Может, я сейчас повторюсь, но матери часто детям одно и то же повторяют. Когда Тебя из моего живота достали — я потеряла сразу восемь с лишним килограммов. Ты, сыночек, оказался моей самой эффективной диетой. Никогда больше в своей жизни мне не удавалось так стремительно похудеть. Отцу своему, Леону, я думаю, Ты сначала не понравился — очень некрасивый был, непропорциональный и огромный. Но когда он посмотрел, как я Твою головку обцеловываю, смирился, что этот лысый йети появился из его семени и что с сего дня этот йети будет самым любимым его йети до конца света.
Бабушка Марта — та, конечно, шок испытала. Когда она на следующий день в больницу приехала, нарядившись во все самое праздничное, как на похороны соседки, и Тебя, в пеленку закутанного, ей через окно-то показали — она Тебя отвергла и начала даже скандалить с нянечкой: тут, дескать, какая-то ошибка, этот урод не может быть ее внуком, мол, это наверняка ребенок «той жирной, свинообразной партийной пьяницы и сволочи», что лежала этажом выше. Но когда я слово чести дала, что Ты действительно со вчерашнего дня мой сын, а ее внук — тут же с Твоей внешностью смирилась и, ходя по этажам нашего дома, рассказывала соседям, какого «симпатичного богатыря» родила ее Иренка. И как убежденно рассказывала-то!
Леон с самого начала Тебя стал называть Леончиком, что было мне не по нраву. Во-первых, он это со мной не согласовал, а во-вторых — я одного Леона уже любила и другого мне было не надо, даже если это был Ты. Я его хитрый план продолжения рода Вишневских сразу разгадала: у него отец был Леон Вишневский, и дедушка был Леон Вишневский, и прадедушка… сколько же можно?! Да и нужно стараться идти в ногу со временем, а в пятьдесят четвертом имя Леон популярностью не пользовалось, хотя мне и нравилось, сам понимаешь. Мне хотелось назвать Тебя современным именем, покрасивее. И пришло мне в голову имя Януш. Леон, конечно, надулся, потому как еще с Казичком я тот коварный план разрушила и вот теперь снова не дала его воплотить, и тогда я пошла на компромисс, разрешила ему сделать имя Леон Твоим вторым именем — но только после долгих просьб и еще более долгих поцелуев: Леон-то прекрасно знал, что я от его поцелуев делаюсь согласная практически на все.
Вот такое трогательное воспоминание о Твоем рождении во мне пробудил разговор бедствующего профессора теологии и грешной монахини Анны-Марии, и тут я к профессору прониклась большей симпатией. А пока я своим воспоминаниям-то предавалась — это ж довольно долго длилось, ведь я свои земные воспоминания люблю воссоздавать медленно и с подробностями — Анна-Мария придвинула свой стул поближе к стулу профессора, и глаза ее подернулись поволокой. И я сразу прочла в них не только восхищение его мудростью. И, конечно, тоже стул свой к ним ближе придвинула, чтобы чего-то важного не пропустить. Потому как если вы видите, как нестарый, красивый, образованный теолог с неортодоксальной монахиней пьют вино и коленками под столом касаются, не присмотреться с близкого расстояния к такому — большой грех.
Они в тот момент говорили о прощении, а это и меня интересовало, я еще при жизни хотела научиться прощать, но в полной мере мне это не удалось. Например, священников, которые Тебя крестить не хотели по причине того, что Ты выблядок, — я их простить не могла. Профессор торжественно провозгласил определение прощения, научное и серьезное: это, мол, полное избавление от праведного гнева, печали, обиды по отношению к кому-либо, полное отпущение вины. Я-то, сыночек, это определение прекрасно знала — его ведь наш ИП2, урожденный Кароль Войтыла, сформулировал, о чем я не замедлила профессору напомнить, обратить на это его внимание. А он в ответ посмотрел на меня без признаков прощения в глазах, ибо из-за отсутствия аттестата зрелости не рассматривал меня как полноценного участника дискуссии. К тому же в его попытках обворожить Анну-Марию я ему маленечко помешала — да и что там эта старая баба может знать? Потому я больше вступать в беседу-то и не решилась. Я действительно очень люблю что-то узнавать — даже то, что уже знаю. В этом Ты весь в меня, сыночек. В Твоей ДНК мой ген доминирует, а ген Леона, по всей видимости, как раз рецессивный. Этого я профессору не стала говорить, тогда бы он перестал говорить вообще. Анна-Мария, чтобы разрядить обстановку, благоговейно прочла «Отче наш», чтобы напомнить, что в строчке «и прости нам грехи наша, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему» говорится о прощении, а это свидетельствует, сколь прощение значимо и необходимо. Профессор свой масляный взгляд в масляные глаза Анны-Марии устремил и ответил, что «прощение находится в самом центре христианской духовности», чего, например, в исламе нет. Ислам, в сущности, берет за основу и правило то, что написано в Ветхом Завете. История, которую профессор привел в качестве примера, подтверждающего его утверждение, ужасна, хотя и полностью согласуется с принципами Ветхого Завета. Око за око, зуб за зуб или душа за душу, как сказал, хоть и в другом контексте, Овидий,[77 - Овидий (полн. имя Публий Овидий Назон; 43 до н. э. — 17/18 н. э.) — древнеримский поэт, более всего прославившийся любовными элегиями и поэмами «Матеморфозы» и «Искусство любви»; за свое творчество был сослан императором Августом в западное Причерноморье, где провел последние десять лет жизни; оказал огромное влияние на европейскую литературу.] что само по себе удивительно звучит в устах автора «Ars Amatoria», «Искусства любви», признанного знатока женской души и всего того, что ниже пояса.
Никакого прощения. Никакого избавления от праведного гнева — месть в чистом виде. Только тогда может наступить удовлетворение, только тогда восторжествует справедливость. И так мыслят не во времена инквизиции и горящих костров, на которых коптились еретики, а в нынешние времена — в мае 2011 года. Именно такой справедливости добивается некая Аменех Бахрани, 32 лет, из Тегерана. В 2004 году Аменех познакомилась со студентом Тегеранского университета Махидом Мовахеди, 27 лет. Для нее он был просто коллегой, таким же, как многие другие. А она для него стала женщиной всей его жизни, он решил на ней жениться. Но это он так решил — что она должна стать его женой. В ее планы семью с ним создавать не входило. Махид почувствовал себя оскорбленным ее отказом. Ослепленный своей мужской гордостью, в один далеко не прекрасный день он плеснул ей в лицо литр концентрированной соляной кислоты. Кислота выжгла ей веки, глаза, язык, губы, щеки, лоб, попала на спину, плечи и ладони — и исправить это уже нельзя. Аменех в одно мгновение из красивой женщины превратилась в жуткое, отталкивающее своим видом чудовище. Ее родители, люди состоятельные, оплатили девятнадцать пластических операций в наилучших клиниках. После последней она превратилась из просто Квазимодо в Квазимодо с веками, что было расценено специалистами как большой успех иранской пластической хирургии. Был и суд в Тегеране, и арест этого Махида, который ее изуродовал, и даже приговор — двадцать тысяч евро штрафа ему присудили. Подумать только — за такое всего двадцать тысяч евро. Аменех с этим приговором шесть лет не соглашалась. Она за шесть долгих лет не ощутила в себе прощения и только пылала неутолимой страстью мести — демонической, сильной, абсолютной и глубокой. Только месть, по мнению ее близких, могла ее очистить, успокоить и позволить ее слезам литься из глаз, которых не было уже шесть лет. Аменех разработала план мести во всех подробностях. Шесть лет не спала ночами, его разрабатывала, а когда все-таки спала — видела его во сне. Аменех хотела отобрать глаза у Махида, виновника ее несчастья. И в конце концов это ее горячее желание получило шанс осуществиться. Тегеранский суд, в полном соответствии с принципами Ветхого Завета «око за око, зуб за зуб», постановил забрать у него «око за око». Такой вот дикий приговор — в целях устрашения и во избежание подобных инцидентов в будущем. Аменех получила право выжечь глаза в акте справедливого возмездия мужчине, который лишил ее зрения. Глаза за глаза. И это в 2011 году, в рамках законного, подписанного и утвержденного приговора. Ну, сыночек, мурашки-то у меня по всему телу побежали, когда профессор своим поставленным, с модуляциями, голосом этот приговор озвучил. И ладно бы то была варварская Америка. А то ведь Иран, с его многовековой историей, с его необычной цивилизацией. Глаза за глаза. Представляешь, сыночек?! И никакого тебе палача, который бы эти глаза вырвал, как описывает без излишних подробностей в своих «Крестоносцах» Сенкевич. Нет, они по-другому постановили. Поручили исполнение приговора не профессиональному палачу. Аменех, женщина 32 лет от роду, сама захотела быть палачом. Она захотела поехать на такси в больницу Дадгостари в Тегеране, взять в собственные руки пипетку, наполненную концентрированным раствором соляной кислоты, подушечками четырех неповрежденных пальцев (она же слепая, не видит ничего) нащупать глаза Махида Мовахеди, который будет лежать на операционном столе (в гуманных целях его усыпят общим наркозом). И когда нащупает — веки ему медленно поднять и двадцать капелек из пипеточки своими ручками в правый глаз выпустить, а потом столько же — в левый. Точь-в-точь как написано в Ветхом Завете. Аменех Бахрами в интервью одной тегеранской газете признавалась, что иногда сильно нервничает и испытывает атавистический страх — боится, что рука у нее дрогнет и не все двадцать капель попадут в красивые желто-карие глаза Махида. В том интервью она еще убедительно о прощении рассуждает. О том, что когда-нибудь она его, разумеется, простит. Но чтобы прощение было полным, настоящим и искренним — сначала должна отомстить, очистить душу, и в этой уже чистоте и спокойствии осуществленной мести даровать преступнику священную милость прощения.
Приговор все же не был приведен в исполнение. Вроде как Аменех своего обидчика простила, хотя профессор полагает, что она просто испугалась. А я вот думаю, глаза-то она ему могла бы и оставить, а вот все остальное — в кислоте замочить.
На этом профессор свой рассказ завершил.
А я ощутила во всем теле доселе неизвестное беспокойство, у меня зачесались и стали рефлекторно слезиться глаза. И я одним махом допила вино, молча, без единого слова, встала и медленно пошла прочь. Мне нужно было побыть одной, чтобы обдумать услышанное.
Я гуляла по закоулкам ада, желая вытравить из своих мыслей этот концентрированный раствор кислоты. Но у меня никак не получалось, поэтому, чтобы избавиться от опасных и ненужных мыслей и заодно избежать бессонницы, я снова решила подслушивать исповеди. Исповеди, сыночек, правдивы, во всяком случае так хотелось бы думать, это меня в них и привлекает. В последнее время я перестала выдумки-то терпеть. Прямо тошноту от них чувствую. Жаль мне на это времени, хотя уж чего-чего, а его здесь в изобилии. Впечатляют меня теперь только настоящие истории, может, чуточку литературно обработанные. А исповеди людей в исповедальнях в эту модель как нельзя лучше вписываются. И так как я прогулялась и некоторую дистанцию от выжженных в полном соответствии с Ветхим Заветом глазных яблок внутренне обрела, исповедь некоей Анастасии из Западной Украины, а точнее — из близкого нам, полякам, Львова, вывела меня на другие пространства человеческого греха, мало еще исследованные. И это стало облегчением для моей измученной души. Хотя, конечно, облегчением довольно странным и даже слегка извращенным. Потому как представь себе, сыночек, эта вот Анастасия, женщина незамужняя, лет тридцати с хвостиком, из тех, что не могут в себе заглушить тиканье биологических часов, познакомилась через интернет с православным греком, существенно ее старше. Он в Афинах страдал от одиночества, а она, по причине бедности и отсутствия перспектив, с давних пор мечтала бежать с Украины. И устроили они себе такое «одиночество в сети», что она приняла тоску по хорошей жизни за тоску по этому греку из Афин. Тем более что из фотографий, которые он ей исправно посылал, становилось очевидно, что ездит он на тюнингованной немецкой машине, занимается высокоинтеллектуальным трудом, летает по всему миру на самолетах и даже неплохие апартаменты рядом с городом Бал ос, что на Крите, в непосредственной близости к морю уже практически оплатил. Если же не обращать внимание на эти приятные глазу мелочи, а посмотреть на самого грека, то он у нее никакого интереса не вызвал, главным образом по причине внушительного брюха, явно выраженного косоглазия, коротких ног, невзрачного росточка и белых носков, выглядывающих из сандалий. Но это ее не смущало, ведь жизнь ее складывалась, за исключением маленьких и незначительных удовольствий, из серьезных проблем и хлопот, включая два аборта, в которых она искренне на исповеди раскаялась, чем вызвала у священника некоторую нервозность и противоречащее духу милосердия негодование. И возможная жизнь в Греции казалась ей гораздо важнее, чем физическое желание, потому что как ни крути, у грека две руки — две ноги, и он демонстрировал готовность связать с Анастасией свою дальнейшую жизнь. Вот она и сделала следующий, не виртуальный уже шаг, сев в Киеве в оплаченный греком самолет и улетев на остров Крит. Грек ее встретил в белой рубашке с вышитыми инициалами и букетом душистых цветов, повез в немецкой машине с кондиционером и кожаными сиденьями в свои уже почти оплаченные апартаменты. Анастасия, кроме удовольствия от езды в комфортабельном автомобиле, испытывала еще ощутимые боли в низу живота — у нее был второй, самый неприятный критический день. Она воспринимала этот факт как огромное неудобство и свидетельство существования мирового заговора против нее, поскольку хорошо отдавала себе отчет, что ей предстоит провести с греком ночь в апартаментах недалеко от города Балос и что эту ночь грек вряд ли посвятит чтению вслух знаменитых греческих мифов — он ей на это и по-английски, и по-французски, и даже пару раз по-русски по электронной почте-то намекнул. И она испытывала дискомфорт не только от болей в низу живота, но и от того, что не представляла, как грек воспримет ее недомогание, которое не скроешь. Все осложнялось тем, что английский ее был весьма и весьма скромным, а письма греку она писала, пользуясь онлайн переводчиком. Поэтому слова «менструация», «цикл», «месячные» и тому подобные наукообразные определения в ее лексиконе отсутствовали даже по-русски, ибо она, как и другие девушки в парикмахерском салоне, где работала, говорила об этом по-простому, научных терминов избегая.
Но беспокойство ее закончилось раньше, чем она могла предположить. Как только они выехали из города, то есть проехали на машине с кондиционером километров десять, грек положил ей руку на грудь, потом положил ее ладонь на свой уже обнаженный и возбужденный пенис, а потом въехал в узкую аллейку в оливкой роще и остановил машину. Разложил на заднем сиденье Анастасию, платье задрал, трусы порвал — и начал ртом ласкать ее лоно. Она от стыда и ужаса аж глаза закрыла, дар речи потеряла и покрепче сжала бедра. Но грек, не обращая внимания на ее реакцию, ей локтями бедра раздвинул пошире, вытащил из нее тампон и приник губами к лону, будто и не замечая менструальную кровь. Она от стыда и беспомощности начала рыдать, и сил сопротивляться у нее уже не осталось. Рыдания эти оказались ее ошибкой, потому как грек принял их за выражение наивысшего наслаждения. Когда они из этой оливковой рощи, места ее самого большого в жизни унижения, выехали и снова тронулись к городу Балос, она заметила на его белоснежной рубашке тут и там разбросанные капли своей крови. Эти багровые пятна ей до сих пор по ночам снятся, и тогда она от злости просыпается и чувствует в низу живота болезненные судороги.
В этих апартаментах вблизи города Балос она провела изумительные дни и отвратительные ночи. Но только до тех пор, пока у нее были месячные. Как только критические дни закончились, грек потерял к ее телу интерес и ограничивался невинными прогулками по пляжу. Ни в Балосе, ни во Львове, ни даже в кондиционированной немецкой машине у них не дошло дело до соития, так что в некотором смысле — в религиозном — она свою чистоту сохранила. Священник в львовском костеле, когда она замолчала и «аминь» произнесла, молчал и только нервно теребил свой огромный нос, прислушиваясь к своему учащенному дыханию.
А Анастасия продолжила исповедь.
Грек этот больше билетов ей на Крит не покупал, а стал сам прилетать к ней во Львов, но исключительно тогда, когда у нее были критические дни, о чем дотошно справлялся в каждом послании. Через несколько месяцев она почувствовала отвращение и к нему, и к себе самой. Женская суть ее была унижена, и месячные на несколько месяцев вообще прекратились. В конце концов она освободилась от этой менструальной истории, поменяла адрес, купила новую сим-карту для телефона, в интернете не бывает, но каждый раз, когда чувствует характерные боли в низу живота, которые бывают каждый месяц — ее душа тоже начинает кровоточить. И болит душа-то сильнее, чем живот. Ей подруга, потомственная полячка, посоветовала пойти на исповедь — мол, искренняя исповедь и искреннее раскаяние поможет, легче станет, вот она и пришла. Она и у психологов была, и таблетки, опасные для здоровья, глотала, и акупунктуру ей один китаец делал — так почему бы исповедь не попробовать, хоть она и верит в Бога, что называется, стихийно и из страха? А как исповедь от ее болячки не поможет — она на йогу пойдет, медитировать начнет. Чтобы хоть когда-нибудь, как-нибудь от снов с кровавыми пятнами на белой рубашке избавиться.
Выслушала я эту Анастасию из почти польского Львова, а утром началась обычная для ада суматоха, так что выспаться мне так и не удалось. Посмотрела прогноз касательно температуры в аду — и никаких аномалий особых не увидела, но попался мне на глаза бульварный портал узнай-все-сразу. hell, а на нем — реклама гибридного вентилятора. Он когда вентилирует — потребляет энергию, и энергию эту будто бы из внешней жары берет, а потом возвращает. Ну, как бы вместо фотоэлементов — на жаре работает. Они же тут, сыночек, по своей вечной темноте не особо проверяют, что Ты там из своего знакомства с физикой можешь напридумывать. А мне вентилятор нужен — меня много лет уже приливы мучают по причине менопаузы, а гибридный-то вентилятор даже больше устраивает, чем обычный: электричество в аду все дороже по причине неудачной (читай — мошеннической) приватизации энергетического сектора. Ну вот, ткнула я, сыночек, курсором в обработанную в фотошопе картинку вентилятора — а там вместо ожидаемых мною интенсивных предложений заплатить сорок восемь тысяч взносов (с рассрочкой на четыре тысячи лет, с бесплатной доставкой, гарантией и без процентов) появился линк на горячие новости. И красным-красным, прямо огненным было написано, что наше коррумпированное донельзя ЦРА (Центральное разведывательное агентство) добралось до секретных материалов Неба, уж какими невероятными способами — неизвестно, и что характерно, по удивительному стечению обстоятельств — незадолго до выборов. И из этих, сыночек, секретных материалов якобы следует, что некий святой Иосиф из Назарета, супруг Марии, матери Иисуса Христа, подал официальное заявление о разводе. Ты представляешь?! Вот это новость… такая новость, что ее и переварить невозможно и поверить в нее без бутылки самогона или абсента трудно. Тем более что исходит она от лживого узнай-все-сразу. hell, на котором, помимо рекламы гибридного вентилятора, сплошные сплетни и вранье. Потому поначалу я им ни на грош не поверила. Но серьезный портал peklo.gov.hell в лаконичной заметке это подтвердил. А также hCNN.com и арабский aljazeera.hell.net, а этим я верю в данном случае больше всех, потому как генетически и географически, хотя, конечно, не политически, они к евреям наиболее близки и с ними связаны наиболее тесно. Ведь араба от еврея бывает что и не отличить, это Тебе любой неарабский и нееврейский антрополог скажет или генетик.
Итак, святой Иосиф, плотник из Назарета, подает на развод. Это первый развод Иосифа, хотя жена у него не первая. Он уже был женат на некоей Саломии, с которой прижил сыновей Иакова и Иуду Фаддея (а по некоторым апокрифам — еще Иосифа и Симона), а также двух дочек, Елизавету и Лидию. Овдовев, Иосиф собрался жениться на Марии. Согласно преданию, первосвященник объявил, что «все неженатые мужчины из колена Давидова, способные вступить в брак, должны принести и сложить на алтаре по ветке. И тому, чья ветка зацветет, а на кончик ей сядет Святой Дух в виде голубки, Дева будет обручена, и он на ней должен жениться». Еще до женитьбы обнаружилось, что Дева Мария беременна от Святого Духа. Иосиф хотел было Марию тайно отпустить, но к нему во сне явился Ангел Божий и велел ему ее принять, а родившегося ребенка наречь Иисусом — это имя происходит от древнееврейского Иешуа, «спасение Господне». По еврейским законам имя ребенку выбирал отец, и это однозначно свидетельствовало о том, что он признает его своим. Для Иисуса имя выбрал Бог — но перед людьми это сделал Иосиф, и он считается земным отцом Иисуса. Иосиф принял Марию из Галилеи в своем доме в Назарете. В Новом Завете о возрасте Иосифа на момент его обручения с Девой Марией не упоминается. Об этом говорится только в откровениях Марии Агредской,[78 - Мария Агредская (1602–1665) — испанская монахиня Ордена непорочного зачатия; аббатисса францисканского монастыря в Агреде; автор сочинений, наиболее известное из которых, трактат «Мистический Град Божий» (опубл. 1670), был внесен в Индекс запрещенных к чтению книг (1681; нарушение запрета каралось отлучением); Индекс упразднен в 1966 году на Втором Ватиканском соборе.] которая поделилась ими в книге «Мистический Град Божий». Из них следует, что Иосифу на тот момент было 33 года, а Марии — 14. Согласно же апокрифам, Иосиф пребывал в преклонном возрасте — ему было около восьмидесяти, возраст же его юной жены не комментируется.
Перед рождением Иисуса кесарь, римский император Август, распорядился провести обязательную перепись населения. Она проходила не в нулевом году н. э., как логично было бы предположить, а в 7 году, что достоверно подтверждается существующими в аду источниками. Перепись была необходима по экономическим причинам: римляне вводили новую систему налогов, и чтобы максимально эффективно их взимать, надо было сосчитать и переписать всех. Каждый житель обязан был явиться на перепись по месту рождения, поэтому Иосиф с беременной Марией отправился из Назарета в Вифлеем, откуда был родом.
Когда после изнурительного, а для беременной женщины еще и опасного пути они не смогли найти места в гостинице, Мария в хлеву родила Иисуса и положила его в ясли. Святой евангелист Лука момент рождения Иисуса обходит молчанием и подробностей не сообщает. Неизвестно, присутствовал ли во время родов Иосиф или повитуха. Иосиф-то, по всей вероятности, не присутствовал, ибо присутствие мужчин (по причине табу на нечистую женскую кровь) на родинах строго запрещалось. Мне-то кажется, сыночек, что Мария с Божьей помощью в одиночестве от бремени разрешилась, подарив миру Младенца. Разве что скот домашний, который здесь же находился, мог стать свидетелем этого рождения. Я иногда, сыночек, задумываюсь: а как эти роды проходили? Мучилась Мария или Господь ее от боли уберег? Как справилась с пуповиной — перерезала ее острым ножом или, может, перегрызла? Уверена ли она была, что родит сына, точно ли она это знала — или все-таки сомневалась? Заплакал ли маленький Иисус после своего первого вздоха на Земле? Был ли Он крупным ребенком? Были ли у Него на головке волосики? Очень я, сыночек, хотела бы это знать — как мать двоих сыновей…
А может, Марии и не нужно было, чтобы кто-либо присутствовал на родах? Тем более Иосиф, который никакого отношения к этому ребенку не имел. Ведь сын, вышедший из лона Марии, не был его сыном. А для каждого мужчины это болезненно, я считаю. Очень болезненно. Я думаю, сыночек, что плотник Иосиф должен был очень свою Марию любить. И потому хорошо представляю себе его печаль, когда он узнал, что она понесла. И несмотря на это он свою невесту, а потом и жену (они сочетались браком в конце лета 7 года, когда урожай собрали и виноград подавили) от себя не отдалил, а окружил любовью, лаской и заботой. Это мне представляется со стороны мужчины невероятно трогательным и благородным жестом, на такое мало кто способен. Даже если тебе ангел является и объясняет, как ты должен себя вести, ангел-то ангелом — ему что, он высказался — и улетел, а бедному Иосифу с этим жить.
Вот Ты бы, сыночек, что чувствовал, если бы самая дорогая, самая близкая Твоему сердцу женщина носила в лоне своем ребенка, зачатого не от Тебя?
Как бы Ты свою попранную мужскую гордость с любовью согласовывал? А потом? Смог бы Ты не своего сына полюбить как родного? Как Ты думаешь, может, именно поэтому просто Иосиф стал Святым Иосифом? Он нашел в себе силы признать своим ребенка, рожденного не от его семени и не имеющего в себе его крови?
Как бы то ни было, из Евангелия известно, что святой Иосиф был свидетелем поклонения волхвов новорожденному дитятке. Через восемь дней по еврейскому обычаю ребенок был обрезан, а потом внесен в Иерусалим — чтобы Господу его представить и искупительную жертву принести. Жертва была скромная — два египетских голубя — вот и все, видимо, семья-то была не шибко состоятельная.
Когда Младенец был еще совсем маленьким, царь Иудеи Ирод Великий услышал от трех мудрецов, что где-то в Вифлееме народился новый Царь Иудейский. И отдал приказ убить всех еврейских младенцев мужского пола в возрасте до двух лет.
Святой Иосиф увидел во сне ангела, который велел ему срочно бежать в Египет, дабы спасти жизнь ребенка. И вернулись они только после следующего сна Иосифа, в котором ему сообщили о смерти Ирода. Вернулись — и поселились в Назарете. Лука снова упоминает об Иосифе в той главе, где говорится, как двенадцатилетний Иисус ходил в Иерусалим на праздник Пасхи в паломничество. И все. Больше ни слова. Каким-то непостижимым образом плотник Иосиф, отчим Иисуса, стал фигурой умолчания. Потому что ведь одну линию ДНК жизни Иисуса Христа ведет религия, а вторую — политика. И какая главная (доминирующая), а какая второстепенная (рецессивная) — никому точно установить не удалось.
Но вот ныне Иосиф постепенно выходит на свет. И это очень интересно, сыночек. Я в предвкушении руки потираю — что это будет за процесс! Это будет бомба! Ведь никаких документов и свидетельств ни относительно визитов ангела, ни на счет другого чего не имеется. А нынче такие времена, такая демократия кругом, даже на Небесах, что ежели документов нет — так и дела никакого нет. Безосновательные подозрения, что якобы Иосиф и есть настоящий отец Иисуса, раз он совместно с Марией проживал, юридической силы не имеют и опровергаются элементарно — первая же генетическая экспертиза докажет, что воскресший из мертвых Иисус не имеет никакого отношения к хромосомам Иосифа.
Ты, сыночек, как думаешь — жалеет Иосиф о своем заявлении? Ведь уже дошло до вызова в суд жены по делу о разводе.
Ведь в клетках Иисуса могли находиться только и исключительно хромосомы Бога и Марии.
И вот здесь, мне кажется, может возникнуть серьезная юридически-теологически-генетическая проблема. Адвокаты Бога наверняка используют чисто химико-биологический подход и постановят, что как Он есть Святой Дух — никаких молекул у него в принципе быть не может и хромосом Он не имеет, хромосомы — это непосредственно Божий замысел и Его же творение, которое появилось лишь через одиннадцать с половиной миллиардов лет после Большого Взрыва, так что об чем вообще речь… А если даже вдруг — чисто теоретически — Бог хромосомы и имеет, пуще зеницы ока нужно их тайну соблюдать, код ДНК Бога ни в коем случае разгадывать не пытаться, ведь это может привести к попыткам Его клонирования! А Бог ведь не какая-нибудь овца Долли. С этим аргументом адвокаты Иосифа вынуждены будут согласиться, но тут же все перевернут и свяжут с моментом зачатия Иисуса. Заявят, что на момент зачатия — а это примерно нулевой-седьмой год нашей эры — хромосомы уже много миллиардов лет существовали. Следовательно, по логике, необходимо внести прошение о генетической экспертизе Святого Духа. А это породит проблему формального характера, ибо Святой Дух — абстрактное понятие, и ни ИНН, ни паспорта, ни адреса у него нет, взять у него слюну либо кровь на анализ проблематично, а уж тем более получить капли спермы. Поэтому, скорее всего, бракоразводный процесс Иосифа против Марии закончится через несколько тысяч лет мировым соглашением. Ведь приговор в пользу Иосифа против Марии одинаково неудобен и аду, и Небу и имел бы трагические последствия для тех и других. Марию тогда пришлось бы рассматривать как мать внебрачного ребенка. А за это, как ни крути, положена ей смерть через побивание камнями. С другой стороны — и на это адвокаты Марии непременно обратят внимание суда — она зачала не от контакта с другим мужчиной и сохранила девство, что, конечно, само по себе странно, но об этом имеются определенные доказательства, пусть не биолого-анатомические, но убедительные: бракосочетание Марии и Иосифа состоялось в среду — жениться на девственнице по законам того времени можно было только в этот день недели. И если после брачной ночи у мужа возникали сомнения по поводу невинности жены, то он должен был их озвучить на следующий день в суде. А суд собирался раз в неделю, в четверг. Иосиф и Мария стали мужем и женой в среду, и никаких свидетельств о том, что Иосиф в четверг в суд обращался, не существует. Римские чиновники в девственность Марии поверили, Иосиф никаких претензий после брачной ночи не предъявлял. Значит, можно допустить, что Мария действительно была девой. Конечно, адвокаты Иосифа это доказательство будут оспаривать, доказывая, что Иосиф, оберегая честь невесты, дал римским чиновникам взятку, чтобы они зарегистрировали брак именно в среду. И такая вот показательная стирка грязного белья Марии, матери Иисуса, и Иосифа из Назарета может длиться тысячелетиями.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |