Если и осталось что-нибудь от прежнего Владивостока, так это осень – сентябрь и октябрь. Сюда бы ещё прежнего воздуха, хотя бы тридцатилетней давности.
Но триста тысяч японских железяк ежесекундно колесят по дорогам и даже тротуарам города. А вон там, за несколькими километрами акватории Амурского залива, за мысом Песчаным, на котором ещё сохранилась приграничная заповедная первозданная тайга с оленями, лисами и тиграми, там к самой границе подтянулись три миллиона шустрых китайцев. Их количество вычислили наши химики по анализам воды в заливе. Китайцы какают, их говяшки стекают в их реку, а река – в наш залив. Говяшки превращаются в некие специфические бактерии, их число и подсчитывается в определённом объёме воды.
Китайцы ждут. Они не торопятся. Так же, как я ныне не тороплюсь, когда оказываюсь с новой женщиной наедине. Они не торопятся, они знают, что и Владивосток, и весь Дальний Восток, и Сибирь совсем скоро будут у них. Русские передохнут сами, без войны. Всё уже ими подсчитано и определена скорость вымирания рабов в стране дураков и негодяев.
Когда-то осенью, когда ветерок дул с Песчаного, в городе стоял аромат осеннего леса и морского водорослевого воздуха. Прилив благоухающего кислорода возбуждал прекрасное настроение, призывал к счастью, дружбе, любви и творчеству. По осеням в молодости я писал стихи, а позже – рассказы и повести в разных жанрах.
Сейчас, если ветер со стороны мыса Песчаный, то есть, с Китая, Владивосток погружается в сизый туман – дым и пыль с многочисленных грязных смрадных китайских заводов.
Будущее ухудшается. Оно не может не ухудшаться, потому что ВСЁ ведь должно когда-то закончиться. Как л ю б о е ВСЁ: сначала розовое, прекрасное, чистое, райские кущи… ВРЕМЯ – кассета с уже записанным фильмом, а любой фильм крутится из будущего, которое уже давным-давно известно тем, кто снял кинушку, и последняя шутка – титры: КОНЕЦ ФИЛЬМА.
Беру бутылку настойки «Золотой рог». Вот что надо было пить вчера! Всего тридцать пять градусов и спирт, конечно, технический или из китайского дерьма, но элеутерококк – натуральный.
Элеутерококк – дерево-колючка, приравнивается по воздействию к женьшеню и растёт в неограниченном количестве в тайге. Прекрасная вещь эта настойка, долгоиграющая, держит тонус сосудов. Но гражданам с повышенным давлением пить этот волшебный напиток очень не рекомендуется. Назван он в честь бухты Золотой Рог, которая не в Стамбуле, а во Владивостоке, на которую смотрят два окна моей квартиры и на которую – осеннюю, тёмно-голубую, но, увы, давным-давно экологически уничтоженную, любуюсь сейчас я, выйдя из магазина и направляясь ещё выше по проклятой сопке в другой магазин, потому что в этом, толстозадовском селёдка оказалась дерьмовой и я иду на поиски селёдки недерьмовой – для Окси. И давление у меня никогда не повышается. Поэтому ещё жив.
Иду – громко сказано. Ползу. Вот я вползаю на следующий ярус, на двадцать метров выше. Здесь почта. Здесь мой абонементный почтовый ящик. Что там? Бумажка какая-то. Ого! Три тысячи шестьсот рублей! Этот пидор Вридурков заплатил мне мои отпускные и пару гонораров. После суда. Сука! Месяц назад, до гиперинфляции, это было бы… семьсот долларов! А сейчас – сто. И цены...
Заполняю бланк. Паспорт дома, пишу данные наобум, почтальонши все знакомые, знают меня как писателя и журналиста, здороваются, дадут без паспорта. Получаю макли. Хоть эти, а мог бы вообще не получить…
Возвращаюсь к своему ящику – в уголок, отвинчиваю пробку и делаю два больших глотка. Господи, как хорошо! Вот чего мне не хватало с раннего утра! А я занимался сексом – смертельно опасным для своего сердца занятием, отравленным вчерашней водкой и застарелой ишемией.
Вот теперь, с восстановленными сосудами, я не ползу, а иду! На следующие ярусы сопки-микрорайона. Мимо аптеки, жилого дома, слева остаётся дом матери и Серёги, через дорогу, по переходу-зебре и вверх, вверх, по долбанной крутой лестнице… Фу-у!
Другой шикарный магазин с полоумными ценами! Какому очередному Толстозадову-бандиту он принадлежит, не знаю. Но ввиду улучшившихся денежных обстоятельств можно и побаловать Окси. Хотя цены дико фантастические, не соответствующие никакой средней зарплате. Они рисуют эти цифирки с большим опережением инфляции –тем самым её и создавая!
Вот она, селёдочка, рыбка моя! Мог ли я когда-то предполагать, что эта самая дешёвая рыба – солёная и копчёная, которую никто здесь никогда и за рыбу всерьёз не принимал, по двадцать копеек за килограмм, превратится для большинства российских граждан, живущих у самого синего моря, в недоступный по цене деликатес!
А вот колбаска полукопчёная по цене, как будто она из золота, хотя на самом деле – из сои и сала. Так, ещё пачку псевдопелеменей. И вот этот огромный американский апельсин. Или это грейпфрут у вас? Апельсин? Давайте. И молока пачку литровую. Получше, понатуральней, а-а, всё равно из порошка … И хлеба свежего. И сегодняшних булочек. И сигарет. А сигарет я возьму пять штук поштучно. Потому что нельзя…
Возвращаюсь в квартиру и по известным только мне признакам вижу, что Окси время не теряла – она заглянула везде, куда хватило фантазии заглянуть. Искала, дурочка, деньги! А я специально для такого случая оставил некоторую сумму, около двухсот рублей, на столе под скатертью. И эта наивная глупышка взяла оттуда… десять рублей! На текущий момент – цена булки хлеба. Вот уж воистину прав я в одном из своих гениальных бессмертных афоризмов:
ЧЕМ ДЕШЕВЛЕ МЫ СЕБЯ ЦЕНИМ, ТЕМ ДОРОЖЕ ЭТО НАМ ОБХОДИТСЯ!
Жаль, что такая банальная истина доходит до нас, как правило, лишь тогда, когда мы уже ни хрена не стоим!
Окси-Окси, глупое ты ещё существо! Как же ты пока плохо ориентируешься во времени-пространстве! Ты надеялась, что я, пятидесятилетний прожжённый мужик так просто оставлю вас наедине: тебя и свои последние макли-рвакли!? Мои деньги и документы не найдёт и самый опытный вор-домушник, дурила ты эдакая!
Глазки у Окси не на месте, хотя она не догадывается, что я знаю о её поисках, но она чувствует некоторое внутреннее стеснение. Потом она признается в украденной десятке, а я ей – в том, что деньги под скатертью приготовил для неё в качестве спонсорской помощи, то есть, оплата за её сексуальные услуги…
Потом она признается мне даже в любви! Я посмеюсь над ней, обвиню во вранье. Я не понимал, что это юное существо, которому так не повезло со здоровьем, родителями, пытается всеми слабыми силёнками зацепиться за ЖИЗНЬ, остаться на Этом Свете…
Но сейчас – бутылка тонизирующей настойки, закусь и молодая девка рядом – что ещё надо для пятидесятилетнего счастья!? Наливаю себе сто граммов в хрусталь и символические капли – Окси.
А-ах, великолепно… алкоголик! Окси порезала селёдку и набросилась на неё, как зверь! Беременный организм.
Окси по-кошачьи грызёт селёдочные головы, а я, сквозь захорошевшие алколоидные мозги провожу некую гениальную, едва осознаваемую аналогию – чего-то неуловимо-вечного, что связано с женщиной, с кошкой, с нашим обманчивым иллюзорным кратковременным человеческим мирком, в котором я, сейчас, в секунды, скользящие сквозь пальцы, воссоздаю в своей квартире эту миражную картинку счастья-бытия, счастья-микромирка: бутылка, закусь, чай, конфеты, сигареты и чудо земного мира –юная женщина, выполняющая все твои сексуальные прихоти, которой ты нравишься – даже с разницей в тридцать лет в пространстве-времени…
Скоро я умру. Ещё раньше умрёт она. Мы уйдём в НИЧТО. НАВСЕГДА. Нас не будет НИГДЕ. НИКОГДА! Не будет ни элеутероккоковой водки, ни хлеба, ни колбасы, ни селёдки, ни чая с шоколадными конфетами… Нигде и никогда.
Но сейчас, в этих секундах, в этом фантастическом миге – это есть! Как всё просто. И как сложно. Как бы мы были, пусть иллюзорно, но о ч е н ь счастливы, если бы УМЕЛИ ценить подобные секунды! Мгновение – остановись! Не потому, что ты слишком прекрасно, а потому, что ЕЩЁ есть!
Подцепляю вилкой кусочек селёдочных молок, съедаю.
- Ты ешь молоки? – Удивляется Окси.
- А что, нельзя? – Удивляюсь я.
- Ну… Пацаны говорят: «Что я буду есть к о н ч и н у…»
- Ты с пацанами, наверное, лет с семи начала сексом заниматься? У нас такие подруги в детстве были. Мы с ними вытворяли…
- Нет… С четырнадцати. Я влюбилась. Ему двадцать шесть было.
- Ты, вижу, предпочитаешь стариков. У тебя с отцом н и ч е г о не было?
- Нет. Я его просто любила. Ну и как мужчину. Он молодой был. Намного младше матери. Но я его любила так просто, конечно. В душе…
Звонок в дверь. «Дурачёк пришёл. За Оксаной…» Но на всякий случай спрашиваю через свою символическую дверь, которую можно разбить несколькими ударами ног: - Кто там?
- Милиция. По вашему заявлению.
«Не укроешься в своём микромирке от подонистой реальности!» Открываю. Два здоровых парня лет по тридцати в милицейских чёрных кожаных куртках.
- Проходите, не разувайтесь. «Картина Моне – завтрак на траве!» На живописном столе – бутылка, закусь, за столом юная девица в мужской рубашке с селёдочной головой в руках! И сам пьяненький, с похмельной мордой…
- Мы из уголовного розыска, с Первомайской… - говорит один.
А я отмечаю, точнее, интуитивно чувствую их некоторую интеллектуальность и, возможно, даже высшее юридическое образование. Новые кадры. Прежний уголовный розыск в полном составе погрузили в спецсамолёт, специально прилетевший из Москвы, и отвезли в тюрьму КГБ – Лефортово. За сотрудничество с бандой братьев Ларионовых (бывших комсомольских секретарей!), за массовые убийства, в том числе, прямо в подвале милиции…
Наверное, ничто так не выдаёт истинную правду о стране, как милиция. Скажи мне, какая у тебя милиция-полиция, и я скажу, в какой стране ты живёшь… Ни в бывшем СССР, ни тем более, в нынешней уголовной России так и не удалось создать НАСТОЯЩЕЙ милиции. Как, впрочем, и настоящих судей, прокуроров… У меня всегда, при вынужденных контактах с этими товарищами-господами, возникают ощущения омерзительности-дерьмовости. Кто набирает в эти специфические организации эти сотни тысяч с п е ц и ф и ч е с к и х людишек – наихудших, наиподлейших, наипреступнейших? Очевидно, преступная СИСТЕМА самоконструируется, отсеивая всё лучшее, честное, талантливое.
А может быть, не совсем так? Приходят работать в милицию, в прокуратуру, в суд в общем-то нормальные люди. И многие даже мечтают побороться за честность, справедливость, порядок… Но… Губернатор края – бандит по кличке Шепелявый. А мэр города – бандит по кличке Виннипух, причём, этот самый Виннипух, который, конечно, имеет ещё и реальную фамилию, подробно описывается в некой литературе: его восхождение в преступном мире, десятки убийств, грабежей, отъёма предприятий на миллиарды долларов, его связи с некоторыми московскими очень руководящими товарищами…
И где же это всё так красочно описывается? В романе? Ну что вы, граждане, какие там романы! Биография Виннипуха и подробный перечень его преступлений – в качестве учебного материала изложены в учебнике … милицейской академии.
То есть, вчера курсанты милицейской академии подробно изучали преступления поддонка Виннипуха, как он перемочил своих начальников-паханов, присвоил весь общак и возглавил всю преступность в крае. Но это было вчера. А сегодня вчерашние курсанты уже с погонами офицеров милиции стоят по струнке перед… мэром Виннипухом, бандитом двадцати шести годков, который строго даёт наставления – как им службу нести, понимаешь!
Ну как после таких метаморфоз с различного рода виннипухами можно СЕРЬЁЗНО воспринимать работу в милиции, суде, прокуратуре!? Поэтому, одни делают вид, что они милиционеры, судьи, прокуроры. А все остальные делают вид, что они верят тому виду, который делают те, которые делают вид…
Но виннипухи-мэры и шепелявые-губернаторы явятся чуть позднее – как апофеоз бандократии. А пока из милиции разбежались все настоящие профессионалы, не пожелавшие превращаться в холуйско-уголовный придаток бандитской власти. И места здоровых мужиков заполнили разномастные девицы в миниюбках с макияжем дешёвых шлюх. Только мини-юбки милицейские, форменные… Бывшие учителя младших классов, воспитательницы детских садов превратились в следователей!
Московская власть однажды осознает, что страна разваливается на регионы-княжества, где властвующие коллеги-уголовники совсем оборзели, присвоили в личное пользование сказочные сырьевые и рукотворные ресурсы и посылают центральную власть на… далеко-далеко.
Закачалась под кремлёвскими креслами земля и заменили они кое-где кадры. Генерала Управления Внутренних Дел края сняли, посадили на хлебное место в коммерцию. Потом, когда в мэры почти миллионного города бандиты усадят своего пахана Виннипуха, бывший генерал всей милиции края, сажавший этого Виннипуха на полтора года в СИЗО, станет у него первым заместителем!
Переведут они в иное место и полковника Тютькина, начальника Первомайской милиции. И эта уголовная беспредельная свинья, годами участвовавшая в десятках убийств, отъёме собственности у физических и юридических лиц, будет приезжать с охраной в оппозиционную газету к Чердакову – искать справедливости, не заслужено его, якобы, сняли с начальников. А я даже пожму ему его протянутую ко мне, как к литредактору газеты, преступную мерзкую руку, зная, что он меня прекрасно помнит! Ведь это именно он выполнял приказы губернатора Насражопина и его зятька Толстозада и гонял месяцами по городу, выслеживал со своими псами, продержал нас с Серёгой ночь в мусорке, угрожая через своих фальшивых следователей кровавой расправой… И я пожал эту трупную руку… От неожиданности? От растерянности? Чёрт его знает - почему и зачем, вместо того, чтобы плюнуть ему в харю…
И вот – новые кадры, более-менее похожие на следователей и вообще на нормальных людей, а не на «братанов». – Мы по вашему заявлению были в поликлинике у заведующей. Она говорит, что никого не посылала. И что делать противостолбнячный укол через год после травмы – полнейшая чушь…
- Так в этом-то всё и дело! Значит, мне собирались сделать в процедурном кабинете поликлиники номер шесть совсем другой укол – с переправой в мир иной…
- Расскажите вкратце нам всю эту историю ещё раз?
- Как вас зовут? – Спрашиваю я одновременно у обоих, кажется, капитанов по званию - что-то они мне пробурчали при входе.
- Владимир и Анатолий, - отвечает один из них.
Я буду года три встречать их возле милиции – ведь живу рядом, будем здороваться, но так никогда и не узнаю, кто из них Владимир, а кто Анатолий.
- Может, граммов по сто? – Показываю на живописный стол. Окси, молодец, тактично смылась на кухню.
- Нет, спасибо, мы ж всё-таки на работе… - Отказываются они с явным сожалением.
«Вкратце… Что ж вам вкратце рассказать…» Странна жизнь. Нужно кратенько рассказать, как меня, такого уникального, единственного и неповторимого, столько лет росшего, выращивавшегося, проходившего все возможные и невозможные стадии, добравшегося до пятидесяти, не раз висевшего на ниточке от смерти…
Да что там! Само появление на Этот Свет – вообще явление уникальное, при всей его кажущейся привычной банальности, ибо материализоваться из ничего в реальный мир – один шанс из бесконечности у каждого из нас.
А у меня этот единственный шанс был в отличие от многих совсем уж крохотный, потому что мой отец, воевавший около пяти лет на самой убойной войне, где погибло пятьдесят миллионов человек, сам каким-то волшебным чудом остался жив: его ровесники, воевавшие на этой войне, возвращались живыми один из ста. Когда мне встречаются люди моего года рождения, то у нас, совершенно посторонних и незнакомых, возникают мгновенно некие дружеские чувства, потому что мы знаем, как мало нас, с тысяча девятьсот сорок восьмого года, потому что наши отцы возвращались с войны один из ста…
И вот, какая-то мерзкая сволочь замыслила прервать эту уникальную цепочку жизни!
С другой стороны, действительно, чего развозить – ведь жизнь так коротка, так быстроизменчива. Вот, кто-то вчера был жив и надеялся на будущее, но сегодня он мёртв, а завтра навсегда забыт людьми и Вселенной.
Вот, вчера ещё была страна с каким-никаким социализмом, с равенством, пусть нищим, но всё-таки… А сегодня – бандиты, холуи, подонки у власти, жирующие на народной нищете…
Но «И это пройдёт». – Как говаривал мудрый Соломон, глядя на свой перстень с выгравированной на нём вселенской фразой.
Итак, что же вам рассказать, господа следователи? Начну с фабулы. Впрочем, я так и не понял разницу между фабулой и сюжетом. Я бы их объединил в синонимы, но разница, наверное, всё-таки существует и фабула – это что-то вроде пунктирной намётки сюжета.
… Я зашёл в мерзкий, заросший сажей и паутиной подъезд, прокопчённый коноплёй и гашишем соседей убийц-наркоманов, не ремонтировавшийся пятьдесят лет со дня постройки дома, и перед своей дверью увидел низкорослую мадам, давившую на кнопку моего звонка.
- Вы ко мне?
- А вы Самойленко Александр Иванович? – Спросила она в свою очередь, глядя с «высоты» своей приземлённости.
- Да, это я, а в чём дело?
- Вам нужно явиться в шестую поликлинику в процедурный кабинет. Завтра… И сделать укол. – Она сунула мне под нос бумажонку, список каких-то фамилий. Напротив моей стояла «птичка».
- Это зачем же мне делать укол? – Спрашиваю я, глядя в список, в её лицо, в глаза и вижу…
Моя мощная, не подводившая никогда интуиция – главное, не забывать следовать её советам! Интуиция регистрирует это поганенькое обезьянье женское личико, видавшее, как говорит древний языковой штамп, «виды». Её мутные глазёнки – напряжённые, за ними скрывается крохотный мозг, кем-то и чем-то запрограммированный…
- Укол… противостолбнячный. Вы год назад лежали в больнице…
- Противостолбнячный!? Его же делают сразу! - Год назад я проколол ногу гвоздём и действительно лежал в больнице. Но с тех пор прошёл год! - Никуда никакие уколы я делать не пойду!
- Не пойдёте? – Поганенькие преступные глазёнки смотрят на меня с большим сожалением, как на плюхающуюся в воду рыбу, сорвавшуюся с крючка. Не выполнила приказа! Не убедила. Что же ей самой будет за это…
Академик Вернадский выдвинул гипотезу: над планетой существует некая НООСФЕРА –субстанция, состоящая из э н е р г е т и ч е с к о г о излучения всех жителей Земли. Мысли и чувства граждан планеты при жизни и, возможно, после смерти стекаются туда, в эту ноосферу или, выражаясь на нынешнем техническом сленге – в некий надпланетный энергокомпьютер-матрицу, который, суммируя мысли, чаяния, стремления, добрые и злые дела землян, формирует и задаёт направление развития БУДУЩЕГО каждой страны и всей истории человечества в целом.
В общем, почти что Царство Небесное по христианскому Новому Завету, только ближе к Земле и вместо Бога – Разумное Энергетическое Поле.
Вернадского сталинский людоедский режим расстрелял, а идея – осталась. Да такая ли уж она фантастическая? Современные физика, математика, астрономия уже на сегодняшнем, ещё весьма начальном уровне развития, но уже подтверждают: пространство-время, то есть, Вселенная, Галактика, Солнечная система и мы сами –СОВСЕМ не то, что мы видим, ощущаем, измеряем своими пока несовершенными органами чувств и приборами. Но ясно сейчас одно: мы – часть этого гигантского то ли механизма, то ли, скорее, ЖИВОГО организма, того, что мы называем «Вселенная».
А это означает, что мы существуем не сами по-себе, не случайно, не зря, а выполняем некую определённую ЗАДАННУЮ ОБЩУЮ ВСЕЛЕНСКУЮ ПРОГРАММУ-ЦЕЛЬ! То есть, МЫ НЕОБХОДИМЫ пространству-времени и жизнь КАЖДОГО из нас имеет некий космический смысл! И это не пустая громкая фраза, ибо на примере устройства собственной планеты мы видим, что ВСЕ и ВСЁ взаимосвязаны, что НЕ ЗРЯ существует каждый микроб, бактерия, атом, насекомое…
И разве каждый из нас не испытал многократно воздействие ОБЩЕГО человеческого биополя где-то на митингах, стадионах или в какой-то взволнованной чем-либо толпе – когда орёшь, скандируешь или, в общем бараньем стаде идёшь голосовать – как все, но вполне понимая, что «выборы» - поддельные, купленные на украденные у тебя же деньги…
И тогда кажется, что ничего-то ты о д и н не можешь поделать, противопоставить. Такая пассивная смертельная трупная безнадёжность поднимается невидимым паром в ноосферу, отдавая её в управление злым мыслям и их хозяевам – ворам и убийцам: самоизбранным мэрам-губернаторам-президентам-псевдоминистрам, их борзым псам-холуям.
И так происходит до тех пор, пока данному локальному пространству-времени ни наступает пора ОЧИСТИТЬСЯ. И тогда несколько светлых голов осеняет п р о с т а я ИСТИНА: ноосфера – общее, с т а д н о е излучение, но оно состоит из биополя КАЖДОГО ОТДЕЛЬНОГО МОЗГА. И если в большинстве голов п а с с и в н о с т ь заменить на БОРЬБУ, с т р а х – на СОПРОТИВЛЕНИЕ, х о л у й с т в о – на ГОРДОСТЬ, с м и р е н и е с н и щ е т о й – на ВОЗМЕЗДИЕ и ВОЗВРАЩЕНИЕ украденного – то изменится и общая ноосфера, а значит – БУДУЩЕЕ.
И жизнь пойдёт по ПРАВИЛЬНОМУ руслу, а не по сюжету американского фильма ужастиков для дебилов. Но, увы и ах – вряд ли это когда-либо произойдёт в гибнущей России. Разве что когда она будет называться Великим Китаем…
Кто же так спешит отправить меня в мир иной с помощью уголовной медицины из поликлиники номер шесть?
Жизнь – вместе со всеми надеждами на лучшее будущее – пусть надеждами наивными, иллюзорными, как все наши надежды и мечты, даже те, которые сбываются на все сто процентов – моя жизнь и большинства моих сограждан закончилась после конца «перестройки» дурака-шизофреника Горбачёва и алкаша-дебила Ельцына, добивших социализм и СССР.
Началось выживание – в голоде, разрухе, безработице, средь безнаказных вакханалий бесчисленных преступников, «мэров», «губернаторов» и их холуёв –«милиционеров-судей-прокуроров-фээсбэшников».
НАИБОЛЕЕ ИЛЛЮЗОРНОЙ ЖИЗНЬ СТАНОВИТСЯ ТОГДА, КОГДА У НРАС ЗАБИРАЮТ НАШИ СТАРЫЕ ИЛЛЮЗИИ, НО НЕ ДАЮТ НОВЫХ...
Пришло осознание полнейшей бессмысленности существования собственного и этого обманного окружающего мира. Разрушились все наивные надежды на будущее, на издание своих книг, на писательскую карьеру. Пришёл переход – в смерть.
Но организм… О-о, уж этот организм! Инстинкты, подсознание… DUM SPIRO, SPERO*… Всё это трясущимися невидимыми щупальцами хватко пытается уцепиться за ничтожные пожухлые травинки на крутом скользком грязном обрыве омута беззакония и смерти, куда тебя уже затянуло по горло.
Через три года я, нищий, истощённый, голодный буду сидеть на главпочтамте и подписывать адрес на большом конверте формата А-4. Очередное послание собственных произведений в жанрах прозы, юмора, сатиры, афоризма, фантастики в очередную центральную газету, журнал, издательство. Для очередной урны…
Газеты, журналы, радио, телевидение, издательства – всё это колесо искусства и информации трансформировалось в дебильные бульварные гусеницы мощного танка – в средства массовой дезинформации-дебилизации. И деградирующее население – безработное, голодное, обворованное, вымирающее, опояное ядовитой псевдоводкой -в конце концов было раздавлено этим вонючим бульварно-уголовным танком – с брехнёй, дебильными текстами-фильмами, шлюхами – за деньги, вытащенные из кармана погибающего населения.
*Пока дышу – надеюсь. Латынь.
А я по инерции всё слал и слал свои гениальные шедевры в разных жанрах, надеясь на чудо – на встречу с честным, умным и талантливым редактором, забывая, что всё честное и талантливое давно убито и вышвырнуто бандитами, захватившими гигантскую, сказочно богатую ресурсами страну…
Fac et spero! Твори и надейся! Хе-хе-хе…
Ко мне подошёл здоровый парень лет тридцати пяти, обращаясь на «вы» заговорил, спросил, куда это я отправляю такие большие конверты. Но видя, что я его не узнаю, напомнил: - Мы занимались вашим делом… Когда вам хотели сделать укол … В шестой поликлинике.
Только после этих его слов я вспомнил тех двух милиционеров офицеров, посетивших меня, когда я сидел с Окси за живописным столом.
– А я ушёл из Первомайской милиции… - Этот парень явно хотел пообщаться, что-то высказать наболевшее, но я, сначала не узнавший его, был растерян и не готов к общению. Но всё-таки спросил: - А что так?
- Да эта Первомайская милиция… Пытки… Убийства… Я ушёл в Главное Управление. А вы знаете… Вы очень правильно тогда… Что не пошли делать этот … укол. Я не могу рассказывать, но вы правильно сделали…
Жаль-жаль, что не пообщался. Может быть, всё-таки узнал бы от него имя своего «заказчика»? Но с возрастом на многое реакция, её скорость, ослабевает и всё чаще «машешь руками после драки».
Впрочем, я и сам знаю своих неудавшихся убийц: тогдашний мэр - врун, негодяй и вор Чердаков и его холуй, мой бывший начальник главный редактор газеты «Приморье» Вридурков. Истинная сущность обоих для меня не была загадкой, когда я с ними работал, но Вридурков, как показало будущее, оказался гораздо более феноменальным ублюдком, чем мои представления о нём, и позорнейшим образом закончил свою карьеру и, возможно, жизнь.
Чердакову так и не удалось стать губернатором. Поскольку он проявлял себя – и весьма явно – как шизофреник и педик, кремлёвские господа приказали своему верноподданническому проплаченному суду Ленинского района под всяческими предлогами снимать Чердакова с выборного финиша.
И его неоднократно снимали с самого финала, куда он ловко пробирался, тратя немалые деньги, украденные из городского бюджета во время службы мэром, а также мастерски развешивая лапшу на уши пенсионерам – основному электорату.
Но Чердаков – шизоидный оптимист – не сдавался и расставлял своих холуёв где только мог. И Вридуркова после разгона газеты Насрожопиным он всунул в депутаты краевой думы. И тот несколько лет там придуривался, пока до тошноты ни осточертел всем. Ведь ТРУДНО СКРЫТЬ НЕ ТО, ЧТО ЕСТЬ, А ТО, ЧЕГО НЕТ. А у Вридуркова не было ничего: ни ума, ни честности. Но в это самое время, пока он
ещё числился депутатом краевого парламента, московская правящая уголовщина за десять тысяч километров от себя активно осваивала пространство и бывшую народную собственность. Им показалось мало, что на преступника Виннипуха они в своё время записали гигантскую рыбную флотилию стоимостью в несколько миллиардов долларов. Они решили захватить весь город – ворота в Тихий океан, и посадили в мэрское кресло убийцу Винни…
И вот, бывший редактор газеты, которая боролась с бывшим губернатором-преступником Насрожопиным и его зятьком-мафиози Толстозадовым, депутат Вридурков, что-то там вякавший несколько лет с трибун о честности, стоит на всех городских телеэкранах – без шеи, обрюзгший от пьянства, полутораметровое кретинистое ничтожество, стоит в обнимку с преступником Виннипухом, пропечатанном в учебниках по криминалистике и беспардонно-тошнотворно-холуйски расхваливает: ах какой у нас мэр мужик, да какой золотой, да какой прекрасный!!!
А в это самое время кремлёвские господа порешили нагнать на себя мирового авторитету и провести в две тыщи хренкаковском году в неком Владивостоке гулянку мировую, типа, Азиатско-Тихоокеанский Форум – типа, выпить, закусить, спекульнуть.
Но выпить кремлёвские господа сильно успели ещё задолго до форума, поскольку на трезвую голову такое решение принять трудно. Оно бы всё бы ещё и ничего бы, конечно, уж, да уж несколько всё-таки странно, уж, что форум решили проводить не где-нибудь, а на острове Русском, где только загаженный лес и развалины военных казематов.
А фантазия у кремлёвских руководителей разыгралася-разбушевалася! И что они там только пьют? Потому что к острову додумались они приделать пару мостов. Ну один-то уж ладно. Даже хорошо! В центре города через бухту Золотой Рог. Народ о таком сто лет мечтал. А один из предыдущих мэров под это дело даже несколько миллионов долларов спёр, истратив их, якобы, на начало строительства канатной дороги…
Но вот зачем через несколько километров воды – через залив Босфоро-Восточный, через гигантскую глубину, где ныряют атомные подводные лодки, тянуть мост на в общем-то никому не нужный остров Русский, куда прекрасно ходят большие паромы!? И всё это ради нескольких дней какой-то сомнительной международной азиатской гулянки!?
И вдруг! Неожиданно! Как кирпич на голову! Вспоминают кремлёвские руководящие товарищи, в смысле, господа – а судьи кто!? В смысле, мэры кто в этом задолбанном Владивостоке!? Виннипух из учебника по криминалистике!!!??? И сколько он уже украл на сегодняшний день из городской кассы!? Ё-пэ-рэ-сэ-тэ!!!
Так он и мосты наши сопрёт, скотина! А на мосты и дворцы на Русском мы астрономические суммы заложили! Да не бывать тому Виннипуху мэром!
А Винни… Виннипушек! Он же надеялся! Он же готовился! Карманов понашил, мешки заказал! Для деньжат, что на мосты… И вот едет он, никого не трогает, мешки и карманы поглаживает, едет и едет себе в своём бронированном джиппере.
Охрана вокруг тоже едет себе. Хорошо едут, короче. Винни даже плюнуть захотелось. Приопустил он стекляшку в окошке бронированном, плюнул на асфальт, и вдруг откуда ни возьмись появилось хреновись! Какие-то амбалы в какой-то форме с какими-то пистолями. В джиппер запрыгнули, Винни выволокли, ручонки закрутили, браслеты насадили и орут: ах ты свинья поганая! На наш народный асфальт плюёшь! Да штраф с тебя сто рублей! И расстрел пожизненный!
И в тюрьму его! В СИЗО. Да на полгода! Да ещё на полгода! А миллиарды-то ранее наворованные лежат себе на Каймановых островах. А несчастный Винни в камере с джакузи, телевизором, холодильником и проститутками.
Сидит Винни в камере и вспоминает своих кремлёвских друзей добрым словом: «Вот пидорасы! Вот козлы вонючие! Сами меня мэром поставили и сами меня в камеру посадили!» И когда Винни засветило лет эдак десять – чтоб на народный асфальт не харкал, он, так прямо не выходя из камеры, свистнул, собрал всё местное радио-телевидение да и заявил: - А я на суде всё про своих козлов-друзей крёмлёвских расскажу: по чьему заказу я кого замочил, кто скоко с моей помощью спёр… Всё, всё расскажу!
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |