И все, - я подняла голову, и посмотрела Андрею в глаза, доказывая, что, сколько бы он не спрашивал я ничего не скажу. – Не волнуйся Иринка никому не скажет, я в том уверенна.
Хорошо, - в голосе мужчины снова начало подниматься раздражение. – Пора собираться в школу, не хватало еще сегодня опоздать.
Я встала из-за стола и опустила кружку и тарелку в раковину, посуда жалобно звякнула, принимая на себя волну моего раздражения и злости, но не разбилась. Пошла собираться в школу, оставив Андрея одного.
Два дня немого ожидания. Именно немого, Ромка не звонил, не писал, и вообще не подавал никаких признаков своего существования. Так что мне иногда казалась, что вся эта история с фотографиями мне просто привиделась. Но не только Ромка молчал.
Я знала, еще до того как стала жить у Андрея, еще до того, как влюбилась в него, что он человек любящий контролировать свое окружение, знать и иметь возможность влиять на ситуацию. То было видно по тому, как он вел урок, водил машину, да просто общался с людьми. Кто-то скажет, что это смахивает на диктатуру, где лишнее слова не скажи, ничего лишнего не сделай, и вообще ужас. Да, отчасти, но при этом Андрей имел такое человеческое обаяние, что мог убедить оппонента в правильности своего решения. И все же, как хороший учитель, умел принимать во внимание разные точки зрения, и мирится с той, которая ему не совсем нравилась, но то, что я что-то от него скрывала, било по нему намного сильней, чем все остальное.
Нет, он больше не спрашивал, не допытывался, не пытался что-то объяснить. Он просто молчал, и это обижало больше всего. Словно ему было все равно, что я делаю, и что происходит. Даже в первые дни его опекунства, он проявлял ко мне больше внимания, чем теперь.
«Ну, и черт с тобой. Делай что хочешь, только потом последствия сама расхлебывать будешь», - звучали у меня в голове его слова.
В минуты особого отчаянья, казалось, что когда объявится Ромка, я могу ему просто сказать, чтобы отвалил и делал с фотографиями что захочет. Все равно между Андреем и мной уже все кончено. Но тут же напоминала себе, что фотографии опасны не только разрывом наших с Андреем отношений, но и возвращением в приют, увольнением, а может и тюрьмой для моего любимого опекуна.
Все было плохо, но я решила, что даже если Андрею надоела эта «игра в любовь», я не могу какому-то уроду сломать ему жизнь опять.
Утро субботы было теплым и солнечным, словно напоминая уставшим от зимы людям, о том, что скоро весна. Погода за окном полностью противопоставлялось моему настроению. Я сидела перед ноутбуком, бездумно просматривая страницы в соцсети, чтобы хоть чем-то себя отвлечь. Я вся была в ожидание чего-то именно сегодня, именно сейчас, полное ощущение того, что каждое движение минутной стрелки приближало меня к чему-то нехорошему, словно надвигающаяся буря, и когда в тишине квартиры зазвонил телефон, я почти не удивилась, услышав Ромкин голос на том конце провода:
Привет, малышка. Скучала? – его голос звучал неприкрытым ехидством. Он наслаждался своей жестокой игрой.
Мои пальцы настолько сильно сжали трубку, что мне показалось еще миг и пластик треснет у меня под пальцами.
Отвечай! – в голосе парня послышались приказные нотки, но я вздрогнув от внезапного окрика, продолжала упрямо молчать.
Ну, ладно, - сменил гнев на милость Ромка. – Жду тебя сегодня у себя к пяти часам. Надеюсь не забыла где я живу? Только приходи одна, увижу, что ты с кем-то тут же нажму комбинацию клавиш и твои, с учителем, фото разбегутся по инету, как вирусные видео, - с угрозой в голосе произнес он. – Поняла?
Я продолжала молчать.
Я не слышу. Поняла?! – снова прикрикнул Ромка.
Да, - сквозь зубы прошипела я.
Вот и умница, - в голосе парня появилась нежность, словно он хвалил собаку за правильно выполненную команду. – И еще, одень бельишко по красивее, с кружавчиками, у тебя наверняка такое есть, – ехидно добавил он и отключился.
Я почувствовала холод страха, сковывавший мое тело. Рвотный ком подбирался все ближе к горлу. Я судорожно втянула в себя воздух, стараясь, справится с приступом паники, не упасть в обморок и не разреветься, дрожащими пальцами набрала Иринкин номер.
Алло, - радостным приветствием ответила подруга.
Он позвонил, - дрожащим глухим голосом сообщила я.
Не волнуйся, - голос Ирки тут же стал серьезным. – Флешка с собой?
Я кивнула, не сразу сообразив, что она не может меня видеть.
Да, - ответила я.
Хорошо. Вы встречаетесь у него дома, как я понимаю? – вопрос звучал больше как утверждение.
Да, в пять, - я потихоньку собиралась с духом, отгоняя страх прочь. – Но он сказал…
Чтобы ты приходила одна, - закончила за меня Иринка. – Он предсказуем, как и все шантажисты. Не бойся, я с Юркой буду где-то неподалеку. Если все пойдет совсем плохо, просто пусти вызов. Да, даже если не пустишь, мы придем. Хорошо?
Иринка отдала мне свой старый сотовый, чтобы я всегда была на связи, в случай чего я могла позвонить.
Хорошо, - мысль, что друзья будут где-то рядом придавала уверенности.
Ладно, давай. Удачи, флешку не забудь.
Да, спасибо, пока, - попрощалась я с подругой.
Я прислонилась к стене, ноги подгибались, отказываясь держать. Я не уверенна, что сумею, что хватит сил. Тут я услышала звук открывающейся двери, Андрей вышел из кабинета, с двухдневной щетиной на щеках и бледнее обычного он выглядел не лучше меня. Я не думала, что он дома, последнее время он стал уходить каждый вечер после занятий, и возвращаться глубокой ночью. Я не спрашивала, где он пропадает мучаясь от ревности и беспокойства, но теперь у каждого из нас были свои секреты, и мне оставалось надеяться, что когда мне удастся разобраться с Ромкой я смогу ему обо всем рассказать, и он меня простит.
Взгляд мужчины остановился на мне, брови нахмурились, по лицу пробежала тень тревоги. Он уже хотел о чем-то спросить, как я отстранилась от стены и поспешила к себе. Я знала, что если он меня спросит: «Что случилось?» - у меня не останется сил промолчать.
Ровно в пять часов я стояла перед дверью Ромкиной квартиры, словно это были врата ада. Я несколько раз уже тянулась к кнопке дверного звонка, но каждый раз останавливалась в нескольких сантиметрах от нее. Чувство опасности и голос разума умоляли развернуться и бежать, куда глаза глядят, и за миг до того, как я уже готова была их послушать дверь распахнулась сама. На пороге стоял Ромка, одетый в шорты и рубашку, словно на улице был разгар июля.
Я тебя заждался, - ухмыльнулся он, пропуская меня в квартиру. – Думал ты уже решила не приходить.
Я переступила порог, и услышала, как дверь в квартиру за мной закрылась, и щелкнул замок, сообщая о том, что ловушка окончательно захлопнулась. Я поежилась, хотя в квартире действительно стояла жара.
Давай помогу, - парень по-джентельменски помог снять пуховик, я вздрогнула когда его руки опустились мне на плечи, но ничего не произошло.
«Может та какая – нибудь глупая шутка, может мы сейчас поговорим, и разбежимся», - успокаивала я себя, пока разувалась. Но Ромка разрушим пустые надежды, подойдя сзади и ущипнув меня за ягодицу. Я вздрогнула.
Что встала как статуя?- грубовато сказал он, - Проходи. – И наградил меня еще и шлепком.
Отступать было некуда. Я прошла в его комнату. Комната была небольшой: шкаф, кровать и компьютерный стол вот и все что там помещалась. В воздухе витал сладковатый запах, который давал понять, что тут баловались не только алкоголем. На столе стояла початая бутылка вина и два бокала.
Выпьешь? – спросил парень, наливая второй бокал. – Ты не торопись, родителей до завтрашнего вечера не будет, так что времени у нас много.
Нет, - покачала я головой, и отстраняя от себя предложенный алкоголь. – Ромка, я поговорить хочу. Ты не считаешь, что все это неправильно? – осторожно начала я.
Поговорить? – недобро ухмыльнулся парень, отпивая из бокала. – Нет, дорогая, я не считаю это неправильным. Почему ты трахаешься с этим преподом? А мне который, твою мать, бегал перед тобой с цветочками, отворот-поворот. Вот это неправильно! Чем я для тебя оказался плох?! Поверь, я умею доставлять девушке удовольствие, - Ромка приблизился ко мне. От него неприятно пахло спиртом и куревом. Приступ тошноты и удушья накрыл меня с головой, я резко отстранилась, отталкивая парня от себя, боясь, что меня сейчас вырвет. Он неловко покачнулся, и вино из бокала выплеснулась прямо ему на грудь, запачкав рубашку.
Ах, ты – сучка! - Выругался Ромка, наблюдая, как бордовые пятна расплываются по ткани. – Да, то рубашка стоит больше чем айфон, мне ее родители из Милана привезли!
Прости, - прошептала я, сейчас мне хотелось только одного, испарится, исчезнуть из той комнаты, квартиры.
Парень поднял на меня взгляд, глаза были страшные, нечеловеческие, ненормальные. Мне стало еще страшнее, и я отступила назад, только бы быть от него подальше. Вся эта затея показалась мне самой глупой, самой опасной за всю свою жизнь, даже опаснее чем спуск по пожарной лестнице и побег в никуда из приюта.
Простым прости, ты не отделаешься, - ухмыльнулся парень, и ударил меня наотмашь по лицу.
Я отшатнулась, спотыкаясь обо что-то, и тут же оказалась на постели, прижатая им сверху.
Отпусти! Отстань! – пыталась столкнуть его с себя я, пытаясь расцарапать ему лицо, или ударить коленом.
Но он играючи, схватил мои руки своей и завел за голову, колени же были плотно прижаты его весом к кровати.
Сейчас я проверю, что такого нашел в тебе тот учитель, - Ромка склонился надо мной в попытке поцеловать.
Я замотала головой, но он второй рукой больно сжал мне подбородок, и, прикусив нижнюю губу, и больно сжав челюсть, заставил меня открыть рот, проник туда своим языком. Меня передернуло от омерзения, я зажмурилась, и со всех сил сомкнула зубы.
Парень взвыл, во рту чувствовался металлический привкус чужой крови.
Ах, ты – шалава! – взревел Ромка, отстраняясь от меня.
Я посмотрела ему прямо в глаза, стараясь скрыть весь тот ужас, что сейчас испытывала, оставив только презрение.
Что, понравилось?! – спросила я с издевкой.
Глаза парня налились кровью, я лишь почувствовала, как его кулак врезается в мою скулу. Перед глазами все на миг померкло, я только услышала, как треск ткани моей кофты. Боль и страх победили меня окончательно, я лишь пыталась посильнее сжать ноги, чтобы осложнить ему задачу.
Ох, какие яблочки, - выдохнул он, стягивая мой лифчик с груди и жадно сминая одну из них. – Сейчас я с ними поиграюсь, - он склонился, и, лизнув сосок, закусил его зубами.
Я заскулила от боли.
Что, сучка, не нравится? – продолжал он издеваться. – Ничего, привыкай. Я сегодня отымею тебя во все дырки. Знаешь, люблю ебать телок в задницу, они при том так прикольно визжат, – оскалился он. – Тебя же еще никто не имел в задницу? Ну, значит, хоть там, я буду первый. А потом, могу еще пригласить своих друзей. Замутим групповушку человек на троих, четверых. Я знаю, ты будешь не против, - он ласково провел по моей щеке, той, что недавно ударил. – У нас много времени, - добавил он шепотом.
Его слова еще больше наполнили меня ужасом, и дали новые силы бороться, я стала извиваться всем телом, пытаясь скинуть парня с себя, освободить руки, но он, наблюдая за моими попытками, только ухмылялся все больше.
Вдруг по ушам ударила трель дверного звонка, вслед за ней послышался громкий стук, словно кто-то колотил в дверь ногами и руками.
Черт! – выругался Ромка, встрепенувшись.
Он несколько раз посмотрел в коридор, потом на меня распростертую под ним, потом еще раз на дверь, решая, что ему делать. Стук и звон не замолкали. Парень еще раз выругался, но нехотя слез с меня и направился к двери.
Не двигайся, я скоро вернусь, - сказал он, закрывая дверь и подпирая ее снаружи.
Я быстро соскочила с кровати, поправляя бюстгальтер, и обрывки кофты, в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно бы было огреть Ромку по голове. Как назло в комнате ничего подходящего не оказалось, только бутылка. Схватив ее, я, не обращая внимание, на выливающееся вино, перевернула ее и встала у двери.
Что надо?! – услышала я голос Ромки.
Ответ мне был не слышен, но по следующей фразе я поняла, что это были Иринка с Юркой.
Да, и что же ты сделаешь очкарик? Иди домой вместе со своей Барби. Эта шлюха мне должна, если не хочет, конечно, отправить своего любимого учителя на нары. Не волнуйся, наиграюсь и верну, не моя игрушка, - продолжал издеваться мудак.
Мне хотелось выскочить и дать Ромке по голове прямо сейчас, но как я не старалась толкнуть дверь, она приоткрылась лишь на небольшую щелочку, через которую я видела парня стоящего у двери.
Хватит парить мне мозг и терять мое время, - ухмылялся Ромка, уже отходя от двери. – Отдыхайте.
Звон и стуки не продолжились, все затихло.
«Они ушли? Да, нет, не может быть?! Не могли меня бросить!» - подумала я с отчаяньем.
Размышлять было некогда. Я затаила дыхание, готовясь к нападению, и надеясь, что не промахнусь, второго шанса у меня не будет. Он уже почти подошел к двери комнаты, как квартиру снова оглушили удары, но на тот раз они были сильнее, словно кто-то выбивал дверь. Ромка обернулся. После третьего такого удара дверь, затрещав, распахнулась, на пороге стоял Андрей. Он показался мне еще выше, чем обычно, грудь тяжело вздымалась, ладони сжимались и разжимались в кулаки. Полный беспорядок на голове и небритость еще больше делала его похожим на какого-нибудь рокера, чем на учителя. Он подошел к Ромке, и одним точным ударом в челюсть свалил его с ног, за этим последовало несколько несильных ударов ногами, но они тем не менее заставили парня заскулить и сжаться в клубок.
Андрей быстрым шагом подошел к двери, и, отодвинув комод, распахнул ее. Бутылка, которую я все то время держала выпала из ослабевших пальцев и со звоном упала на пол. Андрей мельком оглядел меня с ног до головы, рывком поднял на руки, и понес прочь из квартиры. Иринка стояла в дверях, держа наготове мой пуховик. Я благодарно улыбнулась.
Я заявлю на вас в полицию. Я отдам им фотографии, - скулил Ромка в отчаянной злобе сидя на полу, над ним, следя за каждым его движением, стоял Юрка, готовый, если что добавить синяков на лице красавчика.
Вряд ли, - обернулась я через плечо на Ромку.
Тут же из Ромкиной комнаты послышался треск, потом хлопок, и в квартире запахло жженой пластмассой. Юрка все же добавил какой-то вирус для гибели «материнки» или процессора, о чем говорила широкая улыбка, появившаяся на его лице.
Я тоже не могла скрыть злорадства. Все же мне удалось обыграть Ромку. Первое что я сделала, когда он оставил меня одну в комнате, воткнула волшебную флешку в компьютер.
Я стояла под теплыми струями душа, пытаясь смыть с себя страх, Ромкины прикосновения и поцелуи. Я терла себя уже минут двадцать, но мне все еще, казалось, что на мне его запах. Мы довезли Иринку и Юрку до дома. За все это время я услышала от Андрея лишь: "Спасибо", - адресованное Иринке. Когда нас в машине осталось двое повисло напряженное молчание. Андрей до сих пор злился. Как только автомобиль остановился у дома, я поспешила выйти, но была остановлена сильной рукой. Он снова взял меня на руки и донес до квартиры.
Звук, отрывающийся двери заставил меня вздрогнуть. Андрей стоял, прислонившись к двери, и без стеснения наблюдая за мной, словно проверяя, цела я, или нет. В том взгляде не было желания или похоти, злобы или обиды, только забота и тревога. Он тоже помылся и побрился, и уже больше походит на себя самого.
Почему ты мне не рассказала? - начал он разговор первым.
Боялась, - просто ответила я.
Чего? – Андрей, казалось, был искренне удивлен.
Того, что ты от меня откажешься, - шепотом ответила я, смотря куда-то мимо него.
Он ничего не ответил, просто подошел, выключив воду, заботливо замотал меня в полотенце и поднимая на руки.
Глупенькая, - ласково произносит он, и целует меня в лоб, от чего по всему телу проходит тепло и мурашки.
Прости, - шепчу я, утыкаясь ему в шею.
Он относит меня в спальню, и укладывает на кровать. Я хватаюсь за его руку, в испуге, что он уйдет. Андрей ложится рядом, прижимая меня к себе.
Знаешь, мне сегодня было очень страшно, - признаюсь я.
Мне тоже, - серьезно отвечает он, убирая упавший на мое лицо локон, и нечаянно задевая синяк на скуле.
Я морщусь от боли, а он замирает. В его глазах на секунду вспыхивают яростные огоньки, но быстро затухают.
Ты должна поблагодарить Давыдову, она мне позвонила. Хотя могла сделать это и раньше, - ворчит он. – Надеюсь, тебе больше не захочется искать приключений?
Нет, думаю, с меня хватит, - зевая, отвечаю я. – Ты, на меня больше не злишься? – Задаю я волнующий меня вопрос.
Душ сделал свое дело и мне смертельно хочется спать.
Нет, - улыбается он. – Спи, Камилла, спи, и больше ничего не бойся.
Я чувствую, как он крепче прижимает меня к себе, еще раз легонько целует в лоб, и проваливаюсь в сон.
========== 17 глава. Его глазами ==========
Я открываю глаза. Ее дыхание рядом чуть слышное, спокойное. Безмятежное лицо выдает совсем юный возраст, и что-то внутри меня с маниакальным упорством называет меня «растлителем малолетних». Рука медленно тянется к ее плечу, чтобы провести пальцами по коже, но останавливается на полпути: еще рано ее будить. Я устало вздыхаю и осторожно встаю с постели, стараясь не разбудить ее. Часы показывают полшестого утра.
Душ, кофе, просмотр электронной почты и подготовка к сегодняшним занятиям в школе. Все как обычно, изо дня в день, по невидимому распорядку. Все так же, как было до ее появления. Хотя, что было до ее появления?
Жизнь. Счастливая, но не слишком долгая. Боль – острая, обжигающая, вынимающая душу и затягивающая все дальше в болото – отчаянья.
Потом пришло пустое существование, цепляющееся за всякие мелочи, типа утренней кружки кофе. Случайные связи по требованию организма. Когда на следующий день ты не помнишь даже имени, той с кем спал.
И безразличие, доведенное до автоматизма.
<center>***</center>
Я пришел преподавать в школу просто оттого, что нужны были деньги. Я не мог и не хотел больше заниматься медицинскими исследованиями. Я делал это ради одного человека, и этот человек умер.
Все бы и шло так по накатанной колее: дом-работа, работа-дом, случайные связи на одну ночь, если бы не появилась она.
Камилла не из тех, кто сразу бросается в глаза. В толпе ребят из класса я ее и не заметил сначала. Самая обычная школьница, миловидная девочка. Селезнева с ее женственными формами, или даже Давыдова были более яркими, чем она. Камилла выделялась только оценками в журнале. Отличница, идущая на золотую медаль. Посмотрев, на длинный список «пятерок» я невольно подумал, что в моем классе будет этакая Гермиона, любимица учителей с вечно поднятой рукой и ответами у доски каждый урок, и не дай Бог поставишь ей оценку ниже ожидаемой, но я ошибся. Камилла оказалась тихоней, не стремилась отвечать у доски, не строила из себя самую умную, я облегченно выдохнул.
В первый год работы в школе у меня и так оказалось много забот, чтобы следить за удовлетворением самолюбия юного гения: я, как новый, молодой преподаватель, оказался в центре внимания, женского педагогического состава, еще не вышедшего из детородного возраста и даже некоторые старшеклассницы в открытую кокетничали со мной.
Сначала я пытался не замечать их явного интереса, потом в ход пошли вежливые ответы, но когда и это не помогло, перешел к довольно грубым отказам и вызовом в школу родителей, наиболее «заигравшихся в любовь» учениц. Тут же получив славу невыносимого учителя. Большую часть поклонниц, как ветром сдуло, но были и более стойкие, как Марина Сергеевна – преподавательница истории и Селезнева Ксения – дочка богатых родителей, которая парней младше двадцати лет просто не воспринимала, а все замечания учителей пропускала мимо ушей. Кажется, до сих пор не теряла надежду.
Так или иначе, первый учебный год был закончен. Я надеялся, что за каникулы все успокоится, а в следующем учебном году найдут новые темы для обсуждения.
Так и случилось...
Пропажа родителей Самойловой Камиллы стала бомбой, новостью первой полосы. И именно тогда я впервые ее по-настоящему увидел. Тогда в коридоре, когда она задыхалась от слез, боли и очередного приступа астмы. Я видел в ее глазах решимость, готовность умереть, прямо сейчас. За миг до того, как она взяла баллончик из моих рук, я даже подумал, что мне придется насильно всовывать ингалятор ей в рот.
Я понимал ее больше всех, но именно мне по иронии судьбы приходилось быть тем нежеланным вестником, который приносит дурные вести. Она меня ненавидела, это ясно читалось в ее глазах, когда я проводил к ней Людмилу Кирилловну.
Она ненавидела меня и тогда, когда чуть не попала под машину, и я привез ее к себе домой. Хотя в тот момент она ненавидела весь мир. Я прекрасно понимал, что она сбежит еще раз и еще и еще раз, пока это не закончится либо чем-то ужасным для нее, либо пока Камилле не найдут опекуна. Ждать трагического исхода я не собирался.
Разговор с Людмилой Кирилловной и Бестревой Семеновной был настолько абсурдным и невероятным, что поверить в его реальность мне сложно даже сейчас.
Я пытался убедить двух женщин, чтобы они дали мне опеку над девочкой-подростком, чьим родственником даже отдаленно не являюсь.
И с чего Вы взяли, что сможете позаботиться о девочке? – с уже привычной язвительностью в мой адрес спросила Людмила Кирилловна.
Я работаю, у меня есть просторная квартира и я учитель. Если Вы сомневаетесь в моих моральных качествах, то я уверен, что Бестрева Семеновна готова поручиться за меня.
Ну, хорошо, - кивнула блондинка. – Если уважаемая Бестрева Семенова за Вас поручится, я не буду препятствовать.
Директриса удивленно изогнула бровь, но промолчала. Я и соцработник посмотрели на женщину, ожидая ее решения. Прожигая меня взглядом, начальница ясно давала понять, что не простит мне того, что я втянул ее в эту авантюру.
Андрей Владимирович не только отличный педагог, но и честный, высокоморальный человек, - вздохнув, проговорила женщина. - Поверьте, я знаю его не один год, и могу Вас уверить, что девочка с ним будет в большей безопасности, чем в приюте, из которого она уже один раз сбежала.
Упоминание о побеге опекаемой заставила Людмилу Кирилловну поморщиться: видимо, ее начальству тоже пришелся не по нраву этот инцидент.
Ну, хорошо. Я поговорю с директором приюта и попытаюсь объяснить всю ситуацию, но ничего не обещаю, - фыркнула женщина. - До свидания, Бестрева Семеновна, Андрей Владимирович.
Она еще раз смерила меня холодным взглядом, от которого по моей спине поползли мурашки, и твердым, чуть ли не марширующим шагом вышла из кабинета.
И как такая может работать с детьми? Я бы ее даже к котенку не подпустил.
Я выдохнул и устало сел в кресло напротив стола.
Андрей, ты хорошо подумал? – голос директрисы немного смягчился. – Это все-таки большая ответственность. Девочка потеряла родителей и вряд ли встретит на ура новость о твоем опекунстве.
Пожалуй, - пожал я плечами. – Но я единственный, кто ее сейчас понимает, и не ожидаю, что она примет меня с распростертыми объятьями, и что с ней будет легко. Сам таким же был.
О, да, - улыбнулась каким-то своим мыслям женщина. – Уж прости меня, но я отговаривала Ольгу и Владимира брать тебя из приюта.
Я понимающе кивнул. Конечно, двенадцатилетний мальчишка, год проживший где-то на улице, начавший пить, курить и баловаться наркотиками, не лучший кандидат на усыновление. Когда мои родители погибли, мне было только десять, но, попав в приют, я быстро понял, что там не приживусь: более старшие ребята гоняли младших, а воспитатели смотрели на все это сквозь пальцы. Дедовщина в армии ничто по сравнению с тем, что происходит в детских домах. От некоторых воспоминаний, связанных с годом, проведенным в приюте, мурашки бежали по телу и сейчас. Поэтому многие дети сбегали и соглашались на жизнь беспризорников, чем призрение нашего государства.
Несмотря на мои протесты, Ольга была непреклонна, словно на тебе свет клином сошелся, и должна признать, я рада, что они меня не послушали. Ты вырос отличным человеком, но думаю, то, что собираешься сделать ты, не совсем верно, - продолжила она.
Если Вы беспокоитесь о том, что между нами могут завязаться какие-то более тесные отношения…
Ну, что ты, - отмахнулась женщина. – Я знаю, что ты не так давно потерял жену. Еще раз сочувствую. И тебе не до любовных утех, особенно со школьницами. Вон какими табунами они за тобой прошлый год носились. Я даже немного жалела, что тебя на работу взяла. Камилла хоть и отличница, но девочка непростая. Ей сейчас тяжело, и чужой человек рядом, боюсь, не облегчит, а лишь усугубит эту ситуацию, - с сомнением в голосе сказала директор.
Я встал и прошел от стола до книжного шкафа. Слова директрисы заставили меня засомневаться в своих силах. Ведь действительно, что я знаю о Самойловой Камилле Сергеевне? Единственный ребенок в семье, родители журналисты, учится на отлично, идет на золотую медаль, лучшая подруга - Давыдова Ирина – вот, пожалуй, и все.
Но, к сожалению, никого из близких у нее не осталось, - настаивал я на своем.
Разве? – подняла брови Бестрева Семеновна. – А я слышала, что в Челябинске у нее живет сестра отца.
Да, - подтвердил я. – Но у женщины трое детей, один из которых болен. Вряд ли она согласится переехать сюда или взять под опеку племянницу. Есть еще одни кандидаты на опеку, - все еще сомневаясь, стоит ли об этом говорить женщине, или нет.
Да, и кто же? – спросила Бестрева Семеновна с неподдельным интересом.
Архиповы Галина Борисовна и Владислав Николаевич – друзья родителей Камиллы. Она еще встречается с их сыном Романом, и это первая причина, по которой я бы не хотел, чтобы они взяли опеку над девочкой, - ответил я, вспоминая, как однажды видел этого Романа возле ворот школы. Типичный мажор, избалованный родительскими деньгами.
А во-вторых?
Во-вторых, это то, что они уехали и приедут через месяц–полтора, а если учесть то, что Камилла уже сейчас решилась на побег, мне страшно подумать, что может случиться за это время.
Я стоял возле книжного шкафа. Аргументы, чтобы взять Камиллу под опеку, кончились, и я просто ждал решения Бестревой Семеновны. Директриса с двадцатипятилетним стажем, одной из самых лучших школ города, имела хорошие связи в сфере социальных и образовательных систем, и могла помочь с оформлением всех документов.
Женщина вдумчиво разглядывала документы на письменном столе. Пару раз переложил несколько листков в одну стопку, потом вернула их обратно. Я отвернулся от стола и стал перебирать пальцами корешки книг, стоящих на полках.
Ну, хорошо, Андрей. Если ты так хочешь попытаться спасти эту девочку и считаешь, что сможешь ей помочь. Я сделаю пару звонков, и уже завтра документы будут готовы, - медленно, словно все еще раздумывая над правильностью своего решения.
Спасибо, - я улыбнулся женщине.
Я обещала Оле с Владимиром за тобой следить, - проговорила она с теплотой.- Но пообещай мне, что если что-то пойдет не так и ты почувствуешь, что не справляешься с ролью опекуна, то мне расскажешь. Мне бы не хотелось узнать об этом от кого-то другого.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |