Даму Алтоша запер в кухне, которая выглядит вполне обычно, только в ней совсем нет окон.
-- Алансэ, -- представляет её Азамат. -- Это моя жена, Лиза. Ей захотелось с тобой познакомиться.
Алансэ -- очень красивая женщина, хотя возраст на ней сказался. Если не обращать внимания на морщинки, лицо просто точёное, можно с неё Клеопатру рисовать. Правда, формы не совсем подходящие, дама в теле, хоть и не чрезмерно. На выдающемся бюсте свободно разложены несколько рядов каменных бус, недлинные слегка завитые волосы украшены нитями самоцветов, строгий диль глубокого зелёного цвета с лёгкой вышивкой -- по муданжским понятиям, деловой костюм. При нашем появлении она не встаёт, хотя сильно удивляется, когда Азамат меня представляет. Не ждала, небось, что он меня приведёт.
-- Я думала, у Хотон-хон гласное имя, -- низким напевным голосом изрекает она.
-- Гласное, -- не спорит Азамат. -- Ума не приложу, зачем бы тебе его знать.
Алансэ кивает и вежливо улыбается, оставляя тему. Азамат садится на лавку напротив неё, я присоединяюсь, а Алтонгирел занимает позицию стоя у торца стола. Всё это происходит в молчании.
-- Давай обсудим твои требования, -- предлагает Азамат, скрещивая руки на груди.
Алансэ молчит, рассматривая меня, потом замечает:
-- А жену ты привёл, чтобы продемонстрировать своё бедственное положение? В бюджете страны нет денег на бусы?
Я смеюсь от неожиданности и идиотизма этого комментария, но Алансэ не оценивает юмора.
-- Она не сочла нужным наряжаться ради тебя, -- противным голосом сообщает Алтонгирел.
-- Нет, правда, зачем она здесь? -- дама обращается к Азамату, указывая на меня небрежно изогнутой рукой.
-- Мне было интересно, -- отвечаю сама, -- как так получилось, что вы родили этого ребёнка. Если я правильно понимаю, для вас внебрачный ребёнок не менее унизителен, чем для Азамата.
Алансэ бросает изумлённый взгляд на Азамата -- явно не ожидала, что он мне всё расскажет, -- но быстро справляется с собой и улыбается.
-- Думаете, я блефую и постесняюсь огласки? Нет уж, справедливость должна быть восстановлена. Конечно, для меня это тоже позор, но не прятаться же вечно. Я не могу допустить, чтобы человек с таким пятном на совести был Императором Муданга. Боги мне этого не простят. Если ему и суждено стать родоначальником новой династии, пускай искупит свою вину.
-- А ты не думаешь, что он её уже искупил, профилактически? -- язвительно интересуется духовник.
Азамат усмиряюще поднимает руку.
-- Тихо, тихо, давайте не будем ссориться.
-- И всё же, -- гну свою линию, -- как вышло, что вы решили родить?
-- О, на то было много причин, -- пожимает плечами Алансэ. -- Во-первых, я поздно заметила, что беременна. Во-вторых, у меня было мало денег, а обращаться за этим к Азамату казалось унизительно...
-- Зато сейчас не кажется, -- тихо комментирует духовник. Алансэ его игнорирует.
-- К тому же, -- продолжает она, -- я боялась, что после аборта не смогу больше рожать, а целители и повитухи требуют очень много денег, чтобы держать такую информацию в тайне от возможных женихов. Я решила, что раз уж богам угодно так меня мучить, возможно, в этом есть некий высший смысл.
Алтонгирел не сдерживается и заходится каркающим смехом. Кажется, я никогда раньше не слышала, как он смеётся.
-- М-да, вполне возможно, -- задумчиво соглашается Азамат. -- Так ты говорила, что хотела бы видеть своего мужа на высоком государственном посту.
Алансэ кивает и кокетливо склоняет голову набок.
-- Он, наверное, сильно удивится такому внезапному повышению, -- продолжает Азамат.
-- Он знает, что я была твоей невестой, и перед отъездом я ему сказала, что поговорю с тобой, так что он готов к чудесам.
-- А о природе чудес он догадывается? -- приподнимает бровь Азамат.
-- Добрая память, -- с нажимом отвечает Алансэ. -- Я понимаю, твой первый порыв -- рассказать ему всё. Вижу, у тебя вообще слабость выбалтывать секреты супругам. Конечно, я бы предпочла оставить его в неведении, но он от меня всё равно никуда не денется, так что ты только испортишь жизнь хорошему человеку.
-- Что-то мне подсказывает, что его жизнь уже портить некуда, -- снова возникает Алтонгирел.
-- То есть ваш муж не знает о ребёнке? -- прямо спрашиваю я. Это уже не смешно.
-- Твоя жена внимательно слушает для такой внешности, -- говорит Алансэ Азамату. Я даже начинаю понимать, чем она могла ему нравиться.
-- Мне просто интересно, -- продолжаю, -- он не знает, что ребёнок не от него или вообще не знает о его существовании?
Она соизволяет на сей раз ответить прямо мне.
-- Во время беременности было трудно найти мужа, тем более после громкой истории с изгнанием Азамата. Пришлось скрыться в уединении, благо при тех печальных обстоятельствах это никого не удивило.
-- Значит, ребёнка ты прячешь? -- Азамат тоже устал от танцев вокруг да около и посерьёзнел. -- Где?
Алансэ мило улыбается.
-- У родственников. Не найдёшь.
Азамат щурится и поджимает губы.
-- Вообще мы бы хотели удостовериться, что он существует, -- говорю.
Она подталкивает мне по столу снимок мальчика лет десяти, настолько похожего на Азамата, что мог бы быть и самим Азаматом.
-- Снимок старый, -- говорю, -- и по-моему, это и есть Азамат.
-- Я сделала эту фотографию собственноручно в начале осени, -- холодно сообщает Алансэ. -- Но если вам угодно мне не верить, что ж, посмотрим, поверит ли Совет Старейшин.
-- Я что-то не поняла, так трудно сказать, где мальчик живёт? -- удивляюсь.
-- Она думает, -- говорит мне Азамат на моём родном, -- что мы его убьём.
-- Чего?! С дуба рухнула, что ли?
Азамат хмурится.
-- Не понял, что ты сказала, но некоторые люди так делают, чтобы... э-э... сохранить репутацию.
Я хватаюсь за голову. Эти дикари!!!
-- Ты можешь как-то её убедить, что не станешь убивать ребёнка?
-- Не думаю.
Алансэ с интересом, а Алтонгирел нервно наблюдают за нашим общением.
Тяжело вздыхаю. Насколько я успела изучить муданжцев, они не слишком рады бывают приютить у себя детей родственников. Либо она им за это платит (в чём я сомневаюсь), либо просто врёт. Азамат, похоже, пришёл к тем же выводам.
-- Давай её порасспрашиваем с твоими травками, -- говорит он Алтонгирелу на всеобщем. Алансэ хмурится -- видно, что-то поняла, но не всё.
-- Не думала, что у тебя поднимется рука на женщину, -- встревожено говорит она Азамату.
-- Успокойся, мы не причиним тебе вреда, -- миролюбиво отвечает тот. -- Я просто хочу удостовериться, что ты говоришь правду про мальчика.
Алтонгирел тем временем исчезает в недрах дома и возвращается с двумя мешочками чего-то сушёного. Из одного он аккуратно отмеряет две чайных ложки и заваривает их кипятком из водогрейки, помешивает, любовно отцеживает через ситечко твёрдую фракцию и даже добавляет холодной воды, чтобы дама не обожглась. Затем ставит пиалу с розоватой жидкостью перед Алансэ и выжидательно опирается на угол стола. Алансэ внимательно рассматривает его, потом меня, Азамата и дверь за широкой Азаматовой спиной.
-- В случае моей смерти будет опубликовано письмо, где всё рассказано, -- наконец сообщает она.
-- Излишняя осторожность, -- улыбается Азамат. -- Я не стану убивать мать своего ребёнка. Но, согласись, я должен быть уверен, что ты не блефуешь, прежде чем выполнять твои требования. Всё-таки я много лет проводил операции с заложниками.
Алансэ поджимает губы и наконец решается -- одним глотком осушает пиалу.
Алтонгирел ставит на стол маленькие песочные часики с разноцветным песком, который насыпает красивые абстрактные картины. На торце выгравировано "Помни каждую минуту. Эц.". Пока время идёт, духовник нашёптывает что-то, водя руками над головой дамы.
Когда песок заканчивается, я перевожу взгляд на Алансэ. Она откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, рассматривает край стола. Лицо у неё спокойное и расслабленное. Алтонгирел наклоняется к ней и спрашивает:
-- Как умер твой отец?
-- Несчастный случай на охоте, -- тут же отвечает Алансэ, потом добавляет: -- но я думаю, что его нарочно застрелили.
-- Приятный, видимо, был человек, -- говорю. -- Под стать дочке. А к чему этот вопрос?
-- Проверяю, дошла ли она до кондиции, -- поясняет Алтонгирел. -- Ну, спрашивайте.
Я предоставляю слово Азамату.
-- Итак, напомни мне, Алансэ, зачем ты здесь?
-- Хочу слупить с тебя за ребёнка, -- меланхолично отвечает дама. -- Запоздало, конечно, но ещё можно.
-- Чьего ребёнка?
-- Твоего! За мужниного я уже с него получила, хватит на безбедную старость.
-- Мой ребёнок жив?
-- Живёхонек. Что ему будет-то...
-- Где он?
Алансэ секунду мешкает, потом всё-таки отвечает:
-- В приюте для безродных, где ему и место.
Азамат угрюмо кивает, его подозрения подтвердились.
-- В каком именно приюте?
-- Хромого Гхана на Сиримирне.
-- Кто кроме тебя знает о ребёнке?
-- Ну, Гхан, естественно.
-- А сам мальчик знает, кто его отец?
-- Нет, но тут одного взгляда достаточно.
-- Хорошо... Где ты держишь письмо, в котором рассказано о ребёнке?
-- Нет никакого письма, я это сказала для подстраховки.
-- А вообще какие-нибудь обличающие записи ты делала?
-- Очень мне было нужно! И так раз в год езжу в приют заплатить Гхану за молчание, уже не знаю, какой предлог выдумать, ещё не хватало обличающие записи дома держать!
-- Спасибо, -- Азамат кивает. -- Это всё, что я хотел узнать. Алтонгирел?
-- Погоди, я ещё спросить хочу, если ты не против, -- говорю. -- Алансэ, почему ты всё-таки сохранила ребёнка?
-- Знающий сказал, что Азамат вернётся очень богатым. Не сказал только, как долго ждать, шакалий потрох.
-- Это больше похоже на правду, -- кривлюсь я.
-- Как ты предлагаешь с ней поступить? -- спрашивает Азамат у духовника, который занялся завариванием снадобья из другого мешочка.
-- Подчищу ей память, -- буднично отвечает Алтоша. -- Чтобы никаких воспоминаний о ребёнке. Хочешь, что-нибудь внушу?
-- Как ты собираешься это делать? -- удивляюсь я. У нас на Земле в принципе есть технологии, но они все связаны с нейрохирургией, сложными синтетическими веществами и громоздким оборудованием.
Алтонгирел смотрит на меня с высокомерной ухмылкой.
-- Я не просто так один из лучших духовников на этой планете. У меня свои методы.
Ну ладно, если это дела духовные, то я в них ничего не понимаю...
-- А ты уверен, что можешь заставить её забыть начисто о ребёнке, которого она сама родила? -- уточняю. -- Я, конечно, не знаю, какие у тебя методы, но, мне кажется, это будет сложнее, чем ты думаешь.
-- Если бы я тебе собрался память чистить, -- говорит Алтонгирел, -- то и правда десять раз подумал бы и сто раз проверил. А у этой кукушки никаких чувств к сыну нету. Так что не беспокойся.
-- Ну хорошо, -- соглашаюсь. -- Допустим, она действительно всё забудет. И что случится с мальчиком?
Азамат вздыхает и пододвигает к себе фотографию, чтобы ещё раз взглянуть на отпрыска.
-- Алансэ, а как его зовут?
-- Кир, -- быстро отвечает она. -- А ты уж понадеялся на гласное имя, а?
Азамат и правда несколько грустнеет.
-- Это не важно... Всё равно он мой. Лиза, ты сильно будешь возражать, если я возьму его к себе? Он тебе не помешает, правда...
-- Ты спятил, что ли?! -- выкрикивает Алтонгирел так, что даже расслабленная Алансэ подскакивает. -- Как ты себе это представляешь?! Люди что, идиоты? Не поймут, откуда у тебя ребёнок, похожий на тебя, как две ковылины?
-- Поймут, конечно, -- сокрушённо отвечает Азамат. -- Но не могу же я его оставить в приюте.
-- Боги, отбавьте ему совести! -- стонет Алтоша. -- Ты понимаешь, что полетишь из дворца на следующее утро и с планеты через два дня? Думаешь, если жена простила и я простил, то все простят?! Лиза, хоть ты ему скажи!
-- А что ты мне прикажешь делать?! -- взрывается Азамат. -- Уже забыл, как сам в приюте побывал? Плевать я хотел на дворец, в конце концов, я никогда не хотел быть Императором и не просил меня выбирать!
Алтоша немного притухает и продолжает увещевать уже тише:
-- Может, найти какую-нибудь хорошую семью на Броге или на Гарнете и отвезти его туда? Платить им, конечно, проверять иногда, чтобы хорошо обращались... Азамат, ну ты же нужен этой планете. И если тебя вышибут, то другого такого будут ждать ещё двести лет. Пожалуйста, Азамат, у тебя только-только жизнь начала налаживаться.
Азамат собирается что-то возразить, но я его перебиваю.
-- Погодите, у меня идея. Смотри, он ведь на мать совсем не похож. Можно сказать, что это наш с тобой ребёнок.
-- Лиза, ты ещё в школу не пошла, когда он родился, -- напоминает Алтонгирел. -- И уж точно не познакомилась с Азаматом.
-- Ага, но на Доле куча зияний, вон даже Арон разок провалился. А что если у меня была двойня, но один, э-э, в коляске укатился в тоннель? И выпал несколько лет назад в окрестностях Худула? Наверняка ведь у вас бывают такие случаи!
-- И вы не стали его искать? -- продолжает сомневаться Алтонгирел, но я уже вижу, как загораются глаза у Азамата.
-- М-м-мы решили не устраивать переполох на всю планету, всё равно новорожденный младенец вряд ли выжил бы после путешествия по тоннелю, а у нас ещё второй был, и не хотелось огорчать людей... Ну выдумай что-нибудь, у вас вообще к детям наплевательски относятся.
Алтоша и Азамат некоторое время думают и набрасывают версии. В итоге получается следующее: по стечению обстоятельств пропажу не сразу заметили, а когда догадались, что произошло, было уже поздно. Однако ребёнок выпал из зияния прямо в руки Алансэ, и она сразу увидела, что он очень похож на Азамата. Будучи корыстной по натуре, она пошла к знающему, который посулил ей возможную выгоду. Тогда она отвезла младенца в приют и стала ждать. Когда же Азамат вернулся на Муданг и стал Императором, она пришла его шантажировать, соврав, что ребёнок её. Таким образом и доброе имя Азамата не марается, и Алансэ заслужит общественное порицание, но умеренное, в конце концов, она спасла жизнь Императорскому сыну.
-- Теоретически это всё, конечно, возможно, -- кривится Алтоша. -- Хотя уж очень маловероятно.
-- Спишем на чудо, -- отмахивается Азамат. -- Если кто-то не захочет верить, пускай не верит. Я никого не уговаривал делать меня Императором, а выбрали -- так пусть не копаются в моих семейных делах. Алансэ, расскажи-ка мне про того знающего, к которому ты ходила...
-- А ты сможешь ей внушить такую историю? -- спрашиваю Алтошу, пока Азамат записывает адрес.
-- Смогу. Ты права, это лучше, чем заставлять её забыть о ребёнке совсем. Так если что всплывёт, она не удивится. А кто присутствовал при родах?
-- Только Яна, но она всё поймёт, я с ней поговорю. Кому мы ещё говорим правду?
-- Ажгдийдимидину, -- без раздумий отвечает Азамат. -- Ну и Киру, понятное дело.
-- Ты думаешь? -- сомневается Алтонгирел. -- Может, мальчишке не стоит?
-- Ага, а потом он прознает и устроит нам сцену на весь Муданг? -- говорю. -- Нет уж, врать ребёнку -- последнее дело. Я думаю, он не создаст проблем, если ему всё хорошо объяснить. Отец у него умный, да и мамаша, при всех недостатках, не идиотка.
-- Тогда давайте всё распланируем, -- предлагает Азамат, записывая координаты знающего. -- Алтонгирел, ты изменяешь память Алансэ и отпускаешь её с миром. Я бы ей даже дал денег, в конце-концов за ребёнка-то я ей и правда не заплатил, да ещё она приютчику каждый год отдавала. Лиза, у тебя наверняка есть какие-нибудь дорогие тяжёлые украшения, которые ты никогда не носишь?
-- Куча, -- говорю. -- Отдам с радостью.
-- Сейчас тогда забежим во дворец, и я пришлю с посыльным. Потом мы с тобой, Лиза, одеваемся потеплее и летим в приют забирать мальчика. Алтонгирел, прости, но мне придётся тебя попросить разобраться со знающим, вот его адрес. Я бы составил тебе компанию, но уж очень не хочу откладывать визит в приют, мало ли что... Вдруг приютчик знает, что Алансэ сюда собиралась...
-- Не проблема, -- кивает Алтонгирел. -- Я уже и сам понимаю, что был неправ. Лучше бы действительно сразу всё тебе рассказал, до того, как Алансэ сюда пришла. Тогда можно было бы спокойно, без спешки со всем разобраться. Пророчества на то и даны, чтобы заранее подготовиться к трудностям.
-- Зато ты уже успел позлиться на меня и простить, -- улыбается Азамат. -- Тогда мы пошли?
-- Идите, -- отпускает Алтонгирел. -- Только, Азамат... С Ажгдийдимидином я сам поговорю, хорошо?
-- Спасибо тебе шесть тысяч раз, друг! -- Азамат хлопает его по плечу.
-- Так будет лучше для всех, -- встряхивает головой Алтоша и снимает руку Азамата со своего плеча, слегка сжимая по дороге. -- Идите, успехов вам.
-- Тебе тоже. Пойдём, Лиза.
Мы бодрым шагом пробегаем небольшое расстояние от дома духовника до дворца, где я сразу закапываюсь в сундук с украшениями. Выуживаю оттуда несколько неподъёмных комплектов из платины с гигантскими камнями и выдаю Азамату.
-- Вот, по этим я точно страдать не буду, на именование князя понадарили кирпичей. А стоят, думаю, дорого.
-- Отлично. Я тебе взамен сам сделаю в сто раз красивее.
-- Лучше просто это время со мной и с ребёнком проведи. Точнее, с двумя.
Азамат заворачивает увесистую посылку в пару тряпочек, чтобы не прощупывалось, что там, кладёт в пакет и хватает наши шубы.
-- Сапоги тоже зимние надень, на Сиримирне уже снег вовсю.
Мы спешно переобуваемся, потом с шубами в охапке бежим к Азамату в кабинет, где его ждут покинутые Старейшины.
-- Прошу прощения, -- выпаливает Азамат с порога, -- но на сегодня всё отменяется. Возникли обстоятельства, требующие моего немедленного внимания.
-- Жена в постель позвала, что ли? -- хмыкает один из дедов.
-- Право же, Старейшина, -- Азамат осуждающе хмурится. -- Безусловно, наши опыты семейной жизни различны, но из-за такой обычной вещи я не стал бы бросать государственные дела. Уверяю вас, всё гораздо серьёзнее.
Старейшина просекает намёк и багровеет, зато второй заходится хохотом. Азамат тут же закрывает дверь, прихватывает меня и смывается из коридора, пока не поймали. Он притормаживает только внизу, на служебном этаже. Оглядывается, хватает за рукав какого-то парня и просит отнести посылку в дом духовника Алтонгирела немедленно, быстро. Я добавляю "пожалуйста", после чего парень расцветает, вытягивается по струнке и берёт низкий старт в сторону Алтонгирелова жилища. Мы же выскакиваем во двор, где припаркованы унгуцы, заваливаемся в Азаматов бронзовый -- и оставляем оживлённые улицы Ахмадхота далеко за спиной.
-- Ты знаешь, куда лететь-то? -- спрашиваю, отсмеявшись и отдышавшись после нашего мультяшного побега. Не дожидаясь ответа, добываю телефон и строчу Тирбишу сообщобу, что в ближайшие пару дней он при Алэке, как пришитый. Жалко маленького оставлять, но таскать ещё жальче, да и вообще, почти четыре месяца парню, переживёт!
-- До Сиримирна знаю, а подробности по карте посмотрим. -- говорит тем временем Азамат. -- Собственно, можешь пока заняться, вот тебе карта, -- он жмёт на несколько кнопок, и на стекле впереди и справа от меня появляется изображение. -- Там есть режим, чтобы показывать всякие общественные заведения...
-- Ага, нашла. Так, Сиримирн... Да тут почти ничего и нет, леса сплошные, десяток ферм и два клуба. Странно, на такой большой реке...
-- Там были джингошские карьеры. Теперь, наверное, начнут заселять.
-- А-а... Вот, нашла, "Приют Хромого Гхана". Прямо через горы от Худула.
-- Отлично, я даже знаю, по какой дороге она туда ездила. Ну вот и чудесно, курс есть, погода хорошая, часов через шесть будем на месте. Порулишь немного, я позвоню ребятам, чтобы не искали меня? До завтра-то вряд ли вернёмся.
-- Давай.
Азамат, к моему ужасу, вынимает рулевой рычаг из передней панели и вставляет в отверстие в панели передо мной. Тут же на ней зажигаются надписи и кнопки. Только теперь я замечаю, что вся панель управления унгуцем превратилась в сенсорный экран, хотя интерфейс остался прежним.
-- Ого! -- выдавливаю, хватаясь за руль и восстанавливая курс. -- Что это у тебя с унгуцем случилось?
-- Да вот, решил усовершенствовать. А то пересаживаться каждый раз неудобно. Без тебя плохо по ночам сплю, нашёл себе занятие.
-- Надо с этим заканчивать, ты так у меня до старости не доживёшь, -- ворчу. -- Я там сижу в монитор туплю, ты тут унгуц перебираешь...
-- Я думаю, после истории с потерянным сыном, Старейшины будут только рады меня отпустить погулять, решат, что голову напёк, -- смеётся Азамат и вставляет в ухо гарнитуру. -- Эцаган? Привет. Да, я срочно сорвался... Слушай, ты ведь писал доклад к завтрашней летучке? Да? Умница. Разошли его Старейшинам, а летучку отмени, меня не будет, к шакалу формальности. Завтра можешь отдохнуть. Вот на этот счёт не уверен, Алтонгирел выполняет для меня одно поручение, может завтра быть занят. Нет, мы помирились. Ну хорошо, спасибо тебе... Ирнчин! Да, знаю, я опять без предупреждения. Боюсь, тебе придётся привыкать. Да-да, ты можешь взять отгул завтра, летучки не будет. Вот и отлично, хорошего тебе отдыха.
-- Ирнчин хочет отгул? -- удивляюсь я вслух, когда Азамат заканчивает свой обзвон.
-- Да, как ни странно. Ну, надо же и ему когда-то отдыхать, не железный же он. Может, решил кого-то из родни навестить, мало ли.
-- Впервые за год?
Азамат задумывается.
-- Да, кажется, впервые. Давай руль.
Унгуц ещё немного дёргается на ветру, пока Азамат вставляет рычаг на место. Я звоню Янке, но у неё глухо занято.
-- Ладно, -- вздыхаю, оставив попытки прозвониться. -- Расскажи мне пока, что это за место такое -- приют.
-- Это дом, где живут сироты и внебрачные дети, -- просто отвечает Азамат. -- Обычно там один или два приютчика, которые следят за порядком и учат детей каким-нибудь ремёслам. Живут они с подачек непутёвых родителей, которые не хотят, чтобы об их детях стало известно. Детей, за которых можно что-то выручить, обычно не так много, а брать заметные деньги приютчики не рискуют. Люди ради своей репутации способны на жуткие преступления... Так что жить там довольно плохо.
-- А что потом происходит с этими детьми, когда они вырастают?
-- Ничего особенного. Работают, как все. Правда, учат их плоховато, так что они редко чего-то заметного достигают в жизни.
-- И ты говоришь, Алтонгирел жил в приюте?
-- Ну, когда его мать умерла, родственники по отцу не захотели его брать, так что поначалу его отдали в приют. Но он оттуда сбежал через три дня -- с моей помощью -- и просто жил в своём доме на деньги, оставшиеся от родителей. Старейшина Унгуц тогда сильно похлопотал за него...
Я глубоко вздыхаю, чтобы унять праведный гнев. На Муданге хорошо жить, когда у тебя всё хорошо. Чуть какая неурядица -- и всё, пропал человек. Ну ладно же, посмотрим, кто кого! Я незаметно для Азамата грожу кулаком в окно проплывающей под нами планете.
Глава 11
Янке я прозваниваюсь через час. Поначалу она старается поскорее закончить разговор, но мне нужно, чтобы она осознала всю серьёзность ситуации, так что я продолжаю занудно рассказывать подробности проблемы. Вскоре, однако, Яна втягивается и начинает меня расспрашивать, по ходу всё сильнее распаляясь. В итоге мы полчаса предаёмся праведному гневу и расстаёмся очень довольные собой и друг другом. Тоже психотерапия -- почувствовать, что не я одна нахожу эту ситуацию безумной и недопустимой.
-- Как тихо стало... -- замечает Азамат через минуту после того, как я кладу трубку.
-- Я не собиралась столько трепаться, -- оправдываюсь. -- Но ведь нужно было её обязательно убедить...
-- Да нет, я не против. Кстати, я многого не понял из того, что ты говорила. Иногда так странно, вроде слова все понятные, а смысл не складывается.
-- Это нормально, -- пожимаю плечами. -- У меня с муданжским поначалу тоже так было...
Мы снова замолкаем, задумавшись о превратностях языка. Вскоре мне становится скучно, и я лезу в бардачок под сенсорной панелью, чтобы достать бук, в котором у меня незаконченный перевод. А бука там и нет. И на заднем сиденье тоже нет. Есть только мамины сканворды -- пластиковый журнальчик, первые три решены, остальные чистые. Ручка тут же приколота за колпачок. Начинаю автоматически заполнять клеточки -- я не очень люблю сканворды, но хоть какое развлечение. Эти, правда, совсем тупые, даже удивительно, что мама такие купила. Хотя, может, потому тут и бросила.
-- Что это у тебя? -- интересуется Азамат. -- Головоломка какая-то?
-- Ага, только уж очень простая. Решать скучно. Все слова такие, что даже ты знаешь.
-- Ну-ка, ну-ка, зачитай.
-- Ну вот, например: "одна из книг серии".
-- Том, -- тут же отвечает Азамат.
-- Ага. "Мера молекулярного веса".
-- Моль.
-- Пра-авильно. "Дачное ложе".
-- Какое... что?
-- Ну, в чём лежат на даче.
-- На чём? Что такое дача?
-- Ах да, -- вспоминаю. -- Ты же не знаешь. Это такое жильё за городом, типа моего дома на Доле, туда ездят в выходные отдыхать.
-- И в чём там лежат?
-- В гамаке.
-- А, слово "гамак" я знаю, -- радостно сообщает Азамат. -- Давай дальше.
-- Царь зверей.
Азамат ненадолго задумывается.
-- Вообще демон, но как он по-вашему...
-- Ты чего, какой демон! Лев!
-- Почему лев?
-- Ну как почему? -- моргаю. -- Потому что лев -- царь зверей. Откуда я знаю, почему!
-- Ну ладно, -- с сомнением соглашается муж. -- Наверное, у вас какой-то миф про это есть, а ты его не знаешь... Давай ещё.
-- Э-э-э... Так, ну повесть Гоголя ты не знаешь, президента США тоже... Соседка Харибды?.. Ясно. Блин, а не так всё просто, как мне казалось!
-- Можно я сам посмотрю? -- Азамат косит глазом в сторону журнальчика.
-- Конечно, давай руль.
Азамат передаёт мне управление и утыкается в сканворд. После долгих размышлений вписывает каллиграфическими буквами несколько физических терминов и названий планет. Потом зависает.
-- Что такое "...вопиющего в пустыне"? -- наконец сдаётся он.
-- Глас, -- отвечаю тут же.
-- Это просто отлично, -- усмехается муж. -- А что значат все эти слова?
-- Ну... Это, кажется, из Библии.
Азамат хмыкает, достаёт телефон, долго в нём шарит, наконец зачитывает:
-- Неудачные попытки установить контакт.
Я прыскаю и хохочу.
-- Неправильно? -- озабоченно спрашивает Азамат.
-- Да нет, в общем, по сути правильно, просто очень современно. Так себе и представляю, сидит чувак в пустыне с антеннкой... А где ты это откопал?
-- В справочнике "Библия на всех языках с комментариями", -- охотно отвечает Азамат. -- Твоя бабушка мне его выдала с другими словарями. Ладно, вот ещё помоги... Ис-ко-па-е-мая птица. Я в словаре посмотрел, это значит, добытая из земли, как нефть. Что у вас там за подземные птицы водятся?
Я хохочу так, что сбиваюсь с курса. Азамат закрывает журнал и убирает обратно в бардачок.
-- Я ещё не готов решать твои "простые" головоломки, -- качает он головой. -- Давай руль обратно, пока в Сирий не улетели.
С рулём я расстаюсь неохотно: мне скучно, а если отвлечься не на что, в голову лезут всякие неприятные мысли.
-- Слушай, а тебе не показалось странным, -- спрашиваю задумчиво, -- что на снимке мальчик такой маленький? Сколько ему сейчас лет, восемь?
-- Я не знаю точно, когда он родился, но я видел Алансэ за день до изгнания, и по ней не было заметно... Это было в середине лета. Значит, осенью родила. Так что сейчас ему должно быть или почти восемь или только что восемь.
-- Это ж четырнадцать с лишним земных! А на фотке ему от силы лет десять. Земных, я хочу сказать.
Азамат достаёт из нагрудного кармана снимок -- он небольшой и довольно тёмный, рассмотреть ребёнка трудно.
-- Не знаю, по-моему, восьмилетний мальчик так и должен выглядеть. Тем более, приютские дети кажутся младше, потому что их не так хорошо кормят.
-- Погоди, -- я лезу в Сеть на лобовом стекле. -- Вот, глянь, сколько бы ты дал этим детям?
Азамат притормаживает и рассматривает подборку фотографий десятилетних мальчишек.
-- Около семи муданжских лет.
-- Семи? Не пяти?
-- Нет, что ты, в пять ещё совсем маленькие. Ты вспомни Ирих, внучку Унгуца. Вот ей пять.
Я задумываюсь. Возраст Ирих меня весной не смутил, но скорее потому, что я тогда не задумалась, сколько же ей по земному исчислению. А выходит, что земных ей примерно девять-десять, и она на это точно не тянет.
-- Значит, у вас и правда дети медленнее развиваются, чем на Земле, -- резюмирую я. -- Скорей бы ты уже договаривался с ЗС, чтобы кого-нибудь прислали исследовать вашу физиологию, а то тычемся, как в потёмках...
-- А ты разве не можешь сама этим заняться? -- поднимает бровь Азамат.
-- Я же не лабораторный работник... -- теряюсь я. -- У меня совсем другое образование, я практик, а не теоретик. Да и оборудования для таких исследований у меня нет, и пользоваться я им не умею. И так приходится работать по десяти специальностям вместо одной, потому что врачей мало, ещё не хватало брать на себя обязанности полевого антрополога.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |