Я игриво закатил глаза, усмехаясь.
- Какая разница, это просто правда жизни, - пробормотал я. – Хммм… мы как пюре и подливка. О, нет! Мы как вопросы и ответы. Как может быть паршивый вопрос без ответа?
Она громко захохотала, покачивая головой.
– Ты мой потерявшийся парный носок! - заявила она.
Я засмеялся, тряся головой, потому что только Изабелла, черт побери, может включить стирку в этот бред.
- Хорошо, пусть будет так. Это даже, б…ь, хорошо. Я ничто без тебя, и носки бесполезны без пары, ты просто пустое место, если у тебя нет партнера, - с улыбкой сказал я. – Ладно, не бесполезен, если у тебя только одна нога и один носок.
Она начала хихикать и я тихо засмеялся. Мы ведем себя, как гребаные дети, но это хорошо, если смешит ее.
– А что насчет "Kool-Aide" (3) и сахара? – спросила она.
(1) Я не понимаю
(2) Когда она проходила мимо, многие говорили…
(3) Кулэйд - товарный знак растворимого порошка для приготовления фруктовых прохладительных напитков; выпускается в нескольких вариантах
Я покачал головой, фыркая.
– На хер. "Kool-Aide", "Sunkist" (4) и "Everclear" (5), - сказал я.
Ее брови нахмурились, и она уставилась на меня, как будто я, б…ь, тупой.
- Это не считается, там их три, а нас только двое, - серьезно заявила она, как будто ее это действительно, б…ь, смутило.
Я громко захохотал, покачивая головой.
- Хорошо, tesoro, один забираю. Мы может быть просто "Kool-Aide" и сахар, - сказал я. – Но мы также может быть ромом и содой. Или водкой и апельсиновым соком. Кстати, б…ь, водка идет со всем.
Она улыбнулась.
– Вишня и кола? – спросила она.
Я криво улыбнулся.
- Да, правильно. Мы может быть сраной вишневой колой.
Мы оба расхохотались.
– Берт и Эрни? – спросила она через секунду.
Мои глаза расширились от удивления.
- Черт, отличный пример. Ты смотрела "Улицу Сезам" (6)? – спросил я.
Она робко улыбнулась, пожимая плечами.
– Вот видишь, у тебя все получается, мы Берт и Эрни. Проклятье, мы можем быть даже Старски и Хатчем (7). Лоис и Кларк. Бэтмен и Робин. Скуби и Снагги (8). Оби-Ван и Хэн Соло. Но только не этот Ромео и сраная Джульетта.
Она сконфуженно уставилась на меня, очевидно, не зная и половины из этих мудаков.
– Бонни и Клайд? – наконец, спросила она чуть погодя.
Я кивнул, немного удивленный ее выбором.
- Да, Бонни и Клайд. Это я и ты, детка. Черт, мы как Бен и Джерри (9). Птицы и пчелы. Б…ь, пчелы и мед. Нет! Понял! Ты и я - мы как крестьянин и морковка! – я замер и посмотрел на нее, наблюдая, как сошлись ее брови, и на лице отразилось полное непонимание.
Она, черт побери, понятия не имела, о чем я говорю, она никогда не видела "Форрест Гамп". Я тихо засмеялся, покачивая головой.
– Что, на хер, мы опять делаем? – спросил я через секунду. Она начала смеяться, и я засмеялся вместе с ней. Мы зашли слишком далеко, конечно, это смешно.
Спустя некоторое время мы оба успокоились, и она просто лежала, глядя на меня добросердечно. Я наклонился и запечатлел на ее губах легкий поцелуй, она вздохнула и прикрыла глаза. Оторвавшись от ее рта, я начал нежно поглаживать мягкую кожу на щеке, желая только одного – чтобы она, наконец, на хер, выложила мне все, и мы про это забыли. Могу сказать по ее лицу, что она знала о моем ожидании. Я накричал на нее, пытался дразнить ее, даже, б…ь, заставил ее рассмеяться - и по-прежнему ничего. Поэтому я просто наберусь терпения и подожду, хотя, несомненно, мне это дерьмо тяжело дается.
- Он, э-э… - начала она, замолкая и снова вздыхая. – Он спросил меня, люблю ли я тебя.
Я застыл, уставившись на нее, моя рука замерла у ее подбородка. Не знаю, что я ждал услышать, что мог сказать мой отец, но, очевидно, не это. Она открыла глаза через пару секунд и нерешительно посмотрела на меня.
- И что ты сказала? –спросил я, колеблясь, не будучи уверен, хочу ли знать ответ.
Я понимал, что непроизвольно она причинит мне боль, отрицая это дерьмо, но нельзя ее за это винить.
- Я сказала "да", - тихо ответила она.
Меня пронзило сильнейшее чувство - смесь гордости и страха. И я был шокирован. Да, глубоко внутри я знал это фуфло, но услышать вслух – совсем другое дело. Подтверждение ошеломляло.
- И что он ответил? – спросил я.
Она вздохнула, пожимая плечами. Потом, поколебавшись, заговорила, осторожно подбирая слова.
- Он сказал, что мы были идиотами, если думали, что можем его обмануть, - неуверенно сказала она.
Я кивнул, не слишком удивленный.
- Что еще он сказал? У него должно быть свое мнение, - сказал я.
Она начала покусывать нижнюю губу и выглядела нервной.
- Он, э-э… Он сказал, что пока мы не демонстрируем ему это, и он не видит больше, чем сейчас, он оставит нас в покое, - сказала она.
Я вздохнул, глядя на нее, вспоминая, что говорили другие об этой ситуации. Эсме сказала, что отец в затруднении, и если я немного постараюсь, все можно решить. Аро говорил, что я, в принципе, могу ее любить, если хочу, но нужно подходить к делу с умом и не демонстрировать чувства перед отцом, не провоцировать его. И мой отец заявил почти то же самое Изабелле. Не могу до конца понять, почему, в чем тут мудацкое дело, и почему мы не можем просто быть вместе, как все нормальные люди, но я, мать вашу, был намерен вскоре это узнать.
- Почему ты не сказала мне это раньше? – спросил я. – Ты не должна была скрывать это. Черт, да ты могла сказать мне сразу в госпитале, когда я думал, что у нас неприятности, вместо того, чтобы мучительно обдумывать это целый день.
Она пожала плечами.
– Думаю, я не хотела, чтобы ты принимал это слишком близко к сердцу, - тихо сказала она.
Я засмеялся, покачивая головой.
- Если ты боишься, что я сорвусь и пойду против его пожеланий, то не волнуйся. Если он собирается вести себя цивилизованно с этим дерьмом, я не буду давить, - сказал я.
Она кивнула, хмурясь.
– Прости, - прошептала она. – За то, что скрывала.
Я вздохнул, пододвигаясь и обнимая ее. Я перекатился на спину и притянул ее к себе так, что мы прижались друг к другу. Она вздохнула и положила голову мне на грудь, я накрыл нас одеялом.
- Все хорошо, это ерунда. Просто больше так не делай, хорошо? Нет ничего хуже, чем когда ты что-то скрываешь, - сказал я, чувствуя себя чертовым лицемером, когда слова слетели с моих губ.
Я тоже хранил разные гадости, и это было нехорошо с моей стороны, но я просто старался ее защитить. Я начал копать, и пока ничего не нашел, но я знал, что, поймай меня отец, он взорвется. Я не хотел говорить ей, чтобы не вовлекать в это, я сам смогу пережить отцовский гнев. Он не причинит мне вреда, я знал. Но Изабелла – это другая история, и я не могу позволить ей пострадать из-за меня. Поэтому я скрывал от нее это, ради ее безопасности.
- Хорошо, - просто ответила она, сильнее прижимаясь ко мне.
Я сжал ее крепче, прикрывая глаза. После всего они по-прежнему горели, но я быстро заснул.
Проснулся я намного позже, в комнате, залитой светом. Спасибо, шторы, по большей части, защищали от лучей. Голова гудела, глаза пекло. Я несколько раз моргнул и, оторвавшись от подушки, сел, протирая руками лицо. Все тело затекло. Прошлой ночью я выпил не больше, чем пил в прошлом, но я долгое время отказывался от спиртного и явно стремительно терял к нему устойчивость. Оглянувшись на будильник, я был поражен, увидев время - одиннадцать утра. Глянув на кровать рядом со мной, я застонал, когда понял, что снова проснулся один. Комната была пуста, ванная тоже - ясно, что ее здесь не было.
Я сполз с кровати и потянулся. Подойдя к шкафу, я натянул пару баскетбольных шорт, не особо обращая внимание на это фуйню, просто надо было прикрыть чем-то задницу - и не только боксерами - на случай, если Изабелла внизу.
Я пошел в ванную и нашел банку с Талейнолом, достал две таблетки и запил их водой из-под крана. Пробежавшись рукой по волосам, я посмотрел в зеркало и вернулся в комнату. Там я не задерживался и пошел сразу вниз. На втором этаже я застыл, когда из кабинета раздался голос отца, сообщая, что он вернулся домой. Я пошел вниз на кухню и схватил содовую из холодильника. Открыв ее, я сделал глоток и осмотрелся вокруг.
Первый этаж был погружен в тишину, и, когда я выглянул в окно, то не обнаружил джип Эмметта. Я быстро прошелся по комнатам, но нигде не нашел Изабеллу, потом я пошел наверх. Я искал ее в спальне и в библиотеке, меня ошарашил тот факт, что ее нигде не было. Я уже было спустился вниз, думая, что она уехала с братьями, как вдруг меня задержали открывшиеся двери кабинета отца.
- Будет хорошо, если ты это запомнишь, - услышал я его голос. Я сконфуженно повернулся к двери, интересуясь, какого черта он там рассказывал, и тут мои глаза расширились от удивления, стоило Изабелле выйти в коридор. Она подняла голову, и наши взгляды встретились, на ее лице промелькнул испуг. Отец увидел выражение ее лица и повернулся ко мне.
- Тебе нужно постирать вещи, Эдвард? – спросил он через пару секунд, внезапно нарушая тишину, его брови вопросительно приподнялись. Я нахмурился от удивления и покачал головой, думая, зачем, на хер, он это спрашивает. Он что, хочет найти ей работу? Мне эта идея точно не понравилась, она не должна делать эту хрень, но я не был настроен высказывать ему это, будучи в состоянии похмелья.
- Почему? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Не знаю. Просто два дня подряд ты разгуливаешь по дому полуголым. Я просто подумал, может, у тебя закончилась чистая одежда, или что-то в этом роде, - сказал он.
Я осмотрел себя и закатил глаза.
- Иисусе, я не голый, отец. Мой член прикрыт, по крайней мере, ты научил меня этому дерьму, - ответил я, пожимая плечами.
Изабелла резко вдохнула и в шоке уставилась на меня, а отец тихо засмеялся, покачивая головой.
- Да, я рад, что хотя бы это проникло сквозь твой толстый череп. Всегда держи его прикрытым, - изумленно сказал он.
Я тихо хмыкнул, уловив двойной смысл слов, и покачал головой.
- Что, думаешь, ты чересчур молод, чтобы быть дедушкой? - шутливо спросил я.
Он вопросительно приподнял брови.
- Вообще-то, да. Брось, мне всего сорок один! И семнадцать - чересчур рано для больших решений, включая воспроизведение. Но, честно, я не меньше переживал, что ты подхватишь какую-то дрянь от эти городских девок, чем что ты сделаешь им ребенка. Именно поэтому каждый раз, когда ты говорил: "Эй, пап, что это?" - я боялся поворачиваться к тебе и смотреть на твои половые органы, когда ты показывал мне что-то подозрительное, - сказал он.
– Имей в виду, ребенок будет стоить тебе кучу денег, но это ты можешь себе позволить… Но не уверен, что ты можешь позволить своем члену упасть.
Изабелла громко выдохнула и повернулась к моему отцу, глядя на него расширившимися глазами, с явным изумлением. Я захохотал от выражения ее лица.
- Спасибо за участие, отец, но, могу тебя уверить, мой член в прекрасной форме, - шутливо заявил я, подходя ближе и хлопая его по спине.
Он засмеялся и покачал головой, а я оглянулся на Изабеллу и заметил, что она в возмущением смотрит на меня, а ее лицо стремительно краснеет. Отец тоже посмотрел на нее и вздохнул.
- Можешь идти, дитя, - тихо сказал он.
Она кивнула и, быстро развернувшись, практически взлетела по гребаным ступенькам. Мне стало почти плохо от того, что наш разговор ее обидел, но нельзя было отрицать юмор всей этой ситуации.
Я тихо засмеялся и покачал головой, взлохмачивая рукой волосы, пока она исчезала из поля зрения. Отец вздохнул, и я повернулся к нему и наткнулся на его взгляд.
– Иди оденься, - сказал он через секунду.
Я слегка прищурился.
- Мы что, только что не разобрались с этой лажей? Как будто это непристойно. У тебя проблемы с тем, чтобы видеть меня таким? Я выгляжу охренительно неплохо, люди бы платили за такое зрелище, - сказал я, потирая рукой грудь.
Он вздохнул и отрицательно покачал головой.
- Разве можно быть еще тщеславнее? – спросил он. – И - нет, у меня с этим проблем нет, если не считать тот факт, что я ненавижу смотреть на твои татуировки по всему телу. Ты слишком молод, чтобы иметь столько отметин.
Я закатил глаза.
– И что? Мне они нравятся, думаю об еще одной вот здесь, - ответил я, показывая, что на правой руке по-прежнему татуировок нет.
Он приподнял бровь и покачал головой.
- Не раньше, чем ты съедешь из моего дома, - сказал он. – И я именно это имею в виду. Никаких татуировок больше.
Я уставился на него на секунду, а потом ухмыльнулся.
– Как скажешь, отец, ты босс этой хреновины, - сказал я, пожимая плечами.
Он чертовски хорошо понимал, что, если я захочу, то сделаю другую татуировку, и с этим дерьмом он не сладит.
- Лучше бы тебе запомнить это, сын, - сказал он.
Я прищурился.
- А что лучше запомнить Изабелле? – спросил я, именно эти слова он сказал ей, когда они выходили из кабинета. Он просто смотрел на меня с минуту, а потом пожал плечами.
- Chi s'occupa coi i suoi propri affari, va continuare per cent'anni (10), - сказал он.
Я уставился на него, а потом кивнул.
- Тот, чьи мысли заняты собственными страстями, проживет сотни лет? – спросил я, желая убедиться, что правильно понял это чепуху, потому что раньше я от него подобного не слышал.
Он улыбнулся и кивнул, я вздохнул.
– Одним словом - не лезь не в свое дело.
- Да, - сказал он. – И прекрати ругаться так много. В этом нет необходимости, и звучит уродливо.
Я застонал.
– Ты тоже ругаешься, - сказал я, намекая на его лицемерие.
Он пожал плечами.
(4) Sunkist – вид апельсинового или лимонного слабоалкогольного напитка, начал выпускаться в 1979 году.
(5) Everclear - напиток с наибольшим содержанием алкоголя, занесен в Книгу рекордов Гиннеса, процент алкоголя может составлять 75,5% или 95%.
(6) "Улица Сезам" - популярная детская учебно-развлекательная телепередача, героями которой являются куклы-маппетс Дж. Хенсона; идет с 1969 г. по каналам "Паблик бродкастинг сервис" [Public Broadcasting Service ]. Существуют также многочисленные варианты, разработанные для детей разных стран.
(7) Старски и Хатч" (англ. "Starsky & Hutch") — комедийный боевик режиссера Тодда Филлипса. Является пародийной киноадаптацией одноименного сериала 70-х годов. Главные персонажи – двое непутевых полицейских, которых случайно поставили в пару.
(8) "Снагги" Роджерс – вымышленный персонаж и один из пяти главных действующих лиц в американском анимированном сериале Скуби-Ду, который рассказывает о приключении четырех раскрывающих преступления подростках и домашнем животном Снагги – собаке Скуби-Ду
(9) Бен & Джерри – американская компания, изготовитель мороженого
(10) Тот, кто занимает все свои мысли собственными романами, проживет сотни лет
- И твоя мать это ненавидела. Она терпела мой грязный рот и специальность, но презирала и то, и другое. Что, думаешь, она бы почувствовала, услышав тебя сейчас? – спросил он.
Я сузил глаза, от упоминания мамы внутри закипал гнев.
- Ты что - серьезно собираешься стоять тут и говорить мне о том, как мама бы реагировала на мое поведение? – раздражено спросил я. – А как насчет того, что творишь ты?
Он пристально смотрел на меня, и я заметил, как его взгляд вспыхнул от гнева, но он справился с ним, пытаясь не сорваться.
– Она всегда во мне разочаровывалась, это было бы не в новинку. Но я подумал, что хоть ты можешь учиться на моих ошибках, чтобы история не повторялась. Думаю, она была бы разочарована в нас обоих, если бы это случилось.
Я просто стоял и не отрывал от него глаз - то, что он хотел сказать, сбивало меня с толку. Он вздохнул через пару мгновений и сжал переносицу.
– Так ты собираешься одеться или как? – спросил он с нотками раздражения.
- Мы опять возвращаемся к этой херне? Снова? – спросил я.
Он кивнул.
- Можешь разгуливать по дому в любом виде, Эдвард, но с тобой полуголым я на публику не выйду. К тому же, тебе может быть холодно. А ты не захочешь болеть, - сказал он.
Я сконфуженно нахмурился.
- И куда я иду? – спросил, думая, что, может, я, на хер, забыл о каких-то своих планах.
- У меня свободный день, и я решил, что мы можем пойти пострелять и поговорить, - сказал он.
Мои глаза распахнулись от удивления, и я впился в него взглядом, чувствуя себя дьявольски ошеломленным.
- Карлайл Каллен действительно почистил свое сраное расписание? И оставил там для меня место? – саркастично спросил я.
Он закатил глаза.
- Иди оденься, - рассерженно сказал он.
Я засмеялся и кивнул, поворачиваясь и направляясь к лестнице. Я пошел в спальню и разделся, закидывая вещи в корзину. Потом я пошел в ванную и принял душ, тщательно намыливаясь и стараясь смыть сон и остатки моего похмелья. Слава Богу, голова больше не гудела, я просто чувствовал себя грязным.
Я вылез и схватил полотенце, вытираясь насухо. Потом я обвязал его вокруг талии и зашел в комнату, натягивая джинсы и коричневую футболку. Когда я вернулся в ванную, чтобы почистить зубы, дверь открылась. Я обернулся и послал Изабелле улыбку. Она улыбнулась в ответ и, подойдя ближе, встала в дверном проеме.
- Вы с доктором Калленом уходите? – она вопросительно приподняла брови.
Я кивнул и сплюнул, ополаскивая щетку и рот. Потом я взял дезодорант и быстро побрызгался, разворачиваясь к ней. Она сделала несколько шагов назад, намереваясь освободить мне дорогу, но я схватил ее за бедра и повел к кровати. Ее колени наткнулись на край постели, и она села, откинувшись затем на спину. Я ухмыльнулся и наклонился к ней, быстро приникая к ее губам в поцелуе. Я целовал ее глубоко, проникая ей в рот языком. Она застонала и подняла руки, запуская их в моих волосы и страстно целуя меня в ответ. Через минуту я оторвался и криво улыбнулся, пока она пыталась отдышаться.
- Мы хотим побаловаться с оружием, - сказал я. – Пострелять по мишеням.
Ее глаза слегка расширились, и я заметил вспышку паники.
– Ты будешь в безопасности, да? – спросила она.
Я нахмурился от удивления и кивнул.
- Да. Иисусе, Белла! Он не собирается, б…ь, подстрелить меня или что-то в этом роде. Я слишком похож на маму, он никогда меня не тронет. Я уже несколько раз его проверял, он даже наставлял на меня пистолет и, наверное, хотел выбить мне мозги. Но не смог, - сказал я, пожимая плечами.
По глупости я подумал, что это улучшит ее самочувствие, но конечно, получилось наоборот. На ее лице появилось выражение неподдельной паники, и я застонал.
– Серьезно, это безопасно. Расслабься. Мы раньше все время так делали.
Она смотрела на меня с минуту, а потом кивнула и отодвинулась. Я пробежался рукой по волосам. Оглянувшись, я взял кепку Chicago White Sox (11) и натянул ее. Я вытянул пальто из шкафа и повернулся к Изабелле с улыбкой.
– Будешь скучать по мне, tesoro? – игриво спросил я, приподнимая бровь.
Она улыбнулась и кивнула, прикусывая нижнюю губу.
- Я всегда скучаю по тебе, когда ты не рядом, - тихо сказала она.
Я засмеялся и надел пальто.
- Дай мне несколько месяцев - ты еще устанешь от моей задницы, - сказал я.
Я похватал разные безделушки и рассовал их по карманам. Она отрицательно покачала головой.
- Никогда, - ответила она.
Я улыбнулся и, подойдя, снова ее поцеловал.
- Приятно слышать, потому что я, черт возьми, безумно скучаю, когда не с тобой. Но знаешь, как говорят об этом дерьме? От разлуки нежные чувства растут, или как там? – сказал я, пожимая плечами. – Мое отсутствие означает только, что ты будешь любить меня еще больше, когда я вернусь.
Она легко засмеялась.
– Думаю, некоторые так считают, - сказала она.
Я кивнул.
- Нет худа без добра. И, кстати, о чем ты говорила с отцом? Я не люблю просыпаться, когда тебя нет рядом, - сказал я, глядя на нее.
Она улыбнулась.
- Ты так мирно спал, я не хотела тебя беспокоить, - просто ответила она.
Я уставился на нее, ожидая завершения, потому что задал ей паршивый вопрос. Но она продолжала молчать и смотрела на меня так, будто не слышала первую часть.
- Ты не собираешься рассказывать мне, о чем вы говорили? – спросил я.
Ее глаза немного расширились, и я несколько секунд ждал ответа. Но прежде чем она открыла рот, я услышал шаги на лестнице, и отец позвал меня по имени. Я застонал, быстро подошел к ней и еще раз поцеловал.
– Мы поговорим, когда я вернусь.
Я открыл дверь и выскользнул в коридор, как раз когда он поднялся на этаж. Отец глянул на меня и замер.
- Ты готов? – спросил он. Я кивнул, вздыхая и направляясь к нему. Он развернулся и пошел вниз по ступенькам, я шел следом. Мы спустились в фойе и он остановился.
– Ты собираешься стрелять из своего оружия, или мне взять из подвала?
- Из своего. Давно жаждал из него пострелять, - с улыбкой сказал я.
Он кивнул.
- Хорошо, возьмем твою машину, ты за рулем, - сказал он.
Мои глаза распахнулись от удивления, и я кивнул, ухмыляясь.
– Я возьму пистолет и встретимся у машины.
Я развернулся и пошел к двери, доставая мои ключи и отключая сигнализацию на Вольво. Я забрался внутрь, поправил сиденье, потому что последним за рулем сидел отец, и он, черт возьми, опять его перемещал. Он подошел через несколько минут со спортивной сумкой в руке и сел на пассажирское место. Он затолкал сумку назад и пристегнул ремень, я тронулся с места и выехал на аллею.
Подключив IPod, я выбрал музыку, остановившись на классике, потому что другое говно его обычно раздражало. Я выехал на главную выездную трассу из Форкса, направляясь к Порт-Анжелесу. По дороге мы болтали о всякой ерунде, и я гнал как сраный гонщик, но он не сказал ни слова, слава Богу. Мы доехали до Порт-Анжелеса за тридцать минут, и я свернул к площадке для стрельбы. Отец подошел к парню, который стоял на входе и поговорил с ним несколько минут, всовывая этому ублюдку взятку, потому что ни на одно наше оружие не было разрешения. Отец, наконец, дал ему какие-то наличные, чтобы тот не задавал неподобающих вопросов.
Я вытащил из-под сидения свой револьвер и засунул его за пояс. Отец вытянул свое оружие из сумки, и мы пошли к мишеням, располагаясь около них. Слава Богу, мы были одни, и вокруг было пусто. Отец начал заряжать M1 Garand, который я ему дарил на Рождество, а я достал пистолет, снимая его с предохранителя.
Через пару минут мы вместе начали стрелять. Я был неплохим стрелком, но и рядом не стоял с отцом. Этот засранец мог попасть в любую цель на площадке под любым углом, даже не приближаясь к мишеням. Я часто думал, скольких людей отец убил благодаря своей меткости, но никогда не спрашивал. Сомневаюсь, что он мог подстрелить кого-то случайно, если уже он взял тебя на прицел, то попадет. Он ни разу не промахнулся.
А вот я, напротив, запросто мог случайно кого-то подстрелить, я не раз промазывал. Какое-то время мы молчали, просто стреляли и изредка перекидывались парой слов, прежде чем он вздохнул и остановился.
- Хочешь попробовать Garand? – спросил он, протягивая его мне.
Я глянул на него и, кивнув, взял пистолет. Поколебавшись пару секунд, я протянул ему свой. Зарядив Garand, я прицелился, один раз выстрелил и попал прямо в точку. Я ухмыльнулся, а отец захохотал.
- Чистая удача, - сказал он, тряся головой.
Он зарядил револьвер и, прицелившись, разрядил весь барабан, конечно же, попадая в цель. Он ухмыльнулся и повернул ко мне голову.
- Закачивай гребаное шоу, - промямлил я.
Он захохотал и перезарядил пистолет, снова стреляя. Я сделал еще один выстрел из Garand, задевая уже простреленную цель.
– Смотри, это дерьмо - не удача, а навыки. Не может так повезти, чтобы попасть два раза подряд.
Он засмеялся.
– Да, ты неплох. У тебя твердая рука. Ты попадаешь туда, куда целишься. Джейкоб может подтвердить.
Я издал стон.
– Мудак Джейкоб, - пробормотал я, делая еще один выстрел.
Отец повернулся ко мне, но, к счастью, ничего не ответил. Мы спокойно стреляли какое-то время, прежде чем он протянул мне мой револьвер назад, забирая Garand.
- Хорошее оружие, - сказал он, пока я перезаряжал его.
Я улыбнулся и кивнул.
- Да, выполняет свое предназначение, и легко в управлении, - сказал я.
Зарядив его, я прицелился, быстро делая выстрел.
– Я думаю привезти сюда Изабеллу и научить ее им пользоваться, чтобы она умела стрелять.
Стоило словам слететь с моих губ, как я понял, какую лажу несу. Я слегка напрягся, нажимая на курок, пуля пролетела мимо цели. Отец посмотрел на меня и вздохнул.
- Что-то мне подсказывает, что у нее будут получше выстрелы, чем этот, - сказал он, имея в виду мою последнюю попытку.
Я закатил глаза, снова стреляя и попадая в цель. Я самодовольно ухмыльнулся.
– Надеюсь, ты поступишь как мужчина и сообщишь мне до того, как выкинешь что-то вроде обучения ее стрельбе.
Он нажал на курок и я вздохнул.
– Конечно, скажу, - солгал я как последний мудак, потому что я сделаю это, не предупреждая его.
Он сухо засмеялся и покачал головой.
- Конечно, - пробормотал он.
Я выстрелил, и внезапно атмосфера стала офигительно напряженной, между нами словно повисло все недосказанное. У обоих было что сказать о ситуации, мы прекрасно знали, что скрываем, но ни одни из нас и рта не раскрыл.
Он сделал еще несколько выстрелов, звуки разрывали тишину. Наконец он опустил оружие и вздохнул. Мы тихо стояли, уставившись в пространство, оба думая о чем-то своем.
Я знал, что скоро мы дойдем до того, что надо будет выложить все карты, говорить в открытую, потому что молчанием уже не обойдешься. Мы оба, черт побери, это знали. Единственная дилемма – просто спросить его сейчас, или дождаться, пока спросит он. Потому что, очевидно, так будет. Но я не заговорил. Мы оба погрязли в неискренности. В голове я взвешивал все "за" и "против", думая, не выплеснуть ли просто этот отстой. Главное "за" было в том, что не нужно будет ничего скрывать, но огромное паршивое "против" заключалось в чертовом пистолете у него в руке. Я сказал Изабелле, что он никогда в меня не выстрелит, и я в это верил, но я никогда не говорил, что он не сможет засунуть пистолет мне в глотку, чтобы просто запугать.
Он выбрал путь терпения и теперь просто стоял на месте, на хер, ожидая, пока я нанесу удар, и все это время я знал, что он меня читает. Я не смотрел на него, но ощущал его взгляд, направленный на меня. Он выискивал знаки, которые подскажут ему, что я вот-вот взорвусь, - как будто, просто глядя на меня, он сможет прочитать мои мысли. Я боролся с желанием высказать все, потому что я точно знал, что выдам все долбаные секреты, осталось только замереть на месте и пытаться изобразить безразличие. Думаю, он ощущал волны паники, я просто излучал это фуфло, поэтому стояние на месте было бесполезным. Он узнает, что я чувствую и что я скажу раньше, чем я открою свой сраный рот.
Я вспомнил, как мои браться и даже маленькая дурочка Элис советовали набраться мужества и просто поговорить с ним, потому что он при любом раскладе все знает и будет уважать меня больше, если я начну первым. Может, они были правы, особенно после его последнего заявления о надежде, что я поведу себя как мужчина и предупрежу его заранее. В этой фразе был двойной смысл? Что он пытался сказать мне, говоря, что я должен быть гребаным мужчиной? И почему он говорил с Изабеллой, а не со мной? Он что, сидел и ждал, пока у меня вырастут яица, и я стану настоящим мужиком, чтобы во всем признаться? Или я становлюсь гребаным параноиком?
Все это глупости. Я люблю ее, и ничто это не изменит. Он может орать и говорить мне, что я тупой болван, может засунуть этот пистолет мне в глотку и даже нажать на паршивый курок - это ни к чему не приведет. Я буду любить ее до того дня, когда мое сердце остановится.
Поэтому пошло оно все… Она того стоила!
- Ты знаешь, я так не могу, - тихо сказал я, пытаясь контролировать тон, чтобы не показать, как я нервничаю, даже если он это ощущает. – Все не так, я не собираюсь специально выставлять это напоказ. Это последнее, чего я хочу. Просто…
Он молчал, тишина еще больше давила мне на нервы. Я слегка повернул голову к нему, не в силах терпеть это дальше, и увидел, что он пристально на меня смотрит. Наши взгляды встретились, и он слегка кивнул, но по-прежнему не раскрывал рта. Я подождал секунду, вторую, а потом покачал головой.
- Я знаю, что у тебя есть свое охренительное мнение о ситуации, не надо держать его в себе. Давай, говори. Выплесни это и скажи, какой я сраный идиот, как я совершаю самую большую ошибку в жизни. Скажи мне, какое долбаное отвращение ты чувствуешь к тому, что я твой сын, и что я упал так низко, что влюбился в гребаную ра… - я оборвал мысль на полуслове, неспособный закончить. – Иисусе, я даже не могу выговорить это хреновое слово! – сорвался я.
Развернувшись к мишени, я поднял пистолет и импульсивно выпустил оставшиеся пули, руки дрожали от гнева, я закипал. Я точно знал: он этого и хотел, он всегда доводил меня, и я снова играл ему на руку, но не мог с этим справиться.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |