все эмоции объединились в одну.
Сила.
Сила и надежда - моё почти ирреальное прошлое и возможное будущее столкнулись друг с другом. И в тот момент я почувствовала себя сильной. Я почувствовала себя храброй. Я почувствовала себя так, потому что, наверное, заслужила этого. Вероятно, я заслужила, наконец, иметь право на надежду. Может быть, я заслужила право иметь будущее. И несмотря на то, что сказал доктор Каллен, я, возможно, стоила этого. Потому что в тот момент я чувствовала себя так.
Я заслужила это.
Это никоим образом не устраняло страх, поскольку я всё ещё была напугана, ведь он не произнёс ни слова, но я была способна протянуть руку для пожатия. Это заставило меня встать на обе ноги и не нуждаться в поддержке Эдварда. Я очень любила Эдварда и верила ему, а в тот момент чувствовала, что должна любить и верить в себя.
Я бы соврала, если б сказала, что чувствовала себя хорошо после этого столкновения. Алек всё ещё пугал меня, в той же мере, что и доктор Каллен. Но я не позволю страху доминировать надо мной. Доктор Каллен мог управлять мною физически, но не мог управлять тем человеком, каким я стала. Я не позволю Алеку сломить новую меня.
Эти мысли крепли во мне. Я не говорила о них Эдварду, не видя в этом особой необходимости. Это изменило меня, и на протяжении тридцати шести последних часов я чувствовала эти изменения. Это укрепило надежду на будущее и усилило мою любовь к Эдварду. Слушая речи на выпускном Джаспера и Эмметта, я стимулировала своё новое мировоззрение. Планы на будущее, выбор жизненного пути, прежние мечты и стремление к новым. Впервые я могла, действительно, понять это.
Эдвард всегда говорил о нашем совместном будущем и сердился, когда я ставила его под сомнение, хотя это и происходило отнюдь не из-за того, что я не желала этого. Я просто не могла представить. Всё, что я знала - то, где я нахожусь на данный момент, и где меня нет. Но сидя в актовом зале, я, наконец, смогла себе это представить. Я видела жизнь за пределами моей нынешней.
Многообещающая жизнь. Жизнь, где пределом небо было, где брак и дети были реальностью. Где образование и дружба были возможны. Жизнь, полная любви, где надежда побеждала страх. Я могла наконец-то видеть это… будущее, которое так часто рисовала моя мама.
Я чувствовала себя просто фантастически, представляя жизнь за пределами рабства. Я ещё не жила ею, но когда-нибудь там найдётся место и для меня. После выпускного мы гуляли по Форксу вместе с одноклассниками Эдварда, а затем перекусили. Я стала более уверенной и чувствовала себя комфортнее среди людей, которые были его компанией и знали его по школе или как соседа.
Я ещё немного нервничала в толпе и не любила привлекать к себе внимание. Но большая часть меня уже привыкла к тому, что, для того, чтобы быть с Эдвардом Калленом, надо быть в центре внимания… и я приняла это.
После того, как пришли домой, мы пошли с Эдвардом в его комнату, и он поставил фильм, на котором я не могла сосредоточиться из-за того, что все мои мысли снова и снова возвращались к речам выпускников. Я думала о том, что они делали, чтобы достичь желаемого. Высказывая свои мечты, она как бы хватали быка за рога, имея при этом только саму идею и желание. Я думала о своей маме, которая всегда говорила, что я предназначена для лучшей жизни и просила меня не оставлять надежду.
Я также думала о матери Эдварда и о той фразе, которую – по его словам – она часто говорила. "Кто не рискует, тот не выигрывает". Я могла оставить всё, как есть, то есть продолжать выживать, а могла предпринять шаги, чтобы жить. Джаспер однажды спросил меня, достаточно ли просто существовать, и тогда я не знала, как ответить. Теперь я знаю ответ на этот вопрос. Просто существовать для меня теперь недостаточно. Я хочу жить полноценной жизнью.
И я тосковала по жизни, которую хотела, - не просто существование. Я чувствовала, что это моё проклятие, и поэтому ощутила прилив силы. Эдвард целовал всё моё тело, буквально поклоняясь мне, и, хотя я и жаждала подобного внимания, я чувствовала несправедливость по отношению к нему. Эдвард часто баловал меня подобным образом без моих просьб, и я хотела сделать то же самое для него. Я хотела показать, что он любим и необходим мне, как часто заставлял чувствовать меня он. Я хотела, чтобы он знал, что я его жажду, что я его желаю. Потому что, когда я представляла своё будущее, он был там на первом плане. Когда я думала, чего больше всего хочу в жизни, его имя сразу приходило на ум.
Таким образом, я впервые захватила инициативу. Впервые взяла управление на себя. Я всегда думала, что это будет очень возбуждающе и немного волнующе, но всё было не так плохо, как я себе представляла. С Эдвардом все было естественным. Я никогда не чувствовала, что надо измениться, чтобы быть с ним. Мы так подходили друг другу, и секс не был исключением. Мы принадлежали друг другу.
Пылкость наших ласк была удивительной. Тоска и жажда обладания были ощутимы. Мы могли почувствовать в комнате нечто, витающее между нами. Это, казалось, танцевало в нашей крови, посылало мурашки по коже и заставляло меня продолжать. Я нуждалась в нем, и он нуждался во мне. Я не хотела быть без него, не видела будущего без него, и, думаю, он чувствовал то же самое. Он фактически излучал страсть и желание.
Когда всё закончилось, я просто легла на него, чувствуя его тёплую влажную кожу и вздымающуюся грудь. Потом я села и посмотрела на часы, которые показывали уже за полночь. Я мельком взглянула на Эдварда, и была поражена. Его глаза выражали эмоции столь сильные, что моё сердце сделало сальто; выражение его лица полностью копировало моё. Потребность. Храбрость. Сила. Любовь. Он смотрел на меня так, словно я стоила этого.
- С днём рождения, Эдвард, - сказала я.
Через некоторое время дрожь прошла по телу Эдварда, заставляя напрячься все его мускулы. Я быстро стянула одеяло, встала и пошла к шкафу, чтобы достать из него чёрные фланелевые штаны и одну из футболок Эдварда. Я оделась и быстро пошла к двери, бросив последний взгляд на него, а затем выскользнула из комнаты. Я спустилась вниз, на кухню, и достала из шкафа и холодильника все продукты, которые понадобятся мне сегодня.
Сегодня был день рождения Эдварда, и этот факт волновал меня, и в то же время расстраивал. Я счастлива быть с ним в этот день, но меня немного расстраивало, что у меня не было ничего, чтобы подарить ему. Я была настроена сделать всё, что в моих силах, чтобы показать ему, как он дорог для меня. Я начала смешивать ингредиенты для итальянского кремового пирога, потому что помнила, как Эдвард говорил о нём, как о самом любимом. Я никогда не делала его прежде и боялась, что могу испортить его, но я видела, как однажды рабыня по имени Клара пекла его в Финиксе, и я могла представить, что должно получиться.
Я замешала тесто и поместила его в форму для пирога, когда услышал тихие шаги позади себя. Я тут же напряглась, и моё сердце ускорило ритм, а руки начали дрожать. Шаги были настолько тихие, что я их едва слышала и не могла распознать, кому они принадлежат. Я продолжала замешивать тесто, сосредотачивая взгляд на том, что делала, стараясь игнорировать всё вокруг. Волосы на затылке встали дыбом, кожа покрылась гусиной кожей, и меня затошнило. Я почувствовала взгляд на себе, и это увеличило панику.
Я поставила форму в духовку и установила таймер, делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Кто-то очень тихий стоял в дверном проёме и наблюдал за мной.
Я была на пределе. Я очень хотела, чтобы он объявил о своём присутствии и ушёл, наконец, чтобы я успокоилась.
Я начала смешивать ингредиенты для глазури, когда он откашлялся. Я замерла и ощутила, как холодный пот скатился по спине.
- Доброе утро, - сказал он.
Его голос был тихим, но звучал холодно и равнодушно. Я ничего не говорила в течение секунды, пытаясь успокоить сердце, которое лихорадочно отзывалось в ушах.
- Доброе утро, господин Эвансон… сэр, - сказала я нерешительно, поворачивая голову в его сторону.
Он стоял, одетый в дорогой чёрный костюм и простой чёрный галстук. Пиджак был расстегнут, а руки он засунул в карманы. Прислонившись к косяку, он пристально смотрел на меня, поймав мой взгляд.
- Хотите ли вы… ммм… я могу что-нибудь сделать для вас?
Он продолжал смотреть на меня, не меняясь в лице. Он был похож на статую, и я задалась вопросом, дышит ли он вообще? Моргает ли?
Я первая прервала зрительный контакт, поскольку сердце снова беспокойно застучало. Я не была уверена, что мне сделать или сказать, ведь он даже не ответил на мой вопрос, и я не знала, чего он хочет.
- Нет, - его голос отозвался эхом в напряженной тишине.
Я подскочила от этого звука и повернула голову, чтобы посмотреть на него. Он приподнял брови, заметив мою реакцию.
- Хорошо, - сказала я, не уверенная, что должна сказать в этом случае.
Я продолжила работу над глазурью, пытаясь игнорировать его присутствие. Я могла ощущать его спиной, хотя совсем не понимала, что его там держит. Но вне зависимости от причины столь странного поведения, мне это не нравилось.
Мне было некомфортно с ним, и я бы хотела, чтобы он уехал. Такое ощущение, будто он вторгся на мою территорию, хотя это было просто смешно, ведь он был частью семьи Калленов. Он был дядей Эдварда и мужем Эсме, и имел полное право находиться здесь.
Через несколько минут он сделал пару шагов в мою сторону. Я же инстинктивно отодвинулась назад. Ноги словно двигались сами по себе. Это была естественная реакция, когда ко мне шёл он, и иногда я так же отскакивала от доктора Каллена. Всегда пропускай хозяина, чтобы не иметь проблем. Хотя Алек не был моим хозяином, он был Эвансон. Джейн научила меня этому.
Алек открыл холодильник и взял бутылку воды. Я держалась от него на расстоянии, пока он открыл бутылку и сделал глоток. Затем я вернулась к работе над глазурью.
Я закончила и снова почувствовала его близость. Я совсем не могла понять, почему он целый час наблюдал за мной.
Я услышала шаги на лестнице и тут же ощутила облегчение. Обернувшись, я натолкнулась взглядом на доктора Каллена. Конечно, с ним мне тоже было не особенно удобно, но он, по крайней мере, был мне знаком.
Он посмотрел на Алека с любопытством. Затем обратил внимание на меня.
- Доброе утро, dolcezza, - сказал он спокойно, открывая холодильник, чтобы достать бутылку воды.
- Доброе утро, сэр, - сказала я мягко.
- Я удивлён, видя тебя в столь ранний час. Держу пари, Эдвард ещё спит? – спросил он, поднимая брови.
- Да, сэр, - сказала я.
Он кивнул со вздохом.
- Отлично, - пробормотал он, поворачиваясь к Алеку.
Зазвенел таймер, и я начала вытаскивать пирог, в то время, как они тихо переговаривались. Я не могла разобрать всё, пытаясь не слушать их преднамеренно, чтобы не показаться подслушивающей, но некоторые обрывки фраз всё равно долетали до меня.
- Я позаботился об этом, - сказал Алек.
Хотя я не знала, о чём он говорил, его интонация заставила холодный пот течь по моей спине.
- Ты сегодня спал? – спросила доктор Каллен.
- Нет, - ответил Алек, - я вернулся домой около полутора часов назад. Довольно давно, чтобы успеть освежиться.
Мои брови поползла наверх, а доктор Каллен громко вздохнул. Никто больше ничего не сказал, и беседа, по-видимому, закончилась. Я вытащила пирог из формы и начала складывать коржи друг на друга, смазывая их глазурью.
Доктор Каллен встал около меня и, посмотрев на него, я заметила, что он выглядел очень задумчивым. Он казался обеспокоенным, будто бы волновался по какому-то поводу.
Я повернула голову и посмотрела в окно. Солнце уже поднялось, освещая дорогу и лес, окружающий наш дом. Чёрный "Мерседес" стоял прямо под окнами, что было странно, ведь доктор Каллен всегда оставлял машину на другой стороне.
Я смотрела на машину, и тут мне пришло в голову, что, скорее всего, её там оставил Алек, у которого не было машины. Я почувствовала прилив паники, задаваясь вопросом, ушёл ли Алек на всю ночь. Если это так, то Карлалйл и Эсме были, судя по всему, дома.
Мы думали, что одни дома, так как машины не было, а в доме было тихо и темно. Было довольно поздно, когда мы возвращались домой, так что, вполне возможно, они легли спать.
- Они скоро будут здесь, - сказал доктор Каллен, нарушая тишину в комнате и отвлекая меня от моих мыслей.
Я посмотрела на него, не понимая, к кому он обращается. Он вздохнул и посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на пирог.
- Итальянский кремовый пирог.
Я кивнула.
- Да, сэр, - сказала я, - я делаю его для Эдварда. Это на его… ммм… день рождения.
Он уставился на меня, и я заметила раздражение, мелькнувшее на его лице. Его глаза потемнели от гнева, и страх сковал моё тело. Я не знала, что я сказала или сделала не так, но была уверена, что не было в этом ничего хорошего. От ласкового обращения он может перейти ко взгляду, полному ненависти. И нечего удивляться, что мои чувства к нему были тоже противоречивы. Именно поэтому я не могла смотреть на него как на человека, а только как на хозяина. Он был то горячим, то холодным по отношению ко мне, и не мог найти золотую середину. Он был непредсказуем, а непредсказуемость опасна для такого человека, как я.
- Правда, это потрясающе, – спросил Алек с другого конца комнаты, - как схожи их черты? Очень любопытно наблюдать. Я никогда не чувствовал такого сильного дежавю, как сейчас.
Мои брови поползли вверх снова, поскольку гнев доктора Каллена усилился. Он сжал зубы и повернул голову, пристально всматриваясь в окно. Моё сердце бешено застучало, и я почувствовала себя нехорошо. Я понятия не имела, о чём они говорили, но было понятно, что это расстраивало и злило доктора Каллена.
- Когда закончишь, Изабелла, ты понадобишься мне, чтобы разбудить Эдварда, - сказал доктор Каллен резко, смотря прямо перед собой, - у него есть посетители, которые скоро приедут. Я бы и сам поднялся к нему, но что-то подсказывает мне, что он находится не в совсем приличном виде.
Мои глаза в шоке расширились, и щёки немедленно приняли красный цвет. У меня заболел живот, и я почувствовала слабость в коленках. Я была ужасно смущена от его слов, ведь они были верны. Эдвард был в неприглядном виде. Он был обнажен, и, хотя я и укрыла его одеялом, не оставалось сомнений, что он, по своему обыкновению, стащит его и отодвинет ногами.
Его отец, действительно, знает? Он был дома вчера вечером? О, Господи, если он был, действительно, дома всю ночь, он слышал нас?!
Я держала рот закрытым и боялась открыть его, потому что волновалась, что могу выкинуть что-нибудь от нешуточного беспокойства. Но доктор Каллен смотрел на меня, явно ожидая ответа.
- Да, сэр, - пробормотала я, отводя взгляд на пирог.
Я почувствовала себя виноватой, а это было неправильно, потому что я не должна была себя так чувствовать. У меня не было повода стыдиться. Я любила Эдварда, и Эдвард любил меня. Мы молоды, и Эдвард говорил мне, что нет ничего неправильного, если мы будем выражать нашу любовь.
Алек сухо рассмеялся.
- Я вот думаю, это одна из тех штучек, которую она переняла от Эдварда, Карлайл. - сказал он, - Когда она говорит "да, сэр", то подразумевает кое-что другое.
Я посмотрела на него в растерянности, задаваясь вопросом, что он имеет в виду, и услышала вздох доктора Каллена. Он ничего не ответил Алеку, только вышел из кухни и направился в гостиную. Алек задержался на кухне, следя за мной с любопытством.
- Когда разбудишь Эдварда, скажи, что приезжает его крёстный отец, чтобы повидаться с ним, - сказал Алек.
Он ушёл, бормоча "Tale il padre, tale il figlio". Я стояла, запутанная и немного испуганная.
Я закончила готовить пирог, посыпав его сверху размельченными орехами. Затем я засунула его в холодильник. Я загрузила посудомоечную машину, помыла руки и пошла наверх. Я достигла третьего этажа, и в то же самое время открылась дверь спальни Эдварда, и вышел он сам, ещё сонный. Волосы были взъерошены и торчали в разные стороны. Он был в боксерах и пижамных фланелевых штанах, сидящих на бёдрах, босиком и с голой грудью, и, само собой, я жадно пробежалась по ней глазами. Он пошёл в моём направлении, проводя рукой по волосам, и остановился передо мной.
- Эй, tesoro, - сказал он хриплым со сна голосом.
Он откашлялся и провёл руками по лицу, пытаясь проснуться.
- А я-то думаю, куда это ты убежала?
Он протянул руки, и я с улыбкой пошла в его объятия. Он обнял меня, довольно вздохнув.
- Я испекла для тебя торт, - пробормотала я.
Он засмеялся и сильно прижал меня к себе.
- Господи, детка, тебе совсем не обязательно было это делать, - сказал он, - лучше бы ты была со мной в кровати. В смысле, я, б…ь, не то что не буду есть торт, просто… ты была бы со мной этим утром.
Я улыбнулась, глубоко вдохнув его аромат.
- Твой отец сказал разбудить тебя, - сказала я.
- Он дома? – спросил он с любопытством.
Я кивнула и отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.
- Да, Алек сказал, что он отсутствовал всю ночь и вернулся около двух часов назад. Вот только я не уверена, во сколько вернулись твой отец и Эсме… если они вообще уходили, - сказала я нерешительно.
Он посмотрел на меня и покачал головой.
- Я даже знать не хочу, что делал этот негодяй, - пробормотал он, - возможно, мы были не одни вчера вечером. Но это, всё равно, не имеет ровным счётом никакого значения. Ты хочешь вернуться в кровать? Сейчас ещё, б…ь, так рано. Мы можем провести в кровати весь день. Может, помоемся вместе в душе?
Он игриво улыбнулся, и его рука прошлась по моей спине, сжимая задницу. Я улыбнулась и покраснела.
- К сожалению, мы не можем. Твой отец сказал, что ты должен встать. Алек говорил тебе, что сегодня прибудет твой крестный отец?
Его глаза широко распахнулись, и краска отхлынула от лица.
- Ты уверена, что он говорил о моём крестном? – спросил он.
Я приподняла бровь и нерешительно кивнула.
- Да, уверена, - сказала я.
- Он сказал что-нибудь ещё? – спросил он.
Я пожала плечами.
- Он что-то говорил, но я не понимала, что именно. Твой отец, кажется, рассердился на меня из-за пирога, который я испекла, а затем Алек сказал о каких-то моментах, которые ты расцениваешь по-другому. Я сказала "да, сэр", но, по его мнению, я подразумевала что-то иное. Что именно? – спросила я удивлённо.
Он смотрел на меня, а затем маленькая улыбочка появилась на его губах. Он отпустил меня из объятий и провёл рукой по волосам.
- Да, вчера я сказал ему, что, когда ты говоришь "да, сэр", то подразумеваешь "пошёл на х…" или что-то в этом духе, - сказал он, пожимая плечами.
Мои глаза расширились.
- О Боже, Эдвард! Ты этого не ему не говорил! – сказала я.
Они, наверное, думали, что я хочу, чтобы доктор Каллен исчез.
Он засмеялся.
- Я сказал это. Но это не имеет большого значения, хотя, думаю, это истинная правда. Если он начал попрекать тебя проклятым тортом… Ты же, б…ь, прекрасно знаешь, что хотела послать его в тот момент, - сказал он спокойно.
Я пыталась свыкнуться с мыслью, что он об этом скажет отцу.
- Но это, реально, не важно, Белла. Он же знает это, а я сказал это вслух. Они говорили что-нибудь ещё?
Я пожала плечами.
- Алек сказал на итальянском. Хм, "Tale il padre, tale il figlio"? – сказала я, не уверенная в правильности.
Его глаза распахнулись в изумлении.
- "Tale il padre, tale il figlio"? – повторил он, - каков отец, таков и сын. Ты практически правильно повторила это дерьмо. Только вот я не такой, как мой грёбаный отец.
Я мягко улыбнулась.
- Ты - нет, - сказала я, качая головой, - ты тёплый. Заботливый. Щедрый. Красивый. Забавный. Умный. Терпеливый.
Его брови поползли наверх, и он засмеялся.
- О ком это ты, б…ь, говоришь, tesoro? Тёплый? Терпеливый? Я?
Я засмеялась.
- Ты. Со мной, по крайней мере.
Он ухмыльнулся и сгрёб меня в объятия, поцеловав в макушку.
- Ты делаешь меня таким, - сказал он. - Короче, я собираюсь спуститься вниз и посмотреть, что там происходит.
Я отодвинулась и кивнула, сказав, что пойду в душ. Он наклонился и чмокнул меня в губы, прежде чем повернуть к лестнице, бормоча что-то себе под нос. Я прошла в спальню, разделась и прыгнула под душ. Я помылась под тёплыми струями воды, чтобы снять напряжение, а затем вошла в комнату. Там я оделась в синюю блузку и чёрные штаны. На ноги я надела синие балетки, которые отлично гармонировали с верхом.
Я уложила волосы и как раз заканчивала, когда зашёл Эдвард. Он казался чем-то озабоченным. Он бродил по комнате и ворчал, пока я за ним наблюдала. Он сказал, что пошёл в душ, и скрылся в ванной.
Я взяла свою тетрадь и пошла к дивану, на который села, вытянув ноги вперёд. Затем я открыла тетрадь на чистой странице и взяла ручку. Я часто писала в ней, совершенствуя навыки письма и выплескивая случайные мысли. Там не было ничего особенного, одна ерунда, но однажды я застала Эдварда, читающего мои заметки. Я была не против, поскольку секретов от него у меня не было, и я не собиралась ничего скрывать. А потом мне даже понравился такой способ выражения любви, и он всегда мог знать, что у меня на уме.
Я сидела и смотрела на пустую страницу, а затем начала писать. Я писала то, о чём думала, а затем перечитала, что получилось. Затем я свернула лист и написала на обратной стороне имя Эдварда.
Я подошла к гардеробу и открыла дверцу. Там я перерыла всю одежду, пока не нашла его чёрное пальто, то, которое он дал мне надеть, когда мы ходили по магазинам перед Рождеством, и засунула в карман этот листик.
Я понятия не имела, когда он увидит его, потому что у него не было причин носить пальто в ближайшее время, но эта идея приглянулась мне в одном журнале, который принесла Элис. Она дала мне несколько штук около двух недель назад, посоветовав прочитать их. Некоторые статьи были отвратительны и полны сексуального подтекста, и заставляли меня краснеть, всего лишь читая, но кое-какие были интересными. Они давали подсказки, как заставить своего парня чувствовать себя особенным; такие мне понравились, и я решила применить их в нашей жизни.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |