© Лилия Жидкова «За туманами Стрижамента» 3 страница

9.

Город встретил авантюристов довольно странной погодой: светило яркое солнце, но при этом дул мощный холодный ветер. Вся эта несовместимость происходила в результате того, что город находился на возвышенности по отношению к более-менее равнинной степной части, окружающей его. После морского влажного черноморского воздуха на перроне в легких появился новый свежий терпкий аромат предвкусия чего-то северокавказского. Это ощущение наполнило всех от края до края безвозвратной отрешенностью… Вокзал был вполне традиционным для провинциального южного города. Но что-то такое своеобразное преображало это место. По всей видимости, это был дух будущих приключений. Предстоял большой и утомленный поиск. Однако это абсолютно никого не пугало. - Так, господа, не знаю, как вы, но я жутко проголодался. Пора бы ловить такси и отправляться в гостиницу, - Мишка взмахнул руками к небу, потянулся и ловким движением схватил сумки. В гостинице, как только они вошли в номер, Мишка бросил сумки и умчался, по его словам, на разведку. В номере было уютно, но была одна двуспальная кровать и маленький раскладной диванчик. В дверях Мишка остановился, улыбнулся и изрёк: - Да чё вы переживаете, я с собой надувной матрас взял, так что всем места хватит! Бросил фразу и улетел. А Альбина с Германом остались располагаться. - Надо же как предусмотрительно, а? - Куда же он убежал, если так есть хотел? - Будто Мишку не знаешь, найдёт, что съесть, попомни мои слова ещё и наестся вдоволь за чей-нибудь счёт.

Тем временем как друзья с комфортом прибыли на поезде в город, на такси в гостиницу, они и забыть давно позабыли про своих, так называемых, горемычных «сотоварищей» в борьбе к намеченной цели найти сокровища. Евгения Петровна вместе с Константином Филипповичем, которых с позором ссадили с поезда, куда они пытались нагло влезть, доплелись таки до места назначения. Сначала им пришлось какими то полевыми дорогами выбираться к трассе, и тут им помог сердобольный тракторист из близлежащего кубанского колхоза, а затем они уже вдвоем одичало стояли на трассе и изо всех сил пытались поймать попутку. Евгения Петровна, видя, что со своим, душераздирающего вида, супругом, её не получится ровным счётом ничего, а уже начали спускаться сумерки, оглушающий звон перекличек цикад правда всё продолжался. Но умная женщина начала размышлять. В определенный момент нужная мысль всё-таки влетела в голову этой целеустремленной особы. Как только её осенило, она во весь голос рявкнула: - Лезь туда и сиди тихо, пока не скажу…- указала на кювет мужу Евгения Петровна. Спрятав мужа, усевшегося на корточки, в кювете, она вроде бы решила проблему. Ждать пришлось не долго. Возле Евгении Петровны уже на седьмую минуту остановилась фура. Из кабины неслась ритмичная музыка. Матёрый дальнобойщик, открыв дверцу своего громадного большегруза, хамовито спросил: - Эй, бабусь…

- Чёёёёё??? – недоуменно переспросила Евгения Петровна. - Эй, божий одуванчик, ты сколько за час берёшь? – выплюнул дальнобойщик зубочистку на траву и с нагловатостью прикормленного котяры ухмыльнулся. - Хамлооооо!!! – вспищала, так называемая, «бабуся». Негодованию Евгении Петровны не было предела. И больше её возмутил не факт того, что её попытались «снять», а то, что назвали Бабусей. - Ты, гад, мне ответишь за всё!!! – сняла тапочек с ноги Евгения Петровна и с настоящим потоком многоэтажного русского мата кинула в дальнобойщика, но тот вовремя закрыл дверь кабины. - Сумасшедшая, - крутил у виска мужчина, резко нажав на газ и оставив последнюю надежду на спасение из темнеющего и призрачного будущего. - Солнышко, - тихо и как-то удрученно подал голос Константин Филиппович, - мила-а-а-я, а сколько мне ещё тут сидеть, а то уже ноги затекли? - Остолоп! Ещё муженёк называется! Бестолочь! Жену тут оскорбляют, а он в засаде сидит!!! - Ты же сама сказала сидеть, пока ты не скажешь – что пора вылезать?! Пока супружеская пара выясняла отношения, они так и не заметили, что к ним подъехал, откуда не возьмись взявшийся, дед на старой, убитой не на шутку копейке. Машина, конечно, не внушала доверия: фара была одна и та мигала через раз, задние дверцы прогнили окончательно и держались, исключительно, благодаря алюминиевой проволоке, которой были прикручены. Аналогично держались все зеркала. Но другого выхода у них не было. Куда деваться, когда на улицу надвигаются уже не сумерки, а полноценная темень. Водитель же так гордился своей «ласточкой», что просто не выразить. Пока супруги сорились, он раз двадцать обежал вокруг своей машинки, тряпочкой протер все стёклышки, в том числе и лобовое, которое носило огромный след от крутого тарана с птичкой, именуемой в народе «чекушкой». Но пара, наконец, заметила своего спасителя и без лишних разговоров загрузилась в автомобиль. Так они и добрались до места назначения. Однако была уже не то поздняя ночь, не то раннее утро… Мишка зря времени не терял. Он заглянул в ближайшую закусочную – поглотил подходящие настроению блюда и пошёл дальше. Говорят, что язык может довести до Киева. Мишкин язык был явно длиннее. Идя походкой, аля Hello Dolly, совершенно по луиамстрогоновски, по тротуару, он узнал, где находится крайархив. Здание архива напоминал высокий серый улей с маленькими ячейками-оконцами. Мрачноватое зданьице, по мнению Мишки, уже не вселяло доверия. Но туда его пускать не хотели. На проходной сидел весьма строгий охранник и без паспорта и соответствующего разрешения или пропуска пускать его не хотел. Мишка применил весь талант своего красноречия. Но его усилия оказались тщетны. Выйдя на улицу, Мишка уселся на периллы лестницы и задумчиво глядел по сторонам. Неожиданно в его голову стукнула гениальная идея: подождать какую-нибудь сердобольную женщину, имеющую пропуск в архив… Но эта идея провалилась – за час времени не было ни одного подходящего субъекта. И тогда Мишка спрыгнул с перил и с мурлыканьем себе под нос: «Он пил бы только чай или квас, жену три раза в день целовал, а он бы кушал суши вместо холодца…» и, танцуя, что-то отдаленно напоминающее сиртаки, он отправился на поиски Нужного человека. Мишка сразу смекнул, что если есть архив, то значит должны быть и историки. А где их взять? Конечно же, на историческом факультете близлижайшего ВУЗа. И Мишка попал в яблочко. Не шло в общий ряд только

то, что сессию студенты давно сдали, где ж искать? Но и тут мысль стукнула в его голову шаровой молнией – в библиотеке!!!

В библиотеке его совершенно механически зарегистрировали по паспорту. Попутно сообщив, что иногородним абитуриентам постоянных читательских билетов не выдадут, пока не будет временной регистрации в городе. Но Мишку этот факт абсолютно не интересовал. Пройдя в высокие залы библиотеке, обнаружив отдел редкой книги (а соответственно там были книги старинные и поэтому, очевидно, редкие – подсказывала логика Мишке), увидел симпатичное рыжее создание с конопушками, в очках, которое полностью погрузилось в многотонную книгу времени… Мишка томно улыбнулся, подсел рядом с заказанной пять минут старинной энциклопедией и шепнул ей прямо в ушко, в которой была чудная серьга с синим камушком: «Хочешь, я тебе спою?» Девушка отвлеклась от книги и, взглянув на нагловатого парня, изрекла: - Я бесплатно рефераты не пишу, парниша. Так что шуруй отсюда, пока ноги целы. - Ой, какая оригинальная вы барышня… Вы мне положительно нравитесь. Мне кажется, что мы найдём с вами общий язык,- Мишка даже несколько оторопел от такого приветствия, но понял, что перед ним тёртый калач, от чего стало ещё интереснее. - Пацан, я тебе по-русски говорю, чтобы ты шёл отсюда и как можно скорее! – девушка гневным взглядом обожгла Мишку. - А меня Михаил зовут, - поймал кураж Мишка, - ой, девушка, сразу оговорюсь, я не за рефератом, я… гм… мне нужна ваша помощь, вы же студентка исторического факультета? Девушка слегка удивилась, и, махнув головой, сказала: - Не знаю, как вам удалось выяснить, где я учусь, но что-то в вас есть. Моё имя – Василиса. И имейте в виду, у меня есть молодой человек, с которым я, между прочим, помолвлена! Так что вам надо то? - О-о-о, эта длинная история, давайте Василис, выйдем из этого холодильника наружу и я всё расскажу, - Мишка улыбнулся, - а то на нас уже минут пять смотрят хранители тишины этого общежития книжек и журналов. Выйдя на улицу, они направились прямиком в кафе, где Мишка и поведал Василисе всю предыдущую эпопею, совсем позабыв, что в гостинице их уже ждут Альбина с Германом.

Герман стоял у окна, вглядываясь в очертания домов на противоположной стороне улицы: - Как хорошо, что ты у меня есть! Альбина, сидя на подоконнике с закрытыми глазами, улыбнулась. Наверно, это и было счастье, просто счастье… И нужны ли здесь пояснения, что такое счастье?... Оно неуловимо и быстротечно. И именно поэтому его редкие минуты, а порой секунды, надолго остаются в памяти. Эйфория проходит быстро, а счастье, если оно подлинное, не проходит никогда. Даже когда нам так плохо, что дальше пути не видно, в голове возникают те самые счастливые минуты, и, вроде, путь сам собой находит выходы. - Ущипни меня, я не сплю? Может, опять проснусь, и всё исчезнет? – Альбинино сердце так живо стучало, что вовсе не верилось, что они сейчас вместе, пусть в другом городе, но имеет ли значение место пребывания в этот момент. Внутри было так тепло и гармонично, что из глаз то и дело соскальзывали слёзы… Так и сидела она на подоконнике, обнимаемая Германом, но в какой-то момент внизу они вместе увидели Мишку, наворачивающего круги вокруг незнакомки. - Мишка всё-таки молодец, без него, сколько бы мы ещё не встретились? Дверь распахнулась: - Знакомьтесь, гений здешних исторических мест, Василиса Егорова! – Мишка светился как никогда. Его оживленные глаза с умилением и воздушным трепетом посматривали на Василису. И она, как девушка весьма проницательная, всё замечала. - А это Герман Черкасов и Альбина Назарова, прошу, как говорится, любить и жаловать! Беседа прошла в абсолютной обстановке дружеского общения, и как у Германа, и у Альбины создалось ощущение, что с этой девушкой они были давным-давно знакомы. «Но Мишке будет не просто покорить Василису, хотя кто знает…», - думала про себя Альбина, с любопытством рассматривая найденную помощницу. На этой то мысли Альбина очнулась, когда Мишка начал махать рукой перед глазами: - Аля! Ау! Покажи колечко, пожалуйста… Василиса с большим интересом рассматривала кольцо: - Тут какая-то надпись и явно на латыни… - пытался влезть прямо под руки Василисе Мишка. - Да, Михаил, вы определенно правы, «LEONES NON SUNT PAPULIONIBUS MOLESTI»… - не успела завершить фразу Василиса. - «Львы бабочкам не опасны», - вновь распахнулась дверь, в номер зашёл человек лет пятидесяти с тростью в руках и деликатно поклонился, - Моё почтение господа, позвольте представиться - профессор Даниил Александрович Терновский. - Мы решили, что искать надо с человеком, подкованным во всех отношениях, в частности в вопросе истории этого чудного города… - Мишка сиял от радости, и было несколько непонятно не то от того, что настроился найти сокровища, не то от того, что внутри его противоречивой натуры вспыхнуло новое чувство… - Очень приятно, Герман Черкасов, - Герман пожал руку профессору. - Альбина Назарова, - уж тут профессор с истинно английской учтивостью поцеловал Альбине руку, а следом улыбнулся Василисе и как-то по свойски подмигнул. - Рада вас видеть, Даниил Александрович! - Взаимно, Василиса. - Давайте перейдём прямо и непосредственно к делу, - Мишка слегка начал ревновать, и сам вдруг внутри поймал себя на этой мысли. Началась бурная и деятельная беседа о письме, о кольце, о различных фактах и домыслах, загадках надписи на кольце. В итоге, пришли к выводу, что необходимо найти львов. Но С. не вторая столица, и львов в нём не так уж много. А, возможно, и вовсе нет. - Смею предположить, что речь идёт о чём-то иносказательном, но львы, которые первые приходят в голову, это те скульптуры, находящиеся на Кавалерийской, ранее, кстати, эта улица именовалась Флоринским переездом. - Хорошо, там есть две фигурки львов, но что нам это даёт? Надо, так сказать, убедиться на местности: посмотреть вживую… - Мишка был несколько озадачен, но живой взгляд то и дело обращался к Василисе. - А что нам делать с информацией о том, что между двумя домами на улице Александровской должен быть знак? – Василиса тоже терялась в догадках. - Значит, нам необходимо отправиться сначала ко львам, а потом на Александровскую, - рассуждал Герман. - Так мы и поступим, - утвердил ближайший план действий профессор, - сейчас Александровская это улица Дзержинского. - Тогда в путь, не будем терять времени, - поставила точку Альбина. Уже через полчаса компания стояла у львов, но ничего особенного они не замечали. Собственно львы как львы. Два льва параллельно друг другу, абсолютно белые. Между дороги-лестницы, ведущей куда-то вглубь. Никаких особенных, да что там особенных, вообще никаких черт, посланий, зацепок ноль-с… - Ни с того мы начали, господа, - хмурился профессор, - придётся вернуться на старую Александровскую… - Может, стоило взять лопату? – Мишка слегка приуныл. - Да, милостивый государь, и как вы себе это представляете? Средь бела дня группа людей начинает лопатами копать под львами?! Нас сразу же заберут в ближайшее отделение милиции… - поёжился от представленного профессор. - Что вы предлагаете? – Вмещалась Василиса. - Профессор прав, может мы ошиблись с этими фигурами, и, надо вернуться к домам… - заключил Герман. - Мне интуиция подсказывает, что ни тут мы ищем, - вздохнула Альбина. Группа отправилась обратно наверх улицы от львов, искать те самые дома, между которых должно было быть зашифровано послание, или, по крайней мере, хоть какой-нибудь отправной намёк. Приблизительно зная расположение домов, Василиса шла впереди. Вот и тот самый сохранившийся небольшой особнячок в два этажа, со старыми окнами, с небольшим изящным ажурным балконом, с красивыми, парадными, резными, дубовыми входными дверями, в одной из которых сохранилась прорезь почтового ящика с надписью чуть повыше на немецком, в переводе на русский гласившей: «Для писем и газет»… Группа энтузиастов обошла вокруг дома. Осматривая каждый миллиметр стен, крыши, прилегающего участка… Неожиданно Мишка вскрикнул практически сорвавшимся голосом: - Посмотрите, посмотрите!!! Неужели вы не видите – на входной рукояти львиная голова с кольцом в пасти, а выше на его ухе маленькая бабочка!!! Вы понимаете?! - По идеи: лев охраняет покой бабочки, так что ли? – Оживилась Альбина. - Лев – символ храбрости, силы, великодушия, власти… он есть страж. Голова льва – символ английской монархии… - вдумчиво размышлял профессор. - Щас вы тут расскажете, - покривился Мишка, - это явный перебор, давайте немного приземлённее мыслить… - Лев также предполагает символ духа… - пыталась помочь Василиса. - Ага, хорошо, - похвалил профессор, явно наведенный на нужную мысль, - а бабочка – символ души, её бессмертия, способности к перерождению, то есть к возрождению… - Ндаа… душа…Есть музыкальная группа ещё такая, блин, название забыл, но по-гречески как-то… тоже с душой связано…- озадаченно шевелил мозгами Мишка. - Да, точно. Греки ещё изображали её девушкой с крыльями… Бабочка…Бабочка…- Вспоминала Альбина. - Кажется, я понял, где искать дальше, - суммировал всё Герман, - нам надо попасть туда, где есть душа, так или иначе, должна была когда-то быть до возрождения… - И где? – Спросили все хором. - Там, где нашли покой эти души, образно нас подталкивающие к этим выводам… - Ага, понятно, это кладбище, - догадался Мишка. - А ведь вы правы, господа, - воскликнул профессор, - как же я сам сразу не понял, ведь всё иносказательно к этому ведёт… - он слегка приосанился и пояснил, - Варваринское разрушено, нет ничего, может быть, скорее всего по времени, это Успенское… - Вы вообще уверены, что туда стоит идти? Это, говорят гиблое местечко… Вы вообще слышали, что в таких местах, как кладбища, могут собираться сектанты, которые вполне по настоящему могут совершать разные жертвоприношения и там… ну… эти всякие оргии при свете луны? – поёжилась Альбина. - Мы ж не пойдём туда ночью в полнолунье! Вовсе не обязательно посещать Успенское ночью. Что там ночью можно увидеть? Там и днём никого нет, а ночью и подавно… Это всё иллюзии, навеянные «страшными байками из склепа» из летних лагерей и прочитанных книжек, - с определённым укором окинул молодёжь профессор. - Йо-хо-хо, а почему бы не нагрянуть туда с закатом солнца и не распугать всех местных бродяг, ищущих острых ощущений? – Мишка прищурился. - Нет, тревожить покой, да ещё ночью – не этично, да и глуповато как-то, - прокомментировал Герман, - завтра всё и посмотрим, а сейчас спать надо отправляться, все за день устали в этой беготне. - А что время терять, может сейчас сбеганём на это Варваринское, а? – приуныл Мишка. - Миша, решено, завтра пойдём! – оборвал Герман. Мишка понял, что вылазку провернуть не получится, и почувствовал чьи-то взгляды на своей спине. - Подслушали, черти!!! – Мишка рвал и метал, когда увидел старых знакомых, - Как вы думаете, много успели подслушать??? - Миша, не переживайте, ветер от них к нам, а не наоборот, так что вряд ли, и Успенское, а не Варваринское, - упокоила Василиса. Но супруги Дурноплясовы таки успели услышать часть разговора. Понимая, что их засаду обнаружили и рассекретили, ринулись врассыпную. Встретившись за углом квартала, они, переведя дух, начали собирать воедино то, что удалось услышать двоим. - Так, что они там лепетали, про какое кладбище говорили? - Герман сказал, что всё решено, они сейчас пойдут! Кажется, про Арбанинское… - неуверенно пролепетал Константин Филиппович. - А мне послышалось, что про Варваринское, и я, думаю, надо их опередить! – кусала губы Евгения Петровна, - так, надо сейчас поймать какого-нибудь прохожего и спросить где оно? Ты меня понял? – гневно бросила взгляд она на мужа. Константин Филиппович сначала уверенно, но следом же стеснительно остановил первого проходящего прохожего, тихо и неуверенно спросил: - Милостивый государь, не подскажите ли великодушно, как пройти к Варваринскому кладбищу??? Проходивший мимо молодой человек недоуменно пожал плечами и удалился исключительно по-английски, косо поглядывая на Евгению Петровну. - Вот, болван!!! Ну, кто так спрашивает?! Ты б ещё спросил бы – а как пройти в библиотеку таким тонюсеньким голоском!!! Смотри, тунеядец, и учись! – Евгения Петровна налетела сходу на мимо проходившего семинариста и буркнула аля «кошелёк или жизнь»: - Товарищ, где у вас тут это… гм… чёрт его… Варваринское кладбище, а? - Варваринское? Это в районе строительного техникума и дома культуры имени Гагарина… Вам надо пройти… Константин Филиппович смотрел на жену, которая жадно ловила ушами каждое слово, на семинариста, который как в дымке объяснял что вначале идти так-то, так-то, потом повернуть направо, потом… И вдруг в этом состоянии убаюкивающего спокойствия и транса Константин Филиппович узрел нимб, пытался навести резкость, но ничего не получалось… Лицо семинариста всё дальше и дальше уплывало в его сознании… Семинарист, что-то не успел досказать, но Евгения Петровна уже на аркане даже не тащила, а волокла обессилевшего мужа. А он всё вглядывался в лицо семинариста, от которого всё-таки обрывками фраз долетело: «Нету… Там…Но береги Вас Господь… Живите… с миром…». Константин Филиппович в какую то минуту хотел было остановиться, но жилистые руки женушки мёртвой хваткой перехватили его… В шестой раз наматывая круг вокруг квартала, где находился строительный техникум и ДК им. Гагарина, вокруг прилегающих окрестностей Дурноплясовы начинали потихонечку сходить с ума. Здравый смысл постепенно куда-то исчезал… Не мудрено, когда ходишь по кругу, а цель не находишь?! Стало явно не смешно. Город погрузился во тьму. Зажглись фонари. Семейка оказалась в плену сначала Карла Маркса, Розы Люксембург, потом Феликса Эдмундовича Дзержинского, Спартака, Коста Хетагурова, Комсомольской… Хорошая компания, а ведь всё названия улиц… - Идиот, ну кто тебя просил опять сворачивать направо, надо было ведь налево! – оба плелись уже из последних сил. Улицы опустели. Где-то рядом тишину двух часов ночи разрывал вой собак или волков (откуда в городской черте волки?), по коже пробежали мурашки. Ослепительно светила луна, словно огромная лампочка Ильича в тёмном подъезде, затмевая свет уличных фонарей. - О, давай на порожках присядем отдохнем, я больше не могу… - Давай… Не успели они присесть, как оба сморились. - Эй, малахольные, ать-два! Евгения Петровна слегка приоткрыла левый глаз и неистово заорала. Перед ней стоял призрак какого-то военного… - Мать честная! Чур, меня, чур! – трижды перекрестилась Евгения Петровна и начала отгонять приведение от себя руками. Потом слегка опомнившись, локтём толкнула ничего не подозревавшего мужа: - Не буди ты её на заре, на заре она сладко так спит… - продекламировал, по всей очевидности, призрак поэта. - Мамочка дорогая, - пропищала от реального состояния страха Евгения Петровна. - Что ж ты крестишься, сердешная, коли не веруешь, - спросил призрак женщины, обнимающей детей, - Грешно это, ох как грешно… - Да кто вы? Что вам надо от нас? Откуда вы взялись, чёрт бы вас побрал! - Не поминай нечистого, тсс… - шепотом возмутилась женщина. - Разрешите представиться, господа, полковник Бражников! – прихлопнул сапог к сапогу военный. - Очень… гм… прияяяя… - потерял дар речи Иван Филиппович от осознания, что это не сон (!!!) - Эээээ… Евгения Пе-пе-петровна… - Ой, болезная, несчастная голубушка, вы заикаетесъ? – посочувствовала женщина, - А мы все Стасенковы… - улыбнулась женщина, обнимая детей. - Моё имя известно литераторам, а вы, наверняка, не слыхивали – поэт, нашедший здесь свой прощальный приют – Соколовский, … - он поклонился, а имя отчество ни Евгения Петровна, ни Константин Филиппович ни расслышали… - Пр-пр-про-стите, а что вам всё-таки н-н-н-надо от н-н-нас??? – Промычала Евгения Петровна. - Аты-баты!!! Вы ж сами искали Варваринское кладбище??? – Не выдержал полковник. - Н-н-ну, да… в общем-то его мы и иска-а-а-ли… - Вот и нашли. - Как это? - А всё, господа, весьма прозаично… - продолжил уникальный поэт, - так бывает, живут себе люди, живут, потом умирают, потом их хоронят, потом умирают те, кто следил затем, чтобы не забыли о тех, кого похоронили раньше… Потом… - Соколовский вздохнул, - потом… всё опять сравнивают с землей… Поэтому во времени нынешнем вы никогда не найдете наши могилы, не прочтете прощальных эпитафий на памятниках, не увидите крестов… Не прочтёте на табличке улица Варваринская… - в этот момент на табличке на доме напротив проявились буквы Варваринская, - всё сравняли с землей, и по воле рока на месте часовенки – строительный техникум, теперь здесь нет ни старой часовенки, ни кладбища… Но мы здесь… И каждый день масса людей проходит по наших могилам, позабыв обо всем, что было… Ну что ж… Вы каждый день куда-то спешите, за богатством и славой, а вас то ждёт та же участь, что и наша… Так что всё приходит на круги своя… - А вы не подскажите, - моментально прочувствовала ситуацию Евгения Петровна, - там нет ли…- но не успела досказать, как её оборвал полковник Бражников: - Никак нет-с. То, что вы пытались отыскать на Варваринском … там этого нет-с… Послышался первый крик петуха, призраки начали исчезать, и до Дурноплясовых донеслось: - Прощайте, не надо этого искать… Не то будет худо, коли найдете. Оно предназначено не вам, а продолжателям… рода… Светало… Город начал просыпаться. Табличка с названием улицы Варваринская обрела окончательную редакцию – Р. Люксембург.

Но не только для Евгении Петровны и Константина Филипповича эта ночка выдалась жаркой и немного жутковатой. Надо было хорошо знать Михаила, чтобы понять то, что он уже настроился и решил идти, пусть сам, пусть один, если они все боятся… Он вызвался проводить Василису до дома, думая, что по приходу Альбина и Герман уснут. Но не тут то было. Они дождались его, и только после того, как Мишка бухнулся на свой надувной матрас, легли. Захватив с собой фонарик, свой привычный рюкзак, Мишка, дождавшись, пока Герман уснет на диване, а Альбина на кровати, встал, тихо оделся и, стараясь не создавать шума, вышел. Добравшись на такси до Успенского, Мишку неожиданно охватили определённые сомнения, да и какое-то недоброе предчувствие сосало под ложечкой. Но Мишка, резко выдохнул, и пошёл, пересекая кладбищенские ворота:

- Вздор, пустой вздор… Мишка шёл осторожно, дабы не потревожить чей-либо покой, подсвечивая путь себе фонариком. Попутно он разглядывал надгробия в поисках знакомой могилы: - Ага, кто у нас тут – Николай Алексеевич Шипунов… Всматриваясь, Мишка нечаянно наступил на бродячую кошку, и та противно протянула ошарашенное «мяу». С Мишкиных уст сорвалось «традиционное» - «Чёрт побери». Сначала Мишке было неуютно, оно и понятно, не часто же приходится искать могилы предков своих друзей. Но потом, Мишка даже поймал определённый адреналин: - Так, а тут кто? – Мишка направил луч фонарика на надгробие, но не успел прочитать, как фонарик потух, - Вот, как назло, теперь только утром со всеми прийти… Мишка вздохнул и осторожно начал искать дорогу обратно. - Но кто мог подумать, что фонарик потухнет? Надо было запасные батарейки брать… - бурчал расстроенный Мишка, и, неожиданно стукнувшись о что-то очень твердое (утром окажется, что это был упавший задолго до этого памятник), издал дикий

вопль. Но, превозмогая боль, продолжил поиск выхода. Хромая, Мишка остановился перевести дух и оперся на дерево. Вставая, он услышал какие-то странные звуки, и слух его не подвёл. Чуть поодаль от него была не менее странная картина: группа людей (Мишка сначала подумал, что приведения, но присмотревшись, понял, - люди в черных мантиях). Теперь понятно, почему он их поначалу не заметил – слились с ночью, так сказать. Вокруг было множество, как решил Мишка, оккультных предметов. Стоило посудить самим, - люди в черных мантиях зажгли факелы, начали производить странные танцеобразные движения, монотонно что-то гнусавить, теребить за крылья какую-то птицу… Стало не по себе… Сектанты завыли. И вдруг Мишку осенило: - Ёлки зеленые… это что ж получается, - жертвоприношение? Надо ноги уносить отсюда по добру, по здоровому… Неожиданно его заметили, два человека в мантиях сорвались с места и полетели прямо по направлению к Мишке: - Ммммм, заблудший путник, какая прелесть, бес-по-дооо-бнооо… - Мамочки… - Мишка, хромая, без разбору изо всех сил побежал прочь. Но нога предательски ныла. Сердце билось с бешеной скоростью. Мелькали по сторонам зловещие тени деревьев, отблески факелов, склепы, зиккураты… - Какого лешего меня сюда занесло? Васька же предупреждала, что нечистое это место. Жалко стать жертвой этой секты, я ведь такой молодой и перспективный, во блин, попал!!! – Проносилось в голове Мишки. Злопыхатели его всё-таки настигли, повалили на землю, сорвали нагрудный крестик. В голове Мишки промелькнуло: - Всё, хана мне!!! И поминай, как знали!!! Зато среди старейших и многоуважаемых людей… - сознание Мишки изменило и ушло куда-то прочь. Вернулось только тогда, когда на голое, привязанное к чему-то, Мишкино тело плеснули разбавленной крови с оккультной ёмкости… И начали жутковато прыгать в мистическом круге чуть поодаль от Мишки. Михаил уже приготовился, как руки в темноте кто-то отвязал: - Герман!!! – Никогда Мишка так не радовался ему как сейчас. - Бежим, скорее, идиот!!! - Крикнул Герман. - Я ногу подвернул, - Мишка на бегу только шорты и успел схватить, спотыкаясь, на бегу пытался их надеть. - Твою мать, нашёл время! - Негодовал Герман, понимая, что введённые в состояние транса эти люди скоро поймут что к чему. Опять замаячили деревья, замелькали кресты, мусор, могилы, всё слилось вокруг. Люди в мантиях быстренько снарядили погоню и с диким улюлюканьем и шизофреническим воем волков на луну, вовремя выплывшую из-за облаков, продолжали преследование. Наконец Мишка с Германом миновали пределы Успенского и бросились в ждавшее их такси. - Гони, шеф, гони побыстрее!!! – Герман почти охрипшим голосом крикнул таксисту. - Фууу, кажется, оторвались, - отдышался Мишка, когда семёрка, оставив следы протектора на асфальте, сорвалась с места. Мишка, обернувшись, уставился на своих недоброжелателей через заднее стекло, - ууу, барракуды, а… А группа людей в мантиях вдалеке остановилась и совсем недружелюбно смотрела в сторону резко стартовавшего такси. - Ты что совсем разум потерял? Ты совсем офонарел? Ты решил, что мы должны

спокойненько спать, пока ты бог весть где ходишь? Ну что, наигрался, кладоискатель-некропофил!!! – Герман не мог успокоиться, но в глубине души радовался, что ему удалось вырвать Мишку из цепких лап обезумевших людей. Мишка истерически заржал, и, придя в себя, произнёс: - Гер, а ведь они могли меня кокнуть, как дважды два… Я уже приготовился, что этот тип щас взмахнет каким-нибудь кинжальчиком ритуальным и … Ты как понял, что я тут? Ты как сюда добрался? Как догадался? Как увидел этих? – захлебывался Мишка в собственных словах. - Миша, если ты ещё хоть раз попрёшься шляться по кладбищам или куда-нибудь ночью, в гордом одиночестве, я… - Братишка, родной ты мой, да чтоб я ещё хоть раз… - Вам теперь туда и днём то нельзя, вдруг засада? – Прокомментировал таксист. - Это верно, - добавил Герман. - Щас прям, я вас двоих с профессором и девчонками одних пущу, я на своей шкуре сегодня испытал… - Я всё удивляюсь, как ты умом не тронулся? - А у меня закалка, когда по голове тяжёлыми предметами бьют… Воцарилась тишина. За окном пролетали ночные улицы города. Но эти пейзажи были уже куда приятнее, чем те…получасовой разницы… Пушкин сидел всё также на своем металлическом стуле. Мишке показалось, что где-то в переулке Карла Маркса мелькнули чьи-то знакомые лица, но он списал это на нервное потрясение. Зорко глядел на окружающих Красноармеец, прозванный в народе просто солдатом. И только тут оба опомнились, что надо было повернуть направо немного раньше. Таксист с угрюмым видом развернулся, и вскоре машина такси как раз подъехала к гостинице. На порожках, укутавшись в плед, рядом с охранником стояла Альбина, Василиса ходила по ступенькам, явно не могла найти себе покоя. Измученные и убитые все пошли отогреваться чаем в гостиницу. Светало. Новый день предполагал новые приключения…

Дата добавления: 2015-09-29