- О чем ты вообще думаешь? – не удержался Лайам.
- Да ни о чем, - парень пожал плечами.
- Ты реально на меня не в обиде?
- Нет, - эмо улыбнулся искренне, даже почти засмеявшись. – Я даже Расселу уже говорил, что если кто-то попадает в историю, то это обязательно буду я, - он вздохнул, а улыбка была такой заразительной, что красавчик тоже улыбнулся.
- А он что сказал?
- Сказал, что ему меня жаль.
Лайам даже удивился, что Марс оказался не таким отмороженным, каким выглядел на первый взгляд. В голову полезли совершенно ненужные, посторонние мысли о том, что этот рыжий клептоман даже может оказаться таким же непостижимым и неповторимым, как Гаррет, как Ясмин. Большинство парней не заморачиваются всякими там проблемами, но Такие все равно попадаются. Именно они чаще всего и заставляют нормальных становиться геями. Рядом с ними просто невозможно думать о девчонках. Рассел такой же? Нет, скорее всего, он нормальный, простой пацан, который не думает ни о чем «таком». А может, просто не знает, что он именно «странный»?
- А ты о чем думаешь? – Ясмин на него посмотрел.
- По мне не видно, разве?
- Я же не Андерсен, не вижу всех насквозь, - эмо пожал плечами.
- Он тоже не видит, он просто умеет себя, как следует, убедить. Это не то же самое, - Лайам помолчал, они уже возвращались от озера, потому что звонок на обед должен был прозвенеть минут через пять. – А я думаю о том, что Марсы в нашем интернате – самые нормальные. Вообще не педики.
- Наверное, - Ясмин кивнул, но незаметно было, чтобы он согласился с этим замечанием на все сто. Может, ему просто хотелось, чтобы Грэг не был слишком нормальным? Но здоровяку он точно не нравился. Может, Рассел и хотел чего-то такого, но просто из-за нехватки девушек в интернате, а вот его заместитель – никогда даже не косился на парней «неправильно». Это Ясмин увидел и на примере Сэнди. Ну какой голубой парень не посмотрит на симпатичного, зрелого телом, но такого хрупкого и знающего о своей привлекательности ангела? Ясмин даже уверен был, что этот ангел умеет все, чего не хватает парням в интернате, все, что делали девчонки в старых приютах. Грэг на него не посмотрел, а значит, не посмотрит и на эмо, это ясно, как день.
Они с Лайамом молча вошли в теплую, большую прихожую интерната, где вдоль стен тянулись вешалки, висели на крючках зонтики, тикали на стене часы. Звонок оглушил сразу же, так что Лайам застонал, ненавидя этот давящий на мозг звук.
До столовой они дошли, болтая о ерунде, и там обнаружили то, что меньше всего радовало учителей, надзирательниц и повариху, но выглядело довольно интересно. Народ еще только собирался, Гаррет явился раньше всех, чтобы поболтать с пышной дамой на раздаче. Он заметил, что стоит уделить ей побольше «мужского внимания», и обеды-ужины становятся вкуснее, а потому не ленился, не скупился на комплименты. Он стоял, привалившись бедром к столу Нептунов, за которым пока что сидели только Эрик и Кермит, время от времени прикладывался к зеленой бутылке со спрайтом. Потом он увидел вошедших эмо с красавчиком, усмехнулся, подмигнул Лайаму. Выглядело это так притягательно, что Сэнди фыркнул показушно брезгливо, но все равно покосился на Трампера. Тот вздохнул, в отличие ото всех, понимая, что значило это выражение лица. Гаррет просто издевался, уверенный в том, что Рассел Роз – цель недоступная даже для такого извращенца и морального урода, как Трампер.
А еще мазохист заметил выражение морды блондина за столом Венер, который уныло ковырялся в неубедительном салате. Он то и дело мрачно поднимал взгляд на своих соседей по команде, на ровесников даже не смотрел, а с капитаном предпочитал общаться то нормально, то легкими издевками. Ему было не фонтан в таком обществе. Ему хотелось оказаться в команде Нептунов или, на крайний случай, Марсов, вот уж они были один за всех и все за одного. Он в очередной раз поправил челку пальцами, посмотрел на Гаррета и понял, что спалился – Нептун на него пялился в упор, причем не с самым доброжелательным видом.
Все равно взгляд жег, Сэнди даже сам теперь не понимал, зачем он вчера лез к Лайаму. Нет, он сначала был уверен, что Трампер – красавчик, что с ним будет классно, он уверен был, что Трампер его сможет отвлечь от рыжего Марса, который только что отшил. Но когда он пошел болтать с Лайамом, он прекрасно знал и помнил каждую секунду о том, что существует такой фактор, как «парень» Нептуна. Может, он просто хотел проверить, что случится, проверить, что ему сделает разозлившийся Андерсен? Проверил, да уж…
Он не выдержал через пару минут, когда столовая наполовину уже была заполнена, но столы оставались пустыми, большинство стояли у большого железного стола с подносами. Вообще Сэнди никогда не был застенчивым, его наглость переступала все допустимые границы, а стыда не осталось ни капли, поэтому он встал и пошел к столу Нептунов. Гаррет даже взгляда не отвел, не сделал вид, будто вообще на него не обращал внимания, он проследил его движение от начала и до конца, пока блондин не оказался прямо перед ним.
- Чего надо? – только потом грубо огрызнулся, Лайам приземлился как раз в этот момент на свой стул, подвинув третьекурсника, и тот встал к нему боком, как и Гаррет. Трампер с интересом уставился на разворачивающийся спектакль. Он даже не знал, за кого болел, ведь нахальства малолетке было не занимать, он был ниже мазохиста на добрых пятнадцать сантиметров, если не больше, но смотрелся не намного младше.
- Хрена ли ты на меня уставился?
- А ты хрена ли на меня пырился после уроков? У тебя дел нет?
- А, так ты заметил, - Сэнди осклабился, наклонил голову, согнул одну ногу в колене и выставил бедро, так что поза стала пошлой. – А что, нельзя?
- Нельзя.
- Чего так плохо?
- Почему плохо, все супер. Я сказал: «нельзя», значит нельзя. Ты тупой?
- Нет.
- По-моему – очень.
- Ты меня не знаешь.
- И знать не хочу. На блядей не засматриваюсь.
- Сам-то кто? Все знают, что вы делали в конюшне.
- Чего тебе от меня надо?
- Ничего не надо, - Сэнди не паниковал, он даже не смущался, ему просто неудобно было под тяжелым, прямым взглядом.
- А чего пыришься? Достал уже.
- Просто.
- А чего не сложно? – Гаррет хмыкнул.
- Не знаю, - слегка растерявшись, ответил Сэнди.
- Когда узнаешь, будешь пыриться. Пошел вон. Чтоб я тебя не видел, аппетит портишь.
- Сам пойди, если что-то не нравится.
- Тебе повторить?
- Да я с первого раза понял и все равно не пойду. Где хочу, там и сижу, когда хочу, тогда и смотрю.
- Второй раз тебе говорю – пошел нахрен отсюда. Считаю до трех.
- И что будет? Опять в окно выкинуть попытаешься?
Гаррет на него молча смотрел, Лайам с интересом рассматривал мазохиста, как это делала почти вся столовая, ожидая ответа. Ясмин опустил взгляд и приложил ладонь ко лбу, качая головой и шепотом молясь, чтобы хоть стол не разломали, если начнут драться. Хотя, вряд ли Сэнди что-то сможет сделать против старшекурсника. Гаррет вздохнул, глядя в наглые серые глаза, которые смотрели на него претенциозно из-за челки, сделал вид, будто отвлекся вообще, глотнул из своей зеленой бутылки, набрал полный рот сладкой газировки.
- Ой, блин… - Кермит понял и отвернулся, тоже сев, как эмо – в позе тоскливой мученицы.
Со звуком «Пф-ф-ф» Гаррет окатил блондинку спрайтом, буквально выплюнув его на мальчишку, как на цветок. Выглядело настолько весело, что вся столовая безумно закатилась хохотом, Гаррет вытер рот рукавом темного свитера и взглянул на стоявшего в шоке Сэнди.
- Раз.
- Ты охренел?.. – парень шепотом уточнил, находясь в полном шоке. Когда его полили, как белье при глажке, он дернулся, закрыл глаза, чтобы в них не попало, зато рот машинально приоткрыл, в него стекла пара капель.
Лайам бился в истерике, Ясмину было не так весело, зато Марсы умирали, плача в экстазе. Так часто делали «боссы» в старых приютах, но в Стрэтхоллане большинство уже успело подзабыть, как плохо было, когда терроризировать младших никто не запрещал. Особенно малявки напряглись, вспомнив все неприятные моменты своей жизни, Дэни даже тронул Рассела за локоть и предположил.
- Похоже, этот ваш гомик тоже был боссом когда-то.
- Да вряд ли, - не поверил рыжий.
Гаррет боссом не был никогда, он просто был человеком, который обожал жестокость и прекрасно знал, как можно унизить малявку, типа Сэнди.
- Тебе еще показать, что я умею?
- Гаррет! – Магда подскочила к нему, так что парень отвлекся и обратил на нее внимание. – Как тебе не стыдно?! Ты что, не можешь словами решить все?
- Да я просто подавился, извините. Извини, как там тебя… - он показушно улыбнулся мокрому блондину, который чувствовал, что липкие капли уже заползли за воротник, а волосы начинают склеиваться.
- Сэнди, - ехидно прошипел он. – Блуверд. Запомни получше.
- Без надобности, - Гаррет пожал плечами и, как только Магда отошла, не понимая, нарочно он это сделал или нет, он мрачно посмотрел на третьекурсника и указал взглядом на выход.
Сэнди усмехнулся, не обращая внимания на стеклянный взгляд, которым его провожали, и ушел.
- Это было круто… - Лайам хлопнул теперь уже просто друга по плечу.
- Нельзя было словами? – Кермит вздохнул, Брэд его не понял. Это и правда было весело.
- Он сначала сказал, а это чмо не поняло, - Эрик вдруг выступил то ли в защиту Гаррета, то ли против мерзкой давалки Сэнди.
- Все равно, ведешь себя, как… - капитан закатил глаза.
- Как босс, - Ясмин в упор начал таращиться на мазохиста, тот на него даже не взглянул, подняв брови и расслабленно наслаждаясь обедом.
- Мы и так должны быть боссами, нам почти восемнадцать, - Лайам заметил ехидно и сам тут же над этой новостью задумался всерьез. – А правда. Почему нет?
- Потому что здесь команды, мисс Бишоп все предусмотрела, - Брэд напомнил. – Хитрая баба, блин. Типа, не каждый сам за себя, а все за одного. Попробуй тут повыделываться, тебе сразу капитан наваляет и все.
- У Венер капитану плевать на всех. Точнее, ему плевать на Сэнди, к остальным он круто относится, - заметил Дэни, вякнув из-за соседнего стола.
- Это нечестно, - Ясмин ненавидел агрессию, а потому не понимал подобных выборов в «любимчики».
- Он сам вечно нарывается, хочет казаться независимым и пафосным. Не надо выделываться, - пожал плечами младший Марс.
Гаррет, улыбаясь, отодвинул от себя пустую тарелку и откинулся на спинку стула, потянулся, выгибаясь и сцепив пальцы в замок.
- А как у него с французским?
- Он его раньше учил явно, лучше всех в классе, - мрачно отозвался Эрик.
- Урод, - добавил Дэни согласно. – И говорит, и пишет, и все, что угодно.
- Отлично же, - мазохист улыбнулся и встал из-за стола, взял свой поднос, пошел на выход.
- Ты куда? – чисто ради смеха уточнил Лайам.
- Да вот, попрошу помочь мне с французским. И еще с чем-нибудь, - весело отозвался парень и скрылся в коридоре. Ничего «такого» в этом не было, учителя не могли придраться, надзирательницы с таким раньше не сталкивались, но Магда чисто из собственной сообразительности вдруг поняла - до Сэнди его капитану и соседям по команде нет ровным счетом никакого дела, защищать его никто не станет, так что захоти любимчик директрисы что-нибудь с ним сделать, ему и слова не скажут. Магда не знала, в чем дело, в чем причина такого отношения к Гаррету у мисс Бишоп, но он однозначно пользовался каким-то странным иммунитетом против исключения и наказаний. Более того, даже если бы он не имел популярности у директрисы, Гаррет не был идиотом, он прекрасно знал и помнил по собственному опыту, как выставить все издевательства обычными «просьбами помочь».
Стрэтхоллан остался тем же, вот только парни были совершенно другими, этого Шарлотта не учла. Эти были взрослее, эти были циничнее и они умели обходить даже самые строгие и жесткие правила, благо, у них в этом был неплохой опыт.
* * *
- Э, Трампер, - Рассел его задержал, крепко схватив за плечо уже через полчаса, на выходе, когда они шли по направлению к кабинету музыки, репетировать. Этим делом пренебрегать было нельзя.
- Чего тебе, параноик?
- Да, типа… Извини, просто думал, ты реально ошизел. Вы же с Андерсеном обжимались в конюшне, все уже знают.
- И что? – Лайам на него взглянул чуть презрительно.
- Ну, и… Думал, ты – конченный педик.
- И думал, что я к ТЕБЕ полезу? – Трампер захохотал, толкая дверь в зал с инструментами, где сидела поджидавшая их мисс Батори. Они надеялись, что ей будет лень вне уроков с ними заниматься, но надежды не оправдались.
- Да кто тебя знает! – разозлился Рассел, заходя за ним и сразу падая за установку.
Лайам на него больше не смотрел, он кашлянул выразительно, потом покосился на мисс Батори и понял, что без распевки она от него не отстанет. Марсы долго умирали от смеха, слушая его «А-а-а-А-а-А» на разных высотах, зато учительница оказалась в очередной раз права – петь стало легче, едва разогрев связки. А Трампер думал о том, что надуть капитана Марсов очень просто, поставить его в неловкое положение намного легче, чем того же Ясмина или Гаррета. Сэнди в неудобное положение поставить вообще невозможно, потому что психика у него очень приближена к девичьей, он совершенно бесстыжий, благодаря осознанию, что над парнями (над большинством) он в какой-то мере властен. Лайам еще все убедительнее и усиленнее думал о том, что волосы у Марса достаточно длинные, чтобы можно было их намотать на кулак.
Захотелось увидеть испуг, захотелось увидеть удовольствие, как у Гаррета. Гаррет в обычной жизни и Гаррет в постели с парнем – два совершенно разных человека, совершенно разные выражения лица. Вот Лайаму и было безумно интересно, как же сильно отличается капитан Марсов в своем обычном состоянии от самого себя в положении, так сказать, «лежа».
Мазохист все не шел, мисс Батори удивилась, куда он запропастился, он ведь так тащится от музыки, от теперь уже собственной гитары, от возможности проораться, пользуясь популярностью у Стрэтхолланских малявок, подтянувшихся к концу репетиции в кабинет.
* * *
Гаррет смотрел стриптиз, а потому был немного занят. Душевая делилась на две части, два помещения, в одном вдоль стен тянулись вешалки для одежды, стояли шкафчики, в которых парни оставляли шампуни, всю личную ерунду, на подоконнике красовались стопки чистых полотенец, в углу – огромный короб для не таких уж чистых полотенец. Короб Патрик обычно оттаскивал в прачечную каждый вечер.
Второе же помещение было именно душевой, комнаты разделялись даже не дверью, а просто ее отсутствием. Из проема валил пар, кто-то плескался в очень горячей воде, так что даже зеркала на стене в «раздевалке» запотели.
Мазохист стоял в дверном проеме, привалившись плечом к косяку и рассматривая третьекурсника. Тот закрыл глаза, провел руками по волосам, повернулся боком. Он жмурился, чтобы мыло не попало в глаза, проводил по телу ладонями. Гаррета не завело, он просто получал обыкновенное эстетическое удовольствие. В конце концов, если мужчина смотрит женский стриптиз, далеко не факт, что у него встанет на полвторого. Даже на полшестого – вряд ли.
Гаррет подождал, пока он со скрипом закрутит оба крана, возьмет полотенце, обмотается им… Парня удивило, конечно, что полотенце Сэнди намотал по-девичьи – от подмышек почти до середины бедра, но потом он понял, зачем это было сделано. Третьекурсник открыл окно, сел на подоконник, вытащил из кармана кинутой на раковину толстовки тонкую пачку своих гламурных сигарет и закурил.
Первый порыв был ехидно сказать: «Простынешь, там же ветер», но Гаррет себя одернул. Это же полный бред – предупреждать о болезни того, кто тебя бесит. Сэнди никуда не торопился, свет горел только над раковинами, а потому привлечь внимание учителей он не мог, забрался на подоконник с ногами, сел поудобнее и достал еще и плеер. Ему так проще было успокоиться и не злиться. Он злился не на Гаррета, а на себя, ему не обидно было, что Нептун его опозорил перед всей столовой, да еще и унизил довольно сильно. Ему в самом деле было совершенно не обидно, поэтому он сидел, кусал губы, чувствовал, что глаза горят от подкатившей влаги, но ни одной слезинки так и не выкатилось. Курить в четырнадцать, почти пятнадцать лет – слишком рано, но ему это было как-то недоступно, он без этого уже не мог.
Он обижался даже на какие-то косые взгляды, а на Нептуна не мог обидеться ни за вчерашнюю выходку с окном, ни за пощечину, оставившую горящий красный след, болевший до утра, не мог обидеться даже за сегодняшнее поведение в столовой. И это злило, бесило, выводило из себя, причины Сэнди не понимал.
Гаррет открыл было рот, чтобы сообщить малявке о предстоящей ему работе над французским текстом, но тут же его закрыл, когда увидел потрясающую картину. Точнее, потрясающий процесс быстрого и болезненного решения моральных проблем. У Сэнди никаких серьезных неприятностей не было, зато морально он страдал на все пятьсот, а потому посмотрел на свою левую руку, на которой уже высохли капли воды. Рука была белая, едва посыпанная светло-бежевыми веснушками, тонкая. Запястье можно было, наверное, обхватить двумя пальцами, и еще место осталось бы.
К вечеру темнота заполнила все помещения, где не был включен свет, так что одна неубедительная лампочка над зеркалом не позволяла рассмотреть стоявшего в дверном проеме Гаррета. А он снова приоткрыл рот, но в этот раз беззвучно, он просто сделал страшные глаза и поморщился, представив, какая это адская боль…
Сэнди задержал дыхание, стиснул зубы и понял, что он – конченный идиот. Нет, идея затушить сигарету о собственную руку была неплохой, даже интересной, безусловно эффектной… Но на практике оказалась не очень.
Гаррет сначала подумал о том, что каждый сходит с ума по-своему, что никому ничего запрещать нельзя. Он, к примеру, начал резать руки лет с двенадцати, так что тушить о себя окурки почти в пятнадцать – это нормально. Тем более, после того, как тебя круто унизили перед таким количеством человек.
Парень закатил глаза и стукнулся затылком о косяк, повернувшись боком. Он ударился еще дважды, а потом понял, что мысль была не самая удачная, особенно, в его положении. Ну, то есть, если это именно он унизил малявку, то это он и есть прямой виновник происходящего.
Когда Гаррет резал себе конечности, ему вначале было очень больно, он страдал, он плакал, он мучился и переживал. И каждый раз вспоминал о том, что если бы его не мучили в приюте всякие боссы, он бы никогда не начал этим заниматься, он бы никогда не решился. Решиться сделать с собой что-то подобное в первый раз – то же самое, что решиться лишиться девственности. Ну, по крайней мере, его девушка сравнивала это, как две абсолютно идентичные вещи, когда он пытался ей нехотя объяснить принцип. И он-то точно знал, что ему было ОЧЕНЬ плохо, когда он начал это делать, он уверен был, что в лучших условиях такой глупостью заниматься не стал бы. Во всем он винил, конечно, не самого себя, а только окружавших его раньше людей и сложившиеся против него обстоятельства.
Теперь он винил именно себя, пусть даже и невольно. Ну, совестным человеком (пусть и в глубине души) был Гаррет. Теперь именно он оказался «обстоятельством», заставившим малявку испортить себе руку.
Сам себя мазохист почувствовал конченным уродом.
«Ну, замечательно», - подумал он. «Так, ладно. Пофиг. Все в порядке. В конце концов, они же были не виноваты, что я себе руки резал, ха-ха, вот дурак, сам себя изуродовал, а винил каких-то левых дебилов… Зашибись, я оправдываю козлов. Нет, я пытаюсь оправдать себя, а тем самым оправдываю их. Да, блин, что такое-то…Так. Возьми себя в руки. Соберись, тряпка!»
- Э-эй, - он усмехнулся, повернувшись и выглянув из-за косяка. Выглянул он так, что Сэнди чуть с подоконника не упал, и хорошо бы, если упал не в окно. Он даже подумал, что окурок, затушенный о запястье, стоил того, чтобы увидеть подобное выражение лица Нептуна. Он стоял, сунув одну руку в карман джинсов, вторую просто опустив, опираясь плечом о косяк и глядя исподлобья, заискивающе, даже почти позитивно. Сэнди даже привиделась улыбка.
- Чего тебе? – он встал с подоконника, выкинул окурок в окно, поправил полотенце и встал, подошел к раковине, вытащил из ящика под ней фен.
- Мне сказали, что ты французский офигенно знаешь.
- И что? – парень пожал худым, острым плечом, его пробрала дрожь ни с того, ни с чего. Вообще, стало прохладно, но что-то подсказывало – дрожал он не от холода. Хотя, пока сушил волосы, согрелся, дрожать все равно не перестал. Гаррет же молчал, не пытаясь перекричать шум фена. Он подумал уже миллион раз о том, что мисс Батори и парни зашибут его за отсутствие на репетиции, но почему-то не уходил.
Но, как только фен выключился, он наконец нашел в себе силы побыть окончательным уродом, ублюдком и козлом.
- Сделаешь, короче, раз такой умный, - он небрежно кинул тетрадку на столешницу с раковинами, развернулся и пошел в раздевалку, а затем и вовсе на выход.
- Просьба или приказ?! – крикнул Сэнди ему вслед автоматически. Ему-то было не сложно, а если чего-то не поймет – не беда, возьмет словарь, пойдет в библиотеку, пороется в интернете… Но фишка была в том, как было дано задание – просьбой или приказом.
Гаррет уже ушел, да если бы и слышал вопрос, не стал бы отвечать. Надо оно ему? В конце концов, такова жизнь, се ля ви, чисто по-французски. В свое время он страдал от нападок боссов, резал руки. Теперь пострадал немного Сэнди, организовал себе ожог на руке. Каждому свое, ничего не поделать. А раз он так хорошо знает французский, то сделать перевод ему труда не составит.
Третьекурсник же бесился из-за того, что ему это насилием и нападками не казалось. Он бы и просто так сделал. Даже не знал, почему, но сделал бы. В конце концов, он сам видел, как Гаррет занят, он постоянно учится, что-то читает, разбирается с учителями, да еще эти репетиции…
* * *
- Где ты был? – Лайам стоял перед мазохистом и усмехался, скрестив руки на груди. Гаррет усиленно делал вид, что распевается, он отвернулся, выпрямил спину, расправил плечи, закрыл глаза и пытался распеться на той же ноте, что и Лайам недавно. Мисс Батори уже не было, так что Гаррету не перед кем стало оправдываться.
- Эй, - красавчик тронул его за плечо, хотя порыв был обнять за талию, поставить подбородок ему на плечо или вовсе поцеловать в шею. Это была жесткая нехватка тактильного общения. Вместо этого он посмотрел на Рассела, который стоял, запрокинув голову и закрыв глаза, он с удовольствием наслаждался минералкой, любезно притащенной Магдой. Она не могла налюбоваться на увлеченных музыкой воспитанников, это было приятно, так что поухаживать за Нептунами и Марсами очень хотелось.
- Роз, вон, тоже о тебе беспокоился, - Лайам уже попрощался с целостностью своего лица, но выходка того стоила – он подошел к их барабанщику сзади и обнял его, вместо мазохиста. Рассел стоял удачно – подняв одну руку, держа в ней бутылку, а вторую сунув в карман. И он настолько опешил от прикосновения МУЖСКИХ рук к СВОЕМУ ПОЯСУ, да еще в такой недвусмысленной форме, что подавился, чуть не захлебнулся и закашлялся. Лайам понял, что момент был не самый удачный, отпусти Марса и постучал ему по спине. Как оказалось – зря, повернувшийся и уже распевшийся Гаррет подавился смехом, увидев выражение лица Рассела. Он отдышался и тихо-тихо, просто горя злостью уточнил.
- Ты вообще ошизел, да?.. Я тебе сейчас… - он замахнулся, Магда бросилась было разнимать парней, но Лайам справился и без нее, он перехватил чужой кулак, вторую руку тоже перехватил и наконец осуществил свою миссию.
Андерсен моргнул пару раз в шоке, не веря своим глазам, но это было фактом – Лайам сократил конфетно-букетный период намного, пользуясь лишь своей наглостью и настойчивостью. И он в самом деле не приставал долго, не домогался, а захватывал, как Наполеон. Правда выглядел при этом внушительнее, конечно.
Грэг застыл, выгнув бровь и поморщившись, в ужасе от увиденного, а Магда похлопала Трампера по плечу.
- Лайам. Лайам! Лайам, перестань, так нельзя. Я ничего не хочу этим сказать, я не хочу тебя ругать, не хочу ничего такого, но это запрещено правилами. То есть, в правилах нет, конечно, такого пункта, но надо поговорить с мисс Бишоп, я должна сказать ей, Лайам! Что же ты делаешь?! Пусти! Пусти его! – она не знала, что делать, отвернулась, схватившись за голову и закрыв глаза.
- Боже, какой кошмар.
«Нет, я не должна их ругать и осуждать, это не извращение, это не правильно конечно, но ведь ничего с собой поделать нельзя, если природа так распорядилась. Это инстинкты, с ними нельзя, невозможно бороться. Девочек здесь нет. О, точно! Может, в этом все дело? Надо обязательно обсудить с ними эту проблему, надо поговорить с мисс Бишоп. Может, она начнет принимать сюда и девочек тоже. Нет, вряд ли, это же мужской интернат. А может, стоит провести какую-нибудь лекцию о гомосексуализме? Не поможет, все равно девочек нет, а им хочется… В таком возрасте – особенно. БОЖЕ, какой ужас. А что, если это просто случайность? Или нет? А вдруг, это настоящая любовь, а я только все усложняю?..»
Рассел уже закатил глаза и дергался всерьез, зажмурился, мычал и рычал, но обнаружил вдруг, что укусить и оттолкнуть Лайама не получается. Трампер на мгновение отпустил одну его руку и обхватил за шею крепко, прижимая к себе, а одной рукой Марс отбиться никак не мог, хоть и колотил кулаком по груди, по плечу мерзкого Нептуна.
- Он шибанулся совсем? – Грэг даже не знал, что ему делать. Теоретически, он должен был отбить друга и капитана, но не хотелось, ему забавно было наблюдать.
- Неужели, он не может вырваться, - Гаррет фыркнул недоверчиво, глянув на Рассела. Магда созрела после этой фразы, тронула Лайама снова за плечо и уточнила тихим, ровным, спокойным голосом.
- Я не скажу ничего мисс Бишоп, если ты мне ответишь честно на вопрос, Лайам. Ты его любишь?..
Барабанщик настолько обалдел и ушел в галактическое пространство, что на секунду перестал биться и вырываться. Он не мог ответить даже морально, потому что рядом был Грэг, рядом была Магда, в конце концов, рядом был Гаррет, перед которым совсем не хотелось позориться. Хотя, Трампер был очень настойчив, а «этого» хотелось уже несколько недель. Физически ответить безумно хотелось, но тут Лайам наконец его отпустил.
И тут же получил в глаз, так что рухнул бы на пол, не окажись за ним стола.
- Рассел, ну что ты… - Магда закрыла рот рукой.
- Очень люблю, обожаю. Но, как видишь, безответно. Пойду, найду компресс, - Лайам фыркнул и встал ровно, не облокачиваясь больше о стол, но держась за глаз. Рыжий Марс выразительно вытирал губы рукавами своей олимпийки, пытаясь сбить чужой вкус, хоть и получалось не очень. Он матерился без остановки, Гаррет подумал, что сам он сопротивлялся точно так же. Хотя, немного меньше.
- Играть будем или как? – уточнил он у здоровяка.
- Будем. Без тебя? – он взглянул на Лайама, будто ничего и не случилось. Почему-то на красавчика наехать со словами «гомик» не получалось, он не был романтичным и милым, он просто брал то, что хотел. Он ни под кого не ложился, а потому гомиком не мог считаться до конца.
- Я к медсестре, - парень махнул рукой и вышел, Рассел сел за установку, ни на кого не глядя, просто с багровыми от злости скулами и блестящими от ярости глазами. Лупить по барабанам он принялся с таким ожесточением, что Гаррет поднял на секунду брови, кашлянул, взял гитару, встал перед микрофоном.
Раз уж капитан Марсов решил играть вторую песню, в которой не требовался Лайам, которую Гаррет пел практически в одиночку, то возражать ему никто не станет. Магда же постояла пару секунд, глядя на рыжий объект «любви» Лайама, а потом вышла. Она решила пойти сразу к мисс Бишоп, но когда оказалась перед дверью, посмотрела на нее и не вошла, даже стучать не стала. В конце концов, это личное дело каждого, они разберутся сами. Про Гаррета тоже много слухов недавно ходило по интернату, про конюшню, про всю эту глупость. И Магда даже сначала верила в это, но теперь видела, что все само собой сошло на нет, закончилось и, кажется, не собиралось продолжаться. Пускай побалуются, зачем их сразу за это наказывать? Более того, Магде не хотелось никого подставлять, сдавать, после скандала с мазохистом по причине его «увлечения» порезами она вообще боялась затевать большие разборки.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |