- Ну не лезь, - парень ответил красавчику и убрал все, что было на их столе, в их же шкафчик, закрыл его, поправил табличку с именами.
- Ну почему? – незаметно передразнил его Трампер. Гаррет готов был валяться от смеха, падать и умолять красавчика не останавливаться, не переставать к этому идиоту лезть. Ведь смотреть на то, как заклятый враг, казавшийся таким невозмутимым и хитрым, кокетничает, улыбается смущенно и не знает, как подобрать слова, было просто экстазом.
- Отвяжись, не хочу я с тобой разговаривать, - он засмеялся, понимая, что его провоцируют. Лайам улыбнулся, увидев этот смех, веселое выражение лица, сверкнувшие глаза, совсем не тот яд, который обычно сочился из каждой фразы.
- А объяснить, почему нельзя? Это же не разговор, просто скажи, почему? – он протянул к нему руку, чтобы взять за локоть и притянуть к себе, Доминик сделал шаг назад, отклонившись.
- Сам догадаешься, не буду я тебе ничего говорить, - он независимо тряхнул волосами и пошел на выход. Вышли все, Гаррет нервно прихихикивал, готовый еще весь французский и час за обедом передразнивать это: «Сам догадаешься, отвяжись, не хочу, не буду, хи-хи». Рассел с ним был, в принципе, согласен, потому что новенький разительно менялся, стоило отнестись к нему непривычным для него образом. На грубость он отвечал ухмылкой, на просто доброе отношение обычных парней – гламурными издевками, на хамство отвечал ядовитыми подколами. На приставания (а такое тоже случалось) отвечал агрессией и ответным насилием, готовый защищаться ценой собственной жизни. Но на ухаживания отвечать не то что не умел, просто не привык, а потому делал это искренне, спонтанно, все заключалось в импровизации. И вот она-то поражала.
Лайам выходил последним, он задержался, чтобы выключить свет, а Патрик выглянул из подсобки и уточнил.
- Новая жертва?.. – усмехнулся даже, думая, что понимает и видит красавчика насквозь.
Лайам задумался, молча выключил свет и вышел за дверь. Патрик подумал, что ошибся. Ведь он не видел, как Нептун бегал за своими прежними «победами», не мог сказать, похоже ли это было на прошлые домогательства. И почему-то надеялся, что в этот раз красавчик не будет говорить за спиной «экс» что-то, вроде «Бесит, псих».
На литературе случился полный провал. Точнее, Гаррету-то было смешно и весело, Ясмину, Кермиту и остальным – тоже, но вот несчастному Энферни – не очень.
Пришло время Ромео и Джульетты, нежно любимых учительницей, маленькой пышкой с не слишком привлекательной внешностью, но и не слишком запредельным возрастом. И она явно мечтала о настоящей любви, как у Ромео с Джульеттой. Главные роли распределялись сразу, второстепенных женщина решила подобрать позже, по ситуации.
- Так. За автора – мистер Друри…
Гаррет прыснул.
- Мистер Андерсен будет Ромео…
Парень подавился смехом, вытаращив глаза, Ясмин застонал, издеваясь над ним. Они сели вместе, так что Лайаму представилась возможность пересесть к Доминику и насиловать его несчастные мозги еще сильнее.
- Нет! За Ромео будет мистер Трампер, - передумала литераторша, улыбнувшись и даже умиленно хлопнув в ладоши. Гаррет сначала собирался с ужасом на лице отказаться от роли романтичного самоубийцы, но когда его ее лишили, едва подарив, сразу возмутился и опешил от обиды.
- Почему это он-то?!
- Потому что у меня голос адекватный, - Лайам показал ему язык, обернувшись. Доминик тоже оглянулся, он трепал собственные волосы, свесив их с левого плеча и наглаживая, чтобы не было никаких некрасивостей и неровностей. Правая половина лица была открыта, как и шея, как и правое плечо, а учитывая, что сидел он к Лайаму правым боком, красавчика колбасило. Ему даже показалось, что Энферни делал это нарочно.
- А с твоим только в армию, - новенький осклабился, одарив заклятого друга пафосным взглядом, намекая на то, что Гаррет отлично командовал бы ротой солдат, ему пошла бы форма и фуражка, но вот за Ромео читать таким голосом – как-то не фонтан. Слишком страстно получится, зная его темперамент. Даже чересчур. И с Гаррета станется самостоятельно переврать финал трагедии в стихотворной форме, выставив все в собственную пользу. Шекспир перевернется в гробу.
- Мистер Энферни – за Джульетту, - решила учительница, выбрав парня следующей жертвой. Он еще не успел обернуться, и Гаррет с Ясмином увидели изменившееся выражение его лица – глаза округлились, улыбка сползла, удивление поселилось на физиономии… Мазохиста порвало, он согнулся буквально над партой и зарыдал.
- Ой, не могу… - Гаррет ударился лбом о парту и зажмурился, задрожал. – Джульетта…
- Почему я? – Доминик уставился на учительницу просто с интересом, а не обиженно и не возмущенно.
- У нас в классе больше нет такого красивого голоса, - выкрутилась женщина банальной лестью. Нельзя же было сказать, что больше всех похож.
- Ладно…
- Мистер Андерсен развеселится еще больше, я думаю, если почитает за Меркуцио.
- Ой, мама… Ладно… Ага… - парень вытер выступившие на глазах слезы счастья и сделал умное лицо.
Правда на французском ему уже не было так смешно и весело. Он просто опешил от новостей, которые были просто трагичными.
- Что значит «не получится»?.. – вкрадчиво уточнил он, полкласса сразу осознали, что это – затишье перед бурей.
- Мисс Бишоп сказала мне, что перед отъездом в лагерь вас четверых пригласили на прослушивание в студию. Вашу группу, которую вы так усердно создавали, - пояснила француженка довольно спокойно, холодно, серьезно. – И я бы рада вас всех отпустить, но это еще учебное время, я не могу жертвовать уроками в угоду мифическому шансу.
- Но это – единственный шанс! – Рассел не выдержал. Лайам додумался уточнить.
- А что Мисс Бишоп сказала? Она согласилась отпустить нас или нет? Это же всего несколько дней, туда-обратно и пара дней там?
- Она предоставила учительскому совету решать, учитывая ваши оценки.
- У меня нормальные оценки, - Рассел расслабленно откинулся на спинку стула и выгнулся, Грэг расслабленно зевнул, кивнув согласно. У него с учебой все тоже было относительно нормально. У Лайама если и было не мега-фонтан, то хотя бы стабильно.
А вот у Гаррета случился абсолютный провал. Беда была в том, что его оценки зависели только от него самого, от его настроения, а не от умственных способностей. Если Лайам, Рассел и Грэг просто не могли учиться лучше, чем учились, и катились на шестерках-семерках, то у Гаррета был график падения-подъема валюты, а не учеба. Стоило напрячься, постараться, просидеть всю ночь за учебниками, лишившись здорового сна, и он взлетал до десятки с плюсом, а когда настроения не было, он забивал свое, так сказать, сверло на все уроки и получал логическую пару. Если не кол. Но чаще ехал на пятерках, еле переползая с одной главы учебника на другую.
Проблема случилась с французским, с которым у него изначально были непонятки.
- А мистер Андерсен, я думаю, может остаться. Лучше подучить еще, чтобы сдать экзамен.
- Я же все равно в следующем году буду тут учиться, какой смысл вообще в экзаменах?
- С твоей логикой получается, что учиться вообще не надо, ты же все равно тут останешься? – она пожала плечами.
- Но мы без него не поедем! – Лайам возмутился, Доминик на него покосился и позавидовал такой дружбе. Ее не сломала даже выходка Гаррета с утра, стоило только Расселу дать всем понять, что мазохист ничего страшного с малявкой не сделал. И это тоже доказательство дружбы с Розом.
- Значит, не поедет никто, - заключила француженка. – Переходим к уроку.
- Нет, не переходим! Как это «никто не поедет»?! – Гаррет психанул и вскочил. Ясмин взял его за руку незаметно, потянул вниз.
- Успокойся, она передумает…
Гаррет руку отобрал и вцепился ей в край стола.
- Они-то в чем виноваты? Почему они не поедут?
- Потому что мы без тебя – не группа, - Рассел тоже возмутился. – Почему вы его не отпускаете? Сколько у него неудовлетворительных?
- Французский.
- И все?! – Лайам возмутился.
- А сколько точно? – Мафферс решил уточнить, вдруг там кол, и ничего поделать нельзя.
- Четыре, восемьдесят шесть – средняя оценка.
- Это почти пять! – Гаррет вообще обалдел от такой несправедливости.
- «Почти» не считается. Четыре, восемьдесят шесть – почти пять. Три – почти четыре, а четыре – почти пять. Так что, получается, двойка – теоретически десятка? Гаррет не едет.
- Вы с ума сошли?! Такой шанс появляется один раз в гребаной жизни!
- Не выражайся!
- А какого хрена?! Мы несколько месяцев парились, порвали всех нафиг на этом концерте, нам дали шанс, а мы не поедем из-за долбанного французского?!
- Вам нужен второй язык!
- А чего не голландский или не испанский?! – мазохист заорал, Доминик на него оглянулся, уже привыкая, как его друг изменился за проведенные в Стрэтхоллане месяцы. Он стал просто монстром, в самом деле, серый кардиган, начищенные сапоги со шпорами, штаны в обтяжку, фуражку со свастикой – вперед, на покорение мира.
- Пока я здесь учу французскому, я буду решать, едешь ты или нет! Шанс тоже нужно заслужить! – учительница сорвалась.
- Я его уже заслужил!
- Мы все вместе его заслужили! – подтвердил Рассел. – Почему вы не можете понять? Ну, да, он останется, мы все останемся, получит он вашу пятерку, сдаст экзамен, а потом что будет?! Полный провал, что ли? Мы же упустим шанс, а французский никуда не денется!
- Я сказала – нет, - женщина взяла учебник и собиралась начать урок, Гаррет опять заорал.
- Ты дура, что ли?!
- Как ты меня назвал?.. – она просто остолбенела.
- Да сколько тебе лет, овца?.. – парень засмеялся надменно. – Кто ты такая, чтобы запрещать мне что-то. Мать, что ли?!
- Я сказала – ты никуда НЕ ЕДЕШЬ! Пока не сдашь экзамен хотя бы на пять!
- Плевал я на твой экзамен! И что, значит, только из-за одной гребаной оценки мы все не поедем?!
- Значит, получается так.
- Ты сама отсюда скоро поедешь, поняла? – он хмыкнул, прищурившись.
Женщина закрыла глаза, вдохнула, выдохнула, пытаясь успокоиться, сдержать злость и обиду на подобное отношение, полное неуважение.
- Что это значит, Гаррет?
- Ты плохо слышишь? Вот увидишь, кто куда поедет, - он скинул учебники в парту, захлопнул ее и спокойно пошел на выход из класса.
- Я тебя не отпускала! – женщина возмутилась, он остановился, развернулся и прищурился.
- Если я захочу, ты сама отсюда свалишь. И не будет никакого французского.
- Посмотрим, - она улыбнулась снисходительно, понимая, что это просто юношеский максимализм и ничего не значащие угрозы.
- Посмотрим, - он двинул бровями, вышел в коридор и тихо-тихо закрыл за собой дверь, хотя хотелось хлопнуть. И это тихое удаление произвело куда большее впечатление, чем если бы он вылетел с криками.
* * *
- Объясните мне, пожалуйста, какого черта вы решили с этим прослушиванием?! – психованно начал Гаррет, ворвавшись в кабинет директрисы без стука. Точнее, он пару раз пнул дверь перед тем, как войти, но стуком это считать было сложно. Мисс Бишоп подняла на него удивленный взгляд, выгнула бровь и даже не смогла поверить, что парень не рыдает, не бьется в истерике от того, что ему объявили бойкот?
Неужели не объявили? Или он просто делает вид, что все в порядке?
- Во-первых, еще идет урок, - она посмотрела на часы. – Во-вторых, насколько я понимаю, ты с урока ушел. И последнее – почему ты считаешь возможным врываться в мой кабинет подобным образом?
- Прошу прощения. Можно сесть? – он уставился на кресло, потом снова на женщину. Шарлотта кивнула, Гаррет рухнул и сходу закинул ногу на ногу, так уж привык.
- Так вот, о чем я… С урока ушел потому, что не могу терпеть неуважения. Не знаю, почему все думают, что если у меня нет родителей, что если я вообще всем по барабану, то надо мной можно издеваться.
- Что ты имеешь в виду? Причем здесь урок? – мисс Бишоп подняла брови еще выше.
- Учителя у нас все замечательные, но учительница французского…
- Я знаю, что у тебя проблемы с французским. И мне кажется, что твое «неуважение» - твое же собственное преувеличение.
- Нет, это ваше неуважение меня беспокоит, - Гаррет прищурился, женщина опешила от такого обращения. Нептун пояснил очень даже охотно. – Нам сказали, что вам предложено было отпустить нас на полторы недели перед лагерем на прослушивание в студию. Ну, насколько я понимаю, продюсер, все такое, критики…
- Возможно, - она кивнула.
- И вы, конечно, понимаете, что такой шанс выпадает только один раз, да и то не всем? – Гаррета начало трясти от глупости этих старых баб.
- Могу себе представить.
- Так почему же нам высказывают, что мы никуда не едем только из-за моей оценки по французскому? Это же просто смешно!
- Нет, Гаррет, не смешно. Если ты не сдашь французский, ты не сдашь и годовой экзамен.
- И вы меня отсюда попрете?
- Ну… - она не знала даже, что делать.
- Попрете или нет?
- Нет.
- Тогда какой смысл? Мне вообще никогда не нравился французский, почему я его должен учить? Вы хотите второй язык? В Манчестере у нас был немецкий, с ним у меня проблем никаких не было. Так почему именно французский?
- В Стрэтхоллане всегда учили французский.
- Когда это «всегда»? Вы его купили недавно, мы тут вообще первые, - Гаррет не понял ее совершенно, а женщина опомнилась и решила поменять тему.
- Может, тебе и правда лучше остаться? Остальные могут съездить… - она закрыла глаза, поняв, что ляпнула не то, парень опять заорал, еще громче, чем прежде.
- Да вы с ума сошли?!! Мне ваш французский вообще не сдался! Захочу – выучу, когда надо будет! Но шанс-то один! Почему вы сначала даете его, покупаете все это, просите нас участвовать в конкурсе, мы тратим время на долбанные репетиции…
- Не выражайся.
- Не выражаюсь. Тратим время на репетиции, выигрываем! И вы говорите, что лучше поучить французский?
- Остальные могу ехать.
- Вы издеваетесь? Они без меня не поедут!
- Ты уверен? – мисс Бишоп прищурилась, она этим самым хотела проверить, объявили ли Гаррету бойкот.
- Они сами сказали только что, на уроке! Какая мы группа, если в ней кого-то не хватает?!
«Нет, не объявили», - удивленно установила женщина и принялась перелистывать лежавшие перед ней бумаги.
- Увы, Гаррет. Ничем не могу тебе помочь, таковы правила. Делу время, потехе – час, если ваши развлечения и шансы мешают учебе, придется от них отказаться. Можешь злиться, можешь на меня обижаться, но так оно и есть. Можешь идти. Ах, да. Не забудь передать всем, что завтра вы не учитесь, с утра приедут врачи, проведут медосмотр. Мы и так с этим опоздали, - она на него посмотрела вполне спокойно, не выдавая даже выражением лица, что медосмотр она решила устроить ради проверки одного интересного факта. И ей очень нужна была для этого именно его кровь.
- Ладно, - Гаррет встал, улыбнулся, дошел до двери. А потом все же не удержался от своего стандартного ехидства и укоризны на грани угрозы. – Я вам все объяснил, как мог, вы вроде поняли… Так что надеюсь, вы не пожалеете о своем решении. Наше будущее только в ваших руках. И я искренне хочу верить, что французский мне в жизни даст больше, чем шанс играть в группе, - он вышел, закрыл за собой дверь и усмехнулся. Ничего, еще не вечер.
Мисс Бишоп же подумала, что будь Ромуальд в свое время точно таким же, она бы его либо убила, либо стала уважать куда больше, чем уважала раньше.
* * *
Новостью о медосмотре он первым обрадовал Доминика, едва явившись в столовую. Все сидели такие культурные и веселые, что просто физически была необходимость их расстроить. Хотя, кого как.
- У меня две новости от нашей грымзы, - он подошел и сходу хлопнул по плечам сидящих рядом Энферни и Ясмина. Эмо вздрогнул, посмотрел на него с улыбкой, надеясь, что новости хорошие. Доминик же буквально по вибрации чужой ладони почувствовал, что именно ему эти новости не понравятся.
- Какие?
- Одна плохая, а другая очень плохая. С какой начать? – мазохист сел на свое место и решил рассмотреть, чем таким его Трампер решил порадовать, закинув на принесенный поднос. Видимо, поднос собирал Доминик, потому что там был шпинат, брокколи и прочая мерзость, которую Гаррет не переносил.
- Начни с очень плохой, - вздохнул Кермит.
- Она так и не отпустила меня с вами на прослушивание, но сказала, что вы можете ехать.
- Да вообще, что ли?! – Лайам психанул, Рассел услышал и тоже обернулся.
- Точно не отпустила?
- Стопроцентно, я пытался ее убедить, не вышло.
- А просто плохая?
- Завтра медосмотр. Всем скажите, - он махнул рукой. – Не учимся.
- Так это же хорошая новость, - Ясмин сдвинул брови, не понимая, что в медосмотре плохого, учитывая, что уроки отменяются.
- Ну, для кого хорошая, а для кого – не очень, - Андерсен так осклабился, взглянув на заклятого друга, что Доминик буквально побелел от злости.
- А в чем дело? – Эрик сразу привязался, Брэд промолчал, но вопрос задал бы и сам, будь помладше и потупее.
- Да ни в чем, - новенький отмахнулся.
- Просто есть кое-какие детали, которые кое-кому не хотелось бы афишировать, да? – Гаррет издевался от души, Ясмин вспомнил, о чем ему рассказал парень в спальне, заперев в шкаф… Он уставился на сидящего рядом Энферни огромными глазами, полными шока.
- Это правда?.. – шепотом уточнил он, а Гаррет кивнул, не переставая улыбаться.
- Правда, конечно. С чего бы мне врать? Я никогда не вру.
- Просто кое-кто не может держать язык за зубами и зарывается. Забывается, точнее, что я могу тоже много интересного рассказать, - Доминик злобно прищурился, глядя на него. Гаррет неожиданно притих, пожав плечами, мол, не было ничего. Лайам же отвязываться быстро не собирался.
- Что за детали? – он выгнул бровь вопросительно. – Я видел тебя в душе, все видели. Ничего такого, вроде, - он усмехнулся для позитива, Доминик тоже усмехнулся.
- Точно?
- Точно, - Трампер пожал плечами, посмотрел на всю команду, Нептуны покивали.
- Это если не знать, на что смотреть, - Гаррет опять не удержался.
- Слушай, заткнись, - Доминик швырнул вилку на тарелку звонко и мрачно на заклятого друга уставился. – Или мне рассказать, почему ты оказался несчастной сироткой?..
Мазохист заткнулся, но явно без особого желания. Энферни сидел с мрачным, чуть брезгливым лицом еще минут десять, все обедали в полном, гробовом молчании. Потом парень все же не выдержал.
- Ну правда. Так получилось. Но это было давно, мне уже восемнадцать, а сделали ее, когда мне было тринадцать, - он смотрел в тарелку, бессмысленно потроша вареник с вишней и размазывая начинку по тарелке.
- Кого «ее»?
- Операцию, - пояснил Ясмин красавчику раздраженно. – Ну и пусть. Какая разница? Ты отлично выглядишь, значит, все в порядке, - ему очень не хотелось вводить почти ставшего другом новичка в неловкое положение. Не хотелось смущать и вынуждать признаваться.
Доминик хмыкнул, взглянув на Гаррета. Андерсен вообще не способен был на нормальные чувства, он мог только использовать людей, хоть и не желал в этом признаваться. Он мог мстить и использовать, больше ничего, ведь единственным, кого он любил, был он сам. Самого себя он готов был хоть резать, до того любил. И Доминик об этом прекрасно знал.
- И врачей я не люблю, потому что у меня два шрама здесь, - Доминик пальцами провел по груди ближе к плечам. – Не сильно заметные, но врач-то все равно увидит.
- Может, просто не пойдешь? – предложил Ясмин, Трампер мучительно пытался вспомнить, видел ли эти шрамы. Вроде, видел, но не придал особого значения. Мало ли, откуда они взялись. Аккуратные светлые линии, почти похожие на зажившие царапины.
- Тогда грымза привяжется, докопается до причины, - неожиданно пояснил на бывшего друга Гаррет. – Так что пойти придется. Ну, наври что-нибудь, ты же офигенно это умеешь, - он не смог не подколоть, но советовал искренне.
- Упал с велосипеда, - Доминик засмеялся.
- Два раза, симметрично, - тоже усмехнулся мазохист, но усмехнулся невесело, смех Энферни тоже постепенно сдулся.
- Что-нибудь придумаю, - он отмахнулся, встал и пошел на выход со своим подносом.
- Что за операция, я не понял? – Трампер сдвинул брови.
- Боюсь, как бы ты не разочаровался в нашей кикиморе, - Гаррет ухмыльнулся, Кермит на него уничтожающе взглянул, и парень хохмить перестал.
- Ну, до тринадцати лет он был как бы немножко девочкой. И если бы не операция, он бы сейчас не знаю даже, где учился. Наверное, в Манчестере по-прежнему, потому что с третьим размером в мужской интернат вряд ли пустят.
У Лайам выкатились глаза из орбит и отвисла челюсть.
- А ты как думал? Почему он такой? Насчет третьего не знаю, но первый размер точно был бы без этого всего. Просто врожденная гинекомастия, выясняется еще в роддоме, вот его мамашка и кинула. Вот такая простая история. А наши дауны в приюте решили приколоться один раз, наша завуч баловалась эстрогеном, чтобы грудь побольше заиметь. И они сперли полбанки, подсыпали ему понемногу, чтобы незаметно было. Результат на лице, как вы все видите. Нарушение гормонов, вроде, все такое, они нормально перестали вырабатываться, но потом ему сделали оперичку, и все стало нормально. Ну, кроме… - Гаррет показал пространственным движением на свое лицо, провел по воздуху вдоль тела. – Так, общие черты. А так он у нас полноценный мужик, все такое. Он и есть мужик, просто это деформация какой-то фигни, я не знаю, что там точно. Он сам не знает. Откуда вообще это можно теперь узнать? Может, его дед трахал его мать, вот и получилось такое. Неудивительно, кстати, что он такой дегенерат… Гены. Наследственность. Его директриса терпеть не могла, потому что столько баксов угрохано на всю эту лажу. И все из-за боссов. В общем, все. Только врачам реально придется объяснять, что за шрамы.
- Это если спросят, - уточнил Брэд. – Я думаю, они все будут очень сосредоточены на Блуверде, даже слишком сосредоточены, чтобы замечать шрамы. Я не видел их в душе, например, правда.
- Это хорошо, - Ясмин кивнул, покосился на стол Венер, где сидел Сэнди. Гаррет туда смотреть не хотел, но все равно глянул – теперь уже экс-бойфренд сидел, скрестив руки на груди. Левый рукав был натянут, правый казался свободнее, ясно стало, что левая рука сильно обмотана бинтом. Медсестра на мальчишку сначала наорала, потом пожалела и успокоила, обработала порезы, наложила стерильную повязку и отправила обедать, а не заниматься ерундой. Под ресницами красовались стертые раны, намазанные прозрачным антисептиком, так что казалось, будто Сэнди до сих пор плачет.
Ему опять было плохо, от одиночества всегда плохо, поэтому он сидел, скрестив руки на груди и глядя в тарелку. Даже ни к чему не прикоснулся, игнорировал сочувственные взгляды соседей по команде и всей столовой в целом, игнорировал укоризненные и жалостливые взгляды учителей и надзирательниц, которые пока совершенно не разделяли мнения парней о том, что Гаррет в этом не виноват. Сэнди сам виноват, что так обманулся, Андерсен лишь вернул его с небес на землю. Пусть жестко, даже жестоко, зато действенно. Учителя же даже злорадствовали на тему отмены поездки на прослушивание из-за плохой оценки по французскому.
Ясмин вздохнул, отвернулся, перестал смотреть на блондинку, уставился в стол, думая о том, что будет очень больно, если Гаррет поступит с ним точно так же.
Мазохист это все заметил, вытянул под столом ногу и тронул ей ногу эмо, Ясмин на него посмотрел, Гаррет выгнул бровь вопросительно, парень покачал головой незаметно, поправил челку, будто отвечая, что все в норме. Причин для паники нет. Трампер глазам своим не верил, заметив этот безмолвный диалог, он покосился на Сэнди, Рассел тоже посмотрел в его сторону и вздохнул. Он встал, что-то шепнул, засмеявшись, Грэгу и пошел к столу Венер. Лайам не слышал, что он говорил, вообще никто не слышал, а Гаррет просто остолбенел, не ожидав подобного от капитана Марсов. Хорошо, что он не видел их разговор и вообще контакт в раздевалке, иначе бы понял, как и что надо было ценить в человеке. Неизвестно, что Рассел Сэнди сказал, но блондин встал послушно, взял с подноса какую-то пышку, посыпанную пудрой, и позволил себя взять за руку, вывести в коридор.
- А наша отморозь не совсем отморозь, я смотрю, - заметил красавчик.
- У него бывает, - закатил глаза Грэг, посмотрел на Ясмина просто случайно, но тут же отвернулся брезгливо – эмо взглядом застрял на Гаррете, который посмотрел выразительно тоже на выход, намекая, что неплохо было бы поговорить.
* * *
Доминик провалялся в спальне весь оставшийся день, загружая себе мозги проблемой признания. Это вообще было неприятно – рассказывать о своих недостатках, да еще и тех, которые были спровоцированы не только природой, но и тупым окружением. Он лежал на кровати и от нечего делать придумывал новую песню, примеряя то одну строчку, то другую, припев уже был готов. Вполне полезное занятие для человека, которому нечего делать. Месть Гаррету не отменялась, она лишь временно была отложена на некоторое время за неимением почвы для подготовки. Достаточно было немного подождать, выбрать самое слабое место и как дать по нему…
И все, здравствуй, прежний Гарри, закомплексованный, депрессивный зануда, борец за эмансипацию.
Ясмин весь вечер сидел на камушке, наглаживая любимую кошку, растолстевшую и распушившуюся после тщательного ухода. Гаррет стоял рядом, привалившись к стене, и пытался эмо склонить к чему-нибудь забавному. Сам Андерсен был по природе своей темпераментным, горячим, просто огнем, да еще и сексуально озабоченным. Причем, теперь, благодаря Лайаму, совершенно лишился комплексов и моральных намордников, не останавливал теперь уже ни пол, ни возраст потенциального любовника или любовницы. И Гаррет замыслил такую сладкую месть француженке, что самого трясло от удовольствия. Осталось только придумать, как вынудить директрису эту истеричку уволить.
- Ты чего ухмыляешься? Опять что-то задумал? – Ясмин усмехнулся, глядя на него немного с испугом, а мазохист расплылся в такой ухмылке, что дрожь пробирала.
- Да нет, что ты… Конечно же НЕТ… - он повернулся к эмо и улыбнулся по-нормальному. – Просто мысли. Фантазии. Как обычно, ничего особенного.
- Не ври, у тебя всегда такое лицо, когда ты прешься от чего-нибудь плохого, - Ясмин прищурился, а парень искренне удивился.
- А ты, значит, следил за выражениями моего лица?
- Может быть.
- И что успел выследить? Какое у меня бывает лицо?
- Вот сейчас очень ехидное. Минуту назад было такое, будто тебе подарили кабриолет. Даже боюсь представить, какое через пять минут будет.
- Хочешь посмотреть, какое у меня лицо бывает, когда я кончаю? – Гаррет двинул бровями, парень сначала опешил, а потом закатил глаза и оттолкнул извращенца, встал с камушка и хотел пойти обратно в интернат, но мазохист его поймал за руку мягко, не настойчиво.
- Да я шучу, - он развернул его будто в танце, так что Ясмин обнял себя своей же рукой, за которую Гаррет его по-прежнему держал, оказавшись у эмо за спиной.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |