Моей шеи коснулось что–то прохладное:
Это от Юрки.
Колье было в форме листьев с тремя зелеными камнями посередине в форме цветков.
Не волнуйся, это бижутерия, на настоящее денег не хватило, - предупредила она мои возражения. – К нему еще браслет и сережки. А теперь давай займемся твоей прической и макияжем. И не морщись. Я хочу, чтобы сегодня никто от тебя глаз отвести не мог.
Я вздохнула, но, послушно опустившись на стул, отдала себя в руки подруги. Примерно через час она повернула меня к зеркалу.
Черт! Это я?! – на меня смотрела красивая девушка, от восемнадцати до двадцати лет, в элегантном платье, с высокой прической. – Слушай, Ирин, а это не слишком? Я же не на выпускной собралась.
В самый раз, - махнула рукой подруга и начала прихорашиваться сама. - Должна же я была когда-нибудь сделать из тебя настоящую девушку, вот этот час и настал.
Как будто раньше я была не настоящей, - буркнула я и вышла из комнаты.
Ух ты!!! У Ромки сегодня глаза на лоб вылезут, когда он тебя увидит, - воскликнул Юрка, как только встретил меня в коридоре.
Да ладно тебе, - я почувствовала, как мои щеки запылали от румянца. Я не привыкла к комплиментам. – Все готово?
Да, все нормально, - улыбнулся парень. - Вечеринка получится супер.
Ну, если ты так сказал, я не беспокоюсь, - выдавила я из себя улыбку, хотя в животе стоял ком от тревожного предчувствия.
Через полчаса подтянулись первые гости. Когда в дверях появился Ромка, его глаза действительно чуть не вылезли из орбит.
Камилл, ты такая, такая!
Какая? – спросила я с непонятно откуда взявшимся кокетством.
С днем рождения, любимка, - он протянул мне шикарный букет алых роз и коробочку.
Спасибо, - комок в животе начал таять, и настроение поднималась все выше и выше.
Все сели за стол. Бутылки с вином, мартини и коньяком стояли под столом.
Иринка, ты алкоголь купила? – спросила я у подруги, сидящей рядом со мной. – Ты с ума сошла?!
Ой, да ладно, Милка, не нуди. Без алкоголя сейчас только детские утренники проходят. А тебе уже шестнадцать исполнилось. Расслабься. Помнишь прошлый год, твоя мама нам тоже на праздник вино купила?
Моя мама была приверженцем теории: «Пусть лучше дома, под присмотром, чем тайно под забором или в подъезде». Поэтому не видела ничего плохого в небольшом количестве алкоголя на праздничном столе.
Я сдалась под уговорами Иринки и позволила налить себе бокал, но взяла со всех обещание, что после одиннадцати мы все разойдемся и шуметь не будем. Мне не нужно, чтобы бабушка Нюра решила вызвать полицейских из-за шума за стенкой.
В середине вечеринки в дверь кто-то позвонил.
О, опоздавшие! - крикнул Юрка и подошел к двери.
Не успела я его предупредить, что это могут быть не только опоздавшие гости, но и недовольные соседи, как дверь уже была открыта. На пороге стояла Ксюша Селезнева, Маринка с Таней, которые всегда крутились рядом с ней.
Лучше бы злые соседи, - шепнула мне Иринка: тоже увидела, кто пришел. – Ты их впустишь?
Да, если их не впустить, то они могут устроить какую–нибудь подлянку. Ты ее знаешь. А мне не нужно, чтобы сюда нагрянули полицейские.
Да, ты права, сделать такое как раз в ее стиле, - вздохнула подруга и, еще раз посмотрев на Ксюшку(в этот момент я подумала, что Селезневой повезло, что взглядом нельзя убить), развернулась и пошла в комнату.
Ну, поздравляю, именинница, - подошла ко мне гостья. – А ты сегодня ничего. Я всегда говорила, что стильная одежда и хороший макияж сделают эффектной любую посредственность.
Спасибо, Ксюша, проходи, - улыбнулась я так, что зубы заскрежетали. Как мне хотелось огреть ее чем–нибудь тяжелым!
Марина с Таней повели себя скромнее: вручили подарки и, пожелав стандартного счастья, здоровья, поспешили вслед за своей королевной.
Стрелка подбиралась к девяти, а я уже была без сил. Устроившись в уголке дивана, наблюдала, как не совсем трезвые одноклассники танцевали или играли в «бутылочку». Честно, я уже жалела, что не воспользовалась предложением Иринки устроить скромный праздник на четверых. Первоначальный веселый настрой испарился вместе с парами алкоголя. Чтобы хоть чем-то себя занять, стала убирать со стола.
Камилла, что ты делаешь? – услышала я голос Ромки со спины, так неожиданно, что чуть не выронила тарелки.
Убираю посуду, - ответила я, не понимая, что его так возмутило.
Да брось! Пошли танцевать! – потянул он меня на ту часть комнаты, где все танцевали.
Я никогда не увлекалась танцами, да и вообще считаю, что у меня две ноги левые, так что неуклюжие попытки изобразить что-то типа вальса или просто медляка мне быстро надоели, да и голова закружилась.
Не, Ромка, я лучше посижу, - отступила я от парня. - Прости, я устала.
Хорошо. С тобой побыть? – пожал плечами парень, несколько озадаченный моим настроением.
Нет, я пойду в ванную, умоюсь, - извиняюще улыбнулась я ему.
Да, два бокала вина не пошли впрок. Мой организм, не привыкший к алкоголю, протестовал, тесный корсет мешал дышать, а ноги ныли от туфлей.
«Нет, все, никаких больше каблуков», - качала я головой, разминая ступни.
Милка, ты в порядке? – услышала я голос Иринки за дверью.
Да, все нормально. Я сейчас выйду, – непорядок, если виновница торжества отсиживается в ванной.
Вернувшись в комнату, я поискала глазами Ромку. Я надеялась, что он не обиделся на такой мой уход, но его нигде не было видно.
Ты не знаешь, куда Ромка делся? – спросила я у Макса.
Они с Ксюхой куда-то пошли. Она тут на нем так висла, как стриптизёрша на шесте, - ответил одноклассник.
С Селезневой?! – нахмурилась я.
В животе снова завязался тугой комок тревоги. Я прошла по коридору, в моей квартире было не настолько много комнат, чтобы спрятаться. Если только они не ушли вместе. Подойдя к закрытой спальне моих родителей, я услышала там какое-то шебуршание.
«Неужели кто-то из одноклассников решил облюбовать кровать моих родителей?!» - сама мысль об этом меня возмутила, и я толкнула дверь, кипя от гнева, чтобы выпроводить наглецов.
Луч света осветил два полуголых тела на постели. В темноте комнаты мне не сразу удалось разглядеть их лица, но когда удалось, я почувствовала, что ноги подкосились, заставив меня медленно осесть на пол, а к горлу подошла тошнота.
На кровати был Ромка, а под ним, нагло улыбаясь, лежала Селезнева. Она явно наслаждалась моей реакцией на произошедшее.
Что происходит? – в дверях комнаты возникла Иринка.
Осознав ситуацию, она тут же накинулась на одноклассницу:
Ах, ты сучка! Черт, у тебя вообще есть совесть?! Тварь! И ты хорош, кобель! Вышли вон отсюда! Проваливайте! Пока я вас сама отсюда не вышвырнула!
На крики подруги начала собираться толпа любопытствующих. Я вскочила на ноги, не в силах это все слушать, побежала к входной двери. Сорвав с вешалки куртку, кинулась вон из квартиры. Слезы душили, все съеденное и выпитое рвалось наружу. Я шла, плохо осознавая, куда. Ноги в туфлях скользили на льду и быстро замерзли. Заскочив в только что подошедший автобус, села у окна. Какой-то пьяный пассажир приставал ко мне, «такой нарядной и красивой», а у меня перед глазами все стояла сцена: Ромка, обнимающий полуголую Ксюшку.
Как добралась до квартиры опекуна, помнила плохо, но, видимо, обманутых девушек охраняет свой ангел – хранитель. Смыв окончательно весь праздничный макияж, который стараниями слез и снега давно превратился в черные полосы на щеках, пошла на кухню: мне была необходима кружка горячего чая.
Не ждал тебя так рано, - услышала я голос Андрея Владимировича.
Так получилось, - ответила я, пряча заплаканные глаза.
Он положил передо мной небольшой сверток:
Вот, не успел отдать до того, как ты ушла на праздник.
Я удивленно посмотрела на мужчину, потом снова на сверток.
Открывай, не бойся, это подарок, - улыбнулся он.
Я стала осторожно разворачивать оберточную бумагу. Передо мной лежала простая деревянная рамка. Я застыла: с фотографии на меня смотрели родители и мое собственное лицо.
Но это же фотография…
Которую разорвали в приюте, - закончил за меня Андрей Владимирович.
Но как?
У меня есть фотохудожник, как–то я нашел обрывки фотографии в мусорном ведре, и решил, что он, возможно, сумеет восстановить ее. Просто не знал, что тебе еще подарить.
Это лучший подарок, - улыбнулась я.
Боль и обида от предательства Ромки отошли на второй план. Я держала рамку и вглядывалась в любимые черты. С этим изображением ко мне словно вернулась частичка родителей, их тепла и любви. Я почувствовала, что слезы снова защипали глаза.
Что-то в последнее время я стала совсем плаксой. Не зная, как выразить Андрею Владимировичу всю признательность, все счастье, которое он мне подарил этим фото, я обняла его. Учитель, кажется, был ошарашен и несколько секунд стоял неподвижно, но потом я почувствовала, как его руки опустились на мою спину.
Спасибо. Спасибо, - шептала я, уткнувшись ему в грудь и заливая его футболку слезами.
Ну, хватит, хватит, - он отстранил меня от себя, и, посмотрев мне в лицо, стер с моих щек следы от слез. – Улыбнись.
Мои губы сами собой растянулись в улыбку. Он улыбнулся в ответ и в его глазах зажглись озорные огоньки.
Могу ли я пригласить именинницу на танец? – подал он мне руку.
Я несколько секунд смотрела на протянутую ладонь, прежде чем вложить в нее свою. Мы прошли в гостиную, где уже звучала тихая, красивая мелодия.
Андрей Владимирович притянул меня к себе, одну руку положив на мою талию, а второй обхватив мои пальцы.
Мы кружились по комнате под звуки незнакомой мелодии, и мне в тот момент показалось, что это единственное место, где я хочу быть: в объятьях теплых, сильных рук, кружащих меня в танце. Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза.
Тебе очень идет это платье, - прошептал он и коснулся губами моих волос, которые давно свободно лежали на плечах.
Спасибо, – засмущалась я.
Взглянула в окно, где отблески фонарей и неоновых реклам тоже танцевали свой собственный танец, сплетаясь в таинственный узор. Глаза закрывались сами собой, видимо, сказывалась усталость и вся нервотрепка этого дня. Вот я почувствовала, как Андрей Владимирович легко подхватывает меня на руки. Несколько шагов, постель, шуршание платья и уютное тепло одеяла.
С днем рождения, - уже смутно услышала я его голос перед тем, как окончательно провалиться в сон..
========== 10 Глава. Боль, слезы и… ==========
Первые дни после вечеринки было совсем невыносимо: мало того, что весь класс шептался за моей спиной, так еще Селезнева наслаждалась своим триумфом. На переменах в женском туалете она преувеличенно громко рассказывала историю о том, как на дне рождения у одной лохушки ей удалось закадрить симпатичного парня, который, представьте себе, оказался бойфрендом именинницы. Делала стерва это всегда, когда я оказывалась в зоне видимости, и стоило мне пройти мимо, как Ксюшка поспешно замолкала и кивала в мою сторону.
Мне не раз хотелось схватить ее за волосы и хорошенько приложить о кафельную стенку туалета, но в последний момент я сдерживалась и с невозмутимым видом проходила мимо. Этим поступком я бы подвела не только себя, но и Андрея Владимировича. Приходилось тренировать силу воли и терпеть.
Что удавалось мне, не удалось Иринке. На одной из перемен мы зашли в уборную. Там возле окна уже привычно сгруппировалась стайка девчонок из параллельного класса, они курили и смеялись, среди них стояла и Селезнева. Ксюшка без стеснения затягивалась очередной сигаретой. Ее папочка в начале года подарил кабинету информатики новые компьютеры, поэтому на некоторые проступки ученицы преподаватели и администрация закрывали глаза.
Так вот, завожу я его в комнату, - начала уже известную мне песню Ксюшка, украдкой посматривая в мою сторону. – А он как схватит меня за задницу, потом грудь лапать начал. И начал жаловаться, что ему его девушка не дает, а я типа вся такая красивая, сексуальная. – Она выпустила клуб дыма в воздух и рассмеялась. – Прикиньте, девчонки, в шестнадцать лет еще девственница, да при таком парне… Ну, не дура ли?
Девицы послушно закивали.
Я старалась не обращать внимания на болтовню. Иринка же буквально сверлила глазами отражение Селезневой в зеркале.
Иринка, пойдем, - постаралась увести я подругу, чувствуя, что дело добром не кончится.
Нет, Милка, может, ты и можешь это терпеть, а я не могу, - ее пальцы со всей силы сжали край раковины. – Кто-то должен ее заткнуть, - прошептала она и, прежде чем я успела что-то предпринять, подбежала к Селезневой.
Ксюшкины подружки–прихлебательницы и крикнуть не успели, как Иринка схватила одноклассницу за волосы и, стукнув головой об оконную раму, выхватила сигарету из рук.
Ну, что ты сказала, сучка?! – кричала она на Селезневу. – Повтори, если не трусишь! Гордишься, что ты – шлюха, думающая только своей пиздой?! Парни только и клюют на денежки твоего папаши и на то, что ты готова лечь под любого, кто поманит. Давай проверим, останешься ли ты такой же привлекательной для них, когда я оставлю пару ожогов на твоем гламурном личике.
Селезнева не могла двинуться от страха. Я тоже застыла - никогда не видела Иринку в таком бешенстве. Нужно было закричать, оттащить подругу от одноклассницы, но я просто не могла.
Зато девчонки из параллели смогли. Когда Иринка стала медленно подносить окурок к лицу Ксюшки, все они заверещали во все горло. Этот крик привел меня в чувство. Я кинулась к Ирке.
Ирка, хватит! Прекрати! Хватит! Она того не стоит! – я схватила ее за руку и буквально оттащила от Ксюшки.
Глаза подруги все еще горели огнем, пальцы сжимали злосчастный окурок. Мне казалось, что если я сейчас выпущу Иринку из своих объятий, она завершит начатое.
Да, ты права, - фыркнула Иринка, выпуская окурок из пальцев. – Не стоит марать об нее руки.
Не успели мы отойти от перепуганных девчонок, как в дверях появилась завуч Галина Васильевна.
В чем дело, девочки? Что за шум? – прожигала она каждую из нас строгим взглядом. – Фу, кто курил?
Все затихли, но тут вперед вышла пришедшая в себя Селезнева.
Это все Давыдова! Она курила в туалете, я сделала ей замечание, а она на меня накинулась.
Взгляд завуча тут же впился в Иринку:
Это правда, Давыдова?
Нет, - спокойно ответила Ира, - но какое это имеет значение. Ведь правда?
Глаза женщины загорелись гневом.
Давыдова, Селезнева, за мной! – приказала она и, резко развернувшись, вышла из уборной.
Не надо было долго гадать, куда они направились: в кабинет директора.
Я стояла у дверей кабинета директора, точнее, не стояла, а мерила шагами холл перед дверьми.
Самойлова, успокойся! - не выдержала секретарь директрисы. – Иначе выгоню.
Я села на одно из кресел. Тревога нарастала с каждой секундой. Если они выгонят Иринку из школы из-за этой глупой стычки, то я сама оттаскаю Селезневу за волосы так, что ей придется носить парик, и мне плевать, что будет потом. Без Иринки я в этой школе не продержусь и дня.
От горьких мыслей и планов мести меня отвлек звук открывающейся двери. Из кабинета с высоко поднятой головой вышла Ксюшка; даже не взглянув в мою сторону, она прошла мимо. Мне тоже не было никакого дела до нее, я почти бегом подошла к Ирине, которая вышла вслед за Селезневой.
Ну, что? - спросила я, как только мы вышли в коридор.
Да ничего. И Галина Васильевна, и «Ква-Ква» прекрасно знают, что Селезнева далеко не подарок, а я не привлекалась до этого момента, так что была отпущена с предупреждением.
Ух, а я уж думала, все, конец. Селезнева тебя оболгала, и отчислят тебя, - выдохнула я.
Ну, она, конечно, старалась, - ухмыльнулась Ирка. – Но ее репутация известна не только нам, но и учителям. Если бы не папочка, вылетела бы она отсюда, как пробка из шампанского.
Тут я была согласна с ней. Мы вышли из здания школы. Я посмотрела на место у ворот, где обычно стоял автомобиль Ромки. Парень каждый день караулил меня возле дома и школы, пытался встретиться со мной и поговорить, но я полностью его игнорировала. Мне было больно его видеть и вспоминать о нем.
А знаешь, что? – спросила меня подруга, видя, что я ушла в собственные мысли.
Что?
Думаю, после сегодняшнего Ксюшка надолго заткнется и будет обходить нас стороной, – с хитрой улыбкой произнесла она.
О, да, я никогда не видела тебя в таком гневе, а Селезневу такой напуганной.
Ну, ты никогда не будила меня рано утром в субботу, - пошутила Ира.
Теперь и не буду, - фыркнула я.
После эмоционального взрыва Иринке стало легче, да и я чувствовала себя несколько отомстившей. Хотя и не считала этот поступок подруги правильным, но злобный чертик, живущий внутри меня, счастливо потирал ладоши.
Пойдем в кафе? – спросила я.
Прости, я не могу, - вздохнула Иринка. – Сегодня нужно забрать младшего брата из садика.
Хорошо, ну тогда пока, - попрощалась я.
По дороге домой настроение резко упало. Ромка напомнил о себе, прислав две смски. Я хотела только одного: просто забыть его, вычеркнуть из своей жизни навсегда. Привычно проигнорировав сообщения, удалив их, не читая, вышла из автобуса на своей остановке.
Дома пообедала, чувства голода не было, но организм требовал пищи. Чтобы хоть как-то заглушить звенящую пустоту вокруг, я погромче включила музыку и занялась домашними делами. Прошло полчаса, и я услышала хлопок входной двери.
Ты уже дома? – в дверях стоял Андрей Владимирович.
Угу. Иринка сегодня занята, и я отправилась сразу домой, - кивнула я. – Обедать будете?
Да, - кивнул опекун.
Я накрыла на стол сама, налила себе кружку чая. Минут десять мы провели в полной тишине, и вот когда в моей кружке чая осталось на один глоток, Андрей Владимирович вдруг сказал:
У Селезневой и Давыдовой сегодня были крупные неприятности.
Я чуть не подавилась остатками чая. Пристально посмотрела на мужчину, стараясь угадать его реакцию на произошедшее в школе.
Селезнева сама нарвалась, - фыркнула я.
Да, я слышал, что об этом болтают, - совершенно спокойно ответил он.
Я почувствовала, как к моему лицу прилила кровь, и опустила взгляд, очень внимательно разглядывая дно кружки. Андрей Владимирович был последним человеком, которому я бы все рассказала. Да и вообще, не хотела бы, чтобы он знал. Конечно, он слышал про все, что случилось на вечеринке, хотя не подавал виду. Чертова Селезнева и ее длинный язык. Честно, прибила бы ее сейчас.
Мне нужно заняться домашним заданием, - скороговоркой выпалила я и, поставив кружку в мойку, собралась выходить на кухни.
Камилла, - окликнул меня опекун.
Я остановилась в дверях, но не оглянулась.
Не обращай внимания на то, что говорят, и на Селезневу. Директриса прекрасно знает о репутации и не принимает ее слова всерьез.
Я молча кивнула. Волна стыда накатила с новой силой.
«Андрей Владимирович, пожалуйста, не надо меня жалеть», - взмолилась моя гордость.
Хорошо, спасибо, - поблагодарила я, стараясь прогладить вставший в горле ком. – Мне действительно нужно делать домашку.
Я зашла в комнату.
«Боже, как я устала от всего!» - меланхолия забирала меня под свое крылышко.
Я просто тупо смотрела в монитор на свою страничку в «Вк», щелкая на «СП»: «все сложно» менялось на «влюблена в» и обратно.
От воспоминаний о той сцене в спальне родителей до сих пор спазмом сводило живот. Чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний, я занялась уроками. Не успела разобраться с первой задачей по алгебре, как в дверь постучали.
«Что случилось?» - насторожилась я.
Андрей Владимирович никогда не заходил ко мне просто так, особенно видя, что я в таком настроении. Но больше стучаться было некому
Да, войдите, - откликнулась я.
Опекун приоткрыл дверь.
Что-то произошло? – спросила я.
Там к тебе пришли, – кивнул мужчина.
Кто? – спросила я, уже подозревая.
Парень.
«Ромка», - фыркнуло подсознание.
Первой реакцией было сказать, что меня нет, я в туалете, в душе, на другой планете, но рациональная часть меня укоризненно покачала головой.
«Нет. Хватит! Хватит избегать! Хватит от него бегать! Если не хочешь его видеть, так и скажи ему. Перестань мучить и себя и его».
Что ему сказать? – спросил учитель, все еще стоя в дверях.
Я иду, - встала из-за стола.
Вздохнув поглубже, я пошла к входной двери. На лестничной клетке стоял Ромка. Я вышла и закрыла за собой дверь: ни к чему Андрею Владимировичу слышать наш разговор, а он будет очень тяжелым.
Что ты хотел? – я встаю как можно дальше от него.
И тебе привет, Камилл, - он не пытается подойти ближе, увидев мои скрещенные на груди руки. - Я тебе звонил, ты не отвечала.
Я киваю.
«В контакте» меня заблокировала.
Я снова кивнула: к чему отрицать очевидные вещи?
Я хотела казаться спокойной, благо последние дни в школе отточили мою силу воли до совершенства. Я не хотела, чтобы Ромка видел мою боль и то, как я унижена его поступком.
Но ты не считаешь, что нам надо поговорить? – начал злиться парень.
Нет. – Отрицательно качаю я головой. – Мне не о чем с тобой говорить.
Но как? – он, кажется, не ожидал от меня такой категоричности. – Камилла, да ладно тебе. Ничего же не произошло. Я просто был пьян, а она сама ко мне пристала.
Я отвернулась, чтобы скрыть слезы, набежавшие на глаза. Выдержка мне изменяла, а спокойствие таяло с каждой секундой. Я тоже начинала злиться на его глупые оправдания.
Камилла, я же тебя люблю. Обещаю, больше пить не буду, - Ромка отважился подойти ко мне и положил руки мне на плечи. – Ну, что простишь? Давай сходим куда-нибудь?
Черт! Так просто: «Прости, я больше не буду». Интересно он реально думает, что подарит мне букет цветов, сводит в кафе или кино, и все будет, как раньше? Да я смотреть на него не могу, слышать его не могу. Он чуть не переспал с Селезневой на кровати моих родителей, в моем доме, на моем же празднике!
Я резким движением скинула его ладони с себя:
Я не знала, что такую подлость можно оправдать алкоголем! Да выпей ты даже всю бутылку! Ты не имел права так поступать!
Да?! А ты не считаешь, Милка, что сама виновата?! – пошел в оборону парень. – Если бы ты не тряслась так над своей невинностью, ничего бы не было. Я – парень, а не игрушка. Мне секс нужен.
О, да! Бедненький, несчастный! Словно я не знаю, что ты трахаешься с половиной своих однокурсниц, - фыркнула я.
А ты меньше монашку разыгрывай! – ощетинился Ромка.
Да пошел ты! – не выдерживаю я. – Иди трахайся с кем хочешь! Я больше не хочу тебя видеть!
Вот и пойду! – Ромка сжал кулаки и, резко развернувшись, направился к лифту.
Я, не дожидаясь, когда парень уйдет, вернулась в квартиру.
Сердце стучало, воздух покидал легкие, не собираясь возвращаться, горло сжало спазмом. Приступ начался неожиданно. За последнее время я успела отвыкнуть от астмы, так что перестала носить ингалятор с собой. Вот и сейчас он валялся где-то в комнате. Слезы застилали глаза, мешая видеть. Я осела на пол возле двери и притянула колени к груди, стараясь этим прогнать приступ. Закрыв глаза, я считала от одного до десяти и обратно. Начавшееся удушье отбирало последние силы, и так уже подорванные разговором с Ромкой.
Тут я почувствовала, как меня коснулись руки Андрея Владимировича. Я вздрогнула, когда он вложил мне в руку ингалятор.
Вдохни, Камилла, - услышала я голос опекуна.
Я послушно вставила трубку в рот и нажала рычаг, лекарство брызнуло в горло, заставляя дышать. Вся эта ситуация практически полностью повторяла ту в школьном коридоре, невольно возвращая меня к воспоминаниям о прошлом. Тоже чувство тоски и потери, полной беспомощности. Еще одна ниточка с прошлым оборванна.
Всхлип. Пальцы, сжатые в кулаки. Чувство гордости умоляло держаться, но слезы, стоящие в глазах, заскользили по щекам. Тут я почувствовала, как руки опекуна притянули меня к себе. Я уткнулась ему в плечо и заплакала, как безутешное дитя. Мне было стыдно, но остановиться я не могла. Руки Андрея Владимировича гладили меня по спине. Он что-то говорил, пытаясь утешить, но я не слушала слова, я слушала сам голос. Боль таяла, убаюканная.
Я не знаю, сколько мы так просидели, когда мне наконец удалось успокоиться. Я отстранилась от Андрея Владимировича. Стараясь не встречаться с ним глазами, поднялась на ноги.
Ты в порядке? – забота в голосе учителя заставила меня улыбнуться.
Да, со мной все будет в порядке. Спасибо.
Я пошла в свою комнату. Взглядом обвела обстановку, наткнулась на плеер, лежащий на столе. Схватив подарок Ромки, быстро шагнула к окну и выбросила туда.
Катись ко всем чертям, Ромка, - сказала я тихо. - Я тебя больше не люблю.
Да, наверное, и не любила никогда, и он тоже. Когда любят, не делают больно, не предают. Стало как-то грустно, но и спокойно. Включила подборку песен «Early Rise», сев за ноутбук.
Бывает, я ненавижу прожитую мною жизнь. Все всегда не так, - подпевала я вокалистке.
«Точно как для меня сегодня», - вздохнула я, удаляя строчку «семейное положение» со странички. - "Хватит с меня такой любви".
<i>(Пр.автор: песня которой подпевала Камилла:Early Rise - Narcissistic cannibal)</i>
========== 11 Глава. С Новым годом, Андрей Владимирович ==========
Новогодние праздники неумолимо приближались. На улицах были развешены гирлянды, поставлены огромные елки на площадях. Со всех плакатов смотрели улыбающиеся лица актеров, певцов и просто моделей, желающих счастливого Нового года. Витрины магазинов заманивали пятидесятипроцентными скидками и дополнительными подарками. Меня же вся это предпраздничная суета нисколько не трогала, скорее наоборот, раздражала. Хотелось закрыться в своей комнате, включив на всю громкость музыку, и пролежать так все праздники, пока новогодняя эйфория не пройдет у большинства окружающих меня людей, и, в свою очередь, не испортить им праздники своим кислым видом. Никогда я еще не ощущала потерю родителей так остро, как сейчас. Нет, мы не всегда встречали праздники вместе, даже чаще я оставалась одна, но родители всегда звонили и писали поздравления, а также отправляли подарки почтой или курьером, специально предугадывая, чтобы посылку доставили первого января. Так что для кого как, а для меня Новый год всегда был семейным праздником.
Радовало одно: видимо, Андрей Владимирович тоже был не поклонник всей этой новогодней суеты, так что у нас в квартире не было никаких атрибутов праздника, что вполне устраивало.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |