- Ты спрашивал, кажется… о причинах, что ли… - выдавил Бедетти вымученным голосом. Олли молчал, и пришлось продолжать самому. – Я не знаю, - выдохнул он и уставился в сторону, сверля взглядом кусты. – В смысле, я понятия не имею, чем я думал и о чем я думал.
- Давай тогда попробуем, как с Остином?.. – предложил Олин с сомнениями в собственных способностях формулировать утверждения, но с надеждой, что это сделает не самый приятный разговор короче.
- В смысле? – Николас на него уставился, чуть не сделав шаг назад, будто его послали резко и по-хамски.
- В смысле, я скажу тебе какое-то утверждение, например… как я вижу ситуацию… а ты скажешь честно, предельно честно, согласен с этим утверждением или нет?
- Окей… почему бы и нет, - Николас не совсем уверенно и не в диком восторге от этой идеи медленно кивнул.
- Тебе стыдно, как и мне, - кивнув тоже, высказал Олли.
- Ну… да.
- Это значит, что это не было сделано, чтобы поиздеваться надо мной и выставить на посмешище, так?
- Да.
- Поэтому ты не хочешь, чтобы я выставил на посмешище тебя из-за всего этого, да?
- Да, - Николас хмыкнул, взмахнув руками и будто бессильно хлопнул себя по бедрам, глядя куда-то в сторону верхушек деревьев, а потом упер руки в пояс и повернулся снова к старосте, дожидаясь очередной реплики.
Олли было не по себе, но уже не так сильно, как сначала. Он облизнулся, глядя куда-то Бедетти под ноги, и продолжил.
- Ты планировал это заранее.
- Нет, - с интонацией ужаса выдохнул Николас в ответ, тряхнув волосами.
- Отлично. Тогда, получается, это было спонтанным решением. Это было решением. Осознанным и обдуманным, просто внезапно. Ты вот лежал себе спокойно, спать собирался, а потом подумал, что абсолютно уверен, что хочешь взять и пообжиматься… со мной.
- Нет.
- Тогда что? – Олли поднял брови вопросительно, но без тени улыбки. – Если это не было шуткой, которая внезапно взбрела тебе в башку, и ты не рассчитывал на то, что она перейдет в такое… и если это не было решением, то что это было?
- Я же сказал, я не знаю, - Николас закатил глаза. – Твой метод не работает. Он работает только на долбанном Дэнли, видимо.
- Видимо, - Олли хмыкнул, но без искреннего ехидства, вынужденный согласиться. – По крайней мере, мы выяснили, что никто из нас никого не подставит. И что это не был прикол.
- Так, давай я объясню тебе, как я это вижу, - Николас заправил волосы за уши быстрым движением, будто это помогало лучше думать, сосредоточиться, сделал шаг к дереву, возле которого Олли уже почти уютно устроился.
Он все равно не сутулился, не наклонялся к старосте, просто выставил руки в его сторону, локти не прижав к бокам, а расслабленно держа их рядом с телом.
Как будто собирался вытащить противень из духовки. Или схватить кого-то.
- Я не гей. Поэтому я взбесился из-за Мориса. Поэтому я в принципе не могу кидаться на мужиков, потому что они меня… типа… притягивают. Они меня вообще не притягивают. Я даже не стану кидаться по этой же причине на мужиков, даже если мне будет вообще невтерпеж. Тем более, какая разница, одному дрочить, черт возьми, или с кем-то? Согласен?
- Абсолютно. Та же тема с Остином.
- Вот. Но я не гомофоб. Я не знаю, что за фигня, но я просто… как-то не запариваюсь по поводу Дэнли и той ерунды, которую там делал с ним. Вообще об этом не думаю. Но вчера было не то. В смысле, меня тоже подбешивала та хрень после Хэллоуина, и все такое, но и с Остином, и тогда я был в хлам, да и ты тоже. И он. Поэтому мне уже плевать на те вещи… - Николас махнул рукой на воздух, морщась. – Но вчера… ну… три глотка нифига не делают. Нифига не оправдание. И это был не порыв.
- Да уж, как-то сложно назвать несколько часов «порывом», - Олли снова усмехнулся, опустив ногу, приставив к дереву подошвой вторую, нервничая, потому что Бедетти оказался как-то еще ближе, чтобы говорить тише, чтобы точно никто не услышал даже из ближайших кустов.
- В общем… я не хочу сказать, что я подумал, почему бы не подрочить со старостой, ведь мы, типа, живем вместе, и он не противный, все такое. Нет, не так. И я не имею в виду, что я там… ну… в общем, дело не в тебе.
- И не в тебе, - быстро отреагировал Олли. – Я тоже не имел в виду, что я не гей такой для всех, а ты, типа, исключение. Нет. Ты просто тоже… не противный.
- И это ведь даже не секс, - вздохнул Николас раздраженно и обреченно.
- Вот именно, - Олли покивал, даже не собираясь спорить.
- Но мне лично стыдно не за это. Мне стыдно за… - договорить не хватало никаких нервов, никакого самообладания. Но окончание фразы Олли мог додумать и сам, прекрасно зная, что додумает верно. Именно то, что Бедетти просто не смог сказать вслух.
Стыдно за то, что он был абсолютно трезв и при этом целовался со старостой. Стыдно за многие мелочи, которые точно не стоило делать, если он хотел потом выставить все за «почти банальное развлечение двух соседей по комнате».
- Мне тоже, - Олли гораздо тише заметил, чтобы прервать жуткое молчание с уже надоевшим плеском воды и шумом листвы на фоне. – Я, по-моему, не созрел это обсуждать. А тебе, на самом деле, нечего сказать. А я не хочу ничего слышать, потому что становится только хуже.
- Это ты начал спрашивать про причины там, - отмазался Николас машинально, напомнив ему про вторую записку.
- Я был неправ, - староста пожал плечами. – Лучше давай просто решим, что дальше.
- Ну, мы же сейчас разговариваем. Почему не продолжать в том же духе?
- Я не знаю, как ты, а я свихнусь. У меня на уме постоянно эта хрень, как я… я… - Олли тоже не смог вслух сказать, что даже малюсенький момент с чертовыми пальцами его заставляет думать даже о суициде.
- Так, ладно, - Николас опять взялся за голову, жмурясь. – Это я во всем виноват. Я придурочный, я педик, наверное, оправдания – хрень. Мне не страшно, что ты меня сдашь, потому что… это чушь. Ты не сможешь меня сдать, ты не захочешь просто, потому что мы одно и то же делали, и ты сам будешь выглядеть кошмарно при этом. Мне плевать, в общем. Я, наверное, педик. Не знаю, почему не Морис, почему не Дэнли, но я просто, мать твою, в тот момент думал только о том, что могу залезть по этой гребаной лестнице и тебя засосать. Все. Больше ни о чем. Даже не думал, а просто делал. Машинально. Я хуже Дэнли, меня просто потянуло, а я взял и сделал. Я не знал, что я дальше буду делать, я готовился только получить в рыло, скорее всего, и убраться обратно, к себе на полку. Я даже не думал делать еще что-то, а ты взял и не дал мне в рыло, и само как-то… ты тоже педик, Чендлер, я поздравляю тебя, - выпалил он на одном дыхании и после саркастичного поздравления пытался отдышаться, немного округлив глаза и глядя на опешившего старосту.
- П… почему сразу «педик»?.. – Олли споткнулся на собственном вопросе, морщась, будто услышал самую грустную новость в своей жизни. – Блин… это мужская академия, что ты хочешь?.. Эта бешеная баба, блин, запудрила мозги Остину, а он начал всю эту муть, он же к тебе полез, он виноват, а потом началось. Если бы не это, вообще ничего бы не было.
- Полная… полная чушь! – перебил его Николас, дернув рукой со сжатым кулаком и только оттопыренным указательным пальцем. Он рявкнул, сверкнув глазами, и Олли решил замолчать, понимая, что оправдания звучали и впрямь по-дурацки. – Она виновата только в том, что пудрила ему мозги! Она не виновата в том, что он делал потом! А он виноват только в том, что он начал всю эту хрень с дурью и полез ко мне, а потом к Морису! А Морис виноват только в том, что запал на меня, как мудак, а потом дал Дэнли! Да и вообще, это не мое дело, кому он дает! Это только его дело! А я виноват только в том, что я сделал, потому что мог не делать! Виноват в том, что именно сделал!
- А я тогда в чем виноват?.. – Олли хихикнул нервно, вздрогнув.
- В том, что не послал меня, - вдруг с криков резко перешел на шепот Бедетти, прищурившись и наконец наклонившись к нему ближе, будто обвиняя по-настоящему. – Я не сваливаю то, что сделал сам, на тебя. Но ты виноват в том, что со мной сосался. Понятно? Не я виноват. Я виноват только в том, что сосался с тобой.
- Что?.. Ты слышишь, что ты несешь?.. – Олли на него уставился, как на полоумного.
- А что, кто-то кого-то заставлял, что ли?.. – продолжал шипеть Николас, двигая бровями с жутким ехидством в голосе. – По-моему, нет. Ты не виноват в том, что я к тебе полез, и что я сосался с пресвятым нашим старостой. А я не виноват в том, что ты сосался со мной, и тебе это нравилось. Ты не виноват в том, что я всюду сую свои дебильные руки, оторвать бы их мне уже, бесят. А я не виноват в том, что ты в рот тащишь, что попало. Тебя же это парило, да?..
Олли замер, прижавшись затылком к стволу дерева, вытаращив глаза и еле дыша, чтобы не выдать панику.
- Мне продолжать? – спросил он, так и стоя – почти впритык, наклонив голову чуть вбок и все еще щурясь.
- Пугаешь меня, что ли?.. У меня полно времени, продолжай, - Олли пожал плечами, поводил руками неуклюже по воздуху, не зная, куда их деть. Не осталось между ними расстояния, чтобы скрестить руки на груди, а в карманы убрать было бы глупо, так что он отвел их чуть назад и прижал ладони к дереву, будто держась за него на всякий случай.
- Я не виноват в том, что тебя что-то в этом пугает, - заметил Бедетти. – Ты сейчас не виноват в том, что я тебя гружу этой фигней. А я не виноват в том, что ты не посылаешь меня до сих пор и не валишь с космической скоростью к академии. Согласен?
- Абсолютно, - Олли спорить не стал, потому что признавал чужую правоту чаще с легкостью, а не как Остин. – Мне вообще… нравится такое отношение к ситуации. Звучит так, как будто никто ни в чем не виноват. Ты так мило любое свое действие объясняешь моим. А мои – своими. Что вообще никто ни в чем не виноват.
- А почему бы и нет?.. Ведь я не закрутил вдруг с Дэнли, правда? Потому что я не виноват был, что он лез ко мне с этой дурью, а он не виноват был, что мне это не понравилось, и я его сразу и вполне отчетливо послал с этими штучками. Я же не закрутил с Морисом? Я не виноват в том, что он педик и запал на меня. Поэтому я взял и отшил его тоже. Ты не виноват в том, что ты – пресвятой староста, который… который… - Николас запнулся на словах, все еще не в силах побороть своей волной смелости бескрайнее море стыда и смущения.
- Который? – Олли усмехнулся, резко и вопросительно подняв брови.
- Вот это, - Бедетти растянул губы в ехидной ухмылке. – Ты же вечно не можешь вовремя прикусить язык.
- Я могу прикусить твой, если хочешь, - Олли выпалил машинально, имея в виду совсем не то, что почудилось им обоим сразу же, как прозвучало. – В смысле… тебе бы заткнуться уже.
- Я не виноват, если кто-то там, кто угодно, не мешает мне делать то, что я делаю, по какой бы причине я это ни делал.
- Пф, Бедетти, я не виноват, если кто-то там, кто угодно, делает что-то, чего я делать не просил и на что я даже не намекал, - Олли дернул плечом, лихо и легко скинув с себя всю ответственность по примеру Николаса.
Бедетти ничего не делал. Олли казалось, что он что-то собирался сделать, что вот-вот сделает, но он вообще не шевелился, а потом отодвинулся и кивнул.
- За это тоже будет стыдно. Метров через двадцать, - он усмехнулся, кивнув в сторону дороги к академии.
- Я буду напоминать себе, что я ни в чем не виноват, - успокоил его Олин.
- Мы разобрались? Причины не так уж важны, по-моему. Ведь уже случилось, и тебя грузит именно то, что тебе дальше делать. Ты же такой… логичный и правильный, - Николас осклабился, закатывая глаза, совсем отходя от дерева.
- И что теперь будешь делать ты? Нелогичный и неправильный, мать твою, - не удержался Олли, морщась и делая шаг за ним, к академии. – Что случилось, то случилось, нет? Что ты с Грэйсли делать будешь? Игнорировать его? Или вы помиритесь? Может, еще и жить снова вместе будете?
- Уже второй раз такое чувство, что кто-то ревнует, - посмотрев по сторонам демонстративно, протянул Николас, делая такой «тонкий» намек, что у Олли лицо потеряло эмоции, и взглядом можно было, наверное, превращать людей в камень.
- Лечись. А то какие-то лишние чувства.
- С какой стати мне вообще что-то делать с Морисом? – Николас зевнул, и было не совсем ясно, сделал ли он это нарочно. – Жить ему придется с Дэнли, если подумать, а у меня уже есть… сосед, типа. И не так много времени, чтобы шататься где попало, пока не наткнусь на него. Так что я вообще ничего не собираюсь делать. Ты же, смотрю, не совершаешь каких-то особых действий с Дэнли, нет?
- Его дела меня не касаются. В отличие от чьих-то еще.
- Если ты не хочешь, чтобы тебя что-то касалось, оно не коснется, - заверил Николас мерзким, философским и обличительным тоном. – Мне не хотелось, чтобы меня касалась вся эта голубая чушь Мориса, и она меня не коснулась. Так, задела, но не коснулась. А тебя, по-моему, не коснулись штучки Дэнли. Так что, если бы ты не хотел… - он легко взбежал по ступенькам крыльца быстрее, чем Олли мрачно по ним поднялся, еле переставляя ноги с обреченным видом.
- Знаешь, что?.. – задал он риторический вопрос, оказавшись с Николасом рядом и открыв дверь.
Бедетти поднял брови, показывая, как внимательно готов был слушать очередное откровение.
- Я согласен, что у меня не было поводов тебя ненавидеть, потому что я тебя вообще не знал. А теперь я немного знаю. И, блин… у меня были поводы ненавидеть тебя. Это сложно, но, в общем, я правильно делал.
- Да я тоже, - Бедетти фыркнул, огрызнувшись. – Зануднее человека не то что здесь, а на всем континенте нет.
- Ну так не лезь к нему, - буркнул Олли, проходя в холл академии.
- Ну так ненавидь убедительнее, - передразнил, скорчив рожу, Бедетти, а потом закатил глаза и свернул в правый коридор, к лестнице перед кабинетами.
Глава 30
За ужином царило напряженное молчание, но со стороны Остина исходила какая-то аура победителя.
Николас в упор смотрел только в свою тарелку, левой рукой держа вилку и расковыривая ужин, как будто на дне тарелки мог оказаться клад. Правой рукой он периодически отбивался от тычков локтем в бок от старосты, пихал его в ответ сам. Вместо Питера рядом с Остином сидел Морис. В красном свитере и с какими-то неестественно бронзовыми волосами.
«Как баба, честное слово», - подумал Бедетти, когда увидел новый цвет. «Послали – сбежал, покрасился, вернулся. Вот изменилось-то прямо от этого что-то».
Остин думал о том, что уже решил начать новую жизнь, совершать только те поступки, ответственность за которые готов принять и тащить на себе до конца. Морис вдруг вернулся, и настроение ударило в высшую точку шкалы, раскалив градусник терпения. Хотелось торжествующе и свысока смотреть на Бедетти и Олина, которые молча толкались и скрипели зубами, чуть не ругаясь.
Хотелось победно посмеяться в лицо Уиллсону, который выбил правду о таблетках, но теперь тоже был в этом замешан по уши, а потому не смог бы Остина легко и просто сдать. Питеру пришлось отсесть на другой край стола, к Нилу, который отсел туда, чтобы не сталкиваться с Остином даже в столовой.
От компании Нила Питер был почему-то не в восторге. Если все его давно привычные одноклассники жалели его не откровенно, а просто окидывая сочувствующими взглядами, то новенький даже не считал нужным скрывать эмоции, которые при виде торчащих костей испытывал. Он во всем стремился помочь, в то же время делая вид, что ему наплевать, но как только кто-то на Питера начинал «наезжать», у Нила сразу прибавлялось наглости и смелости.
Пит ненавидел жалость к себе, поданную в таком виде. Ведь он не девчонка, его не нужно защищать. Если он захочет, защищаться придется всем, против кого он что-то задумает, и какой-то дурацкий вес ему в этом точно не помешает. Ведь кто еще, как не он, может так убедительно раз в полчаса вдыхать из пустого ингалятора, мучительно жмурясь и закатывая глаза в «приступе».
Если потребуется, он сделает пять кругов вокруг всей академии и сможет отдышаться за пару минут, только никто об этом не знает.
Морис в его планы точно не входил, как и то, что теперь его поселили с Остином, который после слов старосты вызывал у Питера безумный интерес.
- А ты уезжал куда-то? – с любопытством, высунувшись из-за ряда чужих голов, спросил он. Грэйсли сначала его даже не узнал а потом присмотрелся к тонким, мелким чертам лица, паскудной, какой-то двусмысленной ухмылочке…
- Пи-и-ит… - он сам тоже осклабился. – Да, мы с предками летали на горнолыжный курорт.
- Здорово, наверное. Ты любишь лыжи?
- Обожаю, - процедил сквозь зубы Морис, подняв ехидный взгляд на старосту, но тот на него даже не смотрел, сдерживая желание прорычать что-то и толкаясь с Бедетти. Тот безрезультатно пытался то ли поесть, то ли сделать вид, что ест, но тоже увлеченно тыкал в незащищенные места старосты, когда успевал. Звучные шлепки по бедрам, выдохи, когда кто-то попадал кулаком или локтем под ребра, шипение, когда кулак от всей души врезался в бедро.
- А мне всегда казалось, что у тебя… посветлее как-то волосы, - Питер сосредоточенно сдвинул брови, будто правда не помнил, какого цвета волосы у одноклассника.
- Я думал, в наше время уж чем-чем, а краской для волос никого не удивить, - Морис пожал плечами, облизывая десертную ложку с длинной резной ручкой.
Под столом он чисто случайно задел ногой ногу Николаса, успел в панике подумать, что сейчас будет скандал, но Бедетти снова не заметил, уже повернувшись к старосте и откровенно пытаясь с ним подраться за столом, сдержанно блокируя выпады с попытками дать ему поддых. Еще чуть-чуть, и он начал бы, судя по лицу, Олина душить.
- Просто раньше вы с Николасом были очень похожи. В смысле… ну, оба такие из солярия, блондины, все такое, - Питер выразительно посмеялся, вдохновенно помахивая в воздухе вилкой.
- Я не хожу в солярий, - огрызнулся Бедетти, услышав это, но не отвлекаясь от Олли и злобно щурясь в его сторону.
- Я тоже никогда не ходил, - Морис согласился. – Забавные у тебя воспоминания, Пит. Кстати, как там, на оздоровительных курортах?
- Да так же, по-моему, как на горнолыжных, только без гор, без снега и без лыж. И с таблетками. А почему ты решил поехать посреди учебного года, а не на каникулах? Как раз бы после Рождества уехал, а так…
- А это не моя идея была, родители предложили. Мой отец получил новую работу, и мы решили это отпраздновать, вроде как, - выдал красивую, официальную версию Грэйсли.
- Это круто, - кивнул Питер. – А то я слышал другую версию тут, в академии. Я ничего не имею в виду, просто слышал, что ты уехал из-за того, что вы с Николасом поссорились. Из-за чего, кстати?
- Да-а-а… - Морис начал отвечать, но его заклинило, а потом вдруг осенило. – Да ты посмотри, с ним невозможно не ссориться. Даже староста… староста… - он повторял, глядя на то, как Бедетти с Чендлером сцепились, держа друг друга за руки, чтобы не позволить врезать себе, буквально шипели друг другу в лицо что-то, думая, что никто на них не обращает внимания.
- Поразительно. Кстати, ты пришел раньше, чем я, сегодня. Я теперь обычно с Остином сижу, - ненавязчиво пропел Питер, улыбаясь широко-широко.
- Правда?.. Ну, обычно с ним сидел наш староста, - Морис пожал плечами, совершенно на него не глядя. – А потом с ним сидел я, пока не уехал. Я не знал, что ты приедешь. То есть, ты не знал, что я уехал ненадолго, так что занял мое место. Извини, Пит.
- Ничего, - Уиллсон так же сладко пропел, но Остин, прислушивавшийся к голосу, уловил такое желание разбить череп Мориса о стену, что невольно вздрогнул.
- Иди ты в жопу, суслик долбанный, - цедил сквозь зубы Николас, сверкая глазами и стискивая чужие запястья.
- Сам ты суслик, крыса пучеглазая, - шипел на него Олли в ответ, шевеля пальцами и скрючивая их, будто пытаясь добраться до лица заколебавшего его Бедетти и если не выцарапать глаза, то просто поцарапать.
Николас его отпустил и отпихнул, отвернулся, снова уставился в месиво на своей тарелке.
Олли не удержался и махнул левой рукой, не глядя. От звонкого шлепка по щеке дернулись все. Староста даже не ожидал, что попадет, а Бедетти, обалдев на секунду и приоткрыв от неожиданности рот, схватил его за руку и дернул ее вниз, к скамье, прижав к ее краю.
Почему-то тянуло улыбнуться, а ненависти не было ни капли, несмотря на все слова. Не верилось в оскорбления даже самому Олли, самому Николасу, которого не устраивала только горящая от пощечины половина лица.
- Какие высокие отношения, - не удержался Остин, поднимая брови, но глядя куда-то в салфетницу.
- Да не говори, - согласился Морис, задевая его локтем многозначительно.
- На, съешь эту дурацкую гадость, - Олли любезно переложил со своей тарелки веточку брокколи, похожую на миниатюрное дерево, на тарелку Николасу.
- Да пожалуйста, - тот левой рукой шмякнул ему в ответ на тарелку такое же мерзкое овощное рагу.
Морису было не по себе, он просто не мог даже предположить, что за чертовщина успела произойти, пока он катался с крутых склонов на лыжах. Староста сидит с Бедетти? Пусть так, пусть они рассорились с Остином, судя по всему, но такое… яростное общение? Да, Морис снова видел ту же ненависть, те же оскорбления, что и раньше, но результат и реакции были какими-то другими. Очень хотелось заглянуть под стол и проверить, что они там делают руками, которые так и не вынимали.
Николас по-прежнему прижимал руку Олли к скамье, придавив ее ладонью к краю и крепко держа своей. Староста дергал только пальцами, выпрямляя их и растопыривая, а потом возвращая обратно и все время боясь только, что вляпается в жвачку под скамейкой. Жвачки там не было, насколько он понял, а Бедетти прервал маневры пальцами, просунув между них свои и вцепившись в край скамьи со всей силы. Кончики пальцев Олли только торчали, как шипы из морской мины двух сжатых кулаков.
Он подергал плечом этой руки, пытаясь ее выдернуть из чужой хватки, и Морис на это исподлобья посмотрел, стискивая зубы, чтобы не выдать желание высказать что-то ехидное.
- Поможешь мне шмотки разобрать? Там столько барахла с курорта. Кстати, второй шарф есть, хочешь? – он повернул голову к Остину, и тот сначала вхолостую открыл и закрыл рот, а потом кивнул.
- Само собой.
Противно было Морису даже не от того, что это был именно Олли, сидящий рядом с Бедетти. Противно было не от того, что они вытворяли какую-то ерунду, увлекаясь полностью. Противно было от всего сразу и понемногу.
Если Николас так взбесился из-за его голубизны, почему он это делает? Если он это делает, то почему не с ним, а со старостой? Староста что, чем-то лучше?
«Я был прав», - Морис мысленно вздохнул, решив смириться. «Это не внезапно, не «ни с того, ни с чего», на самом деле ведь. Если бы он был такой весь нормальный, он бы не трепал мне мозги целыми сутками о том, какой же Чендлер говнюк тупой. Это просто… ну, ведь не каждая баба нравится каждому мужику, правда? Не каждый педик нравится каждому педику. Зависит от человека. Если бы я ему хоть немного нравился, давно бы уже были не друзьями. Если бы хоть немного нравился, он бы не послал так… запросто. Если бы Чендлер был ему по барабану, он бы давно уже забил на то, с кем там Дэнли дружит. А если бы все дело было действительно в Дэнли, он и докапывался бы именно до него, а не до Чендлера. Все было очевидно, и только я, как дебил… на что-то там надеялся. О, потрясающе. Но я не трус, нет. Делайте, что хотите, навязываться не стану. Вот только… если Уиллсон еще раз сюда посмотрит… я сверну его тоненькую… утиную… шейку… вот этими… руками».
Старосте наконец удалось вырваться, и он с грохотом вскочил из-за стола, чуть не перепрыгнув скамейку и схватив свой поднос.
- Чучело, - буркнул Бедетти, наблюдая за тем, как Олли с гордым и надменным видом покидает столовую. Когда он скрылся в коридоре, взгляд Николаса остановился на Морисе, все еще сидевшем напротив и испаряться не спешившем. – Как отдохнул?
- Классно. Скучно с предками, но классно.
- Ну, я думаю, ты нашел там, как развлечься, - паскудно намекнул Николас.
- Да нет, все же учатся. Никого моего возраста не было.
- Ну, тогда действительно скучно. Цвет забавный.
- Спасибо, - выдавил Морис сдержанно, стискивая ложку.
- Тебе не идет, по-моему.
Питер на другом конце стола расцвел, а Морису свело зубы.
- Тебе тоже много чего не идет. Розовый, например. Делает похожим на… на педика, - он улыбнулся, но нервно дернул головой, вскинул брови выразительно.
- Может и так. Но цвет тебе от этого больше идти не стал, - Николас пожал плечами.
- Мне нравится, например, - не выдержал Остин.
- Не надо с ним спорить, - Морис хмыкнул, тоже на бывшего друга не глядя, а размазывая остатки торта ложкой. – Смысл спорить с человеком, который сам не верит в то, что говорит.
- На себя бы посмотрел, - Бедетти огрызнулся, обозлившись, что о нем говорят в третьем лице в его же присутствии.
- А у меня все в порядке. А у вас там что со старостой? Внезапно проснувшиеся дружеские чувства?
- Почему дружеские? – ответил, почти перебив его, Николас, в этот момент думая только о том, как бы удивить, заставить потерять дар речи самого Мориса и, желательно, Остина заодно.
- И что ты этим хочешь сказать?
- Я ничего не хотел сказать, это ты спросил.
- А ты ответил как-то странно, и нам всем безумно интересно. Уточнишь? – Грэйсли чувствовал себя победителем, хотя в груди у него вместо сердца, казалось, был свежий фарш, еще сочащийся кровью, и от этого немного тошнило.
У Остина просто не было слов, он не верил, что слышал тихий, вкрадчивый, но ехидный голос Бедетти, который что-то «такое» говорил об Олине. И он уверен был, что не хочет услышать уточнения.
Николас тоже опомнился, но видел, что за всем пафосом, с которым Морис расспрашивал, было что-то, что хотелось давить, втаптывая в грязь, слушая писк и глядя на брызги крови.
- Я бы на твоем месте ничего не стал говорить о старосте в его отсутствие, - заметил Остин.
- А то показания могут разойтись, - Морис усмехнулся.
- Я поговорю с ним на эту тему. И если он посчитает нужным, сам скажет. Пойду его, как раз, поищу, - Николас осклабился, встал вместе с подносом и пошел обходить стол.
Настроение у Мориса было испорчено окончательно. Отдыха в заснеженных горах как не бывало, и в груди все та же тяжесть, только уже не свежая рана, а бесконтрольно заживающая, с коркой запекшейся крови.
- Да этого быть не может. Забей, - Остин толкнул его локтем.
- Не успокаивай меня. В смысле, мне не так хреново, чтобы меня утешали, - Грэйсли фыркнул шепотом. – И это может быть. Я говорил, что он целыми сутками только и думал, как бы поудачнее Чендлеру нагадить. А теперь, надо же, какая близость. Плевать я хотел, что они там делают. Пусть хоть в дочки-матери играют.
Остин пожал плечами и подумал на секунду, что с противным Уиллсоном в этот момент сидеть рядом было бы… спокойнее. Он хоть и вредный, но от него не исходит удушающий «запах» ран, которые он скрывает, стискивая зубы и делая вид, что ничего не чувствует.
Морис не трус. Но недостаточно сильный, чтобы скрыть, как ему плохо, и как он себя самого ненавидит за свои же чувства.
Глава 31
Дверь в комнату хлопнула, и Николас вдохновенно всплеснул руками.
- Зашибись. Ты здесь, - он просто слов не находил.
- Я должен быть где-то еще? – Олли, сидевший за столом перед своим ноутбуком, оглянулся со скептическим выражением лица.
- Я все обошел, тебя не было вообще нигде.
- В комнату додумался зайти в последнюю очередь, - констатировал Олли.
- Нет, я зашел в нее с самого начала, но тебя не было.
- Может, я в этот момент ходил к автомату, - староста пожал плечами, и взгляд Николаса упал на фантики от шоколадных батончиков рядом с ним, на столе.
- Как можно столько жрать всякого дерьма и быть тощим?.. Давно должен жир колыхаться.
- Не знаю, я на лишний вес, кажется, не жалуюсь. Ты можешь сказать больше?
- Нет, если бы он был, я бы заметил, - Николас фыркнул и прошел к кровати, сел на нижнюю полку, подвинувшись к стене и привалившись к ней спиной.
- Это чудесно, что ты никак не даешь выкинуть это из головы и забыть, как страшный сон, - Олли улыбнулся с сарказмом, на самом деле раздражаясь до предела. Он злился на Бедетти, но понимал, что на самом деле злится на самого себя. Бедетти все изложил не совсем так, как хотелось бы услышать в разговоре на озере. В этом месте Олли задавался вопросом «А что, собственно, я хотел услышать?» Ответ напрашивался незамедлительно, но был таким отвратительным, что он мигом начинал ненавидеть себя.
«Прекрасно. Он бесит меня потому, что не признался в безумной любви, что ли. Господи, как я вообще могу об этом думать, это же… предел просто. Подумать стремно. Представить нереально», - Олли мучился, зависая на очередном видео и пытаясь отвлечься.
Самым гадким было осознание того, что предложи Бедетти, в самом деле, что-то подобное, Олли не уверен был на сто процентов, что смог бы отказаться сразу, незамедлительно, не сомневаясь ни секунды.
Более того, он уверен был процентов на девяносто пять, что задумался бы надолго. Оставшиеся пять процентов не утешали ни капли, потому что в них содержалась уверенность, что он и думать долго не станет, обалдеет на пару секунд, а потом согласится.
Вот и получалось, что как бы противно ни было от самого себя, ненавидел Олли все-таки Николаса, который не сделал того, что от него подсознательно хотелось бы получить.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |